Милн Алан Александр. Перед потопом

   - Ну что ты, Ханна, такое мне и в голову не придет.
   - Заранее прости меня, дорогая, - Ханна помолчала, прежде чем продолжить. - Тирза, пусть это покажется тебе странным, но Ной приглашает вас, если вы того пожелаете, присоединиться к нам и просидеть в ящике весь год. Боюсь только, что о провизии вам придется позаботиться самим. Мужчины никогда об этом не думают, но тыто меня понимаешь? А мы с радостью возьмем вас с собой, - она шумно выдохнула и закончила. - Уф! Я все сказала.
   - О, дорогая, - воскликнула Тирза. - Передай Ною нашу глубокую благодарность, гл... знаешь ли, у Шоубола столько дел на следующей неделе, да и мне врачи рекомендовали как можно больше бывать на свежем воздухе. Не волнуйся, ничего серьезного, но...
   - Разумеется, Тирза. Не думай об этом. Но муж настаивал на том, чтобы я спросила тебя, и я не могла его ослушаться. До свидания, дорогая, передай Шоуболу мои наилучшие пожелания. До свидания.
   * * *
   - Мерибол, милая, у меня плохие новости, - сказала за ужином Ханна. Твои мать и отец не верят в потоп. Так опрометчиво с их стороны, - она поймала взгляд Керин и добавила. - Я сделала все, что могла.
   - Я в этом не сомневаюсь, - улыбнулась Керин.
   Слова "мать" и "отец" донеслись до Мерибол издалека. Она разглаживала брови Иафета.
   * * *
   Строительство близилось к завершению. Соседи насмотрелись на Ковчег, вдоволь насмеялись и потеряли интерес к гигантскому сооружению.
   Както Керин вынесла из дома кувшин с молоком.
   - Ты устал, - сказала она Симу, - и, наверное, хочешь пить. Посиди со мной. Нам надо поговорить.
   Сим положил топор и распрямился.
   - Я не устал, - но взял у нее кувшин и сел рядом.
   - Сколько ты еще будешь строить?
   - Осталось закончить крышу, - Сим отпил молока. - Вкусно. Думаю, за тричетыре дня управлюсь.
   - А потом?
   - О чем ты?
   - Потом мы войдем в Ковчег и останемся там? Все вместе?
   Сим кивнул.
   - Мы и так живем вместе.
   - Разве я этого не знаю? Но пока нам удается хоть изредка побыть вдвоем. А теперь целый год...
   - О, пустяки. Сначала, возможно, будет тесновато, но мы привыкнем.
   - Целый год, - вздохнула Керин. - Мне кажется, я не... - она замолчала, неожиданно воскликнула. - Сим!
   - Да?
   - Я хочу, чтобы ты мне коечто пообещал.
   - Все, что ты скажешь.
   - Когда закончится потоп, ты уйдешь со мной?
   - Куда?
   - Куда глаза глядят, только подальше и чтоб мы были вдвоем.
   Сим удивленно воззарился на жену.
   - А в чем дело, Керин? Разве тебе плохо с нами?
   - Я думаю, муж и жена должны жить отдельно.
   - Да, дорогая, но с детьми. Как папа и мама.
   - Нет, нет и нет! - с жаром выкрикнула Керин. - Без детей, если они уже выросли.
   - Таков закон, - попытался возразить Сим.
   - Неужели? Тогда почему Мерибол не живет с отцом и матерью? А ты хотел бы жить с моими родителями, будь они живы?
   - С дочерьми дело обстоит иначе.
   - С дочерьми дело обстоит иначе, - согласно повторила Керин. - Значит, дети не обязаны вечно жить с родителями. Святой закон этого не требует.
   Сим почесал затылок, глотнул молока.
   - А разве плохо жить вместе? Я чтото не понимаю. Тебя все любят. Кто мешает тебе быть счастливой? Я знаю, что мама любит тебя.
   - И мне нравится твоя мать. Я восхищаюсь ей, и она часто забавляет меня.
   - Забавляет? - удивился Сим. У него в голове понятия мать и забава както не складывались.
   - И все, естественно, уважают твоего отца. Такой милый старичок. Иногда он тоже забавляет меня, - улыбнувшись, видно вспомнив о чемто, добавила Керин.
   Опять это слово!
   - Керин! - вскричал Сим. - О чем ты говоришь?
   - Да, они оба мне нравятся. Мне хорошо в вашей семье. Но, видишь ли, я не люблю никого, кроме тебя.
   Сим изо всех сил пытался понять, что она хотела этим сказать, но никак не находил правильного ответа. И смог лишь промямлить: "Я думал, мы все счастливы, живя под одной крышей", - но голосу его недоставало уверенности.
   - Все! - фыркнула Керин. - Хам и Айша не разговаривают друг с другом. Иафет и Мерибол счастливы лишь потому, что ведут себя так, словно вокруг никого нет. То есть считают, что они уже ушли.
   - Ты же не хочешь, чтобы мы вели себя, как Иафет и Мерибол?
   - А ты бы этого не хотел? - мягко спросила Керин.
   В изумлении Сим повернулся к жене, заглянул в глубину ее синих глаз и утонул в них. Протянул к Керин руки, сжал в объятьях так, что у нее перехватило дыхание, поцеловал.
   - Хорошо, я обещаю. А теперь мне надо доделывать крышу.
   Керин, напевая, пошла к дому с пустым кувшином в руке.
   * * *
   - Согласно гласу Божьему, - объявил Ной в тот же вечер, - Ковчег подплывет к вершине Арарата. Произойдет это не раньше семнадцатого дня седьмого месяца. Затем вода начнет постепенно убывать.
   - А что мы будем делать? - спросил Иафет.
   - Мы будем постепенно вылезать, дорогой, - хихикнула Мерибол.
   - И окажемся на вершине Арарата, - добавил Хам. - Мама, ты сможешь спуститься с горы, высотой семнадцать тысяч футов?
   - Даже не знаю, дорогой. В последнее время мне както не приходилось лазать по скалам. Но думаю, у меня получится лучше, чем у коров.
   Ной дернул себя за бороду.
   - Возможно, я не все понял насчет Арарата, - с неохотой признал он.
   - Будем надеяться, дорогой, - улыбнулась мужу Ханна.
   * * *
   Хам вошел в комнату Айши. Та обернулась и холодно спросила: "Что тебе нужно?"
   - Я не задержу тебя. И не сердись, во всяком случае до того, как я начну.
   - Начнешь что?
   - Говорить то, что хочу сказать.
   - О, значит мы опять разговариваем друг с другом? - спросила Айша. Как приятно. Впервые за столько месяцев.
   - Возможно, больше нам говорить не придется. Или я выбрал неудачный момент? Ты, я вижу, собираешь вещи, - Хам прошел к туалетному столику, сел перед ним, взял деревянный гребень. - Я сам вырезал его для тебя. Ты помнишь? Получилось неплохо.
   Айша вырвала гребень из его руки.
   - Пожалуйста, не мути воду. И не пора ли тебе начать собираться? Вечером мы должны войти в Ковчег.
   - Выто войдете. А я - нет.
   Она резко повернулась к Хаму.
   - Что ты хочешь этим сказать? - Айша положила гребень на туалетный столик.
   Хам встал.
   - Присядь и расчеши волосы. Если не захочешь меня выслушать, все равно не потеряешь время даром, - он протянул гребень Айше, та села. - Раньше мне нравилось наблюдать, как ты расчесываешь волосы, смотреть на твое серьезное, отрешенное лицо, следить за плавными движениями рук. Но теперь все изменилось. Ты одна, я один и... О чем ты спрашивала меня? О, насчет того, собрал ли я вещи. Спешить с этим нет нужды. Видишь ли, я не собираюсь в Ковчег.
   - Ты что, не веришь в Потоп? Конечно, не веришь.
   - Иногда верю, иногда - нет. Но я не верю в то, что имею право на спасение. Я не могу не спросить себя: "Почему Хам?" Я понимаю, почему Яхве выбрал отца и мать, Сима и Керин. Они хорошие люди. Я не уверен насчет Иафета и Мерибол. Они счастливы, и мен кажется, что трудно найти лучшее время для смерти. С другой стороны, они - милые дети и никому не причинили вреда. Все ясно мне и с Айшей. Разве можно уничтожать истинную красоту? Но когда я думаю о Хаме, меня гложут сомнения. И мне кажется, что нелепо выделять четырех мужчин и четырех женщин из всего человечества, доказывать, что они лучше всех остальных. На Земле есть плохие люди, смею сказать, я один из них, но только не дети, только не младенцы. Я не могу поверить в такого Бога.
   - Значит, ты хочешь рискнуть?
   - Да... Айша, я хочу, чтобы ты пошла со мной.
   - Сейчас?
   - Да.
   - Почему?
   Хам говорил медленно, словно рассуждал вслух.
   - Я никогда не решился бы попросить тебя. Но когда ты воскликнула: "Да утонуть бы нам всем и покончить с этим!" - я понял, что ты так же несчастна, как и я, и значит, у нас есть шанс начать все сначала. Мы используем этот шанс, если уйдем вместе. Другими словами, - продолжил он более уверенно, - я не хочу целый год жить с тобой в этом чертовом Ковчеге и наблюдать за Иафетом и Мерибол, зная, что люблю тебя в сто раз больше, чем он - свою жену, но не имея мужества первым шагнуть тебе навстречу.
   Рука Айши с деревянным гребнем застыла в воздухе. В наступившей тишине она вновь начала расчесывать волосы, затем попросила: "Встань так, чтобы я могла тебя видеть".
   Хам подошел к ней, встал сзади и чуть сбоку. Они смотрели на свои отражения в зеркале.
   - Так ты стоял и раньше, когда тебе нравилось наблюдать, как я расчесываю волосы?
   - Да.
   - Мне кажется, ты никогда не говорил мне об этом.
   - Я думал, ты знала.
   - И напрасно. Не надо гадать, что я знаю, а чего - нет.
   - Теперь ты знаешь.
   - Да. И всетаки я считаю, что мы вместе должны войти в Ковчег. На всякий случай. Ты не возражаешь?
   - Теперь нет.
   - Возможно, - Айша улыбнулась, - Иафет и Мерибол смогут подсказать нам, как стать счастливыми.
   - Мы обойдемся без них. У меня очень хорошая память.
   - У меня тоже. О, у меня тоже.
   - Айша!
   - Когда все закончится, я обещаю тебе, что мы уйдем вдвоем, далекодалеко, и у нас будет настоящая семья.
   - Спасибо тебе, любимая моя.
   - Мужество возвращается к тебя?
   - Да, - кивнул хам.
   Она повернулась к мужу.
   - Докажи мне.
   * * *
   Под безоблачным небом они вошли в Ковчег, накормили животных и собрались в жилой комнате.
   - Давайте обратимся к Господу нашему и попросим его благословить наше начинание, - сказал Ной. - Давайте помолимся, чтобы мудрость Его сияла для нас вечным маяком, а наша вера в Него стала крепким щитом, о который разобьются все опасности, подстерегающие нас на пути.
   Молодые и старые, умудренные и легкомысленные, верующие и неверующие, они упали на колени, ощущая беспомощность перед грядущим, не ведая, что ждет их впереди. Ной молился, и их сердца, казалось, бились в такт его словам, но постепенно все нарастающий монотонный звук заглушил его голос... И они поняли, что слышат, как по крыше Ковчега барабанят первые капли дождя.
   1 Первая книга Моисеева. Бытие. 5:31, 5:32