– Я съела. Было вкусно. С кьянти и конскими бобами, – говорит она голосом Ганнибала Лектера[2] и издает какой-то странный звук, всасывая в себя воздух.
   Мы обе смеемся, модно одетая продавщица неодобрительно косится на нас.
   – Ты лучше замолчи. Уверена, быть выброшенной из магазина свадебных тортов за месяц до свадьбы – это к несчастью.
   Шоуни кротко улыбается продавщице и говорит мне, едва шевеля губами:
   – Если бы у тебя был кусочек угля, мы бы нагнули ее, засунули ей в задницу и через пару дней достали бы оттуда большущий алмаз.
   – Знаешь что, Шоуни, я уверена: чтобы уголь превратился в алмаз, времени нужно гораздо больше, чем пара дней.
   – Не в этой заднице.
   Бросив на строгую леди косой взгляд, я меняю мнение:
   – Может, ты и права.
   – Вот что, пока вся эта сладкая и полезная для мозгов пища циркулирует у нас в крови, давай составим план, как тебе увести Нэша у Мариссы. Я думаю, это будет самый лучший свадебный подарок – увидеть, как изменится лицо у этой самодовольной шлюхи.
   – Что? Ты спятила? Я не собираюсь никого ни у кого уводить.
   – А почему? Этот парень – такой, какого ты всегда хотела.
   – Знаю, – говорю я со вздохом.
   И Нэш знает. Он невероятно красив, обаятелен, наверняка умен, успешен, надежен, твердо стоит на ногах – все это мама вбивала мне в голову с самого детства, убежденная, что мой отец лишен таких качеств. И самое важное: Нэш НЕ плохой парень. Я могу во многом не соглашаться с матерью, но знаю точно: в том, что касается мужчин, на которых мне стоит положить глаз, она права. Доказательства ее правоты я находила раз за разом. Может, кто-нибудь вроде Нэша поможет фактам пробиться к моему падкому на дурное сердцу. До сих пор казалось, что влюбляться в плохих парней – это моя судьба.
   – И что, в чем проблема? Иди и забери его.
   – Все не так просто. Хотя бы потому, что я сама не такая.
   Шоуни роняет вилку и злобно смотрит на меня:
   – И какая это ты не такая? Не из тех, кто берет то, что хочет? Кто добивается от жизни своего? Кто делает все, чтобы найти счастье? О нет. Ты совсем не такая. Ты страдалица. Тебе надо, чтобы жизнь обошла тебя стороной, потому что ты больше не хочешь рисковать.
   – Желание получить образование, чтобы помочь отцу, не делает из меня страдалицу.
   – Нет, но вычеркивание из жизни всего остального ради того, чтобы вернуться в Поданк, делает.
   – В его жизни уже была женщина, которая его бросила. Я не хочу быть второй. – Резкость в голосе скрыть не удается.
   Шоуни выводит меня из себя.
   – Жить своей жизнью не значит бросать кого-то, Лив.
   – Именно так она и сказала.
   На это Шоуни ответить нечего.
* * *
   Пройти основной курс бухгалтерского учета за два первых года в колледже было настоящим подвигом. Но все равно, несмотря на легкое расписание, я сегодня очень устала. И для этого есть причины. Сейчас вечер пятницы. Впереди выходные.
   Тоже тот еще отстой.
   Хотелось бы думать: это просто боязнь, что придется ехать домой и работать до понедельника, но я знаю, причины несколько глубже. Все этот глупый разговор с Шоуни, пока мы пробовали торты.
   «Этот парень – такой, какого ты всегда хотела».
   С каждым днем это становится все более ясным. Я вздыхаю.
   На этой неделе Нэш приходил к Мариссе каждый вечер.
   Чем больше я внимала его речам, слушала его смех, наблюдала, как он себя ведет, тем сильнее мне хотелось быть человеком, беспощадным в борьбе за исполнение своих желаний.
   Но я не такая. На это монополия у Мариссы. Да, у Мариссы и моей матери.
   Если я когда-нибудь решусь на кражу, Нэш станет моей первой воровской добычей.
   Слышу его низкий голос, он разговаривает с Мариссой. Без сомнения, у них грандиозные планы на ночь. Их шикарная жизнь – материал, из которого создаются сказки. К несчастью, моя жизнь – все, что угодно, только не сказка.
   Решительно мотнув головой, отчего глаза затуманились слезами, я затягиваю хвост на макушке и смотрю на себя в зеркало. Рабочая одежда Мариссы – это костюм за тысячу долларов и туфли от Джимми Чу. Моя – черные шорты и футболка с надписью: «Прими на грудь у Тэда». Таким, как я, не суждено жить в сказке.
   Я рада, что слышу хлопок входной двери. По крайней мере, теперь по пути к выходу мне не придется проходить мимо этого динамического дуэта. Ну и дрянной уик-энд, а ведь он только начался. Меньше всего мне сейчас нужно видеть, как они тащатся друг от друга.
   Я даю сладкой парочке минуту-другую, после чего беру сумочку и ключи, закидываю на плечо баул с запасом вещей на ночь и направляюсь к двери. Думая, что надо было зайти в уборную перед уходом, поднимаю взгляд и вижу Нэша, который сидит в своей отполированной до блеска машине и говорит по телефону. Не глядя, куда иду, я забываю про поребрик – и это заканчивается падением.
   Вероятно, мне удалось бы сохранить равновесие, если бы не набитая битком сумка. Раз ее понесло не туда, нас обеих было уже не остановить.
   Я выпадаю вверх тормашками на парковку, представляя саму себя каким-то мультяшным колесом от телеги, которое катится и молотит, как цепами, руками и ногами.
   Хоп! – снова я выгляжу дурой. И притом в глазах Нэша.
   Кончится ли когда-нибудь мой вечный конфуз перед этим парнем?
   В голове проносится мысль, пока я пытаюсь подняться. Тем не менее не успеваю я выпутаться из лямок сумочки и баула с вещами, как меня подхватывают под мышки и ставят на ноги чьи-то сильные руки.
   Я оказываюсь лицом к лицу с Нэшем. Его темно-шоколадные глаза полны заботы, от него слегка пахнет дорогим одеколоном, чем-то мускусным, темным, сексуальным.
   – С тобой все в порядке?
   Я ничего не соображаю и ни с того ни с сего выдаю:
   – Рада, что хоть не описалась.
   У Нэша отпадает челюсть, чуть-чуть, – и я чувствую, что заливаюсь краской.
   Святый боже, что это я такое ляпнула?
   А потом Нэш смеется. Идеально очерченный рот растягивается в улыбке, обнажая столь же идеальные зубы. Лицо из просто красивого превращается в ослепительно прекрасное. А смех – глубокий, раскатистый – так и скользит по коже, будто атласная ткань.
   Пялюсь и пялюсь на Нэша, но, кажется, не могу оторвать глаз от его губ, таких близких. Они совсем такие же, как у его брата. Такие вкусные. Такие запретные. И, несмотря на все причины, по которым я не должна этого хотеть, я хочу, чтобы он поцеловал меня так же страстно.
   Что, черт возьми, со мной не так?
   – Да.
   У меня в голове полный кавардак.
   – Что? – спрашиваю, голова кру´гом.
   – Я тоже, – повторяет он.
   – Что ты «тоже»?
   – Рад, что ты не описалась.
   Ах да. Вот оно что.
   Отступая от него, чтобы собраться с мыслями, я робко улыбаюсь и качаю головой:
   – О боже! Прости меня. Я это… просто только что думала: надо было сходить в туалет перед выходом. Сегодня много пила.
   Я натянуто смеюсь. Нэш продолжает весело смотреть на меня. Это ужасно.
   – Куда ты собралась?
   – На работу.
   – А-а. И где это? – спрашивает он, засовывая руки в карманы, будто готовится к долгому разговору.
   – Ну, это гриль-бар «У Тэда» в Солт-Спрингсе.
   – В Солт-Спрингсе? – Он хмурится. – Это что, больше часа отсюда?
   – Точно. Вот почему мне нужно спешить.
   Надо распрощаться с ним, пока не случилось чего-нибудь еще более постыдного. Вдруг я прикоснусь к его соскам, которые различаю под дорогой, облегающей тело рубашкой?
   – Правильно. Веди машину осторожно.
   Кивнув и вежливо улыбнувшись, Нэш поворачивается и идет к машине, которая тихо урчит мотором в нескольких футах от нас.
   Я почти бегу к своей побитой «хонде цивик». Никогда еще она не представлялась мне таким желанным убежищем, последним приютом. Запрыгиваю внутрь, хлопаю дверцей и с облегчением выдыхаю.
   Но потом поворачиваю ключ и, вот досада, слышу какой-то жалобный вой. Мотор не заводится.
   Я смотрю на датчик топлива. Бак наполовину полный. Значит, проблема не в этом. Лампочки на приборной панели горят ярко, такие миленькие. Аккумулятор не разряжен. Кроме этого, я не знаю, что проверять.
   Беспомощно сижу за рулем, соображая, что, к чертям собачьим, мне делать, и тут вижу Нэша. Он обходит спереди мою машину и становится рядом с окном. Я опускаю стекло.
   Пытаюсь улыбнуться, хотя мне хочется расплакаться.
   – Машина не заводится? – спрашивает Нэш.
   – Не-а.
   – А что не в порядке?
   – Понятия не имею. У меня есть яичники, поэтому во мне все восстает против механики.
   Нэш ухмыляется:
   – Типа залей бензин, поменяй масло и все такое прочее?
   – И еще очень многое.
   – Давай я посмотрю. Можешь открыть капот? – спрашивает он, закатывая рукава до локтей.
   Боже правый, у него даже предплечья сексуальные!
   Я смотрю вниз и влево, вижу маленький значок для открывания капота. Какое счастье, что я знаю хотя бы это.
   Тяну за рычажок.
   Не знаю, выйти мне или сидеть в машине. В целях самосохранения решаю остаться внутри. Нахождение в машине, подальше от Нэша, по экспоненте уменьшает вероятность того, что я совершу или скажу какую-нибудь глупость. Так лучше.
   Сквозь щель, где капот крепится на петлях к кузову, я вижу, как Нэш возится с какими-то штуками, дергает какие-то шланги и провода, что-то прикручивает. Потом он отряхивает руки, закрывает капот и снова подходит к моему окну:
   – На первый взгляд никаких серьезных неполадок нет, но я не механик. Кажется, эта машина не собирается никуда ехать в ближайшее время. Хочешь, я вызову эвакуатор?
   Я испускаю глубокий досадливый вздох.
   – Нет, не нужно. Я сама вызову, когда позвоню на работу.
   – Ты уверена?
   Я выдавливаю из себя улыбку – самую широкую, на какую только способна, это точно.
   – Да, я уверена. Предпочитаю получить выговор приватно, если ты не возражаешь.
   Нэш хмурится:
   – У тебя будут проблемы?
   Я небрежно отмахиваюсь:
   – А, не больше, чем обычно.
   Нэш кивает и начинает уходить, но останавливается. Я вижу, что он смотрит на часы, потом поднимает взгляд, как будто думает о чем-то. Видно, как прокручиваются колесики у него в голове.
   – Может, ты позволишь мне отвезти тебя на работу?
   – Ни в коем случае! У вас с Мариссой были планы, к тому же тебе не по пути. Солт-Спрингс никому не по пути.
   – Мы просто собирались провести время с несколькими сослуживцами. Я могу немного опоздать. Это не проблема.
   – А для меня проблема. Я сама справлюсь. Ценю твое предложение, но вынуждена отказаться.
   – Отказаться? – В глазах Нэша вспыхивает озорной огонек. – А что, если я настаиваю?
   – Настаивай себе сколько угодно. Мой ответ не изменится.
   Нэш с прищуром смотрит на меня, и уголки его губ приподнимаются. Он медленно подходит к моему окну, наклоняется и опирается предплечьями на дверцу, где опущено стекло. Его лицо в каком-то дюйме от моего.
   – Я всегда могу заставить тебя.
   Слова звучат мрачно и грязно, с намеком на какое-то неопределенное удовольствие. Думать я могу только о том, что бы он заставил меня делать и как я этого хочу.
   Есть одно неприятное определение этого: парень принуждает девушку к сексу. Но о чем оно говорит? Нельзя изнасиловать того, кто сам напрашивается. А я бы напросилась. О, как бы я напросилась!
   Во рту пересохло так, что язык липнет к нёбу. Меня хватает только на то, чтобы покачать головой.
   Нэш молниеносно протягивает руку и выхватывает ключи из замка зажигания. Самодовольно улыбаясь, выпрямляется и обходит машину. Остановившись у окна со стороны пассажира, он открывает дверцу, забирает с сиденья мои баул и сумочку и бросает мне, прежде чем закрыть дверцу:
   – Ты либо идешь со мной, либо остаешься сидеть в машине, которая не заводится. Выбор за тобой.
   После чего хлопает дверцей и как ни в чем не бывало направляется к своему авто с моими вещами, которые забрасывает на заднее сиденье. Потом прислоняется к дверце водителя, складывает на груди руки и смотрит на меня. Ясно, что это вызов.
   Я достаточно упряма и могла бы найти способ настоять на своем, если бы действительно не хотела ехать с ним. Но в том-то и загвоздка: я хочу с ним ехать. Провести побольше времени наедине с Нэшем, без Мариссы, – это предел мечтаний. То есть у меня нет планов умыкнуть его. Даже если бы я могла. У Мариссы полный комплект: она визгливая сучка, но при этом умна, богата, успешна и имеет черт-те какие связи в адвокатском мире Атланты.
   И я – студентка-счетоводша тире барменша тире дочка фермера. Да уж, какое тут умыкание Нэша, даже если бы я была из тех, кто рискнет попытаться.
   К счастью, это делает поездку с ним еще более безобидной.
   Подняв стекла, я вылезаю из машины, запираю дверцу и направляюсь к «БМВ» Нэша – плюшевый салон и всякие навороты. Я оставляю без комментариев довольную улыбку, которая сияет на лице Нэша, когда он залезает в машину и садится рядом со мной. Пусть думает, что победил.
   – Ну что, это было так трудно?
   Я стараюсь, чтобы моя улыбка выглядела не более чем вежливой, подавляя прущий изнутри восторг.
   – Да не так уж. Ты был убедителен.
   – Так обо мне все говорят.
   – Не сомневаюсь, – бурчу себе под нос. Нэш вскидывает голову и смотрит на меня, я невинно улыбаюсь. – Что?
   Взгляд у Нэша подозрительный.
   – Мне показалось, ты что-то сказала.
   – Нет. Это не я.
   Пока Нэш задом выезжает со стоянки, я бросаю все силы на то, чтобы сдержать улыбку.

6
Нэш

   Уголком глаза слежу за Оливией, а сам тем временем двигаюсь к федеральной автостраде. Знаю, я нарываюсь на проблемы: собраться в такую даль, чтобы провести немного времени с этой девушкой!
   Разумеется, я помог бы любой женщине, попавшей в подобную ситуацию. Но зашел бы настолько далеко? Вероятно, нет. А стал бы сам на этом настаивать? Определенно нет.
   Почему ты не мог просто подождать эвакуатор и уйти?
   На это у меня ответа нет, но, кажется, оттого, что в ней есть нечто…
   Она хороша собой, это точно, хотя немного не в моем вкусе. Полная противоположность Мариссе практически во всем – в физическом смысле и во всех прочих. И хотя Марисса подходит мне по всем статьям, меня не тянет к ней так сильно, как к этой девушке.
   И это не к добру.
   Я знаю.
   И все же я здесь. Везу ее через полштата, типа подвожу до работы. В то время как меня ждет моя девушка.
   Вот черт! Марисса!
   Набираю скорость на полосе разгона и поворачиваюсь к Оливии:
   – Не возражаешь, если я позвоню Мариссе?
   Она улыбается и качает головой.
   Нажимаю пару кнопок на приборной панели, чтобы отключить громкоговоритель. Не хочу, чтобы Оливия слышала наш разговор.
   – Ты где? – спрашивает Марисса, едва успев поднять трубку.
   – У Оливии машина не заводится. Я отвезу ее на работу и тут же буду.
   – У Оливии? У моей кузины Оливии?
   – Конечно. У кого же еще?
   – И ты везешь ее на работу? В Солт-Спрингс?
   – Да.
   Меня приветствует тишина. Я знаю, какова Марисса с другими людьми. И полностью осознаю, как она сейчас сдерживает гнев и язвительные комментарии в мой адрес. Ей здорово удается полировать фасад. Она понимает: наши отношения прекратятся, если она не будет сдерживаться. Вот поэтому она и молчит, пока не возьмет под контроль свои эмоции.
   – Ужасно мило с твоей стороны, что ты ей помогаешь. Просто я такого не ожидала. Она мне не чужая, но я никогда не попросила бы тебя так менять планы из-за нее.
   – Знаю, что не попросила бы. Но мне не трудно. Правда.
   Новая пауза.
   – Ну хорошо. Тогда, полагаю, мы увидимся через пару часов.
   – До скорого.
   Я кладу телефон на подставку и замечаю: Оливия внимательно смотрит на меня.
   – Что-нибудь не так? – спрашиваю.
   – Вот и я о том же. Она бесится?
   – Нет. С чего ей беситься?
   – Ты хоть сам-то знаешь, с кем встречаешься?
   Я не могу удержаться от смешка.
   – Она не такая плохая. Вынесла это с честью.
   – Хм.
   – Вы явно друг друга недолюбливаете. Почему же ты живешь с ней?
   Бросаю взгляд на Оливию и вижу, как она спадает с лица.
   – Я говорю как неблагодарная сучка. А она твоя девушка. Прости.
   Черт, я задел ее.
   – Пожалуйста, не извиняйся. У меня и в мыслях не было упрекать тебя. Просто любопытно, как это все получилось.
   – Марисса тебе не говорила?
   – Нет. Об этом она не распространялась.
   – Цены, – бурчит себе под нос Оливия. Я делаю вид, что не слышу ее, и мне становится весело. – Девушка, с которой мы вместе снимали жилье последние два года, внезапно сорвалась и поехала за своим парнем в Колорадо, даже не предупредив меня. Как раз настало время продлевать аренду, и у меня не хватило денег, чтобы заплатить одной. Так что пришлось устраиваться как-то по-другому. Лучшая подруга предложила мне диван у себя, но она в следующем месяце выходит замуж, поэтому ничего не вышло. Оставалась только общага. Пока отец Мариссы не предложил мне пожить с ней. Он берет с меня не так много, как мне пришлось бы платить за комнату и питание в колледже, и это здорово, потому что такие расходы для меня большая проблема. У меня очень скромный бюджет, хотя Тэд мне неплохо платит за работу в баре. – Она смотрит на меня, и я понимающе киваю. – Может, по моим словам непохоже, но я правда очень благодарна. Просто у меня была тяжелая неделя.
   – Значит, ты работаешь в баре?
   – Ну да.
   – Могу я спросить, почему ты ездишь в такую даль, хотя в городе есть, наверное, дюжина баров, куда тебя могли бы взять?
   – Тэд платит лучше, чем во всех других местах, которые я проверяла. Многие его девушки отпрашиваются на выходные, поэтому мне он приплачивает сверху за работу каждый уик-энд. Я работаю там уже два года, а с Тэдом знакома полжизни. Он знает, что я всегда буду на месте.
   – Значит, это хорошо, что я вынудил тебя согласиться и везу на работу.
   Она усмехается. Такая милая, сексуальная усмешка. Мне хочется поцеловать Оливию.
   Это нехорошо.
   – Полагаю, я у тебя в долгу.
   – Не сомневайся, я смогу придумать, чем ты мне отплатишь.
   Приятель, ты уже флиртуешь?
   Мне самому кажется, что последние слова прозвучали двусмысленно. Но самое печальное, намек действительно был. Есть масса вещей, которые я с удовольствием попросил бы ее сделать для меня. Или со мной. Или разрешить мне сделать с ней.
   Усмешка Оливии перерастает в широкую улыбку.
   – Дай знать, когда что-нибудь придумаешь.
   Ого! Она тоже заигрывает со мной!
   Надо одуматься. Не стоит поддаваться. Но я не могу. Совсем не могу!
   Пора сменить тему.
   – Вот что. Я не знаю, сколько платит мой брат, но уверен, что выше среднего. Почему бы мне не поговорить с Кэшем о тебе? Может, у него есть место?
   На лице Оливии паника.
   – Нет!
   – Ладно, – говорю я, слегка шокированный ее реакцией. – Могу я спросить почему?
   Она вздыхает и откидывает голову на подголовник, закрывает глаза.
   – Это довольно длинная и постыдная история.
   – Это связано с тем, как ты снимала с него одежду?
   Оливия резко поднимает голову и поворачивается ко мне с широко раскрытыми глазами:
   – Он что-нибудь говорил об этом?
   – Нет, ты сама об этом упомянула в то первое утро, помнишь?
   Оливия успокаивается:
   – Ах да. Это правда.
   – Так что же, из-за одного такого ничтожного происшествия ты откажешься от работы, которая гораздо ближе к дому да к тому же лучше пополнит твой бюджет?
   – Ну, вопрос о возможном пополнении моих карманов остается открытым. Ты ведь не знаешь, сколько он платит.
   – Я почти могу гарантировать: этого будет достаточно, чтобы заинтересовать тебя. У него очень большой клуб.
   – Хм, – произносит Оливия.
   – Ну, ты хотя бы подумай об этом. Если не хочешь, чтобы я снова заставлял тебя. Я смогу вовлечь тебя в это, сама знаешь.
   Оливия окидывает меня взглядом и улыбается. И мне хочется только одного – съехать на обочину и затащить ее к себе на колени.
   – Я передумал, может, лучше ты заставишь меня заставить тебя.
   Ты что такое творишь, парень?
   Оливия приподнимает голову с подголовника, потом поворачивает ее в сторону:
   – Ты заигрываешь со мной?
   Я пожимаю плечами. Она такая открытая. Мне это нравится.
   – А ты возражаешь?
   – Марисса – моя кузина, ты знаешь.
   – Но ты ее едва терпишь.
   – Это не причина. Я не из таких девушек.
   Я смотрю на нее. И не сомневаюсь в ней ни секунды. Она может думать, что Марисса – стерва, но никогда не сделает ничего, чтобы намеренно причинить ей боль.
   – Можешь мне не верить, но я знаю, что ты не из таких. Я очень хорошо разбираюсь в характерах людей, и у меня нет ни капли сомнения в том, что ты не из таких девушек.
   Оливия хмурится:
   – Тогда зачем ты флиртуешь со мной?
   Она серьезна. Не улыбается, не дразнит меня, но и не осуждает. Ей просто любопытно.
   Я очарован и на какое-то мгновение совершенно честен с ней:
   – Кажется, не могу удержаться.

7
Оливия

   Как это я поддалась на его уговоры?
   Стою перед входом в «Дуал», долго и упорно смотрю на вывеску. Надо улыбнуться. «Дуал». Двойной. Двойка. Близнецы. Похоже, Кэш дерзок во всех аспектах жизни. И умен.
   Черт побери!
   Солнце светит вовсю, и на автостоянке пусто. У меня серьезные сомнения насчет того, к чему готовиться. С вечера воскресенья, когда отец подбросил меня до дома, Нэш беспрестанно донимал меня идеями устроить на работу в клуб.
   Хотя Нэш и Кэш, похоже, не очень ладят, Нэш предложил привезти меня и официально представить брату. Упрямая идиотка, я отказалась даже узнавать, что это за работа. Но теперь, в свете приближающегося уик-энда, с ужасом думаю о необходимости опять ехать в Солт-Спрингс к Тэду, и работа у Кэша внушает больший оптимизм.
   К несчастью, Нэшу опять пришлось уехать из города, так что всяко придется идти одной. Есть у меня еще и задняя мысль. Я ведь почему так стремлюсь остаться в городе на выходных? Чтобы видеться с Нэшем, а то он совсем невыездной.
   Ну ты и тупица! Как можно играть с огнем?!
   Я вздыхаю и переступаю с ноги на ногу, обсуждая сама с собой, что делать. С вожделением смотрю на свою машину. Нэш привел механика, который все исправил еще до моего возвращения домой в воскресенье. Оказалось, что-то было не в порядке со свечой зажигания. Всего лишь. Кажется, так он сказал. И все же… Он починил машину.
   Я вздыхаю.
   Именно мысль о возможности чаще видеться с Нэшем – он ведь будет иногда заглядывать, чтобы проверить, как я, – толкает меня в направлении двери.
   Открываю ее и вхожу в темное нутро. Даже посреди дня свет едва проникает сюда сквозь маленькие окошки, расположенные высоко под потолком.
   Бар выглядит совершенно иначе без мигающих лампочек и толпы народа, зажатой стенами. Столики на высоких ножках чисты и пусты, черный пол отполирован до блеска, в колонках журчит какая-то тихая инструментальная музыка, а единственное освещение во всей комнате – подсвеченные витрины с ликерами, расположенные за стойкой.
   Нэш сказал, Кэш будет здесь весь день, но я начинаю думать, что надо было назначить определенное время. Просто не знаю, где его искать.
   Шлепанцы тихонько щелкают по пяткам, я иду по комнате, подхожу к стойке и выдвигаю стул, чтобы посидеть, надеясь, что Кэш приглядывает за помещением, раз уж дверь открыта.
   И чуть не проглатываю язык, когда внезапно из-за стойки высовывается сам хозяин заведения.
   – Ты, должно быть, Оливия.
   – Святая матерь ада! – выдаю я, хватаясь за грудь, чтобы унять сердце.
   Он смеется:
   – С таким языком ты тут приживешься.
   Если бы я не была сильно ошарашена, то, вероятно, стала бы возражать против его замечания. Но вместо этого я смеюсь:
   – Ты выявил худшее во мне. Что тут скажешь?
   Кэш одет в черную майку, мускулистые руки обнажены, видна затейливая татуировка на левой стороне груди. Я стараюсь не думать о нем как о парне, при взгляде на которого текут слюнки, но именно это навязчиво лезет в голову.
   Черт побери!
   Он ставит локти на барную стойку и наклоняется ближе ко мне:
   – Это потому, что ты не дала мне возможности выявить в тебе лучшее.
   Голос у Кэша низкий и тихий, брови выгнуты почти как в первый вечер – вызывающе и с намеком на непристойность. Пульс у меня учащается.
   Боже правый, он еще более заводной, чем я помню!
   Кое-как мне удалось убедить себя, что он не так привлекателен, как Нэш; из двоих парней плохой – он, потому и нравится мне меньше. Боже мой, я была не права!
   Отчаянно пытаюсь собраться с мыслями и на этот раз произвести хорошее впечатление. Ясно, что у меня только один шанс исправить первоначальное.
   Я вежливо улыбаюсь и отвечаю:
   – Ну, это не составит труда, если я начну работать у тебя.
   Кэш отклоняется назад и криво усмехается:
   – Уже грозишь делом о сексуальном домогательстве?
   – Нет… я… конечно нет! Я… не имела в виду… на самом деле я хотела сказать… – В голове раздается звук падающего с неба самолета; скорость увеличивается, лайнер врезается в склон горы… взрыв.
   Заткнись, Оливия! Прошу тебя, просто умолкни!
   – Не иди на попятный! Только стало интересно!
   Набираю в грудь воздуха. Мне легче, и в то же время я слегка раздражаюсь.
   Он дразнит меня!
   – Ты всегда такой злобный?
   – Злобный? – с невинным лицом переспрашивает Кэш. – Я? Не-е-ет.
   Улыбаясь, он кладет ладони на стойку, приподнимается, перекидывает через нее ноги и соскакивает на пол рядом со мной. Я на секунду зажмуриваюсь в надежде, что вид его бицепсов и трицепсов, играющих под гладкой кожей, не врежется навсегда в мою память. Думаю, я опоздала, потому что это видение стало последним перед тем, как мои веки сомкнулись.