Арни:Да, пятна. По всей области цвет распределяется неравномерно. Особенно он меняется вокруг глаз.
Вивиан:Но не цвет самих глаз?
Арни:Сами глаза тоже меняются, взгляд затуманивается. Также могут расширяться зрачки. Но вот эта область вокруг глаз и щеки — это особенно важно. Затемнение, насыщение цвета, как правило, отражает чувство, которое человек не хочет проявлять. Печаль или слезы.
Попытайтесь не интерпретировать двойные сигналы, а применить мягкий подход. Работая с цветом лица, вы можете попробовать нечто вроде: “Я что-то вижу в вашем лице, но не могу понять, что это”. Эта фраза относится к разряду пустого доступа, и она чрезвычайно полезна. Вы оставляете пространство содержания пустым, и люди сами могут его заполнять. Кого-то вы можете попросить усилить это, сказав: “Вы не могли бы воспроизвести это более четко?” В этом случае большинство людей отвечают: “Ну, я совсем не хотел сказать, что я опечален”.
Еще один способ обработки двойных сигналов, вроде покусывания губы, состоит в том, чтобы неверно их интерпретировать. Скажем, мы беседуем с Эми, и я говорю ей: “Эми, я ведь знаю, что ты не испытываешь страха перед публичными выступлениями”.
Эми хихикает и начинает покусывать губу.
Сейчас она слегка покусывает губу. Полезный метод работы с сигналом такого типа состоит в том, чтобы намеренно дать ему неверную интерпретацию. Я могу сказать, например: “Покусывание губы означает, что ты получаешь удовольствие от нашей беседы, не правда ли?”
Эми[ качает головой]: Нет!
Арни:Что же тогда означает твоя губа?
Эми:Я в ужасе, я боюсь.
Арни:Ага. Намеренная неверная интерпретация, предложенная с юмором, позволяет другому человеку быстро и ясно выразить то, что происходит на самом деле.
Марта:Вы совместно работаете с двойными сигналами во взаимоотношениях или каждый работает над своим собственным материалом?
Арни:Это не имеет значения. В контексте прошлых парадигм, вы делали свое дело, я — свое, а объединять или разъединять нас — это уже решалось на небесах. Теперь работать над собой, когда рядом с тобой другой человек, значит работать над взаимоотношениями, поскольку, когда вы вместе, существует единое поле и присутствует столько же наборов двойных сигналов, сколько и людей. Поле видеть легче, чем две изолированные личности. Через минуту вы это увидите сами.
Мой самый типичный двойной сигнал проявляется, когда я встречаю кого-то впервые. Сейчас я встречусь с кем-нибудь и покажу. [ Арни просит Эми помочь ему в демонстрации. Они поднимаются и ведут себя так, как будто встретились впервые. Арни пожимает руку Эми. ] Привет. Рад с вами познакомиться. [ Разговаривая, он слегка наклоняет голову и отворачивается.]
Если я так рад вас видеть, то почему я уставился в пол? Я говорю Эми, что я рад ее видеть, а косвенным путем я говорю ей, что, встречаясь с ней, я должен глядеть вниз, чтобы внутренне сосредоточиться. Поскольку я не всегда способен выразить этот сигнал, я иногда смущаю людей. Интересно то, что происходит потом. Один набор двойных сигналов порождает другой набор. Я посылаю двойной сигнал, и тот, с кем я встречаюсь, принимает его и ведет себя странным образом. Часто люди начинают говорить непонятно о чем: “Вы меня помните? Мы лет десять назад встречались в Мексике” — или что-то в этом роде. Тогда я расстраиваюсь и думаю про себя: “Вот же я, здесь. Неужели ты не замечаешь меня?”
Когда работаешь с материалом взаимоотношений, то не имеет значения, кто с кем и что сделал. На самом деле мы никогда не знаем, кто первым сделал то-то и то-то. Возможно, я смотрю вниз, потому что другой тоже ведет себя странно. Каузальное мышление и каузальные подходы не помогут нам в вопросах взаимоотношений. Осознавание важнее причинно-следственных связей.
Так, привычное заявление “Если бы не ты, я бы этого не сделал!” служит примером каузального способа мышления. Конечно, все мы порой склонны чувствовать и размышлять подобным образом, особенно если мы оказываемся в напряженном и трудном поле. Однако, будучи объективным, невозможно объявить какого-либо человека причиной чего бы то ни было.
[ Арни поворачивается к одному из участников, сидящему рядом. ] Предположим, вы и я работаем вместе, а Эми — наш фасилитатор. Эми замечает, что у каждого из нас есть свой край. У нас обоих есть края; этот феномен я и называю двойным краем. У меня край против того, чтобы выражать нечто, и у вас тоже край, связанный с выражением чего-то. Что будет делать Эми?
Как правило, она встает на чью-то сторону и следует за тем, кто ей больше нравится. Сегодня, однако, в учебных целях, она примет обе стороны, сначала вашу, потом мою. Фасилитатор должен быть подобен реке и плавно менять одну позицию на другую, помогая обоим людям достигать осознавания, их двойных сигналов и краев, связанных с выражением определенных вещей. Поддерживая осознавание, а не кого-то из участников, она устанавливает гибкий нейтралитет.
Тем не менее в работе с взаимоотношениями невозможно оставаться нейтральным, если, конечно, не симулировать нейтралитет и действовать как компьютер. Один из способов осуществить принятие сторон — это пойти на пролом и сразу встать на чью-то сторону, а потом переключиться и принять сторону другого человека. Вы почти всегда будете замечать, что сначала вы встаете на сторону того, кто больше нуждается в поддержке в данный момент. В таком случае ваша работа состоит в том, чтобы помогать тому, на чьей вы стороне, подмечать то, что он не может выразить, и поддерживать его самовыражение. Или помочь ему увидеть, какие сигналы посылает его оппонент.
Когда вы работаете со взаимоотношениями, отмечайте, на чьей вы стороне. Переходите на его сторону и помогайте ему перейти край и выразить то, что он сам чувствует. Потом поменяйте позиции и помогите другому. Вы заметите, что переключаетесь автоматически. При работе со взаимоотношениями все стороны слабы. Все мы теряем способность осознавать, когда впадаем в измененные состояния, порождаемые сильными эмоциями.
Мужчина и женщина выражают желание поработать. Они выходят на середину помещения, и Арни спрашивает: “Вы знакомы друг с другом?” Они отвечают отрицательно. “Замечательно, — говорит Арни. — Давайте поработаем вместе, а потом у каждого будет шанс попробовать это в группах по три человека”. Мужчина и женщина выходят в центр комнаты и становятся примерно в четырех футах друг от друга.
Женщина[ поворачиваясь к мужчине]: Я не знаю вашего имени.
Мужчина:Меня зовут Эрик [ Это не Эрик из главы 3.]
Женщина:А меня — Фрэн.
Они оба говорят друг другу “Привет”.
Арни[ к группе]: Они ведь делают потрясающие вещи, а?
Фрэн, Эрик, группа — все смеются. Фрэн и Эрик беседуют несколько минут. Ситуация довольно нелепая. Трудно расслышать, о чем они говорят, до нас долетают обрывки разговора. Они обсуждают свою работу, детей и места, где они живут.
Эрик:Значит, вы живете в Сиэтле?
Фрэн кивает. Эрик предлагает ей присесть. Она соглашается; когда они садятся, Фрэн потирает свою грудную клетку. К ним подходит Арни.
Арни:Знаете, как раз перед тем, как вы сели, здесь произошло нечто замечательное. Я могу попросить вас встать на минутку?
Фрэн и Эрик встают. Арни поворачивается к Фрэн и с помощью своих рук показывает, какую позу она занимала во время разговора с Эриком. Он разворачивает ее тело в том направлении, куда оно стремилось во время беседы. Он слегка отводит ее плечо назад, при этом оставляя ее голову обращенной в сторону Эрика.
Арни[ к Фрэн]: Извините, я просто хочу немного утрировать это.
Фрэн отводит свои плечи еще дальше назад.
Да, вот это самое. Это красиво. Вот как раз так вы и делали, хотя я не имею представления о том, что это за сигнал.
Фрэн:Получается, мои ноги указывают одно направление, тело — другое, а лицо смотрит в третьем направлении!
Арни[ касаясь плеча Фрэн]: Что ж, давайте поработаем над этим. Давайте понарошку будем считать, что это грандиозная поза. Это как раз то, что вам нужно. Мы просто не знаем, что она означает. Это красиво. [ Арни зеркально отражает позу Фрэн, наклон ее головы и оттянутые назад плечи.]
Фрэн[ наблюдая, как Арни копирует ее позу]: Ну, это сильно напоминает оборону. Гляжу на вас и думаю: “Э, да он же пытается защитить себя”.
Арни:Хорошо, давайте предположим, что ваша защитная позиция разумна. Все хорошо продумано. От чего вам надо защищаться?
Фрэн:Мне неприятно, когда люди спрашивают меня, чем я занимаюсь. Я не люблю отождествлять себя со своей работой. Я чувствую себя более счастливой, когда могу сконцентрироваться на том, чтобы просто быть. Но я чувствую себя немного виноватой из-за этого.
Арни:Да-а… Ну а теперь просто продолжайте общаться с Эриком, как вам нравится.
Фрэн[ поворачиваясь к Эрику]: Вот что происходит со мной, когда люди спрашивают меня, чем я занимаюсь.
Услышав это, Эрик, похоже, оживляется.
Эрик:Я ощущаю свою неспособность передать то, что действительно происходит внутри меня.
Теперь Арни подходит к Эрику.
Арни:Вы ведь тоже что-то делаете. Могу я встать на вашу сторону?
Эрик кивает.
Я хочу, чтобы вы почувствовали: что бы вы ни делали, это хорошо. Нет, вы не просто стеснительны или смущены. Я покажу вам одну из вещей, которую вы делаете, совсем немного. [ Арни помогает ему подчеркнуть его позу, продвигая его плечи чуть дальше вперед и надавливая ему на грудь, поскольку она была слегка вдавлена, когда он разговаривал с Фрэн. ] Стойте в этой позе, пока не поймете, что она пытается сказать. В чем разница между позой, которую мы только что усилили и ее противоположностью?
[ Теперь Арни использует свои руки, чтобы ввести Эрика в противоположную позу. Сейчас он стоит прямо, его грудь выдается вперед.]
Эрик:Я не знаю. Сначала я как бы защищал свое сердце. Когда меня выставили напоказ.
Арни:Не валяйте дурака. Расскажите ей об этом сердце. Расскажите, как вам его приходится защищать. А вы, Фрэн, расскажите ему еще о том, что это значит — просто быть. Давайте, Эрик, расскажите ей о своем сердце.
Эрик[ к Фрэн]: Мне очень легко причинить боль. Я легко увлекаюсь кем-то, а потом они все уходят. Поэтому мне нужно защищать свое сердце. Мне надо быть осторожным, чтобы не было больно. [ Эрик продолжает защищать свое сердце еще более явно, сидя на полу, сгорбившись и скрестив руки на ногах.]
Арни:Далеко. Вы защищаете себя.
Фрэн смотрит на Эрика и меняет свою прежнюю позу.
Фрэн:Теперь вы выглядите лучше защищенным. А мне как-то проще просто быть, расслабиться. Я умею просто быть.
Кажется, что Эрик и Фрэн внезапно открыли для себя друг друга. Они крепко обнимаются. Арни обнимает свою подушку, и вся группа смеется.
Затем Арни обращается к группе и воодушевляет всех попробовать это же упражнение в триадах. Один из троих действует как фасилитатор и следует за потоком ощущений двух других партнеров. Если оказывается, что он заинтересован в поддержке одного из участников пары, то он, следуя за своими собственными ощущениями, должен встать на его сторону, поддерживая выражение его двойных сигналов и воодушевляя его на преодоление края. После того как будет пересечен один из краев системы двойного края, фасилитатор должен переместиться на другую сторону и помочь другому участнику выразить бессознательные сигналы и поэкспериментировать с краями. Таким образом фасилитатор развивает осознавание и гибкость.
Группа разбивается на триады. Примерно через полчаса все снова собираются вместе для обсуждения.
Шерил:Мы здорово развлеклись.
Арни:Мне хотелось бы дать вам один совет из области медитативной практики. Он поможет вам при работе над двойными сигналами, когда у вас неприятности с взаимоотношениями и вы начинаете зацикливаться. Ну, знаете, все эти ночные препирательства, которые заканчиваются часам к трем утра! Когда вы уже чувствуете, что с вас хватит и пора все это заканчивать, попробуйте вот что.
Попросите вашего партнера дать вам возможность уйти в себя на некоторое время. Уходите в себя, ощутите, что вы чувствуете, и переключите каналы. Помните медитативную работу, которой мы занимались вчера утром? Это внутренняя работа, но теперь вы интегрируете свою внутреннюю работу в работу с взаимоотношениями. Нарисуйте картину того, что вы чувствуете, и опишите ее своему партнеру. Потом дайте картине раскрыть себя и просто попросите партнера наблюдать.
Сейчас я покажу вам, как это делается. Возможно, я смогу сделать это здесь, пока я вместе со всеми вами. В конце концов, здесь и сейчас я нахожусь во взаимоотношениях с вами как с группой. Я уверен, что посылаю двойные сигналы, как я это часто делаю. Однако на этот раз я намерен сделать это сознательно. Я намерен уйти вовнутрь.
[ Он берет паузу, смотрит вниз, и его левая рука начинает подниматься. ] Я замечаю, что чувствую нечто. Я чувствую эту новую вещь, которая последнее время сводит меня с ума. [ Обе руки начинают подниматься. ] Я чувствую что-то очень спокойное. На картине, которую я вытягиваю из своего чувства, — пруд без малейшего признака ряби на поверхности. Это то место, где я есть. И где бы еще я ни был, чем бы ни занимался, я буду лишь наполовину конгруэнтен. И в этом мой конфликт с самим собой.
Пэм:Что это?
Арни[ тихо]: Это то чувство исключительного внутреннего покоя, которое я сейчас переживаю месяцами и месяцами. Похоже, что больше ничего в моей голове не происходит. Это просто покой. А теперь я хочу рассказать о картине. Если я не расскажу об этой картине или о моем внутреннем чувстве, тогда они смогут выйти только в виде двойных сигналов и вы отреагируете на них. Осознавание — это способ ослабления напряжения во взаимоотношениях. Разрешите мне озвучить свое осознавание.
Во мне есть эта особая картина спокойной воды, и я в конфликте с ней. Я не хочу, чтобы она у меня была. Я хочу нормально общаться с вами. Сейчас эта картина пруда просто остается со мной, и я обнаруживаю, что приближаюсь к ней. Ох, это напоминает мне мое сновидение прошлой ночью, мудрая голова на теле куклы. Мое тело сейчас становится неподвижным по мере того, как я успокаиваюсь, а моя голова прочищается.
[ Через некоторое время. ] Не имея фасилитатора, я вынужден быть собственным советником по взаимоотношениям. Я использую собственное осознавание проприоцепции и визуализации для работы над двойными сигналами.
Грег:Как вы будете взаимодействовать с кем-нибудь с улицы, с человеком, который ничего не знает о процессуальной работе или совершенно не знаком с психологией и который, возможно, просто примет вас за чокнутого?
Арни:Если другой человек испугался, когда я ушел в себя, я бы уважительно отнесся к этому и не стал бы раскрывать свой внутренний мир. Я бы внутренне следовал за своим осознаванием и лишь выдавал бы результаты. Вполне достаточно быть ответственным за свое осознавание и реагировать. Пробуждать других замечательно, но не забывайте, что все же существует демократия. Пусть и другой понимает свою ответственность по-своему.
Пэт:Это звучит так, как будто вы не критикуете людей за их вторичные процессы.
Арни:Как можно? В конце концов, мы все сновидим.
11. Проблемы клиента и групповая работа
Последний сеанс семинара проходит воскресным утром. Все рассаживаются немного плотнее, чем обычно, в воздухе зависло настроение ожидания. Некоторым участникам не терпится задать как можно больше вопросов по поводу работы с клиентами.
Майк:Арни, я был восхищен, наблюдая за тем, как вы, проявляя похвальную ответственность, поддерживаете сознание как личности, с которой вы работаете, так и свое собственное. Не могли бы вы немного рассказать о своей работе с клиентами, которые весьма легко входят в переживания, но не в силах их выдержать? Не случалось ли порой, что кто-то залезает в свои дела, а потом впадает в неистовство?
Арни:Никто из тех, с кем я работал, до сих пор не входил в психотическое состояние. Почему? Я ограничиваю себя и не прошу людей обрабатывать те их части, которые они не смогут использовать или в отношении которых у них присутствуют мощные края. Тем не менее я отступаю от этого правила, если они пребывают в безнадежной физической ситуации или находятся рядом со смертью. Тогда я могу попросить их преодолеть их края, потому что порой оставаться радостным и уверенным, спокойным и сдержанным бывает более болезненно и опасно.
Осознавание — вот единственный сдерживающий инструмент, который нам необходим. Разрешите привести вам пример. Представьте себе человека в маниакальном, отчаянном состоянии. Я думаю о ком-нибудь, кто бы мог быть действительно буйным, кто бы мог и выглядеть таким. Кстати, в Портланде и Цюрихе мы сейчас создаем клиники для людей в экстремальных состояниях. Человек, о котором я думаю, выглядит примерно так. Я представлю для вас драму, которую нелегко выдержать. [ Арни встает и идет на другую сторону комнаты. ] Представьте, что я и есть этот человек, которому за тридцать, который долгое время скитался по разным психическим заведениям, который годами сидел на медикаментах, завязывал, потом снова садился на “колеса”.
[ Он расхаживает по кругу, размахивая руками и бормоча громко и быстро. ] Знаете, так, когда я сюда пришел, они мне сказали, знаете, они это сделали, хорошо, какого черта. Я имею в виду, я вам рассказывал, вы знаете, что случилось, когда я попал сюда. Поезд встал, и люди, ля-ля-ля… [ Арни продолжает жестикулировать и издавать звуки, изображая непрерывный поток идей. Он продолжает все это, наращивая скорость и усиливая звук, размахивая руками все более стремительно и агрессивно. Наконец он заканчивает и, уже в своей собственной роли, возвращается на свое место. Он обращается к группе.]
Где располагается край в том, что он делает?
Никто из участников не решается ответить на этот вопрос. Арни снова поднимается и опять начинает изображать маньяка, на этот раз обращаясь непосредственно к группе и комментируя свое состояние.
Я — сумасшедший. Мне нужна куча пилюль. Слава Богу, у меня есть эти тормоза! Если бы у меня их не было, я бы сейчас двигался в тридцать пять раз быстрее! Господи, я бы бегал действительно быстро. Но я на самом деле больной человек, и я хочу, чтобы вы исцелили меня, доктор, и, ради Бога, сделайте это быстро!
[ Опять от своего лица. ] Что там происходит? Что здесь первично?
Один из участников отмечает, что этот человек идентифицирует себя как сумасшедшего.
Верно. Он сказал: “Я — больной человек”. Это означает, что он идентифицирует себя с больным. Это первичный процесс. Он сказал: “Доктор, я болен. Исцелите меня сейчас!” Итак, он обладает идентичностью психиатрического пациента. Он обращается с собой, как бы зеркально отображая поведение психиатра, говоря себе, что он болен и нуждается в медикаментах. Ну, и как бы вы с ним работали?
[ Арни опять встает и снова играет роль этого человека. Он размахивает руками и начинает свою скоропалительную речь.]
Да-а, и вы знаете…
Стив:Замедлить?
Арни[ смеясь]: Да, замедлить — это то, что хотелось бы вам, но я ничего не знаю о клиенте! И как?
Кэтрин:А почему бы не посоветовать ему ускориться?
Арни:Это было бы интересно. А как насчет того, чтобы уловить его вторичный процесс, его незавершенные движения руками? [ Арни показывает участникам, в каком смысле движения рук не завершены. Он непостижимым образом машет руками в воздухе, бормочет и хлопает себя по ляжкам.]
Незавершенные движения бессмысленны, они повторяют сами себя. Один из лучших способов завершить движение — сдержать его. Это повышает осознавание импульса движения. Когда я работал с ним на самом деле, я поймал его за руку, когда та шла вниз. [ Арни выходит вперед и играет маниакального клиента. Эми демонстрирует, как была остановлена его рука при движении вниз.]
Я сказал ему: “Что здесь происходит?” А человек поглядел на меня и закричал: “Я действительно… взбешен!”
Я лишь помог ему выразить свою ярость, но сам он не знал, отчего он в ярости. Потом я сказал: “Хватит разговоров, просто вдарь как следует”. Он несколько раз ударил боксерскую грушу, что висела в моем кабинете. “Что тебя так злит?” — спросил я его. И он сказал: “Что меня действительнозлит, это…” — и заплакал. “Что меня действительно злит, это то… что ребенком они отдали меня в приют. Я скитался из приюта в приют и никому никогда не был нужен”.
Потом я спросил: “Так ты сумасшедший или ты злой?” Он сказал: “Я еще не понял это, но я взбешен, абсолютно взбешен тем, что со мной произошло. Меня всегда сдавали в приют”. И потом он расплакался.
Где теперь тот приют, в который его сдали? Каким образом он сейчаснаходится в приюте? Он пребывает в приюте, называя себя больным. Этого не хочет ребенок. Другими словами, ребенок, вторичный процесс злобы и ярости, тоже взбешен первичным процессом, медицинским подходом, который записывает его в больные.
Обнаружение его ярости через движение мгновенно замедлило, успокоило его. Теперь я наконец могу ответить на ваш вопрос о сдерживании. Вам не надо сдерживать людей. Вам не требуется ни удерживать, ни отталкивать их. Программы на самом деле не могут сдерживать людей, однако их собственные переживания и ваше осознавание — это лучшее сдерживающее средство.
Иногда процесс даже бывает опасно сдерживать. Опасно следовать лишь за одной своей частью. Что касается этого человека, было бы опасно следовать только за первичной стороной, которая желает охладить его пыл, или только за вторичной, катартической стороной, его взрывоопасностью. Его хладнокровие имеет провокационный характер; оно провоцирует ярость. Спрашивая его о ярости на ее пике, я помогаю ему свести процессы вместе. Полный процесс уравновешивает сам себя, и только тогда он становится истинно мудрым и сдержанным.
Все молчат, потом начинает говорить Мелисса.
Мелисса:Один из моих клиентов… О, это очень болезненно и эмоционально…
Вступает Арни и просит Мелиссу показать этого клиента.
Арни:Самое лучшее, что можно сделать, рассказывая о клиенте, с которым работаешь, это дать сенсорную информацию о ситуации. Фактически для решения проблем на практике в половине случаев требуется сенсорная информации. Если она отсутствует, рассказываемая история будет лишь рассказом о своей собственной психологии. Это прекрасно, но не столь же полезно для вас или вашего клиента как реального человека. Итак, вы можете показать ее нам?
Мелисса:Она очень, очень хорошенькая, и… [ Не закончив своего описания, она усаживается очень прямо, вытянувшись вверх.]
Арни:Вот так. Действуйте как она. Эй, привет, как вас зовут?
Мелисса[ в роли клиента]: Не подходите слишком близко. Я не терплю, когда до меня дотрагиваются.
Арни:Вы не шутите?
Он приподнимается и осторожно приближается. Все напряженно следят за происходящим.
Здесь видится прямое приглашение к работе с гневом. Одна часть нуждается в помощи, однако другая часть предостерегает вас против того, что вы, следуя человеческим чувствам, хотите сделать и даже должны сделать. Поступая так, ей придется разозлиться, а вам придется принимать это как есть.
Мелисса:Правильно! Она похожа на свою мать. Она не может позволить, чтобы ее видели плачущей. Она разворачивает кресло так, что бы я ее не видела.
Арни:Итак, смотрит кто-то другой. Она оказалась в гуще сражения с неким негативным критиком, который против эмоций, против какой-то части ее самой, которой нужно выйти наружу. Возможно, это как раз тот, кто делает вашу жизнь в качестве терапевта невыносимой. Если она не хочет обсуждать что-то или влезать в этого критика, тогда, может быть, вам есть смысл прекратить ее препирания с бессознательным критиком и вступить с ней в личную конфронтацию по этому поводу.
Мелисса:Полагаю, мне страшно будет сделать это.
Арни:Это звучит очень убедительно. Мы все здесь можем подумать о том, что бы могло помочь. Даже если я дам вам несколько умных советов, они не обязательно могут соответствовать вашему процессу с ней. Очень важно знать себя, и, поскольку вы чувствуете себя безопаснее, приближаясь к ней с вербальной стороны, вы должны следовать своим путем. Может, в этом для вас и заключается смысл процессуальной работы.
Вивиан:Но не цвет самих глаз?
Арни:Сами глаза тоже меняются, взгляд затуманивается. Также могут расширяться зрачки. Но вот эта область вокруг глаз и щеки — это особенно важно. Затемнение, насыщение цвета, как правило, отражает чувство, которое человек не хочет проявлять. Печаль или слезы.
Попытайтесь не интерпретировать двойные сигналы, а применить мягкий подход. Работая с цветом лица, вы можете попробовать нечто вроде: “Я что-то вижу в вашем лице, но не могу понять, что это”. Эта фраза относится к разряду пустого доступа, и она чрезвычайно полезна. Вы оставляете пространство содержания пустым, и люди сами могут его заполнять. Кого-то вы можете попросить усилить это, сказав: “Вы не могли бы воспроизвести это более четко?” В этом случае большинство людей отвечают: “Ну, я совсем не хотел сказать, что я опечален”.
Еще один способ обработки двойных сигналов, вроде покусывания губы, состоит в том, чтобы неверно их интерпретировать. Скажем, мы беседуем с Эми, и я говорю ей: “Эми, я ведь знаю, что ты не испытываешь страха перед публичными выступлениями”.
Эми хихикает и начинает покусывать губу.
Сейчас она слегка покусывает губу. Полезный метод работы с сигналом такого типа состоит в том, чтобы намеренно дать ему неверную интерпретацию. Я могу сказать, например: “Покусывание губы означает, что ты получаешь удовольствие от нашей беседы, не правда ли?”
Эми[ качает головой]: Нет!
Арни:Что же тогда означает твоя губа?
Эми:Я в ужасе, я боюсь.
Арни:Ага. Намеренная неверная интерпретация, предложенная с юмором, позволяет другому человеку быстро и ясно выразить то, что происходит на самом деле.
Марта:Вы совместно работаете с двойными сигналами во взаимоотношениях или каждый работает над своим собственным материалом?
Арни:Это не имеет значения. В контексте прошлых парадигм, вы делали свое дело, я — свое, а объединять или разъединять нас — это уже решалось на небесах. Теперь работать над собой, когда рядом с тобой другой человек, значит работать над взаимоотношениями, поскольку, когда вы вместе, существует единое поле и присутствует столько же наборов двойных сигналов, сколько и людей. Поле видеть легче, чем две изолированные личности. Через минуту вы это увидите сами.
Мой самый типичный двойной сигнал проявляется, когда я встречаю кого-то впервые. Сейчас я встречусь с кем-нибудь и покажу. [ Арни просит Эми помочь ему в демонстрации. Они поднимаются и ведут себя так, как будто встретились впервые. Арни пожимает руку Эми. ] Привет. Рад с вами познакомиться. [ Разговаривая, он слегка наклоняет голову и отворачивается.]
Если я так рад вас видеть, то почему я уставился в пол? Я говорю Эми, что я рад ее видеть, а косвенным путем я говорю ей, что, встречаясь с ней, я должен глядеть вниз, чтобы внутренне сосредоточиться. Поскольку я не всегда способен выразить этот сигнал, я иногда смущаю людей. Интересно то, что происходит потом. Один набор двойных сигналов порождает другой набор. Я посылаю двойной сигнал, и тот, с кем я встречаюсь, принимает его и ведет себя странным образом. Часто люди начинают говорить непонятно о чем: “Вы меня помните? Мы лет десять назад встречались в Мексике” — или что-то в этом роде. Тогда я расстраиваюсь и думаю про себя: “Вот же я, здесь. Неужели ты не замечаешь меня?”
Когда работаешь с материалом взаимоотношений, то не имеет значения, кто с кем и что сделал. На самом деле мы никогда не знаем, кто первым сделал то-то и то-то. Возможно, я смотрю вниз, потому что другой тоже ведет себя странно. Каузальное мышление и каузальные подходы не помогут нам в вопросах взаимоотношений. Осознавание важнее причинно-следственных связей.
Так, привычное заявление “Если бы не ты, я бы этого не сделал!” служит примером каузального способа мышления. Конечно, все мы порой склонны чувствовать и размышлять подобным образом, особенно если мы оказываемся в напряженном и трудном поле. Однако, будучи объективным, невозможно объявить какого-либо человека причиной чего бы то ни было.
Двойные края
Арни:Еще один теоретический вопрос. Большинство взаимоотношений нельзя считать удовлетворительными, пока не будет проработана система двойных краев, тех краев, которые оба партнера имеют со своей стороны взаимоотношений. Сейчас я поясню, что имеется в виду.[ Арни поворачивается к одному из участников, сидящему рядом. ] Предположим, вы и я работаем вместе, а Эми — наш фасилитатор. Эми замечает, что у каждого из нас есть свой край. У нас обоих есть края; этот феномен я и называю двойным краем. У меня край против того, чтобы выражать нечто, и у вас тоже край, связанный с выражением чего-то. Что будет делать Эми?
Как правило, она встает на чью-то сторону и следует за тем, кто ей больше нравится. Сегодня, однако, в учебных целях, она примет обе стороны, сначала вашу, потом мою. Фасилитатор должен быть подобен реке и плавно менять одну позицию на другую, помогая обоим людям достигать осознавания, их двойных сигналов и краев, связанных с выражением определенных вещей. Поддерживая осознавание, а не кого-то из участников, она устанавливает гибкий нейтралитет.
Тем не менее в работе с взаимоотношениями невозможно оставаться нейтральным, если, конечно, не симулировать нейтралитет и действовать как компьютер. Один из способов осуществить принятие сторон — это пойти на пролом и сразу встать на чью-то сторону, а потом переключиться и принять сторону другого человека. Вы почти всегда будете замечать, что сначала вы встаете на сторону того, кто больше нуждается в поддержке в данный момент. В таком случае ваша работа состоит в том, чтобы помогать тому, на чьей вы стороне, подмечать то, что он не может выразить, и поддерживать его самовыражение. Или помочь ему увидеть, какие сигналы посылает его оппонент.
Когда вы работаете со взаимоотношениями, отмечайте, на чьей вы стороне. Переходите на его сторону и помогайте ему перейти край и выразить то, что он сам чувствует. Потом поменяйте позиции и помогите другому. Вы заметите, что переключаетесь автоматически. При работе со взаимоотношениями все стороны слабы. Все мы теряем способность осознавать, когда впадаем в измененные состояния, порождаемые сильными эмоциями.
Эксперимент с взаимоотношениями
Хорошо. Достаточно теории. Найдутся ли два человека, которые хотели бы выступить перед группой? Это немного стеснительно, но может получиться забавно.Мужчина и женщина выражают желание поработать. Они выходят на середину помещения, и Арни спрашивает: “Вы знакомы друг с другом?” Они отвечают отрицательно. “Замечательно, — говорит Арни. — Давайте поработаем вместе, а потом у каждого будет шанс попробовать это в группах по три человека”. Мужчина и женщина выходят в центр комнаты и становятся примерно в четырех футах друг от друга.
Женщина[ поворачиваясь к мужчине]: Я не знаю вашего имени.
Мужчина:Меня зовут Эрик [ Это не Эрик из главы 3.]
Женщина:А меня — Фрэн.
Они оба говорят друг другу “Привет”.
Арни[ к группе]: Они ведь делают потрясающие вещи, а?
Фрэн, Эрик, группа — все смеются. Фрэн и Эрик беседуют несколько минут. Ситуация довольно нелепая. Трудно расслышать, о чем они говорят, до нас долетают обрывки разговора. Они обсуждают свою работу, детей и места, где они живут.
Эрик:Значит, вы живете в Сиэтле?
Фрэн кивает. Эрик предлагает ей присесть. Она соглашается; когда они садятся, Фрэн потирает свою грудную клетку. К ним подходит Арни.
Арни:Знаете, как раз перед тем, как вы сели, здесь произошло нечто замечательное. Я могу попросить вас встать на минутку?
Фрэн и Эрик встают. Арни поворачивается к Фрэн и с помощью своих рук показывает, какую позу она занимала во время разговора с Эриком. Он разворачивает ее тело в том направлении, куда оно стремилось во время беседы. Он слегка отводит ее плечо назад, при этом оставляя ее голову обращенной в сторону Эрика.
Арни[ к Фрэн]: Извините, я просто хочу немного утрировать это.
Фрэн отводит свои плечи еще дальше назад.
Да, вот это самое. Это красиво. Вот как раз так вы и делали, хотя я не имею представления о том, что это за сигнал.
Фрэн:Получается, мои ноги указывают одно направление, тело — другое, а лицо смотрит в третьем направлении!
Арни[ касаясь плеча Фрэн]: Что ж, давайте поработаем над этим. Давайте понарошку будем считать, что это грандиозная поза. Это как раз то, что вам нужно. Мы просто не знаем, что она означает. Это красиво. [ Арни зеркально отражает позу Фрэн, наклон ее головы и оттянутые назад плечи.]
Фрэн[ наблюдая, как Арни копирует ее позу]: Ну, это сильно напоминает оборону. Гляжу на вас и думаю: “Э, да он же пытается защитить себя”.
Арни:Хорошо, давайте предположим, что ваша защитная позиция разумна. Все хорошо продумано. От чего вам надо защищаться?
Фрэн:Мне неприятно, когда люди спрашивают меня, чем я занимаюсь. Я не люблю отождествлять себя со своей работой. Я чувствую себя более счастливой, когда могу сконцентрироваться на том, чтобы просто быть. Но я чувствую себя немного виноватой из-за этого.
Арни:Да-а… Ну а теперь просто продолжайте общаться с Эриком, как вам нравится.
Фрэн[ поворачиваясь к Эрику]: Вот что происходит со мной, когда люди спрашивают меня, чем я занимаюсь.
Услышав это, Эрик, похоже, оживляется.
Эрик:Я ощущаю свою неспособность передать то, что действительно происходит внутри меня.
Теперь Арни подходит к Эрику.
Арни:Вы ведь тоже что-то делаете. Могу я встать на вашу сторону?
Эрик кивает.
Я хочу, чтобы вы почувствовали: что бы вы ни делали, это хорошо. Нет, вы не просто стеснительны или смущены. Я покажу вам одну из вещей, которую вы делаете, совсем немного. [ Арни помогает ему подчеркнуть его позу, продвигая его плечи чуть дальше вперед и надавливая ему на грудь, поскольку она была слегка вдавлена, когда он разговаривал с Фрэн. ] Стойте в этой позе, пока не поймете, что она пытается сказать. В чем разница между позой, которую мы только что усилили и ее противоположностью?
[ Теперь Арни использует свои руки, чтобы ввести Эрика в противоположную позу. Сейчас он стоит прямо, его грудь выдается вперед.]
Эрик:Я не знаю. Сначала я как бы защищал свое сердце. Когда меня выставили напоказ.
Арни:Не валяйте дурака. Расскажите ей об этом сердце. Расскажите, как вам его приходится защищать. А вы, Фрэн, расскажите ему еще о том, что это значит — просто быть. Давайте, Эрик, расскажите ей о своем сердце.
Эрик[ к Фрэн]: Мне очень легко причинить боль. Я легко увлекаюсь кем-то, а потом они все уходят. Поэтому мне нужно защищать свое сердце. Мне надо быть осторожным, чтобы не было больно. [ Эрик продолжает защищать свое сердце еще более явно, сидя на полу, сгорбившись и скрестив руки на ногах.]
Арни:Далеко. Вы защищаете себя.
Фрэн смотрит на Эрика и меняет свою прежнюю позу.
Фрэн:Теперь вы выглядите лучше защищенным. А мне как-то проще просто быть, расслабиться. Я умею просто быть.
Кажется, что Эрик и Фрэн внезапно открыли для себя друг друга. Они крепко обнимаются. Арни обнимает свою подушку, и вся группа смеется.
Затем Арни обращается к группе и воодушевляет всех попробовать это же упражнение в триадах. Один из троих действует как фасилитатор и следует за потоком ощущений двух других партнеров. Если оказывается, что он заинтересован в поддержке одного из участников пары, то он, следуя за своими собственными ощущениями, должен встать на его сторону, поддерживая выражение его двойных сигналов и воодушевляя его на преодоление края. После того как будет пересечен один из краев системы двойного края, фасилитатор должен переместиться на другую сторону и помочь другому участнику выразить бессознательные сигналы и поэкспериментировать с краями. Таким образом фасилитатор развивает осознавание и гибкость.
Группа разбивается на триады. Примерно через полчаса все снова собираются вместе для обсуждения.
Обсуждение
Арни:Итак, похоже, большинство из вас вполне сносно справились с работой. Кто-нибудь нуждался в помощи, чтобы завершить какие-то вещи? Вы сделали какие-то открытия?Шерил:Мы здорово развлеклись.
Арни:Мне хотелось бы дать вам один совет из области медитативной практики. Он поможет вам при работе над двойными сигналами, когда у вас неприятности с взаимоотношениями и вы начинаете зацикливаться. Ну, знаете, все эти ночные препирательства, которые заканчиваются часам к трем утра! Когда вы уже чувствуете, что с вас хватит и пора все это заканчивать, попробуйте вот что.
Попросите вашего партнера дать вам возможность уйти в себя на некоторое время. Уходите в себя, ощутите, что вы чувствуете, и переключите каналы. Помните медитативную работу, которой мы занимались вчера утром? Это внутренняя работа, но теперь вы интегрируете свою внутреннюю работу в работу с взаимоотношениями. Нарисуйте картину того, что вы чувствуете, и опишите ее своему партнеру. Потом дайте картине раскрыть себя и просто попросите партнера наблюдать.
Сейчас я покажу вам, как это делается. Возможно, я смогу сделать это здесь, пока я вместе со всеми вами. В конце концов, здесь и сейчас я нахожусь во взаимоотношениях с вами как с группой. Я уверен, что посылаю двойные сигналы, как я это часто делаю. Однако на этот раз я намерен сделать это сознательно. Я намерен уйти вовнутрь.
[ Он берет паузу, смотрит вниз, и его левая рука начинает подниматься. ] Я замечаю, что чувствую нечто. Я чувствую эту новую вещь, которая последнее время сводит меня с ума. [ Обе руки начинают подниматься. ] Я чувствую что-то очень спокойное. На картине, которую я вытягиваю из своего чувства, — пруд без малейшего признака ряби на поверхности. Это то место, где я есть. И где бы еще я ни был, чем бы ни занимался, я буду лишь наполовину конгруэнтен. И в этом мой конфликт с самим собой.
Пэм:Что это?
Арни[ тихо]: Это то чувство исключительного внутреннего покоя, которое я сейчас переживаю месяцами и месяцами. Похоже, что больше ничего в моей голове не происходит. Это просто покой. А теперь я хочу рассказать о картине. Если я не расскажу об этой картине или о моем внутреннем чувстве, тогда они смогут выйти только в виде двойных сигналов и вы отреагируете на них. Осознавание — это способ ослабления напряжения во взаимоотношениях. Разрешите мне озвучить свое осознавание.
Во мне есть эта особая картина спокойной воды, и я в конфликте с ней. Я не хочу, чтобы она у меня была. Я хочу нормально общаться с вами. Сейчас эта картина пруда просто остается со мной, и я обнаруживаю, что приближаюсь к ней. Ох, это напоминает мне мое сновидение прошлой ночью, мудрая голова на теле куклы. Мое тело сейчас становится неподвижным по мере того, как я успокаиваюсь, а моя голова прочищается.
[ Через некоторое время. ] Не имея фасилитатора, я вынужден быть собственным советником по взаимоотношениям. Я использую собственное осознавание проприоцепции и визуализации для работы над двойными сигналами.
Грег:Как вы будете взаимодействовать с кем-нибудь с улицы, с человеком, который ничего не знает о процессуальной работе или совершенно не знаком с психологией и который, возможно, просто примет вас за чокнутого?
Арни:Если другой человек испугался, когда я ушел в себя, я бы уважительно отнесся к этому и не стал бы раскрывать свой внутренний мир. Я бы внутренне следовал за своим осознаванием и лишь выдавал бы результаты. Вполне достаточно быть ответственным за свое осознавание и реагировать. Пробуждать других замечательно, но не забывайте, что все же существует демократия. Пусть и другой понимает свою ответственность по-своему.
Пэт:Это звучит так, как будто вы не критикуете людей за их вторичные процессы.
Арни:Как можно? В конце концов, мы все сновидим.
11. Проблемы клиента и групповая работа
Последний сеанс семинара проходит воскресным утром. Все рассаживаются немного плотнее, чем обычно, в воздухе зависло настроение ожидания. Некоторым участникам не терпится задать как можно больше вопросов по поводу работы с клиентами.
Майк:Арни, я был восхищен, наблюдая за тем, как вы, проявляя похвальную ответственность, поддерживаете сознание как личности, с которой вы работаете, так и свое собственное. Не могли бы вы немного рассказать о своей работе с клиентами, которые весьма легко входят в переживания, но не в силах их выдержать? Не случалось ли порой, что кто-то залезает в свои дела, а потом впадает в неистовство?
Арни:Никто из тех, с кем я работал, до сих пор не входил в психотическое состояние. Почему? Я ограничиваю себя и не прошу людей обрабатывать те их части, которые они не смогут использовать или в отношении которых у них присутствуют мощные края. Тем не менее я отступаю от этого правила, если они пребывают в безнадежной физической ситуации или находятся рядом со смертью. Тогда я могу попросить их преодолеть их края, потому что порой оставаться радостным и уверенным, спокойным и сдержанным бывает более болезненно и опасно.
Осознавание — вот единственный сдерживающий инструмент, который нам необходим. Разрешите привести вам пример. Представьте себе человека в маниакальном, отчаянном состоянии. Я думаю о ком-нибудь, кто бы мог быть действительно буйным, кто бы мог и выглядеть таким. Кстати, в Портланде и Цюрихе мы сейчас создаем клиники для людей в экстремальных состояниях. Человек, о котором я думаю, выглядит примерно так. Я представлю для вас драму, которую нелегко выдержать. [ Арни встает и идет на другую сторону комнаты. ] Представьте, что я и есть этот человек, которому за тридцать, который долгое время скитался по разным психическим заведениям, который годами сидел на медикаментах, завязывал, потом снова садился на “колеса”.
[ Он расхаживает по кругу, размахивая руками и бормоча громко и быстро. ] Знаете, так, когда я сюда пришел, они мне сказали, знаете, они это сделали, хорошо, какого черта. Я имею в виду, я вам рассказывал, вы знаете, что случилось, когда я попал сюда. Поезд встал, и люди, ля-ля-ля… [ Арни продолжает жестикулировать и издавать звуки, изображая непрерывный поток идей. Он продолжает все это, наращивая скорость и усиливая звук, размахивая руками все более стремительно и агрессивно. Наконец он заканчивает и, уже в своей собственной роли, возвращается на свое место. Он обращается к группе.]
Где располагается край в том, что он делает?
Никто из участников не решается ответить на этот вопрос. Арни снова поднимается и опять начинает изображать маньяка, на этот раз обращаясь непосредственно к группе и комментируя свое состояние.
Я — сумасшедший. Мне нужна куча пилюль. Слава Богу, у меня есть эти тормоза! Если бы у меня их не было, я бы сейчас двигался в тридцать пять раз быстрее! Господи, я бы бегал действительно быстро. Но я на самом деле больной человек, и я хочу, чтобы вы исцелили меня, доктор, и, ради Бога, сделайте это быстро!
[ Опять от своего лица. ] Что там происходит? Что здесь первично?
Один из участников отмечает, что этот человек идентифицирует себя как сумасшедшего.
Верно. Он сказал: “Я — больной человек”. Это означает, что он идентифицирует себя с больным. Это первичный процесс. Он сказал: “Доктор, я болен. Исцелите меня сейчас!” Итак, он обладает идентичностью психиатрического пациента. Он обращается с собой, как бы зеркально отображая поведение психиатра, говоря себе, что он болен и нуждается в медикаментах. Ну, и как бы вы с ним работали?
[ Арни опять встает и снова играет роль этого человека. Он размахивает руками и начинает свою скоропалительную речь.]
Да-а, и вы знаете…
Стив:Замедлить?
Арни[ смеясь]: Да, замедлить — это то, что хотелось бы вам, но я ничего не знаю о клиенте! И как?
Кэтрин:А почему бы не посоветовать ему ускориться?
Арни:Это было бы интересно. А как насчет того, чтобы уловить его вторичный процесс, его незавершенные движения руками? [ Арни показывает участникам, в каком смысле движения рук не завершены. Он непостижимым образом машет руками в воздухе, бормочет и хлопает себя по ляжкам.]
Незавершенные движения бессмысленны, они повторяют сами себя. Один из лучших способов завершить движение — сдержать его. Это повышает осознавание импульса движения. Когда я работал с ним на самом деле, я поймал его за руку, когда та шла вниз. [ Арни выходит вперед и играет маниакального клиента. Эми демонстрирует, как была остановлена его рука при движении вниз.]
Я сказал ему: “Что здесь происходит?” А человек поглядел на меня и закричал: “Я действительно… взбешен!”
Я лишь помог ему выразить свою ярость, но сам он не знал, отчего он в ярости. Потом я сказал: “Хватит разговоров, просто вдарь как следует”. Он несколько раз ударил боксерскую грушу, что висела в моем кабинете. “Что тебя так злит?” — спросил я его. И он сказал: “Что меня действительнозлит, это…” — и заплакал. “Что меня действительно злит, это то… что ребенком они отдали меня в приют. Я скитался из приюта в приют и никому никогда не был нужен”.
Потом я спросил: “Так ты сумасшедший или ты злой?” Он сказал: “Я еще не понял это, но я взбешен, абсолютно взбешен тем, что со мной произошло. Меня всегда сдавали в приют”. И потом он расплакался.
Где теперь тот приют, в который его сдали? Каким образом он сейчаснаходится в приюте? Он пребывает в приюте, называя себя больным. Этого не хочет ребенок. Другими словами, ребенок, вторичный процесс злобы и ярости, тоже взбешен первичным процессом, медицинским подходом, который записывает его в больные.
Обнаружение его ярости через движение мгновенно замедлило, успокоило его. Теперь я наконец могу ответить на ваш вопрос о сдерживании. Вам не надо сдерживать людей. Вам не требуется ни удерживать, ни отталкивать их. Программы на самом деле не могут сдерживать людей, однако их собственные переживания и ваше осознавание — это лучшее сдерживающее средство.
Иногда процесс даже бывает опасно сдерживать. Опасно следовать лишь за одной своей частью. Что касается этого человека, было бы опасно следовать только за первичной стороной, которая желает охладить его пыл, или только за вторичной, катартической стороной, его взрывоопасностью. Его хладнокровие имеет провокационный характер; оно провоцирует ярость. Спрашивая его о ярости на ее пике, я помогаю ему свести процессы вместе. Полный процесс уравновешивает сам себя, и только тогда он становится истинно мудрым и сдержанным.
Все молчат, потом начинает говорить Мелисса.
Мелисса:Один из моих клиентов… О, это очень болезненно и эмоционально…
Вступает Арни и просит Мелиссу показать этого клиента.
Арни:Самое лучшее, что можно сделать, рассказывая о клиенте, с которым работаешь, это дать сенсорную информацию о ситуации. Фактически для решения проблем на практике в половине случаев требуется сенсорная информации. Если она отсутствует, рассказываемая история будет лишь рассказом о своей собственной психологии. Это прекрасно, но не столь же полезно для вас или вашего клиента как реального человека. Итак, вы можете показать ее нам?
Мелисса:Она очень, очень хорошенькая, и… [ Не закончив своего описания, она усаживается очень прямо, вытянувшись вверх.]
Арни:Вот так. Действуйте как она. Эй, привет, как вас зовут?
Мелисса[ в роли клиента]: Не подходите слишком близко. Я не терплю, когда до меня дотрагиваются.
Арни:Вы не шутите?
Он приподнимается и осторожно приближается. Все напряженно следят за происходящим.
Здесь видится прямое приглашение к работе с гневом. Одна часть нуждается в помощи, однако другая часть предостерегает вас против того, что вы, следуя человеческим чувствам, хотите сделать и даже должны сделать. Поступая так, ей придется разозлиться, а вам придется принимать это как есть.
Мелисса:Правильно! Она похожа на свою мать. Она не может позволить, чтобы ее видели плачущей. Она разворачивает кресло так, что бы я ее не видела.
Арни:Итак, смотрит кто-то другой. Она оказалась в гуще сражения с неким негативным критиком, который против эмоций, против какой-то части ее самой, которой нужно выйти наружу. Возможно, это как раз тот, кто делает вашу жизнь в качестве терапевта невыносимой. Если она не хочет обсуждать что-то или влезать в этого критика, тогда, может быть, вам есть смысл прекратить ее препирания с бессознательным критиком и вступить с ней в личную конфронтацию по этому поводу.
Мелисса:Полагаю, мне страшно будет сделать это.
Арни:Это звучит очень убедительно. Мы все здесь можем подумать о том, что бы могло помочь. Даже если я дам вам несколько умных советов, они не обязательно могут соответствовать вашему процессу с ней. Очень важно знать себя, и, поскольку вы чувствуете себя безопаснее, приближаясь к ней с вербальной стороны, вы должны следовать своим путем. Может, в этом для вас и заключается смысл процессуальной работы.