Молчанова Ирина. Гламур в шоколаде

   Радость длилась недолго — до следующей перемены, пока в коридоре Инна не встретила свой собственный гимназийный прототип.
   Белобрысая девчонка в компании себе подобных остановила ее и с видом коронованной особы спросила:
   — Это ты, что ли, новенькая?
   — Да.
   Девочки переглянулись и захихикали. К ним подрулил парень и, закинув руку белобрысой на плечи, полюбопытствовал:
   — Ну и где новенькая?
   Белобрысая снова захихикала:
   — Да вот же она!
   Парень во все глаза уставился на Инну и покачал головой:
   — Да ну, ты чё… Ванька сказал, что она ваще — супер! В той, своей школе она, типа, крутой была.
   — Мд-а, — протянула белобрысая, — крутизной тут и не пахнет.
   Не привыкшая выслушивать колкости, Инна отреагировала моментально:
   — Все верно, крутизной тут не пахнет, тут пахнет потом твоего дружка. — И, резко развернувшись, она пошла в другую сторону. Да, она хотела забыть свой прошлый опыт, но не ценой собственного достоинства!
   Инна зашла за угол и столкнулась с директором.
   Константин Викторович ей улыбнулся.
   — Как дела? Уже обвыклась?
   — Что-то вроде того, — пробормотала Инна, ощущая, что краснеет.
   Из-за угла выскочила белобрысая с диким воплем:
   — Где эта новая овца, ну, она у меня сейчас получит!
   Директор обернулся:
   — Кристина, в чем дело?
   Девочка остановилась и, заметив его, лучезарно улыбнулась:
   — Ничего, Константин Викторович, я как раз искала свою новую подругу.
   Директор насмешливо посмотрел сперва на Кристину, затем на Инну и пробормотал:
   — Не хотел бы я быть на месте твоей подруги, Кристи, овца — это не совсем то название, которое годится для друзей.
   Он ушел, девчонки остались наедине, если не считать учеников, подоспевших посмотреть, как крутая Кристи задаст жару новенькой.
   — За базар свой не хочешь ответить? — наступая на Инну, прошипела Кристина.
   Инна молча ждала, когда задиристая девчонка подойдет ближе. Кристина толкнула ее. Со всех сторон послышались свист и крики. В гимназии никто не смел ее толкать, да что там толкать — говорить с ней на повышенных тонах не осмеливались! А если бы кто-то попытался, за Инну нашлось бы кому заступиться, это каждому было известно. А здесь Инна находилась на чужой территории, а точнее, на территории белобрысой Кристины: она явно тут всем заправляла. Инна не знала, как нужно себя вести, что отвечать, нужно ли толкнуть нахалку в ответ или лучше сбежать?
   Тем временем Кристина, обрадованная молчанием соперницы, снова ее толкнула, куда сильнее, чем в первый раз. Инна ударилась спиной о стену и озверела. Теперь у нее не возникало мыслей о том, что нужно делать. Она подскочила к белобрысой и, сжав ладонь в кулак, врезала ей прямо в лицо. На какой-то миг повисла тишина, потом все зашумели, а схватившаяся за разбитый нос Кристина завопила как сумасшедшая.
   Инна скромно стояла, ожидая, когда верные подруги и друзья белобрысой задиры накинутся на нее и в отместку разорвут ее на части, но ничего подобного не произошло.
   Немного позже, сидя в кабинете директора и ожидая страшного суда, Инна разглядывала висевшие на стене грамоты. Пришел Константин Викторович. Судя по морщине на его лбу, белобрысая Кристи уже успела изложить ему свою версию произошедшего. Директор сел за стол и устремил на Инну строгий взгляд. Так они смотрели молча друг на друга некоторое время, потом он заговорил:
   — Никогда не переходил из одной школы в другую, но догадываюсь, что это нелегкое дело.
   Девушке было неловко оттого, что директор говорит с ней таким мягким голосом и, кажется, совсем не сердится. Хотелось оправдаться перед ним, но она продолжала угрюмо молчать.
   — Мне отлично известно, что Кристина — не подарок, она очень задиристая, но в нашей школе ее… — он призадумался, — любят и уважают, наверное, что-то вроде того.
   — Ерунда!
   Инна заметила, как Константин Викторович изумленно моргнул, и тогда сообразила, что высказала свои мысли вслух.
   — Ерунда? — повторил он.
   Инна покраснела.
   — Никто ее не любит и тем более не уважает, — с тихим вздохом промолвила она.
   — Почему ты так решила?
   — Просто знаю.
   Директор обаятельно улыбнулся.
   — Ну хорошо, не хочешь — не говори. Тем не менее я хотел внушить тебе, как говорится в одном хорошем мультфильме, что надо жить дружно.
   Инна поднялась.
   — Мне не доставляют радости драки, не подумайте.
   — Ну что ты, — с легким сарказмом усмехнулся Константин Викторович, — ничего подобного я и не думаю.
   Остальные четыре урока и три перемены пронеслись молниеносно. Учителя рассказывали много интересного, чего в гимназии им не говорили, а в перемены только и разговоров было о ее драке с Кристиной, отправленной добросердечным директором домой, но прежде, как донесли Инне новые одноклассники, получившей от него строгий выговор. Вместо того чтобы отнестись к ней как к выскочке, сразу же завязавшей драку с их местной звездой, ребята, казалось, стали относиться к Инне еще лучше. Звали с собой в столовую, показывали по нескольку раз школу, а на последнем уроке даже начали передавать ей записки. Все это было выше ее понимания. Переходя в новую школу, она намеревалась стать серой, неприметной «заучкой», которую вряд ли кто-то из учеников по прошествии времени по классной фотографии вспомнит… А получилось так, что ее заметили. Кто-то уже планировал с ней дружить, две девочки чуть не передрались из-за того, кто будет с Инной сидеть за одной партой, а самый смелые мальчики подходили и брали ее домашний телефон. События развивались слишком быстро, ей хотелось поднять руку и сказать «стоп», чтобы все хорошенько обдумать. Инна рассчитывала поразмыслить о произошедшем по пути домой, но и тут ничего не получилось. Ее провожала целая компания мальчишек и девчонок, живущих неподалеку от ее дома.
   Видевшая все это из окна мать не уставала восклицать: «Как хорошо тебя приняли!» Возразить было нечего, приняли ее изумительно, об истории с разбитым носом Кристины Инна умолчала. Не хотела расстраивать маму, и так переволновавшуюся за неделю, пока оформляли перевод документов дочери.
   Вечером, приготовив уроки, Инна пошла прогуляться. Впервые — одна, без ухажеров, многочисленных подружек, «верной» Катьки, даже без сестры Ани, с которой она могла часами трещать по телефону и болтаться по магазинам. Октябрьский прохладный ветер в ярком свете фонарей гонял по асфальту листья. На душе ее воцарились спокойствие и смутная грусть. Инна укуталась поплотнее в синий шарф, добрела до ближайшего садика и присела на качели. Поблизости никого не было, фонарь заслоняли густо поросшие деревья и кусты. Раньше Инне даже не пришло бы в голову пойти одной вечером в садик и просто посидеть на качелях. Все это было не для нее — не круто и не гламурно, а значит, неинтересно. Сейчас, сидя в полумраке на качелях, ощущая, как ветер треплет ее волосы и обдувает лицо, Инна поняла, как много она потеряла, тратя время на магазины, тусовки и прочую ерунду. Незаметно к ней подошла большая белая дворняга и, с любопытством глядя на девушку, села напротив.
   — Привет, — заметила псину Инна.
   Пес завилял хвостом, чуть наклонил голову набок, так, что кончики больших стоячих, как у овчарок, ушей смешно заколыхались.
   — Как жизнь? Вижу, что плохо, — оглядывая ввалившиеся бока собаки, пробормотала девушка. — У меня тоже не очень, хотя ты, наверно, думаешь, что, если есть чем набить брюхо, все остальное наладится. Может быть…
   Пес с интересом слушал ее и уходить никуда не собирался.
   — С собакой говоришь? — послышался позади нее голос.
   Инна резко обернулась и чуть не свалилась с качелей, увидев, кто перед ней стоит.
   Артем подошел поближе.
   — Не подскажешь, который час?
   — Н-н-нет, — с усилием выдохнула она.
   — Симпатичный пес, — косясь на собаку, заметил он.
   Она согласно кивнула, лихорадочно соображая: узнал он ее или нет? Качели находились в самом неосвещенном месте садика, а Инна совсем не походила на себя прежнюю, да и голос ее за их короткое знакомство длиною в две мимолетные встречи он вряд ли успел запомнить.
   Артем все стоял, не уходил. Инна молчала, спрятав лицо по самый нос в шарф.
   — Я иногда выношу ему кости, — неожиданно сказал парень. Пес при слове «кости» завилял хвостом.
   — Понятно, — пробубнила Инна.
   — Кстати, я Артем. — Он протянул ей руку.
   Инна отцепила одеревеневшие пальцы от железных поручней и подала ему.
   «Не догадался! Не узнал, иначе не стал бы представляться, а сразу спросил, куда я пропала», — с облегчением подумала она.
   — А ты?
   — Что?
   — Как тебя зовут?
   Она недолго думала, потом брякнула первое пришедшее на ум имя:
   — Аня.
   — Аня? — изумленно протянул он.
   — А что, есть такое имя, если ты не знал.
   — Знал, — согласился Артем.
   Они помолчали.
   — Хорошее имя, очень мне нравится, — бодро сказал парень, и Инне даже показалось, что он улыбнулся.
   «Вот привязался, — со злостью подумала Инна, — он, наверное, многим, как и мне на дискотеке, встречаться предлагает, а утром ничего не помнит».
   — Любишь одна гулять, А-н-я? — продолжал парень, зачем-то выделив голосом ее выдуманное имя словно в попытке пристыдить девушку.
   — Очень.
   — Мне почему-то показалось, что ты чем-то расстроена, может, поделишься?
   — С чего бы это? Думаешь, возьму и выложу все первому встречному? Как бы не так. — Она специально решила говорить как можно грубее, чтобы он поскорее оставил ее в покое.
   Артем почему-то совсем не оскорбился и даже весело сказал:
   — Ну и ладно, но все равно, если захочешь рассказать — я умею слушать!
   «Смеяться под лестницей ты умеешь, а не слушать», — так и хотелось крикнуть ей, но она сдержалась и проворчала:
   — Я это учту.
   Небо темнело, в домах зажигались окна, а он все продолжал стоять и, подобно дворняге, преданно растянувшейся возле качелей, уходить не собирался.
   — В какой школе учишься?
   — А ты почему интересуешься? — настороженно скосила на него глаза Инна.
   — Просто так, ради разговора, — успокоил ее парень.
   — А тебе поговорить, что ли, не с кем больше? — продолжала она грубить.
   — Не с кем, — кивнул Артем, ничуть не обижаясь.
   «Ненормальный какой-то! Я ему ясно даю понять — отвали, а он все равно лезет. Может, он коллекционирует подружек? Странный тип, а я — дура, встречаться с ним еще согласилась. Глупая, кто же соглашается встречаться на первом свидании? Да и какое это свидание, потанцевали только на дискотеке. Ну, виделись в школе пару раз, да я ведь и не смотрела на него, пока его фотку на доску почета не повесили», — раздумывала она, исподтишка разглядывая красивое лицо парня. Он, в свою очередь, разглядывал ее, отчего по спине у Инны ползли мурашки. Казалось, он вот-вот ударит себя по лбу и воскликнет: «Инка, ведь это ты!» Проходила минута за минутой, но ничего подобного так и не случилось.
   — Хочешь, провожу тебя? — предложил Артем.
   — А я еще не ухожу, — раскачиваясь, фыркнула она.
   Парень и вновь не обиделся, лишь с улыбкой застегнул до конца молнию кожаной куртки. Инна уже продрогла до костей, но не могла же она позволить ему проводить ее до дома, он наверняка запомнил, куда провожал тупую блондинку после дискотеки! В прошлый раз они разговаривали совсем мало, перекинулись парочкой слов во время медляка, он сказал, что хотел бы с ней встречаться, она ответила, что не против. Потом, когда они шли до ее дома, Инна болтала с Катькой о тряпках, а Артем всю дорогу молчал. Только на прощание пожелал ей спокойной ночи и обнял.
   «Сразу нужно было понять, как-то он слишком холоден, — сердито думала Инна, — парни, которые предлагают встречаться, так себя не ведут».
   И в самом деле другие ухажеры обычно пытались урвать поцелуй, а этот лишь похлопал ее по плечу, словно не симпатичную девочку, а папашу-алкоголика. Ничего оскорбительнее этого похлопывания она еще не испытывала. Конечно, это было до того, как Инна услышала знаменательный разговор под лестницей.
   — Чем любишь заниматься? — вывел ее из задумчивости его очередной вопрос.
   — Читать, — немного подумав, выдала она.
   — Что читаешь?
   Инна чуть не проговорилась — книги по истории, но вовремя спохватилась.
   — Разные книги, — уклончиво ответила она.
   — Ладно, а еще тебе что-нибудь нравится, помимо чтения?
   — Одиночество мне еще нравится, — откинув всякие прозрачные намеки, с тоскливым вздохом ответила Инна и в упор посмотрела на него.
   «Все, теперь он уйдет. Если нет, то у него точно с головой не все в порядке».
   Артем не ушел, даже не шелохнулся, а принялся перечислять все то, чем любит заниматься он сам.
   Инна слушала его вполуха, все ее мысли занимал один-единственный вопрос: почему он к ней прицепился? Ответа она не находила ни в своей голове, ни в его словах и даже в действиях. Он, видя, что она пытается раскачаться, вынул из карманов руки, взялся за железный поручень и принялся ее качать. Это переходило уже всякие границы!
   «Голову пытается заморочить», — мысленно шептала себе Инна, не желая подпадать под его обаяние.
   Она замерзла так сильно, что боялась, как бы он не услышал стук ее зубов. Артем продолжал стоять и чего-то выжидать, пес за то время, пока они молчали, успел заснуть, выспаться и проснуться с новыми силами.
   Наконец Инна не выдержала:
   — Пойду домой.
   — Я тебя провожу, — тут же встрепенулся парень.
   — Не стоит, я сама дойду…
   Артем настырно плелся за ней.
   «Дел у него других нет или, может, ему свойственно завязывать таким образом знакомства?»
   Он явно вознамерился проводить ее до двери дома, его совсем не интересовало, что она в этом вовсе не нуждается, поэтому Инна свернула не к своему дому, а к соседнему и остановилась у первого парадного.
   — Ты тут живешь?
   — Как видишь.
   Он улыбался и не уходил.
   — Ну, что еще? — не выдержала она.
   — Ничего, необыкновенное совпадение: я тоже тут живу.
   Инна молча созерцала прямо-таки светящееся счастьем лицо парня и не знала, плакать ей или смеяться. С одной стороны, ситуация ужасно неловкая, ее поймали на лжи, а с другой — Артема, казалось, ее ложь не огорчила, а почему-то развеселила. Он и раньше не выглядел унывающим, а теперь уж просто сиял.
   Не выдержав, она улыбнулась.
   — Ладно-ладно, сдаюсь, я не тут живу, просто хотела от тебя отделаться, — откровенно созналась Инна.
   — Я понял.
   «Господи, почему он все улыбается? Неужели у меня такой забавный вид?» — недоумевала она, мечтая хоть одним глазом взглянуть в зеркало.
   — Так где ты живешь? — огорошил он ее в очередной раз.
   Инна буркнула:
   — Странный ты. — И пошла вдоль дома с вынужденным намерением проведать сестру.
   Артем больше не надоедал ей вопросами, а просто шел рядом.
   «Как безмолвная собака», — подумалось ей.
   Изредка он бросал на нее косые взгляды, а она все ждала очередного вопроса. Его молчание приносило одновременно облегчение и раздражение.
   — А у тебя дел больше нет никаких, кроме как провожать меня? — не выдержала Инна.
   — Дела… почему же, есть, конечно. Просто поздно уже, мало ли что может случиться, на улице темно…
   Ее передернуло от этого его «мало ли». Да если бы не он, она уже спать давно легла, мама наверняка изнервничалась, выглядывая в окна!
   Они дошли до дома ее сестры и остановились.
   — Ну вот, пришли, — бодро объявила Инна.
   — Далеко же ты забралась.
   — О чем ты? — насторожилась Инна.
   — Да так, неужели поближе к дому качелей не нашла?
   — А-а-а, — она нетерпеливо взялась за дверную ручку, — какие нашла, такие и нашла. Спасибо, что проводил, и пока.
   Артем улыбнулся.
   — До встречи.
   Она юркнула в парадное, и только тут до нее дошел смысл его слов. «До какой еще встречи?! О чем это он? — Инна выскочила на улицу, но там уже никого не оказалось. — Какая еще встреча, — рассердилась она. — Что он себе думает?!»
   Фонарь ярко светил ей прямо в лицо, только ответить на ее вопрос — о какой же встрече толковал Артем — он не мог.

Глава 3. Герой стрелки

   Неделя в новой школе показалась Инне одним днем. Одноклассники относились к ней как к своей, да и ей казалось, что она знает этих ребят всю жизнь. Учителя ее хвалили, хорошие отметки сыпались на нее со всех сторон, как и приглашения новых друзей погулять, прийти к ним в гости, сходить в кино или кафешку. Никто ее не цеплял, некому было — задира Кристина сидела дома, как ей объяснили, из-за синяка. Инне не верилось, что все может так удачно складываться. Она все время ждала подвоха, чего-либо, что ее разочарует. Артема с того первого вечера она больше не видела. И убеждала себя, что рада этому, но глубоко внутри что-то с ней не соглашалось. То и дело его образ всплывал в памяти, и сердце немного щемило, наваливалась непонятная тоска.
   Вот и сейчас, посреди урока по информатике, Инна вспомнила его обаятельную улыбку и против воли вздохнула. Инна частенько думала о том, почему раньше, в прежней школе, не замечала этого красивого мальчика? Ответ был очевиден: она вообще никого не замечала, кроме собственной персоны. Мальчики появлялись в ее жизни, только когда сами проявляли инициативу, Инне льстили их ухаживания, ей нравилось заставлять их выполнять разные поручения, она приходила в восторг от подарков, но еще бо€льшую радость доставляла ей власть над чужой любовью. Захотела — казнила, захотела — помиловала, надоел — разжаловала. Все это доставляло удовольствие ей, точнее, тупой блондинке, а вот что же доставило бы удовольствие настоящей Инне — этого она до сих пор не знала. Некогда простая игра в гламурную девочку незаметно превратилась в ее жизнь, настолько правдивую, что Инна не могла уже отличить, где кончается ее придуманный образ и начинается она — настоящая. Все перемешалось, и теперь в попытке вернуть все обратно и стащить ненавистную маску ей приходилось изучать себя заново. Оказалось, что Инна по-прежнему обожает пепси и ненавидит зеленый чай, который она пила для сохранения фигуры, ей хочется на завтрак есть макароны, а в столовой покупать пиццу. Она терпеть не может читать модные журналы, ей куда интереснее листать книги о животных и сборники анекдотов. Она комфортно чувствует себя в спортивной одежде, ее раздражают походы по магазинам, парикмахерским и клубам. Ей приятно гулять в одиночестве и мечтать, учить уроки и получать хорошие отметки, заучивать стихи и рассказывать их живущему во дворе псу. Она, настоящая, не любит краситься и фотографироваться, ей хочется стать художницей, а вовсе не моделью. Ее раздражают глупые шутки и выскочки, а приятны ей спокойные незаносчивые люди. Она знает назубок таблицу Менделеева и восхищается учительницей по химии. Ей хочется верить в любовь и дружбу, нравится помогать своим новым друзьям и подругам. Приятно дома после ужина мыть посуду, а по выходным прибирать свою комнату. Она, настоящая, мало говорит, но много слушает, а еще она постоянно думает о голубоглазом мальчике с доски почета.
   Урок информатики закончился, ученики разбрелись по школе. Инна не пошла в столовую, направилась к кабинету, где проходили уроки литературы. Она вынула из рюкзачка учебник и только хотела его открыть, как увидела, что к ней идет Кристина.
   Девочка скользнула по Инне презрительным взглядом и бросила:
   — Я забиваю тебе стрелу, овечка! Сегодня после шестого урока в школьном дворе! — Кристина скрестила руки на груди. — Только не явись, мы тебя из дома вытащим за лохмы.
   «Мы», — мысленно отметила Инна, гадая, сколько примерно человек таится под этим самым «мы».
   — Ты меня поняла? — Белобрысая ухмыльнулась.
   Инна кивнула, слова никак не шли ей на язык. Она слышала, конечно, что есть такие стрелки, где толпой избивают одного, но и подумать не могла, что когда-нибудь стрелу забьют ей.
   — Отлично, до скорого, овечка!
   Кристина модельной походкой пересекла коридор, а Инна пригладила кудряшки и невидящим взором уставилась в учебник.
   Одноклассники задерживались в столовой. Инна не знала, нужно ли рассказать ребятам о стрелке. Было страшно. Ее никогда не били, а на стрелках именно это и происходит. Ожидать снисхождения белобрысой не приходилось. Кристина жаждала мести.
   К дверям подошел директор, по совместительству он вел у них литературу.