Но что это, ваза крошится и рассыпается в его руках! Это тоже фальшивка, им придется ответить за наглый обман и дезинформацию перед советом, но где же настоящий приз?
Подождите, вот Зар из той же команды тянется к своей вместительной котомке и достает оттуда кубок, вскидывая его ввысь. Оказывается, он для надежности решил в последний момент все же взять кубок с собой, а вазу на стол поставили настоящую. Таким образом, он мог победить в любой момент (это мы и называем «очевидный фаворит и стопроцентная гарантия успеха»).
Технически — это победа. Осталось узнать, что по этому поводу думают судьи, которые не выглядят слишком счастливыми. Зрительский же океан сотрясает невиданный шторм, все ревут и беснуются одновременно, непонятно лишь, одобряя или осуждая невероятный конец состязания. Ясно одно: подобного финала Гертал не видел много лет, и он надолго останется в памяти болельщиков.
Подводя предварительные итоги, можно констатировать: на Турнире Магов команда Урчи умудрилась нарушить ряд негласных правил Школы и существенно испортить отношения с теми, с кем еще не успела ранее.
ГЛАВА 15,
— Так взбудоражить и настроить против себя Совет — надо уметь! Долго готовили выступление? — Эмрал был в прекрасном расположении духа, чего нельзя было сказать об Урчи и компании — они стояли в его рабочем кабинете, потупив головы. — Лучше бы вам некоторое время не показываться им на глаза, пока не стихнут разговоры и пересуды и все не отойдут от этого безобразия. (Но помните, если хорошее со временем забывается, то плохое в лучшем случае — замалчивается.) Поэтому то, что я хочу предложить, будет вам в данную минуту весьмакстати.
— Но прежде позвольте вам кое-что показать. — Волшебник еле слышно прищелкнул пальцами, и колбы с разноцветными эликсирами, стоявшие в шкафу, начали строиться в шеренгу по размеру. Когда последняя из них спешно заняла свое место, расталкивая соседок, громоздкий шкаф элегантно отъехал в сторону, открывая закрученную лестницу, уходившую куда-то вверх.
Друзья проследовали за Эмралом в смотровую башню. Но ожидания увидеть Гертал так, как видят его парящие орлы и спешащие ведьмы, не оправдались, они оказались в сумрачной круглой комнатке с множеством запертых дверей.
Волшебник сделал несколько пассов руками, и одна из дверей с надписью «Экзамен на профпригодность» нехотя приоткрылась. Все осторожно приникли к узкой щелочке.
Игральные карты, шелестя и перемигиваясь, перелетали из ладони в ладонь.
— Тяни билет.
Студент, зажмурившись и поминутно сплевывая через оба плеча, осторожно придвинул дрожащую руку. Секунда — и веселый шут уже скалился с карты, позвякивая бубенцами и показывая язык.
— Не угадал, даю еще попытку.
Карты завертелись бешеной каруселью вокруг головы несчастного, постепенно замедляя ход, пока тот отчаянно и наугад тыкал пальцами, как зажиточный крестьянин, впервые выбравшийся на ярмарку. Наконец, решившись, схватился за одну и в ужасе отпрянул изогнувшись, небольшой, но свирепого вида крокодил вознамерился позавтракать его запястьем и теперь разочарованно пощелкивал зубами.
— Это экзамен на магическую науку, не тест на везение! К сдаче не допущен, придешь в следующий раз.
Профессор Ээлк, принимавший экзамен, с досадой взвился под потолок и, уставившись оттуда на трясущихся абитуриентов, продолжил свою мысль:
— Когда вам суждено будет выйти, закончив Школу, в людской мир, вы должны быть готовы к любым сюрпризам. Запомните, вы будете принадлежать к привилегированной касте — магам. Надменные короли и финансовые воротилы, искушенные красавицы и маститые поэты — все они с радостью будут привечать вас, не гнушаясь обществом скромного чародея. Но еще чаще они сами ищут нашего брата, потому что всем им однажды становится нужна магическая помощь. И когда надеяться больше не на кого, появляется маг — последний носитель чудес в нашем мире. Успех — и все блага на короткий миг будут у ваших ног. Но помните, нет ничего страшнее несбывшихся надежд. Чем больше разочарование, тем сильнее ненависть. Поэтому не удивляйтесь гостеприимству — вам за него придется расплатиться, не противьтесь просьбам — для кого-то это последний шанс, и не ожидайте чудес — их ждут от вас. И приготовьтесь поровну делить тяготы великолепия дворцов с философским спокойствием выгребной ямы.
… Друзья еще немного тайком понаблюдали за процессом сдачи экзамена.
— Профессор, но ведь в этом свитке нет ни единого понятного слова, только значки и закорючки?
— Цивилизация, что создала эту письменность, давно исчезла и забыта. Никто не знает их языка, это может оказаться кулинарный рецепт или долговая расписка.
— Но так нечестно, текст нельзя расшифровать без дополнительной информации и подсказок, тем более за столь короткое время, даже магия на такое не способна!
Аэлт не удержался и тихонько прошипел на ухо Зару:
— Почему же нельзя, ведь если нет знающих правильный ответ, кто докажет, что твой — неправильный? В Школе даже негласно хранится коллекция лучших переводов.
Небольшой взрыв — и вошедший студент оказался укутанным с ног до головы мелко исписанной бумажной лентой, словно мумия бинтами. Сработало противошпаргалочное заклинание, дипломный проект одного из бывших выпускников, чье имя мстительная студенческая братия упоминает исключительно в бранной речи.
— Если сможешь ответить, экзамен сдан.
— Я что-то недопонял, он ведь ничего не спросил? — не вытерпел Урчи.
— Балда, он же наложил заклинание молчания! Неважно, что ответить, главное вообще заговорить (кстати, проверенный метод, помогает при сдаче любых экзаменов).
— Здравствуйте, профессор, я прекрасно подготовился и знаю ответы на все вопросы экзамена.
— Вы его уже провалили. Удачи в следующий раз.
— Но почему?
— Экзамен готовит вас к реальной жизни, а в ней не встречается задач, ответы на которые известны заранее.
С трудом оторвавшись от увлекательного зрелища (и отметив, что им так и не удалось увидеть успешнойсдачи выпускного экзамена), юные маги заглянули в следующую дверь… Будто гигантская шахматная доска лежала перед ними, переливаясь разноцветными квадратами.
В одном из них миниатюрный караван брел через бескрайнюю пустыню к еле заметному оазису, и верблюд, несший двойную ношу, летел к нему быстрее прочих. В другом две армии, кажущиеся игрушечными на просторах карты, сражались за свою судьбу, и все выше взмывался стяг с развевающимся грифоном.
То их внимание привлек ежегодный рыцарский турнир, собравший весь цвет королевства и шепчущих магов, сидевших в разных концах ристалища и поддерживающих каждый своего чемпиона.
Возник спасительный маяк, уводящий от гибельных скал, и маг, наколдовывающий немеркнущий огонь, пробивающий тьму.
Потом появилась восторженная толпа, следующая за фанатичным чудотворцем, и легкомысленный маг, скромно стоящий в стороне и помогающий чудесам своими заклинаниями.
Карта материка пульсировала всеми цветами: багрянец и пурпур, лазурь и червлень, зелень и чернь. Каждый квадратик имел свой индивидуальный оттенок — от пепельно-серебристого до карминно-алого. Почти незаметно глазу, они изменялись, будто подчиняясь неизвестному закону.
— Это вторая миссия Школы, — пояснил Эмрал, — куда менее известная непосвященным, — мы призваны следить за балансом магии в мире. Иногда мы рекомендуеммагам посетить те или иные области, если кажется, что там может понадобиться помощь. Наш мир все еще напоминает неоперившегося птенца, и только магия способна служить ему должной опорой.
Перед третьей дверью Эмрал на секунду замер, а затем признался:
— Те, кто разочаровываются в магической науке и решают покинуть Школу, так и не став чародеями, навсегда забывают то, чему их здесь учили. Но магическая аура, пусть и не ощутимая для них самих, всегда будет сопровождать их на жизненном пути.
Он распахнул дверь, и по струящейся дымке поплыли картины чужой жизни.
Штурман торгового судна, сотни раз проходивший знакомый маршрут, неожиданно решает срезать путь и ночью пройти изобилующим рифами проливом, что отделяет остров от материка. Капитан сдержан и необычайно молчалив, матросы снуют по палубе с факелами и шестами, на всякий случай готовятся бочки с оливковым маслом, впередсмотрящий сорвал голос и изо всех сил стучит по мачте, пытаясь привлечь внимание.
Только через неделю они узнают о шторме, разыгравшемся с внешней стороны острова и унесшем многие жизни, а для них обернувшимся свежим попутным ветерком.
Пожилая, но крепкая и уверенная женщина, пользующаяся непререкаемым авторитетом в своей деревне. Она точна и практична, сентиментальность в крестьянском труде — подспорье невеликое. И купленный однажды иноземный цветок, посаженный ею в своем огороде, а через год уже растущий на обочине всех тропинок в деревне, рассматривается жителями как безобидное чудачество, да и она сама не сможет объяснить, почему он ей так приглянулся.
А то, что пришедший в страну через несколько лет чумовой мор чудом обошел их крохотную деревеньку, селяне объясняют тем, что деревня слишком мала, и болезнь ее просто не заметила.
Маленькая девчушка безутешно рыдает над разбитой незамысловатой глиняной игрушкой. Молодой человек отделяется от веселой толпы. Он подмигивает ей, подхватывает на руки, и уже они вместе торопятся, чтобы успеть к началу кукольного спектакля, что вот-вот развернется на импровизированной сцене городской площади. И девчушка будет улыбаться, а в конце ей подарят одну из кукол.
И какое им дело до гонца, спешащего с секретным донесением, что через несколько минут будет мчаться по этой узкой улочке, не разбирая дороги, — когда уже начнется театральное представление.
Пока все обдумывали увиденное и пытались понять, зачем волшебнику понадобилось показать им именно эти сцены, Урчи остановился перед наглухо забитой досками дверью, которая едва ощутимо подрагивала. Неожиданно раздался негромкий треск и мгновением позже — хлопок, его отбросило в сторону прежде, чем Эмрал успел прокричать запечатывающее заклинание.
Урчи рассеянно потирал полученный ожог и с возрастающим интересом рассматривал то, что его обожгло, — дымящийся шарик, как будто состоящий из двух половинок — в одной неистовствовал огненный смерч, в то время как в другой таилось леденящее спокойствие снежной метели.
— Это обычная градинка, — объяснил Эмрал, — как раз на данную тему я и хотел с вами поговорить.
ГЛАВА 16,
Эмрал взволнованно расхаживал по своему кабинету, словно пойманный лев, не знавший неволи, разве что он не хлестал себя возбужденно хвостом по бокам. Прерывать его размышления и начинать разговор первыми друзьям определенно не хотелось (даже самые дружелюбные создания не переносят, когда их отрывают от еды, пробуждают от сна или сбивают с мысли). Наконец волшебник очнулся от своих раздумий и, пощипывая увертливый ус, вернулся к прерванному рассказу. Он все еще явно находился в плену каких-то своих замыслов.
— Дело в том, что сейчас я занимаюсь жизненно важными исследованиями: грядут невиданные магические атмосферные бури, и если не успеть от них защититься, то последствия катастрофы могут быть ужасающими, ибо в них завывания ураганного ветра складываются в слова волшебных заклинаний, молниеносных и разрушительных. Если мы не сумеем вовремя заслонить Гертал волшебным заградительным щитом, призванным утихомирить разбушевавшуюся стихию, само существование Школы будет поставлено под угрозу.
Поэтому каждый из действующих колдунов и чародеев Школы сейчас изучает возможные способы борьбы с приближающейся опасностью, с тем, чтобы потом мы вместе смогли выработать наилучший план действий.
Но мне очень не хватает одного элемента, крайне желательного для нормальной эффективной работы. Поэтому я прошу вас направиться в Заброшенный Лес и раздобыть там корень редкого и загадочного дерева Арборея, ибо только оно способно существенно ускорить процесс размышлений и исследований, что веду я в текущий момент. Помните, что от вашего успеха может зависеть судьба всей Школы. Поторопитесь, вам надлежит немедля отправляться в путь.
Заодно вы, покидая пределы Школы, не будете крутиться под носом у рассерженных и обозленных вашими, с позволения сказать, подвигами соперников. Это в вашем положении будет очень мудрый ход.
— Но ведь по закону Школы мы не имеем права выходить за границы защитного купола?
— Экстремальные обстоятельства позволяют нам использовать нестандартные решения. (Не к месту, но отметим, что многие стратеги и политики тоже любят и умеют сами, иногда тайно и негласно, чужими руками, создавать подобные обстоятельства ради того, чтобы воспользоваться недоступными или запрещенными в обычное время средствами.) Ядоговорюсь со стражами, и проход будет открыт.
Друзья с радостью согласились выполнить эту задачу (если предположить, что их согласия кто-то спрашивал). Эльфа радовала возможность бросить на время опостылевшую профессию гида, Зар от предвкушения приключений дрожал в охотничьем азарте, словно гончая, а Урчи… Урчи, как всегда, был рад любому новому случаю попрактиковаться в волшебном искусстве — предстоящее мероприятие предвещало великое их множество.
Выйдя из кабинета, Урчи прислонился к прохладному железу двери и слушал затихающее заклинание, с которым, в данный момент экспериментировал Эмрал:
«Пусть не кажется пустяк или мелочь, подходите ко всему с должной мерой, крупно мелят жернова, рвут и мечут, мерно мерит колесо, день за месяц. Конный, пеший, пришлый или местный, метет ветер, изменяется местность, млеет небо, меркнет сила, медлит буря и уходит в вышину легкой змейкой…»
Урчи мог провести вечность, улавливая закономерности ритма и пытаясь проникнуть в суть чародейства, но сейчас его ждали собственные заботы.
И первым делом наш герой отправился за Камнем Понимания, у него появилась очередная идея, как можно его заполучить.
Он основательно подготовился к новой встрече с драконьим псом (правда, на вкус Урчи, встреча была даже излишне восторженной).
— Мне наконец-то есть что предложить взамен того артефакта, что ты так ревностно охраняешь, — начал Урчи. — Нам предстоит трудная, но увлекательная миссия, от которой может зависеть судьба Школы, и я бы хотел взять Камень с собой. Но я предлагаю тебе присоединиться к нашей команде, ты сможешь повидать сказочные города и завести удивительные знакомства — ты получишь все то, чего был лишен, охраняя сокровища в этой темной пещере. Я помню про твои обязательства, поэтому предлагаю считать, что ты просто одолжил мне амулет и идешь со мной, дабы охранять его от враждебных посягательств.
Драконий пес расплылся в гримасе, в которой угадывалась добродушная улыбка (конечно, если вам привычны улыбки из двойного ряда острых зубов с проблесками пламени в пасти).
— Я действительно знаю о мире только по рассказам моей матушки, ибо отлучаться куда-либо мне строжайше запрещено. Правда, раскрою маленький секрет, только не говори никому: иногда я на время таскал книги из библиотеки. Поэтому я с большой радостью присоединюсь к вашей компании — от подобных предложений не отказываются. (Присказка, что подобный шанс судьба дает только раз в жизни, обычно ставит своей целью заставить нас принять то или иное решение. Правда же состоит в том, что жизнь предоставляет тысячи шансов, но повторяется очень редко.) Осталась сущая ерунда — выбрать мне имя, это ведь только в одиночестве имена ни к чему. — Драконий пес сбросил с полок библиотеки множество книг и стал увлеченно рыться в них, ловко перелистывая лапой страницы. Через некоторое время он удовлетворенно сообщил: — Все, решено, отныне меня зовут Ярл.
— Подожди, — воскликнул Урчи, — но мне казалось, что «ярл» — это…
— Ярл, — драконий пес взглянул на него спокойно и безмятежно, — это мое имя.
— Друзья, — заявил Урчи, когда все, уже познакомившись, пару раз поцапавшись и, следовательно, сдружившись с новым членом команды, собравшимися в дорогу сидели в его комнатке, — я совсем недавно выучил новое заклинание телепортации. Оно поможет нам мигом добраться до Заброшенного Леса, так что никаких проблем не предвидится.
Последние эти слова можно было бы сделать эпиграфом к любой ситуации, которая впоследствии обрастает такими эпитетами, как чрезвычайная, критическая, взрывоопасная и, разумеется, непредвиденная.
Часть III
ГЛАВА 17,
— Я требую, чтобы этих наглых и непочтительных нарушителей порядка немедленно забрали в тюрьму!
— Надеюсь, он не нас имеет в виду, — заметил Урчи, — ведь мы только что приземлились перед его окнами и, я надеюсь, не успели совершить ничего заслуживающего того, чтобы нас арестовали.
— Это могло бы стать увлекательным событием для начала путешествия! — воскликнул Зар, он был слишком возбужден первым серьезным приключением в его жизни и реагировал излишне восторженно.
— Я знавал немало замечательных путешествий, которые подобным образом заканчивались, — пробурчал Ярл и невозмутимо спрыгнул с крыши.
На сей раз из всей компании наиболее практически настроенным (чтобы не сказать страшные слова — не романтичным и не ценящим простых радостей путешествия) оказался Аэлт. Возможно, это объяснялось общим складом его натуры или умудренностью прожитых лет, а может, и тем, что при внезапном перемещении ему досталось больше всех. По крайней мере, когда он вылез из-под объемного и тяжелого мешка, который Зар со всей тщательностью собирал в дорогу, его настрой оставлял желать лучшего.
— Ненавижу магию! Все должно делаться по-человечески, без всяких там заклинаний и пассов руками. Никаких дурно пахнущих зелий и неработающих талисманов. Долой ифритов и суккубов. Отменить…
— Стой-стой, — влез Ярл, — ты же сам эльф, то есть то самое неприемлемое волшебное создание, как с этим быть?
— Хорошо, — Аэлт в глубине души обладал все-таки добрым нравом, — эльфов можно оставить. Некоторых. Немногих. Да и с суккубами я, наверно, немного погорячился — они тоже иногда бывают весьма кстати. Но не сбивай меня с основной мысли, — он снова начал закипать, — куда по милости этого недоучки Урчи нас забросило? Зачем мы находимся в каком-то дурацком городе, если нам нужен Заброшенный Лес? И почему, скажите на милость, мы оказались не на твердой земле, а на какой-то шаткой пристройке к ветхой башне, и кто, в конце концов, этот шумный мужик с выцветшим лицом мумии и пронзительным голосом обиженного муэдзина (что бы ни значило это слово)?
Все это время мужчина, высовывавшийся из окна башни, чье лицо действительно было сморщенным, как сушеный абрикос, кричал о том, что этих негодяев, помешавших ему исполнить государственный долг, нужно упечь в тюрьму и сурово наказать. Под его бодрые крики команда споро собралась и уже хотела оставить позади себя сей гостеприимный кров, как ситуация резко изменилась. И как это зачастую бывает, вестником перемен стал обычный солдат. В нашем случае это был капитан городской стражи. Его кираса, начищенная до блеска и отполированная не хуже бриллианта, пылала, горела и слепила глаза; при каждом его движении десятки солнечных зайчиков разбегались во все стороны по улочке, запрыгивая на крыши соседских домов, заигрывая с вертящимися флюгерами и пропадая в небесной выси.
Глядя на это великолепие, Урчи задумался, сколько же времени потратил капитан на приведение своих доспехов в столь блестящий вид. Или у него есть настолько любящая порядок жена, а может, служанка? В любом случае, парень своим практичным крестьянским умом полагал, что настоящий солдат не должен выглядеть отлично. Он должен выглядеть аккуратно, опрятно, добротно, но никак не идеально. Если он слишком хорошо выглядит, значит, слишком много времени тратит на свою внешность, а воин должен быть воином, но никак не театральным актером или прихорашивающейся модницей.
— Вы все арестованы за нарушение общественного порядка, оскорбление государственного лица при исполнении служебных обязанностей, подрыв национальной безопасности, а также за противление властям. — Капитан просто лучился удовольствием, его распирало от осознания собственной важности и значимости.
— Хорошо, мы готовы следовать за вами. — Иногда флегматичное спокойствие Ярла выводило из себя. В этом случае реакция грозила стать еще более бурной, если бы не последовало рассудительное продолжение: — Спорить с ротой вооруженных солдат на службе не входит в наши планы долгой и счастливой жизни.
Аэлт, взвившийся при первых словах, так же вертикально спикировал вниз, выполнив мертвую петлю, и присел на руку Зару, сделав вид, что просто поразмял свои косточки, и, скроив невинное лицо, обернулся к солдатам, коих он сначала не заметил.
— Надеюсь, нам расскажут более подробно, чем именно вызваны подобные обвинения.
— Не сомневайтесь, наш суд самый справедливый и гуманный в мире. И я бы на вашем месте и не стал сомневаться в этом, или в список обвинений будет добавлено неуважение к суду.
В ответ на эти слова Аэлт тихонько пробурчал про себя, что ему очень нравится узнать о справедливости суда, хотя он предпочел бы слышать это не от тех, кто суд вершит.
Солдаты взяли их в каре и строевым шагом направились по вымощенной грубым булыжником улице к центру города. Об этом явственно свидетельствовал вид все более богато украшенных зданий с росписью и барельефами. Впереди отряда почти бежал капитан — он был невысокого роста и, чтобы опережать своих подчиненных, вынужден был передвигаться вприпрыжку.
— Вам здорово не повезло. — Урчи прислушался к еле уловимому шепоту. — Солдат, что шел с ним рядом, решил прояснить всю ситуацию и рассказать, что же они сотворили на самом деле. — Вы попались как кошка в мышеловку, хоть вас здесь и не ожидалось, но все сработало безукоризненно. Дело в том, что дом этот Гумбулбула, любимого племянничка нашей королевы. Она в нем души не чает, а он — оболтус, умеющий только провалить любое порученное ему дело. Наш монарх давал ему место королевского садовника — теперь никто не может даже найти вход в дворцовый сад. Как постельничий он продержался не более суток: запутавшегося короля удалось освободить из-под одеяла только с помощью ножниц, — а в оружейную мастерскую он благоразумно сам не пошел. Ну, в самом-то деле, не поваром же его делать, эдак можно и эпидемию вызвать! А королева все просит за него и просит.
И, наконец, пришлось придумать для него почетную и хорошо оплачиваемую синекуру — посадить в высокую башню и поручить следить за горизонтом — не идут ли там свирепые циклопы с гор Мухали. Задание секретное, государственной важности (ему даже выдали специальную грамоту, подтверждающую сам факт секретности, он ею каждый раз хвастается в окрестных барах). А чтобы помочь в нелегком деле охраны границ, ему отвели и роту солдат под руководством нашего капитана, которого назначили сюда по аналогичным причинам. Вы хотите спросить, не может ли он и здесь что-либо испортить? Ах да, вы же не местные! Мухалийские циклопы никогда не нападают, прежде чем за несколько месяцев не вышлют предупреждение о том, что собираются атаковать, и не выступят, пока не получат подтверждение, что их послание получено и вызов принят (если на послание сразу не ответить, то можно выиграть и несколько лет отсрочки).
Хотите спросить, чем же вы провинились? Все очень просто — вы, попав на крышу пристройки, заслонили вид из окна и тем самым помешали ему исполнять свой долг перед родиной. Но я бы советовал вам отнестись к этому со всей серьезностью, у Гумбулбула влиятельные родственники и серьезные связи. Последним был казнен шарманщик, отвлекавший его своей мелодией. Поэтому я счел своим долгом вас предупредить.
Здание суда изнутри напоминало скорее арену гладиаторских поединков. По периметру располагался ряд клетей, где содержались группы людей, пойманных на преступлении и приведенных сегодня для обсуждения их дела и оглашения наказания, за ними шли ряды трибун, где, как в древнем Колизее, сидели досужие зеваки, родственники, пострадавшие и прочие заинтригованные зрители. Посередине же пустого пространства располагался необъятных размеров стол, за которым находился один человек — судья.
На его внешности и характере стоит остановиться поподробнее. Он был из той породы людей, что способны часами смотреть вам в лицо и ни разу не взглянуть в глаза. К тому же он был тучен настолько, что затылок его при ходьбе смотрел в землю. На его лице лежал слабый отблеск интеллекта от чадящего светильника.
Подождите, вот Зар из той же команды тянется к своей вместительной котомке и достает оттуда кубок, вскидывая его ввысь. Оказывается, он для надежности решил в последний момент все же взять кубок с собой, а вазу на стол поставили настоящую. Таким образом, он мог победить в любой момент (это мы и называем «очевидный фаворит и стопроцентная гарантия успеха»).
Технически — это победа. Осталось узнать, что по этому поводу думают судьи, которые не выглядят слишком счастливыми. Зрительский же океан сотрясает невиданный шторм, все ревут и беснуются одновременно, непонятно лишь, одобряя или осуждая невероятный конец состязания. Ясно одно: подобного финала Гертал не видел много лет, и он надолго останется в памяти болельщиков.
Подводя предварительные итоги, можно констатировать: на Турнире Магов команда Урчи умудрилась нарушить ряд негласных правил Школы и существенно испортить отношения с теми, с кем еще не успела ранее.
ГЛАВА 15,
в которой перед друзьями приоткрывается завеса тайны
Существует два величайших заблуждения.
Первое, что любое знание можно навсегда спрятать.
И второе, что этого сделать нельзя.
КАБИНЕТ ЭМРАЛА
— Так взбудоражить и настроить против себя Совет — надо уметь! Долго готовили выступление? — Эмрал был в прекрасном расположении духа, чего нельзя было сказать об Урчи и компании — они стояли в его рабочем кабинете, потупив головы. — Лучше бы вам некоторое время не показываться им на глаза, пока не стихнут разговоры и пересуды и все не отойдут от этого безобразия. (Но помните, если хорошее со временем забывается, то плохое в лучшем случае — замалчивается.) Поэтому то, что я хочу предложить, будет вам в данную минуту весьмакстати.
— Но прежде позвольте вам кое-что показать. — Волшебник еле слышно прищелкнул пальцами, и колбы с разноцветными эликсирами, стоявшие в шкафу, начали строиться в шеренгу по размеру. Когда последняя из них спешно заняла свое место, расталкивая соседок, громоздкий шкаф элегантно отъехал в сторону, открывая закрученную лестницу, уходившую куда-то вверх.
Друзья проследовали за Эмралом в смотровую башню. Но ожидания увидеть Гертал так, как видят его парящие орлы и спешащие ведьмы, не оправдались, они оказались в сумрачной круглой комнатке с множеством запертых дверей.
Волшебник сделал несколько пассов руками, и одна из дверей с надписью «Экзамен на профпригодность» нехотя приоткрылась. Все осторожно приникли к узкой щелочке.
Игральные карты, шелестя и перемигиваясь, перелетали из ладони в ладонь.
— Тяни билет.
Студент, зажмурившись и поминутно сплевывая через оба плеча, осторожно придвинул дрожащую руку. Секунда — и веселый шут уже скалился с карты, позвякивая бубенцами и показывая язык.
— Не угадал, даю еще попытку.
Карты завертелись бешеной каруселью вокруг головы несчастного, постепенно замедляя ход, пока тот отчаянно и наугад тыкал пальцами, как зажиточный крестьянин, впервые выбравшийся на ярмарку. Наконец, решившись, схватился за одну и в ужасе отпрянул изогнувшись, небольшой, но свирепого вида крокодил вознамерился позавтракать его запястьем и теперь разочарованно пощелкивал зубами.
— Это экзамен на магическую науку, не тест на везение! К сдаче не допущен, придешь в следующий раз.
Профессор Ээлк, принимавший экзамен, с досадой взвился под потолок и, уставившись оттуда на трясущихся абитуриентов, продолжил свою мысль:
— Когда вам суждено будет выйти, закончив Школу, в людской мир, вы должны быть готовы к любым сюрпризам. Запомните, вы будете принадлежать к привилегированной касте — магам. Надменные короли и финансовые воротилы, искушенные красавицы и маститые поэты — все они с радостью будут привечать вас, не гнушаясь обществом скромного чародея. Но еще чаще они сами ищут нашего брата, потому что всем им однажды становится нужна магическая помощь. И когда надеяться больше не на кого, появляется маг — последний носитель чудес в нашем мире. Успех — и все блага на короткий миг будут у ваших ног. Но помните, нет ничего страшнее несбывшихся надежд. Чем больше разочарование, тем сильнее ненависть. Поэтому не удивляйтесь гостеприимству — вам за него придется расплатиться, не противьтесь просьбам — для кого-то это последний шанс, и не ожидайте чудес — их ждут от вас. И приготовьтесь поровну делить тяготы великолепия дворцов с философским спокойствием выгребной ямы.
… Друзья еще немного тайком понаблюдали за процессом сдачи экзамена.
— Профессор, но ведь в этом свитке нет ни единого понятного слова, только значки и закорючки?
— Цивилизация, что создала эту письменность, давно исчезла и забыта. Никто не знает их языка, это может оказаться кулинарный рецепт или долговая расписка.
— Но так нечестно, текст нельзя расшифровать без дополнительной информации и подсказок, тем более за столь короткое время, даже магия на такое не способна!
Аэлт не удержался и тихонько прошипел на ухо Зару:
— Почему же нельзя, ведь если нет знающих правильный ответ, кто докажет, что твой — неправильный? В Школе даже негласно хранится коллекция лучших переводов.
Небольшой взрыв — и вошедший студент оказался укутанным с ног до головы мелко исписанной бумажной лентой, словно мумия бинтами. Сработало противошпаргалочное заклинание, дипломный проект одного из бывших выпускников, чье имя мстительная студенческая братия упоминает исключительно в бранной речи.
— Если сможешь ответить, экзамен сдан.
— Я что-то недопонял, он ведь ничего не спросил? — не вытерпел Урчи.
— Балда, он же наложил заклинание молчания! Неважно, что ответить, главное вообще заговорить (кстати, проверенный метод, помогает при сдаче любых экзаменов).
— Здравствуйте, профессор, я прекрасно подготовился и знаю ответы на все вопросы экзамена.
— Вы его уже провалили. Удачи в следующий раз.
— Но почему?
— Экзамен готовит вас к реальной жизни, а в ней не встречается задач, ответы на которые известны заранее.
С трудом оторвавшись от увлекательного зрелища (и отметив, что им так и не удалось увидеть успешнойсдачи выпускного экзамена), юные маги заглянули в следующую дверь… Будто гигантская шахматная доска лежала перед ними, переливаясь разноцветными квадратами.
В одном из них миниатюрный караван брел через бескрайнюю пустыню к еле заметному оазису, и верблюд, несший двойную ношу, летел к нему быстрее прочих. В другом две армии, кажущиеся игрушечными на просторах карты, сражались за свою судьбу, и все выше взмывался стяг с развевающимся грифоном.
То их внимание привлек ежегодный рыцарский турнир, собравший весь цвет королевства и шепчущих магов, сидевших в разных концах ристалища и поддерживающих каждый своего чемпиона.
Возник спасительный маяк, уводящий от гибельных скал, и маг, наколдовывающий немеркнущий огонь, пробивающий тьму.
Потом появилась восторженная толпа, следующая за фанатичным чудотворцем, и легкомысленный маг, скромно стоящий в стороне и помогающий чудесам своими заклинаниями.
Карта материка пульсировала всеми цветами: багрянец и пурпур, лазурь и червлень, зелень и чернь. Каждый квадратик имел свой индивидуальный оттенок — от пепельно-серебристого до карминно-алого. Почти незаметно глазу, они изменялись, будто подчиняясь неизвестному закону.
— Это вторая миссия Школы, — пояснил Эмрал, — куда менее известная непосвященным, — мы призваны следить за балансом магии в мире. Иногда мы рекомендуеммагам посетить те или иные области, если кажется, что там может понадобиться помощь. Наш мир все еще напоминает неоперившегося птенца, и только магия способна служить ему должной опорой.
Перед третьей дверью Эмрал на секунду замер, а затем признался:
— Те, кто разочаровываются в магической науке и решают покинуть Школу, так и не став чародеями, навсегда забывают то, чему их здесь учили. Но магическая аура, пусть и не ощутимая для них самих, всегда будет сопровождать их на жизненном пути.
Он распахнул дверь, и по струящейся дымке поплыли картины чужой жизни.
Штурман торгового судна, сотни раз проходивший знакомый маршрут, неожиданно решает срезать путь и ночью пройти изобилующим рифами проливом, что отделяет остров от материка. Капитан сдержан и необычайно молчалив, матросы снуют по палубе с факелами и шестами, на всякий случай готовятся бочки с оливковым маслом, впередсмотрящий сорвал голос и изо всех сил стучит по мачте, пытаясь привлечь внимание.
Только через неделю они узнают о шторме, разыгравшемся с внешней стороны острова и унесшем многие жизни, а для них обернувшимся свежим попутным ветерком.
Пожилая, но крепкая и уверенная женщина, пользующаяся непререкаемым авторитетом в своей деревне. Она точна и практична, сентиментальность в крестьянском труде — подспорье невеликое. И купленный однажды иноземный цветок, посаженный ею в своем огороде, а через год уже растущий на обочине всех тропинок в деревне, рассматривается жителями как безобидное чудачество, да и она сама не сможет объяснить, почему он ей так приглянулся.
А то, что пришедший в страну через несколько лет чумовой мор чудом обошел их крохотную деревеньку, селяне объясняют тем, что деревня слишком мала, и болезнь ее просто не заметила.
Маленькая девчушка безутешно рыдает над разбитой незамысловатой глиняной игрушкой. Молодой человек отделяется от веселой толпы. Он подмигивает ей, подхватывает на руки, и уже они вместе торопятся, чтобы успеть к началу кукольного спектакля, что вот-вот развернется на импровизированной сцене городской площади. И девчушка будет улыбаться, а в конце ей подарят одну из кукол.
И какое им дело до гонца, спешащего с секретным донесением, что через несколько минут будет мчаться по этой узкой улочке, не разбирая дороги, — когда уже начнется театральное представление.
Пока все обдумывали увиденное и пытались понять, зачем волшебнику понадобилось показать им именно эти сцены, Урчи остановился перед наглухо забитой досками дверью, которая едва ощутимо подрагивала. Неожиданно раздался негромкий треск и мгновением позже — хлопок, его отбросило в сторону прежде, чем Эмрал успел прокричать запечатывающее заклинание.
Урчи рассеянно потирал полученный ожог и с возрастающим интересом рассматривал то, что его обожгло, — дымящийся шарик, как будто состоящий из двух половинок — в одной неистовствовал огненный смерч, в то время как в другой таилось леденящее спокойствие снежной метели.
— Это обычная градинка, — объяснил Эмрал, — как раз на данную тему я и хотел с вами поговорить.
ГЛАВА 16,
где друзья узнают о близящейся катастрофе и получают задание раздобыть то необходимое, что может ее предотвратить
Есть области на свете, друг Гораций,
Куда не стоит даже и соваться.
НАЧАЛО ПУТИ
Эмрал взволнованно расхаживал по своему кабинету, словно пойманный лев, не знавший неволи, разве что он не хлестал себя возбужденно хвостом по бокам. Прерывать его размышления и начинать разговор первыми друзьям определенно не хотелось (даже самые дружелюбные создания не переносят, когда их отрывают от еды, пробуждают от сна или сбивают с мысли). Наконец волшебник очнулся от своих раздумий и, пощипывая увертливый ус, вернулся к прерванному рассказу. Он все еще явно находился в плену каких-то своих замыслов.
— Дело в том, что сейчас я занимаюсь жизненно важными исследованиями: грядут невиданные магические атмосферные бури, и если не успеть от них защититься, то последствия катастрофы могут быть ужасающими, ибо в них завывания ураганного ветра складываются в слова волшебных заклинаний, молниеносных и разрушительных. Если мы не сумеем вовремя заслонить Гертал волшебным заградительным щитом, призванным утихомирить разбушевавшуюся стихию, само существование Школы будет поставлено под угрозу.
Поэтому каждый из действующих колдунов и чародеев Школы сейчас изучает возможные способы борьбы с приближающейся опасностью, с тем, чтобы потом мы вместе смогли выработать наилучший план действий.
Но мне очень не хватает одного элемента, крайне желательного для нормальной эффективной работы. Поэтому я прошу вас направиться в Заброшенный Лес и раздобыть там корень редкого и загадочного дерева Арборея, ибо только оно способно существенно ускорить процесс размышлений и исследований, что веду я в текущий момент. Помните, что от вашего успеха может зависеть судьба всей Школы. Поторопитесь, вам надлежит немедля отправляться в путь.
Заодно вы, покидая пределы Школы, не будете крутиться под носом у рассерженных и обозленных вашими, с позволения сказать, подвигами соперников. Это в вашем положении будет очень мудрый ход.
— Но ведь по закону Школы мы не имеем права выходить за границы защитного купола?
— Экстремальные обстоятельства позволяют нам использовать нестандартные решения. (Не к месту, но отметим, что многие стратеги и политики тоже любят и умеют сами, иногда тайно и негласно, чужими руками, создавать подобные обстоятельства ради того, чтобы воспользоваться недоступными или запрещенными в обычное время средствами.) Ядоговорюсь со стражами, и проход будет открыт.
Друзья с радостью согласились выполнить эту задачу (если предположить, что их согласия кто-то спрашивал). Эльфа радовала возможность бросить на время опостылевшую профессию гида, Зар от предвкушения приключений дрожал в охотничьем азарте, словно гончая, а Урчи… Урчи, как всегда, был рад любому новому случаю попрактиковаться в волшебном искусстве — предстоящее мероприятие предвещало великое их множество.
Выйдя из кабинета, Урчи прислонился к прохладному железу двери и слушал затихающее заклинание, с которым, в данный момент экспериментировал Эмрал:
«Пусть не кажется пустяк или мелочь, подходите ко всему с должной мерой, крупно мелят жернова, рвут и мечут, мерно мерит колесо, день за месяц. Конный, пеший, пришлый или местный, метет ветер, изменяется местность, млеет небо, меркнет сила, медлит буря и уходит в вышину легкой змейкой…»
Урчи мог провести вечность, улавливая закономерности ритма и пытаясь проникнуть в суть чародейства, но сейчас его ждали собственные заботы.
И первым делом наш герой отправился за Камнем Понимания, у него появилась очередная идея, как можно его заполучить.
Он основательно подготовился к новой встрече с драконьим псом (правда, на вкус Урчи, встреча была даже излишне восторженной).
— Мне наконец-то есть что предложить взамен того артефакта, что ты так ревностно охраняешь, — начал Урчи. — Нам предстоит трудная, но увлекательная миссия, от которой может зависеть судьба Школы, и я бы хотел взять Камень с собой. Но я предлагаю тебе присоединиться к нашей команде, ты сможешь повидать сказочные города и завести удивительные знакомства — ты получишь все то, чего был лишен, охраняя сокровища в этой темной пещере. Я помню про твои обязательства, поэтому предлагаю считать, что ты просто одолжил мне амулет и идешь со мной, дабы охранять его от враждебных посягательств.
Драконий пес расплылся в гримасе, в которой угадывалась добродушная улыбка (конечно, если вам привычны улыбки из двойного ряда острых зубов с проблесками пламени в пасти).
— Я действительно знаю о мире только по рассказам моей матушки, ибо отлучаться куда-либо мне строжайше запрещено. Правда, раскрою маленький секрет, только не говори никому: иногда я на время таскал книги из библиотеки. Поэтому я с большой радостью присоединюсь к вашей компании — от подобных предложений не отказываются. (Присказка, что подобный шанс судьба дает только раз в жизни, обычно ставит своей целью заставить нас принять то или иное решение. Правда же состоит в том, что жизнь предоставляет тысячи шансов, но повторяется очень редко.) Осталась сущая ерунда — выбрать мне имя, это ведь только в одиночестве имена ни к чему. — Драконий пес сбросил с полок библиотеки множество книг и стал увлеченно рыться в них, ловко перелистывая лапой страницы. Через некоторое время он удовлетворенно сообщил: — Все, решено, отныне меня зовут Ярл.
— Подожди, — воскликнул Урчи, — но мне казалось, что «ярл» — это…
— Ярл, — драконий пес взглянул на него спокойно и безмятежно, — это мое имя.
— Друзья, — заявил Урчи, когда все, уже познакомившись, пару раз поцапавшись и, следовательно, сдружившись с новым членом команды, собравшимися в дорогу сидели в его комнатке, — я совсем недавно выучил новое заклинание телепортации. Оно поможет нам мигом добраться до Заброшенного Леса, так что никаких проблем не предвидится.
Последние эти слова можно было бы сделать эпиграфом к любой ситуации, которая впоследствии обрастает такими эпитетами, как чрезвычайная, критическая, взрывоопасная и, разумеется, непредвиденная.
Часть III
ПОИСК
ГЛАВА 17,
где поиски начинаются с того, что им начинают мешать в поисках
Жена Цезаря выше подозрений!
Жена Цезаря
ОБ УМЕНИИ ПОПАДАТЬ В НЕПРИЯТНОСТИ
— Я требую, чтобы этих наглых и непочтительных нарушителей порядка немедленно забрали в тюрьму!
— Надеюсь, он не нас имеет в виду, — заметил Урчи, — ведь мы только что приземлились перед его окнами и, я надеюсь, не успели совершить ничего заслуживающего того, чтобы нас арестовали.
— Это могло бы стать увлекательным событием для начала путешествия! — воскликнул Зар, он был слишком возбужден первым серьезным приключением в его жизни и реагировал излишне восторженно.
— Я знавал немало замечательных путешествий, которые подобным образом заканчивались, — пробурчал Ярл и невозмутимо спрыгнул с крыши.
На сей раз из всей компании наиболее практически настроенным (чтобы не сказать страшные слова — не романтичным и не ценящим простых радостей путешествия) оказался Аэлт. Возможно, это объяснялось общим складом его натуры или умудренностью прожитых лет, а может, и тем, что при внезапном перемещении ему досталось больше всех. По крайней мере, когда он вылез из-под объемного и тяжелого мешка, который Зар со всей тщательностью собирал в дорогу, его настрой оставлял желать лучшего.
— Ненавижу магию! Все должно делаться по-человечески, без всяких там заклинаний и пассов руками. Никаких дурно пахнущих зелий и неработающих талисманов. Долой ифритов и суккубов. Отменить…
— Стой-стой, — влез Ярл, — ты же сам эльф, то есть то самое неприемлемое волшебное создание, как с этим быть?
— Хорошо, — Аэлт в глубине души обладал все-таки добрым нравом, — эльфов можно оставить. Некоторых. Немногих. Да и с суккубами я, наверно, немного погорячился — они тоже иногда бывают весьма кстати. Но не сбивай меня с основной мысли, — он снова начал закипать, — куда по милости этого недоучки Урчи нас забросило? Зачем мы находимся в каком-то дурацком городе, если нам нужен Заброшенный Лес? И почему, скажите на милость, мы оказались не на твердой земле, а на какой-то шаткой пристройке к ветхой башне, и кто, в конце концов, этот шумный мужик с выцветшим лицом мумии и пронзительным голосом обиженного муэдзина (что бы ни значило это слово)?
Все это время мужчина, высовывавшийся из окна башни, чье лицо действительно было сморщенным, как сушеный абрикос, кричал о том, что этих негодяев, помешавших ему исполнить государственный долг, нужно упечь в тюрьму и сурово наказать. Под его бодрые крики команда споро собралась и уже хотела оставить позади себя сей гостеприимный кров, как ситуация резко изменилась. И как это зачастую бывает, вестником перемен стал обычный солдат. В нашем случае это был капитан городской стражи. Его кираса, начищенная до блеска и отполированная не хуже бриллианта, пылала, горела и слепила глаза; при каждом его движении десятки солнечных зайчиков разбегались во все стороны по улочке, запрыгивая на крыши соседских домов, заигрывая с вертящимися флюгерами и пропадая в небесной выси.
Глядя на это великолепие, Урчи задумался, сколько же времени потратил капитан на приведение своих доспехов в столь блестящий вид. Или у него есть настолько любящая порядок жена, а может, служанка? В любом случае, парень своим практичным крестьянским умом полагал, что настоящий солдат не должен выглядеть отлично. Он должен выглядеть аккуратно, опрятно, добротно, но никак не идеально. Если он слишком хорошо выглядит, значит, слишком много времени тратит на свою внешность, а воин должен быть воином, но никак не театральным актером или прихорашивающейся модницей.
— Вы все арестованы за нарушение общественного порядка, оскорбление государственного лица при исполнении служебных обязанностей, подрыв национальной безопасности, а также за противление властям. — Капитан просто лучился удовольствием, его распирало от осознания собственной важности и значимости.
— Хорошо, мы готовы следовать за вами. — Иногда флегматичное спокойствие Ярла выводило из себя. В этом случае реакция грозила стать еще более бурной, если бы не последовало рассудительное продолжение: — Спорить с ротой вооруженных солдат на службе не входит в наши планы долгой и счастливой жизни.
Аэлт, взвившийся при первых словах, так же вертикально спикировал вниз, выполнив мертвую петлю, и присел на руку Зару, сделав вид, что просто поразмял свои косточки, и, скроив невинное лицо, обернулся к солдатам, коих он сначала не заметил.
— Надеюсь, нам расскажут более подробно, чем именно вызваны подобные обвинения.
— Не сомневайтесь, наш суд самый справедливый и гуманный в мире. И я бы на вашем месте и не стал сомневаться в этом, или в список обвинений будет добавлено неуважение к суду.
В ответ на эти слова Аэлт тихонько пробурчал про себя, что ему очень нравится узнать о справедливости суда, хотя он предпочел бы слышать это не от тех, кто суд вершит.
Солдаты взяли их в каре и строевым шагом направились по вымощенной грубым булыжником улице к центру города. Об этом явственно свидетельствовал вид все более богато украшенных зданий с росписью и барельефами. Впереди отряда почти бежал капитан — он был невысокого роста и, чтобы опережать своих подчиненных, вынужден был передвигаться вприпрыжку.
— Вам здорово не повезло. — Урчи прислушался к еле уловимому шепоту. — Солдат, что шел с ним рядом, решил прояснить всю ситуацию и рассказать, что же они сотворили на самом деле. — Вы попались как кошка в мышеловку, хоть вас здесь и не ожидалось, но все сработало безукоризненно. Дело в том, что дом этот Гумбулбула, любимого племянничка нашей королевы. Она в нем души не чает, а он — оболтус, умеющий только провалить любое порученное ему дело. Наш монарх давал ему место королевского садовника — теперь никто не может даже найти вход в дворцовый сад. Как постельничий он продержался не более суток: запутавшегося короля удалось освободить из-под одеяла только с помощью ножниц, — а в оружейную мастерскую он благоразумно сам не пошел. Ну, в самом-то деле, не поваром же его делать, эдак можно и эпидемию вызвать! А королева все просит за него и просит.
И, наконец, пришлось придумать для него почетную и хорошо оплачиваемую синекуру — посадить в высокую башню и поручить следить за горизонтом — не идут ли там свирепые циклопы с гор Мухали. Задание секретное, государственной важности (ему даже выдали специальную грамоту, подтверждающую сам факт секретности, он ею каждый раз хвастается в окрестных барах). А чтобы помочь в нелегком деле охраны границ, ему отвели и роту солдат под руководством нашего капитана, которого назначили сюда по аналогичным причинам. Вы хотите спросить, не может ли он и здесь что-либо испортить? Ах да, вы же не местные! Мухалийские циклопы никогда не нападают, прежде чем за несколько месяцев не вышлют предупреждение о том, что собираются атаковать, и не выступят, пока не получат подтверждение, что их послание получено и вызов принят (если на послание сразу не ответить, то можно выиграть и несколько лет отсрочки).
Хотите спросить, чем же вы провинились? Все очень просто — вы, попав на крышу пристройки, заслонили вид из окна и тем самым помешали ему исполнять свой долг перед родиной. Но я бы советовал вам отнестись к этому со всей серьезностью, у Гумбулбула влиятельные родственники и серьезные связи. Последним был казнен шарманщик, отвлекавший его своей мелодией. Поэтому я счел своим долгом вас предупредить.
Здание суда изнутри напоминало скорее арену гладиаторских поединков. По периметру располагался ряд клетей, где содержались группы людей, пойманных на преступлении и приведенных сегодня для обсуждения их дела и оглашения наказания, за ними шли ряды трибун, где, как в древнем Колизее, сидели досужие зеваки, родственники, пострадавшие и прочие заинтригованные зрители. Посередине же пустого пространства располагался необъятных размеров стол, за которым находился один человек — судья.
На его внешности и характере стоит остановиться поподробнее. Он был из той породы людей, что способны часами смотреть вам в лицо и ни разу не взглянуть в глаза. К тому же он был тучен настолько, что затылок его при ходьбе смотрел в землю. На его лице лежал слабый отблеск интеллекта от чадящего светильника.