Страница:
Хватит кивать на войну (тем более что сами устроили). В Израиле уже пятьдесят лет непрерывная война в стократном по численности мусульманском окружении. А население Израиля растет. У нас – локальный конфликт на окраине, а население страны сокращается. Почему?
В тундре вечный мир, а чукчи, эвенки, якуты и пр. – стремительно сокращаются, исчезают…
Уважаемые читатели, если вам кажется, что мы заговорили не о том, тогда прочтите еще одну цитату из речи президента: «Мы живем в условиях переходной экономики и не соответствующей состоянию и уровню развития общества политической системы».
Что имеется в виду? Общество ли не доросло до замечательной политической системы (то есть до Власти)? Или система (Власть) отстала от общества?
Судя по жесткой интонации, нас собираются подтянуть[18]. Нас собираются отучать от беспечности. Нас будут лечить.
Да, мы к демократии не готовы. Невозможна демократия без честного суда, без честной полиции, без честных выборов и т. д. Демократия наша – туркменская, сделанная из секретарей обкомов и агентов КГБ (только золотых статуй на площадях не ставим, стесняемся).
Нет духа демократии. Есть форма (то есть формальность, липа), а дух – феодальный. Вот демократическая форма и не выдерживает, трещит.
Еще меньше к демократии готова Чечня. Напрасно играть с чеченцами в демократию, выборы, референдумы, конституции. За эти игрушки с нами расплачиваются беспощадно, без малейшей скидки.
…Армия не возрождается, а разлагается в Чечне.
Может быть, отвести войска на границу Чечни, поставить цепью? А чеченцам сказать: «Мы слышали, что вы тут на днях выбрали себе президента. Вот и живите с ним».
Когда подросток ведет себя безобразно, ему говорят: «Марш к себе в комнату, сиди, думай. Когда одумаешься, позови».
Пусть Чечня будет частью России, запертой на замок. И пока они не принесут головы тех, кто посылает террористов убивать детей, – не открывать, не кормить, денег не давать.
6 сентября 2004
№ 11 Знай наших!
№ 12 За базар ответишь!
№ 13 Приехали
№ 14 Спаси сохрани
В тундре вечный мир, а чукчи, эвенки, якуты и пр. – стремительно сокращаются, исчезают…
Уважаемые читатели, если вам кажется, что мы заговорили не о том, тогда прочтите еще одну цитату из речи президента: «Мы живем в условиях переходной экономики и не соответствующей состоянию и уровню развития общества политической системы».
Что имеется в виду? Общество ли не доросло до замечательной политической системы (то есть до Власти)? Или система (Власть) отстала от общества?
Судя по жесткой интонации, нас собираются подтянуть[18]. Нас собираются отучать от беспечности. Нас будут лечить.
Да, мы к демократии не готовы. Невозможна демократия без честного суда, без честной полиции, без честных выборов и т. д. Демократия наша – туркменская, сделанная из секретарей обкомов и агентов КГБ (только золотых статуй на площадях не ставим, стесняемся).
Нет духа демократии. Есть форма (то есть формальность, липа), а дух – феодальный. Вот демократическая форма и не выдерживает, трещит.
Еще меньше к демократии готова Чечня. Напрасно играть с чеченцами в демократию, выборы, референдумы, конституции. За эти игрушки с нами расплачиваются беспощадно, без малейшей скидки.
…Армия не возрождается, а разлагается в Чечне.
Может быть, отвести войска на границу Чечни, поставить цепью? А чеченцам сказать: «Мы слышали, что вы тут на днях выбрали себе президента. Вот и живите с ним».
Когда подросток ведет себя безобразно, ему говорят: «Марш к себе в комнату, сиди, думай. Когда одумаешься, позови».
Пусть Чечня будет частью России, запертой на замок. И пока они не принесут головы тех, кто посылает террористов убивать детей, – не открывать, не кормить, денег не давать.
6 сентября 2004
№ 11 Знай наших!
Купим за границей честных чиновников
Уважаемый Владимир Владимирович! Извините, что долго не писал; ездил изучать бесценный боевой опыт людей, которые освобождали заложников. Потрясающе интересно; надеюсь, скоро прочитаете, может, что-то сочтете полезным.
Пока меня не было, вы начали поспешную, крутую, но напрасную реформу. Мы так и знали, что Беслан даром не пройдет и что накажут не тех, кто виновен в гибели детей, а нас всех. Мы, граждане, так сказать, попали вам под горячую руку.
Кто это всё вам придумывает – вот это всё, что вы озвучиваете с такой убежденностью в голосе? Говорю «в голосе», ибо душа ваша – потемки; не обижайтесь, это такая русская пословица: «чужая душа – потемки», ко всем относится.
Назначение губернаторов и все, что касается выборов, – напрасная реформа. Вспомните: с той же целью (спасение России) вы создали округа, придумали полпредов. Чиновников стало больше, а порядка меньше, жизнь не улучшилась.
Говоря «напрасная реформа» – имею в виду судьбу страны. От этих нововведений ей лучше не станет, хотя чиновники опять ужасно обогатятся. Они уж точно не считают эту реформу напрасной и аплодируют вам от души.
Но с точки зрения заботы о гражданах… Ей-богу, похоже на хозяйку, которая обнаружила, что мясо протухло, и поспешно решает сделать из него котлеты.
Вообще-то другое мясо есть, в магазине. Надо тухлое выбросить, а другое купить. Но хозяйку жаба душит, хотя денег у нее много.
Потребность в справедливости и честности у граждан сверхвысокая (все опросы показывают). Раствор перенасыщен, надо только кристаллик бросить, надо с чего-то начать.
Мысль о том, будто оборотней и проституток можно высокой зарплатой превратить в честных сыщиков и невинных девиц, – мысль эта глупая и неприличная. Даже совестно.
Никому же не приходит в голову, что большой зарплатой можно плохого футболиста превратить в хорошего. Все наоборот: сначала парень становится хорошим футболистом, а потом начинает много получать. Мы футболистов покупаем за границей на десятки миллионов долларов в год.
Владимир Владимирович, давайте для начала купим за границей генерального прокурора. Он нам в нынешней ситуации гораздо важнее футбола.
Прокуратура – по Конституции – орган, надзирающий за законностью. Прокуратура должна быть абсолютно чиста, умна, безупречна. Иначе вместо надзора она превращается в «крышу» для преступников, в том числе преступных чиновников и силовиков. Не обвиняя нынешнего генпрокурора в конкретных грехах, надо сказать, что они у него были; город Сочи (при Медунове) не то место, где выращивали честных защитников закона. А помните глупые, всему миру известные прокурорские проколы и провалы? – перечислять места не хватит.
Генпрокуратуре нужен лидер с безупречной репутацией, все остальное приложится. А если небезупречен – ничем не поможешь. Мало кто верит в его честность – потому он и не годится. Это как выборы. Почти никто у нас не верит в честность выборов; и это неверие подрывает власть даже тех, кто выиграл честно.
Пушкин (не А. С., а боярин) так объяснял в 1605 году Басманову (министру обороны Бориса Годунова), почему Годунов, у которого «мальчики кровавые в глазах», неизбежно потерпит поражение:
На некоторых постах должны быть люди, которым народ доверяет. Не политики «чего изволите», а такие, как академик Сахаров. Все знали, что он честный, сколь ни старался КГБ изобразить его наемником ЦРУ. Люди верили в его честность, и потому его слово значило больше, чем ельцинское, чем горбачевское…
Генеральный прокурор… Помните, как Ельцин мучился с этой должностью? Один продал материалы ГКЧП; другого посадили за коррупцию (ничего не доказали, но два года он отсидел); третий попался голым в группе голых девок, был показан по ТВ, но вместо того, чтобы застрелиться после такого позора, стал кандидатом в Президенты России (на выборах 2000 года, когда вас нам назначили).
Знаю одного – идеально подходит. Абсолютно честный, умный, швейцарец. Вы его недавно принимали в Ново-Огарево, а я знаю его уже 20 с лишним лет. Прекрасно говорит по-русски, в русской истории разбирается лучше всех ваших, любит Россию (бескорыстно). Пишет книгу по истории Кавказа (пишет сам, на что никто из ваших не способен; даже за Чубайса и Гайдара писали наемники). По образованию – юрист. Большой опыт руководства людьми. Взяток брать не будет и другим не позволит. Ни с одной преступной либо политической группировкой не связан (а ваши, то есть наши, – все).
Надо только принять закон о том, что если его отравят (застрелят, зарежут, собьют машиной), то все силовые министры вместе с замами садятся в тюрьму на пять лет.
(Обещать безопасность легко; нам же вы обещаете; а когда люди гибнут от взрывов самолетов и в метро, то никакой ответственности никто не несет, разве что на словах.)
Понимаете, нам нужен генеральный прокурор с безупречной репутацией. И нет ничего зазорного в том, чтобы нанять иностранца (а гражданство дать – пара пустяков).
В свое время наша Родина призвала Рюрика не то что в прокуроры – в князья! Своих желающих было много, но, видимо, все были связаны с какими-то группировками.
Петр Великий, которого, говорят, вы очень уважаете, нанимал за границей не только архитекторов и инженеров – полководцев! То есть доверял иностранцу судьбу войны, а значит, и страны.
Понимаете, нам нужен такой генеральный прокурор, который мог бы допросить даже вас. И не для телеспектакля по госканалам, а по-настоящему (помните, как жестко допрашивали Клинтона из-за Моники, а все дело не стоило высосанного яйца)[19].
Основания для вашего допроса есть. Например, для расследования трагедии в Беслане необходимо узнать, кто, что и когда докладывал вам; что, кому и когда приказывали вы. Тогда мы узнаем, кто обманывал, вчетверо занижая число заложников. Кто не подумал или не сумел очистить площадь от вооруженной толпы. Кто наврал вам и нам про арабов и негров. Кто устроил так, что эта страшная трагедия стала вдобавок образцом лжи, позора, беспомощности и глупости. Ведь вам же пришлось (в обращении к нации) признать: «мы оказались не готовы», «мы недооценили», «мы не смогли».
Кстати, кто эти «мы»? Один знакомый решил, что вы так говорите о себе, по-царски: «мы, Николай Второй». Но думаю, это «мы» означает, что все решения, которые вам потом приходится озвучивать (и значит, брать на себя), принимаются коллективно; порою, наверное, в долгих ночных мучениях, и это «мы» – оттуда. Но кто они? Ясно, что не уволенные милиционеры Осетии; ясно, что какие-то неуволенные кремлевские.
Хорошо бы еще купить за границей председателей судов всех уровней. Потому что честные судьи у нас еще есть, но нечестные председатели их уничтожают.
Дорого? Но если даже нефтяных денег не хватит, мы скинемся. Сейчас нет ничего важнее справедливого суда. А Россия на миллиарды долларов завозит из-за границы всякую дрянь.
Скажут, что импортные судьи не знают наших реалий. Так и хорошо, что они не знают наших.
Вот ее и нет.
Очень было бы интересно узнать, что вы обо всем этом думаете.
1 октября 2004
P.S. Через год я сам нарвался на оборотней в мантиях. Один судья прямо и откровенно нарушил закон, а на мои протесты спокойно возразил: «Вот я вынесу решение, а вы потом можете его обжаловать». То есть он сознательно совершил преступление: я помогу бандитам тебя ограбить, а ты потом жалуйся.
Спасибо, не убили.
Пока меня не было, вы начали поспешную, крутую, но напрасную реформу. Мы так и знали, что Беслан даром не пройдет и что накажут не тех, кто виновен в гибели детей, а нас всех. Мы, граждане, так сказать, попали вам под горячую руку.
Кто это всё вам придумывает – вот это всё, что вы озвучиваете с такой убежденностью в голосе? Говорю «в голосе», ибо душа ваша – потемки; не обижайтесь, это такая русская пословица: «чужая душа – потемки», ко всем относится.
Назначение губернаторов и все, что касается выборов, – напрасная реформа. Вспомните: с той же целью (спасение России) вы создали округа, придумали полпредов. Чиновников стало больше, а порядка меньше, жизнь не улучшилась.
Говоря «напрасная реформа» – имею в виду судьбу страны. От этих нововведений ей лучше не станет, хотя чиновники опять ужасно обогатятся. Они уж точно не считают эту реформу напрасной и аплодируют вам от души.
Но с точки зрения заботы о гражданах… Ей-богу, похоже на хозяйку, которая обнаружила, что мясо протухло, и поспешно решает сделать из него котлеты.
Вообще-то другое мясо есть, в магазине. Надо тухлое выбросить, а другое купить. Но хозяйку жаба душит, хотя денег у нее много.
* * *
…Уважаемый Владимир Владимирович, денег у нас много. При нынешней цене за баррель мы можем всё.Потребность в справедливости и честности у граждан сверхвысокая (все опросы показывают). Раствор перенасыщен, надо только кристаллик бросить, надо с чего-то начать.
Мысль о том, будто оборотней и проституток можно высокой зарплатой превратить в честных сыщиков и невинных девиц, – мысль эта глупая и неприличная. Даже совестно.
Никому же не приходит в голову, что большой зарплатой можно плохого футболиста превратить в хорошего. Все наоборот: сначала парень становится хорошим футболистом, а потом начинает много получать. Мы футболистов покупаем за границей на десятки миллионов долларов в год.
Владимир Владимирович, давайте для начала купим за границей генерального прокурора. Он нам в нынешней ситуации гораздо важнее футбола.
Прокуратура – по Конституции – орган, надзирающий за законностью. Прокуратура должна быть абсолютно чиста, умна, безупречна. Иначе вместо надзора она превращается в «крышу» для преступников, в том числе преступных чиновников и силовиков. Не обвиняя нынешнего генпрокурора в конкретных грехах, надо сказать, что они у него были; город Сочи (при Медунове) не то место, где выращивали честных защитников закона. А помните глупые, всему миру известные прокурорские проколы и провалы? – перечислять места не хватит.
Генпрокуратуре нужен лидер с безупречной репутацией, все остальное приложится. А если небезупречен – ничем не поможешь. Мало кто верит в его честность – потому он и не годится. Это как выборы. Почти никто у нас не верит в честность выборов; и это неверие подрывает власть даже тех, кто выиграл честно.
Пушкин (не А. С., а боярин) так объяснял в 1605 году Басманову (министру обороны Бориса Годунова), почему Годунов, у которого «мальчики кровавые в глазах», неизбежно потерпит поражение:
Вообразите: не было правозащитников, не было ТВ и газет, грамотных почти не было, а общественное мнение – было! Оно решало исторические дела и в 1605-м, и в 1917-м (Россия рухнула не из-за силы большевиков, а из-за ужасного мнения народа о «Николашке»).
Я сам скажу, что войско наше дрянь…
Но знаешь ли, чем сильны мы, Басманов?
Не войском, нет, не польскою помогой,
А мнением; да! мнением народным.
На некоторых постах должны быть люди, которым народ доверяет. Не политики «чего изволите», а такие, как академик Сахаров. Все знали, что он честный, сколь ни старался КГБ изобразить его наемником ЦРУ. Люди верили в его честность, и потому его слово значило больше, чем ельцинское, чем горбачевское…
Генеральный прокурор… Помните, как Ельцин мучился с этой должностью? Один продал материалы ГКЧП; другого посадили за коррупцию (ничего не доказали, но два года он отсидел); третий попался голым в группе голых девок, был показан по ТВ, но вместо того, чтобы застрелиться после такого позора, стал кандидатом в Президенты России (на выборах 2000 года, когда вас нам назначили).
Знаю одного – идеально подходит. Абсолютно честный, умный, швейцарец. Вы его недавно принимали в Ново-Огарево, а я знаю его уже 20 с лишним лет. Прекрасно говорит по-русски, в русской истории разбирается лучше всех ваших, любит Россию (бескорыстно). Пишет книгу по истории Кавказа (пишет сам, на что никто из ваших не способен; даже за Чубайса и Гайдара писали наемники). По образованию – юрист. Большой опыт руководства людьми. Взяток брать не будет и другим не позволит. Ни с одной преступной либо политической группировкой не связан (а ваши, то есть наши, – все).
Надо только принять закон о том, что если его отравят (застрелят, зарежут, собьют машиной), то все силовые министры вместе с замами садятся в тюрьму на пять лет.
(Обещать безопасность легко; нам же вы обещаете; а когда люди гибнут от взрывов самолетов и в метро, то никакой ответственности никто не несет, разве что на словах.)
Понимаете, нам нужен генеральный прокурор с безупречной репутацией. И нет ничего зазорного в том, чтобы нанять иностранца (а гражданство дать – пара пустяков).
В свое время наша Родина призвала Рюрика не то что в прокуроры – в князья! Своих желающих было много, но, видимо, все были связаны с какими-то группировками.
Петр Великий, которого, говорят, вы очень уважаете, нанимал за границей не только архитекторов и инженеров – полководцев! То есть доверял иностранцу судьбу войны, а значит, и страны.
Понимаете, нам нужен такой генеральный прокурор, который мог бы допросить даже вас. И не для телеспектакля по госканалам, а по-настоящему (помните, как жестко допрашивали Клинтона из-за Моники, а все дело не стоило высосанного яйца)[19].
Основания для вашего допроса есть. Например, для расследования трагедии в Беслане необходимо узнать, кто, что и когда докладывал вам; что, кому и когда приказывали вы. Тогда мы узнаем, кто обманывал, вчетверо занижая число заложников. Кто не подумал или не сумел очистить площадь от вооруженной толпы. Кто наврал вам и нам про арабов и негров. Кто устроил так, что эта страшная трагедия стала вдобавок образцом лжи, позора, беспомощности и глупости. Ведь вам же пришлось (в обращении к нации) признать: «мы оказались не готовы», «мы недооценили», «мы не смогли».
Кстати, кто эти «мы»? Один знакомый решил, что вы так говорите о себе, по-царски: «мы, Николай Второй». Но думаю, это «мы» означает, что все решения, которые вам потом приходится озвучивать (и значит, брать на себя), принимаются коллективно; порою, наверное, в долгих ночных мучениях, и это «мы» – оттуда. Но кто они? Ясно, что не уволенные милиционеры Осетии; ясно, что какие-то неуволенные кремлевские.
Хорошо бы еще купить за границей председателей судов всех уровней. Потому что честные судьи у нас еще есть, но нечестные председатели их уничтожают.
Дорого? Но если даже нефтяных денег не хватит, мы скинемся. Сейчас нет ничего важнее справедливого суда. А Россия на миллиарды долларов завозит из-за границы всякую дрянь.
Скажут, что импортные судьи не знают наших реалий. Так и хорошо, что они не знают наших.
* * *
Часто вспоминаю, уважаемый Владимир Владимирович, как 10 лет назад этот вышеупомянутый швейцарец объяснял мне, что демократии в России нет. Как же так?! Свобода печати была неслыханная; выборы – гораздо честнее нынешних; залоговые аукционы и прочее грандиозное воровство – впереди. А он объяснил: пока нет честного и независимого суда, пока любой гражданин не может защитить свои права в суде и добиться справедливости – демократии нет.Вот ее и нет.
Очень было бы интересно узнать, что вы обо всем этом думаете.
1 октября 2004
P.S. Через год я сам нарвался на оборотней в мантиях. Один судья прямо и откровенно нарушил закон, а на мои протесты спокойно возразил: «Вот я вынесу решение, а вы потом можете его обжаловать». То есть он сознательно совершил преступление: я помогу бандитам тебя ограбить, а ты потом жалуйся.
Спасибо, не убили.
№ 12 За базар ответишь!
Уважаемый Владимир Владимирович! Надеюсь, начало этого письма вас обрадует. Но конец, увы, может огорчить. Не читайте конец, или пусть его ножницами отрежут ваши помощники.
Итак, начну с хорошего. Я обеими руками за назначение губернаторов. Всем давно ясно, что под видом выборов происходит захват должности. Путем подкупа, клеветы, насилия, угроз. Все видят, что денег на выборы кандидат потратил столько, сколько честным путем не можно приобрести. И десятки тысяч самозваных имиджмейкеров, социологов и политтехнологов делают сотни миллионов долларов на единственной промышленности, которая совершила невероятный взлет в годы общего спада, – на индустрии выборов.
Почему мы соглашаемся это терпеть? Почему сами в этом участвуем? Мы в плену у идеала. В плену у теории. И не первый раз.
Похоже, что и вы в этом плену. На прошлой неделе один из главных ваших идеологов (Сурков) заявил: «Президент считает, что нужны прямые выборы губернаторов. Он – идеалист и хотел бы, чтобы у нас была лазурная демократия, но реалии диктуют другое».
Грустно слышать, Владимир Владимирович. Жаль, что даже вам приходится подчиняться диктату реалий. А куда денешься?
Наши выборы, наша демократия не соответствуют этикетке. Нам не надо выбирать. Ибо мы не в силах потребовать ответственности от своего избранника. Нет решимости в людях.
Россия и ее народ в настоящий исторический момент к выборам не готовы. Более того, выборы нам вредны. Это очевидно.
Но несмотря на всю эту очевидность, как возмущаются определенные группы при попытке хотя бы обсудить отмену выборов. Потому что отмена эта несет угрозу крайне влиятельному, внедрившемуся во все властные структуры отряду имиджмейкеров.
Миллиарды уходят на разврат. А потом удивляемся: где гражданское общество? А разве мы вложили в гражданское общество хоть один процент от тех сумм, что ушли на подлость?
В наш исторический момент лучше назначать, а не выбирать. Ибо назначивший может назначенного снять. А народ своего избранника снять не может, хоть заморозь он их всех до смерти.
Если нельзя снять, то нет ответственности. По-русски говоря – страха. А чиновник должен бояться тюрьмы.
Если назначать, то дерущимся за должность ворам уже не будет смысла вываливать на головы граждан грязь друг про друга. Они будут отправлять ее назначающему (вам), и наша жизнь сразу станет чище.
Ждать, что выборы сами собой когда-нибудь станут честными и приведут к власти честных, – наивность. Все равно что надеяться, будто в публичном доме, куда регулярно поступают все новые молодые работницы, со временем возникнет демократический институт благородных девиц…
…Все эти и другие аргументы я излагал в январе 2001 года в заметке «Голосуй – не голосуй…».
Вешняков на меня и «МК» за это в суд подал от имени ЦИКи (и продул позорно). Не знал он, что вы меня поддержите. Он вообще не очень умен; так сказать, прошел в ферзи, но в душе остался пешкой. Типичный случай, не в обиду будь сказано.
Спасибо, Владимир Владимирович, что поддержали, хоть и с опозданием на три с половиной года. (Хотите, встретимся? Расскажу хорошие идеи. А то годы идут, а без вашего указания ничего не сделаешь.)
Спасибо, что вы признали наши выборы бесчестными, никуда не годными. Ведь если б наши выборы приводили к власти умных и честных губернаторов, то такие выборы вы не стали бы отменять, правда?
А так через выборы пришли к власти глупые ворюги (даже не знаю, что хуже). Если бы их допросить, применив сыворотку правды (знаете, есть такие уколы, от которых правду говорят), то оказалось бы, что миллиардеров у нас куда больше, чем сообщает журнал «Форбс», и многие заткнут за пояс даже Ходорковского.
Знаете, Владимир Владимирович, мне кажется, они что-то почуяли и скоро убегут за границу к своим деньгам, спрятанным на секретных счетах. Поселятся в Южной Америке, сменят имя и внешность – всё, как беглые лидеры Третьего рейха. Может быть, сразу их арестовать, пока не поздно? Ради борьбы с террором. Кто же знает, на что пустят они свои миллиарды?
Да и миллиарды эти можно вернуть. Да-да! Читали в отрочестве про графа Монте-Кристо? Там был один гад – банкир Данглар; так вот, граф его поймал, посадил под замок, а жрать не давал. Тот говорит: «Есть хочу!» А ему: «Что угодно? Икру? Цыпленка табака?» – «Да-да! Все хочу!» – «Пожалуйста. Миллион долларов». – «Как?! За цыпленка?!» – «Да, у нас такие цены». – «Тогда дайте черного хлеба». – «Пожалуйста. Миллион долларов». – «Как?!» – «А так. У нас все в одну цену».
Нашим чиновникам это дешево будет. Если брать всего лишь по миллиону за одну кормежку, то он за три года еле-еле один миллиард вернет.
…Уважаемый Владимир Владимирович, человеку свойственно ошибаться, увы. Вдруг вы снимете губернатора, который действительно пользуется доверием людей, старается сделать их жизнь лучше? Таких очень мало, но все же есть. Снятие хорошего – это будет ваша ошибка. А за ошибку…
И вот тут начинается плохой конец.
Все обсуждают судьбу губернаторов, губернских депутатов, народа; обсуждают даже, кому теперь пойдут деньги, которые раньше шли на подкуп избирателей (не в Кремль ли?) – словом, беспокоятся обо всем. И только о вас никто не подумал. Что с вами-то будет?
Всякие права подразумевают и ответственность (типа: украл – сел, ошибся – отвечай).
Если бы вы, будучи подполковником КГБ, предали Родину, перекинулись на сторону врага, – скажите, что стало бы с тем генералом, который послал вас в разведку в ГДР, а? Ведь его бы уволили, а то и хуже.
А если бы десяток назначенцев этого генерала оказались предателями, что с ним сделали бы, а?
…Теперь, уважаемый Владимир Владимирович, давайте в новых исторических условиях договоримся по-хорошему: вы назначаете 89 губернаторов, но если проворуется хоть один, лишаетесь пенсии.
Зная наших, с грустью скажу: старость у вас будет бедной[20].
4 октября 2004
Итак, начну с хорошего. Я обеими руками за назначение губернаторов. Всем давно ясно, что под видом выборов происходит захват должности. Путем подкупа, клеветы, насилия, угроз. Все видят, что денег на выборы кандидат потратил столько, сколько честным путем не можно приобрести. И десятки тысяч самозваных имиджмейкеров, социологов и политтехнологов делают сотни миллионов долларов на единственной промышленности, которая совершила невероятный взлет в годы общего спада, – на индустрии выборов.
Почему мы соглашаемся это терпеть? Почему сами в этом участвуем? Мы в плену у идеала. В плену у теории. И не первый раз.
Похоже, что и вы в этом плену. На прошлой неделе один из главных ваших идеологов (Сурков) заявил: «Президент считает, что нужны прямые выборы губернаторов. Он – идеалист и хотел бы, чтобы у нас была лазурная демократия, но реалии диктуют другое».
Грустно слышать, Владимир Владимирович. Жаль, что даже вам приходится подчиняться диктату реалий. А куда денешься?
Наши выборы, наша демократия не соответствуют этикетке. Нам не надо выбирать. Ибо мы не в силах потребовать ответственности от своего избранника. Нет решимости в людях.
Россия и ее народ в настоящий исторический момент к выборам не готовы. Более того, выборы нам вредны. Это очевидно.
Но несмотря на всю эту очевидность, как возмущаются определенные группы при попытке хотя бы обсудить отмену выборов. Потому что отмена эта несет угрозу крайне влиятельному, внедрившемуся во все властные структуры отряду имиджмейкеров.
Миллиарды уходят на разврат. А потом удивляемся: где гражданское общество? А разве мы вложили в гражданское общество хоть один процент от тех сумм, что ушли на подлость?
В наш исторический момент лучше назначать, а не выбирать. Ибо назначивший может назначенного снять. А народ своего избранника снять не может, хоть заморозь он их всех до смерти.
Если нельзя снять, то нет ответственности. По-русски говоря – страха. А чиновник должен бояться тюрьмы.
Если назначать, то дерущимся за должность ворам уже не будет смысла вываливать на головы граждан грязь друг про друга. Они будут отправлять ее назначающему (вам), и наша жизнь сразу станет чище.
Ждать, что выборы сами собой когда-нибудь станут честными и приведут к власти честных, – наивность. Все равно что надеяться, будто в публичном доме, куда регулярно поступают все новые молодые работницы, со временем возникнет демократический институт благородных девиц…
…Все эти и другие аргументы я излагал в январе 2001 года в заметке «Голосуй – не голосуй…».
Вешняков на меня и «МК» за это в суд подал от имени ЦИКи (и продул позорно). Не знал он, что вы меня поддержите. Он вообще не очень умен; так сказать, прошел в ферзи, но в душе остался пешкой. Типичный случай, не в обиду будь сказано.
Спасибо, Владимир Владимирович, что поддержали, хоть и с опозданием на три с половиной года. (Хотите, встретимся? Расскажу хорошие идеи. А то годы идут, а без вашего указания ничего не сделаешь.)
Спасибо, что вы признали наши выборы бесчестными, никуда не годными. Ведь если б наши выборы приводили к власти умных и честных губернаторов, то такие выборы вы не стали бы отменять, правда?
А так через выборы пришли к власти глупые ворюги (даже не знаю, что хуже). Если бы их допросить, применив сыворотку правды (знаете, есть такие уколы, от которых правду говорят), то оказалось бы, что миллиардеров у нас куда больше, чем сообщает журнал «Форбс», и многие заткнут за пояс даже Ходорковского.
Знаете, Владимир Владимирович, мне кажется, они что-то почуяли и скоро убегут за границу к своим деньгам, спрятанным на секретных счетах. Поселятся в Южной Америке, сменят имя и внешность – всё, как беглые лидеры Третьего рейха. Может быть, сразу их арестовать, пока не поздно? Ради борьбы с террором. Кто же знает, на что пустят они свои миллиарды?
Да и миллиарды эти можно вернуть. Да-да! Читали в отрочестве про графа Монте-Кристо? Там был один гад – банкир Данглар; так вот, граф его поймал, посадил под замок, а жрать не давал. Тот говорит: «Есть хочу!» А ему: «Что угодно? Икру? Цыпленка табака?» – «Да-да! Все хочу!» – «Пожалуйста. Миллион долларов». – «Как?! За цыпленка?!» – «Да, у нас такие цены». – «Тогда дайте черного хлеба». – «Пожалуйста. Миллион долларов». – «Как?!» – «А так. У нас все в одну цену».
Нашим чиновникам это дешево будет. Если брать всего лишь по миллиону за одну кормежку, то он за три года еле-еле один миллиард вернет.
…Уважаемый Владимир Владимирович, человеку свойственно ошибаться, увы. Вдруг вы снимете губернатора, который действительно пользуется доверием людей, старается сделать их жизнь лучше? Таких очень мало, но все же есть. Снятие хорошего – это будет ваша ошибка. А за ошибку…
И вот тут начинается плохой конец.
Все обсуждают судьбу губернаторов, губернских депутатов, народа; обсуждают даже, кому теперь пойдут деньги, которые раньше шли на подкуп избирателей (не в Кремль ли?) – словом, беспокоятся обо всем. И только о вас никто не подумал. Что с вами-то будет?
Всякие права подразумевают и ответственность (типа: украл – сел, ошибся – отвечай).
Если бы вы, будучи подполковником КГБ, предали Родину, перекинулись на сторону врага, – скажите, что стало бы с тем генералом, который послал вас в разведку в ГДР, а? Ведь его бы уволили, а то и хуже.
А если бы десяток назначенцев этого генерала оказались предателями, что с ним сделали бы, а?
…Теперь, уважаемый Владимир Владимирович, давайте в новых исторических условиях договоримся по-хорошему: вы назначаете 89 губернаторов, но если проворуется хоть один, лишаетесь пенсии.
Зная наших, с грустью скажу: старость у вас будет бедной[20].
4 октября 2004
№ 13 Приехали
Уважаемый Владимир Владимирович! Из-за наших «Писем президенту» обнаружилась неожиданная и неприятная проблема. Кто виноват – трудно сказать; надеюсь, не я.
Откликов на «Письма» идет очень много. Читатели горячо одобряют нашу с вами переписку. Люди самые разные, но их отклики содержат одинаковое опасение. Одни пишут: «Мы боимся за вас» (за меня). Другие хвалят за храбрость; это по сути тоже страх, ибо храбрость необходима там, где есть опасность.
Я не обращал внимания на эту деталь читательских писем, но на днях одна иностранка, жительница тихой европейской страны, узнав, что я публикую письма к вам, спросила: «А это не опасно?»
Поневоле задумаешься.
Владимир Владимирович, это же очень странно, что у людей в голове такая фантазия, будто писать вам опасно. Но увы, так думают очень многие.
Нет, конечно, мы не получили миллиона писем с опасениями. Но и ваш рейтинг строится на тех же основаниях. Когда утверждают, будто он равен 70 процентам, то это не значит, что опрошены 110 миллионов взрослых. Опросили тысячу; увидели, что 700 – за вас; и предположили, что и среди остальных 109 999 000 такая же пропорция.
Если в голове чуть ли не у каждого фантазия, будто журналисту что-то угрожает за то, что он пишет вам письма, – то важно понять: верно такое мнение или ошибочно?
Если верно, то власть, значит, готова жестоко преследовать, готова уничтожить человека за слова. Да, неприятные, но всего лишь слова, мысли.
Если же это мнение ошибочно – тогда, наверное, следует задуматься, откуда оно произошло? Что такого сделали вы (или ваши приближенные), что в общество вернулся забытый было страх?
Очень много страха у нас, Владимир Владимирович.
Когда едете домой по Рублевке, обратите внимание: какие заборы! 30–40 лет назад вокруг частных домов был всего лишь штакетник, высотою полтора метра. Штакетины прибивались к двум горизонтальным слегам двумя гвоздиками каждая. Если нижний конец отодрать, то штакетина сдвигалась, давая мальчишке пролезть с участка на участок, не тратя времени на дорогу к калитке. А еще важно: сквозь такой забор было видно, кто пропалывает редиску, кто играет в пинг-понг…
А теперь? Заборы, при Ельцине выросшие до трех метров, при вас достигли пяти (вот бы ВВП рос с такой скоростью). И наверху колючая проволока, и сторожевые вышки, и камеры слежения. Такое впечатление, что богачи строят себе индивидуальные концлагеря, а вдобавок еще обносят свои личные заборы общим забором – снова бетон, кирпич, металл, пять метров высоты, колючка, ток, прожектора, охрана с автоматами и собаками.
Заборы эти – воплощенный в кирпиче и бетоне страх – появились до Беслана, до «Норд-оста». Это страх богатых, которые не ездят на метро.
Да, послевоенные дачки были бедные (хотя мы тогда так не считали), а теперешние стоят сотни тысяч долларов (а у многих и миллионы)[21]. Но в Европе дома не хуже и не дешевле, а видны как на ладони, заборов нет. Даже штакетник редкость, все больше подстриженные кусты, а если проволока, то гладкая, не членовредительская, не лагерная; не от людей, а от коров.
У них – взгляд ласкает даль. Европеец в окно видит Родину. А наш – забор через оконную решетку. Выйдет европеец – холмы, просторы, стада – красота. Выйдет наш – стена, охрана, колючая проволока.
А ведь бытие определяет сознание. Как живешь, так и думаешь. Живешь как зэк и думаешь как зэк. А как зэки думают – известно: умри ты сегодня, а я завтра. И они ничего не хотят делать для других, потому что все другие – враги.
Стены вокруг особняков – это не возврат к исконным ценностям, к патриархальным корням, ибо русские помещики не отгораживались стенами от своих рабов. Барский дом стоял совершенно открыто. Татьяна, гуляя (одна, без охраны), заходит в дом Онегина (хозяин в отъезде – то ли в Петербурге, то ли в Москве). Она никогда раньше здесь не была, слуги ее в лицо не знают. Тем не менее ее впускают без малейших возражений, она проходит в кабинет, роется в книгах… Сегодня не только в кабинет, ее бы на порог не пустили, даже в ворота бы не вошла.
Стены вокруг особняков – это не капитализм, где мы теперь якобы живем. Капитализм – оплатив налогами содержание госаппарата, в том числе полиции, – не тратит сумасшедшие деньги на возведение гигантских кирпичных заборов, ибо они: а) очень дорого стоят; б) уродуют пейзаж. А ведь хозяин заплатил тысячи долларов за сотку, покупая землю не под картошку. Он заплатил, чтобы наслаждаться жизнью; существенная часть этого наслаждения – вид из окна.
Такие стены – это средневековье. Постоянное ожидание смерти, грабежа, насилия.
Новые русские отгораживают себя стенами, повторяя, увы, архитектуру богатых чеченских сел; и только по невежеству не строят себе неприступные сванские башни (сван с семьей и скотиной мог отсиживаться в башне несколько месяцев).
Кого они боятся? и почему они боятся? – вот вопросы, которые, думаю, важнее бюджета и инфляции. Ибо страх – это такая штука, которая определяет все поведение, всю жизнь. От страха у людей и характер портится, и поведение; и вместо того чтобы налаживать достойную жизнь себе и детям, человек ворует и убегает (если успевает).
Плохо, что и те, кто не ворует, тоже не чувствуют себя в безопасности. Те, кто ездит на метро, бедные и «средние» тоже живут в постоянном страхе.
К страху перед милицией прибавился страх взрывов. Новый, сильный, всеобщий. И никто не верит, будто милиция защитит. А ведь только для этого мы ее и содержим.
Географически мы, конечно, вроде бы в Европе… Но скажи кому-нибудь, что наши полицейские (милиция) угоняют машины, рэкетируют торговцев, насилуют, пытают, убивают – иностранец таращит глаза: не может быть! А у нас к этому привыкли, никого не удивишь. Все газеты полны преступлениями сотрудников МВД и прочих государственных вооруженных формирований; так в советское время в каждой газете был фельетон про продавщицу, которая обвесила и нагрубила.
Вряд ли можно укорять вас, Владимир Владимирович, что милиция такая плохая. Но в том, что за пять лет вашего правления она не стала лучше, – в этом укорять можно. А она не стала лучше. И борьба с «оборотнями» если кому и помогла, то лишь Грызлову – сменить кресло МВД на председателя Думы.
А может быть, вы думаете, что милиция стала лучше? Может быть, вас снабжают такими иллюзиями? Жаль.
Если бы нагнали страху на преступников – хорошо. А вы нагнали страху на олигархов, на прессу, на депутатов и губернаторов. Может, они и преступники (не удивлюсь), но жить лучше не стало; рейтинги МВД, армии и др. и пр. не растут.
И вот приехали: я не вор, не убийца; всего лишь пишу вам письма, стараясь не утомлять; а людям кажется, что это опасно. Почему?
Ясно же, что не бандиты пойдут убивать журналиста за письма к президенту. То есть преступников эти публикации не побуждают к расправе. Значит, в умах народа эти воображаемые убийцы – ваши служащие.
Не знаю, что об этом думать. А что думаете вы?
Глава VII, строфы XV, XVI, XVII, XXI
5 октября 2004
P.S. Мне почему-то казалось, что очень смешно в виде иллюстрации к газетной заметке напечатать фрагменты из «Евгения Онегина». Так сказать, чтобы кремлевский читатель писем мог убедиться, что заборов действительно не было (не посылая в Библиотеку имени Ленина).
Откликов на «Письма» идет очень много. Читатели горячо одобряют нашу с вами переписку. Люди самые разные, но их отклики содержат одинаковое опасение. Одни пишут: «Мы боимся за вас» (за меня). Другие хвалят за храбрость; это по сути тоже страх, ибо храбрость необходима там, где есть опасность.
Я не обращал внимания на эту деталь читательских писем, но на днях одна иностранка, жительница тихой европейской страны, узнав, что я публикую письма к вам, спросила: «А это не опасно?»
Поневоле задумаешься.
Владимир Владимирович, это же очень странно, что у людей в голове такая фантазия, будто писать вам опасно. Но увы, так думают очень многие.
Нет, конечно, мы не получили миллиона писем с опасениями. Но и ваш рейтинг строится на тех же основаниях. Когда утверждают, будто он равен 70 процентам, то это не значит, что опрошены 110 миллионов взрослых. Опросили тысячу; увидели, что 700 – за вас; и предположили, что и среди остальных 109 999 000 такая же пропорция.
Если в голове чуть ли не у каждого фантазия, будто журналисту что-то угрожает за то, что он пишет вам письма, – то важно понять: верно такое мнение или ошибочно?
Если верно, то власть, значит, готова жестоко преследовать, готова уничтожить человека за слова. Да, неприятные, но всего лишь слова, мысли.
Если же это мнение ошибочно – тогда, наверное, следует задуматься, откуда оно произошло? Что такого сделали вы (или ваши приближенные), что в общество вернулся забытый было страх?
Очень много страха у нас, Владимир Владимирович.
Когда едете домой по Рублевке, обратите внимание: какие заборы! 30–40 лет назад вокруг частных домов был всего лишь штакетник, высотою полтора метра. Штакетины прибивались к двум горизонтальным слегам двумя гвоздиками каждая. Если нижний конец отодрать, то штакетина сдвигалась, давая мальчишке пролезть с участка на участок, не тратя времени на дорогу к калитке. А еще важно: сквозь такой забор было видно, кто пропалывает редиску, кто играет в пинг-понг…
А теперь? Заборы, при Ельцине выросшие до трех метров, при вас достигли пяти (вот бы ВВП рос с такой скоростью). И наверху колючая проволока, и сторожевые вышки, и камеры слежения. Такое впечатление, что богачи строят себе индивидуальные концлагеря, а вдобавок еще обносят свои личные заборы общим забором – снова бетон, кирпич, металл, пять метров высоты, колючка, ток, прожектора, охрана с автоматами и собаками.
Заборы эти – воплощенный в кирпиче и бетоне страх – появились до Беслана, до «Норд-оста». Это страх богатых, которые не ездят на метро.
Да, послевоенные дачки были бедные (хотя мы тогда так не считали), а теперешние стоят сотни тысяч долларов (а у многих и миллионы)[21]. Но в Европе дома не хуже и не дешевле, а видны как на ладони, заборов нет. Даже штакетник редкость, все больше подстриженные кусты, а если проволока, то гладкая, не членовредительская, не лагерная; не от людей, а от коров.
У них – взгляд ласкает даль. Европеец в окно видит Родину. А наш – забор через оконную решетку. Выйдет европеец – холмы, просторы, стада – красота. Выйдет наш – стена, охрана, колючая проволока.
А ведь бытие определяет сознание. Как живешь, так и думаешь. Живешь как зэк и думаешь как зэк. А как зэки думают – известно: умри ты сегодня, а я завтра. И они ничего не хотят делать для других, потому что все другие – враги.
Стены вокруг особняков – это не возврат к исконным ценностям, к патриархальным корням, ибо русские помещики не отгораживались стенами от своих рабов. Барский дом стоял совершенно открыто. Татьяна, гуляя (одна, без охраны), заходит в дом Онегина (хозяин в отъезде – то ли в Петербурге, то ли в Москве). Она никогда раньше здесь не была, слуги ее в лицо не знают. Тем не менее ее впускают без малейших возражений, она проходит в кабинет, роется в книгах… Сегодня не только в кабинет, ее бы на порог не пустили, даже в ворота бы не вошла.
Стены вокруг особняков – это не капитализм, где мы теперь якобы живем. Капитализм – оплатив налогами содержание госаппарата, в том числе полиции, – не тратит сумасшедшие деньги на возведение гигантских кирпичных заборов, ибо они: а) очень дорого стоят; б) уродуют пейзаж. А ведь хозяин заплатил тысячи долларов за сотку, покупая землю не под картошку. Он заплатил, чтобы наслаждаться жизнью; существенная часть этого наслаждения – вид из окна.
Такие стены – это средневековье. Постоянное ожидание смерти, грабежа, насилия.
Новые русские отгораживают себя стенами, повторяя, увы, архитектуру богатых чеченских сел; и только по невежеству не строят себе неприступные сванские башни (сван с семьей и скотиной мог отсиживаться в башне несколько месяцев).
Кого они боятся? и почему они боятся? – вот вопросы, которые, думаю, важнее бюджета и инфляции. Ибо страх – это такая штука, которая определяет все поведение, всю жизнь. От страха у людей и характер портится, и поведение; и вместо того чтобы налаживать достойную жизнь себе и детям, человек ворует и убегает (если успевает).
Плохо, что и те, кто не ворует, тоже не чувствуют себя в безопасности. Те, кто ездит на метро, бедные и «средние» тоже живут в постоянном страхе.
К страху перед милицией прибавился страх взрывов. Новый, сильный, всеобщий. И никто не верит, будто милиция защитит. А ведь только для этого мы ее и содержим.
Географически мы, конечно, вроде бы в Европе… Но скажи кому-нибудь, что наши полицейские (милиция) угоняют машины, рэкетируют торговцев, насилуют, пытают, убивают – иностранец таращит глаза: не может быть! А у нас к этому привыкли, никого не удивишь. Все газеты полны преступлениями сотрудников МВД и прочих государственных вооруженных формирований; так в советское время в каждой газете был фельетон про продавщицу, которая обвесила и нагрубила.
Вряд ли можно укорять вас, Владимир Владимирович, что милиция такая плохая. Но в том, что за пять лет вашего правления она не стала лучше, – в этом укорять можно. А она не стала лучше. И борьба с «оборотнями» если кому и помогла, то лишь Грызлову – сменить кресло МВД на председателя Думы.
А может быть, вы думаете, что милиция стала лучше? Может быть, вас снабжают такими иллюзиями? Жаль.
Если бы нагнали страху на преступников – хорошо. А вы нагнали страху на олигархов, на прессу, на депутатов и губернаторов. Может, они и преступники (не удивлюсь), но жить лучше не стало; рейтинги МВД, армии и др. и пр. не растут.
И вот приехали: я не вор, не убийца; всего лишь пишу вам письма, стараясь не утомлять; а людям кажется, что это опасно. Почему?
Ясно же, что не бандиты пойдут убивать журналиста за письма к президенту. То есть преступников эти публикации не побуждают к расправе. Значит, в умах народа эти воображаемые убийцы – ваши служащие.
Не знаю, что об этом думать. А что думаете вы?
Пушкин А.С. Евгений Онегин.
…Шла, шла. И вдруг перед собою
С холма господский видит дом,
Селенье, рощу под холмом
И сад над светлою рекою.
…Ее сомнения смущают:
«Пойду ль вперед, пойду ль назад?..
Его здесь нет. Меня не знают…
Взгляну на дом, на этот сад».
…«Увидеть барский дом нельзя ли?» —
Спросила Таня. Поскорей
К Анисье дети побежали
У ней ключи взять от сеней;
Анисья тотчас к ней явилась,
И дверь пред ними отворилась,
И Таня входит в дом пустой,
Где жил недавно наш герой.
…И в молчаливом кабинете,
Забыв на время все на свете
Осталась наконец одна…
Глава VII, строфы XV, XVI, XVII, XXI
5 октября 2004
P.S. Мне почему-то казалось, что очень смешно в виде иллюстрации к газетной заметке напечатать фрагменты из «Евгения Онегина». Так сказать, чтобы кремлевский читатель писем мог убедиться, что заборов действительно не было (не посылая в Библиотеку имени Ленина).
№ 14 Спаси сохрани
Уважаемый Владимир Владимирович! Поздравляем вас со вчерашним днем рождения, желаем здоровья и мудрости. Мы специально переставили письмо со вчера на сегодня – не хотели огорчать, портить вам праздник.