Страница:
Элен разрыдалась от облегчения, когда в ответ на ее молитвы Паоло выдвинул свой сумасшедший план избавления от нежеланного брака. Он буквально вытащил ее из когтей смерти, потому что единственным способом, представлявшимся ей в качестве спасения, казалось самоубийство.
И теперь она лила слезы о Паоло, о жизни, на которую он был обречен.
Еще не отплакавшись, она ощутила легкие покачивания. Руки Паоло сомкнулись вокруг нее, его подбородок покоился у нее на макушке, а сам он раскачивался из стороны в сторону, словно баюкал ребенка.
Рубашка Паоло рядом с ее лицом промокла, но ей все равно было уютно. Твердый стук его сердца, теплый мужской запах подстегивали зарыться в рубашку поглубже. Она чувствовала, как переливается в нее его сила.
И все-таки Элен не место тут, в объятиях Паоло. Ей следует подписать бумаги и позволить ему устраивать свою жизнь. Элен провела ладонью по щекам, хотя и знала, что попытка принять приличный вид не имеет смысла. Подняв глаза, она заметила влагу в его глазах. Он мигнул, но все-таки ресницы оставались мокрыми и блестящими.
— Ох, Паоло, — пробормотала Элен. Сердце ее рвалось на части оттого, что плачет он по ее вине. — Прости.., за все.
На мгновение ей показалось, что он собирается выпустить ее, но тут одна рука переместилась выше, притянув Элен ближе, а вторая нашла ее подбородок, приподнимая его.
— Хватит извиняться. — Он приложил палец к ее губам, приказывая молчать, затем прищурился и вгляделся в прелестное лицо девушки, чувствуя разгорающийся жар внутри.
Смена его настроения передалась ей. Что-то неожиданно шевельнулось в ее душе, начало расти, распространяя тепло, бурлящее и растекающееся по потайным местам, в каждой точке их соприкосновения. Это тепло давало о себе знать все настойчивее.
Паоло теперь не просто держал ее, утешая. Он был мужчиной, мужчиной, чье тело выказывало безошибочные признаки возбуждения.
Ее сердце замерло. Или то было дыхание? Казалось, весь мир застыл в ожидании.
А потом его рот накрыл губы Элен, и ей не требовалось уже дышать, и думать тоже не требовалось. Она получила все необходимое, и даже больше того, воплощенное в сладком поцелуе Паоло. Мягко, нежно его губы соприкасались с ее губами, их тепло было бальзамом, заживляющим сердечные раны, трущийся о кожу подбородок будто соскребал ее боль.
Пальцы Элен, отчаянно сжимавшие его рубашку, выпрямились и заскользили по тонкой материи, исследуя, узнавая, упиваясь ощущением твердой, мускулистой плоти под ней.
Его поцелуй стал требовательнее, давая и беря больше. Гораздо больше. Вкус этого поцелуя воспламенял ее, лишая последних остатков здравого смысла.
Почему он оказался тут? Зачем пришел? Ей не было дела до этого. Паоло здесь, рядом с ней, его поцелуй полон вожделения, а больше ничего не имело значения.
Тепло распространялось вслед за руками Паоло, проходя через тонкий шелк ее халата, словно того и не было. А потом его губы спустились к шее Элен, рождая новое пламя и жажду обладания.
Паоло отодвинул в сторону отворот халата, прокладывая дорогу для губ, прошедшихся от линии шеи к плечу. Элен задрожала, каждая клеточка ее кожи трепетала, готовясь стать следующим местом, которого коснутся его жаркие губы. Вцепившись в него, она искала опору, чувствуя, что колени подгибаются.
Когда губы Паоло коснулись нежной груди Элен, острое желание пронзило девушку. Из ее горла вырвался сдавленный стон. Паоло приподнял голову, и взгляд Элен метнулся к его глазам.
Их темные глубины переполняло желание.
На секунду Элен охватила паника: а вдруг он прочтет слишком многое, глядя в ее разгоряченное лицо? Может, ей не стоит смотреть на него?
Однако Паоло успел увидеть то, что искал. Он взялся за пояс, затянутый на талии. Пояс развязался, и полы халата медленно разошлись в стороны.
Со свистом выдыхая воздух, Паоло восторженно изучал ее наготу. Груди Элен, казалось, налились еще полнее, холмики сосков отчетливо проступали на них, сигнализируя о бушующей внутри ее страсти.
— Perfezione, само совершенство, — сказал он, в возбуждении переходя на родной язык.
И события вдруг ускорились. Его руки потянулись к ней, спуская халат с плеч. Халат упал вниз, но заниматься им не было времени, потому что губы Паоло уже прильнули к ее губам, а руки исследовали каждую выпуклость и впадинку ее тела.
Элен изогнулась, прижимаясь к нему крепче. Его пальцы коснулись тоненьких розовых трусиков, оттянули резинку, погладили обнаженное тело.
Она часто задышала, но кислород поступал медленнее, чем надо, сжигаемый в огне их страсти. С каждым дыханием, с каждой секундой пламя разгоралось сильнее, жажда росла — всепоглощающая жажда прикасаться к нему. Ощущать его рядом. Внутри себя. Элен растворялась в собственном желании. Только так можно заглушить отчаянную боль.
Она начала лихорадочно дергать пуговицы на его рубашке, не заботясь, расстегиваются они или отрываются, он же продолжал покрывать ее тело поцелуями. Распахнув рубашку, она принялась ласкать гладкую кожу, под которой ощущались упругие мускулы.
Руки Элен поползли ниже, достигли пояса его брюк, забрались внутрь. Внезапно ее кисти оказались намертво блокированы руками Паоло.
— Пощади, — хрипло взмолился он. — Довольно.
Да он шутит! Они только начали. С кем-то другим — может быть, и довольно. По крайней мере, так бывало. Два друга за двенадцать лет, две легкие интрижки, оставившие у нее впечатление, что с ней не все в порядке. Может, так и есть. Ни один из тех парней не позволил ей ощутить и частицы того, что она чувствует сейчас. Никому не удалось пробудить в ней хоть искру такого желания. Трудно и имена-то их припомнить.
И Паоло говорит о пощаде?
Она вырвала одну руку, положив ладонь на вздувшуюся ткань брюк, неопровержимо доказывающую его желание.
— И не проси, — прошептала она.
Его тело застыло, и на одно холодное мгновенье Элен подумала, что все пропало, что она зашла слишком далеко. Никогда не позволяла она себе быть такой смелой, потому что ни разу в жизни желание не охватывало ее с такой силой. Но возможно, не ей быть искусительницей…
И вдруг Паоло не то застонал, не то зарычал, а затем, подхватив Элен на руки, отнес ее в спальню и опустил на кровать. И чуть ли не единым движением сбросил с себя рубашку и туфли. Не дав ей возможности ощутить себя слишком одетой, он немедленно стащил трусы сначала с себя, а после с Элен.
И впился в нее глазами.
— Ты прекрасна, bella donna, — прошептал он, ложась рядом.
Вкрадчивый голос Паоло ласкал ей слух. А рот… О, его горячий рот творил чудеса, будоражил и возрождал к жизни. Он зачаровывал, брал в плен, опьянял.
Все, что ей оставалось, — прижаться к нему, сдаваясь на милость победителя. Везде, где прошлись его руки, вспыхивали пожары и фейерверки.
Элен приоткрыла губы, уступая его напору. Прерывистое дыхание Паоло перешло в хрип; он навалился на нее.
— Я хочу тебя, — пробормотал Паоло, сверкая горящими желанием глазами, и Элен почти поверила ему. Но даже среди опьянения страсти ей казалось, что лицо его затуманено, что он никак не может прекратить сражаться с терзающими его демонами.
Ее словно ударили в грудь. Сапфир! Он видит Сапфир. Представляет, что это с ней он сейчас.
А ей ничего не остается, как попытаться хотя бы ненадолго смягчить его страдания.
Элен закрыла глаза, чувствуя тело Паоло, все крепче прижимающееся к ней. Он впивался в ее рот, открывая губы своим языком, и вдруг одним долгим толчком вошел в нее.
Она повторяла его движения, поднимая бедра, сжимая мускулы, продлевая удовольствие, подлаживаясь под заданный им ритм. Ей хотелось дать ему удовольствие, заставить забыться, отплатить чем-то за понесенные потери, но вместе с тем ее собственные чувства нарастали, готовые перелиться через край.
Наконец его рот оказался рядом с ее грудью, зубы чуть прикусили тугой пик груди, и это случилось.
Ей показалось, что мир вспыхнул и рассыпался на тысячу мелких кусочков, цветными искрами запорхавших вокруг нее. Разрядка Паоло продлила ее собственную, волна за волной накрывала ее, все кружилось вокруг в водовороте сверкающих огней. Потом искры стали меркнуть, возбуждение спадать, а тело медленно опустилось на землю.
Должно быть, Элен задремала, потому что очнулась от его голоса.
— Ты что-то сказал? — пробормотала она.
— Я говорю «извини».
Внезапно ей стало холодно.
— Тебе не следует извиняться. Все произошло по обоюдному согласию.
Паоло качнул головой.
— Я забыл о защите. Такого никогда не случалось.
Его слова вернули ее к реальной жизни. Какого черта они думали? Впрочем, они явно ни о чем не думали, кроме как об отчаянном желании слиться друг с другом.
— У меня есть причина для беспокойства? — рискнула спросить она. — Могу гарантировать, что ты ничем не рискуешь.
— Я не о том, — сказал Паоло. — Последнее, что нам нужно, — ребенок, особенно в тот момент, когда мы собираемся развестись.
Ну да, развод. Элен прикусила нижнюю губу, припухшую от яростных поцелуев. После двенадцати лет он настроен побыстрее обрубить имеющиеся связи. А не порождать новые.
Он ведь и пришел за этим. Сегодняшнее занятие любовью — просто нечто, произошедшее между двумя взрослыми людьми, объединенными ненадолго одним желанием. А она, Элен, ничего не значит для него.
— Ты принимаешь противозачаточные средства? Элен хотела было ответить утвердительно, потом вспомнила. Она долгие годы принимала таблетки из-за нерегулярных и болезненных менструаций. До прошлого месяца, когда врач порекомендовал ей сделать перерыв. Но риска забеременеть нет никакого. После приема таблеток женщины месяцами не могут зачать ребенка, разве не так?
— Ничего не будет, — заверила она со всей уверенностью.
Непрерывный рев турбин тревожил ее, не позволяя уснуть. Элен устала, измучилась и безнадежно боролась с внутренней пустотой. Хорошо бы поспать, но сон не шел. Элен то и дело прокручивала в голове последнюю ночь, вновь и вновь проигрывая любовные сцены, мучаясь от чувств, пробужденных в ней Паоло.
Сколько раз они занимались любовью этой ночью? Она потеряла им счет.
К счастью, когда Элен собиралась уходить, Паоло даже не пошевелился. Она написала ему записку, хотя потребовалось более десяти попыток, прежде чем содержание показалось ей удовлетворительным. Что сказать тому, с кем только что провела чудесную ночь любви и кого ты, вполне вероятно, никогда в жизни больше не увидишь?
Вне сомнения, Паоло тоже будет счастлив избавиться от неприятных утренних сцен. Элен удостоверилась, что поставила подписи во всех нужных местах, стало быть, жаловаться ему не придется. Он получил то, за чем пришел, и даже кое-что в нагрузку.
А она?
У нее останутся горько-сладкие воспоминания, которые будут вечно жить в сердце. Воспоминания о ночи любви — тогда, когда она уже уверила себя, что ее никогда не будет связывать с Паоло ничего, кроме холодного соглашения — соглашения, теперь практически аннулированного.
Паоло прав. Все кончено.
Она исчезла. Когда Паоло проснулся, ее сторона кровати уже остыла, утратив даже воспоминание о тепле ее тела. В квартире странно тихо. Дверь в ванную открыта, свет не горит. Из кухни — никаких запахов, шум радио или телевизора не вплетается в приглушенный гул машин, доносящийся снаружи.
Паоло поднял свои часы и недоуменно уставился на них. Почти полдень. Он, верно, проспал целую вечность.
Но где она? Его мозг искал ответ, пытаясь воссоздать их разговор прошлой ночью. Однако видения Элен, обнаженной, отдающейся, не давали трезво мыслить. Она была так отзывчива, так мягка в его объятиях.
После любовных игр он отнес ее в ванную, и они снова принялись за изучение друг друга. Вода обрушивалась на них, стекала по ее коже, образуя ручейки, льющиеся с прекрасной груди, крохотные водопады струились с самых кончиков сосков. А Паоло ртом пытался поймать капли…
— Дьявол! — выругался он, ощутив привычную мужскую реакцию на такие живые картины. Сейчас ему не до того!
Мысленно вернувшись к встрече в коридоре, он пытался припомнить, о чем там говорилось. Кажется, она упоминала об отъезде? Но куда?
Не могла она уехать. Уж конечно, должна была хоть попрощаться.
Он позвал ее по имени, но тщетно. Ничего, кроме легкого запаха, еще не улетучившегося после нее, да едва заметного следа ее головы на подушке.
Ничего себе! Паоло приподнялся на локте и огляделся. Бумаги, понял он, увидев что-то белое на тумбочке у кровати. Вначале не придал этому значения, потом вскочил и кинулся перелистывать страницы. Элен подписала везде, где помечено, и оставила бумаги там, где он не мог их не заметить.
Внутри что-то щелкнуло. Прошлой ночью ему показалось, что она опечалена перспективой завершения их фиктивного брака. А любовью занималась просто божественно, принимая его поклонение и отдавая взамен свое великолепное тело. Но, судя по сегодняшнему ее поступку, она совсем другая женщина. Бросить его после такой ночи — никогда бы не поверил, что она способна все так точно рассчитать.
Бумаги могли подождать. Особой спешки, по его мнению, нет. Ничего бы не случилось, просмотри она их внимательнее, чтобы убедиться, что получает именно то, о чем они договаривались много лет назад.
Но она не стала ждать. Не попросила времени на раздумья. Закончила с бумагами и положила на виду, не оставляя сомнении в своих намерениях.
Ей не терпелось от него избавиться.
Паоло бросился на кровать, только тут заметив клочок бумаги, слетевший на пол с подушки. Он снова воспрянул духом. Значит, она все-таки оставила записку? Может, там есть номер телефона, по которому ее можно застать? Почему бы им не остаться друзьями?
«Паоло, пользуйся всем, чем хочешь. И уходи — уборщица придет в час. Элен».
Что же это? Паоло задохнулся, словно получил хороший удар в грудь. Элен не хочет, чтобы он знал, куда она направилась. Явно не желает поддерживать с ним контакт.
Смяв записку, он отбросил ее в угол. Пусть уборщица почитает!
Надо убираться отсюда.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
И теперь она лила слезы о Паоло, о жизни, на которую он был обречен.
Еще не отплакавшись, она ощутила легкие покачивания. Руки Паоло сомкнулись вокруг нее, его подбородок покоился у нее на макушке, а сам он раскачивался из стороны в сторону, словно баюкал ребенка.
Рубашка Паоло рядом с ее лицом промокла, но ей все равно было уютно. Твердый стук его сердца, теплый мужской запах подстегивали зарыться в рубашку поглубже. Она чувствовала, как переливается в нее его сила.
И все-таки Элен не место тут, в объятиях Паоло. Ей следует подписать бумаги и позволить ему устраивать свою жизнь. Элен провела ладонью по щекам, хотя и знала, что попытка принять приличный вид не имеет смысла. Подняв глаза, она заметила влагу в его глазах. Он мигнул, но все-таки ресницы оставались мокрыми и блестящими.
— Ох, Паоло, — пробормотала Элен. Сердце ее рвалось на части оттого, что плачет он по ее вине. — Прости.., за все.
На мгновение ей показалось, что он собирается выпустить ее, но тут одна рука переместилась выше, притянув Элен ближе, а вторая нашла ее подбородок, приподнимая его.
— Хватит извиняться. — Он приложил палец к ее губам, приказывая молчать, затем прищурился и вгляделся в прелестное лицо девушки, чувствуя разгорающийся жар внутри.
Смена его настроения передалась ей. Что-то неожиданно шевельнулось в ее душе, начало расти, распространяя тепло, бурлящее и растекающееся по потайным местам, в каждой точке их соприкосновения. Это тепло давало о себе знать все настойчивее.
Паоло теперь не просто держал ее, утешая. Он был мужчиной, мужчиной, чье тело выказывало безошибочные признаки возбуждения.
Ее сердце замерло. Или то было дыхание? Казалось, весь мир застыл в ожидании.
А потом его рот накрыл губы Элен, и ей не требовалось уже дышать, и думать тоже не требовалось. Она получила все необходимое, и даже больше того, воплощенное в сладком поцелуе Паоло. Мягко, нежно его губы соприкасались с ее губами, их тепло было бальзамом, заживляющим сердечные раны, трущийся о кожу подбородок будто соскребал ее боль.
Пальцы Элен, отчаянно сжимавшие его рубашку, выпрямились и заскользили по тонкой материи, исследуя, узнавая, упиваясь ощущением твердой, мускулистой плоти под ней.
Его поцелуй стал требовательнее, давая и беря больше. Гораздо больше. Вкус этого поцелуя воспламенял ее, лишая последних остатков здравого смысла.
Почему он оказался тут? Зачем пришел? Ей не было дела до этого. Паоло здесь, рядом с ней, его поцелуй полон вожделения, а больше ничего не имело значения.
Тепло распространялось вслед за руками Паоло, проходя через тонкий шелк ее халата, словно того и не было. А потом его губы спустились к шее Элен, рождая новое пламя и жажду обладания.
Паоло отодвинул в сторону отворот халата, прокладывая дорогу для губ, прошедшихся от линии шеи к плечу. Элен задрожала, каждая клеточка ее кожи трепетала, готовясь стать следующим местом, которого коснутся его жаркие губы. Вцепившись в него, она искала опору, чувствуя, что колени подгибаются.
Когда губы Паоло коснулись нежной груди Элен, острое желание пронзило девушку. Из ее горла вырвался сдавленный стон. Паоло приподнял голову, и взгляд Элен метнулся к его глазам.
Их темные глубины переполняло желание.
На секунду Элен охватила паника: а вдруг он прочтет слишком многое, глядя в ее разгоряченное лицо? Может, ей не стоит смотреть на него?
Однако Паоло успел увидеть то, что искал. Он взялся за пояс, затянутый на талии. Пояс развязался, и полы халата медленно разошлись в стороны.
Со свистом выдыхая воздух, Паоло восторженно изучал ее наготу. Груди Элен, казалось, налились еще полнее, холмики сосков отчетливо проступали на них, сигнализируя о бушующей внутри ее страсти.
— Perfezione, само совершенство, — сказал он, в возбуждении переходя на родной язык.
И события вдруг ускорились. Его руки потянулись к ней, спуская халат с плеч. Халат упал вниз, но заниматься им не было времени, потому что губы Паоло уже прильнули к ее губам, а руки исследовали каждую выпуклость и впадинку ее тела.
Элен изогнулась, прижимаясь к нему крепче. Его пальцы коснулись тоненьких розовых трусиков, оттянули резинку, погладили обнаженное тело.
Она часто задышала, но кислород поступал медленнее, чем надо, сжигаемый в огне их страсти. С каждым дыханием, с каждой секундой пламя разгоралось сильнее, жажда росла — всепоглощающая жажда прикасаться к нему. Ощущать его рядом. Внутри себя. Элен растворялась в собственном желании. Только так можно заглушить отчаянную боль.
Она начала лихорадочно дергать пуговицы на его рубашке, не заботясь, расстегиваются они или отрываются, он же продолжал покрывать ее тело поцелуями. Распахнув рубашку, она принялась ласкать гладкую кожу, под которой ощущались упругие мускулы.
Руки Элен поползли ниже, достигли пояса его брюк, забрались внутрь. Внезапно ее кисти оказались намертво блокированы руками Паоло.
— Пощади, — хрипло взмолился он. — Довольно.
Да он шутит! Они только начали. С кем-то другим — может быть, и довольно. По крайней мере, так бывало. Два друга за двенадцать лет, две легкие интрижки, оставившие у нее впечатление, что с ней не все в порядке. Может, так и есть. Ни один из тех парней не позволил ей ощутить и частицы того, что она чувствует сейчас. Никому не удалось пробудить в ней хоть искру такого желания. Трудно и имена-то их припомнить.
И Паоло говорит о пощаде?
Она вырвала одну руку, положив ладонь на вздувшуюся ткань брюк, неопровержимо доказывающую его желание.
— И не проси, — прошептала она.
Его тело застыло, и на одно холодное мгновенье Элен подумала, что все пропало, что она зашла слишком далеко. Никогда не позволяла она себе быть такой смелой, потому что ни разу в жизни желание не охватывало ее с такой силой. Но возможно, не ей быть искусительницей…
И вдруг Паоло не то застонал, не то зарычал, а затем, подхватив Элен на руки, отнес ее в спальню и опустил на кровать. И чуть ли не единым движением сбросил с себя рубашку и туфли. Не дав ей возможности ощутить себя слишком одетой, он немедленно стащил трусы сначала с себя, а после с Элен.
И впился в нее глазами.
— Ты прекрасна, bella donna, — прошептал он, ложась рядом.
Вкрадчивый голос Паоло ласкал ей слух. А рот… О, его горячий рот творил чудеса, будоражил и возрождал к жизни. Он зачаровывал, брал в плен, опьянял.
Все, что ей оставалось, — прижаться к нему, сдаваясь на милость победителя. Везде, где прошлись его руки, вспыхивали пожары и фейерверки.
Элен приоткрыла губы, уступая его напору. Прерывистое дыхание Паоло перешло в хрип; он навалился на нее.
— Я хочу тебя, — пробормотал Паоло, сверкая горящими желанием глазами, и Элен почти поверила ему. Но даже среди опьянения страсти ей казалось, что лицо его затуманено, что он никак не может прекратить сражаться с терзающими его демонами.
Ее словно ударили в грудь. Сапфир! Он видит Сапфир. Представляет, что это с ней он сейчас.
А ей ничего не остается, как попытаться хотя бы ненадолго смягчить его страдания.
Элен закрыла глаза, чувствуя тело Паоло, все крепче прижимающееся к ней. Он впивался в ее рот, открывая губы своим языком, и вдруг одним долгим толчком вошел в нее.
Она повторяла его движения, поднимая бедра, сжимая мускулы, продлевая удовольствие, подлаживаясь под заданный им ритм. Ей хотелось дать ему удовольствие, заставить забыться, отплатить чем-то за понесенные потери, но вместе с тем ее собственные чувства нарастали, готовые перелиться через край.
Наконец его рот оказался рядом с ее грудью, зубы чуть прикусили тугой пик груди, и это случилось.
Ей показалось, что мир вспыхнул и рассыпался на тысячу мелких кусочков, цветными искрами запорхавших вокруг нее. Разрядка Паоло продлила ее собственную, волна за волной накрывала ее, все кружилось вокруг в водовороте сверкающих огней. Потом искры стали меркнуть, возбуждение спадать, а тело медленно опустилось на землю.
Должно быть, Элен задремала, потому что очнулась от его голоса.
— Ты что-то сказал? — пробормотала она.
— Я говорю «извини».
Внезапно ей стало холодно.
— Тебе не следует извиняться. Все произошло по обоюдному согласию.
Паоло качнул головой.
— Я забыл о защите. Такого никогда не случалось.
Его слова вернули ее к реальной жизни. Какого черта они думали? Впрочем, они явно ни о чем не думали, кроме как об отчаянном желании слиться друг с другом.
— У меня есть причина для беспокойства? — рискнула спросить она. — Могу гарантировать, что ты ничем не рискуешь.
— Я не о том, — сказал Паоло. — Последнее, что нам нужно, — ребенок, особенно в тот момент, когда мы собираемся развестись.
Ну да, развод. Элен прикусила нижнюю губу, припухшую от яростных поцелуев. После двенадцати лет он настроен побыстрее обрубить имеющиеся связи. А не порождать новые.
Он ведь и пришел за этим. Сегодняшнее занятие любовью — просто нечто, произошедшее между двумя взрослыми людьми, объединенными ненадолго одним желанием. А она, Элен, ничего не значит для него.
— Ты принимаешь противозачаточные средства? Элен хотела было ответить утвердительно, потом вспомнила. Она долгие годы принимала таблетки из-за нерегулярных и болезненных менструаций. До прошлого месяца, когда врач порекомендовал ей сделать перерыв. Но риска забеременеть нет никакого. После приема таблеток женщины месяцами не могут зачать ребенка, разве не так?
— Ничего не будет, — заверила она со всей уверенностью.
Непрерывный рев турбин тревожил ее, не позволяя уснуть. Элен устала, измучилась и безнадежно боролась с внутренней пустотой. Хорошо бы поспать, но сон не шел. Элен то и дело прокручивала в голове последнюю ночь, вновь и вновь проигрывая любовные сцены, мучаясь от чувств, пробужденных в ней Паоло.
Сколько раз они занимались любовью этой ночью? Она потеряла им счет.
К счастью, когда Элен собиралась уходить, Паоло даже не пошевелился. Она написала ему записку, хотя потребовалось более десяти попыток, прежде чем содержание показалось ей удовлетворительным. Что сказать тому, с кем только что провела чудесную ночь любви и кого ты, вполне вероятно, никогда в жизни больше не увидишь?
Вне сомнения, Паоло тоже будет счастлив избавиться от неприятных утренних сцен. Элен удостоверилась, что поставила подписи во всех нужных местах, стало быть, жаловаться ему не придется. Он получил то, за чем пришел, и даже кое-что в нагрузку.
А она?
У нее останутся горько-сладкие воспоминания, которые будут вечно жить в сердце. Воспоминания о ночи любви — тогда, когда она уже уверила себя, что ее никогда не будет связывать с Паоло ничего, кроме холодного соглашения — соглашения, теперь практически аннулированного.
Паоло прав. Все кончено.
Она исчезла. Когда Паоло проснулся, ее сторона кровати уже остыла, утратив даже воспоминание о тепле ее тела. В квартире странно тихо. Дверь в ванную открыта, свет не горит. Из кухни — никаких запахов, шум радио или телевизора не вплетается в приглушенный гул машин, доносящийся снаружи.
Паоло поднял свои часы и недоуменно уставился на них. Почти полдень. Он, верно, проспал целую вечность.
Но где она? Его мозг искал ответ, пытаясь воссоздать их разговор прошлой ночью. Однако видения Элен, обнаженной, отдающейся, не давали трезво мыслить. Она была так отзывчива, так мягка в его объятиях.
После любовных игр он отнес ее в ванную, и они снова принялись за изучение друг друга. Вода обрушивалась на них, стекала по ее коже, образуя ручейки, льющиеся с прекрасной груди, крохотные водопады струились с самых кончиков сосков. А Паоло ртом пытался поймать капли…
— Дьявол! — выругался он, ощутив привычную мужскую реакцию на такие живые картины. Сейчас ему не до того!
Мысленно вернувшись к встрече в коридоре, он пытался припомнить, о чем там говорилось. Кажется, она упоминала об отъезде? Но куда?
Не могла она уехать. Уж конечно, должна была хоть попрощаться.
Он позвал ее по имени, но тщетно. Ничего, кроме легкого запаха, еще не улетучившегося после нее, да едва заметного следа ее головы на подушке.
Ничего себе! Паоло приподнялся на локте и огляделся. Бумаги, понял он, увидев что-то белое на тумбочке у кровати. Вначале не придал этому значения, потом вскочил и кинулся перелистывать страницы. Элен подписала везде, где помечено, и оставила бумаги там, где он не мог их не заметить.
Внутри что-то щелкнуло. Прошлой ночью ему показалось, что она опечалена перспективой завершения их фиктивного брака. А любовью занималась просто божественно, принимая его поклонение и отдавая взамен свое великолепное тело. Но, судя по сегодняшнему ее поступку, она совсем другая женщина. Бросить его после такой ночи — никогда бы не поверил, что она способна все так точно рассчитать.
Бумаги могли подождать. Особой спешки, по его мнению, нет. Ничего бы не случилось, просмотри она их внимательнее, чтобы убедиться, что получает именно то, о чем они договаривались много лет назад.
Но она не стала ждать. Не попросила времени на раздумья. Закончила с бумагами и положила на виду, не оставляя сомнении в своих намерениях.
Ей не терпелось от него избавиться.
Паоло бросился на кровать, только тут заметив клочок бумаги, слетевший на пол с подушки. Он снова воспрянул духом. Значит, она все-таки оставила записку? Может, там есть номер телефона, по которому ее можно застать? Почему бы им не остаться друзьями?
«Паоло, пользуйся всем, чем хочешь. И уходи — уборщица придет в час. Элен».
Что же это? Паоло задохнулся, словно получил хороший удар в грудь. Элен не хочет, чтобы он знал, куда она направилась. Явно не желает поддерживать с ним контакт.
Смяв записку, он отбросил ее в угол. Пусть уборщица почитает!
Надо убираться отсюда.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
У врача оказались внимательные и понимающие глаза, общаться с ним было куда проще, чем Элен ожидала. Он старше ее парижского доктора — должно быть, шестьдесят или чуть больше, кожа кое-где в пигментных пятнах.
Доктор подождал, пока Элен оденется за ширмой, и сейчас улыбался ей, усаживающейся напротив. И зачем она так долго тянула с визитом к врачу? Ее трехмесячная командировка в Нью-Йорке подходила к концу, через две недели уезжать.
Чем скорее она получит рецепт на таблетки, тем скорее вернется к норме. И так из-за слабости и общего недомогания пришлось пару раз пропустить работу. Привыкнув лишь изредка навещать гинеколога, трудно смириться с подобными переменами. Довольно с нее неудобств и нерегулярных менструаций.
Доктор взял со стола очки и, не надевая, поднес их к глазам, просматривая свои записи.
— Мисс Грэйнджер, — сказал он, вновь взглянув на нее. — Как скоро вы возвращаетесь во Францию?
— Через две недели. — Поняв подоплеку вопроса, она расстроилась. — Неужели, чтобы получить рецепт, придется ждать возвращения домой?
Он покачал головой:
— Напротив, еще очень много времени. Думаю, вам следует пока пройти пару тестов.
— Зачем? Почему?
— Ничего серьезного, но для вашего собственного спокойствия следует убедиться.
— Не понимаю.
Он улыбнулся, потер пальцами переносицу.
— Мисс Грэйнджер, мне неизвестны ваши жизненные обстоятельства, а потому я не могу сказать, хорошие новости я вам преподношу или дурные, но вы, вероятно, беременны.
Каким-то образом Элен умудрилась добраться до квартиры. Должно быть, на автопилоте, поскольку мысли были заняты совершенно иным.
Она беременна.
Это казалось невозможным, но первый же тест, отданный медсестре, подтвердил правоту врача.
У нее будет ребенок, малыш. Она в изумлении положила ладонь на живот. Где-то там, под ладонью, растет крошечный младенец. И месяцев через шесть его можно будет взять на руки.
Все произошло слишком неожиданно — трудно поверить. Нет, ведь у нее были менструации, правда нерегулярные, но она и ждала такого. Ее собственный доктор предупреждал, что после прекращения приема таблеток какое-то время период будет устанавливаться. Элен застонала при мысли о своем безрассудстве. Ей и в голову не пришло, что он имеет в виду и возможность забеременеть.
С возгласом отчаяния она спрятала лицо в ладонях.
Хуже и быть не может. Она не просто беременна. У нее ребенок от Паоло!
Он будет в ярости. В голове отчетливо прозвучали его слова: «Последнее, что нам нужно, — ребенок, особенно в тот момент, когда мы собираемся развестись».
И вот последнее, что им было нужно, произошло.
Той же ночью, какой оборвалась последняя связующая их нить, возникла новая — та, что соединила их навсегда.
Какая ирония судьбы! Элен хотела рассмеяться, но смогла извлечь из себя лишь слабый всхлип.
Она ужасно запуталась, и выхода нет. Мало того, что ей самой надо как-то примириться с последними новостями, так еще придется разбираться с Паоло.
А сказать ему необходимо. Он должен знать, что скоро станет отцом, а матерью его ребенка будет женщина, с которой он только что развелся.
Придется связаться с его фирмой и попросить Паоло позвонить ей.
Элен отыскала в сумочке направление на ультразвуковое обследование и с трудом начала разбирать почерк врача. Небрежно пропустив слова «процедура» и «установление сроков», она сосредоточилась на том, на что намекал доктор: обследование поможет выявить, вызвано ли ее кровотечение проблемами, которые могут повредить жизни младенца.
Элен вскочила с кресла. Надо чем-то себя занять. Какая разница, что придется сказать Паоло и что ничего труднее ей в жизни делать не приходилось! Придется найти способ.
Самое главное, чтобы ее малыш был здоров. Не будет она думать о других вариантах. Невозможно желать, чтобы этого ребенка не было. Пусть она новичок по части беременности, но даже ей понятно, что малышу требуется ее помощь и защита. Она не оставит его, как поступили родители с ней, просто вычеркнув ее из своей жизни. Этот малыш будет желанным. И любимым.
На работе согласились отпустить Элен еще на день, за что она была очень благодарна. Сканирование — испытание само по себе нелегкое, не хватало еще притворяться перед коллегами, будто она, как обычно, занимается бизнесом.
Из окон, смотрящих на Центральный парк, Элен увидела, что день чудесный, макушки деревьев лишь слегка качались от легкого ветерка. Стараясь не замечать колышущегося в ней литра воды, она накинула поверх льняного платья легкий жакет и открыла дверь.
И застыла на пороге.
— Паоло!
— Подобные встречи у нас начинают входить в привычку, — произнес он, приподняв уголок рта, хотя холодные глаза вступали в противоречие с изображаемой улыбкой.
— Что ты тут делаешь? Как ты меня нашел?
— И мне приятно снова тебя видеть!
— Как тебе удалось пробраться мимо охраны?
— Почему ты не на работе? — Проигнорировав ее вопросы, Паоло без приглашения вошел внутрь. — Мне сказали, ты отпросилась по причине плохого самочувствия. Но ты не выглядишь больной. — Он обвел взглядом ее жакет и сумку. — И куда-то собираешься. На свидание. Угадал? Тебя ждет мужчина?
Шок от его внезапного появления постепенно переходил в плохо сдерживаемое негодование.
— Не помню, что приглашала тебя войти.
Его взгляд оторвался от нее, обежал комнату.
У нее сложилось впечатление, что он отыскивает нечто конкретное.
— Так это действительно мужчина? Ты к нему уходишь?
— Паоло, прекрати. Что за нелепость! Зачем ты здесь? Разве я пропустила какую-то подпись?
Его глаза резали ее, как бритвой.
— Нет, ты везде подписала.
Элен смутилась. Чем же он недоволен?
— Тогда что привело тебя сюда?
— Почему ты не сказала мне, что едешь в Нью-Йорк?
Ее сердце забилось сильнее, подстегиваемое возмущением.
— Ты не спрашивал. Кроме того, я оставила записку!
— В которой ничего не было!
— А чего ты ожидал? Счастливого развода? Элен глубоко вздохнула и приложила руку ко лбу, стараясь успокоиться.
— Что происходит, Паоло?
С мрачным видом он шагнул ближе.
— Я узнал, где ты работаешь, и решил поглядеть на тебя — в память о старых временах. — Слова вырывались у него изо рта, как плевки. — Только не подозревал, что ты так занята.
Она взглянула на часы, торопясь уйти.
— Опаздываешь на свидание? — съязвил он. — Думаешь, я тебя отпущу?
— А знаешь, нет. У меня появилась идея. — Решение показалось удачнее, чем первоначальная затея наклониться и резким движением вырвать коврик из-под его ног. — Наверное, будет гораздо лучше, если ты пойдешь со мной.
Брови Паоло взлетели вверх.
— Зачем?
— Не то чтобы это твое дело, но я действительно иду на встречу с мужчиной. Думаю, тебе тоже не мешает повидаться с ним. Только не расстраивайся, если он заставит меня раздеться.
Он мгновенно схватил ее за плечи, да так крепко, что стало ясно — вздумай она поджать ноги, все равно не сдвинется с места ни на дюйм.
— О чем ты говоришь? Выкладывай.
Его глаза мрачно сверкали, ноздри раздувались, вся поза указывала на намерение сломить и покорить.
Может сколько угодно стараться. Элен уже поддалась его обаянию той ночью в Париже и больше не повторит ту же ошибку. Не теперь, когда она так чертовски зла.
Вздернув голову, она взглянула ему прямо в глаза.
— Я иду на сканирование. Ультразвуковое сканирование.
Ей стало ясно, что шестеренки в его мозгу неутомимо закрутились, отыскивая ответы, расставляя все по местам.
— Но это значит…
Непонимание ушло из его глаз — следовательно, теперь он знает.
Она кивнула:
— Умница. Догадался.
Паоло отшатнулся, его руки выпустили ее так неожиданно, что она едва не потеряла равновесие.
— Так ты беременна!
И он резко повернулся к ней спиной. Элен вздохнула. Нельзя винить Паоло за такую реакцию. Она сама уверяла его, что все нормально.
— Абсолютно правильно. Сканирование должно прояснить, все ли идет нормально.
Он не шелохнулся, и сдавленные протесты от ее переполненного мочевого пузыря снова выступили на первый план.
— Слушай, понимаю, что переварить это сразу трудновато, но мне действительно надо идти.
Она беременна. Дьявол. Так сразу! Паоло пытался игнорировать видения, преследовавшие его со времени той ночи в Париже. Надеялся, что воспоминания потускнеют. Но видимо, с ним что-то случилось, и мечты уходить не желали. Напротив, они терзали его, становясь все живее, все требовательнее с каждой уходящей неделей.
И случайное замечание коллеги, простое упоминание, что штаб-квартира международного женского бюро находится здесь, в Нью-Йорке, навело его на мысль, что Элен, наверное, здесь. Она все время жила в том же городе, а ему и невдомек.
Осознание того, что она где-то рядом, придало его мечтам силы. Зачем же противиться? Разве им запрещено видеться? Нет такого правила.
Достаточно неприятным было соображение, что она с кем-то встречается. Собственническое желание не допустить ничего подобного его самого удивило. Замечание относительно раздевания перед кем-то и вовсе довело до белого каления. Все эти недели вдали от Элен он и вообразить не мог ее в объятиях другого, и то, что она способна менять любовников так быстро, подкосило его, как удар в солнечное сплетение.
Но дело еще хуже.
Она беременна. Носит чьего-то ребенка. Он просто наяву видел ее с маленькой девочкой, цепляющейся за материнскую юбку. У малышки волнистые волосы и зеленые, как у матери, глаза…
Элен времени даром не теряла, не то, что он.
— Паоло? Я опаздываю.
Он круто развернулся.
— Тогда не смею тебя задерживать. Я сам найду выход.
Миновав лифты, Паоло направился прямиком к пожарной лестнице. Ждать чего-нибудь не входило в его планы.
— Паоло?
Ее характерный английский выговор мягко коснулся его ушей. Он остановился, положив руку на ручку двери. Оглянувшись через плечо, заметил, что она так и осталась стоять на пороге квартиры.
— Да?
— Ты не пойдешь со мной?
— С чего бы это? — спросил он, чеканя каждое слово. — Посмотреть, как ты будешь раздеваться для другого мужчины?
Внезапно ему показалось, что она стала выше ростом, холодные глаза презрительно сверкнули на застывшем лице.
— Как хочешь. Мне в общем-то все равно, — произнесла Элен не позволяющим усомниться в ее искренности тоном. — Только, раз уж ты тут, я подумала, что ты захочешь.
Паоло сжал челюсти. Надо уходить, оставить Элен и ее фантазии, но что-то не отпускало его, беспокоило, требовало разобраться.
— Назови хоть одну причину, по которой я могу так поступить, — буркнул он, не в силах выносить воцарившееся ледяное молчание.
Еще несколько секунд Элен продолжала глядеть на него огромными зелеными глазами.
— Потому что это твой ребенок, Паоло. Ты его отец.
Доктор подождал, пока Элен оденется за ширмой, и сейчас улыбался ей, усаживающейся напротив. И зачем она так долго тянула с визитом к врачу? Ее трехмесячная командировка в Нью-Йорке подходила к концу, через две недели уезжать.
Чем скорее она получит рецепт на таблетки, тем скорее вернется к норме. И так из-за слабости и общего недомогания пришлось пару раз пропустить работу. Привыкнув лишь изредка навещать гинеколога, трудно смириться с подобными переменами. Довольно с нее неудобств и нерегулярных менструаций.
Доктор взял со стола очки и, не надевая, поднес их к глазам, просматривая свои записи.
— Мисс Грэйнджер, — сказал он, вновь взглянув на нее. — Как скоро вы возвращаетесь во Францию?
— Через две недели. — Поняв подоплеку вопроса, она расстроилась. — Неужели, чтобы получить рецепт, придется ждать возвращения домой?
Он покачал головой:
— Напротив, еще очень много времени. Думаю, вам следует пока пройти пару тестов.
— Зачем? Почему?
— Ничего серьезного, но для вашего собственного спокойствия следует убедиться.
— Не понимаю.
Он улыбнулся, потер пальцами переносицу.
— Мисс Грэйнджер, мне неизвестны ваши жизненные обстоятельства, а потому я не могу сказать, хорошие новости я вам преподношу или дурные, но вы, вероятно, беременны.
Каким-то образом Элен умудрилась добраться до квартиры. Должно быть, на автопилоте, поскольку мысли были заняты совершенно иным.
Она беременна.
Это казалось невозможным, но первый же тест, отданный медсестре, подтвердил правоту врача.
У нее будет ребенок, малыш. Она в изумлении положила ладонь на живот. Где-то там, под ладонью, растет крошечный младенец. И месяцев через шесть его можно будет взять на руки.
Все произошло слишком неожиданно — трудно поверить. Нет, ведь у нее были менструации, правда нерегулярные, но она и ждала такого. Ее собственный доктор предупреждал, что после прекращения приема таблеток какое-то время период будет устанавливаться. Элен застонала при мысли о своем безрассудстве. Ей и в голову не пришло, что он имеет в виду и возможность забеременеть.
С возгласом отчаяния она спрятала лицо в ладонях.
Хуже и быть не может. Она не просто беременна. У нее ребенок от Паоло!
Он будет в ярости. В голове отчетливо прозвучали его слова: «Последнее, что нам нужно, — ребенок, особенно в тот момент, когда мы собираемся развестись».
И вот последнее, что им было нужно, произошло.
Той же ночью, какой оборвалась последняя связующая их нить, возникла новая — та, что соединила их навсегда.
Какая ирония судьбы! Элен хотела рассмеяться, но смогла извлечь из себя лишь слабый всхлип.
Она ужасно запуталась, и выхода нет. Мало того, что ей самой надо как-то примириться с последними новостями, так еще придется разбираться с Паоло.
А сказать ему необходимо. Он должен знать, что скоро станет отцом, а матерью его ребенка будет женщина, с которой он только что развелся.
Придется связаться с его фирмой и попросить Паоло позвонить ей.
Элен отыскала в сумочке направление на ультразвуковое обследование и с трудом начала разбирать почерк врача. Небрежно пропустив слова «процедура» и «установление сроков», она сосредоточилась на том, на что намекал доктор: обследование поможет выявить, вызвано ли ее кровотечение проблемами, которые могут повредить жизни младенца.
Элен вскочила с кресла. Надо чем-то себя занять. Какая разница, что придется сказать Паоло и что ничего труднее ей в жизни делать не приходилось! Придется найти способ.
Самое главное, чтобы ее малыш был здоров. Не будет она думать о других вариантах. Невозможно желать, чтобы этого ребенка не было. Пусть она новичок по части беременности, но даже ей понятно, что малышу требуется ее помощь и защита. Она не оставит его, как поступили родители с ней, просто вычеркнув ее из своей жизни. Этот малыш будет желанным. И любимым.
На работе согласились отпустить Элен еще на день, за что она была очень благодарна. Сканирование — испытание само по себе нелегкое, не хватало еще притворяться перед коллегами, будто она, как обычно, занимается бизнесом.
Из окон, смотрящих на Центральный парк, Элен увидела, что день чудесный, макушки деревьев лишь слегка качались от легкого ветерка. Стараясь не замечать колышущегося в ней литра воды, она накинула поверх льняного платья легкий жакет и открыла дверь.
И застыла на пороге.
— Паоло!
— Подобные встречи у нас начинают входить в привычку, — произнес он, приподняв уголок рта, хотя холодные глаза вступали в противоречие с изображаемой улыбкой.
— Что ты тут делаешь? Как ты меня нашел?
— И мне приятно снова тебя видеть!
— Как тебе удалось пробраться мимо охраны?
— Почему ты не на работе? — Проигнорировав ее вопросы, Паоло без приглашения вошел внутрь. — Мне сказали, ты отпросилась по причине плохого самочувствия. Но ты не выглядишь больной. — Он обвел взглядом ее жакет и сумку. — И куда-то собираешься. На свидание. Угадал? Тебя ждет мужчина?
Шок от его внезапного появления постепенно переходил в плохо сдерживаемое негодование.
— Не помню, что приглашала тебя войти.
Его взгляд оторвался от нее, обежал комнату.
У нее сложилось впечатление, что он отыскивает нечто конкретное.
— Так это действительно мужчина? Ты к нему уходишь?
— Паоло, прекрати. Что за нелепость! Зачем ты здесь? Разве я пропустила какую-то подпись?
Его глаза резали ее, как бритвой.
— Нет, ты везде подписала.
Элен смутилась. Чем же он недоволен?
— Тогда что привело тебя сюда?
— Почему ты не сказала мне, что едешь в Нью-Йорк?
Ее сердце забилось сильнее, подстегиваемое возмущением.
— Ты не спрашивал. Кроме того, я оставила записку!
— В которой ничего не было!
— А чего ты ожидал? Счастливого развода? Элен глубоко вздохнула и приложила руку ко лбу, стараясь успокоиться.
— Что происходит, Паоло?
С мрачным видом он шагнул ближе.
— Я узнал, где ты работаешь, и решил поглядеть на тебя — в память о старых временах. — Слова вырывались у него изо рта, как плевки. — Только не подозревал, что ты так занята.
Она взглянула на часы, торопясь уйти.
— Опаздываешь на свидание? — съязвил он. — Думаешь, я тебя отпущу?
— А знаешь, нет. У меня появилась идея. — Решение показалось удачнее, чем первоначальная затея наклониться и резким движением вырвать коврик из-под его ног. — Наверное, будет гораздо лучше, если ты пойдешь со мной.
Брови Паоло взлетели вверх.
— Зачем?
— Не то чтобы это твое дело, но я действительно иду на встречу с мужчиной. Думаю, тебе тоже не мешает повидаться с ним. Только не расстраивайся, если он заставит меня раздеться.
Он мгновенно схватил ее за плечи, да так крепко, что стало ясно — вздумай она поджать ноги, все равно не сдвинется с места ни на дюйм.
— О чем ты говоришь? Выкладывай.
Его глаза мрачно сверкали, ноздри раздувались, вся поза указывала на намерение сломить и покорить.
Может сколько угодно стараться. Элен уже поддалась его обаянию той ночью в Париже и больше не повторит ту же ошибку. Не теперь, когда она так чертовски зла.
Вздернув голову, она взглянула ему прямо в глаза.
— Я иду на сканирование. Ультразвуковое сканирование.
Ей стало ясно, что шестеренки в его мозгу неутомимо закрутились, отыскивая ответы, расставляя все по местам.
— Но это значит…
Непонимание ушло из его глаз — следовательно, теперь он знает.
Она кивнула:
— Умница. Догадался.
Паоло отшатнулся, его руки выпустили ее так неожиданно, что она едва не потеряла равновесие.
— Так ты беременна!
И он резко повернулся к ней спиной. Элен вздохнула. Нельзя винить Паоло за такую реакцию. Она сама уверяла его, что все нормально.
— Абсолютно правильно. Сканирование должно прояснить, все ли идет нормально.
Он не шелохнулся, и сдавленные протесты от ее переполненного мочевого пузыря снова выступили на первый план.
— Слушай, понимаю, что переварить это сразу трудновато, но мне действительно надо идти.
Она беременна. Дьявол. Так сразу! Паоло пытался игнорировать видения, преследовавшие его со времени той ночи в Париже. Надеялся, что воспоминания потускнеют. Но видимо, с ним что-то случилось, и мечты уходить не желали. Напротив, они терзали его, становясь все живее, все требовательнее с каждой уходящей неделей.
И случайное замечание коллеги, простое упоминание, что штаб-квартира международного женского бюро находится здесь, в Нью-Йорке, навело его на мысль, что Элен, наверное, здесь. Она все время жила в том же городе, а ему и невдомек.
Осознание того, что она где-то рядом, придало его мечтам силы. Зачем же противиться? Разве им запрещено видеться? Нет такого правила.
Достаточно неприятным было соображение, что она с кем-то встречается. Собственническое желание не допустить ничего подобного его самого удивило. Замечание относительно раздевания перед кем-то и вовсе довело до белого каления. Все эти недели вдали от Элен он и вообразить не мог ее в объятиях другого, и то, что она способна менять любовников так быстро, подкосило его, как удар в солнечное сплетение.
Но дело еще хуже.
Она беременна. Носит чьего-то ребенка. Он просто наяву видел ее с маленькой девочкой, цепляющейся за материнскую юбку. У малышки волнистые волосы и зеленые, как у матери, глаза…
Элен времени даром не теряла, не то, что он.
— Паоло? Я опаздываю.
Он круто развернулся.
— Тогда не смею тебя задерживать. Я сам найду выход.
Миновав лифты, Паоло направился прямиком к пожарной лестнице. Ждать чего-нибудь не входило в его планы.
— Паоло?
Ее характерный английский выговор мягко коснулся его ушей. Он остановился, положив руку на ручку двери. Оглянувшись через плечо, заметил, что она так и осталась стоять на пороге квартиры.
— Да?
— Ты не пойдешь со мной?
— С чего бы это? — спросил он, чеканя каждое слово. — Посмотреть, как ты будешь раздеваться для другого мужчины?
Внезапно ему показалось, что она стала выше ростом, холодные глаза презрительно сверкнули на застывшем лице.
— Как хочешь. Мне в общем-то все равно, — произнесла Элен не позволяющим усомниться в ее искренности тоном. — Только, раз уж ты тут, я подумала, что ты захочешь.
Паоло сжал челюсти. Надо уходить, оставить Элен и ее фантазии, но что-то не отпускало его, беспокоило, требовало разобраться.
— Назови хоть одну причину, по которой я могу так поступить, — буркнул он, не в силах выносить воцарившееся ледяное молчание.
Еще несколько секунд Элен продолжала глядеть на него огромными зелеными глазами.
— Потому что это твой ребенок, Паоло. Ты его отец.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Со свистом раздвинулись двери лифта, принесшего с собой звуки неуместного в данный момент веселья. Мать с дочерью, нагруженные бесчисленными пакетами, вывалились наружу. Их радостный щебет стих при виде представившейся им сцены — женщина, напряженно выпрямившаяся в дверях, и мужчина с мрачным лицом, готовый выйти на лестницу. Обе торопливо прошмыгнули мимо в безопасное убежище своей квартиры.