– Что вы! Человеческая плоть слаба, и дух ее не слишком крепок. Искушения, болезни, лишения – старость, наконец – все это истощает, заставляя путаться мысли и забывать простые определения. С тех пор, как мои волосы поседели, я чувствую, что начинаю сдавать позиции. Конечно, я, как вы догадались, маг и вполне могу рассчитывать еще лет на пятьдесят… Но пора уже задуматься о выборе ученика и возможного преемника.
Острый взгляд иерарха, как бросок ножа, метнулся к лицу Хранителя и разбился об ехидную ухмылку.
– Проклятая старость. Сочувствую.
Кради`о`Лост отвернулся, кипя негодованием. Впрочем, он довольно быстро взял себя в руки и продолжил:
– Ни один человек не в состоянии заменить Творца. Он для этого слишком слаб и жизнь его слишком коротка. Любая организация, сколь могущественной она бы ни была, также не может этого – просто потому, что она состоит из людей, имеющих свои слабости и интересы. Лишь Бог может заменить Бога.
Элан подавился непрожеванным куском. Закашлявшись, он посмотрел на иерарха. Тот явно не шутил. Глаза его горели яростным огнем, руки нервно сжимали изящный столовый ножик.
– И где вы возьмете другого Всевышнего? Насколько я знаю, вся божественная энергия ушла из этого мира – потому и был создан Предел, чтобы ограничить природное и сверхъестественное. И нет никакой возможности разрушить его.
– Да, да, конечно, вы правы, молодой человек, – Иерарх закивал головой, став еще больше похожим на добродушного дедушку, при этом глаза его смотрели тяжело, оценивающе. – Вы правы почти во всем, кроме одной крохотной малости: вы забыли о людях. Творец слишком любил людей и вложил в них частичку себя. В каждом человеке горит божественная искра Творца; именно она – прекрасный материал для будущего бога.
Элан вскочил, забыв о недоеденном куске.
– Значит, эти струи энергии… вот зачем вы обворовываете молящихся! Вы пытаетесь создать бога!
Иерарх поморщился.
– Обворовываете… Обман в таких делах не окупается. Люди искренне открывают себя божеству, и чья вина, что их жертва принимается? К тому же кто вам сказал, что мы пытаемся создать Господа? Мы его уже создали! И не вам, осколкам былого величия, тягаться с его мощью!
Кради`о`Лост подлетел к Хранителю, забыв о возрасте, и встал напротив, сжав изящный столовый нож словно грозное оружие, готовый умереть или убить во имя своих идеалов.
– Ах, если бы вас не было! Как было бы просто, если бы не появлялись в наших мирах эти дерзкие и наивные юноши, пышущие мощью и не желающие слушать старших! Век, другой – и людям бы подсказали, кто сотрясает землю, кто пускает молнии. Еще пару веков молений – и сущность Господа, пусть слабого, пусть в чем-то ограниченного, но вполне пригодного для целей Церкви, появляется на свет. Затем пару веков интенсивных пыток – нужно же новорожденному богу чем-то питаться – и уже пусть слабый, зато вполне самостоятельный Всевышний изучает свои новые владения. Как это просто и удобно! Но нет, вы появляетесь – и в мире сразу начинается бардак! Рушатся все устои, революция следует за революцией, боги умирают от невнимания и голода. А мы – мы бессильны что-либо сделать! Слишком многое вложили в вас создатели, слишком хитер Меч, слишком силен Дракон! И наступает хаос – церкви пустеют, люди начинают жить своим умом, забывая о тех, кто все эти века неустанной рукой вел их по жизни, подсказывая, оберегая…
– Люди не овцы, их не нужно вести… В каждом из них горит огонь Творца, и их высшее предназначение – идти своими ногами, думать своей головой! А ваши пути неизменно приводят на бойню!
Иерарх возмущенно заорал, брызгая слюной:
– Люди – это быдло, всегда готовое идти туда, куда прикажут! Так предопределено – у стада всегда должен быть пастырь! Предоставь их самим себе – и они погрязнут в грехе и пороке! Пьянство, наркотики, бандитизм и разврат!
Теперь уже не выдержал Элан.
– Кто вытягивает из их душ все самое светлое? Кто с детства отучает их мыслить, под чьим патронажем работают винно-водочные заводы, кто режиссирует теракты и сквозь пальцы смотрит на продажу наркотиков? Вы, пастыри! Для вас опасны думающие люди, вам нужно стадо – и вы превращаете людей в безвольных и покорных овец, готовых по звуку хлыста идти куда угодно – даже на бойню! Вы лишаете их души – а потом смеетесь над ними, довольные, что у вас все получилось!
Кради`о`Лост, весь багровый, сделал знак палачам – и жестокие удары сразу с двух сторон обрушились на Хранителя, заставив его согнуться и извергнуть на пол только что съеденное.
– Похоже, по-хорошему вы ничего понимать не хотите, – отдуваясь, выговорил иерарх, усаживаясь обратно в плетеное кресло. – Что ж, так или иначе, но пытки вытянут из вас всю силу, и Кавншуг получит свое. Вы его уже слышали, а скоро и увидите – это он заметил вас в моем кабинете. Почувствовав исходящую от вас энергию, он не сможет не прийти за столь обильно накрытый стол, как не смогли не прийти и вы.
Иерарх с усмешкой кивнул в сторону остатков пищи на ажурном столике.
– Можете кричать или молчать – мне это безразлично. Впрочем, если вы захотите добровольно расстаться со своими силами, а заодно передать Кавншугу энергию своего Меча – возможно, вы и останетесь в живых. Нам не помешает еще одна овца, как вы верно подметили. Только не тяните с этим решением – в нашем обществе жизнь калеки далеко не сахар…
Дикая боль пронзила все тело Хранителя, он дернулся, но ремни, которыми его споро привязали к стене, пока он приходил в себя после первого шока, держали крепко. Помещение наполнилось фигурами в темных балахонах, что-то бормочущими вполголоса.
– Кавншуг, приди и возьми… – с ужасом услышал Хранитель.
Переход от умиротворяющей беседы к пыткам был молниеносным и наверняка хорошо продуманным.
Новая боль, казалось, разрывала мозг на части. Элан скосил глаза – в его тело один из палачей медленно вдавливал раскаленный прут. Глаза его при этом остались совершенно бесстрастными. Другой уже спешил с белыми от жара клещами. Весь организм Хранителя свело в один тугой нерв, казалось, что от напряжения мышцы сейчас лопнут, как гнилые канаты… Клещи вгрызлись в тело, ломая ребра; новый спазм прокатился по каждой клетке, выворачивая чувства наизнанку и поворачивая жизненные процессы вспять; дикий гнев внезапно захлестнул Элана с головой, затмевая разум, фиолетовое, огненное пламя вспыхнуло в глазах… Он рванулся, не помня себя от боли – и вышел из собственного тела.
Все опять стало размытым, словно нереальным; боль сократилась до вполне терпимых размеров; фиолетовая дымка заполнила зал, удивительным образом успокаивая потрясенный разум и улучшая зрение – и Хранитель увидел…
Серый туман клочьями просачивался сквозь стену. Мутный и какой-то рваный, он был страшен и притягателен одновременно. Будто в нерешительности туман остановился у стены, сгустился – и Хранитель увидел…
Монахи перестали петь и попадали на колени; палачи бросили отливать водой бесчувственное тело пытаемого и распростерлись ниц; верховный иерарх почтительно склонил голову и посох с огромным камнем, а туман постепенно сгустился в серую косматую фигуру, высокую и нескладную, подпирающую собой потолок. Потом медленно, как бы нехотя, раскрылись огромные, круглые глазницы – и оттуда на потрясенных людей глянула белая, мутная пустота, рождающая странные образы…
– Кавншуг! Кавншуг! Слава!
Нестройный рокот пронесся по залу, и, словно ободренный этим, призрачный гигант «загустел», становясь ниже и плотнее, оглянулся по сторонам и увидел землянина, завороженно наблюдавшего за ним со стороны. С гулким рычанием он потянул руку, пытаясь достать лакомый Дух; шагнул раз, другой, вначале неуверенно, потом смелее.
– Ты мой! Пища!
Волосатая рука, на ходу обрастая когтями, рванулась к Элану, и вновь волны боли искорежили Хранителя; но теперь страдало уже не тело, а дух.
Драконесса, пробираясь между скалами, внезапно остановилась, напугав спутников. Неожиданно она выгнулась дугой и упала прямо в протекающий рядом ручей. Фиолетовое пламя охватило тело молоденькой девушки. Судорога все длилась и длилась: руки обрастали чешуей, крошились камни, вода взбивалась в пену – и вот уже взрослый дракон бьется в горном ручье с невидимым противником, стирая в песок скалы и изрыгая огонь, от которого камень плавится, как мягкий воск…. Спутники, знающие вспыльчивый нрав драконессы, торопливо попрятались еще в самом начале странного приступа – это их и спасло. Теперь они со страхом наблюдали за происходящим из-за поворота дороги, полные ужаса и благоговения.
Кавншуг рвал на части эфирное тело Элана, торопливо пожирая куски. Хранитель пытался отбиваться от огромного создания, тем не менее оно легко справлялось с его слабыми попытками, не переставая торопливо жевать… Дикая боль парализовала усилия, заставляя сдаться и опустить руки. И тут – волна фиолетового гнева омыла тело человека. Он почувствовал себя гораздо больше – и сильнее. Огромные лапы, длинный хвост и крепкая чешуя, которую не пробить всяким там волосатым рукам. Кавншуг остановился на очередном взмахе, и на его лице отразилось почти человеческое недоумение. Элан взревел и кинулся вперед, размахивая полупрозрачными руками, которые прямо на глазах наливались фиолетовым огнем и даже вроде обрастали чешуей… Он успел здорово врезать волосатому чудовищу, когда огненная волна ударила в грудь, заставляя его отступить – Кради`о`Лост был начеку. Хранитель пытался сопротивляться, сделал шаг, другой в сторону Кавншуга, прятавшегося за спинами пребывавших в религиозном экстазе монахов, но пламя стало нестерпимым, и землянина с силой отбросило в собственное тело. Почувствовав дикую боль от многочисленных ран, тот взвыл – и иерарх облегченно отставил в сторону посох.
– На сегодня хватит. Нужно обдумать, как быть дальше. Силенок у него много, даже слишком – но это ничего, будем ломать постепенно, не все сразу. Раны обработать – мы же не хотим, чтобы он загнулся – и в общую. В кермалитовую. Ясно?
Не дожидаясь ответа, иерарх величественно направился к выходу, а свет перед глазами Хранителя стал стремительно меркнуть.
Горный ручей весело журчал, заполняя довольно внушительную впадину. Примерно через месяц здесь будет небольшое озерцо со светлой и холодной водой – прозрачной, как слезы ребенка… или дракона. Из воды, навстречу потрясенным раконцам поднималась девушка. От одежды, которой спутники заботливо снабдили ее, остались одни обрывки. Из многочисленных ран струилась темная кровь и, шипя, растворялась в воде ручья. В руке она держала волнистый клинок, пытаясь остатками ткани просушить его.
– Что это было, Великая?
Голос Ракх-инти был почти робким.
– Ну… Скажем, знакомство. С друзьями и врагами сразу. Моя битва за этот мир началась – а значит, у нас меньше времени, чем хотелось бы. Поспешим, – и небрежно смахнув кровь с уже начавших заживать ран, она устремилась вперед по тропинке.
Глава 8
Острый взгляд иерарха, как бросок ножа, метнулся к лицу Хранителя и разбился об ехидную ухмылку.
– Проклятая старость. Сочувствую.
Кради`о`Лост отвернулся, кипя негодованием. Впрочем, он довольно быстро взял себя в руки и продолжил:
– Ни один человек не в состоянии заменить Творца. Он для этого слишком слаб и жизнь его слишком коротка. Любая организация, сколь могущественной она бы ни была, также не может этого – просто потому, что она состоит из людей, имеющих свои слабости и интересы. Лишь Бог может заменить Бога.
Элан подавился непрожеванным куском. Закашлявшись, он посмотрел на иерарха. Тот явно не шутил. Глаза его горели яростным огнем, руки нервно сжимали изящный столовый ножик.
– И где вы возьмете другого Всевышнего? Насколько я знаю, вся божественная энергия ушла из этого мира – потому и был создан Предел, чтобы ограничить природное и сверхъестественное. И нет никакой возможности разрушить его.
– Да, да, конечно, вы правы, молодой человек, – Иерарх закивал головой, став еще больше похожим на добродушного дедушку, при этом глаза его смотрели тяжело, оценивающе. – Вы правы почти во всем, кроме одной крохотной малости: вы забыли о людях. Творец слишком любил людей и вложил в них частичку себя. В каждом человеке горит божественная искра Творца; именно она – прекрасный материал для будущего бога.
Элан вскочил, забыв о недоеденном куске.
– Значит, эти струи энергии… вот зачем вы обворовываете молящихся! Вы пытаетесь создать бога!
Иерарх поморщился.
– Обворовываете… Обман в таких делах не окупается. Люди искренне открывают себя божеству, и чья вина, что их жертва принимается? К тому же кто вам сказал, что мы пытаемся создать Господа? Мы его уже создали! И не вам, осколкам былого величия, тягаться с его мощью!
Кради`о`Лост подлетел к Хранителю, забыв о возрасте, и встал напротив, сжав изящный столовый нож словно грозное оружие, готовый умереть или убить во имя своих идеалов.
– Ах, если бы вас не было! Как было бы просто, если бы не появлялись в наших мирах эти дерзкие и наивные юноши, пышущие мощью и не желающие слушать старших! Век, другой – и людям бы подсказали, кто сотрясает землю, кто пускает молнии. Еще пару веков молений – и сущность Господа, пусть слабого, пусть в чем-то ограниченного, но вполне пригодного для целей Церкви, появляется на свет. Затем пару веков интенсивных пыток – нужно же новорожденному богу чем-то питаться – и уже пусть слабый, зато вполне самостоятельный Всевышний изучает свои новые владения. Как это просто и удобно! Но нет, вы появляетесь – и в мире сразу начинается бардак! Рушатся все устои, революция следует за революцией, боги умирают от невнимания и голода. А мы – мы бессильны что-либо сделать! Слишком многое вложили в вас создатели, слишком хитер Меч, слишком силен Дракон! И наступает хаос – церкви пустеют, люди начинают жить своим умом, забывая о тех, кто все эти века неустанной рукой вел их по жизни, подсказывая, оберегая…
– Люди не овцы, их не нужно вести… В каждом из них горит огонь Творца, и их высшее предназначение – идти своими ногами, думать своей головой! А ваши пути неизменно приводят на бойню!
Иерарх возмущенно заорал, брызгая слюной:
– Люди – это быдло, всегда готовое идти туда, куда прикажут! Так предопределено – у стада всегда должен быть пастырь! Предоставь их самим себе – и они погрязнут в грехе и пороке! Пьянство, наркотики, бандитизм и разврат!
Теперь уже не выдержал Элан.
– Кто вытягивает из их душ все самое светлое? Кто с детства отучает их мыслить, под чьим патронажем работают винно-водочные заводы, кто режиссирует теракты и сквозь пальцы смотрит на продажу наркотиков? Вы, пастыри! Для вас опасны думающие люди, вам нужно стадо – и вы превращаете людей в безвольных и покорных овец, готовых по звуку хлыста идти куда угодно – даже на бойню! Вы лишаете их души – а потом смеетесь над ними, довольные, что у вас все получилось!
Кради`о`Лост, весь багровый, сделал знак палачам – и жестокие удары сразу с двух сторон обрушились на Хранителя, заставив его согнуться и извергнуть на пол только что съеденное.
– Похоже, по-хорошему вы ничего понимать не хотите, – отдуваясь, выговорил иерарх, усаживаясь обратно в плетеное кресло. – Что ж, так или иначе, но пытки вытянут из вас всю силу, и Кавншуг получит свое. Вы его уже слышали, а скоро и увидите – это он заметил вас в моем кабинете. Почувствовав исходящую от вас энергию, он не сможет не прийти за столь обильно накрытый стол, как не смогли не прийти и вы.
Иерарх с усмешкой кивнул в сторону остатков пищи на ажурном столике.
– Можете кричать или молчать – мне это безразлично. Впрочем, если вы захотите добровольно расстаться со своими силами, а заодно передать Кавншугу энергию своего Меча – возможно, вы и останетесь в живых. Нам не помешает еще одна овца, как вы верно подметили. Только не тяните с этим решением – в нашем обществе жизнь калеки далеко не сахар…
Дикая боль пронзила все тело Хранителя, он дернулся, но ремни, которыми его споро привязали к стене, пока он приходил в себя после первого шока, держали крепко. Помещение наполнилось фигурами в темных балахонах, что-то бормочущими вполголоса.
– Кавншуг, приди и возьми… – с ужасом услышал Хранитель.
Переход от умиротворяющей беседы к пыткам был молниеносным и наверняка хорошо продуманным.
Новая боль, казалось, разрывала мозг на части. Элан скосил глаза – в его тело один из палачей медленно вдавливал раскаленный прут. Глаза его при этом остались совершенно бесстрастными. Другой уже спешил с белыми от жара клещами. Весь организм Хранителя свело в один тугой нерв, казалось, что от напряжения мышцы сейчас лопнут, как гнилые канаты… Клещи вгрызлись в тело, ломая ребра; новый спазм прокатился по каждой клетке, выворачивая чувства наизнанку и поворачивая жизненные процессы вспять; дикий гнев внезапно захлестнул Элана с головой, затмевая разум, фиолетовое, огненное пламя вспыхнуло в глазах… Он рванулся, не помня себя от боли – и вышел из собственного тела.
Все опять стало размытым, словно нереальным; боль сократилась до вполне терпимых размеров; фиолетовая дымка заполнила зал, удивительным образом успокаивая потрясенный разум и улучшая зрение – и Хранитель увидел…
Серый туман клочьями просачивался сквозь стену. Мутный и какой-то рваный, он был страшен и притягателен одновременно. Будто в нерешительности туман остановился у стены, сгустился – и Хранитель увидел…
Монахи перестали петь и попадали на колени; палачи бросили отливать водой бесчувственное тело пытаемого и распростерлись ниц; верховный иерарх почтительно склонил голову и посох с огромным камнем, а туман постепенно сгустился в серую косматую фигуру, высокую и нескладную, подпирающую собой потолок. Потом медленно, как бы нехотя, раскрылись огромные, круглые глазницы – и оттуда на потрясенных людей глянула белая, мутная пустота, рождающая странные образы…
– Кавншуг! Кавншуг! Слава!
Нестройный рокот пронесся по залу, и, словно ободренный этим, призрачный гигант «загустел», становясь ниже и плотнее, оглянулся по сторонам и увидел землянина, завороженно наблюдавшего за ним со стороны. С гулким рычанием он потянул руку, пытаясь достать лакомый Дух; шагнул раз, другой, вначале неуверенно, потом смелее.
– Ты мой! Пища!
Волосатая рука, на ходу обрастая когтями, рванулась к Элану, и вновь волны боли искорежили Хранителя; но теперь страдало уже не тело, а дух.
Драконесса, пробираясь между скалами, внезапно остановилась, напугав спутников. Неожиданно она выгнулась дугой и упала прямо в протекающий рядом ручей. Фиолетовое пламя охватило тело молоденькой девушки. Судорога все длилась и длилась: руки обрастали чешуей, крошились камни, вода взбивалась в пену – и вот уже взрослый дракон бьется в горном ручье с невидимым противником, стирая в песок скалы и изрыгая огонь, от которого камень плавится, как мягкий воск…. Спутники, знающие вспыльчивый нрав драконессы, торопливо попрятались еще в самом начале странного приступа – это их и спасло. Теперь они со страхом наблюдали за происходящим из-за поворота дороги, полные ужаса и благоговения.
Кавншуг рвал на части эфирное тело Элана, торопливо пожирая куски. Хранитель пытался отбиваться от огромного создания, тем не менее оно легко справлялось с его слабыми попытками, не переставая торопливо жевать… Дикая боль парализовала усилия, заставляя сдаться и опустить руки. И тут – волна фиолетового гнева омыла тело человека. Он почувствовал себя гораздо больше – и сильнее. Огромные лапы, длинный хвост и крепкая чешуя, которую не пробить всяким там волосатым рукам. Кавншуг остановился на очередном взмахе, и на его лице отразилось почти человеческое недоумение. Элан взревел и кинулся вперед, размахивая полупрозрачными руками, которые прямо на глазах наливались фиолетовым огнем и даже вроде обрастали чешуей… Он успел здорово врезать волосатому чудовищу, когда огненная волна ударила в грудь, заставляя его отступить – Кради`о`Лост был начеку. Хранитель пытался сопротивляться, сделал шаг, другой в сторону Кавншуга, прятавшегося за спинами пребывавших в религиозном экстазе монахов, но пламя стало нестерпимым, и землянина с силой отбросило в собственное тело. Почувствовав дикую боль от многочисленных ран, тот взвыл – и иерарх облегченно отставил в сторону посох.
– На сегодня хватит. Нужно обдумать, как быть дальше. Силенок у него много, даже слишком – но это ничего, будем ломать постепенно, не все сразу. Раны обработать – мы же не хотим, чтобы он загнулся – и в общую. В кермалитовую. Ясно?
Не дожидаясь ответа, иерарх величественно направился к выходу, а свет перед глазами Хранителя стал стремительно меркнуть.
Горный ручей весело журчал, заполняя довольно внушительную впадину. Примерно через месяц здесь будет небольшое озерцо со светлой и холодной водой – прозрачной, как слезы ребенка… или дракона. Из воды, навстречу потрясенным раконцам поднималась девушка. От одежды, которой спутники заботливо снабдили ее, остались одни обрывки. Из многочисленных ран струилась темная кровь и, шипя, растворялась в воде ручья. В руке она держала волнистый клинок, пытаясь остатками ткани просушить его.
– Что это было, Великая?
Голос Ракх-инти был почти робким.
– Ну… Скажем, знакомство. С друзьями и врагами сразу. Моя битва за этот мир началась – а значит, у нас меньше времени, чем хотелось бы. Поспешим, – и небрежно смахнув кровь с уже начавших заживать ран, она устремилась вперед по тропинке.
Глава 8
Тишина… Не та звонкая тишина весеннего утра, готовая в любой момент взорваться гомоном голосов, пением птах и криками детей, и даже не та ночная тишь, полная пространства и звезд, безмолвие вселенной, что-то говорящей неслышным уху голосом. Нет. Тишина пыльного шкафа, спертого, затхлого пространства, но при этом еще полная сырости. Темница. Мама, как больно… Все…
– Как он? – чьи-то руки приложили к воспаленным ранам влажные повязки, смягчая боль.
– Плохо. Его своеобразно пытали – явно хотели не сохранить тело, а получить спонтанный выброс внутренней энергии. Будь мы на воле и будь у меня мои инструменты…
– Святые отцы опять экспериментируют… А страдают такие вот дети. Вы наложили повязки?
– Конечно. Я остановил кровотечение, вправил сломанные ребра, только что прикажете делать с пробитым легким? Жить ему осталось недолго…
Элан с трудом разомкнул запекшиеся губы.
– Где я?
Тот же участливый голос ответил с преувеличенной бодростью:
– Очнулся наконец. В камере, конечно. Но теперь ты не один, и все у тебя будет хорошо.
Хранитель слабо улыбнулся.
– Не нужно, доктор… Я все слышал. Во всяком случае, ваши последние слова. Что ж, верховный иерарх так и рассуждал – или подчинить, или уничтожить. Рад, что первое им не удалось.
Элан закашлялся, с ужасом ощутив во рту кровавые сгустки. Похоже, несмотря на кромешную темноту, неизвестный лекарь не ошибся.
Смущенное молчание… тихие шорохи. Кажется, все обитатели камеры собрались вокруг него. Внезапно Элан увидел слабое свечение – едва различимый голубоватый свет освещал руки собравшихся вокруг и устремлялся к нему. Стало легче, боль отступила, и дышать можно было, не слыша противного хлюпанья. Но почти сразу фигуры одна за другой стали исчезать – просто свечение рук угасало, лишь тихий шорох слышался у безвольно осевшего тела.
– Прости. Это все, что мы можем. Есть в природе такой материал – кермалит. Он полностью блокирует любые виды энергии, и даже самые мощные излучения с трудом пробивают небольшую перегородку из него. А эти стены толщиной в человеческий рост – чистейший кермалит. Святые отцы постарались. Это даже льстит таким слабым магам, как мы. Вся наша внутренняя энергия ушла на то, чтобы хоть немного помочь тебе – но, увы, ее слишком мало. Во всяком случае, ты протянешь подольше, и кто знает, может, у тебя появится шанс…
Элан потрясенно уставился во тьму.
– А все остальные… Они погибли?
Тихий и печальный смех в темноте.
– Нет, просто без сил. На то, чтобы достойно умереть, тоже нужны силы, как это не странно. А у нас их остались жалкие крохи. Впрочем, если кто и не выдержал напряжения – погибнуть, спасая другого, не самая плохая смерть, ты не находишь? И хотя я не верю в Триединого, но, может, священники правы и кто-нибудь сможет оценить такой уход…
Элан печально улыбнулся.
– Может, кто-нибудь и сможет, не знаю, только на Триединого я бы не рассчитывал – вряд ли он вам поможет. Я, во всяком случае, точно не смогу.
Дружный смех – тихий, но на этот раз радостный, послужил ему ответом.
– Смело. Ты уже равняешь себя с Всевышним?
– Вы больше слушайте ваших священников. Какой к чертовой бабушке бог? Из меня даже мага путного не получилось.
– Похоже, парнишке мозги отшибли. Что он несет? – раздался другой голос, более степенный и строгий.
Слышно было, что сил у говорившего почти не осталось, но желание во всем соблюдать порядок взяло верх над усталостью.
– Неважно, – ответил Хранитель. – Лучше расскажите мне про себя. Что вы тут делаете? Или, вернее, за что сюда попали?
– За что попадают за решетку? За то, что не соблюдают законы, особенно те, которые удобны властьимущим. Если у тебя есть магические задатки – иди в Церковь, и тебе позволено почти все. Иерархи ценят ручных магов и закрывают глаза на многие их делишки… – Теперь голос, доносящийся из темноты, был полон горечи. – Но только как можно спать по ночам, зная, что твои способности используются для усмирения непокорных, пыток, в лучшем случае – ради забавы духовенства. В то время как ты мог бы помочь сотням больных! А приходится тратить силы и время, помогая становлению Церкви и при разборках во внутренней грызне за власть. Это у них называется политикой. Игрушка для власть имущих, призванная развлечь их и занять чем-то свободное от ограбления ближних время. Если ты срываешься и пытаешься что-либо изменить, мигом оказываешься – если простой человек, просто на задворках, а если маг – либо на том свете, либо здесь. В принципе, это одно и то же – просто так немного дольше. Я рассказал тебе что-то, чего ты сам не знал?
Элан неосторожно пожал плечами, но тут же вновь вспыхнула притихшая было боль и пришлось, скрипя зубами, терпеливо ждать, пока она хоть немного утихнет.
– Да нет, про природу власти мне ничего рассказывать не нужно – она везде одинакова. Тем не менее магов мне до сих пор встречать не доводилось. В моем мире их нет.
Изумленная тишина, минута молчания – и взрыв вопросов:
– Ты, правда, из другого мира?
– А что у вас вместо магии?
– Как жаль, что у меня нет инструментов…
– Ты просто обязан рассказать нам основные движущие законы своего мира!
Элан грустно улыбнулся. Неважно, как они называются – ученые, маги, доктора наук – в любом мире есть люди, для которых познание нового, открытие тайн природы, возможность прикоснуться к неизведанному важнее, чем собственная жизнь. Запертые в каменном мешке полутораметровой толщины, ждущие смерти, они забыли обо всем на свете, столкнувшись с чем-то новым. Что бы ни утверждали толстосумы и их прислужники, как бы они не кичились своей властью и силой, вот она – соль земли, те, кто ценит любые блага да и собственную жизнь гораздо меньше, чем очередную загадку или помощь ближнему…
Землянин говорил, пока окончательно не выдохся. Решив хоть как-то помочь этому миру, он рассказывал все, что помнил из школьных уроков – по физике, химии. Хранитель почти воочию видел, как горят глаза его собеседников. Дайте им силы и средства – и именно они сделают мир лучше. А потом скромно отойдут в сторону, кивая на простых исполнителей, – мол, без них ничего бы не получилось.
– Как он? – чьи-то руки приложили к воспаленным ранам влажные повязки, смягчая боль.
– Плохо. Его своеобразно пытали – явно хотели не сохранить тело, а получить спонтанный выброс внутренней энергии. Будь мы на воле и будь у меня мои инструменты…
– Святые отцы опять экспериментируют… А страдают такие вот дети. Вы наложили повязки?
– Конечно. Я остановил кровотечение, вправил сломанные ребра, только что прикажете делать с пробитым легким? Жить ему осталось недолго…
Элан с трудом разомкнул запекшиеся губы.
– Где я?
Тот же участливый голос ответил с преувеличенной бодростью:
– Очнулся наконец. В камере, конечно. Но теперь ты не один, и все у тебя будет хорошо.
Хранитель слабо улыбнулся.
– Не нужно, доктор… Я все слышал. Во всяком случае, ваши последние слова. Что ж, верховный иерарх так и рассуждал – или подчинить, или уничтожить. Рад, что первое им не удалось.
Элан закашлялся, с ужасом ощутив во рту кровавые сгустки. Похоже, несмотря на кромешную темноту, неизвестный лекарь не ошибся.
Смущенное молчание… тихие шорохи. Кажется, все обитатели камеры собрались вокруг него. Внезапно Элан увидел слабое свечение – едва различимый голубоватый свет освещал руки собравшихся вокруг и устремлялся к нему. Стало легче, боль отступила, и дышать можно было, не слыша противного хлюпанья. Но почти сразу фигуры одна за другой стали исчезать – просто свечение рук угасало, лишь тихий шорох слышался у безвольно осевшего тела.
– Прости. Это все, что мы можем. Есть в природе такой материал – кермалит. Он полностью блокирует любые виды энергии, и даже самые мощные излучения с трудом пробивают небольшую перегородку из него. А эти стены толщиной в человеческий рост – чистейший кермалит. Святые отцы постарались. Это даже льстит таким слабым магам, как мы. Вся наша внутренняя энергия ушла на то, чтобы хоть немного помочь тебе – но, увы, ее слишком мало. Во всяком случае, ты протянешь подольше, и кто знает, может, у тебя появится шанс…
Элан потрясенно уставился во тьму.
– А все остальные… Они погибли?
Тихий и печальный смех в темноте.
– Нет, просто без сил. На то, чтобы достойно умереть, тоже нужны силы, как это не странно. А у нас их остались жалкие крохи. Впрочем, если кто и не выдержал напряжения – погибнуть, спасая другого, не самая плохая смерть, ты не находишь? И хотя я не верю в Триединого, но, может, священники правы и кто-нибудь сможет оценить такой уход…
Элан печально улыбнулся.
– Может, кто-нибудь и сможет, не знаю, только на Триединого я бы не рассчитывал – вряд ли он вам поможет. Я, во всяком случае, точно не смогу.
Дружный смех – тихий, но на этот раз радостный, послужил ему ответом.
– Смело. Ты уже равняешь себя с Всевышним?
– Вы больше слушайте ваших священников. Какой к чертовой бабушке бог? Из меня даже мага путного не получилось.
– Похоже, парнишке мозги отшибли. Что он несет? – раздался другой голос, более степенный и строгий.
Слышно было, что сил у говорившего почти не осталось, но желание во всем соблюдать порядок взяло верх над усталостью.
– Неважно, – ответил Хранитель. – Лучше расскажите мне про себя. Что вы тут делаете? Или, вернее, за что сюда попали?
– За что попадают за решетку? За то, что не соблюдают законы, особенно те, которые удобны властьимущим. Если у тебя есть магические задатки – иди в Церковь, и тебе позволено почти все. Иерархи ценят ручных магов и закрывают глаза на многие их делишки… – Теперь голос, доносящийся из темноты, был полон горечи. – Но только как можно спать по ночам, зная, что твои способности используются для усмирения непокорных, пыток, в лучшем случае – ради забавы духовенства. В то время как ты мог бы помочь сотням больных! А приходится тратить силы и время, помогая становлению Церкви и при разборках во внутренней грызне за власть. Это у них называется политикой. Игрушка для власть имущих, призванная развлечь их и занять чем-то свободное от ограбления ближних время. Если ты срываешься и пытаешься что-либо изменить, мигом оказываешься – если простой человек, просто на задворках, а если маг – либо на том свете, либо здесь. В принципе, это одно и то же – просто так немного дольше. Я рассказал тебе что-то, чего ты сам не знал?
Элан неосторожно пожал плечами, но тут же вновь вспыхнула притихшая было боль и пришлось, скрипя зубами, терпеливо ждать, пока она хоть немного утихнет.
– Да нет, про природу власти мне ничего рассказывать не нужно – она везде одинакова. Тем не менее магов мне до сих пор встречать не доводилось. В моем мире их нет.
Изумленная тишина, минута молчания – и взрыв вопросов:
– Ты, правда, из другого мира?
– А что у вас вместо магии?
– Как жаль, что у меня нет инструментов…
– Ты просто обязан рассказать нам основные движущие законы своего мира!
Элан грустно улыбнулся. Неважно, как они называются – ученые, маги, доктора наук – в любом мире есть люди, для которых познание нового, открытие тайн природы, возможность прикоснуться к неизведанному важнее, чем собственная жизнь. Запертые в каменном мешке полутораметровой толщины, ждущие смерти, они забыли обо всем на свете, столкнувшись с чем-то новым. Что бы ни утверждали толстосумы и их прислужники, как бы они не кичились своей властью и силой, вот она – соль земли, те, кто ценит любые блага да и собственную жизнь гораздо меньше, чем очередную загадку или помощь ближнему…
Землянин говорил, пока окончательно не выдохся. Решив хоть как-то помочь этому миру, он рассказывал все, что помнил из школьных уроков – по физике, химии. Хранитель почти воочию видел, как горят глаза его собеседников. Дайте им силы и средства – и именно они сделают мир лучше. А потом скромно отойдут в сторону, кивая на простых исполнителей, – мол, без них ничего бы не получилось.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента