Страница:
Морочко Вячеслав
Инспектор корректности
Вячеслав Морочко
ИНСПЕКТОР КОРРЕКТНОСТИ
(Драматическая фантазия в двух частях)
ОТ АВТОРА
Фабулу драматической фантазии "Инспектор корректности" можно обозначить словами из апокрифа от Филиппа: "Ибо, пока корень зла скрыт, оно сильно. Но если оно познано, оно распускается, и, если оно открылось, оно погибло."
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
АЛЕКСАНДР - палеонтолог-теоретик.
АННА - его жена.
ЛИЗА - их дочь (девочка лет одиннадцати).
СПАРТАК - палеонтолог-изыскатель.
АССИСТЕНТЫ - помощники Спартака /числом от четырех и более/.
Д Е Й С Т В И Е П Е Р В О Е
МУЖСКОЙ ГОЛОС /до поднятия занавеса в полной темноте произносит слова из апокрифа от Филиппа/. "Ибо, пока корень зла скрыт, оно сильно. Но если оно познано, оно распускается, и, если оно открылось, оно погибло."
На сцене - гостиная в доме АЛЕКСАНДРА. Кушетка. Два кресла. На невысоком столике - поднос со стаканчиками, сифон, пепельница, радиотелефон. Справа - арочный выход в переднюю. В глубине - большое окно, с цветами на широком подоконнике. За окном - сад в весеннем уборе. Левее окна - неплотно прикрытая стеклянная дверь в детскую. На стене между окном и дверью несколько акварелей. Слева - арочный проход в другие помещения дома. Утро. Все в комнате напоено изумительным светом так, будто это не просто гостиная, а некая пристань небесная. АННА, одетая по домашнему молодая красивая женщина, ухаживает за цветником на окне: рыхлит землю, высаживает рассаду, поливает из небольшого кувшина. Работая, АННА прислушивается к голосам из детской.
ГОЛОС ЛИЗЫ. Ой, папочка! /Заливается смехом./ Ты уронишь меня! ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. А вот и не уроню. ГОЛОС ЛИЗЫ. У тебя же ножка болит. ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. С тобой у меня ничего не болит! ГОЛОС ЛИЗЫ. Совсем, совсем? ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Совсем, совсем. ГОЛОС ЛИЗЫ. В то утро я так за тебя испугалась! ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Лиза, давай сядем в креслице... Отсюда - виднее. ГОЛОС ЛИЗЫ. Ой! Что это, папа? Какой нежный цвет!? ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Это персики. ГОЛОС ЛИЗЫ. Вчера еще не цвели!? ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Я их попросил. ГОЛОС ЛИЗЫ. Смеешься! ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Ну вот, - опять слезы! В чем дело, малышка? ГОЛОС ЛИЗЫ. Ты так стонал... когда тебя привезли! ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Давай успокоимся... Ты же умница, Лиза! ГОЛОС ЛИЗЫ. Я слышала, кто-то очень не хочет, чтобы ты жил... Это правда? Ну, почему ты молчишь? Кто тебя может так не любить? Папа, мне страшно! ГОЛОС АЛЕКСАНДРА /тихо/. Мне - тоже. ГОЛОС ЛИЗЫ. Какой же ты у меня - не как все! ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. "Не как все"!? ГОЛОС ЛИЗЫ. Ну да. Какой же мужчина признается женщине, что ему страшно? ГОЛОС АЛЕКСАНДРА /с нежностью /. Ах ты, моя женщина! ГОЛОС ЛИЗЫ. Его еще не нашли... - ну того, кто тебя тогда сбил на дороге? /Пауза./ Молчишь... Погляди на меня! Так и знала, ты плачешь! /АННА ставит на подоконник кувшин, опускается в кресло и, спрятав в ладони лицо, беззвучно рыдает./ И мамочка - тоже... Я чувствую... Что же мне делать, если у вас нехорошая дочка? Одиннадцать лет ее возят в колясочке... Но не плачьте! Я научусь! Вот увидите... Буду, буду ходить! ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Обязательно будешь. ГОЛОС ЛИЗЫ. Папочка, ну улыбнись! Эти взрослые редко при мне улыбаются! Что ли им скучно со мной? ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. В самом деле, их трудно понять: даже когда улыбаются... это не значит, что им очень весело. ГОЛОС ЛИЗЫ. Папа, милый, сыграй мне на флейте... нашу любимую.
Слышится сильный подземный удар, потом - затухающий гул.
Снова бабахнуло! Что это? Словно гроза под землей... ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Верно...Похоже... Я объясню. Когда-то в этих краях было много угольных шахт... Потом уголь кончился - шахты закрыли. В них больше никто не спускается... Кроме, разве что, изыскателей, которые ищут в разломах породы ответ на извечный вопрос: "Откуда взялась наша жизнь?" Так вот... временами в заброшенных шахтах случаются взрывы... из-за скопления газов. ГОЛОС ЛИЗЫ. "Скопления газов"! Ну да! Я читала про это в одной старой книжке! Там сказано: "...крохотной искры достаточно, чтобы Земля содрогнулась до самого "корня глубин"! ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Умница! Но побереги свои глазки. По-моему, ты слишком много читаешь... /Звучит мелодичный телефонный вызов./ Кто-то звонит... АННА /встает, берет со столика телефон/. Да. Анна слушает. Кто говорит? Кто? Это вы?! Что вам нужно? ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Это - меня...
Из детской, слегка сутулясь, появляется АЛЕКСАНДР. Он - в свитере и в чем-то, напоминающем джинсы. У него вид человека сорока пяти лет и немного "не от мира сего".
АННА /в микрофон/. И все-таки, что вы хотите? АЛЕКСАНДР. Кто это, Анна? АННА./АЛЕКСАНДРУ/. Егуда. Просит тебя. АЛЕКСАНДР. Скажи, что мне не о чем с ним разговаривать! АННА /в микрофон/. Слышите? /АЛЕКСАНДРУ/. Настаивает. АЛЕКСАНДР. Как мне не хочется с ним говорить! /Вздыхает/ Ладно... давай. /Сочувственно глядя на мужа, АННА передает ему телефон./ Алло... Это я Александр... Здравствуйте, коли не шутите... Вам кажется, что я "чем-то расстроен"!? Как бы вы веселились, если бы вас попытались убрать? Да, представьте себе: я "дрожу" за свою "драгоценную жизнь"! А что, ваша - вам безразлична? Ладно, допустим, я заблуждаюсь. Есть ведь корректные методы убеждения... Ах, "почему подозрение пало на вас!?" Объясню. Ну, во-первых, чтобы вы знали, из всех видов транспорта я признаю только велосипед... "Одобряете!?" Не морочьте мне голову! Я узнал вас Егуда! В машине, которая сбила меня, были вы! А причем здесь Спартак!? Он как раз ожидал меня в палеошахте... "Зачем ожидал?" Перестаньте, Егуда! Вы все это знали и не могли допустить, чтобы я туда прибыл и подписал протокол как "инспектор корректности"... Да, Спартак - резковат. Я не спорю. Но это еще не причина... Ну вот, вы опять - за свое! А проклятые взрывы на шахтах... Вы и тут ни при чем?! Послушайте, старые шахты сто лет никому не мешали. Но стоило там изыскателям что-то найти... - все как будто сорвались с цепи! Похоже, эти находки кому-то спать не дают! И потом, в методичности, с которой уничтожаются шахты, виден расчет... Но я и не думал вас оскорблять... Что может быть проще - собраться, все обсудить... "Не получится"? Почему!? Что вам сделал Спартак? Послушайте, как изыскателю ему вообще равных нет! Что!? "Надоел разговор"!? Извините, не я его начал... /АННЕ./ Отключился. /Кладет телефон на место./ АННА /взволнованно/. Александр, зачем ты позволил втянуть себя в эту "инспекцию"? Что это значит: "Инспектор корректности"? Я понимаю "корректность" как правильность, вежливость, точность и благородство манер... Но если с инспектором можно так просто разделаться... АЛЕКСАНДР. Извини меня, кроме "хороших манер", "корректными" называют исследования, соответствующие стандартам науки... в отличие от "некорректных", - способных ввести в заблуждение... АННА. Да! "заблуждение"! Боже мой, что кроме этого может наука, если она не способна помочь нашей девочке? АЛЕКСАНДР. Думаю в корне всякой болезни как раз лежит "некорректность" какое-то несоответствие, ложь, в своем роде, а, может быть, и... преступление. /Прижав к груди кулачки, АННА со стоном опускается на пол./ Что ты, родная!? /Поднимает, усаживает - в кресло./ Пожалуйста, успокойся... /Наполняет стакан из сифона, подносит жене./ Анна, выпей... АННА /стонет/. А-а-а-а! Мне не будет прощения! /Отпивает глоток./ АЛЕКСАНДР. Значит, мне - тоже... /Ставит стакан на стол./ АННА /тихо/. Ты - ни при чем... АЛЕКСАНДР. Анна, я верю, что наша малышка поправится. АННА /успокаиваясь, достает платок, вытирает слезы/. Ну что ты за человек, Александр!? Я слышала, как ты признавался ей... в трусости. АЛЕКСАНДР. Не могу притворяться. АННА. Ну да, ты - хороший... Одна я у вас - дрянь! Я - дрянная! Дрянная! АЛЕКСАНДР. Ты - славная! АННА. Ради бога, оставь!
Звучит телефонный вызов.
АЛЕКСАНДР /берет телефон/. Алло! Кто это? Вас плохо слышно! Спартак? Вы из шахты? Из префектуры?! Как из-под земли! Да... теперь вроде - лучше. Что!? Нападение!? Бог мой! Есть раненый!? Не удалось задержать!? Хорошо еще, их не пустили на шахту... Егуда? Он только что мне звонил... Бранился, нес вздор, а потом отключился... Что?! Что?! Вы готовы ему все простить!? Даже взрывы на шахтах? /Смеется, обращаясь к жене./ Говорит: "Не пойман - не вор". Вот Спартак! /В микрофон./ Извините, это я - Анне. АННА. Александр, ты - просто ребенок! АЛЕКСАНДР /в микрофон/. Если вам по пути, - заезжайте... На минутку хотя бы... /Кладет телефон./ Так плохо слышно... как будто из преисподней! АННА. Я бы не удивилась... АЛЕКСАНДР /перебивая/. Спартак удивительный человек!? В нем, в самом деле, есть что-то античное - героическое... Эти люди нередко скрывают ранимые души за напускной простотой... АННА. И с ними тебе - не так страшно? АЛЕКСАНДР /печально улыбаясь/. О, если бы... Я боюсь, что... АННА. Опять ты чего-то боишься! Твое "чувство самосохранения"... АЛЕКСАНДР. Это у других - "чувство"... У меня - конец света! АННА. Ну, почему ты - такой, Александр?! АЛЕКСАНДР /достает портсигар, спички, закуривает/. По-видимому, от избытка каких-нибудь заполошных гормонов... Я думал об этом. Страх нужен для выживания. Он гонит животное от опасного места, чтобы спасти... Но душу, наделенную воображением, он же низводит до животного состояния. Каждый, кто бы он ни был, приговорен к "высшей мере"! И без права обжалования... Как с этим жить? Только вера в "Загробное Царство" выручает людей от безумия с незапамятных дней... Богословы любили потолковать о ТВОРЦЕ, о СОЗДАТЕЛЕ и ПРОВИДЕНИИ, пускаясь на хитрости, только бы не поминать "всуе" имени БОГА, которого чем больше ищешь, тем меньше "находишь"... "Блаженны нищие духом!" - вот лозунг "зверопитомника"... Однажды "прозорливый питомец" постигнет СМЫСЛ БЫТИЯ... Думать об этом невыносимо! АННА. Но есть же что-то святое! АЛЕКСАНДР. Свята жизнь, подарившая мне тебя и малышку! А мысль человеческая пока... едва брезжит. Мы как будто уже не нуждаемся в БЛАГОТВОРНОМ ОБМАНЕ, но попытка прожить только разумом всякий раз почему-то обходится дорогою ценой. АННА. Я тоже не верю в "Потустороннюю Жизнь". АЛЕКСАНДР. Очень многие так говорят... но в душе все же теплится "искра"... Я лишен даже этого. /Гасит сигарету в пепельнице./ АННА /обнимает мужа, гладит его вихры/. Горюшко ты мое, Александр! Может быть, все от того, что ты слишком любишь уединяться? Чего только ни приходит на ум, когда ты - один! АЛЕКСАНДР. Есть право личности на "суверенное" пространство, куда не дано вторгаться постороннему. Нигде так не чувствуешь себя одиноким, как в шумной толпе... А спасительные ответы приходят, как правило, в уединенной тиши. АННА /опускает руки/. О чем же можно додуматься в одиночку? /Пауза./ Мне кажется иногда ... ты не тот, за кого себя выдаешь. Неуклюжий, рассеянный, робкий... ты бываешь безумным в любви. Кто же ты, мой хороший: "неведомый ангел", "посланник небесный"? Такие как ты лишь смущают наш ум... АЛЕКСАНДР. Смеешься? АННА. Я знаю, что принесла тебе горе... Я не достойна тебя. Давно собиралась уйти... Не могу оторваться... Но чувствую, скоро все кончится... АЛЕКСАНДР. Расстаться с тобой!? Немыслимо! Анна, где бы я ни был, я слышу твой голос и вижу тебя... АННА. Галлюцинации? Мне тебя жаль. АЛЕКСАНДР. Нет! Счастье не обмануло меня! АННА. Что ты имеешь в виду? АЛЕКСАНДР. Просто счастье - нормальное состояние жизни... где каждая клеточка тела поет. ГОЛОС ЛИЗЫ. Папа! Папа! Ты где? Подойди ко мне, папа! Мне скучно! АННА /опускается в кресло/. Ты слышишь? /В голосе Анны - скрытая ревность./ Она зовет папу. Ей скучно. Ступай. ГОЛОС ЛИЗЫ. Папа! Папа! АЛЕКСАНДР. Иду! /Удаляется в детскую./ ГОЛОС ЛИЗЫ. Сыграй же мне... нашу любимую. ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Что с тобой делать, конечно, сыграю...
Свет гаснет. Доносится удар колокола. Кружатся, пляшут багровые сполохи. А когда они затухают, перед нами - та же гостиная. Все - как прежде... Только ушло "настроение утра". Из неплотно прикрытой стеклянной двери льется мелодия для флейты из оперы Кристофа Виллибальда Глюка "Орфей и Эвридика". Некоторое время Анна, понурившись, сидит в кресле, затем встает, медленно удаляется в детскую. Из прихожей появляется человек атлетического сложения в облегающей кожанке. Прислушиваясь, он морщится, словно от боли. Флейта смолкает.
ГОЛОС ЛИЗЫ. Папа, играй! ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. По-моему кто-то пришел... Я взгляну. АЛЕКСАНДР /появляется в холле, замечает человека в кожанке/. Спартак! Я так рад, что вы заглянули! СПАРТАК. Я - на минуту... Ты даже не запираешь дверей! Дождешься, - придут и сюда! АЛЕКСАНДР. Как это все неприятно! СПАРТАК. "Неприятно"!? Да если бы этих ублюдков пустили на шахту, меня бы тут уже не было! /Пауза./ Слушай... а ты славно дудишь! АЛЕКСАНДР. Вам нравится? СПАРТАК /со скрытой иронией/. Слеза прошибает... АЛЕКСАНДР. Красивая музыка - редкое счастье! Когда-то это играли в проходах метро... Флейтистам из милости подавали на жизнь. СПАРТАК. Вот, вот...Если шайке Егуды удастся нас одолеть... то ты со своею пиликалкой сможешь спуститься в метро... Ну а мне куда деться прикажешь? АЛЕКСАНДР /достает портсигар, спички/. Я закурю? СПАРТАК. Ты хозяин. АЛЕКСАНДР /закуривает/. Не торопите меня... Дайте с духом собраться. СПАРТАК. Так я и думал! Канальи! После того, что они с тобой сделали там, на дороге, ты не решишься приехать на шахту! На это и был их расчет! АЛЕКСАНДР /печально опускает голову/. Я приеду... СПАРТАК. Ну, ну... А чего ты, вдруг, скис? АЛЕКСАНДР /тихо/. Лиза... Что будет с ней? СПАРТАК. Да... Тут вышел прокол. АЛЕКСАНДР. Это что-то наследственное... Я часто хвораю... Мне нельзя было даже мечтать о ребенке! СПАРТАК. "Наследственное"!? Не болтай ерунды! АЛЕКСАНДР. Вы так говорите... как будто вам что-то известно! СПАРТАК. Хоть в чем-нибудь, Корифей, я могу разбираться? Или ты уже узурпировал право на ИСТИНУ! АЛЕКСАНДР /тихо/. К ИСТИНЕ можно лишь без конца приближаться... СПАРТАК. Нет же! ИСТИНА - "барышня", нуждающаяся в ласке и покровительстве! /Смеется./ АЛЕКСАНДР /замечает появившуюся из детской жену/. Вот и Анна! АННА /прижимает палец к губам/. Т-с-с-с... Она засыпает. АЛЕКСАНДР /понизив голос, обращается к жене/. Знакомься. Это и есть наш Спартак.
Анна и СПАРТАК молча обмениваются кивками.
ГОЛОС ЛИЗЫ /капризно/. Папа! Папочка, где ты? Ну, подойди же! АЛЕКСАНДР /громко/. Иду, моя крошка! /Гасит сигарету в пепельнице./ Простите. Я на минутку. /Удаляется в детскую./ СПАРТАК /АННЕ/. Ну, здравствуй... Как ты тут... с ним? /Пауза./ Молчишь? Понимаю... И ты меня тоже пойми: ведь тогда я не мог знать всего... АННА /приближается к СПАРТАКУ/. Негодяй! /Дает гостю пощечину./ СПАРТАК /спокойно/. Сама виновата: поторопилась с ребеночком. АННА. Подлец! /Снова бьет СПАРТАКА по лицу./ СПАРТАК. Бей, бей... Но учти, с твоим Александром мы - в "общей упряжке". АННА /отходит к окну/. Господи! Что между вами может быть общего!? СПАРТАК. Мы делаем Правое Дело. АННА. "Правое"!? Я сожалею, что так мало смыслю в ваших делах! СПАРТАК. И не нужно... "Любящей женушке" - не к чему "смыслить"? АННА. Да, "любящей"! Только ты тут при чем! СПАРТАК. Когда-то не так ты со мной разговаривала! АННА. Всю жизнь себя буду казнить!
Из детской появляется АЛЕКСАНДР.
АЛЕКСАНДР. Она спит... /Спартаку./ Вам - чай? Кофе? СПАРТАК. Горячего не выношу! АННА. Мне надо идти. /Прихватив кувшин с подоконника, удаляется влево под арку./
АЛЕКСАНДР немного растерянно провожает глазами жену, потом внимательно смотрит на гостя.
СПАРТАК. Вот от холодненького не откажусь. /Приближается к столику, бесцеремонно наполняет стакан из сифона./ АЛЕКСАНДР. Спартак, вы, случайно, не заболели? СПАРТАК. Что-то путаешь, корифей. /Смеется./ Это ты у нас - "вечно больной"! /Пьет./ АЛЕКСАНДР. У вас горят щеки... СПАРТАК. Такая жарища, а пойло... - без кубиков льда!? АЛЕКСАНДР. Льда не держим: чуть что, у меня болит горло... СПАРТАК. А я вот привык к сквознячкам. /Ставит стакан на место./ АЛЕКСАНДР. Стараюсь их избегать. /Достает портсигар, сигарету, собирается чиркнуть спичкой./ СПАРТАК. Постой... я тут чуть не забыл! /Извлекает из кармана зажигалку, "высекает" огонь, дает АЛЕКСАНДРУ прикурить./ АЛЕКСАНДР. Благодарю! СПАРТАК. Я тоже когда-то курил... Хватило ума это бросить... Осталась вещица. Красивая, правда? Держи, корифей. На, дарю! /Вкладывает зажигалку в ладонь АЛЕКСАНДРА./ АЛЕКСАНДР /рассматривает подарок/. В самом деле - красивая! Я ваш должник. СПАРТАК. Ты бы лучше исполнил свой долг, как инспектор! Ну, ладно... Мне надо идти. Жду на шахте. Тепличных условий не обещаю: вся техника "дышит на ладан". Ни дня - без поломок... Приедешь - сам убедишься. Пока! Выше голову! И не слушай "лукавых"! /Жмет АЛЕКСАНДРУ руку, удаляется в сторону прихожей./
АЛЕКСАНДР в задумчивости стоит у окна, курит. Появляется АННА.
АЛЕКСАНДР /всматривается в лицо жены/. Опять слезы? АННА. /игнорируя замечание/. Какое у тебя "общее" дело с этим человеком? АЛЕКСАНДР. Со Спартаком?! Ну... прежде всего, у нас с ним - "общая" "альма-матер": мы заканчивали одну академию... А что такое? АННА. Какой-то шутник придумал недавно ученое звание "корифей"... И первым его удостоился ты. Все нелепое почему-то липнет к тебе. АЛЕКСАНДР. Ты слишком строга. АННА. Не люблю, когда над тобой потешаются! /Переводит дыхание./ Александр, я знаю, что область науки, где ты подвизаешься, носит название ПРОТОЖИЗНЬ... Это что-то вроде "преджизни" - так ведь? АЛЕКСАНДР. В общих чертах... АННА. И что вы там намудрили? АЛЕКСАНДР. Видишь ли... там, где, как ты выражаешься, я "подвизаюсь", существует досадная разноголосица мнений. Одни утверждают, что жизнь занесли на планету метеориты. Другие, - что дело не обошлось без пришельцев извне. Третьи настаивают на едином ТВОРЦЕ. Четвертые видят здесь козни бездельников из СОПРЕДЕЛЬНОГО ИЗМЕРЕНИЯ. И так без конца... Нам хотят доказать, что о сущем мы знаем не больше слепого котенка... АННА. А вы? АЛЕКСАНДР. Как и прежде, стоим на естественном происхождении жизни... АННА. А Егуда? АЛЕКСАНДР. Егуда ведет настоящую травлю "естественников"... Ну да Бог с ним... Важно другое: "букет" разногласий, в последнее время свелся к вопросу: что было до появления на Земле материала, из которого "слеплена" жизнь. Я имею в виду белок - ПРОТЕИН. АННА. "Что было до появления..."?! АЛЕКСАНДР. Да... В свое время лабораторным путем из аминокислот получили так называемые "коацерваты" (переводится как "загребатели") - добелковые соединения, уже обладающие, правда в зачаточной форме, обменом веществ и отбором... АННА. "Лабораторным путем..."?! АЛЕКСАНДР. В этом - суть! Потому что, случись обнаружить природные "коацерваты", точнее, следы их былой жизнедеятельности... - мы имели бы ключевой аргумент в пользу естественного происхождения жизни... АННА. И Егуда с компанией были бы посрамлены? АЛЕКСАНДР. Ты сейчас говоришь как Спартак. АННА. Кстати, а какова его роль в этой "склоке"? АЛЕКСАНДР. Наверно, ты слышала, старые шахты, где роются палеонтологи, называют "палеошахтами"... АННА. Ну? АЛЕКСАНДР. Так в одной из них ассистентами Спартака обнаружен был след, чрезвычайно похожий на... АННА /улыбается/. "Ключевой аргумент"? АЛЕКСАНДР. Хотелось бы верить... АННА. А что, есть сомнения? АЛЕКСАНДР. Сколько угодно. Мне как раз и вменяется, как инспектору, подписать протокол о корректности этой находки. АННА. Вот как!? Дай-ка сообразить... Твои "загребатели", или как их там "ка...ко..." АЛЕКСАНДР. "Коацерваты". АННА. Я так понимаю, если бы их нашли не в пробирке, а где-то в земных отложениях, - они могли бы считаться предтечами живого белка - ПРОТЕИНА... АЛЕКСАНДР. Уж ты извини, но речь здесь - не о самих "загребателях", а о следах их "былой жизнедеятельности"... Кстати, об этом как раз - моя монография. АННА. Прямо как у Гомера - с его "Илиадой"! АЛЕКСАНДР. При чем тут Гомер? АННА. Он дал описание взятия греками Трои, а, несколько тысячелетий спустя, следуя тексту поэмы, некто, по имени Шлиман, нашел под слоями наносов развалины города... АЛЕКСАНДР. Мне тут отводится роль... АННА. Слепого рассказчика! АЛЕКСАНДР. Что-то тебе здесь не нравится... АННА. Несправедливость! Когда Шлиман-везунчик купался в лучах своей славы, Гомер был давно уже в мире теней. АЛЕКСАНДР. Дело вовсе не в "справедливости"... А в некорректности приведенной тобой параллели... АННА. Оставим Гомера в покое... Ну, выяснится, кто-то из вас заблуждался, а кто-то был прав... А дальше-то что? Разве это так важно? АЛЕКСАНДР. Открытия такого масштаба влияют на весь ход истории! АННА /улыбается/. Это уж - слишком! Кто может знать, как все обернется... И вообще, чего вы все добиваетесь? АЛЕКСАНДР /тихо/. Истины... АННА. Но для этого жизнь чересчур коротка! АЛЕКСАНДР /содрогается/. Коротка... До безумия! АННА /с сочувствием/. Боже мой, если ты так страдаешь... звони Спартаку. Пусть везет "протокол"... В конце концов, можно и здесь подписать. АЛЕКСАНДР /тихо/. Зачем ты меня обижаешь?! АННА /раздражаясь/. Послушай, другой бы на твоем месте не метался по дому, не сосал сигарету за сигаретой, а взял бы да... съездил на шахту. АЛЕКСАНДР /печально/. И ты меня гонишь! АННА /приближается к АЛЕКСАНДРУ, нежно обнимает его/. "Гоню"!? Александр, никто не догадывается, как мне с тобой славно! Хороший мой! Я бы тебя никуда не пустила... Да ведь - не слепая! Уже невозможно смотреть, как ты себя мучаешь!
Свет меркнет, а когда зажигается снова, на сцене - подземная галерея палеошахты. Слышится ровный гул работающих транспортеров. В задней части сцены - слева направо: створки раздвижной двери, ведущей в тамбур; на фоне крупной надписи: "Вызов клети подъемной машины" свисает пестрый шнур с утолщением на конце; правее - створки, закрывающие вход в ствол шахтной клети (лифта) и две одностворчатые двери во внутренние помещения галереи. Перед крайней дверью справа - ступенька. Проемы окантованы серебристым металлом. Такими же полосами разукрашены серые стены. Блестящие линии призваны, очевидно, свидетельствовать о каких-то претензиях на независимый вкус. Раздвигаются створки, ведущие в шахтный ствол. Из подъемной "клети" выпархивает стайка людей в серых касочках и серых накидках с прикрепленными на груди плоскими фонарями - это ассистенты СПАРТАКА. Сам СПАРТАК, в накидке и каске черного цвета, выходит следом за ними. За СПАРТАКОМ, едва передвигая ноги, плетется АЛЕКСАНДР, одетый в белый шахтный комплект и поддерживаемый с боков ассистентами.
АССИСТЕНТЫ. Приехали! Милости просим! /В течение всего действия АССИСТЕНТЫ могут подавать свои реплики в унисон, вторить, перебивать друг друга и вообще проявлять известную самостоятельность в рамках этого коллективного персонажа./
Привалившись к стене, АЛЕКСАНДР тяжело переводит дыхание. СПАРТАК подает знак рукой, - помощники возвращаются в клеть, изнутри задвигают входные створки ствола шахты.
СПАРТАК /АЛЕКСАНДРУ/. Что, закружилась головка? АЛЕКСАНДР. Эта клеть - настоящая камера пыток! Летишь словно в пропасть... СПАРТАК. Все же ты прикатил на своем "драндулете"! Могли опять сбить... Хоть кто-нибудь видел тебя? АЛЕКСАНДР. Сомневаюсь... Я выехал затемно. СПАРТАК /смеется/. Конспиратор ты наш! Ну вот мы тебя и дождались! Тут, кстати, не только следы ископаемых тварей... Вся техника, можно сказать, ископаемая! Скоро нечем будет породу поднять на гора! АЛЕКСАНДР /озираясь/. Где мы? СПАРТАК. Служебная галерея. Раньше здесь бегали вагонетки. А мы переделали все на свой лад. /Показывает на вторую дверь, считая от правой кулисы./ Тут, например, - моя канцелярия, где ты поставишь свою закорючку на протоколе. /Обводит руками сцену./ А чтобы не было скучно, - кое-что освежили, добавили, так сказать, блеска... Как ты находишь? АЛЕКСАНДР /смущенно/. Простите... Возможно, на шахте эти полоски чуть-чуть... СПАРТАК /смеется/. Понимаю, ты хочешь сказать: "выпендреж"? Инспектор, у нас не обычная шахта! Уже близок час, когда она станет "священной Меккой" палеонтологов! АЛЕКСАНДР /пожимает плечами/. Ну, ну... /Показывает в сторону тамбура./ А теперь нам - туда? Если я не ошибся, там - выработка? СПАРТАК. Не спеши, корифей... Перед выработкой мы поставили тамбур, чтобы здесь, в галерее, ты мог обойтись без дыхательной маски. АЛЕКСАНДР /мнется/. Нельзя ли мне где-нибудь... перекурить? Я бы вышел, куда мне укажут... СПАРТАК. Ты же курил наверху?! Что? Со страху кондрашка берет? Ты же знаешь, на шахте не курят! С рудничными газами шутки плохие... /Показывает в сторону тамбура./ Там "...крохотной искры достаточно, чтобы... Земля содрогнулась, - как пишут в книжонках, - до самого корня глубин"! АЛЕКСАНДР /ежась, механически повторяет/. "...до самого корня глубин". СПАРТАК. Ну? Курить еще хочется? АЛЕКСАНДР. Хочется... СПАРТАК. Вот что... Сдай сигареты! /Принимает у АЛЕКСАНДРА портсигар, прячет в полость накидки./ Верну на обратном пути. Инспектор, здесь пока все в твоей власти. /Кивает в сторону тамбура./ Кто знает, что нас там ждет? АЛЕКСАНДР /растерянно/. В каком смысле? СПАРТАК. Не валяй дурака! Разве я не показывал снимки и сколы породы? Ты в шахте! Можно сказать, подвиг свой - совершил! В канцелярии тебя ждет протокол... Наверху - портсигар, твоя Анна, дочурка... и наша с тобою победа! Пауза./ А если ты мне не веришь... /Дергает шнур вызова клети подъемной машины./ Можешь катиться домой! АЛЕКСАНДР. Разыгрываете? Я же вас знаю! СПАРТАК. Ты прав. /Смеется./ Я тебя проверял... Ну, чего приуныл, корифей? Все в порядке... Пока что. АЛЕКСАНДР /тихо/. Со мной так всегда: все как будто нормально... а мне неспокойно. Мне кажется, я - в западне, я - заложник какой-то ЕДИНСТВЕННОЙ ПРАВДЫ... которую собираются мне навязать...
Опять раздвигаются створки шахтного лифта. Из клети выпархивает ассистент и, приблизившись к СПАРТАКУ, что-то шепчет ему на ухо.
СПАРТАК /прерывая помощника/. Ладно... Вносите! И без суеты!
Двое ассистентов выносят из клети и ставят слева от входа в тамбур носилки, на которых, задрав подбородок, лежит человек с забинтованной грудью. Повязка набухла от крови.
АССИСТЕНТЫ /Александру/. Нам очень жаль, что так вышло! Очень жаль! Очень жаль! АЛЕКСАНДР /приближается к носилкам/. Авария? СПАРТАК. Хуже... Надеялись, нас оставят в покое... Придется тебя огорчить: наверху - опять... снайперы. АЛЕКСАНДР. "Снайперы"!? Только их не хватало! Мне всегда не везет! /Возмущенно./ Что же это такое!? СПАРТАК /с усмешкой/. "Привет"... от "ученых друзей"! АССИСТЕНТЫ. Ох, уж эти друзья! Ох, соколики! АЛЕКСАНДР. Надо вызвать полицию! СПАРТАК. Надо бы... Но "соколики" нарушили связь. По существу, мы отрезаны. АЛЕКСАНДР /склоняется над носилки/. Он еще жив? СПАРТАК. Спит. Ему вспрыснули морфий. АЛЕКСАНДР. Его надо срочно - в больницу! СПАРТАК. И снова ты прав... /Показывает вверх./ Но там ведь стреляют. Я удивляюсь, как ты проскочил?! АЛЕКСАНДР. Я выехал затемно. СПАРТАК. Стало быть, снайперы появились с рассветом... АЛЕКСАНДР /горячо/. Мы не можем ждать темноты: человек истекает кровью! Неужели нет выхода? СПАРТАК /как бы в раздумье/. У нас есть наклонная выработка, по которой порода "идет" на гора... Отвал - на отшибе от прочих строений. Но ствол очень узкий - пешком не пройдешь... Впрочем, можно попробовать прокатиться на ленте... "Громилы" скорее всего контролируют местность... Уж если идти, так всем сразу: по одному не прорваться. А повторить не дадут. АЛЕКСАНДР. Так чего же мы ждем? СПАРТАК. Понимаешь... /Показывает вверх./ Им этого только и надо! Если удастся нас "выкурить"... - шахту взорвут! Как уже взорваны - многие... И тогда мы с тобой никому ничего не докажем! АЛЕКСАНДР. Но человек истекает... СПАРТАК. Инспектор! Нам объявили ВОЙНУ! А война не бывает без крови! Тут важно другое: нельзя допустить, чтобы кровь была пролита зря! /Кивает в сторону раненого./ Если бы он мог сейчас говорить, то потребовал бы довести до конца наше дело! АЛЕКСАНДР. Уйдет много времени! СПАРТАК. Больше теряем на разговоры! Пока протокол не подписан, мы - не можем сбежать! АЛЕКСАНДР /показывает вверх/. А если они, вдруг, прорвутся сюда? СПАРТАК. У нас есть вот это. /Раздвинув полы накидки, демонстрирует ножны с кинжалом на красном ремне./ АЛЕКСАНДР. Ножи!? СПАРТАК. Здесь годится только такое оружие. АЛЕКСАНДР. Думаете, это их остановит? СПАРТАК /смеется/. Как всякая тварь, человек в своем роде - пузырь... Проткни, и все выйдет, и нет человечка! АЛЕКСАНДР. Но раненый! Все-таки, что если мы... - в другой раз? СПАРТАК. Другого раза не будет! Это ты можешь понять? АЛЕКСАНДР. Ну тогда поспешим! /Решительно приближается к тамбуру./ Я готов! Мы идем? СПАРТАК. Ты еще не готов. /АССИСТЕНТАМ./ Друзья, помогите коллеге! АССИСТЕНТЫ. С большим удовольствием! С радостью! Счастливы будем помочь! /СПАРТАК извлекает из полости накидки и надевает на лицо дыхательное устройство - символическую маску, которая, подно греческой театральной маске, может иметь "выражение". АССИСТЕНТЫ показывают, как обращаться с маской, помогают гостю и сами надевают себе дыхательные устройства./ Ваша маска - в кармане накидки. Извлекаем... и делаем так... АЛЕКСАНДР. Я попробую сам. /Надевает маску./ АССИСТЕНТЫ. Превосходно! У вас получается! АЛЕКСАНДР. Вы так любезны! АССИСТЕНТЫ. Вы оказали нам честь! СПАРТАК /с улыбкою наблюдая, как помощники обхаживают АЛЕКСАНДРА/. Славные мальчики, правда? АЛЕКСАНДР. Нет слов. СПАРТАК /посмеиваясь, стучит себя в грудь/. Мое воспитание! /После паузы./ Ну? Ты готов? Тогда с богом! /Раздвигает дверные створки./
ИНСПЕКТОР КОРРЕКТНОСТИ
(Драматическая фантазия в двух частях)
ОТ АВТОРА
Фабулу драматической фантазии "Инспектор корректности" можно обозначить словами из апокрифа от Филиппа: "Ибо, пока корень зла скрыт, оно сильно. Но если оно познано, оно распускается, и, если оно открылось, оно погибло."
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
АЛЕКСАНДР - палеонтолог-теоретик.
АННА - его жена.
ЛИЗА - их дочь (девочка лет одиннадцати).
СПАРТАК - палеонтолог-изыскатель.
АССИСТЕНТЫ - помощники Спартака /числом от четырех и более/.
Д Е Й С Т В И Е П Е Р В О Е
МУЖСКОЙ ГОЛОС /до поднятия занавеса в полной темноте произносит слова из апокрифа от Филиппа/. "Ибо, пока корень зла скрыт, оно сильно. Но если оно познано, оно распускается, и, если оно открылось, оно погибло."
На сцене - гостиная в доме АЛЕКСАНДРА. Кушетка. Два кресла. На невысоком столике - поднос со стаканчиками, сифон, пепельница, радиотелефон. Справа - арочный выход в переднюю. В глубине - большое окно, с цветами на широком подоконнике. За окном - сад в весеннем уборе. Левее окна - неплотно прикрытая стеклянная дверь в детскую. На стене между окном и дверью несколько акварелей. Слева - арочный проход в другие помещения дома. Утро. Все в комнате напоено изумительным светом так, будто это не просто гостиная, а некая пристань небесная. АННА, одетая по домашнему молодая красивая женщина, ухаживает за цветником на окне: рыхлит землю, высаживает рассаду, поливает из небольшого кувшина. Работая, АННА прислушивается к голосам из детской.
ГОЛОС ЛИЗЫ. Ой, папочка! /Заливается смехом./ Ты уронишь меня! ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. А вот и не уроню. ГОЛОС ЛИЗЫ. У тебя же ножка болит. ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. С тобой у меня ничего не болит! ГОЛОС ЛИЗЫ. Совсем, совсем? ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Совсем, совсем. ГОЛОС ЛИЗЫ. В то утро я так за тебя испугалась! ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Лиза, давай сядем в креслице... Отсюда - виднее. ГОЛОС ЛИЗЫ. Ой! Что это, папа? Какой нежный цвет!? ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Это персики. ГОЛОС ЛИЗЫ. Вчера еще не цвели!? ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Я их попросил. ГОЛОС ЛИЗЫ. Смеешься! ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Ну вот, - опять слезы! В чем дело, малышка? ГОЛОС ЛИЗЫ. Ты так стонал... когда тебя привезли! ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Давай успокоимся... Ты же умница, Лиза! ГОЛОС ЛИЗЫ. Я слышала, кто-то очень не хочет, чтобы ты жил... Это правда? Ну, почему ты молчишь? Кто тебя может так не любить? Папа, мне страшно! ГОЛОС АЛЕКСАНДРА /тихо/. Мне - тоже. ГОЛОС ЛИЗЫ. Какой же ты у меня - не как все! ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. "Не как все"!? ГОЛОС ЛИЗЫ. Ну да. Какой же мужчина признается женщине, что ему страшно? ГОЛОС АЛЕКСАНДРА /с нежностью /. Ах ты, моя женщина! ГОЛОС ЛИЗЫ. Его еще не нашли... - ну того, кто тебя тогда сбил на дороге? /Пауза./ Молчишь... Погляди на меня! Так и знала, ты плачешь! /АННА ставит на подоконник кувшин, опускается в кресло и, спрятав в ладони лицо, беззвучно рыдает./ И мамочка - тоже... Я чувствую... Что же мне делать, если у вас нехорошая дочка? Одиннадцать лет ее возят в колясочке... Но не плачьте! Я научусь! Вот увидите... Буду, буду ходить! ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Обязательно будешь. ГОЛОС ЛИЗЫ. Папочка, ну улыбнись! Эти взрослые редко при мне улыбаются! Что ли им скучно со мной? ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. В самом деле, их трудно понять: даже когда улыбаются... это не значит, что им очень весело. ГОЛОС ЛИЗЫ. Папа, милый, сыграй мне на флейте... нашу любимую.
Слышится сильный подземный удар, потом - затухающий гул.
Снова бабахнуло! Что это? Словно гроза под землей... ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Верно...Похоже... Я объясню. Когда-то в этих краях было много угольных шахт... Потом уголь кончился - шахты закрыли. В них больше никто не спускается... Кроме, разве что, изыскателей, которые ищут в разломах породы ответ на извечный вопрос: "Откуда взялась наша жизнь?" Так вот... временами в заброшенных шахтах случаются взрывы... из-за скопления газов. ГОЛОС ЛИЗЫ. "Скопления газов"! Ну да! Я читала про это в одной старой книжке! Там сказано: "...крохотной искры достаточно, чтобы Земля содрогнулась до самого "корня глубин"! ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Умница! Но побереги свои глазки. По-моему, ты слишком много читаешь... /Звучит мелодичный телефонный вызов./ Кто-то звонит... АННА /встает, берет со столика телефон/. Да. Анна слушает. Кто говорит? Кто? Это вы?! Что вам нужно? ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Это - меня...
Из детской, слегка сутулясь, появляется АЛЕКСАНДР. Он - в свитере и в чем-то, напоминающем джинсы. У него вид человека сорока пяти лет и немного "не от мира сего".
АННА /в микрофон/. И все-таки, что вы хотите? АЛЕКСАНДР. Кто это, Анна? АННА./АЛЕКСАНДРУ/. Егуда. Просит тебя. АЛЕКСАНДР. Скажи, что мне не о чем с ним разговаривать! АННА /в микрофон/. Слышите? /АЛЕКСАНДРУ/. Настаивает. АЛЕКСАНДР. Как мне не хочется с ним говорить! /Вздыхает/ Ладно... давай. /Сочувственно глядя на мужа, АННА передает ему телефон./ Алло... Это я Александр... Здравствуйте, коли не шутите... Вам кажется, что я "чем-то расстроен"!? Как бы вы веселились, если бы вас попытались убрать? Да, представьте себе: я "дрожу" за свою "драгоценную жизнь"! А что, ваша - вам безразлична? Ладно, допустим, я заблуждаюсь. Есть ведь корректные методы убеждения... Ах, "почему подозрение пало на вас!?" Объясню. Ну, во-первых, чтобы вы знали, из всех видов транспорта я признаю только велосипед... "Одобряете!?" Не морочьте мне голову! Я узнал вас Егуда! В машине, которая сбила меня, были вы! А причем здесь Спартак!? Он как раз ожидал меня в палеошахте... "Зачем ожидал?" Перестаньте, Егуда! Вы все это знали и не могли допустить, чтобы я туда прибыл и подписал протокол как "инспектор корректности"... Да, Спартак - резковат. Я не спорю. Но это еще не причина... Ну вот, вы опять - за свое! А проклятые взрывы на шахтах... Вы и тут ни при чем?! Послушайте, старые шахты сто лет никому не мешали. Но стоило там изыскателям что-то найти... - все как будто сорвались с цепи! Похоже, эти находки кому-то спать не дают! И потом, в методичности, с которой уничтожаются шахты, виден расчет... Но я и не думал вас оскорблять... Что может быть проще - собраться, все обсудить... "Не получится"? Почему!? Что вам сделал Спартак? Послушайте, как изыскателю ему вообще равных нет! Что!? "Надоел разговор"!? Извините, не я его начал... /АННЕ./ Отключился. /Кладет телефон на место./ АННА /взволнованно/. Александр, зачем ты позволил втянуть себя в эту "инспекцию"? Что это значит: "Инспектор корректности"? Я понимаю "корректность" как правильность, вежливость, точность и благородство манер... Но если с инспектором можно так просто разделаться... АЛЕКСАНДР. Извини меня, кроме "хороших манер", "корректными" называют исследования, соответствующие стандартам науки... в отличие от "некорректных", - способных ввести в заблуждение... АННА. Да! "заблуждение"! Боже мой, что кроме этого может наука, если она не способна помочь нашей девочке? АЛЕКСАНДР. Думаю в корне всякой болезни как раз лежит "некорректность" какое-то несоответствие, ложь, в своем роде, а, может быть, и... преступление. /Прижав к груди кулачки, АННА со стоном опускается на пол./ Что ты, родная!? /Поднимает, усаживает - в кресло./ Пожалуйста, успокойся... /Наполняет стакан из сифона, подносит жене./ Анна, выпей... АННА /стонет/. А-а-а-а! Мне не будет прощения! /Отпивает глоток./ АЛЕКСАНДР. Значит, мне - тоже... /Ставит стакан на стол./ АННА /тихо/. Ты - ни при чем... АЛЕКСАНДР. Анна, я верю, что наша малышка поправится. АННА /успокаиваясь, достает платок, вытирает слезы/. Ну что ты за человек, Александр!? Я слышала, как ты признавался ей... в трусости. АЛЕКСАНДР. Не могу притворяться. АННА. Ну да, ты - хороший... Одна я у вас - дрянь! Я - дрянная! Дрянная! АЛЕКСАНДР. Ты - славная! АННА. Ради бога, оставь!
Звучит телефонный вызов.
АЛЕКСАНДР /берет телефон/. Алло! Кто это? Вас плохо слышно! Спартак? Вы из шахты? Из префектуры?! Как из-под земли! Да... теперь вроде - лучше. Что!? Нападение!? Бог мой! Есть раненый!? Не удалось задержать!? Хорошо еще, их не пустили на шахту... Егуда? Он только что мне звонил... Бранился, нес вздор, а потом отключился... Что?! Что?! Вы готовы ему все простить!? Даже взрывы на шахтах? /Смеется, обращаясь к жене./ Говорит: "Не пойман - не вор". Вот Спартак! /В микрофон./ Извините, это я - Анне. АННА. Александр, ты - просто ребенок! АЛЕКСАНДР /в микрофон/. Если вам по пути, - заезжайте... На минутку хотя бы... /Кладет телефон./ Так плохо слышно... как будто из преисподней! АННА. Я бы не удивилась... АЛЕКСАНДР /перебивая/. Спартак удивительный человек!? В нем, в самом деле, есть что-то античное - героическое... Эти люди нередко скрывают ранимые души за напускной простотой... АННА. И с ними тебе - не так страшно? АЛЕКСАНДР /печально улыбаясь/. О, если бы... Я боюсь, что... АННА. Опять ты чего-то боишься! Твое "чувство самосохранения"... АЛЕКСАНДР. Это у других - "чувство"... У меня - конец света! АННА. Ну, почему ты - такой, Александр?! АЛЕКСАНДР /достает портсигар, спички, закуривает/. По-видимому, от избытка каких-нибудь заполошных гормонов... Я думал об этом. Страх нужен для выживания. Он гонит животное от опасного места, чтобы спасти... Но душу, наделенную воображением, он же низводит до животного состояния. Каждый, кто бы он ни был, приговорен к "высшей мере"! И без права обжалования... Как с этим жить? Только вера в "Загробное Царство" выручает людей от безумия с незапамятных дней... Богословы любили потолковать о ТВОРЦЕ, о СОЗДАТЕЛЕ и ПРОВИДЕНИИ, пускаясь на хитрости, только бы не поминать "всуе" имени БОГА, которого чем больше ищешь, тем меньше "находишь"... "Блаженны нищие духом!" - вот лозунг "зверопитомника"... Однажды "прозорливый питомец" постигнет СМЫСЛ БЫТИЯ... Думать об этом невыносимо! АННА. Но есть же что-то святое! АЛЕКСАНДР. Свята жизнь, подарившая мне тебя и малышку! А мысль человеческая пока... едва брезжит. Мы как будто уже не нуждаемся в БЛАГОТВОРНОМ ОБМАНЕ, но попытка прожить только разумом всякий раз почему-то обходится дорогою ценой. АННА. Я тоже не верю в "Потустороннюю Жизнь". АЛЕКСАНДР. Очень многие так говорят... но в душе все же теплится "искра"... Я лишен даже этого. /Гасит сигарету в пепельнице./ АННА /обнимает мужа, гладит его вихры/. Горюшко ты мое, Александр! Может быть, все от того, что ты слишком любишь уединяться? Чего только ни приходит на ум, когда ты - один! АЛЕКСАНДР. Есть право личности на "суверенное" пространство, куда не дано вторгаться постороннему. Нигде так не чувствуешь себя одиноким, как в шумной толпе... А спасительные ответы приходят, как правило, в уединенной тиши. АННА /опускает руки/. О чем же можно додуматься в одиночку? /Пауза./ Мне кажется иногда ... ты не тот, за кого себя выдаешь. Неуклюжий, рассеянный, робкий... ты бываешь безумным в любви. Кто же ты, мой хороший: "неведомый ангел", "посланник небесный"? Такие как ты лишь смущают наш ум... АЛЕКСАНДР. Смеешься? АННА. Я знаю, что принесла тебе горе... Я не достойна тебя. Давно собиралась уйти... Не могу оторваться... Но чувствую, скоро все кончится... АЛЕКСАНДР. Расстаться с тобой!? Немыслимо! Анна, где бы я ни был, я слышу твой голос и вижу тебя... АННА. Галлюцинации? Мне тебя жаль. АЛЕКСАНДР. Нет! Счастье не обмануло меня! АННА. Что ты имеешь в виду? АЛЕКСАНДР. Просто счастье - нормальное состояние жизни... где каждая клеточка тела поет. ГОЛОС ЛИЗЫ. Папа! Папа! Ты где? Подойди ко мне, папа! Мне скучно! АННА /опускается в кресло/. Ты слышишь? /В голосе Анны - скрытая ревность./ Она зовет папу. Ей скучно. Ступай. ГОЛОС ЛИЗЫ. Папа! Папа! АЛЕКСАНДР. Иду! /Удаляется в детскую./ ГОЛОС ЛИЗЫ. Сыграй же мне... нашу любимую. ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. Что с тобой делать, конечно, сыграю...
Свет гаснет. Доносится удар колокола. Кружатся, пляшут багровые сполохи. А когда они затухают, перед нами - та же гостиная. Все - как прежде... Только ушло "настроение утра". Из неплотно прикрытой стеклянной двери льется мелодия для флейты из оперы Кристофа Виллибальда Глюка "Орфей и Эвридика". Некоторое время Анна, понурившись, сидит в кресле, затем встает, медленно удаляется в детскую. Из прихожей появляется человек атлетического сложения в облегающей кожанке. Прислушиваясь, он морщится, словно от боли. Флейта смолкает.
ГОЛОС ЛИЗЫ. Папа, играй! ГОЛОС АЛЕКСАНДРА. По-моему кто-то пришел... Я взгляну. АЛЕКСАНДР /появляется в холле, замечает человека в кожанке/. Спартак! Я так рад, что вы заглянули! СПАРТАК. Я - на минуту... Ты даже не запираешь дверей! Дождешься, - придут и сюда! АЛЕКСАНДР. Как это все неприятно! СПАРТАК. "Неприятно"!? Да если бы этих ублюдков пустили на шахту, меня бы тут уже не было! /Пауза./ Слушай... а ты славно дудишь! АЛЕКСАНДР. Вам нравится? СПАРТАК /со скрытой иронией/. Слеза прошибает... АЛЕКСАНДР. Красивая музыка - редкое счастье! Когда-то это играли в проходах метро... Флейтистам из милости подавали на жизнь. СПАРТАК. Вот, вот...Если шайке Егуды удастся нас одолеть... то ты со своею пиликалкой сможешь спуститься в метро... Ну а мне куда деться прикажешь? АЛЕКСАНДР /достает портсигар, спички/. Я закурю? СПАРТАК. Ты хозяин. АЛЕКСАНДР /закуривает/. Не торопите меня... Дайте с духом собраться. СПАРТАК. Так я и думал! Канальи! После того, что они с тобой сделали там, на дороге, ты не решишься приехать на шахту! На это и был их расчет! АЛЕКСАНДР /печально опускает голову/. Я приеду... СПАРТАК. Ну, ну... А чего ты, вдруг, скис? АЛЕКСАНДР /тихо/. Лиза... Что будет с ней? СПАРТАК. Да... Тут вышел прокол. АЛЕКСАНДР. Это что-то наследственное... Я часто хвораю... Мне нельзя было даже мечтать о ребенке! СПАРТАК. "Наследственное"!? Не болтай ерунды! АЛЕКСАНДР. Вы так говорите... как будто вам что-то известно! СПАРТАК. Хоть в чем-нибудь, Корифей, я могу разбираться? Или ты уже узурпировал право на ИСТИНУ! АЛЕКСАНДР /тихо/. К ИСТИНЕ можно лишь без конца приближаться... СПАРТАК. Нет же! ИСТИНА - "барышня", нуждающаяся в ласке и покровительстве! /Смеется./ АЛЕКСАНДР /замечает появившуюся из детской жену/. Вот и Анна! АННА /прижимает палец к губам/. Т-с-с-с... Она засыпает. АЛЕКСАНДР /понизив голос, обращается к жене/. Знакомься. Это и есть наш Спартак.
Анна и СПАРТАК молча обмениваются кивками.
ГОЛОС ЛИЗЫ /капризно/. Папа! Папочка, где ты? Ну, подойди же! АЛЕКСАНДР /громко/. Иду, моя крошка! /Гасит сигарету в пепельнице./ Простите. Я на минутку. /Удаляется в детскую./ СПАРТАК /АННЕ/. Ну, здравствуй... Как ты тут... с ним? /Пауза./ Молчишь? Понимаю... И ты меня тоже пойми: ведь тогда я не мог знать всего... АННА /приближается к СПАРТАКУ/. Негодяй! /Дает гостю пощечину./ СПАРТАК /спокойно/. Сама виновата: поторопилась с ребеночком. АННА. Подлец! /Снова бьет СПАРТАКА по лицу./ СПАРТАК. Бей, бей... Но учти, с твоим Александром мы - в "общей упряжке". АННА /отходит к окну/. Господи! Что между вами может быть общего!? СПАРТАК. Мы делаем Правое Дело. АННА. "Правое"!? Я сожалею, что так мало смыслю в ваших делах! СПАРТАК. И не нужно... "Любящей женушке" - не к чему "смыслить"? АННА. Да, "любящей"! Только ты тут при чем! СПАРТАК. Когда-то не так ты со мной разговаривала! АННА. Всю жизнь себя буду казнить!
Из детской появляется АЛЕКСАНДР.
АЛЕКСАНДР. Она спит... /Спартаку./ Вам - чай? Кофе? СПАРТАК. Горячего не выношу! АННА. Мне надо идти. /Прихватив кувшин с подоконника, удаляется влево под арку./
АЛЕКСАНДР немного растерянно провожает глазами жену, потом внимательно смотрит на гостя.
СПАРТАК. Вот от холодненького не откажусь. /Приближается к столику, бесцеремонно наполняет стакан из сифона./ АЛЕКСАНДР. Спартак, вы, случайно, не заболели? СПАРТАК. Что-то путаешь, корифей. /Смеется./ Это ты у нас - "вечно больной"! /Пьет./ АЛЕКСАНДР. У вас горят щеки... СПАРТАК. Такая жарища, а пойло... - без кубиков льда!? АЛЕКСАНДР. Льда не держим: чуть что, у меня болит горло... СПАРТАК. А я вот привык к сквознячкам. /Ставит стакан на место./ АЛЕКСАНДР. Стараюсь их избегать. /Достает портсигар, сигарету, собирается чиркнуть спичкой./ СПАРТАК. Постой... я тут чуть не забыл! /Извлекает из кармана зажигалку, "высекает" огонь, дает АЛЕКСАНДРУ прикурить./ АЛЕКСАНДР. Благодарю! СПАРТАК. Я тоже когда-то курил... Хватило ума это бросить... Осталась вещица. Красивая, правда? Держи, корифей. На, дарю! /Вкладывает зажигалку в ладонь АЛЕКСАНДРА./ АЛЕКСАНДР /рассматривает подарок/. В самом деле - красивая! Я ваш должник. СПАРТАК. Ты бы лучше исполнил свой долг, как инспектор! Ну, ладно... Мне надо идти. Жду на шахте. Тепличных условий не обещаю: вся техника "дышит на ладан". Ни дня - без поломок... Приедешь - сам убедишься. Пока! Выше голову! И не слушай "лукавых"! /Жмет АЛЕКСАНДРУ руку, удаляется в сторону прихожей./
АЛЕКСАНДР в задумчивости стоит у окна, курит. Появляется АННА.
АЛЕКСАНДР /всматривается в лицо жены/. Опять слезы? АННА. /игнорируя замечание/. Какое у тебя "общее" дело с этим человеком? АЛЕКСАНДР. Со Спартаком?! Ну... прежде всего, у нас с ним - "общая" "альма-матер": мы заканчивали одну академию... А что такое? АННА. Какой-то шутник придумал недавно ученое звание "корифей"... И первым его удостоился ты. Все нелепое почему-то липнет к тебе. АЛЕКСАНДР. Ты слишком строга. АННА. Не люблю, когда над тобой потешаются! /Переводит дыхание./ Александр, я знаю, что область науки, где ты подвизаешься, носит название ПРОТОЖИЗНЬ... Это что-то вроде "преджизни" - так ведь? АЛЕКСАНДР. В общих чертах... АННА. И что вы там намудрили? АЛЕКСАНДР. Видишь ли... там, где, как ты выражаешься, я "подвизаюсь", существует досадная разноголосица мнений. Одни утверждают, что жизнь занесли на планету метеориты. Другие, - что дело не обошлось без пришельцев извне. Третьи настаивают на едином ТВОРЦЕ. Четвертые видят здесь козни бездельников из СОПРЕДЕЛЬНОГО ИЗМЕРЕНИЯ. И так без конца... Нам хотят доказать, что о сущем мы знаем не больше слепого котенка... АННА. А вы? АЛЕКСАНДР. Как и прежде, стоим на естественном происхождении жизни... АННА. А Егуда? АЛЕКСАНДР. Егуда ведет настоящую травлю "естественников"... Ну да Бог с ним... Важно другое: "букет" разногласий, в последнее время свелся к вопросу: что было до появления на Земле материала, из которого "слеплена" жизнь. Я имею в виду белок - ПРОТЕИН. АННА. "Что было до появления..."?! АЛЕКСАНДР. Да... В свое время лабораторным путем из аминокислот получили так называемые "коацерваты" (переводится как "загребатели") - добелковые соединения, уже обладающие, правда в зачаточной форме, обменом веществ и отбором... АННА. "Лабораторным путем..."?! АЛЕКСАНДР. В этом - суть! Потому что, случись обнаружить природные "коацерваты", точнее, следы их былой жизнедеятельности... - мы имели бы ключевой аргумент в пользу естественного происхождения жизни... АННА. И Егуда с компанией были бы посрамлены? АЛЕКСАНДР. Ты сейчас говоришь как Спартак. АННА. Кстати, а какова его роль в этой "склоке"? АЛЕКСАНДР. Наверно, ты слышала, старые шахты, где роются палеонтологи, называют "палеошахтами"... АННА. Ну? АЛЕКСАНДР. Так в одной из них ассистентами Спартака обнаружен был след, чрезвычайно похожий на... АННА /улыбается/. "Ключевой аргумент"? АЛЕКСАНДР. Хотелось бы верить... АННА. А что, есть сомнения? АЛЕКСАНДР. Сколько угодно. Мне как раз и вменяется, как инспектору, подписать протокол о корректности этой находки. АННА. Вот как!? Дай-ка сообразить... Твои "загребатели", или как их там "ка...ко..." АЛЕКСАНДР. "Коацерваты". АННА. Я так понимаю, если бы их нашли не в пробирке, а где-то в земных отложениях, - они могли бы считаться предтечами живого белка - ПРОТЕИНА... АЛЕКСАНДР. Уж ты извини, но речь здесь - не о самих "загребателях", а о следах их "былой жизнедеятельности"... Кстати, об этом как раз - моя монография. АННА. Прямо как у Гомера - с его "Илиадой"! АЛЕКСАНДР. При чем тут Гомер? АННА. Он дал описание взятия греками Трои, а, несколько тысячелетий спустя, следуя тексту поэмы, некто, по имени Шлиман, нашел под слоями наносов развалины города... АЛЕКСАНДР. Мне тут отводится роль... АННА. Слепого рассказчика! АЛЕКСАНДР. Что-то тебе здесь не нравится... АННА. Несправедливость! Когда Шлиман-везунчик купался в лучах своей славы, Гомер был давно уже в мире теней. АЛЕКСАНДР. Дело вовсе не в "справедливости"... А в некорректности приведенной тобой параллели... АННА. Оставим Гомера в покое... Ну, выяснится, кто-то из вас заблуждался, а кто-то был прав... А дальше-то что? Разве это так важно? АЛЕКСАНДР. Открытия такого масштаба влияют на весь ход истории! АННА /улыбается/. Это уж - слишком! Кто может знать, как все обернется... И вообще, чего вы все добиваетесь? АЛЕКСАНДР /тихо/. Истины... АННА. Но для этого жизнь чересчур коротка! АЛЕКСАНДР /содрогается/. Коротка... До безумия! АННА /с сочувствием/. Боже мой, если ты так страдаешь... звони Спартаку. Пусть везет "протокол"... В конце концов, можно и здесь подписать. АЛЕКСАНДР /тихо/. Зачем ты меня обижаешь?! АННА /раздражаясь/. Послушай, другой бы на твоем месте не метался по дому, не сосал сигарету за сигаретой, а взял бы да... съездил на шахту. АЛЕКСАНДР /печально/. И ты меня гонишь! АННА /приближается к АЛЕКСАНДРУ, нежно обнимает его/. "Гоню"!? Александр, никто не догадывается, как мне с тобой славно! Хороший мой! Я бы тебя никуда не пустила... Да ведь - не слепая! Уже невозможно смотреть, как ты себя мучаешь!
Свет меркнет, а когда зажигается снова, на сцене - подземная галерея палеошахты. Слышится ровный гул работающих транспортеров. В задней части сцены - слева направо: створки раздвижной двери, ведущей в тамбур; на фоне крупной надписи: "Вызов клети подъемной машины" свисает пестрый шнур с утолщением на конце; правее - створки, закрывающие вход в ствол шахтной клети (лифта) и две одностворчатые двери во внутренние помещения галереи. Перед крайней дверью справа - ступенька. Проемы окантованы серебристым металлом. Такими же полосами разукрашены серые стены. Блестящие линии призваны, очевидно, свидетельствовать о каких-то претензиях на независимый вкус. Раздвигаются створки, ведущие в шахтный ствол. Из подъемной "клети" выпархивает стайка людей в серых касочках и серых накидках с прикрепленными на груди плоскими фонарями - это ассистенты СПАРТАКА. Сам СПАРТАК, в накидке и каске черного цвета, выходит следом за ними. За СПАРТАКОМ, едва передвигая ноги, плетется АЛЕКСАНДР, одетый в белый шахтный комплект и поддерживаемый с боков ассистентами.
АССИСТЕНТЫ. Приехали! Милости просим! /В течение всего действия АССИСТЕНТЫ могут подавать свои реплики в унисон, вторить, перебивать друг друга и вообще проявлять известную самостоятельность в рамках этого коллективного персонажа./
Привалившись к стене, АЛЕКСАНДР тяжело переводит дыхание. СПАРТАК подает знак рукой, - помощники возвращаются в клеть, изнутри задвигают входные створки ствола шахты.
СПАРТАК /АЛЕКСАНДРУ/. Что, закружилась головка? АЛЕКСАНДР. Эта клеть - настоящая камера пыток! Летишь словно в пропасть... СПАРТАК. Все же ты прикатил на своем "драндулете"! Могли опять сбить... Хоть кто-нибудь видел тебя? АЛЕКСАНДР. Сомневаюсь... Я выехал затемно. СПАРТАК /смеется/. Конспиратор ты наш! Ну вот мы тебя и дождались! Тут, кстати, не только следы ископаемых тварей... Вся техника, можно сказать, ископаемая! Скоро нечем будет породу поднять на гора! АЛЕКСАНДР /озираясь/. Где мы? СПАРТАК. Служебная галерея. Раньше здесь бегали вагонетки. А мы переделали все на свой лад. /Показывает на вторую дверь, считая от правой кулисы./ Тут, например, - моя канцелярия, где ты поставишь свою закорючку на протоколе. /Обводит руками сцену./ А чтобы не было скучно, - кое-что освежили, добавили, так сказать, блеска... Как ты находишь? АЛЕКСАНДР /смущенно/. Простите... Возможно, на шахте эти полоски чуть-чуть... СПАРТАК /смеется/. Понимаю, ты хочешь сказать: "выпендреж"? Инспектор, у нас не обычная шахта! Уже близок час, когда она станет "священной Меккой" палеонтологов! АЛЕКСАНДР /пожимает плечами/. Ну, ну... /Показывает в сторону тамбура./ А теперь нам - туда? Если я не ошибся, там - выработка? СПАРТАК. Не спеши, корифей... Перед выработкой мы поставили тамбур, чтобы здесь, в галерее, ты мог обойтись без дыхательной маски. АЛЕКСАНДР /мнется/. Нельзя ли мне где-нибудь... перекурить? Я бы вышел, куда мне укажут... СПАРТАК. Ты же курил наверху?! Что? Со страху кондрашка берет? Ты же знаешь, на шахте не курят! С рудничными газами шутки плохие... /Показывает в сторону тамбура./ Там "...крохотной искры достаточно, чтобы... Земля содрогнулась, - как пишут в книжонках, - до самого корня глубин"! АЛЕКСАНДР /ежась, механически повторяет/. "...до самого корня глубин". СПАРТАК. Ну? Курить еще хочется? АЛЕКСАНДР. Хочется... СПАРТАК. Вот что... Сдай сигареты! /Принимает у АЛЕКСАНДРА портсигар, прячет в полость накидки./ Верну на обратном пути. Инспектор, здесь пока все в твоей власти. /Кивает в сторону тамбура./ Кто знает, что нас там ждет? АЛЕКСАНДР /растерянно/. В каком смысле? СПАРТАК. Не валяй дурака! Разве я не показывал снимки и сколы породы? Ты в шахте! Можно сказать, подвиг свой - совершил! В канцелярии тебя ждет протокол... Наверху - портсигар, твоя Анна, дочурка... и наша с тобою победа! Пауза./ А если ты мне не веришь... /Дергает шнур вызова клети подъемной машины./ Можешь катиться домой! АЛЕКСАНДР. Разыгрываете? Я же вас знаю! СПАРТАК. Ты прав. /Смеется./ Я тебя проверял... Ну, чего приуныл, корифей? Все в порядке... Пока что. АЛЕКСАНДР /тихо/. Со мной так всегда: все как будто нормально... а мне неспокойно. Мне кажется, я - в западне, я - заложник какой-то ЕДИНСТВЕННОЙ ПРАВДЫ... которую собираются мне навязать...
Опять раздвигаются створки шахтного лифта. Из клети выпархивает ассистент и, приблизившись к СПАРТАКУ, что-то шепчет ему на ухо.
СПАРТАК /прерывая помощника/. Ладно... Вносите! И без суеты!
Двое ассистентов выносят из клети и ставят слева от входа в тамбур носилки, на которых, задрав подбородок, лежит человек с забинтованной грудью. Повязка набухла от крови.
АССИСТЕНТЫ /Александру/. Нам очень жаль, что так вышло! Очень жаль! Очень жаль! АЛЕКСАНДР /приближается к носилкам/. Авария? СПАРТАК. Хуже... Надеялись, нас оставят в покое... Придется тебя огорчить: наверху - опять... снайперы. АЛЕКСАНДР. "Снайперы"!? Только их не хватало! Мне всегда не везет! /Возмущенно./ Что же это такое!? СПАРТАК /с усмешкой/. "Привет"... от "ученых друзей"! АССИСТЕНТЫ. Ох, уж эти друзья! Ох, соколики! АЛЕКСАНДР. Надо вызвать полицию! СПАРТАК. Надо бы... Но "соколики" нарушили связь. По существу, мы отрезаны. АЛЕКСАНДР /склоняется над носилки/. Он еще жив? СПАРТАК. Спит. Ему вспрыснули морфий. АЛЕКСАНДР. Его надо срочно - в больницу! СПАРТАК. И снова ты прав... /Показывает вверх./ Но там ведь стреляют. Я удивляюсь, как ты проскочил?! АЛЕКСАНДР. Я выехал затемно. СПАРТАК. Стало быть, снайперы появились с рассветом... АЛЕКСАНДР /горячо/. Мы не можем ждать темноты: человек истекает кровью! Неужели нет выхода? СПАРТАК /как бы в раздумье/. У нас есть наклонная выработка, по которой порода "идет" на гора... Отвал - на отшибе от прочих строений. Но ствол очень узкий - пешком не пройдешь... Впрочем, можно попробовать прокатиться на ленте... "Громилы" скорее всего контролируют местность... Уж если идти, так всем сразу: по одному не прорваться. А повторить не дадут. АЛЕКСАНДР. Так чего же мы ждем? СПАРТАК. Понимаешь... /Показывает вверх./ Им этого только и надо! Если удастся нас "выкурить"... - шахту взорвут! Как уже взорваны - многие... И тогда мы с тобой никому ничего не докажем! АЛЕКСАНДР. Но человек истекает... СПАРТАК. Инспектор! Нам объявили ВОЙНУ! А война не бывает без крови! Тут важно другое: нельзя допустить, чтобы кровь была пролита зря! /Кивает в сторону раненого./ Если бы он мог сейчас говорить, то потребовал бы довести до конца наше дело! АЛЕКСАНДР. Уйдет много времени! СПАРТАК. Больше теряем на разговоры! Пока протокол не подписан, мы - не можем сбежать! АЛЕКСАНДР /показывает вверх/. А если они, вдруг, прорвутся сюда? СПАРТАК. У нас есть вот это. /Раздвинув полы накидки, демонстрирует ножны с кинжалом на красном ремне./ АЛЕКСАНДР. Ножи!? СПАРТАК. Здесь годится только такое оружие. АЛЕКСАНДР. Думаете, это их остановит? СПАРТАК /смеется/. Как всякая тварь, человек в своем роде - пузырь... Проткни, и все выйдет, и нет человечка! АЛЕКСАНДР. Но раненый! Все-таки, что если мы... - в другой раз? СПАРТАК. Другого раза не будет! Это ты можешь понять? АЛЕКСАНДР. Ну тогда поспешим! /Решительно приближается к тамбуру./ Я готов! Мы идем? СПАРТАК. Ты еще не готов. /АССИСТЕНТАМ./ Друзья, помогите коллеге! АССИСТЕНТЫ. С большим удовольствием! С радостью! Счастливы будем помочь! /СПАРТАК извлекает из полости накидки и надевает на лицо дыхательное устройство - символическую маску, которая, подно греческой театральной маске, может иметь "выражение". АССИСТЕНТЫ показывают, как обращаться с маской, помогают гостю и сами надевают себе дыхательные устройства./ Ваша маска - в кармане накидки. Извлекаем... и делаем так... АЛЕКСАНДР. Я попробую сам. /Надевает маску./ АССИСТЕНТЫ. Превосходно! У вас получается! АЛЕКСАНДР. Вы так любезны! АССИСТЕНТЫ. Вы оказали нам честь! СПАРТАК /с улыбкою наблюдая, как помощники обхаживают АЛЕКСАНДРА/. Славные мальчики, правда? АЛЕКСАНДР. Нет слов. СПАРТАК /посмеиваясь, стучит себя в грудь/. Мое воспитание! /После паузы./ Ну? Ты готов? Тогда с богом! /Раздвигает дверные створки./