Страница:
способизображения. Энергия ее состояния наполняет используемые ею приемы. Если ее настроение изменится, она подберет другие чувства и сознательно последует за ними. Метанавык определяет качество ее работы.
Если эта художница слегка прикасается кистью к краскам, то, следуя выбранному стилю, она будет изображать линии и формы, навеянные этим деликатным чувством. Если она возбуждена, то скорее всего будет рисовать быстро и неистово, короткими, точными и отрывистыми мазками. Эти чувственно-ориентированные состояния смешиваются со всевозможными формальными приемами, которыми она владеет, что создает ее особый, неповторимый стиль.
Конечно, во время создания любой своей картины она может обнаружить, что ее переполняет масса различных чувств. Если она осознает эти меняющиеся чувства и позволит им выразиться на холсте, то в результате получится причудливое переплетение разнообразных красок, стилей и форм. Эти искусные вариации, самовыражение при помощи приемов и есть ее "метанавык".
Точно так же и терапевт может обратить внимание на различные чувства и состояния, возникающие у него во время работы. Если он способен сознательно уловить эти «голоса» и может озвучить их в своей работе, то становится гибким практиком, который превращает свои чувства в пользу. Потом он замечает обратную связь клиента и может настроиться на нее. Он следует за процессом клиента и своим собственным, используя свои чувства, состояния и техники в работе.
Эта женщина говорила о своей сильной боли и о том, что почти никому не рассказывала об этом. Она начала работать с Арни, остальные участники семинара просто наблюдали. В какой-то момент она начала двигаться и вдруг как-то скомкав жесты, остановилась. Она сказала, что испугалась, так как эти движения напоминают ей о смерти, и что ей не знакомы такие переживания. Арни, следуя своим чувствам, отметил, что сам взволнован, и ненадолго замолчал. Потом сказал, что понимает, насколько жутким может быть это переживание.
Затем, отметив изменение своих чувств, Арни пояснил, что его заинтересовали ее чувства. Он знал, что природа часто предстает перед нами совершенно непредсказуемым образом, и хотел помочь ей раскрыть этот загадочный процесс. Он также осознавал, что она остановится на своем барьере, границе своего представления о мире (см. главу 5).
Он спросил, не хочет ли она узнать о своем переживании немного больше. Женщина колебалась. Заметив это, Арни сделал паузу. Через некоторое время женщина сказала, что на самом деле хотела бы понять свои телодвижения.
Она размахивала руками, выгибалась назад и начала издавать звуки, все громче и громче. Арни, желая поддержать, стал повторять ее движения. Наконец в ней что-то переменилось и она закричала: “Р-рау! Я чувствую это! Я хочу пожаловаться! Очень больно! Так прекрасно ощущать саму себя и жаловаться, вместо того, чтобы держать все в себе! Оу-у-у! А-а-а-а!” Арни присоединился к ней и тоже начал издавать немыслимые звуки и жаловаться сам себе.
Теперь женщина повернулась ко всей группе и сказала, что ей хочется, чтобы каждый смог высказать свою боль и почувствовать, что их беспокоит, вместо того, чтобы носить все это в себе. И добавила, что ее агония ослабла, когда остальные выразили свои страдания. В то время как остальные участники начали жаловаться, Арни повернулся к ним и выражал свои чувства криком и песнями. Женщина выглядела счастливой и обессиленной.
Эта женщина поняла: то, что с ней произошло, не было только ее процессом, но принадлежало всей группе. [23]Ее индивидуальный процесс имел большую коллективную значимость — это было желание многих людей выразить свои глубокие страдания и боль.
Обратим внимание на то, как Арни следовал своим внутренним чувственным позициям. Сначала он сделал паузу, взволнованный ощущением страха перед смертью, которое передалось ему от клиентки. Затем он последовал за своим любопытством, которое родилось из веры в мудрость ее процесса и загадочного проявления природы. (См. главу 4 о процессуально-ориентированной психологии). Он прислушался к ее обратной связи и окончательно присоединился к ней, когда она кричала и жаловалась, чувствуя значимость ее процесса для всей группы. Использование им метанавыков позволило следовать за процессом этой женщины.
Психотерапевтическая практика, в отличии от религии или науки, — это уникальная для каждого практикующего терапевта или терапевтической школы комбинация приемов и метанавыков. И чувства и приемыприближают психотерапию к жизни.
В примере, который я привела, Арни, чтобы раскрыть процесс женщины, использует свои чувства в сочетании с такими приемами, как усиливание (амплификация), работа с движением и голосом. В последующих главах представлено много примеров подобного взаимодействия.
Я опять вспоминаю прекрасный образ, навеянный Дзэном: лунное отражение в воде. Если мы представим, что наши фундаментальные убеждения — это сама луна, то метанавык — это отражение лунного света в воде. Они отражают наши глубинные верования и несут их на землю, где, ударяясь о водную гладь, сливаются с непрерывным течением жизни. Наши убеждения, верования обретают жизненную форму при помощи метанавыков.
3. МЕТАНАВЫКИ И ДУХОВНАЯ ПРАКТИКА
Метанавыки можно развивать и применять на практике в основном тем же способом, что и другие формы духовного искусства. Такое развитие чувственных качеств ярко выражено в духовных традициях Востока, где акцент сделан на способепредставления любой художественной формы, военного искусства или медитационной практики.
Например, при обучении медитационным движениям Тай-Чи, студент не должен делать их механически. Необходимо сосредоточиться на способе представления Тай-Чи, на чувстве, наполняющем его. Обучение делает акцент не столько на точных движениях, сколько на способности проявить духовные ценности Тай-Чи в каждом взмахе руки или движении ноги. Так, способ представления военного искусства, аранжировка цветов или сервировка чая — это духовная практика, требующая специального навыка, дисциплины и духовного развития.
Действительно, высокоразвитое военное искусство в мирного время эпохи Эдо (1603–1867) превратилось скорее в духовно-ориентированную дисциплину. Это отразилось в изменении названия бу-джи-цу (bujutsu), означающего “военное умение или искусство”, на бу-до (budo), что значит “военный путь” или “военная тропа”.
Любой ученик в сравнении со своим учителем часто напоминает механизм. Скорее всего это происходит не столько из-за недостатка навыков, сколько из-за того, что он еще недостаточно свободен в проявлении духовности.
Все мы не раз слышали игру виртуозного пианиста или смотрели выступление первоклассного танцора. Исполнение может изумлять своей техникой, но иногда как будто чего-то не хватает: не слишком вдохновенно, упущено нечто существенное. С другой стороны, мы замираем от волнения, когда видим танцора, чьи движения исполнены чувством и вдохновением, как будто этот импульс передается нашим телам и душам.
В книге Томаса Мертона (Thomas Merton) подробно излагаются взгляды Чанг-Дзу (Chuang Tzu), второго по величине даосского философа. Он описывает и подчеркивает способрезьбы по дереву в противоположность техническим навыкам. Художник дает голос “Дао”, чтобы оно заговорило в его работе:
Приемы терапевта, как и танцора и музыканта, только тогда обращаются к нашим чувствам, когда вдохновлены нашими представлениями о жизни. Без этого вдохновения приемы остаются пустыми, ничего не значащими сосудами.
В этой истории роши объяснял Кушнеру: для того чтобы двигать скалы, необходимо мысленно свести их в одну особую точку, чтобы понять, куда эти скалы хотят сдвинуться. Кушнер предпринял несколько попыток, но ничего не вышло. Некоторые скалы были слишком велики даже для того, чтобы просто охватить их взглядом.
Позже роши сказал, что он перепутал приемы (джи) с основополагающими принципами (ри). Принципы безграничны и неизменны, приемы же меняются от ситуации к ситуации. Роши пояснил, что в каждой уникальной ситуации принципы проявляются особым образом. В данном случае дело заключалось в том, что каждая скала имеет свой собственный естественный путь движения. Поэтому человек, если он желает сдвинуть скалу с места, должен быть достаточно гибок, чтобы изменить свои приемы соответственно природе каждой скалы!
Я считаю, что роши учит нас не замыкаться на каком-то особом приеме. Скорее, приемы создаются всей совокупностью принципов и убеждений, которые направляют нашу работу. Придерживаться однажды выученных приемов, на мой взгляд, неестественно в нашей работе. А в истории со скалами работу вдохновляют все те же духовные качества: гибкость и вера в природный путь каждой скалы. И смена приемов от скалы к скале.
Что касается процессуальной работы, Арни напоминает, что ”ни один заранее заготовленный прием… не может подходить к каждой ситуации”. [32]Скорее всего, продолжает он, творчество в процессуальной работе предполагает развитие и трансформацию наших приемов, согласуясь с уникальной сиюмоментностью сигналов и ситуаций. Искусство терапии становится творческим и даже преображающим действием, которое неустанно вдохновляется сокровенными принципами. (вернуться)
На самом деле, одна из целей этих дисциплин — это, в конечном итоге, отбросить форму и просто жить в соответствии с внутренними принципами. Метанавыки сохраняются, тогда как приемы становятся почти незаметными. Тайзен Дешимару (Taisen Deshimaru) отмечает это особое развитие у искуссного воина:
Приемы терапевта становятся неуловимыми, навеянными его чувствами и убеждениями. Он позволяет им создавать и формировать приемы по мере раскрытия конкретной ситуации. Проявляя свои убеждения в многосложности жизненной практики, он уподобляется бегущему по волнам лунному отражению.
Часть 2. МЕТАНАВЫКИ ПРОЦЕССУАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ
4. КОРНИ ПРОЦЕССУАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ
Чтобы понять приведенные ниже примеры, вам необходимо кое-что знать о корнях и истории процессуально-ориентированной психологии (процессуальной работы).
По образованию Арни юнгианский аналитик. Один из главных принципов Юнга — телеологическая концепция; т. е. каждое событие стремится к значимой цели. [36]Юнг использовал образ средневекового алхимика, который пытается приготовить prima materia — исходный материал — для превращения в золото, чтобы описать процесс раскрытия и оценки содержания бессознательного так, как оно проявляется в снах.
Юнг применял эту телеологическую концепцию в основном к снам, Арни в 60-х годах применил ее к телесным переживаниям. [37]Работая с умирающими пациентами, он обнаружил, что физические симптомы, если их усилить и раскрыть, отражают образы из сновидений. Тело и взятый из сна образ — это два канала одного и того же глубинного процесса, который пытается обратить на себя наше внимание. Отсюда и термин “сновидящее тело”.
Это открытие делает очевидным тот факт, что мы не только видим сны ночью, когда спим, но и днем грезим с помощью наших спонтанных и непреднамеренных сигналов. В спонтанных проявлениях природы мы находим решения наших проблем и источник творческой активности. Чтобы шаг за шагом описывать “процесс сновидения”, Арни искал беспристрастный язык, не зависящий от таких терминов, как тело, материя или душа, но объясняющий события нейтрально. Он использовал информационную теорию, чтобы определить явления с точки зрения процесса, чувственно-ориентированных переживаний, сигналов и каналов. Поэтому возник термин “процесс”, указывающий на непрерывное течение сигнала по различным перцептивным каналам. [38]
На практике мы чаще всего сталкиваемся со следующими каналами: визуальным, аудиальным (слуховым), проприоцептивным (относящимся к внутрителесным ощущениям), кинестетическим или двигательным, каналом взаимоотношений (когда мы переживаем процесс взаимоотношения) и мировым каналом (когда мы воспринимаем наш процесс как часть процесса, происходящего в окружающем мире). Кроме этого, существует еще немало каналов, например, обонятельный и духовный. Терапевт стремится обнаружить и раскрыть процесс сновидения, когда он проявляется в этих каналах. Причем у каждого терапевта есть свой “любимый” канал.
В 1981 года в Цюрихе группа студентов организовала исследовательское общество процессуально-ориентированной психологии. Термины “процессуально-ориентированная психология” и “процессуальная работа” закрепились в обиходе, так как дают более полное описание работы, делающей акцент на следовании естественному течению процесса, где бы он ни проявлялся — в движении, телесных ощущениях, во взаимодействии с окружающими (взаимоотношениях) или в группах. Создана программа обучения и теперь процессуальный подход широко используется в работе с отдельными людьми, супружескими парами, семьями и группами, в работе с различными состояниями сознания, включая коматозные, экстремальные и психотические, а также к конфликтным ситуациям в больших группах. Процессуальная работа основана на принципах даосизма, дзэнской философии, алхимии, работах К.Г. Юнга, шаманизме, традициях коренного населения Америки и современной физике. Процессуальная работа распространена во всем мире и применима к людям различного культурного и этнического происхождения. Центры процессуальной работы ныне созданы во многих странах, включая Австралию, Россию, Польшу, Японию, Англию.
Процессуальная работа раздвинула границы индивидуальной терапии, поскольку верит в существование связи индивидуальной работы с политикой, экологией и групповой работой. Она не поддерживает дискриминацию по половой, расовой или классовой принадлежности, равно как и не требует, чтобы каждый был в ясном сознании. [39]Скорее всего, люди, которых общество считает «больными», не чувствуют себя “больными” и не ищут помощи. Они — "тень города" — несут в себе некое послание обществу. Процессуальная работа не поддерживает status quo или революционный настрой внутри нас самих или в наших группах и общинах, но больше сосредоточивается на том, чтобы представить все внутренние части целого и объяснить существующие между ними отношения. [40]Она не делает акцент только на исцелении, но на улучшении жизни в целом. [41]
Процессуальная работа исследует наше знание о мире и раскрывает ранее неизвестные, сверхъестественные и необъяснимые его стороны, которые содержат семена новой жизни и творчества. Она старается открыть духовное в самых обыденных проявлениях реальности, в привычных, но спонтанных движениях, в величайших страданиях, обратившись к телесным симптомам или проблемам взаимоотношений, к сердцевине напряженных групповых конфликтов или тайнам наших снов.
Китайский даос считал важным делом наблюдение явлений природы, ее движений и приспосабливался к этим изменениям. [42]Он был захвачен “нескончаемым потоком” природы, настраивался на ее изменчивый курс, или “Дао” и пытался жить в гармонии с ее движениями, не спрашивая и не требуя объяснений. [43]
Специалист по процессуальной работе, подобно древнекитайскому даосу, пытается замечать спонтанные перемены в природе и помогать клиенту и себе самому настроиться на это изменчивое движение. У него нет программы действий, он обращается за советом к природе. Он пытается следовать Дао даже в том случае, когда не может знать о его истинном происхождении или когда может вслед за ним оказаться в загадочном и неизвестном месте. Подобно даосу, он считает: все, в чем нуждается терапевт или клиент, уже представлено в спонтанных проявлениях природы. Ему остается только настроиться, взаимодействовать с природой и следовать ей.
Поэтому Арни отличает специалиста по процессуальной работе от традиционного психотерапевта следующим образом:
Если эта художница слегка прикасается кистью к краскам, то, следуя выбранному стилю, она будет изображать линии и формы, навеянные этим деликатным чувством. Если она возбуждена, то скорее всего будет рисовать быстро и неистово, короткими, точными и отрывистыми мазками. Эти чувственно-ориентированные состояния смешиваются со всевозможными формальными приемами, которыми она владеет, что создает ее особый, неповторимый стиль.
Конечно, во время создания любой своей картины она может обнаружить, что ее переполняет масса различных чувств. Если она осознает эти меняющиеся чувства и позволит им выразиться на холсте, то в результате получится причудливое переплетение разнообразных красок, стилей и форм. Эти искусные вариации, самовыражение при помощи приемов и есть ее "метанавык".
Точно так же и терапевт может обратить внимание на различные чувства и состояния, возникающие у него во время работы. Если он способен сознательно уловить эти «голоса» и может озвучить их в своей работе, то становится гибким практиком, который превращает свои чувства в пользу. Потом он замечает обратную связь клиента и может настроиться на нее. Он следует за процессом клиента и своим собственным, используя свои чувства, состояния и техники в работе.
Пример
Мне кажется, что небольшой пример из процессуальной работы будет не лишним. Я помню, какой глубокий след оставила в моей душе женщина, пожелавшая работать со своей болезнью — раком груди — во время одного из наших семинаров в Лава-Рок (Lava Rock Dream Body Clinic) на побережье Орегона. [21]Эта женщина говорила о своей сильной боли и о том, что почти никому не рассказывала об этом. Она начала работать с Арни, остальные участники семинара просто наблюдали. В какой-то момент она начала двигаться и вдруг как-то скомкав жесты, остановилась. Она сказала, что испугалась, так как эти движения напоминают ей о смерти, и что ей не знакомы такие переживания. Арни, следуя своим чувствам, отметил, что сам взволнован, и ненадолго замолчал. Потом сказал, что понимает, насколько жутким может быть это переживание.
Затем, отметив изменение своих чувств, Арни пояснил, что его заинтересовали ее чувства. Он знал, что природа часто предстает перед нами совершенно непредсказуемым образом, и хотел помочь ей раскрыть этот загадочный процесс. Он также осознавал, что она остановится на своем барьере, границе своего представления о мире (см. главу 5).
Он спросил, не хочет ли она узнать о своем переживании немного больше. Женщина колебалась. Заметив это, Арни сделал паузу. Через некоторое время женщина сказала, что на самом деле хотела бы понять свои телодвижения.
Она размахивала руками, выгибалась назад и начала издавать звуки, все громче и громче. Арни, желая поддержать, стал повторять ее движения. Наконец в ней что-то переменилось и она закричала: “Р-рау! Я чувствую это! Я хочу пожаловаться! Очень больно! Так прекрасно ощущать саму себя и жаловаться, вместо того, чтобы держать все в себе! Оу-у-у! А-а-а-а!” Арни присоединился к ней и тоже начал издавать немыслимые звуки и жаловаться сам себе.
Теперь женщина повернулась ко всей группе и сказала, что ей хочется, чтобы каждый смог высказать свою боль и почувствовать, что их беспокоит, вместо того, чтобы носить все это в себе. И добавила, что ее агония ослабла, когда остальные выразили свои страдания. В то время как остальные участники начали жаловаться, Арни повернулся к ним и выражал свои чувства криком и песнями. Женщина выглядела счастливой и обессиленной.
Эта женщина поняла: то, что с ней произошло, не было только ее процессом, но принадлежало всей группе. [23]Ее индивидуальный процесс имел большую коллективную значимость — это было желание многих людей выразить свои глубокие страдания и боль.
Обратим внимание на то, как Арни следовал своим внутренним чувственным позициям. Сначала он сделал паузу, взволнованный ощущением страха перед смертью, которое передалось ему от клиентки. Затем он последовал за своим любопытством, которое родилось из веры в мудрость ее процесса и загадочного проявления природы. (См. главу 4 о процессуально-ориентированной психологии). Он прислушался к ее обратной связи и окончательно присоединился к ней, когда она кричала и жаловалась, чувствуя значимость ее процесса для всей группы. Использование им метанавыков позволило следовать за процессом этой женщины.
Психотерапевтическая практика
В психотерапии техники и метанавыки нуждаются одно в другом. С одной стороны, сами по себе эти навыки предполагают нечто духовное. Мы вспоминаем религиозных проповедников, гуру или просто сочувствующих людей, которые открыто утверждают свои метанавыки и отождествляются с ними. Духовное умение — метанавык — направляет их деятельность. С другой стороны, люди, более сосредоточенные на своих приемах, похожи на ученых.Психотерапевтическая практика, в отличии от религии или науки, — это уникальная для каждого практикующего терапевта или терапевтической школы комбинация приемов и метанавыков. И чувства и приемыприближают психотерапию к жизни.
В примере, который я привела, Арни, чтобы раскрыть процесс женщины, использует свои чувства в сочетании с такими приемами, как усиливание (амплификация), работа с движением и голосом. В последующих главах представлено много примеров подобного взаимодействия.
Луна на воде
Различные чувства и состояния, возникающие в любой терапевтической работе, происходят из общего источника — из основополагающих ценностей, убеждений и верований самого терапевта или терапевтической системы представлений о жизни, природе человека и терапии. Метанавыки подобны граням одного кристалла, каждая по-своему отражает свет, но все лучи сходятся в одной точке. Как говорил К.Г. Юнг: ”… философия жизни человека… направляет жизнь терапевта и формирует дух его терапии”. [24]Эта философия или убеждения проявляются в практике через метанавыки. Терапия становится духовной задачей в равной степени для терапевта и его клиента.Я опять вспоминаю прекрасный образ, навеянный Дзэном: лунное отражение в воде. Если мы представим, что наши фундаментальные убеждения — это сама луна, то метанавык — это отражение лунного света в воде. Они отражают наши глубинные верования и несут их на землю, где, ударяясь о водную гладь, сливаются с непрерывным течением жизни. Наши убеждения, верования обретают жизненную форму при помощи метанавыков.
3. МЕТАНАВЫКИ И ДУХОВНАЯ ПРАКТИКА
Метанавыки можно развивать и применять на практике в основном тем же способом, что и другие формы духовного искусства. Такое развитие чувственных качеств ярко выражено в духовных традициях Востока, где акцент сделан на способепредставления любой художественной формы, военного искусства или медитационной практики.
Например, при обучении медитационным движениям Тай-Чи, студент не должен делать их механически. Необходимо сосредоточиться на способе представления Тай-Чи, на чувстве, наполняющем его. Обучение делает акцент не столько на точных движениях, сколько на способности проявить духовные ценности Тай-Чи в каждом взмахе руки или движении ноги. Так, способ представления военного искусства, аранжировка цветов или сервировка чая — это духовная практика, требующая специального навыка, дисциплины и духовного развития.
Действительно, высокоразвитое военное искусство в мирного время эпохи Эдо (1603–1867) превратилось скорее в духовно-ориентированную дисциплину. Это отразилось в изменении названия бу-джи-цу (bujutsu), означающего “военное умение или искусство”, на бу-до (budo), что значит “военный путь” или “военная тропа”.
"Выбрав “военный путь" или “тропу” в эпоху мира, японский воин вверял себя главным образом дороге, нацеленной на духовное развитие через воинское умение… Так, боевое искусство кен-джи-цу (ken-jutsu), искусство меча, стало кен-до (ken-do) — «путем меча»; нагината-джи-цу (naginata-jutsu), искусство алебарды, стало «путем алебарды» нагината-до (naginata-do), и так далее". [25]Так же и обучающийся терапевт — он напоминает студента, постигающего художественную или духовную дисциплину. Он погружает себя в мысли, идеи и приемы своей школы, и, пройдя обучение и тренировку, предстает гибким практиком, который в живом действии проявляет свои верования и убеждения.
Метанавыки в даосизме
Один из крупнейших источников информации о метанавыках мы находим в даосизме. Чтобы следовать Дао — течению естества — необходимы, как утверждают древние даосы, определенные чувственные качества. Дао-це-чин (Тao Te Ching) — старинный поэтический текст, написанный легендарным Лао Цзы, отцом даосизма, не содержит перечня специфических приемов следования Дао. Скорее, эта книга дает выразительное описание состояний или качеств, которыми должен обладать мудрый, чтобы жить в Дао.Воплощение этих качеств было решающим в жизни даоса. Единственный способ овладеть знаниями мудрых — наблюдать их поведение. Действительно, чаще всего мы открываем для себя чувственные качества людей, видя, как они ведут себя в жизни.
В жизни будь ближе к земле.
Медитируя, обращайся к сердцу.
В отношении с другими людьми будь спокойным и добрым.
Произнося речь, будь правдивым.
Управляя, будь справедливым.
В делах будь компетентен.
Действуя, расчитывай время. [26]
Жизненный путь мудрых свидетельствует, что эти качества подняты до уровня метанавыков. Бдительность, настороженность, вежливость, податливость, простота, пустота — всё это метанавыки гибкой философии даоса, следующего природным переменам. Многие из этих даосских навыков проявляются в процессуально-ориентированной психологии и в других психотерапевтических направлениях, корни которых лежат в философии Дао.
Бдительный, как человек, пересекающий замерзший ручей.
Настороженный, как человек, знающий об опасности.
Вежливый, как гости.
Податливый, как тающий лед.
Простой, как необструганные бревна.
Пустой, как пещеры.
Темный, как мутный омут. [27]
Техники и метанавыки
Разница между техниками и метанавыками хорошо известна в восточной традиции. В своем описании военного искусства, Питер Пейн (Peter Payne) отмечает это различие:"… Даже внешне правильное, но неодухотворенное движение упустит ориентир в несметной череде едва заметных дорог. Поправка учителя укажет на это упущение, даже если внешне все выглядело правильно". [28]Пейн описывает внутреннюю красоту учителя, который позволяет своим глубинным верованиям направлять и вдохновлять его движения:
"Учитель стоит перед учениками и дает своем телу возможность в движениях выразить его внутреннюю сущность. Круговые и ритмические движения подобны течению реки, раскачиванию дерева, умиротворенны и молчаливы, как восход солнца, величественны, как поступь леопарда, беззаботны, как травинка. И ученики нащупывают свой путь посредством ничего не значащих воспроизведений".Учитель не только подчеркивает форму, но с помощью медитации наполняет эту форму духом реки, дерева или животного. В этом суть концепции метанавыков — понимание основных чувств, пронизывающих наши действия и сфокусированность на них.
Любой ученик в сравнении со своим учителем часто напоминает механизм. Скорее всего это происходит не столько из-за недостатка навыков, сколько из-за того, что он еще недостаточно свободен в проявлении духовности.
Все мы не раз слышали игру виртуозного пианиста или смотрели выступление первоклассного танцора. Исполнение может изумлять своей техникой, но иногда как будто чего-то не хватает: не слишком вдохновенно, упущено нечто существенное. С другой стороны, мы замираем от волнения, когда видим танцора, чьи движения исполнены чувством и вдохновением, как будто этот импульс передается нашим телам и душам.
В книге Томаса Мертона (Thomas Merton) подробно излагаются взгляды Чанг-Дзу (Chuang Tzu), второго по величине даосского философа. Он описывает и подчеркивает способрезьбы по дереву в противоположность техническим навыкам. Художник дает голос “Дао”, чтобы оно заговорило в его работе:
"… Мы видим, что искусный мастер не только придерживается установленных правил и существующих стандартов. Этого было бы достаточно разве что посредственному мастеровому. Но истинное произведение искусства невозможно создать без внутренних духовных принципов, которые, оставив в стороне спешку, небрежность, помыслы о награде, дают возможность найти именно то единственное дерево, из которого и будет выполнена эта работа. В данном случае художник как будто пассивен, но есть Дао, которое творит в нем и через него". [29]Мертон напоминает нам, что значат чувственные качества в работе художника. Без них мы, наверное, никогда бы не нашли то самое “дерево”.
Приемы терапевта, как и танцора и музыканта, только тогда обращаются к нашим чувствам, когда вдохновлены нашими представлениями о жизни. Без этого вдохновения приемы остаются пустыми, ничего не значащими сосудами.
"Растущие" техники
Важно не только воплощать верования и чувства в практике; может статься, что сами приемы и техники создаются из наших фундаментальных чувственных качеств и «вырастают» из них. Уэшиба (Ueshiba), основатель айкидо, говорит, что приемы не высечены из камня, а меняются время от времени:"Движения в айкидо очень разные. В отличие от заданных форм, приемы вырастают один за другим из единого принципа. Вот почему до сих пор появляются на свет новые приемы. Повседневная реальность таит в себе неопределенные возможности — это отличительная характеристика айкидо". [30]Кеннет Кушнер (Kenneth Kushner) [31]рассказывает интересную историю, которая иллюстрирует важность умения черпать силы из колодца веры. Он описывает случай из собственной практики, когда пробовал двигать скалы в монастыре, где обучался кендо, дзэнской стрельбе из лука.
В этой истории роши объяснял Кушнеру: для того чтобы двигать скалы, необходимо мысленно свести их в одну особую точку, чтобы понять, куда эти скалы хотят сдвинуться. Кушнер предпринял несколько попыток, но ничего не вышло. Некоторые скалы были слишком велики даже для того, чтобы просто охватить их взглядом.
Позже роши сказал, что он перепутал приемы (джи) с основополагающими принципами (ри). Принципы безграничны и неизменны, приемы же меняются от ситуации к ситуации. Роши пояснил, что в каждой уникальной ситуации принципы проявляются особым образом. В данном случае дело заключалось в том, что каждая скала имеет свой собственный естественный путь движения. Поэтому человек, если он желает сдвинуть скалу с места, должен быть достаточно гибок, чтобы изменить свои приемы соответственно природе каждой скалы!
Я считаю, что роши учит нас не замыкаться на каком-то особом приеме. Скорее, приемы создаются всей совокупностью принципов и убеждений, которые направляют нашу работу. Придерживаться однажды выученных приемов, на мой взгляд, неестественно в нашей работе. А в истории со скалами работу вдохновляют все те же духовные качества: гибкость и вера в природный путь каждой скалы. И смена приемов от скалы к скале.
Что касается процессуальной работы, Арни напоминает, что ”ни один заранее заготовленный прием… не может подходить к каждой ситуации”. [32]Скорее всего, продолжает он, творчество в процессуальной работе предполагает развитие и трансформацию наших приемов, согласуясь с уникальной сиюмоментностью сигналов и ситуаций. Искусство терапии становится творческим и даже преображающим действием, которое неустанно вдохновляется сокровенными принципами. (вернуться)
"Уходящие" техники
Когда человек свободно владеет искусством формы, приемы и техника становятся почти невидимыми. Они растворяются в общей атмосфере, тогда как дух дзэнского стрелка, искусного воина, художника или терапевта остается. Фактически “направление” выпущенной дзэнским лучником стрелы не ограничивается именно стрельбой — оно гораздо шире и охватывает все поступки нашей жизни. Вся жизнь — духовный путь, даже когда лук опущен.На самом деле, одна из целей этих дисциплин — это, в конечном итоге, отбросить форму и просто жить в соответствии с внутренними принципами. Метанавыки сохраняются, тогда как приемы становятся почти незаметными. Тайзен Дешимару (Taisen Deshimaru) отмечает это особое развитие у искуссного воина:
"Длящийся всю жизнь процесс постижения воинского искусства неизбежно расколот на две части: от техники и силы тела вначале до безошибочной интуиции и осознанности духа в конце. Учитель Морихей Уэшиба, основатель современного айкидо, осознал истинные возможности своего искусства только после семидесяти, когда не мог уже рассчитывать на силу своего тела". [33]Дух художника остается даже тогда, когда он откладывает кисти. Технические приемы в движениях искусной танцовщицы неуловимы. Опытный терапевт становится живым примером своей особой терапевтической системы. Его приемы становятся невидимыми. Он более не “делает” терапию, не применяет приемы, но живет и проявляет свои убеждения в том, что делает.
Духовная реальность
В конечном итоге любая восточная дисциплина — будь то икебана, чайная церемония, военное искусство, поэзия, медитация или живопись — дело духовное. [34]"Хотя китайцы всегда настаивали на превосходстве приемов и ценности замысла, они никогда не забывали, что искусство было средством выражения сокровенных мыслей человека и его глубокого вдохновения". [35]Каждая дисциплина — просто дорожка к духовному совершенству. Возможно, психотерапии — это попытка в работе раскрыть наши сокровенные убеждения. Вставший на эту тропу, подобно ученику, овладевающему воинским искусством или медитацией, находится на пути духовного развития. Это путь учения, борьбы и в конце концов освобождения из тисков накопленных знаний, путь, ведущий к тому, чтобы жить, руководствуясь чувствами.
Приемы терапевта становятся неуловимыми, навеянными его чувствами и убеждениями. Он позволяет им создавать и формировать приемы по мере раскрытия конкретной ситуации. Проявляя свои убеждения в многосложности жизненной практики, он уподобляется бегущему по волнам лунному отражению.
Часть 2. МЕТАНАВЫКИ ПРОЦЕССУАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ
4. КОРНИ ПРОЦЕССУАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ
Чтобы понять приведенные ниже примеры, вам необходимо кое-что знать о корнях и истории процессуально-ориентированной психологии (процессуальной работы).
История и корни
Когда я приехала в Цюрих в 1981 году, еще не было ”процессуально-ориентированной психологии”. Тогда Арни увлеченно занимался “работой со сновидящим телом” (dreambodywork).По образованию Арни юнгианский аналитик. Один из главных принципов Юнга — телеологическая концепция; т. е. каждое событие стремится к значимой цели. [36]Юнг использовал образ средневекового алхимика, который пытается приготовить prima materia — исходный материал — для превращения в золото, чтобы описать процесс раскрытия и оценки содержания бессознательного так, как оно проявляется в снах.
Юнг применял эту телеологическую концепцию в основном к снам, Арни в 60-х годах применил ее к телесным переживаниям. [37]Работая с умирающими пациентами, он обнаружил, что физические симптомы, если их усилить и раскрыть, отражают образы из сновидений. Тело и взятый из сна образ — это два канала одного и того же глубинного процесса, который пытается обратить на себя наше внимание. Отсюда и термин “сновидящее тело”.
Это открытие делает очевидным тот факт, что мы не только видим сны ночью, когда спим, но и днем грезим с помощью наших спонтанных и непреднамеренных сигналов. В спонтанных проявлениях природы мы находим решения наших проблем и источник творческой активности. Чтобы шаг за шагом описывать “процесс сновидения”, Арни искал беспристрастный язык, не зависящий от таких терминов, как тело, материя или душа, но объясняющий события нейтрально. Он использовал информационную теорию, чтобы определить явления с точки зрения процесса, чувственно-ориентированных переживаний, сигналов и каналов. Поэтому возник термин “процесс”, указывающий на непрерывное течение сигнала по различным перцептивным каналам. [38]
На практике мы чаще всего сталкиваемся со следующими каналами: визуальным, аудиальным (слуховым), проприоцептивным (относящимся к внутрителесным ощущениям), кинестетическим или двигательным, каналом взаимоотношений (когда мы переживаем процесс взаимоотношения) и мировым каналом (когда мы воспринимаем наш процесс как часть процесса, происходящего в окружающем мире). Кроме этого, существует еще немало каналов, например, обонятельный и духовный. Терапевт стремится обнаружить и раскрыть процесс сновидения, когда он проявляется в этих каналах. Причем у каждого терапевта есть свой “любимый” канал.
В 1981 года в Цюрихе группа студентов организовала исследовательское общество процессуально-ориентированной психологии. Термины “процессуально-ориентированная психология” и “процессуальная работа” закрепились в обиходе, так как дают более полное описание работы, делающей акцент на следовании естественному течению процесса, где бы он ни проявлялся — в движении, телесных ощущениях, во взаимодействии с окружающими (взаимоотношениях) или в группах. Создана программа обучения и теперь процессуальный подход широко используется в работе с отдельными людьми, супружескими парами, семьями и группами, в работе с различными состояниями сознания, включая коматозные, экстремальные и психотические, а также к конфликтным ситуациям в больших группах. Процессуальная работа основана на принципах даосизма, дзэнской философии, алхимии, работах К.Г. Юнга, шаманизме, традициях коренного населения Америки и современной физике. Процессуальная работа распространена во всем мире и применима к людям различного культурного и этнического происхождения. Центры процессуальной работы ныне созданы во многих странах, включая Австралию, Россию, Польшу, Японию, Англию.
Процессуальная работа раздвинула границы индивидуальной терапии, поскольку верит в существование связи индивидуальной работы с политикой, экологией и групповой работой. Она не поддерживает дискриминацию по половой, расовой или классовой принадлежности, равно как и не требует, чтобы каждый был в ясном сознании. [39]Скорее всего, люди, которых общество считает «больными», не чувствуют себя “больными” и не ищут помощи. Они — "тень города" — несут в себе некое послание обществу. Процессуальная работа не поддерживает status quo или революционный настрой внутри нас самих или в наших группах и общинах, но больше сосредоточивается на том, чтобы представить все внутренние части целого и объяснить существующие между ними отношения. [40]Она не делает акцент только на исцелении, но на улучшении жизни в целом. [41]
Процессуальная работа исследует наше знание о мире и раскрывает ранее неизвестные, сверхъестественные и необъяснимые его стороны, которые содержат семена новой жизни и творчества. Она старается открыть духовное в самых обыденных проявлениях реальности, в привычных, но спонтанных движениях, в величайших страданиях, обратившись к телесным симптомам или проблемам взаимоотношений, к сердцевине напряженных групповых конфликтов или тайнам наших снов.
Процессуальная работа и даосизм
Даосизм — своего рода камень в основании здания процессуально-ориентированной психологии.Китайский даос считал важным делом наблюдение явлений природы, ее движений и приспосабливался к этим изменениям. [42]Он был захвачен “нескончаемым потоком” природы, настраивался на ее изменчивый курс, или “Дао” и пытался жить в гармонии с ее движениями, не спрашивая и не требуя объяснений. [43]
Специалист по процессуальной работе, подобно древнекитайскому даосу, пытается замечать спонтанные перемены в природе и помогать клиенту и себе самому настроиться на это изменчивое движение. У него нет программы действий, он обращается за советом к природе. Он пытается следовать Дао даже в том случае, когда не может знать о его истинном происхождении или когда может вслед за ним оказаться в загадочном и неизвестном месте. Подобно даосу, он считает: все, в чем нуждается терапевт или клиент, уже представлено в спонтанных проявлениях природы. Ему остается только настроиться, взаимодействовать с природой и следовать ей.
Поэтому Арни отличает специалиста по процессуальной работе от традиционного психотерапевта следующим образом: