Мишель Маркос. Властное желание

   – Пока рано просить прощения, но скоро придется. – Он открыл дверь и потащил Минну за собой по коридору мимо лестницы, в другую комнату. Затем резко распахнул дверь кабинета и толкнул ее вперед.
   Минна вскрикнула, едва не налетев на массивный письменный стол, и повернулась лицом к Прескотту.
   – А теперь, – сказал он, снимая сюртук, – я задам тебе несколько вопросов, и ты ответишь на них. Честные ответы позволят сократить боль.
   – Боль? – с ужасом переспросила она. – Какую боль?
   – Я буду задавать вопросы, – глухо повторил он. – Сейчас я пойду в гостиную за плетью, а когда вернусь, надеюсь застать тебя склоненной над столом, с юбками, поднятыми до талии, и с искренним извинением на губах. Понятно?
   Сердце Минны так гулко колотилось, что она едва слышала Прескотта. Она посмотрела в его суровое лицо.
   – Я сказал: «Тебе понятно?»
   Она инстинктивно хотела отрицательно покачать головой, протестуя против унижения быть битой плетью. Однако страх заставил ее сказать то, что он хотел услышать.
   – Д… да.
   Он поджал губы.
   – То есть «да, сэр»!
   Ее горло сжалось от негодования.
   – Я ни одного мужчину не называю «сэром».
   На лице Прескотта появилась удовлетворенная улыбка.
   – В таком случае это будет твой первый урок. – Он повернулся и вышел, закрыв за собой дверь.
   «О нет!» Минна почувствовала себя так, словно ее должны сейчас казнить. Что теперь делать? Она бросилась к двери и ухватилась за ручку. Однако неожиданное озарение заставило ее остановиться. Этот человек знал, что случилось с ее отцом. Ясно, что именно он способствовал его аресту. Если она сбежит сейчас, то никогда не узнает, как отомстить. Она должна во что бы то ни стало остаться.
   Мысль о том, что она будет избита плетью, угнетала ее. Но будет еще хуже, если она лишится возможности отомстить за отца. К сожалению, чтобы наказать Прескотта, она должна сама пострадать.
   А может быть, если она будет послушной и понятливой и будет делать все, что он скажет, ей удастся избежать побоев. Минна оглядела комнату. Повсюду были разбросаны бумаги и книги, сброшенные с полок. Ковер был усеян корреспонденцией. Казалось, кто-то перевернул всю комнату в поисках чего-то. Свечи на столе уже почти догорели, но Минна смогла разглядеть валявшиеся на нем газеты.
   Она с беспокойством посмотрела на стол, где предстояла порка, и тяжело вздохнула. Затем положила локти на стол, испытывая невероятное унижение, и склонилась над сегодняшней газетой «Таймс».
   Перед ее глазами оказалось объявление:

   «Похороны лорда Прескотта состоятся завтра.
   Помощнику мэра будут оказаны необходимые почести.
   Лорд Родерик Прескотт будет предан земле завтра в три часа дня после соответствующей церемонии, на которой должны присутствовать многие члены парламента, включая лорд-мэра Александра Бенсонхерста».

   Над этим объявлением был помещен портрет мужчины лет пятидесяти, с большими усами и лысой головой. Этот человек вовсе не был похож на мужчину, которого она пыталась соблазнить несколько минут назад.
   В голове ее возник вихрь вопросов, вызванных этим объявлением в газете. Но одно она знала определенно: мужчина, чьи приближающиеся шаги были слышны за дверью, должен был кое-что объяснить.
   Она стояла возле стола, скрестив перед собой руки и держа в одной из них сложенную газету.
   Он стремительно вошел в кабинет и был ошеломлен ее вызывающим видом. Она получила большое удовольствие, прочитав такую реакцию в его взгляде.
   Без куртки он казался еще более грозным. Облегающий жилет подчеркивал выступающие мускулы его торса, а рукава сорочки делали его руки еще крупнее. Кожаная плеть в его руке должна была заставить слабую женщину просить пощады. Но она была теперь вооружена знанием.
   – Прежде чем начнете меня наказывать, разрешите мне высказать свои сожаления.
   – Ты поплатишься за свое ужасное непослушание. Не думай разжалобить меня теперь своими извинениями.
   – Возможно. Простите, что нарушила ваши инструкции. Я знаю, что мне не позволено задавать вопросы, однако есть одна вещь, которую я должна узнать перед тем, как подвергнусь наказанию.
   Он сложил руки на груди, выпрямившись во весь рост:
   – Ну?
   Она бросилась на него, лупя его газетой:
   – Кто вы, черт возьми, такой?!
   Пораженный ее нападением, он поднял руки, защищаясь от ее ударов. Она закричала на него, подтверждая каждое слово шлепком газеты:
   – Вы – не – лорд – Прескотт! Вы – самозванец!
   – Стоп! – закричал мужчина, отступая в угол.
   – Объяснитесь! Вы дьявол, вы подлец, вы сукин сын!
   К удивлению Минны, мужчина начал смеяться.
   Раскаты смеха сотрясали его плечи, в то время как он старался уклониться от ее ударов. Похоже, что она не била, а щекотала его. Разозлившись, Минна ударила его сильнее.
   – Подумать только, я старалась соблазнить вас!
   В следующее мгновение сознание ее затуманилось. Одним ловким движением он схватил ее за запястья и подтащил назад к столу. Затем, воспользовавшись силой, вырвал измочаленную газету из ее руки.
   Минна открыла глаза и обнаружила, что лежит на твердой деревянной поверхности стола, прижатая теплым мужским торсом. Ее руки удерживались над головой его сильными пальцами, и ее тело находилось в непосредственном контакте с его телом. Она прерывисто дышала, и ее груди вздымались и опускались, соприкасаясь с его грудью. Он прижимал ее всем телом. Она взглянула в его насмешливые глаза, находящиеся в нескольких дюймах от ее глаз. Он смотрел на нее с веселым выражением лица.
   – Слава Богу. Теперь ты такая, какая есть на самом деле.
   – А кто вы, черт возьми? – спросила она, чувствуя себя ужасно неловко. Однако, несмотря на унизительное положение, ее тело начало реагировать на прикосновение его одежды к ее обнаженной коже, на пьянящий запах его одеколона и на смягчившееся выражение его глаз, устремленных на нее.
   – Я Солтер Лэмбрик, начальник отделения полиции. Я расследую убийство Родерика Прескотта. И до сегодняшнего вечера вы были главной подозреваемой.
   – Я? – Ей опять стало тяжело дышать. – Но почему?
   Он выпрямился, забрав с собой тепло своего тела, и помог Минне занять вертикальное положение.
   – Из-за этого, – сказал он, доставая из кармана жилета письмо. Оно было адресовано лорду Прескотту и написано ее рукой.
   – Я его не убивала.
   – Теперь я это знаю. Меня убедило то, что вы верили, будто я лорд Прескотт, и ваше полное неведение, что вы стоите в пяти шагах от того места, где он был найден мертвым.
   Минна испуганно огляделась по сторонам.
   – Позади вас.
   Она повернулась и инстинктивно попятилась от стола. Ее отступление остановил Солтер. Она повернулась и оказалась в его объятиях. Возникшее чувство встревожило ее.
   – Значит, вы… полицейский?
   – Да.
   Минна всегда опасалась мертвецов, мошенников и представителей закона. Но в данном случае она была рада находиться рядом с таким сильным мужчиной.
   – Пойдемте. Я обещал накормить вас обедом, и миссис Толливер приготовила что-то вкусное.
   Минна позволила полицейскому проводить ее в столовую, в то время как в голове ее теснилось множество вопросов, требующих ответа. Солтер усадил ее за стол справа от себя. В комнату вошла маленькая хрупкая женщина с супницей, которая, казалось, была тяжелее ее.
   Служанка, по-видимому, воспринимала этого мужчину как хозяина, что еще больше смутило Минну.
   – Я не понимаю, что здесь происходит. Дворецкий, который встретил меня… он знает, кто вы на самом деле?
   Констебль улыбнулся:
   – Они все знают, кто я. Они согласились участвовать в этой игре, пока мы не определим, виновны вы или невиновны в этом убийстве. Я попросил дворецкого посмотреть на вас и сказать мне, бывали ли вы в этом доме прежде.
   Многое все-таки оставалось непонятным.
   – Так, значит, это не ваш дом?
   Солтер покачал головой:
   – Нет. Это не мой дом и не мои слуги. На мне даже не моя одежда. И это не моя плетка.
   Минна начала понимать ситуацию и немного расслабилась.
   Он озорно улыбнулся:
   – Моя плетка намного больше.
   Она сочла это не особенно забавным.
   – Выходит, все это – одна большая ложь? Ваш визит в «Империю страсти», оплата моих услуг, а также… – Она с ужасом подумала, как глупо вела себя, стараясь его соблазнить. – Все это было устроено только для того, чтобы завлечь меня в ловушку?
   – Отчасти. Однако было еще кое-что, что мне хотелось бы выяснить.
   Его снисходительный тон раздражал ее. Минна чувствовала себя ужасно неловко. Она сделала глоток вина, чтобы немного успокоиться.
   – Теперь, после того как вы позабавились, я желаю вам всего хорошего. Приятного вам вечера. – Она встала, чтобы уйти.
   Он протянул руку и задержал ее, схватив за предплечье:
   – Не спешите. Есть еще очень многое, что я хотел бы узнать.
   – У меня нет желания разговаривать. Особенно с вами. Теперь, когда стало известно, что меня ничто не связывает с вами, я не вижу причины продолжать нашу беседу.
   – А я думаю иначе. – Он грубо усадил ее на стул. – Вы можете ответить на мои вопросы здесь, за обедом, любезно приготовленным миссис Толливер, или будете отвечать, находясь за тюремной решеткой. В любом случае наш разговор будет продолжаться, пока я не буду удовлетворен.
   «Вы не получите никакого удовлетворения от меня». Она вновь испытала унижение, вспомнив, как ласкала его. Она вела себя подобно дешевой проститутке. Ей стало плохо при мысли, что он мог подумать о ней. Вероятно, он внутренне смеялся над ее неумелыми попытками ублажить его. Ей хотелось опрокинуть супницу на его лживую голову.
   – Почему вы интересуетесь ювелирным магазином Холлидея? Говорите правду, немедленно, – потребовал он.
   Минна поджала губы. Хотя она не хотела отвечать, однако казалось, будет вполне уместно раскрыть свои карты после того, как он сделал это.
   – Эммет Холлидей – мой отец. Он был арестован недавно за подделку и воровство. За преступления, которых он не совершал.
   – Да, я помню это дело. Он был обвинен в краже драгоценных камней из ожерелья, заменив их фальшивыми камнями.
   – Это было не ожерелье, а тиара – экзотическая восточная корона. И замена была сделана не фальшивыми камнями, а полудрагоценными самоцветами. Потом отец вернул клиенту и тиару, и первоначальные, драгоценные камни. Ему хорошо заплатили за работу. В этом не было ничего незаконного.
   – Я помню, что этот клиент, кем бы он ни был, выдвинул против него обвинения, заявив, что принес тиару для чистки драгоценных камней, а получил ее назад с другими, более дешевыми, камнями. Настоящие камни ему не вернули, и он обвинил Холлидея в воровстве.
   – Все это ложь. Судебный процесс почему-то был закрытым, и мне неизвестно, кто обвинил отца. Они заявили, что дело отца связано с национальной безопасностью и потому процесс не может быть публичным. Мне даже не позволили дать свидетельские показания в его защиту. Он был признан виновным, осужден и отправлен в исправительную колонию в Австралии.
   Солтер откинулся на спинку стула.
   – Да, теперь я более отчетливо припоминаю это дело. В нем участвовал правительственный чиновник, и суд решил, что будет лучше вести процесс при закрытых дверях в связи с возможными политическими последствиями. Такие процессы порой длятся годами, но в случае с вашим отцом судебное разбирательство прошло в ускоренном режиме и приговор был вынесен довольно быстро. – Он посмотрел на опущенную голову Минны: – Вы думаете, его обвинил лорд Прескотт?
   – У моего отца было много богатых клиентов, но только двое из них связаны с правительством. Только два человека обладают такой политической властью. Я намерена выяснить, кто подставил моего отца, и решила начать с лорда Прескотта.
   – Теперь понятно. Однако это направление поиска закрыто, так как лорд Прескотт убит.
   Ноздри Минны раздулись от гнева. Со смертью Прескотта свершилось отмщение, но не правосудие.
   – Как это произошло?
   – Извините, но я не могу разглашать подробности этого дела, пока не обнаружен убийца.
   Минна скрестила руки, испытывая раздражение.
   – Понятно. Выходит, я должна вам все рассказывать, а вы нет.
   Он криво улыбнулся, понимая, что такое распределение ролей ее раздражает.
   – Этим и отличается полицейский. – Он задумчиво посмотрел на нее. – Минна… что это за имя?
   Она не хотела объяснять ему, что это сокращение от имени Вильгельмина, которое ей ужасно не нравилось. Она опасалась, что он начнет называть ее так. Минна сузила глаза и насмешливо спросила:
   – А что означает имя Солтер?
   Он засмеялся, и на мгновение этот смех сделал его менее властным и более человечным.
   – Если хотите знать, мой отец был конюхом в конюшнях сквайра по имени лорд Солтайр. Этот лорд был очень добрым человеком и любил мою семью. Когда я родился, отец назвал меня в знак признательности Солтером.
   Минна наблюдала, как он занялся своим супом. Он ел с удовольствием, но без изящества, отламывая кусочки хлеба и бросая их в бульон. Она поняла, насколько страх ослепил ее при первой встрече: этот человек не был джентльменом.
   – Значит, вы сын слуги?
   – Да, – ответил он, перед тем как сделать глоток вина. – Вы разочарованы?
   – Это лишь подтверждает мои подозрения. Скажите, если вы выросли в сельской местности, что вы делаете в Лондоне?
   Он резко втянул воздух и сделал паузу, видимо, погрузившись в воспоминания и стараясь подавить эмоции, прежде чем начать говорить.
   – У меня был брат. Он умер, когда мне исполнилось восемнадцать лет. Через два года я поступил на службу в кавалерию армии его величества и отправился на войну против ирландских мятежников. Когда война закончилась, я оставил армию и приехал в Лондон. Полиция здесь только что была создана, и я поступил туда на работу. Я обнаружил, что в большей степени склонен осуществлять правосудие, чем участвовать во внешней политике.
   Минна чувствовала его волнение во время рассказа о себе, хотя он старался скрыть его. В сравнении с его прошлым ее жизнь была относительно непримечательной. Другие дети обижали ее, и она скрывалась в ювелирном магазине отца, углубляясь в чтение книг.
   Минна заметила, что миссис Толливер принесла второе блюдо – аппетитно выглядевшую рыбу в лимонном соусе.
   – Я слышала ужасные вещи об этой войне. Я знаю, что это была не окончательная победа для наших солдат.
   – Да, им пришлось многое вытерпеть. Это была жестокая бойня… – Его голос затих, и лицо помрачнело. – Однако я не хочу возвращаться к прошлому. Скажите, чего вы хотели добиться, став любовницей Прескотта? Вы же не думали, что он безумно влюбится в вас, аннулирует свое обвинение и вернет вам отца из тюрьмы?
   Его сарказм уязвил Минну.
   – Нет. Я не настолько глупа, чтобы рассчитывать, что он влюбится в меня, однако тот, кто способен лжесвидетельствовать против невинного человека, наверняка имеет скелеты в своем шкафу. Моя миссия заключалась в том, чтобы узнать как можно больше о лорде Прескотте, чтобы обнаружить эти скелеты.
   – Понятно. Следовательно, вы решили отомстить.
   Минна поджала губы.
   – Это единственное, что я могу сделать.
   – Как вы узнали о склонности Прескотта к садомазохизму?
   – Мой отец рассказал мне об этом. По-видимому, когда Прескотт приходил в магазин, он хвалился своими последними достижениями. Он делился с моим отцом ужасными подробностями мучительного самобичевания. «Удары хлыстом, – говаривал Прескотт, – доставляют мне больше удовольствия, чем удары палками».
   – Удивительно, что ваш отец пересказывал вам такие отвратительные подробности.
   – Мой отец был очень откровенен со мной. Мы очень дружны. – Она понизила голос. – Точнее – были дружны.
   – Хм. Вы упомянули, что подозревали двоих мужчин в ложном обвинении вашего отца. Кто второй?
   – Фредерик Страттон.
   – Страттон. Лорд Андервуд… – Солтер задумался на минуту. – На вашем письменном столе лежало адресованное ему письмо. Вы также пригласили его в бордель?
   Минна кивнула:
   – Письмо было отправлено вчера.
   Солтер вздохнул и покачал головой:
   – Вы напрасно собираетесь идти по этому ложному пути. Напишите ему еще раз и отмените приглашение.
   – Я не буду это делать.
   – Мисс Холлидей, позвольте полиции разобраться в этом деле.
   Минна грустно усмехнулась:
   – Ваша система правосудия ошибочно осудила моего отца. Но я не намерена совершать ошибку. Если лорд Прескотт не виновен в осуждении моего отца, то мои дальнейшие расследования не помешают поискам убийцы.
   – Мне приказано найти человека, убившего Прескотта. И я не хочу, чтобы вы совали свой нос в это дело.
   – Вы хотите сказать, что будете осуществлять правосудие ради мертвого человека, а не ради моего отца?
   – Нет. Правосудие относится ко всем одинаково. Но в данном случае нужно найти убийцу.
   – О, какой же вы жестокий! Мой отец страдает от непосильного труда в чужой стране, отбывая наказание за преступление, которого не совершал, а вы намерены совершить возмездие ради мертвого человека?
   – Я хочу посадить убийцу за решетку. Когда мое расследование завершится, я обещаю разобраться в деле вашего отца. И если найдутся доказательства его невиновности, я добьюсь повторного суда.
   – Нет.
   – Что нет?
   – Ваше предложение не слишком удачно. Разница между нами заключается в том, что я должна вернуться в прошлое. Я думаю о моем отце и несправедливости, от которой он страдает, каждый день. И я не хочу допускать, чтобы он дальше терпел незаслуженные мучения. У меня есть свой план, и я буду ему следовать.
   – Если только он не помешает моему плану. Прошу вас воздержаться от вашего расследования. Вы только испортите все дело и поставите себя под угрозу.
   – Я могу теперь идти, мистер Лэмбрик? Сегодняшний вечер был очень тяжелым, и, откровенно говоря, я не желаю больше тратить ни секунды на споры с вами. У меня есть другие дела, более срочные и гораздо более важные.
   Солтер выпрямился на своем стуле.
   – Кажется, я был слишком осторожен в своих высказываниях, моя маленькая Минни. Разрешите мне прояснить все до конца. Вы плаваете в бассейне с акулами, и вас могут сожрать. Вам надо вернуться к вашим книгам, к барной стойке и забыть о преследовании этих двух мужчин. Когда я благополучно засажу убийцу лорда Прескотта в тюрьму, вы сможете преследовать кого угодно, и я буду рад оказать вам поддержку силами всей полиции, чтобы добиться справедливого решения в отношении вашего отца. Но если вы переступите границы моего расследования, я посажу вас в камеру до завершения моей работы. Надеюсь, мы поняли друг друга?
   Минна сузила глаза:
   – Я прекрасно поняла вас.
   – Очень хорошо.
   – Но вы до сих пор не поняли меня. – Она встала из-за стола и вышла из комнаты.

Глава 5

   Лолли прислонилась к двери и позволила корабельному магнату поцеловать ее на прощание в обе груди. Она погладила его по щеке.
   – Не пропадай на целых два месяца. Иначе я могу тебя забыть.
   Мужчина прижался к ней своим бочкообразным животом и просунул руку в ее панталоны.
   – Эта маленькая штучка будет помнить меня. – Он похлопал ее по заду, и Лолли ощутила кожей скомканную купюру.
   Она улыбнулась:
   – Ты очень добр ко мне, Бартоломью. Я буду хранить до твоего возвращения одну из бутылочек мадеры, которые ты принес. Я знаю забавную сексуальную игру и с удовольствием обучу тебя.
   Лицо его сморщилось от улыбки.
   – В таком случае – до следующего месяца.
   Лолли открыла дверь и выглянула наружу. Она увидела подъехавшую к заведению карету. Дверца открылась, и из кареты вышла Минна.
   – О!
   – Прости? – удивленно произнес мужчина.
   Лолли повернулась к Бартоломью:
   – Я сказала «О!». Мне не нравится, что ты уходишь. Возвращайся скорее.
   – Хорошо. – Он поцеловал ее в щеку. – До свидания.
   Лолли не отрывала глаз от Минны, которая дала монету кучеру и вошла в дом. Девушка тихо последовала за подругой, тяжело ступавшей по лестнице.
   Через несколько секунд после того, как Минна закрыла дверь своей комнаты на верхнем этаже, Лолли открыла ее и вошла. Бессмысленно было спрашивать, как прошла встреча, поэтому Лолли ждала. Минна стянула перчатки, сорвала с себя шляпу и повалилась на кровать.
   – Ненавижу мужчин!
   Лолли кивнула и села рядом с Минной на кровать.
   – Поздравляю. Теперь ты стала одной из нас.
   Минна принялась рассказывать о событиях этого вечера: о том, как лорд Прескотт превратился в констебля, как настоящий Прескотт оказался мертвым, как все ее планы провалились.
   Лолли коснулась руки Минны:
   – Тебе было очень больно?
   Минна покачала головой:
   – Нет. Мы ничего такого не делали.
   – Он бил тебя?
   – Нет. Готов был побить, но не сделал этого.
   Лолли сдвинула свои изящные брови:
   – Тогда почему ты такая сердитая?
   Минна фыркнула.
   – Потому что… – Ей было стыдно признаться даже Лолли.
   – Так почему же?
   Минна подыскивала подходящий ответ.
   – Потому что я потратила целый вечер, да еще в этом нелепом наряде.
   – И?..
   – И потому что нисколько не приблизилась к тому, чтобы оправдали моего отца.
   – И?..
   – И… – Плечи Минны дрогнули. – И потому что я подумала, что действительно нравлюсь ему. – Глаза ее наполнились слезами. – На самом деле он хотел только расспросить меня. О, какая же я дура!
   Лолли погладила ее спину:
   – Бедняжка. Мы все поначалу совершаем подобную ошибку. Во всем виноваты наши чувствительные сердца. Но ты должна помнить, что мужчины для нас всего лишь клиенты, и не более. И это работа. Ты продаешь иллюзию любви, но не саму любовь. Когда мужчины говорят нежные слова, можно легко поверить, что они действительно так думают. Но на самом деле это не так. Не надо страдать из-за этого.
   – Я ничего не понимаю. Ты и девушки постарались сделать меня красивой. Я никогда не выглядела так хорошо, как в этот вечер. Но этого оказалось недостаточно.
   Лолли заглянула в лицо Минны:
   – Он действительно тебе нравится?
   Минна вытерла мокрые от слез щеки и постаралась взять себя в руки.
   – Нет. Я только хотела понравиться ему, вот и все. Я хотела одержать над ним верх.
   – Ну хорошо. У меня есть чем порадовать тебя. – Лолли показала ей конверт. – Он доставлен специальным посыльным в карете с гербом на дверце.
   Минна посмотрела на плотную бумагу кремового цвета со сломанной печатью из красного воска:
   – От кого это письмо?
   – Читай сама.
   Минна развернула лист бумаги.

   «Дорогая мисс Лолли,
   благодарю вас за любезное приглашение. Будучи королевской подданной, вы имеете право на аудиенцию, чтобы обсудить ваши петиции к правительству его королевского величества. Я буду рад встретиться с вами в вашей резиденции завтра в шесть часов вечера.
   С уважением, Фредерик Страттон, лорд Андервуд».

   Минна повернулась к Лолли.
   – Он придет! – Она почувствовала облегчение. – Отлично, Лолли. На этот раз мы поступим иначе. Теперь мы не допустим ошибки.

* * *

   – Вскрой этот чертов ящик наконец! – раздраженно крикнул Солтер.
   Известный медвежатник, Мастер Джек, стоя на коленях перед сейфом, поднял свое морщинистое лицо:
   – Потерпите, начальник. Вскрытие сейфов не терпит спешки.
   Солтер прошелся по комнате.
   – Ты возишься с ним уже четыре часа. Сколько еще потребуется времени?
   – Не знаю. Это замок Брамах с подвижными вырезами. Он защищен от вскрытия и существует уже двадцать пять лет. Еще ни один взломщик в мире не мог справиться с этим замком. Скорее поднимется тревога и придется уносить ноги, прежде чем откроешь его. К счастью, то есть, я хотел сказать, к сожалению, таких замков не много в городе. Они слишком дорогие. Но как говаривала моя мама, если делаешь что-то, то надо делать это хорошо.
   Солтер уселся в кресло за письменным столом.
   – Спасибо за наставление. Как долго ты еще будешь с ним возиться?
   Мастер Джек вскинул свою седую голову:
   – Сколько потребуется, начальник. Иногда удается быстро узнать его секрет, а иногда – нет.
   – Так постарайся быстрее с ним разобраться.
   – Хорошо, сэр, – согласился Мастер Джек, прежде чем снова повернуться к сейфу. Он, продолжая стоять на коленях, возобновил свою работу, обрабатывая напильником деревянную шпонку, чтобы придать ей очередную форму ключа.
   Солтер потер лоб жестом человека, недовольного тем, что вынужден поступать вопреки своему убеждению. Использовать уголовника для решения своей проблемы – не самая лучшая идея.
   Большинству людей был известен только дневной Лондон – изысканная современная столица, где царили закон и порядок. Но с наступлением сумерек город преображался. Он становился похожим на перевернутый садовый камень с кишащими на нем мерзкими тварями. Когда добропорядочные люди спят, ночные обитатели Лондона начинают действовать, удовлетворяя свои потребности. Солтер жил в этом мире: ел, дышал и работал, находясь среди уголовных элементов и стараясь не поддаваться пагубному влиянию этой среды. Поймав очередного нарушителя закона, он испытывал чувство исполненного долга, сознавая, что сделал этот город немного безопаснее для честных граждан. Каждое утро, когда ночная пелена, окутывавшая город, спадала, его Лондон снова становился местом культурной и исторической славы, местом, достойным присутствия монарха и правительства. Но только до наступления очередных сумерек.
   – Оказывая такую услугу полиции, не вздумай воспользоваться своим умением для преступных целей. Если я узнаю, что тобой взломан другой сейф, ты в мгновение ока окажешься в Ньюгейтской тюрьме.
   Мастер Джек слабо улыбнулся, обнажив прорехи между зубами.
   – Ни в коем случае, начальник. Я теперь слишком стар. Времена, когда я скрывался от закона, миновали. Мои колени уже не те, и мне трудно передвигаться. – Он попробовал сунуть самодельный ключ в отверстие замка, затем вытащил его и еще немного потер наждачной бумагой. – Эти игры для молодежи. Когда я был молодым парнем, не было сейфа, который не вскрыл бы Мастер Джек, и все это знали. Но по мере того как мои коллеги умирали, моя популярность ослабевала. В настоящее время в живых не осталось ни одного вора тех лет. И я живу теперь только воспоминаниями. То есть жил до встречи с этим красавцем. Знаете, компания обещала вознаграждение… две сотни гиней тому, кто откроет их замки. Пока это не было сделано. Должен сказать, что джентльмен, которому принадлежит этот сейф, надежно спрятал там свои вещи. Он явно не хотел, чтобы они попали в чужие руки, что бы там ни хранилось.
   – Не надо лишних рассуждений. На них ничего не заработаешь. Но если вскроешь сейф, ты будешь пользоваться моей благосклонностью. Можешь на это рассчитывать.
   Внезапно раздался громкий щелчок, и Мастер Джек улыбнулся:
   – Он все-таки открылся!
   Солтер вскочил на ноги.
   – Понятно.
   Мастер Джек с трудом поднялся, сел на свой старинный морской сундучок и поморщился, потирая онемевшие колени.
   Петли сейфа скрипнули, когда Солтер повернул металлическую ручку дверцы. Содержимое в нем хранилось в таком же безупречном порядке, какой был в кабинете Прескотта до того, как Солтер начал искать ключи. Он сунул руку внутрь и, достав стопку бумаг, бегло просмотрел их.
   – Это все неоплаченные долговые обязательства. – Его брови взметнулись вверх, когда он обратил внимание на огромные суммы долгов. Солтер знал, что Прескотт был азартным игроком и что в клубе «Уайтс» заключались рекордные джентльменские пари, в которых Прескотт оказывался проигравшим. Вполне вероятно, что Прескотт был убит одним из тех, кому он задолжал деньги, но в таком случае непонятно, почему ничего не было украдено, особенно бумажник, находившийся в кармане убитого.
   Нахмурившись, Солтер осмотрел оставшееся содержимое сейфа: красивую коробку с дуэльными пистолетами, небольшую пачку банкнот и мешочек с золотыми соверенами. У дальней стенки он обнаружил письмо на плотной бумаге. Он открыл его и прочитал:

   «Прескотт,
   меня утомляют твои неоднократные попытки связаться со мной. Давай наконец примем решение относительно нашего незаконченного дела. Встретимся завтра в шесть часов в моей резиденции.

Страттон».

   Сердце Солтера учащенно забилось, и кровь зашумела в ушах. Его мысли вернулись к Минне. Она пригласила Страттона в бордель, чтобы выведать у него необходимые сведения. Солтер приказал ей отменить приглашение, но он сомневался, что у нее хватит здравого смысла его послушаться. Ее грубые попытки добыть нужную информацию станут понятны любому умному человеку. Если станет ясна ее цель, неизвестно, что этот человек может с ней сделать. Необходимо повидаться с лордом Андервудом прежде, чем с ним встретится Минна.
   Солтер еще раз сунул руку в темный сейф, чтобы убедиться, что достал из него все. Его скрупулезность была вознаграждена. Пальцы нащупали черный бархатный мешочек, не замеченный ранее в темноте. Он вытащил его и раскрыл, растянув стягивающий шнурок. То, что он увидел, поразило его.
   Солтер извлек из мешочка огромный драгоценный камень и поднес его к канделябру. Камень засиял ярким голубым огнем.
   – Боже! – воскликнул Мастер Джек, подавшись вперед, чтобы лучше разглядеть драгоценность сквозь свои небольшие очки. – Какая потрясающая вещь!
   Солтер был ошеломлен крошечными призмами, сверкающими в сердцевине камня. Трудно сказать, сколько он мог стоить. Вероятно, Минна знала это. Настроение Солтера улучшилось, когда он подумал о девушке, но он понимал, что лучше держать ее подальше от этого дела для ее же безопасности. Он почувствовал сожаление от того, что вынужден отдалиться от нее, однако быстро справился с этим чувством. Он всегда старался избавиться ото всего, что отвлекало его от работы.
   – Я знаю человека, который мог бы продать эту вещь для тебя, начальник, – сказал Мастер Джек. – Дай мне этот камень, и я позабочусь о нем.
   Солтер бросил на него испепеляющий взгляд:
   – Единственное, что я могу сделать, – это доставить тебя назад в Баттерси. Забирай свои вещи, и пойдем.