Монро Люси. Его жена и любовница

   – Она помахала мне, и я не смогла сделать вид, что не заметила ее. Это вызвало бы пересуды.
   – Она чем-то вас обидела? – допытывался граф.
   – Не совсем так, милорд.
   Лукас поморщился, словно от боли, когда Айрис в очередной раз обратилась к нему столь официально, но теперь он, кажется, понял, что ею руководило. Она не хотела вызвать ненужных разговоров своим поведением, хотя совершенно не желала общаться с леди Престон. Как и Лукас, она не одобряла скандального поведения вдовы.
   – Я вас понимаю, дорогая. Эта женщина – не слишком подходящая собеседница для такой леди, как вы.
   – Почему же? – спросила Айрис с некоторым удивлением.
   – Но вам ведь известна ее репутация, не так ли?
   – Она вдова, Лукас. Все в обществе знают, что вдовам предоставлена относительная свобода.
   – И все же я рад, что вы не намерены водить с нею дружбу.
   – А вы станете избегать лорда Ярдли? Если она так плоха, то ее друг наверняка ничем не лучше, – проворчала Айрис.
   Лукас невольно усмехнулся:
   – Это не одно и то же, дорогая. Видите ли, репутация джентльмена может выдержать то, что репутации леди не под силу.
   Айрис нахмурилась. Немного помолчав, она спросила:
   – Вы хотите сказать, что одобряете подобное неравенство женщин и мужчин?
   – Не одобряю, но принимаю. По-другому и быть не могло.
   – Ничего изменить нельзя, и вы это знаете, – продолжал граф. – Если леди Престон и впредь будет вести себя подобным образом, для нее вскоре закроются все двери приличных домов, хотя они останутся открытыми для джентльменов, ухаживавших за ней. Мужчине предоставлена свобода действий, в то время как женщина не смеет даже на это надеяться. Так уж устроен мир.
   – Конечно, вы правы.
   Сказав это, Айрис молчала на протяжении всего времени, что они провели в парке.
   Лукаса не покидало ощущение, что он не прошел еще одно испытание – совсем как в тот вечер, когда Айрис надела то соблазнительное платье. Правда, Лукас не имел ни малейшего понятия о том, что за проверку он проходит.
   Когда они прибыл и к дому Айрис, граф отклонил ее приглашение войти, так как оно было высказано с явной неохотой. Да, был совсем неподходящий момент для обсуждения его влечения к ней.
   – Я увижу вас сегодня вечером, милорд? – Проклятие! Она вновь обращается к нему так официально!
   – Боюсь, что нет. У меня другие планы на вечер.
   Возможно, вечер, проведенный без него, немного улучшит ее отношение к нему.
   Айрис долго смотрела на Лукаса, словно пыталась прочитать его мысли. Потом молча кивнула и, развернувшись, вошла в дом.
   Лукас вздохнул; ему ужасно хотелось отделаться от ощущения, что он теряет Айрис.
   Поспешно миновав холл, Айрис поднялась в свою спальню. Насколько Лукас принимал лицемерие высшего общества? Неужели принимал настолько, что мог завести любовницу? От нее же он ожидал образцового поведения. Ему требовалась идеальная жена. Образец совершенства.
   Да, граф согласился жениться на ней, несмотря на обстоятельства ее рождения. Но он ожидал, что ее поведение ни у кого не вызовет упрека. Более того, он ожидал еще большей осмотрительности с ее стороны.
   И все же ее сердце отказывалось верить, что Лукас стал бы требовать от своей жены слишком многого, если бы сам не придавал значения браку. Разве он не говорил ей, что ни за что не женится на женщине, похожей на его мать?
   Когда Айрис вошла в спальню, Пэнси уже ожидала ее.
   – Нужно поспешить, миледи. Ее сиятельство собирается отправиться на обед к Билкингтонам, перед тем как поехать в оперу.
   Но Айрис не двинулась с места.
   – Сначала расскажи, что ты узнала. – Пэнси отвела глаза.
   – Сейчас нет на это времени. Вы наверняка захотите искупаться, перед тем как одеться.
   – Нет, расскажи. – Пэнси заломила руки:
   – Знаете, миледи, сплетни слуг еще ничего не доказывают. Это всего лишь сплетни, и верить им нельзя.
   При этих словах служанки Айрис похолодела.
   – Пэнси, я хочу знать, что тебе рассказали.
   – Видите ли, миледи, так получилось, что одна из наших служанок встречается с одним из слуг его сиятельства.
   Но в этот момент Айрис менее всего интересовали подробности романа ее служанки.
   – И что же? Продолжай.
   – Как-то раз они вышли прогуляться и… – Служанка внезапно умолкла.
   – Да говори же!
   Неужели Пэнси не понимала, что делает только хуже, оттягивая решающий момент?
   – Слуга сказал ей, что его сиятельство навещает время от времени женщину, которая прежде была актрисой. Слуге неизвестно, есть ли у них отношения или нет, потому что лорд Эштон навещает ее только днем. Но он знает имя женщины и ее адрес.
   От услышанного у Айрис закружилась голова. Нет-нет, этого не может быть. Поведению Лукаса должно быть какое-то объяснение. Но ей в голову не приходило ни одного сколько-нибудь правдоподобного оправдания тому, что граф посещает бывшую актрису. Значит, между ними действительно существовала любовная связь.
   Айрис хотела тотчас же поехать к Лукасу и потребовать от него ответа, но потом поняла, что это невозможно. Если Лукас ни в чем не виноват, он ужасно разозлится из-за того, что она не доверяет ему. И вообще, можно ли надеяться на то, что он скажет ей правду? Если Лукас действительно ханжа, ожидающий от своей жены безупречного поведения, но тайно ведущий распутную жизнь, он без зазрения совести солжет ей. Она не могла поверить в то, что ее Лукас именно такой человек, но ей необходимо было знать наверняка.
   Слепая вера в честь джентльмена – прямой путь к несчастью. Разве отец не доказал ей это? Он воображал себя идеальным джентльменом, а сам подло предал свою жену.
   Лукас сказал, что не приедет сегодня вечером, потому что занят. Собирается ли он навестить бывшую актрису? И что будет с ней, с Айрис, если после замужества она поймет, что отвергнута мужем так же, как была отвергнута собственными родителями? Сама мысль об этом казалась невыносимой.
   Она хотела выяснить для себя, собирается ли ее жених изменить ей сегодня вечером. Не столь важно стать образцом совершенства, оправдав тем самым надежды Лукаса. Гораздо важнее понять, связывает ли она свою жизнь с мужчиной, которому можно доверять, или же с дамским угодником, скрывающимся под маской святого.
   – Пэнси, скажи моей матери, что я слегла с жуткой головной болью, а потом помоги мне изменить внешность.
   Айрис охватило необыкновенное ощущение свободы, какого она не испытывала ни разу в своей жизни, и девушка начала лихорадочно составлять план действий.
   – Думаю, конюх одного роста со мной. Попробуй-ка достать его одежду.
   Пэнси в изумлении уставилась на хозяйку:
   – Вы хотите, чтобы я взяла одежду конюха? Для вас, миледи?
   – Да. И поспеши.
   На подобные действия Айрис толкала причинявшая боль неопределенность, но, несмотря на это, девушка дрожала от возбуждения, предвкушая необычное приключение.
   Довольно много времени прошло с того момента, как она выпустила на волю другую Айрис, ту, которая ничего не боялась, в том числе и принятых в обществе правил. Ее родители крайне не одобряли эту новую Айрис. Лукас будет поражен, узнав, что такая девушка существует. Но Айрис знала, что это страстное существо – настоящая женщина, живущая под маской благовоспитанной леди, которой она так долго пыталась стать.

Глава 6

   Айрис надела на себя непривычную одежду из грубой и колючей ткани. Причем штаны оказались совсем не такими удобными, как она себе представляла.
   Пэнси заверила свою хозяйку, что одежда чистая – конюх надевал ее лишь по воскресеньям, – но Айрис не ожидала, что грубая шерсть будет так ужасно тереть нежную кожу у нее на бедрах. И как только джентльмены терпят подобное неудобство? Возможно, дорогая ткань их одежды и не вызывает столь неприятных ощущений, но разве они не чувствуют себя почти обнаженными в бриджах и панталонах?
   Айрис же, без сомнения, чувствовала себя именно так. Куртка и без того слишком уж плотно облегала ее тело, а теперь еще густой туман и изморось промочили ее насквозь. К счастью, темнота и туман надежно скрывали ее от посторонних глаз, иначе внимательный наблюдатель без труда распознал бы в ней женщину, скрывающуюся под нарядом конюха.
   Если она когда-нибудь снова решится на нечто подобное, то многое сделает иначе. Прежде всего наденет пальто. Дрожа от холода, девушка убрала свои белокурые пряди под шапку.
   Ох, черт побери, как же неудобна эта одежда! Айрис удовлетворенно повторила ругательство. Все эти годы она пыталась вести себя как настоящая леди, а что в результате получила? Разве это помогло ей заслужить уважение и одобрение родителей? Нет, разумеется. И уж конечно, это не помогло завоевать их любовь. А сознание того, что именно такое поведение привлекло в ней Лукаса, ничуть не успокоило девушку.
   Если бы Айрис знала наверняка, что скандальное поведение поможет ей избавиться от ноющей боли в сердце, которую она испытывала сейчас, стоя под дождем возле небольшого домика, она бы стала вести себя вызывающе. Однако в ее душе все еще теплилась надежда на то, что отношения Лукаса с Клэрис де Брие, хозяйкой дома, вполне невинны. Увы, надежда эта была слишком ничтожна. Леди Престон с ее возмутительным поведением всегда была в курсе таких дел, и теперь она пребывала в уверенности, что француженка – любовница лорда Эштона.
   Айрис старалась не обращать внимания на сплетни, но и до нее дошли слухи, что сама леди Престон сменила за последние два года не менее шести любовников. Девушка ненадолго забыла о своих собственных невзгодах и погрузилась в размышления.
   Интересно, встречалась ли леди Престон с каждым из своих любовников по четыре месяца, или же одни ее романы длились дольше, а другие короче? Как начинаются подобные отношения? Мама и папа, конечно же, должны знать, иначе она не появилась бы на свет, но ни один из них не счел нужным поделиться своим знанием с ней. А если бы она спросила, то мать непременно сочла бы, что дочь сошла с ума.
   Однако ей казалось, что раз уж любовные связи так неприятно повлияли на ее жизнь, то она имела право знать хотя бы о том, как протекают взаимоотношения между мужчиной и женщиной. Эти размышления болью отозвались в сердце Айрис с минуты на минуту она могла все узнать…
   Айрис не хотела видеть Лукаса в объятиях другой женщины, но она не могла не узнать правду. Она пыталась убедить себя, что ее слежка докажет невиновность Лукаса, но это не помогло.
   Логика не оставляла места надежде.
   Что еще могло заставить Лукаса так долго поддерживать отношения с бывшей актрисой? Только любовная связь.
   Четыре года – большой срок. Возможно, Лукас любил эту женщину, но не мог жениться на ней. Его чувство долга слишком сильно, чтобы сделать графиней женщину с сомнительной репутацией, не принадлежащую к бомонду. Если бы обстоятельства рождения Айрис были известны всем, Лукас не стал бы даже искать знакомства с ней, не говоря уже об ухаживаниях. Айрис в этом не сомневалась.
   Но они познакомились, и граф стал искать с ней встреч. Айрис до сих пор помнила, как мурашки пробежали по ее спине, а сердце на мгновение перестало биться, когда она впервые встретилась взглядом с его голубыми, словно льдинки, глазами. Лукас взял ее за руку и склонился над ней. Но даже сквозь тонкую ткань обтягивающих пальцы перчаток просочилось ощущение близости и душевного родства, которое ошеломило ее.
   Теперь же эти пальцы онемели от холода, а сердце бешено колотилось от напряженного ожидания. Возбуждение, вызванное предвкушением захватывающего приключения, мало-помалу прошло, и теперь Айрис одолевали дурные предчувствия – она ожидала появления Лукаса возле дома его предполагаемой любовницы.
   Девушка до сих пор не могла поверить, что какая-то другая женщина предъявляла свои права на Лукаса. Граф пробудил в ее душе доселе неизвестное ей влечение еще до того, как сделал ей предложение, и она простодушно убедила себя в том, что он испытывает к ней то же самое, хотя и не говорит об этом. Она с легкостью поверила в то, что он просто оберегает ее, не желая скомпрометировать.
   И все же у нее росло подозрение, что Лукас не выказывает ей своей привязанности только потому, что равнодушен к ней. Он не желал ее, потому что не любил, а не любил он ее потому, что любил другую женщину. Свою любовницу.
   Стук колес приближающегося экипажа и цокот конских копыт по мостовой заставили Айрис отступить в тень. С неприятным предчувствием она ждала, когда экипаж остановится и человек, сидевший в нем, выйдет на свет. Вскоре фигура, облаченная в костюм джентльмена, со знакомой грацией ступила на булыжную мостовую, й сердце Айрис, казалось, перестало биться. Длинный плащ с капюшоном не мог скрыть широких плеч Лукаса.
   Ужас и оцепенение сковали Айрис, едва лишь она узнала графа, ведь до этого самого момента она продолжала надеяться, что все услышанное ею – лишь досужие домыслы.
   Но именно Лукас стучал сейчас в дверь. Именно Лукас уверенно вошел в дом, словно имел полное право здесь находиться.
   Заставив себя до конца прояснить ужасную ситуацию, в которой она оказалась, Айрис подкралась к окну и прильнула к стеклу. Шторы были задернуты неплотно, и она смогла разглядеть происходившее в гостиной.
   На диване возле камина сидела потрясающей красоты рыжеволосая женщина. Ее лицо озарила теплая улыбка, едва только Лукас вошел в комнату. Он снял плащ, что вдвойне усугубило его вину перед Айрис. Граф явно собирался остаться. Затем он наклонился и поцеловал женщину в щеку. Такого проявления близости Айрис перенести не могла.
   Отпрянув от окна, девушка опустилась на землю и, прислонившись спиной к холодной каменной стене дома, дала волю слезам. Она позволила себе непростительную слабость, по уши влюбившись в человека, за которого собралась замуж, и вот теперь испытывала непереносимую боль от того, что он предал ее.
 
   Клэрис усадила Лукаса на диван рядом с собой, и ее лицо озарила ослепительная улыбка.
   – Спасибо, что приехал, Эштон. Я ведь знаю, ты очень занят. Сезон в самом разгаре, да и невеста требует твоего внимания.
   По правде говоря, Лукас был не прочь немного отдохнуть от светской суеты. Ему было очень тяжело наблюдать за Айрис, танцующей с другими джентльменами, особенно теперь, когда она так отдалилась от него.
   – Не беспокойся. Ты же хотела сказать мне что-то важное.
   – Да, Эштон. Морис сделал мне предложение, – произнесла Клэрис дрожащим от счастья голосом.
   Лукас улыбнулся:
   – Прекрасная новость. Более достойного мужчины рядом с тобой я и представить не могу. Ты приняла его предложение?
   Радость в глазах Клэрис чуть померкла.
   – Нет. Я не могла этого сделать, не поговорив предварительно с тобой.
   – Но ведь ты понимаешь, что я буду рад, если ты выйдешь замуж.
   Морис был соотечественником Клэрис. Он приехал в Англию во время Французской революции. Младший сын в знатной семье, он предпочел бегство в Англию смерти на гильотине. Он был на несколько лет старше Клэрис, но последнюю это, похоже, совсем не волновало.
   – Он хочет вернуться во Францию, – проговорила Клэрис с тяжелым вздохом.
   Лукас невольно вздрогнул. Он и сам не понимал, почему слова Клэрис так потрясли его. Теперь, когда война закончилась, многие представители французской знати возвращались на родину. Тот факт, что Морис сделал Клэрис предложение и намеревался увезти ее во Францию, говорил о его глубоком чувстве к ней. И все же это не уменьшило боли в груди Лукаса. Если Клэрис вернется во Францию, она, несомненно, заберет дочь с собой. Мысль о том, что он, возможно, никогда больше не посмотрит в эти голубые глаза, так напоминающие его собственные, потрясла графа до глубины души.
   Клэрис внимательно наблюдала за ним, и ее ясные глаза наполнились слезами. Она понимала, какую боль испытывает Лукас.
   – Эштон, ты был великодушен, как никакой другой джентльмен. Твой брат, если бы был жив, предложил бы мне денег, чтобы я отвезла куда-нибудь ребенка.
   Лукас хотел возразить, но он знал, что Клэрис права. Джеймс воспринял бы ребенка своей любовницы только лишь как временное неудобство.
   – Он много потерял бы. – Судорожно сглотнув, Клэрис кивнула:
   – Не знаю, говорила ли я тебе, как высоко я ценю все, что ты для меня сделал. Когда я впервые пришла к тебе, я была охвачена ужасом. Я была уверена, что ты прогонишь меня, а если и поверишь, то отберешь у меня ребенка.
   – И все же ты пришла ко мне.
   – Я была в отчаянии.
   Да, Клэрис действительно пребывала в таком отчаянии, что попыталась соблазнить его. Она тогда была беременна.
   – Я никогда не сожалел о том, что взял на себя ответственность за тебя и свою племянницу. Ты всегда была образцовой матерью.
   – Мерси.
   – Пусть Морис свяжется с моим стряпчим, чтобы обсудить детали предстоящего бракосочетания.
   Глаза Клэрис округлились.
   – Но у меня нет приданого. Морис понимает и принимает это.
   – Позволь с тобой не согласиться. У тебя есть вполне приличное приданое. Кроме того, я дам определенную сумму денег своей племяннице. Ты ведь будешь привозить ее в Англию, правда?
   Клэрис обвила руками шею Лукаса.
   – Да-да, конечно. А ты можешь приезжать в гости к нам. Морис будет рад видеть тебя.
   Клэрис опустила руки и всхлипнула. Лукас подал ей носовой платок, и она вытерла глаза.
   – Надеюсь, леди Айрис знает, за какого чудесного человека она выходит замуж.
   Лукас был совсем не уверен в этом, но он ведь не мог просить Клэрис повторить это его невесте.
   Айрис не знала, как долго она просидела на земле у дома Клэрис де Брие. Повинуясь какому-то неожиданному импульсу, она встала, чтобы еще раз заглянуть в окно. И увидела, как рыжеволосая красавица обняла Лукаса. А с ней, Айрис, он никогда не позволял ничего подобного.
   Девушка соскользнула по стене на землю и вновь дала волю чувствам. Наконец слезы высохли, а тело перестало содрогаться от беззвучных рыданий, но Айрис все еще не могла подняться на ноги. Боль, причиненная предательством Лукаса, словно пригвоздила ее к земле, а одежда конюха, казалось, превратилась в тяжеленные доспехи наподобие тех, что украшали один из просторных коридоров Лэнгли-Холла.
   Айрис не желала думать о том, что сейчас делают Лукас и его огненно-рыжая любовница, но воображение рисовало картины одну чувственнее другой. Видения были настолько мучительны, что девушка почувствовала, как слезы вновь наворачиваются ей на глаза.
   Внезапно дверь отворилась, и это привело ее в чувство. Когда же стук колес экипажа замер в отдалении, девушка медленно встала; в эти мгновения она чувствовала себя древней старухой.
   Граф не счел благоразумным остаться у любовницы на всю ночь, но это ничуть не утешило Айрис. Даже если бы она не любила его, того факта, что он возжелал другую женщину, оставаясь безразличным к ней, хватило бы для того, чтобы уязвить ее женскую гордость. А теперь ее любовь к Лукасу усиливала боль в сотни раз.
   Однако следовало возвращаться домой.
   Пробраться обратно в дом оказалось гораздо проще, чем она ожидала, но Айрис не представляла, что ей теперь делать, ведь она промерзла до костей. В столь поздний час она не могла распорядиться, чтобы ей приготовили горячую ванну или подали чаю – подобные распоряжения непременно вызвали бы подозрения. Увы, ей оставалось лишь насухо вытереться полотенцем и надеть свою самую теплую ночную сорочку. Именно так Айрис и поступила. А мокрую одежду она повесила за ширму – утром Пэнси незаметно унесет ее из спальни.
   Отыскав еще одно одеяло, Айрис накрылась им с головой, пытаясь согреться и унять болезненную дрожь в теле. Однако унять боль в сердце девушка была не в силах. Вскоре она согрелась, но уснуть все равно не смогла – ее одолевали ужасные видения, а будущее представлялось ей греческой трагедией.
   Если она выйдет замуж за Лукаса, ее сердце в конце концов умрет из-за того, что любимый ею мужчина отдал свое сердце и душу другой женщине. Этого нельзя допустить. Лучше остаться старой девой, чем выйти замуж за человека, который совсем ее не любит.
   Лукас одобрял ее, но его одобрение не шло ни в какое сравнение с нежной привязанностью, которой она так желала. Теперь Айрис это поняла. Желание Лукаса жениться было продиктовано его чувством долга, и то же самое чувство долга говорило, что он должен жениться на достойной молодой леди. Ее репутация была безупречна, потому что никто в высшем обществе не знал о том, что она незаконнорожденная. Айрис вела себя безупречно и одевалась скромно, как и подобало леди благородного происхождения.
   Тщетно пытаясь завоевать любовь родителей, она позволила себе стать чем-то большим, нежели бессловесный образец совершенства. Хотя, конечно же, ее нельзя было сравнить с сестрой. Ведь Тея бросила вызов общепринятым нормам, начав собственное дело. И даже у леди Престон оказалось больше мужества, чем у нее, Айрис. Молодая вдова жила ради своего собственного удовольствия, а не ради одобрения общества.
   Что ж, настало время и ей, Айрис, проявить смелость. Вероятно, она должна как-нибудь отделаться от своего вероломного жениха, а потом… Да-да, потом она отделается и от своей безупречной репутации.
   Разумеется, Айрис прекрасно понимала, что ни один представитель светского общества не захочет связать себя узами брака со скандально известной женщиной. Но подобный исход дела был ей выгоден, так как она вообще не собиралась выходить замуж. Никогда. Она не могла себе представить, что сможет полюбить кого-то столь же сильно, как Лукаса. Да у нее и не было никакого желания пытаться, Кроме того, Айрис не хотела выходить замуж по расчету. Если она не могла доверять Лукасу, человеку, которого ценила и уважала больше всех остальных, то у других джентльменов и подавно не было шанса завоевать ее доверие.
   Айрис была не настолько наивна. Она и прежде знала, что наличие любовниц у большинства представителей светского общества было само собой разумеющимся, но она поверила, что Святой не принадлежит к их числу. Увы, она ошиблась.
   Раздумывая над своим планом, Айрис вдруг поняла, что после претворения его в жизнь родители окончательно от нее отвернутся. Но это вряд ли ее расстроит, она ведь уже давно не ощущала в их присутствии ничего, кроме холодного неодобрения. Возможно, Дрейк согласится, чтобы она переехала жить в их с Теей дом. Айрис нравилось играть с племянниками, и она могла бы приносить пользу. Дрейки не обратят внимания на то, что ее больше не принимают в обществе.
 
   Айрис потребовалась почти целая неделя, чтобы привести свой план в исполнение. Слегшая с простудой девушка вынуждена была положиться на Пэнси во всем, что касалось сбора необходимой информации. Айрис чувствовала себя ужасно, но, с другой стороны, болезнь оказалась вполне подходящим предлогом для того, чтобы не встречаться с женихом и остальными членами семьи.
   Даже после того, как Айрис почти поправилась и уже не лежала в постели целыми днями, она отказывалась посещать званые вечера и развлекать заезжавших к ее матери гостей, ссылаясь на то, что чувствует себя не совсем здоровой.
   Лукас присылал цветы каждый день. Мерзавец. Словно ей нужны были его незначительные знаки внимания, когда она знала, что он отдает другой женщине нечто более важное – самого себя! Ссылаясь на аллергию, Айрис не позволяла оставлять букеты в своей комнате. А когда Лукас присылал ей конфеты, она говорила, что совсем не хочет сладкого, и отдавала их слугам.
   Ее мать, которая ужасно боялась заболеть, не пришла к дочери даже для того, чтобы произнести речь, касающуюся ее неприличного поведения.
   На пятый день Айрис все же привела свой план в исполнение. Пэнси разузнала, что мисс де Брие со своей служанкой собирается посетить библиотеку в среду утром. Айрис собиралась быть там, когда приедет француженка.
   Она рассматривала книги, стоящие на полке, когда в зал вошла рыжеволосая женщина. Девушка дождалась, когда ее служанка-француженка отойдет, а потом подошла к мисс де Брие.
   – Я вижу, вам нравятся романы. Мне лично по душе романы миссис Демси. Вы их читали? – с невинным видом спросила Айрис; она встала рядом с француженкой таким образом, чтобы та не могла уйти.
   Улыбнувшись, мисс де Брие подняла глаза от книги, которую просматривала, но ее улыбка тут же померкла.
   – Нет. Не читала. Вы позволите мне пройти?
   Значит, француженка знала, кто перед ней? Что ж, разумно. Айрис была убеждена, что если бы она была чьей-то любовницей, то непременно попыталась бы хоть раз взглянуть на невесту своего возлюбленного.
   Девушка не двинулась с места.
   – Мне нужно поговорить с вами.
   – Но о чем? Мы ведь никогда с вами не встречались.
   Мисс де Брие сыграла вполне правдоподобно. Айрис почти поверила ее невинному удивлению. Но ведь ее собеседница когда-то была актрисой…
   – Несмотря на то что мы никогда не встречались, мисс де Брие, у нас есть общий знакомый.
   Француженка посмотрела по сторонам. Айрис была уверена, что соперница поняла ее намерения. Она заметила обращенные в их сторону любопытные взгляды, а до ее слуха донеслись приглушенные восклицания.
   – Поговорить? Но это неблагоразумно с вашей стороны, миледи. Вы привлекаете к себе внимание. Нашему общему знакомому может это не понравиться.
   Айрис отрицательно покачала головой:
   – Весьма сожалею, но разговор необходим. Я настаиваю.
   – Все, что вы хотите сказать мне, вы можете обсудить с нашим общим знакомым, – заявила мисс де Брие.