Страница:
Бьюкенен молча кивнул.
— Я начал задавать эти вопросы, потому что… — Педро замолчал, пытаясь справиться с охватившими его чувствами. — Вы четвертый друг Хуаны, который приходит к нам за последние две недели и спрашивает, где ее найти.
— Четвертый? — Бьюкенен ничем не выдал своего удивления.
— Она попала в беду? — В голосе Аниты Мендес чувствовалось напряжение.
— Все они, как и вы, были белые, — снова заговорил Педро. — Мужчины. Каждый утверждал, что не видел ее несколько лет. Однако в отличие от вас никто из них не сумел ответить на мои вопросы. Один сказал, что служил вместе с Хуаной в Форт-Брэгге. Но наша дочь не имела отношения к Форт-Брэггу.
Бьюкенен знал: Мендес ошибается. Хотя Хуана числилась в Форт-Сэм-Хьюстоне, настоящим местом ее службы была база в Форт-Брэгге. Однако родителям об этом неизвестно. Естественно, они решили, что незнакомец, назвавшийся другом Хуаны, лжет, утверждая, что знаком с ней по Форт-Брэггу. Но человек говорил полуправду. Он хорошо знал прошлое Хуаны, однако ошибся, предположив, что родителям известно, чем занимается их дочь.
— Еще один так называемый «друг» сказал, что учился с Хуаной в колледже. Я спросил: в каком? Он не знал, что ответить. Этот субъект понятия не имел, что она перевелась из Озерного университета Пречистой Девы в университет Святой Марии. Все ее друзья знают об этом.
Бьюкенен мысленно согласился с Педро. Кто-то весьма халатно отнесся к заданию и бегло просмотрел личное дело Хуаны, вместо того чтобы внимательно его изучить.
— Третий, — продолжил мексиканец, — как и вы, сказал, что встречался с Хуаной в Форт-Сэм-Хьюстоне. Но когда мы спросили, почему она не пригласила его к нам, — а мы знали почти всех ее друзей, — он словно язык проглотил. По крайней мере, вы нашли, что ответить на мой вопрос. И вы действительно знаете Хуану. Поэтому я хочу спросить вас… Джеф Уокер… Наша дочь в беде?
Мать Хуаны выжидательно смотрела на Бьюкенена, нервно теребя складки платья. Ему предстояло незамедлительно принять трудное решение. Он не мог понять, поверил Педро в его искренность или, наоборот, готовит западню. Признайся Бьюкенен в своих истинных намерениях, и тот заподозрит, что он еще один лазутчик, подосланный врагами Хуаны.
Все-таки он решил рискнуть.
— Мне так кажется.
Педро облегченно вздохнул, будто узнал то, что и ожидал услышать, хотя ответ Бьюкенена вселил в него новую тревогу.
— Чувствовало мое сердце, — сказала мать Хуаны, понурив голову. — Что с ней? Скажите! Мы до смерти волнуемся…
— Анита, пожалуйста, не надо о смерти. — Педро прищурился и повторил вопрос, который только что задала его жена: — Что с ней?
— Если бы я знал, меня бы здесь не было, — ответил Бьюкенен. — На прошлой неделе она сообщила мне о своем желании встретиться. Текст письма казался очень туманным, точно Хуана не хотела, чтобы кто-нибудь, кроме меня, разгадал его смысл. Однако я понял, что она отчаянно нуждается в помощи. В Новом Орлеане есть одно место. У меня и Хуаны связаны с ним особые воспоминания. Так вот, не говоря об этом прямо, она просила… можно сказать, умоляла… встретиться с нею в то же время и на том же . месте, где мы расстались в последний раз. Тогда был канун Дня Всех Святых, одиннадцать вечера. Однако Хуана не пришла на встречу. Я ждал ее и на следующий день, но она так и не появилась. Очевидно, с ней что-то случилось. Поэтому я и приехал к вам в надежде, что вы сумеете мне помочь. Кроме вас, мне не к кому обратиться.
Супруги молчали.
Бьюкенен не торопил их.
— Нет, — нарушила тишину Анита.
Бьюкенен терпеливо ждал.
— Мы ничего не знаем. — Анита вздохнула. — Только мы очень беспокоимся за нее, уж больно странно она себя ведет.
— Странно?
— Уже девять месяцев, как от нее ни слуху ни духу. Раньше если она куда и ехала, то звонила домой по крайней мере раз в неделю. Правда, она предупредила, что ее какое-то время не будет. Но не девять же месяцев?
— Где она работала?
Педро и Анита смущенно переглянулись.
— Вы не знаете?
— Она была как-то связана со службой безопасности.
— Государственной?
— Нет, частной. У нее было собственное дело в Сан-Антонио. Но это все, что нам известно. Хуана не любила рассказывать о работе. Говорила, что не хочет злоупотреблять доверием клиентов.
«Молодец, — подумал Бьюкенен, — сразу видно профессионала».
— Понятно, — сказал он. — Значит, целых девять месяцев от нее нет вестей. Затем вдруг один за другим появляются несколько «старых друзей» и спрашивают, где ее найти…
Внезапно Бьюкенен заметил, что отношение хозяев к нему резко изменилось. В темных глазах мексиканцев вновь вспыхнуло недоверие. Его слова о других людях, которые разыскивали Хуану, заставили их насторожиться.
Однако Бьюкенена беспокоило нечто другое. Он совсем забыл об осторожности. Если враги настолько нетерпеливы, что посылают трех человек выведать у родителей о судьбе Хуаны, от них можно ждать чего угодно. Что, если?..
— Вы не возражаете, если я воспользуюсь вашей уборной?
Педро подозрительно поглядел на него и нехотя кивнул:
— Прямо по коридору, первая дверь налево.
— Благодарю вас.
Бьюкенен поднялся со своего места и направился в указанном направлении. Войдя в чистую белую уборную, он спустил воду в унитазе и вымыл руки.
Он оставил кран открытым. Тихо подошел к аптечке, отыскал пилочку для ногтей и, пользуясь ею как отверткой, открутил винты на крышке выключателя. Стараясь не задеть провода, он осторожно снял выключатель и стал внимательно рассматривать углубление в стене уборной.
То, что он увидел, еще больше усилило слабость и ощущение тошноты, вызванное головной болью: миниатюрный микрофон с передатчиком. В таком месте большинство людей чувствуют себя в безопасности и меньше всего ожидают, что их подслушивают. Поскольку мать Хуаны постоянно наводила в уборной чистоту, «жучок» можно было засунуть только под выключатель. Профессиональная работа. Вероятно, телефоны тоже прослушиваются.
«О'кей, — подумал Бьюкенен. — Что и требовалось доказать».
Он закрыл кран, надеясь, что звук льющейся воды перекрыл шум от возни с выключателем, и вернулся в гостиную, где родители Хуаны шепотом обсуждали его появление.
— Педро, я прошу меня извинить.
— За что?
— Когда я мыл руки, то, наверное, слишком сильно нажал на кран. Похоже, он сломался. Мне очень жаль, что так получилось…
Педро нахмурился. Он встал и с выпяченной грудью, тяжело ступая, направился в коридор.
Бьюкенен обогнал Педро и приложил палец к губам, желая, чтобы тот не задавал лишних вопросов. Но, увидев, что отец Хуаны его не понял и собирается немедленно выяснить, что происходит, он крепко зажал ему рот и еле слышно прошептал:
— Молчите.
Педро, казалось, остолбенел.
— Дом прослушивается.
Мексиканец ничего не понял. Он попытался освободиться от закрывавшей ему рот ладони, но Бьюкенен левой рукой обхватил его затылок и подтолкнул к двери уборной. Войдя внутрь, он подвел Педро к месту, откуда только что извлек выключатель. Отец Хуаны занимается ремонтом автомобилей и, конечно, разбирается в электричестве. Одного взгляда для него должно быть достаточно, чтобы понять: маленькое приспособление позади выключателя не что иное, как миниатюрное подслушивающее устройство.
Глаза Педро расширились.
— Видите? — беззвучно спросил Бьюкенен.
Тот понимающе кивнул.
Бьюкенен отпустил мексиканца.
Педро брезгливо вытер губы и, бросив на него сердитый взгляд, включил воду в раковине.
— Все в порядке. Нужно было полегче жать на кран.
— Ну слава Богу. А то я думал, что он сломался.
Заметив в кармане у Педро несколько карандашей и блокнот, Бьюкенен быстро достал блокнот и вывел на первой странице: «Мы не можем говорить в доме. Назовите место встречи».
Отец Хуаны прочел записку и, нахмурившись, написал: «Завтра в семь утра. В моей мастерской. 1217, Лома-авеню».
— Я вам не верю, — внезапно угрожающе произнес мексиканец.
— Что? — в первое мгновение Бьюкенену показалось, что он ослышался. Потом сообразил: Педро делает это нарочно.
— Уходите из моего дома!
— Но…
— Убирайтесь! — отец Хуаны схватил его за руку и поволок к выходу. — Вам что, по-другому объяснить? Вон отсюда!
— Педро! — Анита выбежала в коридор. — Что ты делаешь? Может быть, он хочет нам помочь.
— Вон! — Педро подтолкнул гостя к двери.
Бьюкенен сделал вид, что сопротивляется.
— Но почему? Что я такого сделал? Две минуты назад мы говорили о том, как помочь Хуане, а сейчас вы ни с того ни с сего…
— Что-то мне в вас не нравится, — кричал Педро. — Слишком складно говорите. На самом деле вы заодно с теми парнями, что приходили раньше. Зачем я вообще стал с вами разговаривать! Убирайтесь! Сию же секунду. А не то я вызову полицию!
Педро щелкнул замком и распахнул дверь.
— Вы сделали большую ошибку.
— Нет, это вы сделали ошибку. И будет еще хуже, если еще раз сунетесь в мой дом.
— Черт возьми, если вам не нужна помощь…
— Я сказал, убирайтесь! — Педро вытолкал Бьюкенена за дверь.
— Уберите руки!
Бьюкенен очутился на крыльце, чувствуя себя незащищенным в предательском свете лампочки.
— Педро! — причитала Анита.
— Я не знаю, где моя дочь, но если бы и знал, то никогда бы вам этого не сказал! — крикнул ему вслед Педро.
— Тогда катитесь ко всем чертям!
6
7
8
9
— Я начал задавать эти вопросы, потому что… — Педро замолчал, пытаясь справиться с охватившими его чувствами. — Вы четвертый друг Хуаны, который приходит к нам за последние две недели и спрашивает, где ее найти.
— Четвертый? — Бьюкенен ничем не выдал своего удивления.
— Она попала в беду? — В голосе Аниты Мендес чувствовалось напряжение.
— Все они, как и вы, были белые, — снова заговорил Педро. — Мужчины. Каждый утверждал, что не видел ее несколько лет. Однако в отличие от вас никто из них не сумел ответить на мои вопросы. Один сказал, что служил вместе с Хуаной в Форт-Брэгге. Но наша дочь не имела отношения к Форт-Брэггу.
Бьюкенен знал: Мендес ошибается. Хотя Хуана числилась в Форт-Сэм-Хьюстоне, настоящим местом ее службы была база в Форт-Брэгге. Однако родителям об этом неизвестно. Естественно, они решили, что незнакомец, назвавшийся другом Хуаны, лжет, утверждая, что знаком с ней по Форт-Брэггу. Но человек говорил полуправду. Он хорошо знал прошлое Хуаны, однако ошибся, предположив, что родителям известно, чем занимается их дочь.
— Еще один так называемый «друг» сказал, что учился с Хуаной в колледже. Я спросил: в каком? Он не знал, что ответить. Этот субъект понятия не имел, что она перевелась из Озерного университета Пречистой Девы в университет Святой Марии. Все ее друзья знают об этом.
Бьюкенен мысленно согласился с Педро. Кто-то весьма халатно отнесся к заданию и бегло просмотрел личное дело Хуаны, вместо того чтобы внимательно его изучить.
— Третий, — продолжил мексиканец, — как и вы, сказал, что встречался с Хуаной в Форт-Сэм-Хьюстоне. Но когда мы спросили, почему она не пригласила его к нам, — а мы знали почти всех ее друзей, — он словно язык проглотил. По крайней мере, вы нашли, что ответить на мой вопрос. И вы действительно знаете Хуану. Поэтому я хочу спросить вас… Джеф Уокер… Наша дочь в беде?
Мать Хуаны выжидательно смотрела на Бьюкенена, нервно теребя складки платья. Ему предстояло незамедлительно принять трудное решение. Он не мог понять, поверил Педро в его искренность или, наоборот, готовит западню. Признайся Бьюкенен в своих истинных намерениях, и тот заподозрит, что он еще один лазутчик, подосланный врагами Хуаны.
Все-таки он решил рискнуть.
— Мне так кажется.
Педро облегченно вздохнул, будто узнал то, что и ожидал услышать, хотя ответ Бьюкенена вселил в него новую тревогу.
— Чувствовало мое сердце, — сказала мать Хуаны, понурив голову. — Что с ней? Скажите! Мы до смерти волнуемся…
— Анита, пожалуйста, не надо о смерти. — Педро прищурился и повторил вопрос, который только что задала его жена: — Что с ней?
— Если бы я знал, меня бы здесь не было, — ответил Бьюкенен. — На прошлой неделе она сообщила мне о своем желании встретиться. Текст письма казался очень туманным, точно Хуана не хотела, чтобы кто-нибудь, кроме меня, разгадал его смысл. Однако я понял, что она отчаянно нуждается в помощи. В Новом Орлеане есть одно место. У меня и Хуаны связаны с ним особые воспоминания. Так вот, не говоря об этом прямо, она просила… можно сказать, умоляла… встретиться с нею в то же время и на том же . месте, где мы расстались в последний раз. Тогда был канун Дня Всех Святых, одиннадцать вечера. Однако Хуана не пришла на встречу. Я ждал ее и на следующий день, но она так и не появилась. Очевидно, с ней что-то случилось. Поэтому я и приехал к вам в надежде, что вы сумеете мне помочь. Кроме вас, мне не к кому обратиться.
Супруги молчали.
Бьюкенен не торопил их.
— Нет, — нарушила тишину Анита.
Бьюкенен терпеливо ждал.
— Мы ничего не знаем. — Анита вздохнула. — Только мы очень беспокоимся за нее, уж больно странно она себя ведет.
— Странно?
— Уже девять месяцев, как от нее ни слуху ни духу. Раньше если она куда и ехала, то звонила домой по крайней мере раз в неделю. Правда, она предупредила, что ее какое-то время не будет. Но не девять же месяцев?
— Где она работала?
Педро и Анита смущенно переглянулись.
— Вы не знаете?
— Она была как-то связана со службой безопасности.
— Государственной?
— Нет, частной. У нее было собственное дело в Сан-Антонио. Но это все, что нам известно. Хуана не любила рассказывать о работе. Говорила, что не хочет злоупотреблять доверием клиентов.
«Молодец, — подумал Бьюкенен, — сразу видно профессионала».
— Понятно, — сказал он. — Значит, целых девять месяцев от нее нет вестей. Затем вдруг один за другим появляются несколько «старых друзей» и спрашивают, где ее найти…
Внезапно Бьюкенен заметил, что отношение хозяев к нему резко изменилось. В темных глазах мексиканцев вновь вспыхнуло недоверие. Его слова о других людях, которые разыскивали Хуану, заставили их насторожиться.
Однако Бьюкенена беспокоило нечто другое. Он совсем забыл об осторожности. Если враги настолько нетерпеливы, что посылают трех человек выведать у родителей о судьбе Хуаны, от них можно ждать чего угодно. Что, если?..
— Вы не возражаете, если я воспользуюсь вашей уборной?
Педро подозрительно поглядел на него и нехотя кивнул:
— Прямо по коридору, первая дверь налево.
— Благодарю вас.
Бьюкенен поднялся со своего места и направился в указанном направлении. Войдя в чистую белую уборную, он спустил воду в унитазе и вымыл руки.
Он оставил кран открытым. Тихо подошел к аптечке, отыскал пилочку для ногтей и, пользуясь ею как отверткой, открутил винты на крышке выключателя. Стараясь не задеть провода, он осторожно снял выключатель и стал внимательно рассматривать углубление в стене уборной.
То, что он увидел, еще больше усилило слабость и ощущение тошноты, вызванное головной болью: миниатюрный микрофон с передатчиком. В таком месте большинство людей чувствуют себя в безопасности и меньше всего ожидают, что их подслушивают. Поскольку мать Хуаны постоянно наводила в уборной чистоту, «жучок» можно было засунуть только под выключатель. Профессиональная работа. Вероятно, телефоны тоже прослушиваются.
«О'кей, — подумал Бьюкенен. — Что и требовалось доказать».
Он закрыл кран, надеясь, что звук льющейся воды перекрыл шум от возни с выключателем, и вернулся в гостиную, где родители Хуаны шепотом обсуждали его появление.
— Педро, я прошу меня извинить.
— За что?
— Когда я мыл руки, то, наверное, слишком сильно нажал на кран. Похоже, он сломался. Мне очень жаль, что так получилось…
Педро нахмурился. Он встал и с выпяченной грудью, тяжело ступая, направился в коридор.
Бьюкенен обогнал Педро и приложил палец к губам, желая, чтобы тот не задавал лишних вопросов. Но, увидев, что отец Хуаны его не понял и собирается немедленно выяснить, что происходит, он крепко зажал ему рот и еле слышно прошептал:
— Молчите.
Педро, казалось, остолбенел.
— Дом прослушивается.
Мексиканец ничего не понял. Он попытался освободиться от закрывавшей ему рот ладони, но Бьюкенен левой рукой обхватил его затылок и подтолкнул к двери уборной. Войдя внутрь, он подвел Педро к месту, откуда только что извлек выключатель. Отец Хуаны занимается ремонтом автомобилей и, конечно, разбирается в электричестве. Одного взгляда для него должно быть достаточно, чтобы понять: маленькое приспособление позади выключателя не что иное, как миниатюрное подслушивающее устройство.
Глаза Педро расширились.
— Видите? — беззвучно спросил Бьюкенен.
Тот понимающе кивнул.
Бьюкенен отпустил мексиканца.
Педро брезгливо вытер губы и, бросив на него сердитый взгляд, включил воду в раковине.
— Все в порядке. Нужно было полегче жать на кран.
— Ну слава Богу. А то я думал, что он сломался.
Заметив в кармане у Педро несколько карандашей и блокнот, Бьюкенен быстро достал блокнот и вывел на первой странице: «Мы не можем говорить в доме. Назовите место встречи».
Отец Хуаны прочел записку и, нахмурившись, написал: «Завтра в семь утра. В моей мастерской. 1217, Лома-авеню».
— Я вам не верю, — внезапно угрожающе произнес мексиканец.
— Что? — в первое мгновение Бьюкенену показалось, что он ослышался. Потом сообразил: Педро делает это нарочно.
— Уходите из моего дома!
— Но…
— Убирайтесь! — отец Хуаны схватил его за руку и поволок к выходу. — Вам что, по-другому объяснить? Вон отсюда!
— Педро! — Анита выбежала в коридор. — Что ты делаешь? Может быть, он хочет нам помочь.
— Вон! — Педро подтолкнул гостя к двери.
Бьюкенен сделал вид, что сопротивляется.
— Но почему? Что я такого сделал? Две минуты назад мы говорили о том, как помочь Хуане, а сейчас вы ни с того ни с сего…
— Что-то мне в вас не нравится, — кричал Педро. — Слишком складно говорите. На самом деле вы заодно с теми парнями, что приходили раньше. Зачем я вообще стал с вами разговаривать! Убирайтесь! Сию же секунду. А не то я вызову полицию!
Педро щелкнул замком и распахнул дверь.
— Вы сделали большую ошибку.
— Нет, это вы сделали ошибку. И будет еще хуже, если еще раз сунетесь в мой дом.
— Черт возьми, если вам не нужна помощь…
— Я сказал, убирайтесь! — Педро вытолкал Бьюкенена за дверь.
— Уберите руки!
Бьюкенен очутился на крыльце, чувствуя себя незащищенным в предательском свете лампочки.
— Педро! — причитала Анита.
— Я не знаю, где моя дочь, но если бы и знал, то никогда бы вам этого не сказал! — крикнул ему вслед Педро.
— Тогда катитесь ко всем чертям!
6
— Двигай сюда, приятель, да побыстрее, — сказал в трубку телефона Данкен Брэдли, прислушиваясь к доносившимся из дома звукам. — Этот парень чем-то сильно разозлил Мендеса. Старик решил, что он работает на нас. Сейчас как раз вышвыривает его из дома.
— Сейчас буду. Я всего в двух кварталах, — ответил голос напарника.
— Какая разница — два квартала или две мили. — Данкен не сводил глаз с зеленоватого изображения на мониторе. — Этот тип уже на улице и подходит к машине. Похоже, тебе не успеть.
— Говорю же тебе, я совсем близко. Видишь мои фары?
Данкен взглянул на другой экран.
— Вижу.
— Отлично. Когда он тронется с места, я буду ждать его на шоссе, — сказал Такер. — Ему и в голову не придет что-нибудь заподозрить.
— Садится в машину, — заметил Данкен.
— Все в порядке. Я проверил номер, который ты мне дал.
— Ну и как?
— Я вышел на компьютерную сеть, где хранятся данные о владельцах машин. «Таурус» принадлежит новоорлеанскому агентству по прокату авотомобилей.
— Не слишком большой улов.
— Это еще не все. Я связался с агентством. Сказал, что звоню из полиции, по поводу аварии. Спросил, кто взял машину напрокат.
— И?
— Брендан Бьюкенен. Его имя стоит в договоре.
Свет от машины Такера на втором экране стал ярче.
На переднем мониторе, в двух кварталах от фургона, вспыхнули фары «тауруса». Объект тронулся с места и поехал вдоль по улице.
Почти сразу же мимо фургона пронесся джип «чсроки» Такера. Данкен оторвал взгляд от экрана и, глядя через ветровое стекло, с улыбкой проводил глазами удаляющиеся огоньки машины напарника.
— Я же тебе сказал, — услышал он голос Такера. — Все в порядке. Я его веду. Он ни о чем не подозревает.
— Брендан Бьюкенен? — задумчиво произнес Данкен. — Откуда он взялся? И какое отношение этот тип имеет к женщине?
— Ребята в офисе как раз занимаются его проверкой. — От джипа Такера на экране остались две маленькие красные искорки. — А я пока выясню, где он остановился. Мы нанесем ему визит вежливости и выясним, что за парень этот Брендан Бьюкенен.
— Сейчас буду. Я всего в двух кварталах, — ответил голос напарника.
— Какая разница — два квартала или две мили. — Данкен не сводил глаз с зеленоватого изображения на мониторе. — Этот тип уже на улице и подходит к машине. Похоже, тебе не успеть.
— Говорю же тебе, я совсем близко. Видишь мои фары?
Данкен взглянул на другой экран.
— Вижу.
— Отлично. Когда он тронется с места, я буду ждать его на шоссе, — сказал Такер. — Ему и в голову не придет что-нибудь заподозрить.
— Садится в машину, — заметил Данкен.
— Все в порядке. Я проверил номер, который ты мне дал.
— Ну и как?
— Я вышел на компьютерную сеть, где хранятся данные о владельцах машин. «Таурус» принадлежит новоорлеанскому агентству по прокату авотомобилей.
— Не слишком большой улов.
— Это еще не все. Я связался с агентством. Сказал, что звоню из полиции, по поводу аварии. Спросил, кто взял машину напрокат.
— И?
— Брендан Бьюкенен. Его имя стоит в договоре.
Свет от машины Такера на втором экране стал ярче.
На переднем мониторе, в двух кварталах от фургона, вспыхнули фары «тауруса». Объект тронулся с места и поехал вдоль по улице.
Почти сразу же мимо фургона пронесся джип «чсроки» Такера. Данкен оторвал взгляд от экрана и, глядя через ветровое стекло, с улыбкой проводил глазами удаляющиеся огоньки машины напарника.
— Я же тебе сказал, — услышал он голос Такера. — Все в порядке. Я его веду. Он ни о чем не подозревает.
— Брендан Бьюкенен? — задумчиво произнес Данкен. — Откуда он взялся? И какое отношение этот тип имеет к женщине?
— Ребята в офисе как раз занимаются его проверкой. — От джипа Такера на экране остались две маленькие красные искорки. — А я пока выясню, где он остановился. Мы нанесем ему визит вежливости и выясним, что за парень этот Брендан Бьюкенен.
7
Подслушивающее устройство такого типа требует, чтобы поблизости находился приемник. В зависимости от мощности передатчика он может быть на удалении целой мили. Однако, как показывает практика, из-за возможных помех от электроприборов в соседних домах приемник ставят гораздо ближе к источнику. Кроме того, человек, который следит за объектом, обычно ведет еще и визуальное наблюдение. Таким образом, все говорит за то, что приемник где-то рядом… возможно, в соседнем здании. Хотя вряд ли те, кто следит за Мендесами, смогли найти дом для наблюдения в этом тихом ухоженном районе, где живут довольно богатые люди… Скорее всего, слежка ведется из автомобиля. Однако Бьюкенен не заметил ни одной машины поблизости от дома Мендесов.
Обернувшись, он бросил взгляд на Педро, который стоял на крыльце и хмуро смотрел ему вслед.
Отлично, Педро, мысленно улыбнулся Бьюкенен. Ты упустил свое призвание. Тебе надо было стать актером.
Притворившись рассерженным, он бросился к «таурусу». Обежал вокруг машины и, незаметно оглядевшись по сторонам, увидел то, что искал: темный силуэт фургона в двух кварталах от дома Мендесов. Он заметил его только сейчас потому, что уличные фонари находились на большом удалении друг от друга, а автомобиль стоял в тени деревьев. На этот раз Бьюкенену престо повезло: на другом конце улицы показалась машина и на мгновение осветила фургон фарами.
«По-моему, пора кое с кем познакомиться», — подумал Бьюкенен, заводя «таурус» и отъезжая от дома. Он прищурился, ослепленный ярким светом приближающейся машины, потер ноющие виски.
Кто-то так хочет найти Хуану, что начинил весь дом подслушивающими устройствами. Однако люди, которые следят за Мендесами, не уверены, что им удастся засечь ее попытку связаться с родителями. Поэтому, потеряв терпение, они посылают к ним своего человека, надеясь, что тот сумеет выведать, где прячется Хуана. Безуспешно. Еще один визит. С тем же результатом. Тогда они шлют третьего…
Но какой в этом смысл? Ведь яснее ясного, что появление трех «старых друзей» за две недели вызовет у Мендесов подозрение. Но тогда зачем им это нужно?
Все дело в том, понял Бьюкенен, что те, кто за ней охотится, хотят, чтобы Хуана знала: за ее родителями следят и им угрожает опасность. Враги надеются, что она не выдержит и обнаружит себя.
Теперь, после его появления, они могут занервничать и перейти к более решительным действиям. Возможно, решат допросить Мендесов. Необходимо предупредить Аниту и Педро об опасности.
«А как насчет меня? — спросил себя Бьюкенен. — Тот, кто ищет Хуану, не преминет побеседовать с незнакомцем, который задает странные вопросы».
Бьюкенен повернул за угол, затем сделал еще один поворот.
Машина сзади шла как привязанная.
«Вот так-то», — подумал Бьюкенен.
Обернувшись, он бросил взгляд на Педро, который стоял на крыльце и хмуро смотрел ему вслед.
Отлично, Педро, мысленно улыбнулся Бьюкенен. Ты упустил свое призвание. Тебе надо было стать актером.
Притворившись рассерженным, он бросился к «таурусу». Обежал вокруг машины и, незаметно оглядевшись по сторонам, увидел то, что искал: темный силуэт фургона в двух кварталах от дома Мендесов. Он заметил его только сейчас потому, что уличные фонари находились на большом удалении друг от друга, а автомобиль стоял в тени деревьев. На этот раз Бьюкенену престо повезло: на другом конце улицы показалась машина и на мгновение осветила фургон фарами.
«По-моему, пора кое с кем познакомиться», — подумал Бьюкенен, заводя «таурус» и отъезжая от дома. Он прищурился, ослепленный ярким светом приближающейся машины, потер ноющие виски.
Кто-то так хочет найти Хуану, что начинил весь дом подслушивающими устройствами. Однако люди, которые следят за Мендесами, не уверены, что им удастся засечь ее попытку связаться с родителями. Поэтому, потеряв терпение, они посылают к ним своего человека, надеясь, что тот сумеет выведать, где прячется Хуана. Безуспешно. Еще один визит. С тем же результатом. Тогда они шлют третьего…
Но какой в этом смысл? Ведь яснее ясного, что появление трех «старых друзей» за две недели вызовет у Мендесов подозрение. Но тогда зачем им это нужно?
Все дело в том, понял Бьюкенен, что те, кто за ней охотится, хотят, чтобы Хуана знала: за ее родителями следят и им угрожает опасность. Враги надеются, что она не выдержит и обнаружит себя.
Теперь, после его появления, они могут занервничать и перейти к более решительным действиям. Возможно, решат допросить Мендесов. Необходимо предупредить Аниту и Педро об опасности.
«А как насчет меня? — спросил себя Бьюкенен. — Тот, кто ищет Хуану, не преминет побеседовать с незнакомцем, который задает странные вопросы».
Бьюкенен повернул за угол, затем сделал еще один поворот.
Машина сзади шла как привязанная.
«Вот так-то», — подумал Бьюкенен.
8
Фолз-Чёрч, штат Вирджиния
Полковник выбрал мотель на окраине города и, позвонив из автомата, заказал номер на чужое имя. В одиннадцать вечера, после того как он обследовал комнату электронным сканером и убедился, что в ней нет микрофонов, появились трое. На их мокрой одежде блестели капли промозглого ноябрьского дождя, которым их встретил Вашингтон, стоило только рейсу из Нового Орлеана приземлиться в столичном аэропорту.
Дорога утомила гостей. Даже капитан Уэллер, которая в обычной ситуации казалась олицетворением сексуальности, выглядела усталой. Ее светлые волосы намокли, блузка измялась. Она сняла куртку и, опустившись в кресло, скинула туфли на высоких каблуках. Лица майора Патнэма и Алана осунулись, щеки были красными от усталости и выпитого виски.
— У вас кофе найдется? — спросила блондинка.
— Кофейник на подносе возле телефона, — безжизненным голосом ответил полковник. В отличие от гостей он выглядел по обыкновению свежим и подтянутым. Желая произвести на партнеров нужное впечатление, он побрился и принял душ, одет был с особой тщательностью: безукоризненно отглаженные серые брюки, белая накрахмаленная рубашка, новый с иголочки галстук в красную полоску и голубая куртка с накладными карманами. Высокая поджарая фигура и военная выправка сразу выдавали в нем старого служаку.
— Действительно. — Капитан Уэллер посмотрела на кофейник. — Я и не заметила, когда вошла.
Полковник прищурился, точно хотел сказать, что капитан упустила из виду не только кофейник.
Алан, который единственный среди собравшихся не имел отношения к армии, ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу мятой рубашки. Потом наполнил чашку кофе, передал ее блондинке, вернулся к подносу с кофейником и, налив себе, стал маленькими глотками отхлебывать горячую дымящуюся жидкость. Остальные с удивлением наблюдали за его действиями.
— Зачем мы здесь собрались? Разве нельзя было подождать до завтра? Я падаю с ног от усталости, да и дома меня заждались. Жена и дети не видели меня уже…
— Я не хотел терять время, — прервал его излияния металлический голос полковника. — Мне надоело слышать отговорки, будто вы не хотите обсуждать вопросы по телефону из-за того, что разговор якобы могут перехватить.
— Послушайте, если бы нам дали портативную защиту от прослушивания, я беседовал бы с вами по телефону о чем угодно. Но вы и сами знаете, полковник: обжегшись на молоке, дуешь на воду. Это такой случай, когда лучше избегать ненужного риска.
— Полностью с вами согласен. — Полковник расправил плечи. Струи дождя молотили по стеклу, отчего неуютная комната становилась еще мрачнее. — Поэтому я и приказал вам прибыть немедленно. И сейчас вы здесь, а не в постели с женой.
Лицо Алана приняло жесткое выражение.
— Приказали, полковник?
— Я хочу знать, что происходит. — Металлические нотки в голосе полковника стали еще заметнее. — Майор, я вас сегодня не узнаю, вы точно воды в рот набрали.
— Основное вам уже известно. — Майор почесал затылок. — Мы договорились с Бьюкененом, что в девять ноль-ноль встретимся в его номере. Однако, когда мы пришли, комната была заперта, и он не отвечал на стук. Мы подождали, потом попросили горничную открыть дверь ее ключом. Сказали, что нашего друга два дня назад выписали из больницы и, возможно, ему стало плохо. На кровати лежала заполненная карта гостя… очевидно, он не хотел, чтобы его стали разыскивать… рядом мы нашли вот эту записку для Алана.
Полковник взял протянутый ему листок и быстро пробежал глазами текст.
— Значит, он говорит, что собирается исчезнуть и тем самым облегчить нам задачу. Он становится невидимкой, и у журналистки из «Вашингтон пост», если ей взбредет в голову снова приняться за статью, не будет никаких доказательств.
— Похоже, что так, — подтвердил майор.
— И что вы об этом думаете? — нахмурился полковник.
— Черт его знает, — пожал плечами Патнэм. — Ситуация вышла из-под контроля. Возможно, Бьюкенен прав.
— Стыдитесь, майор, вы что, забыли, что вы офицер американской армии?
Майор вытянулся с плохо скрытым негодованием.
— Нет, сэр, разумеется, я этого не забыл.
— Тогда почему мне приходится напоминать вам, что капитан Бьюкенен находится в самовольной отлучке? Его поступок я расцениваю как дезертирство. Мы не можем позволить нашим сотрудникам так халатно относиться к служебным обязанностям, особенно когда им известно столько, сколько знает Бьюкенен. Если они начнут выделывать все, что им заблагорассудится, начнется настоящий хаос. Мне следовало повнимательнее следить за вашими действиями. Это задание требует более высокой дисциплины, большего…
Теперь настала очередь Алана прервать длинную речь полковника:
— Нет, это задание требует, чтобы все здесь присутствующие вспомнили, что значит быть офицером американской армии. — Он так резко поставил чашку, что расплескал кофе по столу. — Вот откуда все беды — когда военные берутся не за свое дело. Вы так долго изображаете гражданских, что уже не видите разницы.
— Говоря о «гражданских», вы имеете в виду ЦРУ?
— Разумеется.
— Если бы в ЦРУ знали свое дело, им и в голову бы не пришло обращаться к нам за помощью, — отрезал полковник. — В восьмидесятых годах ваши люди зациклились на «жучках» да спутниках и совсем забыли об оперативной работе. После провалов в Иране, Ираке, в бывшем СССР… даже крах Советов застал вас врасплох… вы поняли, что вам не обойтись без профессионалов, и обратились к нам, чтобы прикрыть свои задницы.
— О моей заднице можете не беспокоиться, — возразил Алан. — Я никогда не был большим любителем технического шпионажа. Не моя вина, что…
— Правда заключается в том, — продолжал полковник, — что, когда «холодная война» закончилась, ваши люди сообразили, что останутся без работы, если не найдут себе нового занятия. Но, как оказалось, борьба с наркомафией — дело опасное, а ваши ребята рисковать не хотели. Поэтому предложили рисковать нам. Вы ничего не добились еще и потому, что получали информацию у главных воротил в обмен на обещание их самих не трогать. Конечно, неловко охотиться за людьми, с которыми поддерживаешь такие любезные отношения. Вот вы и попросили нас взяться за торговцев наркотиками так, чтобы они не догадались, кто их подставил.
— Не забывайте, полковник: не мой, а ваш человек вдруг решил превратиться в странствующего рыцаря и исчез неизвестно куда.
— Капитану Бьюкенену не удалось бы незаметно исчезнуть, если бы ваши люди как следует наблюдали за гостиницей.
— За гостиницей наблюдали не мои люди. И раз уж зашел разговор… Именно ваши люди завалили всю операцию. Солдаты ничего не смыслят в подобных вещах…
— Довольно, — вспыхнул полковник. — Ваше мнение меня больше не интересует.
— Но…
— Я сказал, довольно. — Полковник повернулся к майору с капитаном, которые в оцепенении смотрели на участников внезапной перебранки. — Что предпринято в отношении Бьюкенена?
Блондинка откашлялась и сказала:
— Я позвонила в компанию, которая выдала ему кредитную карточку, назвалась его женой и сказала, что карточка украдена. Я думала, он купит билет на самолет, но ошиблась. В компании сообщили, что некто, используя его имя, взял напрокат машину в одном из новоорлеанских агентств.
— Дальше? — потребовал полковник.
— Затем карточкой воспользовались, чтобы снять комнату в мотеле Бомонта.
— Впечатляюще, капитан. Полагаю, наши люди сейчас в Бомонте?
— Да. Но Бьюкенена там нет.
— Нет?
— Оказалось, он остановился в мотеле всего на пару часов и в тот же день уехал.
— Что?
— Возможно, он сильно спешит, — предположила блондинка.
— Куда?
Она покачала головой.
— Похоже, Бьюкенен движется на запад. В компании обещали держать меня в курсе.
— Вы упустили одну маленькую деталь, — вступил в разговор Алан.
Остальные молча уставились на него.
— Когда Бьюкенен попытается вновь воспользоваться карточкой… Компания ведь не только заморозит его кредит, но и сообщит в полицию. Чудесно, не правда ли? Не хватало, чтобы в дело вмешалась полиция.
— Черт, — процедила сквозь зубы капитан Уэллер.
— Хорошо, допустим, вам удастся выйти на него первыми, — продолжил Алан. — Вы уже решили, что будете с ним делать? Может, посадите в одиночку? Разве не ясно, что это не выход из создавшегося тупика? Почему бы просто не оставить его в покое? А он сдержит свое обещание и исчезнет.
Капли дождя громко стучали по стеклу.
— Вы сказали, Бьюкенен убежден, что мы пытались его устранить? — спросил полковник.
— Совершенно верно.
— Его подозрения просто абсурдны. Надо быть настоящим параноиком, чтобы такое придумать. Как в таком случае верить его обещаниям? Вдруг он решит снова выплыть на поверхность? А что вы скажете по поводу журналистки? Она обещала прекратить расследование, но где гарантия, что у нее не осталось копий фотографий и документов?
— Какое бы решение мы ни приняли, необходимо сделать это как можно быстрее, — напомнил майор. — В Центральной Америке два десятка моих людей. Все они ожидают, что я обеспечу им надежное прикрытие. Пока мы теряем время на поиски Бьюкенена, там могут произойти любые неприятности. Ну что ему стоило принять наше предложение и перейти на работу инструктором? Что плохого в том, чтобы быть инструктором?
— Потому что он не тот, кого вы хотите из него сделать, — ответил Алан.
Остальные молчали.
— Правда, я и сам не знаю, кто он такой, — добавил Алан после короткой паузы.
Дорога утомила гостей. Даже капитан Уэллер, которая в обычной ситуации казалась олицетворением сексуальности, выглядела усталой. Ее светлые волосы намокли, блузка измялась. Она сняла куртку и, опустившись в кресло, скинула туфли на высоких каблуках. Лица майора Патнэма и Алана осунулись, щеки были красными от усталости и выпитого виски.
— У вас кофе найдется? — спросила блондинка.
— Кофейник на подносе возле телефона, — безжизненным голосом ответил полковник. В отличие от гостей он выглядел по обыкновению свежим и подтянутым. Желая произвести на партнеров нужное впечатление, он побрился и принял душ, одет был с особой тщательностью: безукоризненно отглаженные серые брюки, белая накрахмаленная рубашка, новый с иголочки галстук в красную полоску и голубая куртка с накладными карманами. Высокая поджарая фигура и военная выправка сразу выдавали в нем старого служаку.
— Действительно. — Капитан Уэллер посмотрела на кофейник. — Я и не заметила, когда вошла.
Полковник прищурился, точно хотел сказать, что капитан упустила из виду не только кофейник.
Алан, который единственный среди собравшихся не имел отношения к армии, ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу мятой рубашки. Потом наполнил чашку кофе, передал ее блондинке, вернулся к подносу с кофейником и, налив себе, стал маленькими глотками отхлебывать горячую дымящуюся жидкость. Остальные с удивлением наблюдали за его действиями.
— Зачем мы здесь собрались? Разве нельзя было подождать до завтра? Я падаю с ног от усталости, да и дома меня заждались. Жена и дети не видели меня уже…
— Я не хотел терять время, — прервал его излияния металлический голос полковника. — Мне надоело слышать отговорки, будто вы не хотите обсуждать вопросы по телефону из-за того, что разговор якобы могут перехватить.
— Послушайте, если бы нам дали портативную защиту от прослушивания, я беседовал бы с вами по телефону о чем угодно. Но вы и сами знаете, полковник: обжегшись на молоке, дуешь на воду. Это такой случай, когда лучше избегать ненужного риска.
— Полностью с вами согласен. — Полковник расправил плечи. Струи дождя молотили по стеклу, отчего неуютная комната становилась еще мрачнее. — Поэтому я и приказал вам прибыть немедленно. И сейчас вы здесь, а не в постели с женой.
Лицо Алана приняло жесткое выражение.
— Приказали, полковник?
— Я хочу знать, что происходит. — Металлические нотки в голосе полковника стали еще заметнее. — Майор, я вас сегодня не узнаю, вы точно воды в рот набрали.
— Основное вам уже известно. — Майор почесал затылок. — Мы договорились с Бьюкененом, что в девять ноль-ноль встретимся в его номере. Однако, когда мы пришли, комната была заперта, и он не отвечал на стук. Мы подождали, потом попросили горничную открыть дверь ее ключом. Сказали, что нашего друга два дня назад выписали из больницы и, возможно, ему стало плохо. На кровати лежала заполненная карта гостя… очевидно, он не хотел, чтобы его стали разыскивать… рядом мы нашли вот эту записку для Алана.
Полковник взял протянутый ему листок и быстро пробежал глазами текст.
— Значит, он говорит, что собирается исчезнуть и тем самым облегчить нам задачу. Он становится невидимкой, и у журналистки из «Вашингтон пост», если ей взбредет в голову снова приняться за статью, не будет никаких доказательств.
— Похоже, что так, — подтвердил майор.
— И что вы об этом думаете? — нахмурился полковник.
— Черт его знает, — пожал плечами Патнэм. — Ситуация вышла из-под контроля. Возможно, Бьюкенен прав.
— Стыдитесь, майор, вы что, забыли, что вы офицер американской армии?
Майор вытянулся с плохо скрытым негодованием.
— Нет, сэр, разумеется, я этого не забыл.
— Тогда почему мне приходится напоминать вам, что капитан Бьюкенен находится в самовольной отлучке? Его поступок я расцениваю как дезертирство. Мы не можем позволить нашим сотрудникам так халатно относиться к служебным обязанностям, особенно когда им известно столько, сколько знает Бьюкенен. Если они начнут выделывать все, что им заблагорассудится, начнется настоящий хаос. Мне следовало повнимательнее следить за вашими действиями. Это задание требует более высокой дисциплины, большего…
Теперь настала очередь Алана прервать длинную речь полковника:
— Нет, это задание требует, чтобы все здесь присутствующие вспомнили, что значит быть офицером американской армии. — Он так резко поставил чашку, что расплескал кофе по столу. — Вот откуда все беды — когда военные берутся не за свое дело. Вы так долго изображаете гражданских, что уже не видите разницы.
— Говоря о «гражданских», вы имеете в виду ЦРУ?
— Разумеется.
— Если бы в ЦРУ знали свое дело, им и в голову бы не пришло обращаться к нам за помощью, — отрезал полковник. — В восьмидесятых годах ваши люди зациклились на «жучках» да спутниках и совсем забыли об оперативной работе. После провалов в Иране, Ираке, в бывшем СССР… даже крах Советов застал вас врасплох… вы поняли, что вам не обойтись без профессионалов, и обратились к нам, чтобы прикрыть свои задницы.
— О моей заднице можете не беспокоиться, — возразил Алан. — Я никогда не был большим любителем технического шпионажа. Не моя вина, что…
— Правда заключается в том, — продолжал полковник, — что, когда «холодная война» закончилась, ваши люди сообразили, что останутся без работы, если не найдут себе нового занятия. Но, как оказалось, борьба с наркомафией — дело опасное, а ваши ребята рисковать не хотели. Поэтому предложили рисковать нам. Вы ничего не добились еще и потому, что получали информацию у главных воротил в обмен на обещание их самих не трогать. Конечно, неловко охотиться за людьми, с которыми поддерживаешь такие любезные отношения. Вот вы и попросили нас взяться за торговцев наркотиками так, чтобы они не догадались, кто их подставил.
— Не забывайте, полковник: не мой, а ваш человек вдруг решил превратиться в странствующего рыцаря и исчез неизвестно куда.
— Капитану Бьюкенену не удалось бы незаметно исчезнуть, если бы ваши люди как следует наблюдали за гостиницей.
— За гостиницей наблюдали не мои люди. И раз уж зашел разговор… Именно ваши люди завалили всю операцию. Солдаты ничего не смыслят в подобных вещах…
— Довольно, — вспыхнул полковник. — Ваше мнение меня больше не интересует.
— Но…
— Я сказал, довольно. — Полковник повернулся к майору с капитаном, которые в оцепенении смотрели на участников внезапной перебранки. — Что предпринято в отношении Бьюкенена?
Блондинка откашлялась и сказала:
— Я позвонила в компанию, которая выдала ему кредитную карточку, назвалась его женой и сказала, что карточка украдена. Я думала, он купит билет на самолет, но ошиблась. В компании сообщили, что некто, используя его имя, взял напрокат машину в одном из новоорлеанских агентств.
— Дальше? — потребовал полковник.
— Затем карточкой воспользовались, чтобы снять комнату в мотеле Бомонта.
— Впечатляюще, капитан. Полагаю, наши люди сейчас в Бомонте?
— Да. Но Бьюкенена там нет.
— Нет?
— Оказалось, он остановился в мотеле всего на пару часов и в тот же день уехал.
— Что?
— Возможно, он сильно спешит, — предположила блондинка.
— Куда?
Она покачала головой.
— Похоже, Бьюкенен движется на запад. В компании обещали держать меня в курсе.
— Вы упустили одну маленькую деталь, — вступил в разговор Алан.
Остальные молча уставились на него.
— Когда Бьюкенен попытается вновь воспользоваться карточкой… Компания ведь не только заморозит его кредит, но и сообщит в полицию. Чудесно, не правда ли? Не хватало, чтобы в дело вмешалась полиция.
— Черт, — процедила сквозь зубы капитан Уэллер.
— Хорошо, допустим, вам удастся выйти на него первыми, — продолжил Алан. — Вы уже решили, что будете с ним делать? Может, посадите в одиночку? Разве не ясно, что это не выход из создавшегося тупика? Почему бы просто не оставить его в покое? А он сдержит свое обещание и исчезнет.
Капли дождя громко стучали по стеклу.
— Вы сказали, Бьюкенен убежден, что мы пытались его устранить? — спросил полковник.
— Совершенно верно.
— Его подозрения просто абсурдны. Надо быть настоящим параноиком, чтобы такое придумать. Как в таком случае верить его обещаниям? Вдруг он решит снова выплыть на поверхность? А что вы скажете по поводу журналистки? Она обещала прекратить расследование, но где гарантия, что у нее не осталось копий фотографий и документов?
— Какое бы решение мы ни приняли, необходимо сделать это как можно быстрее, — напомнил майор. — В Центральной Америке два десятка моих людей. Все они ожидают, что я обеспечу им надежное прикрытие. Пока мы теряем время на поиски Бьюкенена, там могут произойти любые неприятности. Ну что ему стоило принять наше предложение и перейти на работу инструктором? Что плохого в том, чтобы быть инструктором?
— Потому что он не тот, кого вы хотите из него сделать, — ответил Алан.
Остальные молчали.
— Правда, я и сам не знаю, кто он такой, — добавил Алан после короткой паузы.
9
На въезде в деловую часть Сан-Антонио преследователь несколько поотстал. Однако когда они выехали на освещенные улицы города, Бьюкенену удалось хорошо разглядеть джип «чероки» серого цвета — подходящая окраска для слежки, особенно ночью. Человек в джипе умело прятался за другими машинами. Он ошибся только в первые две минуты преследования.
Но этого оказалось достаточно.
Бьюкенен подъехал к заправочной станции, залил полный бак и зашел внутрь расплатиться. Выйдя на улицу, он сразу заметил серый джип, припаркованный неподалеку от бензоколонки.
Бьюкенен сел в машину и, проехав совсем немного, остановился перед маленьким торговым центром. Там асе находился мексиканский ресторанчик, в котором он наскоро перекусил мясом с бобами, запивая еду кока-колой и незаметно поглядывая в окно, где в темном углу площадки стоял джип. Водитель разговаривал по телефону.
От перченого мяса Бьюкенена бросило в жар. А может быть, лихорадило от усталости. Боль в боку усилилась. Сейчас бы отдохнуть, подумал он и проглотил еще три таблетки.
Закончив есть, он прошел через черный ход, обогнул здание торгового центра и быстро направился к месту, где стоял джип.
Водитель разговаривал по телефону, не спуская глаз с двери ресторана, и не заметил, как Бьюкенен приблизился к машине со стороны пассажира. Стоило водителю положить трубку, как Бьюкенен открыл дверь и, оказавшись рядом с ошеломленным преследователем, ткнул его в бок пистолетом.
Но этого оказалось достаточно.
Бьюкенен подъехал к заправочной станции, залил полный бак и зашел внутрь расплатиться. Выйдя на улицу, он сразу заметил серый джип, припаркованный неподалеку от бензоколонки.
Бьюкенен сел в машину и, проехав совсем немного, остановился перед маленьким торговым центром. Там асе находился мексиканский ресторанчик, в котором он наскоро перекусил мясом с бобами, запивая еду кока-колой и незаметно поглядывая в окно, где в темном углу площадки стоял джип. Водитель разговаривал по телефону.
От перченого мяса Бьюкенена бросило в жар. А может быть, лихорадило от усталости. Боль в боку усилилась. Сейчас бы отдохнуть, подумал он и проглотил еще три таблетки.
Закончив есть, он прошел через черный ход, обогнул здание торгового центра и быстро направился к месту, где стоял джип.
Водитель разговаривал по телефону, не спуская глаз с двери ресторана, и не заметил, как Бьюкенен приблизился к машине со стороны пассажира. Стоило водителю положить трубку, как Бьюкенен открыл дверь и, оказавшись рядом с ошеломленным преследователем, ткнул его в бок пистолетом.