Страница:
Лысоватый мужчина в круглых очках тоже поднялся и пошел навстречу Алине.
– Простите, – выдавила из себя девушка. Она изо всех сил старалась, чтобы голос не дрожал, но получалось плохо. – Я ничего нового не вспомнила. А все, что помню, я уже сто раз повторила.
Ее била дрожь, руки были ледяными, и в груди болело.
– Хорошо, – кивнул следователь, – если понадобится, мы вызовем вас и ваших друзей еще раз.
До института девушка доехала на маршрутке. Сегодня была среда, и Захара объявили в розыск. После встречи со странным незнакомцем, одним легким движением отшвырнувшим на два метра восьмидесятикилограммового парня, Алине посчастливилось вернуться в дом раньше всех остальных ребят. И на вопрос, почему она не догнала их, как обещала, она лишь вновь сказала, что у нее разболелась голова. А когда компания отправилась на поиски Захара, девушка нарочно прошлась с Юрой неподалеку от того места, где в последний раз видела под деревом сводного брата, но там никого не оказалось. Она даже подумала, что ошиблась – ведь в лесу так легко сбиться с пути, – но оторванная от ее джинсов пуговица, лежащая на березовом листочке, убедила в обратном.
Захар – с застывшими глазами и вывернутой шеей – исчез.
Сестры встретили Алину возле института и в один голос спросили:
– Не нашли?
Девушка покачала головой.
Первой парой стояло «Естествознание». Алина вошла в огромную аудиторию, приблизилась к своему столу и увидела на нем белый конверт.
Она открыла его, вынув свернутый пополам листок с текстом, размашисто написанным красной ручкой:
Здравствуй, Алина!
Ни одно доброе дело не остается безнаказанным… воистину. Одиннадцать лет я знал, что этот день когда-нибудь наступит. И он наступил. Больше я не могу защищать тебя, оставаясь в тени, потому что враг показал тебе свое лицо. Нам нужно увидеться. Александровский сад. Любое время. Я буду ждать тебя. Не бойся.
Навсегда твой А.
– Что это у тебя? – поинтересовалась Таня, выхватывая листок.
– Отдай! – резче, чем хотела, произнесла Алина.
Подруга без интереса повертела в руках листок и обиженно вернула, проворчав:
– Вот чудачка, из-за чистого листа готова горло перегрызть.
Алина еще раз пробежала глазами письмо. Создавалось впечатление, что у некоего А. то и дело переставала писать ручка.
– Из-за чистого листка? – переспросила девушка.
Таня странно посмотрела на нее.
– А что, по-твоему, он грязный? – Она сузила глаза и с усмешкой прибавила: – Или, может, ты пишешь шпаргалки невидимыми чернилами?
Алина снова прочла записку и пробормотав: «Прости, из-за последних событий, я сама не своя», бросилась к выходу из аудитории.
– Я понимаю! Все нормально! – крикнула вслед подруга, но девушка не остановилась. Получила в гардеробе пальто, а пока натягивала его, положила перед старушкой гардеробщицей письмо и спросила:
– Видите?
– Что именно, дитя? – сдвигая на кончик носа очки, заинтересовалась старушка.
– Текст! Видите?
Та перевернула листок и пожала остренькими плечиками.
– А он разве есть?
Желудок закрутило, как барабан в стиральной машине, голова сделалась такой тяжелой, что шея вдруг заболела.
Пока бежала по набережной Мойки, в мозгу стучало: «Навсегда твой А. Навсегда твой А. Навсегда твой А.»
В Александровский сад перед Адмиралтейством, золотой купол которого ярко сиял на солнце, девушка вошла с бешено колотящимся сердцем. Она несколько раз обошла вокруг огромного фонтана, затем присела на белую скамейку. И тогда увидела Его. Он возник из ниоткуда, в точности такой же, как во сне, те же белые волосы, звериные голубые глаза, обрамленные выразительными черными ресницами, – высокий, статный и поразительно красивый.
Юноша остановился перед ней, не доходя двух шагов.
– Кто ты? – прошептала Алина, задыхаясь от мощного аромата леса, наполнившего легкие.
– Ты знаешь.
Она знала или когда-то думала, что знает, но то было давно. А потом семейный психолог назвал ее веру в особенного друга, который всегда рядом, чтобы защищать, «мечтами маленькой одинокой девочки» и прописал таблетки.
Юноша сел рядом и, не глядя на нее, произнес:
– Нужно больше доверять себе, Алина.
В его устах ее имя прозвучало так удивительно привычно, как будто он говорил его тысячи раз.
Она мельком посмотрела на собеседника, но, встретив его взгляд, опустила глаза и призналась:
– Ты мне снишься.
Наверно, за всю жизнь никто не улыбался ей так нежно.
– Я знаю.
После недолгой паузы Алина достала из кармана пальто смятый листок.
– Почему только я вижу письмо?
– Потому что оно написано кровью оборотня. И написано для тебя. – Он поднялся и протянул ей руку. – Идем!
Сколько раз во сне она видела эту ладонь…
Алина резко поднялась и без раздумий крепко стиснула протянутую ей руку. И в тот миг, когда их пальцы соприкоснулись, время повернуло вспять, отмотало одиннадцать лет – и замерло только для этих двоих. Они были посреди девственно белого леса – маленькая девочка с пластмассовой короной, надетой поверх шапки, и белый волчонок с голубыми глазами…
Глава 5
– Простите, – выдавила из себя девушка. Она изо всех сил старалась, чтобы голос не дрожал, но получалось плохо. – Я ничего нового не вспомнила. А все, что помню, я уже сто раз повторила.
Ее била дрожь, руки были ледяными, и в груди болело.
– Хорошо, – кивнул следователь, – если понадобится, мы вызовем вас и ваших друзей еще раз.
До института девушка доехала на маршрутке. Сегодня была среда, и Захара объявили в розыск. После встречи со странным незнакомцем, одним легким движением отшвырнувшим на два метра восьмидесятикилограммового парня, Алине посчастливилось вернуться в дом раньше всех остальных ребят. И на вопрос, почему она не догнала их, как обещала, она лишь вновь сказала, что у нее разболелась голова. А когда компания отправилась на поиски Захара, девушка нарочно прошлась с Юрой неподалеку от того места, где в последний раз видела под деревом сводного брата, но там никого не оказалось. Она даже подумала, что ошиблась – ведь в лесу так легко сбиться с пути, – но оторванная от ее джинсов пуговица, лежащая на березовом листочке, убедила в обратном.
Захар – с застывшими глазами и вывернутой шеей – исчез.
Сестры встретили Алину возле института и в один голос спросили:
– Не нашли?
Девушка покачала головой.
Первой парой стояло «Естествознание». Алина вошла в огромную аудиторию, приблизилась к своему столу и увидела на нем белый конверт.
Она открыла его, вынув свернутый пополам листок с текстом, размашисто написанным красной ручкой:
Здравствуй, Алина!
Ни одно доброе дело не остается безнаказанным… воистину. Одиннадцать лет я знал, что этот день когда-нибудь наступит. И он наступил. Больше я не могу защищать тебя, оставаясь в тени, потому что враг показал тебе свое лицо. Нам нужно увидеться. Александровский сад. Любое время. Я буду ждать тебя. Не бойся.
Навсегда твой А.
– Что это у тебя? – поинтересовалась Таня, выхватывая листок.
– Отдай! – резче, чем хотела, произнесла Алина.
Подруга без интереса повертела в руках листок и обиженно вернула, проворчав:
– Вот чудачка, из-за чистого листа готова горло перегрызть.
Алина еще раз пробежала глазами письмо. Создавалось впечатление, что у некоего А. то и дело переставала писать ручка.
– Из-за чистого листка? – переспросила девушка.
Таня странно посмотрела на нее.
– А что, по-твоему, он грязный? – Она сузила глаза и с усмешкой прибавила: – Или, может, ты пишешь шпаргалки невидимыми чернилами?
Алина снова прочла записку и пробормотав: «Прости, из-за последних событий, я сама не своя», бросилась к выходу из аудитории.
– Я понимаю! Все нормально! – крикнула вслед подруга, но девушка не остановилась. Получила в гардеробе пальто, а пока натягивала его, положила перед старушкой гардеробщицей письмо и спросила:
– Видите?
– Что именно, дитя? – сдвигая на кончик носа очки, заинтересовалась старушка.
– Текст! Видите?
Та перевернула листок и пожала остренькими плечиками.
– А он разве есть?
Желудок закрутило, как барабан в стиральной машине, голова сделалась такой тяжелой, что шея вдруг заболела.
Пока бежала по набережной Мойки, в мозгу стучало: «Навсегда твой А. Навсегда твой А. Навсегда твой А.»
В Александровский сад перед Адмиралтейством, золотой купол которого ярко сиял на солнце, девушка вошла с бешено колотящимся сердцем. Она несколько раз обошла вокруг огромного фонтана, затем присела на белую скамейку. И тогда увидела Его. Он возник из ниоткуда, в точности такой же, как во сне, те же белые волосы, звериные голубые глаза, обрамленные выразительными черными ресницами, – высокий, статный и поразительно красивый.
Юноша остановился перед ней, не доходя двух шагов.
– Кто ты? – прошептала Алина, задыхаясь от мощного аромата леса, наполнившего легкие.
– Ты знаешь.
Она знала или когда-то думала, что знает, но то было давно. А потом семейный психолог назвал ее веру в особенного друга, который всегда рядом, чтобы защищать, «мечтами маленькой одинокой девочки» и прописал таблетки.
Юноша сел рядом и, не глядя на нее, произнес:
– Нужно больше доверять себе, Алина.
В его устах ее имя прозвучало так удивительно привычно, как будто он говорил его тысячи раз.
Она мельком посмотрела на собеседника, но, встретив его взгляд, опустила глаза и призналась:
– Ты мне снишься.
Наверно, за всю жизнь никто не улыбался ей так нежно.
– Я знаю.
После недолгой паузы Алина достала из кармана пальто смятый листок.
– Почему только я вижу письмо?
– Потому что оно написано кровью оборотня. И написано для тебя. – Он поднялся и протянул ей руку. – Идем!
Сколько раз во сне она видела эту ладонь…
Алина резко поднялась и без раздумий крепко стиснула протянутую ей руку. И в тот миг, когда их пальцы соприкоснулись, время повернуло вспять, отмотало одиннадцать лет – и замерло только для этих двоих. Они были посреди девственно белого леса – маленькая девочка с пластмассовой короной, надетой поверх шапки, и белый волчонок с голубыми глазами…
Глава 5
Бог войны
– Как мне тебя называть? – спросила девушка, преодолевая один лестничный пролет за другим.
В темноте сверкнуло пламя голубых глаз.
– Знаешь, я бы и на Пушистика отзывался, но… – Юноша не договорил.
Они остановились на последнем этаже перед чердачной дверью. Небольшую площадку тускло освещало маленькое заклеенное газетами окошко.
– Почему Арес? – сама того не понимая, Алина перешла на шепот. – Я читала, что в греческой мифологии Аресом звали бога войны.
Ее спутник толкнул плечом дверь и жестом пригласил девушку войти.
– В нашем роду был один грек, он установил традицию называть сыновей и дочерей именами греческих богов и богинь. Полагал, это не только красиво, но и сыграет важную роль в их судьбе. Моя мать назвала меня в честь бога войны – коварной и вероломной войны. Если бог – значит, победитель, наверно, так она думала.
– Но как об этом узнала я? Мне ведь было всего лишь…
– Я тебе сказал. Внушил, если хочешь.
Щелкнул выключатель, и в комнате, размером не больше пяти метров, с низким потолком и обшарпанными стенами, загорелся свет. В углу валялся матрас, застеленный чистой простыней, рядом лежала стопка еще не распакованных комплектов белья. Тут же три коробки с новой одеждой и две фляги с водой. Из узкого прямоугольного окна, расположенного почти под потолком, открывался вид на крыши.
– Ты тут живешь? – не сумела скрыть изумления Алина, оглядывая скудное убранство.
– Иногда ночую. – Арес закрыл дверь на железный засов и немного смущенно предложил: – Можешь присесть на матрац, он чистый.
– Я лучше постою. – Она чувствовала себя неловко, а при одной мысли, что на этот самого парня надевала в детстве свои платья и примеряла кокетливые шляпки, вовсе бросало в жар.
– Ты расскажешь мне… – Девушка не знала, что именно хочет услышать сперва, а что потом. В голове проносилось множество вопросов, но задать она их не решалась или просто не находила слов.
Арес облокотился на стену и, отстраненно глядя в окно, сказал:
– Наверно, следует начать с того, что я не имел права привязываться к тебе. Я казню себя за это каждый день.
Алина потупилась.
– Привязанность была взаимной, ты ведь знаешь.
– Да, но это ничуть меня не извиняет. Мать перед смертью успела рассказать мне немногое. Все больше она говорила о месте и вражде, я к этому вернусь позже, а про людей сказала лишь одно: «Они ни во что не верят, а просто боятся. Они не умею любить, потому что находятся в бесконечном поиске лучшего. Они пробуют и выкидывают, они не ждут и не помнят. А выбирая между собственной смертью и предательством, человек выбирает последнее. Никогда не доверяй людям».
Девушка вздохнула и медленно опустилась на матрац, обхватив колени.
– Много лет я пытался найти подтверждение ее словам, наблюдая за тобой…
Алина нервно засмеялась.
– Я не сдала экзамен?
Он покачал головой.
– Твои чувства тайна для меня. Мне только известно, что ты помнишь… помнишь обо мне. – Арес оттолкнулся от стены, бесшумно подошел к окну и резко сменил тему: – В субботу в лесу ты встретила Элиаса, – юноша помолчал. – Впрочем, у него много имен. Однако это не меняет сути – он враг. Ты нужна ему, чтобы отомстить и заманить меня в красиво расставленную ловушку.
– Но зачем? – изумилась девушка.
– Кровная месть. Мы расплачиваемся за споры наших родственников. Эта война тянется уже несколько столетий. Когда-то мой предок Аид[2] и брат Элиаса, Анхель, были лучшими друзьями. Несмотря на отличия, кое-что их роднило – оба скрывали от людей свою истинную личину. Но однажды они влюбились в девушку и не сумели ее поделить. Она отдала сердце моему предку, но брат Элиаса силой увез ее в свой замок в Альпах. Через девять месяцев у девушки родился ребенок, как две капли похожий на Аида. Анхель пришел в ярость и убил младенца. Когда Аид узнал об этом, он убил Анхеля. Но перед смертью тот успел обратить своего младшего брата – Элиаса! И семейная война продолжилась…
– А он такой же, как и ты… ну, обрастает шерстью, да? – поинтересовалась Алина.
Арес усмехнулся.
– Нет, он другой, куда более опасный для людей. Он, как комар, питается человеческой и животной кровью. Это делает его сильнее.
– Кто он? Откуда?
– Вампир. Древнее существо. До рождения Христа на землях Вифлеема, в закрытых от солнца местах, произрастало растение, его сок был смертелен для людей. Если он попадал в кровь, сердце останавливалось, тело сильно белело, а кровь практически обесцвечивалась. Человек выключался на сутки. – Арес усмехнулся. – Говорят, ровно столько нужно, чтобы яд проник в каждую клетку тела, а Люцифер похитил душу из Эдема и вернул своему новому слуге.
Алина выдала нервный смешок.
Юноша понимающе кивнул.
– Знаю, звучит бредово. Ну, может, насчет Люцифера и души – это выдумки.
– Брат Элиаса настолько древний? – недоуменно вскинула брови девушка.
– Нет! В конце восемнадцатого века Анхель был конвоиром, сопровождал испанские торговые корабли, следовавшие из Америки. Бессмертие подцепил во время нападения французских каперов на корабль. Обычное дело тех лет, вот только ценный груз пираты не взяли. Всю команду зарубили, тела сбросили в трюм и Анхеля – еле живого – туда же. Он пролежал около суток под грудой тел, но вскоре, один за другим, их обескровили и выбросили. Французы перевозили человека, закованного в цепи и посаженного в прочную клетку. Пленник воспользовался тем, что среди трупов оказался живой человек, поделился своей зараженной кровью, а взамен получил свободу от цепей. Анхель был весьма доволен новым собой. Не многим выпадает честь получить прозрачную и ледяную кровь древнего вампира, в чьих венах – чистый вифлеемский яд. Таких в мире осталось очень мало, не больше десятка, и пленник французов был как раз из той чистокровной элиты. Вместе с ядом он наградил Анхеля неизлечимой болезнью, симптомы которой – светобоязнь и жажда крови. Анхель в свою очередь передал заразу своему младшему брату, Элиасу.
– Как мне тебя называть? – спросила девушка, преодолевая один лестничный пролет за другим.
В темноте сверкнуло пламя голубых глаз.
– Знаешь, я бы и на Пушистика отзывался, но… – Юноша не договорил.
Они остановились на последнем этаже перед чердачной дверью. Небольшую площадку тускло освещало маленькое заклеенное газетами окошко.
– Почему Арес? – сама того не понимая, Алина перешла на шепот. – Я читала, что в греческой мифологии Аресом звали бога войны.
Ее спутник толкнул плечом дверь и жестом пригласил девушку войти.
– В нашем роду был один грек, он установил традицию называть сыновей и дочерей именами греческих богов и богинь. Полагал, это не только красиво, но и сыграет важную роль в их судьбе. Моя мать назвала меня в честь бога войны – коварной и вероломной войны. Если бог – значит, победитель, наверно, так она думала.
– Но как об этом узнала я? Мне ведь было всего лишь…
– Я тебе сказал. Внушил, если хочешь.
Щелкнул выключатель, и в комнате, размером не больше пяти метров, с низким потолком и обшарпанными стенами, загорелся свет. В углу валялся матрас, застеленный чистой простыней, рядом лежала стопка еще не распакованных комплектов белья. Тут же три коробки с новой одеждой и две фляги с водой. Из узкого прямоугольного окна, расположенного почти под потолком, открывался вид на крыши.
– Ты тут живешь? – не сумела скрыть изумления Алина, оглядывая скудное убранство.
– Иногда ночую. – Арес закрыл дверь на железный засов и немного смущенно предложил: – Можешь присесть на матрац, он чистый.
– Я лучше постою. – Она чувствовала себя неловко, а при одной мысли, что на этот самого парня надевала в детстве свои платья и примеряла кокетливые шляпки, вовсе бросало в жар.
– Ты расскажешь мне… – Девушка не знала, что именно хочет услышать сперва, а что потом. В голове проносилось множество вопросов, но задать она их не решалась или просто не находила слов.
Арес облокотился на стену и, отстраненно глядя в окно, сказал:
– Наверно, следует начать с того, что я не имел права привязываться к тебе. Я казню себя за это каждый день.
Алина потупилась.
– Привязанность была взаимной, ты ведь знаешь.
– Да, но это ничуть меня не извиняет. Мать перед смертью успела рассказать мне немногое. Все больше она говорила о месте и вражде, я к этому вернусь позже, а про людей сказала лишь одно: «Они ни во что не верят, а просто боятся. Они не умею любить, потому что находятся в бесконечном поиске лучшего. Они пробуют и выкидывают, они не ждут и не помнят. А выбирая между собственной смертью и предательством, человек выбирает последнее. Никогда не доверяй людям».
Девушка вздохнула и медленно опустилась на матрац, обхватив колени.
– Много лет я пытался найти подтверждение ее словам, наблюдая за тобой…
Алина нервно засмеялась.
– Я не сдала экзамен?
Он покачал головой.
– Твои чувства тайна для меня. Мне только известно, что ты помнишь… помнишь обо мне. – Арес оттолкнулся от стены, бесшумно подошел к окну и резко сменил тему: – В субботу в лесу ты встретила Элиаса, – юноша помолчал. – Впрочем, у него много имен. Однако это не меняет сути – он враг. Ты нужна ему, чтобы отомстить и заманить меня в красиво расставленную ловушку.
– Но зачем? – изумилась девушка.
– Кровная месть. Мы расплачиваемся за споры наших родственников. Эта война тянется уже несколько столетий. Когда-то мой предок Аид[2] и брат Элиаса, Анхель, были лучшими друзьями. Несмотря на отличия, кое-что их роднило – оба скрывали от людей свою истинную личину. Но однажды они влюбились в девушку и не сумели ее поделить. Она отдала сердце моему предку, но брат Элиаса силой увез ее в свой замок в Альпах. Через девять месяцев у девушки родился ребенок, как две капли похожий на Аида. Анхель пришел в ярость и убил младенца. Когда Аид узнал об этом, он убил Анхеля. Но перед смертью тот успел обратить своего младшего брата – Элиаса! И семейная война продолжилась…
– А он такой же, как и ты… ну, обрастает шерстью, да? – поинтересовалась Алина.
Арес усмехнулся.
– Нет, он другой, куда более опасный для людей. Он, как комар, питается человеческой и животной кровью. Это делает его сильнее.
– Кто он? Откуда?
– Вампир. Древнее существо. До рождения Христа на землях Вифлеема, в закрытых от солнца местах, произрастало растение, его сок был смертелен для людей. Если он попадал в кровь, сердце останавливалось, тело сильно белело, а кровь практически обесцвечивалась. Человек выключался на сутки. – Арес усмехнулся. – Говорят, ровно столько нужно, чтобы яд проник в каждую клетку тела, а Люцифер похитил душу из Эдема и вернул своему новому слуге.
Алина выдала нервный смешок.
Юноша понимающе кивнул.
– Знаю, звучит бредово. Ну, может, насчет Люцифера и души – это выдумки.
– Брат Элиаса настолько древний? – недоуменно вскинула брови девушка.
– Нет! В конце восемнадцатого века Анхель был конвоиром, сопровождал испанские торговые корабли, следовавшие из Америки. Бессмертие подцепил во время нападения французских каперов на корабль. Обычное дело тех лет, вот только ценный груз пираты не взяли. Всю команду зарубили, тела сбросили в трюм и Анхеля – еле живого – туда же. Он пролежал около суток под грудой тел, но вскоре, один за другим, их обескровили и выбросили. Французы перевозили человека, закованного в цепи и посаженного в прочную клетку. Пленник воспользовался тем, что среди трупов оказался живой человек, поделился своей зараженной кровью, а взамен получил свободу от цепей. Анхель был весьма доволен новым собой. Не многим выпадает честь получить прозрачную и ледяную кровь древнего вампира, в чьих венах – чистый вифлеемский яд. Таких в мире осталось очень мало, не больше десятка, и пленник французов был как раз из той чистокровной элиты. Вместе с ядом он наградил Анхеля неизлечимой болезнью, симптомы которой – светобоязнь и жажда крови. Анхель в свою очередь передал заразу своему младшему брату, Элиасу.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента