Страница:
Кэрол Мортимер
Жестокость любви
Глава 1
Май 1817 года. Хайбери-Хаус, Лондон
– Улыбнись, Пандора, ни Дьявол, ни Люцифер не собираются тебя похищать! По крайней мере… будем надеяться, в противном случае плен окажется сладким, – игриво засмеялась Женевьева при виде двух джентльменов.
Пандора, вдовствующая герцогиня Виндвуд, не разделяла энтузиазма своей подруги. По мере приближения к этим господам она почувствовала, как ее сердце гулко забилось в груди, дыхание участилось, а ладони в кружевных перчатках вспотели.
Конечно же она не была лично знакома с ними. Мужчинам было уже за тридцать, тогда как Пандора разменяла свою двадцать четвертую весну и не находилась в той части сомнительной толпы, которая окружала этих красавцев, где бы они ни появлялись. Тем не менее она признала в них лорда Руперта Стерлинга, бывшего маркиза Делвина, а ныне герцога Страттона, и его лучшего друга лорда Бенедикта Лукаса – парочку, которую последнюю дюжину лет именовали в свете не иначе как Дьявол и Люцифер. Свои прозвища они получили за возмутительные выходки как в дамских покоях, так и вне их.
И именно этих двух джентльменов несколько минут назад Женевьева предлагала рассмотреть в качестве кандидатов в любовники теперь, когда их годовой траур по мужьям подошел к концу…
– Пандора?
Она тряхнула головой, прогоняя ненужные мысли.
– Не думаю, что смогу пойти на такое, Женевьева.
Подруга легонько пожала ей руку, подбадривая.
– Мы всего лишь собираемся поговорить с ними, дорогая. Сыграть роль хозяек за Софию, пока та разбирается с неожиданным визитом графа Шербурна. – Женевьева бросила взгляд через бальный зал, туда, где вышеупомянутая леди о чем-то пылко спорила на пониженных тонах с молодым повесой Данте Карфаксом, близким другом Дьявола и Люцифера.
Эти трое были закадычными друзьями. Равно как и три вдовушки, которые теперь стали лучшими подругами…
По чистому совпадению София Роудандз, герцогиня Клейборн, Женевьева Форстер, герцогиня Вуллертон, и Пандора Мейбери, герцогиня Виндвуд, прошлой весной практически одновременно, с разницей всего в несколько недель, потеряли мужей. Незнакомые ранее, эти три женщины быстро заключили своего рода союз молодых вдов, когда месяц назад впервые после годичного траура вышли в свет.
Однако предложение Женевьевы «до конца сезона найти каждой по любовнику, а то и несколько» привело Пандору в замешательство.
– И все же…
– Мне кажется, это наш танец, ваша милость?
Пандора никогда не думала, что будет рада видеть лорда Ричарда Сугдона. Ей не нравились ни его лощеный вид, ни фамильярное обращение. Но чуть раньше она не смогла найти подходящего предлога, дабы отказать ему в первом вальсе, и теперь была рада этому, ибо сейчас предпочла бы даже компанию этого пижона, лишь бы не приближаться к таким притягательным, но опасным Руперту Стерлингу и Бенедикту Лукасу.
– Я не забыла, милорд. – Она улыбнулась Женевьеве, извиняясь, и закружилась с ним в танце.
– Господи, Данте, что с тобой? – поинтересовался Руперт Стерлинг, герцог Страттон, тем же вечером. Едва переступив порог библиотеки Клейборн-Хаус, он сразу заметил, как расстроен молодой человек. – Или, может, не стоит спрашивать? – насмешливо протянул он, уловив в воздухе аромат женских духов.
– Может, и не стоит, – огрызнулся Данте Карфакс, граф Шербурн. – Как и мне интересоваться тем, что – или лучше сказать кто – занимает внимание Бенедикта?
– Тебе лучше не спрашивать, – рассмеялся Руперт.
– Не пропустить ли нам по стаканчику бренди? – Данте потряс графином.
– Почему нет? – Руперт закрыл за собой дверь библиотеки и принял у него графин. – Я давно подозревал, что моя мачеха доведет меня либо до пьянства, либо до убийства!
Пандора, удерживаемая в углу бального зала лордом Сугдоном после танца, сумела избавиться от его общества всего несколько минут назад, благодаря его знакомому, втянувшему нежеланного кавалера в беседу.
Теперь она стояла на террасе прямо у библиотеки, невольно превратившись в свидетеля разговора двух джентльменов.
– Тогда давай сегодня напьемся, – предложил Данте Карфакс своему другу. – Недаром же герцогиня позаботилась о своих гостях, оставив в библиотеке графин отличного бренди и превосходные сигары. Дабы мы, мужчины, могли насладиться ее дарами.
Последовал звон бокалов и звук разливаемого напитка.
– О, так гораздо лучше, – удовлетворенно выдохнул Дьявол Стерлинг несколько мгновений спустя, явно сделав паузу, чтобы проглотить крепкий алкоголь.
– Что наша троица вообще делает здесь нынче вечером, Страттон? – лениво протянул его компаньон, широко распахнув французские окна и выпуская на террасу табачный дым.
– Судя по твоим растрепанным чувствам, думаю, твои причины очевидны, – заметил второй джентльмен. – А Бенедикт милостиво согласился сопровождать меня, когда я поведал ему о том, что жажду провести вечер вдали от назойливого общества своей мачехи.
– Бьюсь об заклад, Патрисия не в восторге от подобного обращения, – расхохотался Данте Карфакс.
– Она его ненавидит, – с мрачным удовлетворением признался его собеседник. – Именно поэтому я ее так и называю. Постоянно!
Дьявол не только по имени, но и по своей природе…
Эта мысль непрошеной пришла в голову Пандоре, пока она неподвижно стояла в темноте террасы, боясь выдать себя малейшим звуком и привлечь внимание господ.
Аромат сигарного дыма, выплывающий из открытых дверей, напомнил ей о лучших временах, когда она была молода, невинна и беззаботна, а мир казался одним сплошным балом, вроде сегодняшнего. С той разницей, что тогда на балы ее водили родители.
В то время ей бы и в голову не пришло скрываться на террасе, как нынче вечером, чтобы не дать высокородным гостям Софии увидеть, как лорд Сугдон довел-таки ее до слез непристойными намеками…
Не то чтобы свет заботился о ее благополучии, многие члены высшего общества и вовсе смотрели на нее как на пустое место, не опускались до беседы с ней. Что уж говорить о чувствах, которые она испытывала в присутствии джентльменов, рискнувших оказаться в ее скандальной компании и оскорблявших ее своими предложениями. Кого бы это взволновало?
На самом деле, если бы София и Женевьева не настаивали на совместном посещении всех светских мероприятий, Пандора, скорее всего, подверглась бы остракизму, несмотря на принятое месяц назад решение вернуться в свет.
– В общем, все мои усилия пошли прахом, – удрученно вздохнул Руперт Стерлинг. – Папина вдовушка тоже пожаловала на бал к герцогине.
– О, я уверен, что София не…
– Не беленись, Данте, я ни в чем не виню твою Софию.
– Это не моя София.
– Нет? Мне показалось, я узнал духи, когда вошел в комнату. Или я ошибся?
Последовала недолгая пауза, после которой второй джентльмен неохотно признался:
– Нет, ты не ошибся. Но София продолжает внушать, что я теряю время, преследуя ее.
Пандору затрясло от неожиданного поворота событий. София? И Данте Карфакс? Определенно, нет, ведь София не упускает возможности раскритиковать сногсшибательного графа Шербурна…
– Может, тебе жениться, Руперт? По крайней мере, часть проблем отпадет сама собой, и у вдовствующей герцогини не останется иного выбора, кроме как прекратить открыто проживать с тобой под одной крышей, – предложил Данте.
– Не думай, что я не рассматривал такой вариант, – фыркнул друг.
– И к чему пришел?
– Это решит одну проблему, но определенно создаст следующую.
– Как так?
– Связав себя узами брака, я всю оставшуюся жизнь буду прикован к супруге, которую не захочу видеть!
– Так найди такую, которую ты захочешь как минимум физически. Каждый сезон в свет выводят дюжины новых красоток.
– В свои тридцать два я не склонен к общению с желторотыми птенчиками прямо со школьной скамьи. – Судя по голосу, было понятно, что Руперт Стерлинг взволнован и вышагивает по библиотеке. – Я не желаю связывать себя на всю оставшуюся жизнь с малолетней дурочкой, которая только и может, что хихикать и нести всякий вздор, да к тому же абсолютно не в курсе, что происходит за дверями супружеской спальни, – презрительно фыркнул он.
– Может, не стоит отмахиваться от невинности, Руперт?
– То есть?
– Ну, во-первых, ни у кого язык не повернется обвинить тебя в отсутствии надлежащего опыта, что позволит лично обучить юную невинную женушку по своему вкусу. А во-вторых, невинность несет в себе еще один положительный бонус – уверенность в том, что наследник герцогского титула будет твоей плотью и кровью!
– Чего точно бы не случилось, если бы Патрисии удалось одарить моего отца «запасным вариантом». Тогда точно пришлось бы мне дрожать за свою шкуру, не дай бог, придушат во сне, – ядовито заметил герцог Страттон.
Пандора вдруг поняла – она затаилась еще и потому, что по-настоящему прониклась беседой двух джентльменов, легко представляя, как они выглядят, поскольку совсем недавно видела обоих в танцевальном зале.
Данте Карфакс – высокий и темноволосый, с озорными зелеными глазами, в безупречном вечернем наряде, выгодно подчеркивающем широкие мускулистые плечи, подтянутый живот и длинные сильные ноги.
Руперт Стерлинг – столь же рослый, чуть выше своего друга, с золотистыми локонами, уложенными в модную прическу, завивающимися у висков и ниспадающими в естественном беспорядке на лоб. Черный камзол и белоснежная рубашка выгодно подчеркивали широкие плечи, тонкую талию и длинные мускулистые ноги. На красивом лице падшего ангела сияли холодные серые глаза. Завершали портрет узкий аристократический нос, высокие скулы и чувственный рот, временами растягивающийся в сардонической улыбке или от неудовольствия складывающийся в тонкую линию.
В настоящий момент его недовольство было направлено на жену его покойного отца.
В то время Пандоре было всего двадцать, она прекрасно помнила, как весь свет лихорадило от любопытства, когда давно овдовевший граф Страттон, мужчина далеко за шестьдесят, женился на молоденькой женщине. Ходили упорные слухи, будто она состояла в интимной связи с сыном этого джентльмена, приезжавшего на побывку и возвратившегося в свой полк, чтобы сразиться с Наполеоном в составе армии Веллингтона.
Пандора, подобно всем в свете, была в курсе того, что после смерти отца в прошлом году молодой граф и его мачеха проживали в одном доме, точнее в домах, ибо и в городе, и в деревне Руперт Стерлинг и вдова его отца неизменно делили один кров.
– Насколько я понимаю, у тебя всегда находились причины опасаться за свою жизнь в спальне с этой леди, – сухо отреагировал Данте на предыдущую реплику друга.
Щеки Пандоры вспыхнули, узнав об интимных подробностях отношений Руперта Стерлинга с вдовствующей мачехой. Может, пора прекратить подслушивать, вернуться в танцевальный зал и откланяться Софии? Да, так, пожалуй, будет лучше.
– Половина присутствующих здесь господ увиваются за моей мачехой, высунув язык, – бросил герцог.
– А вторая половина?
– Похоже, преследует блондиночку в сиреневом платье.
– Присмотрись лучше, ее платье не сиреневое, а фиолетовое.
– Не понял?
– Платье Пандоры Мейбери фиолетовое, а не сиреневое, – мечтательно промурлыкал Данте Карфакс.
Пандора собралась было уходить, но услышала свое имя и застыла на месте. По спине пробежал холодок.
– Вдова Барнаби Мейбери? – уточнил герцог.
– Именно так.
– А-а.
Румянец сошел с лица Пандоры, стоило ей уловить в голосе герцога Страттона презрительные нотки.
– Мне известны твои предпочтения, Страттон, – рассмеялся Данте. – Высокие пышные брюнетки.
– Ну да, а Пандора Мейбери, маленькая, светловолосая и худая, явно далека от моего идеала.
– Спорим, она затмит всех и вся, стоит заглянуть в ее восхитительные глазки!
– И ты в подобных обстоятельствах способен замечать красоту глаз или иной части тела другой женщины, Данте?
Мужчина парировал сарказм друга:
– Едва ли найдется джентльмен, который не заметит красоту глаз Пандоры Мейбери, в каких бы обстоятельствах он ни находился.
– Да что в них такого особенного?
– Они одного цвета с ее вечерним платьем. Фиалки, распустившиеся весной, – с восхищенным придыханием заметил Данте.
– Неужели безответная страсть к нашей дорогой хозяйке дома повредила твой разум? – насмешливо протянул Руперт.
– Ты уже второй человек за вечер, который намекает на это, – огрызнулся Данте. – Но уверяю тебя: в том, что касается глаз Пандоры Мейбери, я лишь констатирую факты.
– Фиалки? – скептически хмыкнул герцог.
– Глубокий насыщенный цвет весенних фиалок, – решительно подтвердил Данте. – В окружении самых длинных шелковистых ресниц, которые мне доводилось видеть.
– Те самые фиалковые глаза и длинные шелковистые ресницы, что довели до смерти сразу двоих мужчин? – зло прошипел герцог.
Пандора резко вдохнула, ноги подкосились, и она без сил рухнула на металлическую скамейку у стены Клейборн-Хаус. Она давно подозревала, какие слухи ходят о ней в свете, но никто и никогда не высказывал подобных обвинений в ее присутствии.
Правда, обвинитель о ее присутствии даже не подозревал. Истина верна: никогда не подслушивайте под дверью, ничего хорошего в свой адрес не услышите.
– Пожалуй, оставлю тебя. Ты совершенно не в духе, – сказал Данте Руперту.
– Я побуду здесь, прикончу свой бренди, докурю сигару и откланяюсь, – ответил Руперт.
Пандора полностью погрузилась в свое горе и упустила нить разговора. Захваченная неприятными воспоминаниями, которые всколыхнула в ней беседа двух джентльменов, она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Такое с ней часто случалось после смерти ее мужа и сэра Томаса Стэнли, чей безвременный уход из жизни вызвал скандал, давший пищу для сплетен на долгие месяцы, если не годы. Она…
– А, вот вы где, – прозвучал в темноте знакомый голос, удовлетворенно добавив: – И совершенно одна.
Лорд Сугдон ступил на террасу из-за двери с кружевными занавесками рядом с окном библиотеки.
Пандора настороженно следила за ним, медленно поднимаясь на ноги, обутые в шелковые туфельки.
– Я как раз собиралась обратно.
– О, определенно, нет! – Юный лорд подошел ближе. – Было бы жаль не воспользоваться такой прекрасной лунной ночью. И интимной обстановкой, которую предлагает нам терраса…
Он устремил похотливый взгляд на округлости ее грудей, выступающие из низкого выреза платья.
– И все же мне пора возвращаться… лорд Сугдон! – возмущенно воскликнула она, когда он грубо притянул ее к себе. – Немедленно отпустите меня!
Она изо всех сил уперлась ладошками в его грудь, пытаясь освободиться от его рук, вцепившихся ей в талию, но он не обратил на эти попытки никакого внимания и склонился над ней с явным намерением впиться в сахарные губки. При мысли о его влажных полных губах Пандору замутило.
– Ты же не хочешь, чтобы я отпускал тебя…
– Еще как хочу! – Пандора настаивала на своем, испугавшись, что еще немного, и она упадет в обморок. Хотя, судя по горящему взгляду и решительному виду лорда Сугдона, это ей нисколько не поможет. Мужчина явно с удовольствием воспользовался бы подобной ситуацией. – Немедленно прекратите, милорд!
– Любишь грубость, да, красавица моя? – осклабился лорд Сугдон. – Я тоже не прочь побаловаться! – Одна рука ухажера освободила ее талию, но он вцепился в вырез платья и рванул так, что тонкая ткань с треском разъехалась, явив взору грудь, затянутую тонкой рубашкой. – Вот это зрелище! – Он плотоядно облизнул пухлые губы.
Пандора беспомощно всхлипнула. За последние четыре года ее и без того преследовали одни несчастья, а теперь ее жизнь окончательно шла под откос. Такого падения до нынешнего вечера она даже представить себе не могла.
– Пожалуйста, не делайте, не делайте этого! – в отчаянии взмолилась она, продолжая сражаться с лордом Сугдоном.
– Ты ведь тоже хочешь меня, и ты это знаешь. – Его ладонь накрыла одну из ее грудок, пальцы больно впились в нежную плоть. – Ты весь вечер молила об этом.
– Вы ошибаетесь, сэр! – задохнулась от возмущения Пандора. – Прошу вас…
– О, через несколько минут ты будешь не просто просить, ты будешь умолять меня продолжить, милая моя… Ах ты!.. – зло прорычал он, когда ладошка Пандоры звонко ударила его по щеке. – Ты ответишь за это, маленькая…
– Думаю, вам пора уяснить, Сугдон, что, когда леди так горячо и настойчиво говорит «нет», лучше перестраховаться и смириться с тем, что она может действительно отвергать ваши ухаживания.
Лорд Сугдон так внезапно отпустил Пандору, что она от неожиданности упала на скамью, больно ударившись о железо спиной и ногами. Ладошка сжала края разорванного платья, личико смертельно побледнело, широко распахнутые глаза уставились на ее неожиданного – и совершенно невероятного! – спасителя.
Лорд Руперт Стерлинг, восьмой герцог Страттон. Более известный под прозвищем Дьявол…
– Улыбнись, Пандора, ни Дьявол, ни Люцифер не собираются тебя похищать! По крайней мере… будем надеяться, в противном случае плен окажется сладким, – игриво засмеялась Женевьева при виде двух джентльменов.
Пандора, вдовствующая герцогиня Виндвуд, не разделяла энтузиазма своей подруги. По мере приближения к этим господам она почувствовала, как ее сердце гулко забилось в груди, дыхание участилось, а ладони в кружевных перчатках вспотели.
Конечно же она не была лично знакома с ними. Мужчинам было уже за тридцать, тогда как Пандора разменяла свою двадцать четвертую весну и не находилась в той части сомнительной толпы, которая окружала этих красавцев, где бы они ни появлялись. Тем не менее она признала в них лорда Руперта Стерлинга, бывшего маркиза Делвина, а ныне герцога Страттона, и его лучшего друга лорда Бенедикта Лукаса – парочку, которую последнюю дюжину лет именовали в свете не иначе как Дьявол и Люцифер. Свои прозвища они получили за возмутительные выходки как в дамских покоях, так и вне их.
И именно этих двух джентльменов несколько минут назад Женевьева предлагала рассмотреть в качестве кандидатов в любовники теперь, когда их годовой траур по мужьям подошел к концу…
– Пандора?
Она тряхнула головой, прогоняя ненужные мысли.
– Не думаю, что смогу пойти на такое, Женевьева.
Подруга легонько пожала ей руку, подбадривая.
– Мы всего лишь собираемся поговорить с ними, дорогая. Сыграть роль хозяек за Софию, пока та разбирается с неожиданным визитом графа Шербурна. – Женевьева бросила взгляд через бальный зал, туда, где вышеупомянутая леди о чем-то пылко спорила на пониженных тонах с молодым повесой Данте Карфаксом, близким другом Дьявола и Люцифера.
Эти трое были закадычными друзьями. Равно как и три вдовушки, которые теперь стали лучшими подругами…
По чистому совпадению София Роудандз, герцогиня Клейборн, Женевьева Форстер, герцогиня Вуллертон, и Пандора Мейбери, герцогиня Виндвуд, прошлой весной практически одновременно, с разницей всего в несколько недель, потеряли мужей. Незнакомые ранее, эти три женщины быстро заключили своего рода союз молодых вдов, когда месяц назад впервые после годичного траура вышли в свет.
Однако предложение Женевьевы «до конца сезона найти каждой по любовнику, а то и несколько» привело Пандору в замешательство.
– И все же…
– Мне кажется, это наш танец, ваша милость?
Пандора никогда не думала, что будет рада видеть лорда Ричарда Сугдона. Ей не нравились ни его лощеный вид, ни фамильярное обращение. Но чуть раньше она не смогла найти подходящего предлога, дабы отказать ему в первом вальсе, и теперь была рада этому, ибо сейчас предпочла бы даже компанию этого пижона, лишь бы не приближаться к таким притягательным, но опасным Руперту Стерлингу и Бенедикту Лукасу.
– Я не забыла, милорд. – Она улыбнулась Женевьеве, извиняясь, и закружилась с ним в танце.
– Господи, Данте, что с тобой? – поинтересовался Руперт Стерлинг, герцог Страттон, тем же вечером. Едва переступив порог библиотеки Клейборн-Хаус, он сразу заметил, как расстроен молодой человек. – Или, может, не стоит спрашивать? – насмешливо протянул он, уловив в воздухе аромат женских духов.
– Может, и не стоит, – огрызнулся Данте Карфакс, граф Шербурн. – Как и мне интересоваться тем, что – или лучше сказать кто – занимает внимание Бенедикта?
– Тебе лучше не спрашивать, – рассмеялся Руперт.
– Не пропустить ли нам по стаканчику бренди? – Данте потряс графином.
– Почему нет? – Руперт закрыл за собой дверь библиотеки и принял у него графин. – Я давно подозревал, что моя мачеха доведет меня либо до пьянства, либо до убийства!
Пандора, удерживаемая в углу бального зала лордом Сугдоном после танца, сумела избавиться от его общества всего несколько минут назад, благодаря его знакомому, втянувшему нежеланного кавалера в беседу.
Теперь она стояла на террасе прямо у библиотеки, невольно превратившись в свидетеля разговора двух джентльменов.
– Тогда давай сегодня напьемся, – предложил Данте Карфакс своему другу. – Недаром же герцогиня позаботилась о своих гостях, оставив в библиотеке графин отличного бренди и превосходные сигары. Дабы мы, мужчины, могли насладиться ее дарами.
Последовал звон бокалов и звук разливаемого напитка.
– О, так гораздо лучше, – удовлетворенно выдохнул Дьявол Стерлинг несколько мгновений спустя, явно сделав паузу, чтобы проглотить крепкий алкоголь.
– Что наша троица вообще делает здесь нынче вечером, Страттон? – лениво протянул его компаньон, широко распахнув французские окна и выпуская на террасу табачный дым.
– Судя по твоим растрепанным чувствам, думаю, твои причины очевидны, – заметил второй джентльмен. – А Бенедикт милостиво согласился сопровождать меня, когда я поведал ему о том, что жажду провести вечер вдали от назойливого общества своей мачехи.
– Бьюсь об заклад, Патрисия не в восторге от подобного обращения, – расхохотался Данте Карфакс.
– Она его ненавидит, – с мрачным удовлетворением признался его собеседник. – Именно поэтому я ее так и называю. Постоянно!
Дьявол не только по имени, но и по своей природе…
Эта мысль непрошеной пришла в голову Пандоре, пока она неподвижно стояла в темноте террасы, боясь выдать себя малейшим звуком и привлечь внимание господ.
Аромат сигарного дыма, выплывающий из открытых дверей, напомнил ей о лучших временах, когда она была молода, невинна и беззаботна, а мир казался одним сплошным балом, вроде сегодняшнего. С той разницей, что тогда на балы ее водили родители.
В то время ей бы и в голову не пришло скрываться на террасе, как нынче вечером, чтобы не дать высокородным гостям Софии увидеть, как лорд Сугдон довел-таки ее до слез непристойными намеками…
Не то чтобы свет заботился о ее благополучии, многие члены высшего общества и вовсе смотрели на нее как на пустое место, не опускались до беседы с ней. Что уж говорить о чувствах, которые она испытывала в присутствии джентльменов, рискнувших оказаться в ее скандальной компании и оскорблявших ее своими предложениями. Кого бы это взволновало?
На самом деле, если бы София и Женевьева не настаивали на совместном посещении всех светских мероприятий, Пандора, скорее всего, подверглась бы остракизму, несмотря на принятое месяц назад решение вернуться в свет.
– В общем, все мои усилия пошли прахом, – удрученно вздохнул Руперт Стерлинг. – Папина вдовушка тоже пожаловала на бал к герцогине.
– О, я уверен, что София не…
– Не беленись, Данте, я ни в чем не виню твою Софию.
– Это не моя София.
– Нет? Мне показалось, я узнал духи, когда вошел в комнату. Или я ошибся?
Последовала недолгая пауза, после которой второй джентльмен неохотно признался:
– Нет, ты не ошибся. Но София продолжает внушать, что я теряю время, преследуя ее.
Пандору затрясло от неожиданного поворота событий. София? И Данте Карфакс? Определенно, нет, ведь София не упускает возможности раскритиковать сногсшибательного графа Шербурна…
– Может, тебе жениться, Руперт? По крайней мере, часть проблем отпадет сама собой, и у вдовствующей герцогини не останется иного выбора, кроме как прекратить открыто проживать с тобой под одной крышей, – предложил Данте.
– Не думай, что я не рассматривал такой вариант, – фыркнул друг.
– И к чему пришел?
– Это решит одну проблему, но определенно создаст следующую.
– Как так?
– Связав себя узами брака, я всю оставшуюся жизнь буду прикован к супруге, которую не захочу видеть!
– Так найди такую, которую ты захочешь как минимум физически. Каждый сезон в свет выводят дюжины новых красоток.
– В свои тридцать два я не склонен к общению с желторотыми птенчиками прямо со школьной скамьи. – Судя по голосу, было понятно, что Руперт Стерлинг взволнован и вышагивает по библиотеке. – Я не желаю связывать себя на всю оставшуюся жизнь с малолетней дурочкой, которая только и может, что хихикать и нести всякий вздор, да к тому же абсолютно не в курсе, что происходит за дверями супружеской спальни, – презрительно фыркнул он.
– Может, не стоит отмахиваться от невинности, Руперт?
– То есть?
– Ну, во-первых, ни у кого язык не повернется обвинить тебя в отсутствии надлежащего опыта, что позволит лично обучить юную невинную женушку по своему вкусу. А во-вторых, невинность несет в себе еще один положительный бонус – уверенность в том, что наследник герцогского титула будет твоей плотью и кровью!
– Чего точно бы не случилось, если бы Патрисии удалось одарить моего отца «запасным вариантом». Тогда точно пришлось бы мне дрожать за свою шкуру, не дай бог, придушат во сне, – ядовито заметил герцог Страттон.
Пандора вдруг поняла – она затаилась еще и потому, что по-настоящему прониклась беседой двух джентльменов, легко представляя, как они выглядят, поскольку совсем недавно видела обоих в танцевальном зале.
Данте Карфакс – высокий и темноволосый, с озорными зелеными глазами, в безупречном вечернем наряде, выгодно подчеркивающем широкие мускулистые плечи, подтянутый живот и длинные сильные ноги.
Руперт Стерлинг – столь же рослый, чуть выше своего друга, с золотистыми локонами, уложенными в модную прическу, завивающимися у висков и ниспадающими в естественном беспорядке на лоб. Черный камзол и белоснежная рубашка выгодно подчеркивали широкие плечи, тонкую талию и длинные мускулистые ноги. На красивом лице падшего ангела сияли холодные серые глаза. Завершали портрет узкий аристократический нос, высокие скулы и чувственный рот, временами растягивающийся в сардонической улыбке или от неудовольствия складывающийся в тонкую линию.
В настоящий момент его недовольство было направлено на жену его покойного отца.
В то время Пандоре было всего двадцать, она прекрасно помнила, как весь свет лихорадило от любопытства, когда давно овдовевший граф Страттон, мужчина далеко за шестьдесят, женился на молоденькой женщине. Ходили упорные слухи, будто она состояла в интимной связи с сыном этого джентльмена, приезжавшего на побывку и возвратившегося в свой полк, чтобы сразиться с Наполеоном в составе армии Веллингтона.
Пандора, подобно всем в свете, была в курсе того, что после смерти отца в прошлом году молодой граф и его мачеха проживали в одном доме, точнее в домах, ибо и в городе, и в деревне Руперт Стерлинг и вдова его отца неизменно делили один кров.
– Насколько я понимаю, у тебя всегда находились причины опасаться за свою жизнь в спальне с этой леди, – сухо отреагировал Данте на предыдущую реплику друга.
Щеки Пандоры вспыхнули, узнав об интимных подробностях отношений Руперта Стерлинга с вдовствующей мачехой. Может, пора прекратить подслушивать, вернуться в танцевальный зал и откланяться Софии? Да, так, пожалуй, будет лучше.
– Половина присутствующих здесь господ увиваются за моей мачехой, высунув язык, – бросил герцог.
– А вторая половина?
– Похоже, преследует блондиночку в сиреневом платье.
– Присмотрись лучше, ее платье не сиреневое, а фиолетовое.
– Не понял?
– Платье Пандоры Мейбери фиолетовое, а не сиреневое, – мечтательно промурлыкал Данте Карфакс.
Пандора собралась было уходить, но услышала свое имя и застыла на месте. По спине пробежал холодок.
– Вдова Барнаби Мейбери? – уточнил герцог.
– Именно так.
– А-а.
Румянец сошел с лица Пандоры, стоило ей уловить в голосе герцога Страттона презрительные нотки.
– Мне известны твои предпочтения, Страттон, – рассмеялся Данте. – Высокие пышные брюнетки.
– Ну да, а Пандора Мейбери, маленькая, светловолосая и худая, явно далека от моего идеала.
– Спорим, она затмит всех и вся, стоит заглянуть в ее восхитительные глазки!
– И ты в подобных обстоятельствах способен замечать красоту глаз или иной части тела другой женщины, Данте?
Мужчина парировал сарказм друга:
– Едва ли найдется джентльмен, который не заметит красоту глаз Пандоры Мейбери, в каких бы обстоятельствах он ни находился.
– Да что в них такого особенного?
– Они одного цвета с ее вечерним платьем. Фиалки, распустившиеся весной, – с восхищенным придыханием заметил Данте.
– Неужели безответная страсть к нашей дорогой хозяйке дома повредила твой разум? – насмешливо протянул Руперт.
– Ты уже второй человек за вечер, который намекает на это, – огрызнулся Данте. – Но уверяю тебя: в том, что касается глаз Пандоры Мейбери, я лишь констатирую факты.
– Фиалки? – скептически хмыкнул герцог.
– Глубокий насыщенный цвет весенних фиалок, – решительно подтвердил Данте. – В окружении самых длинных шелковистых ресниц, которые мне доводилось видеть.
– Те самые фиалковые глаза и длинные шелковистые ресницы, что довели до смерти сразу двоих мужчин? – зло прошипел герцог.
Пандора резко вдохнула, ноги подкосились, и она без сил рухнула на металлическую скамейку у стены Клейборн-Хаус. Она давно подозревала, какие слухи ходят о ней в свете, но никто и никогда не высказывал подобных обвинений в ее присутствии.
Правда, обвинитель о ее присутствии даже не подозревал. Истина верна: никогда не подслушивайте под дверью, ничего хорошего в свой адрес не услышите.
– Пожалуй, оставлю тебя. Ты совершенно не в духе, – сказал Данте Руперту.
– Я побуду здесь, прикончу свой бренди, докурю сигару и откланяюсь, – ответил Руперт.
Пандора полностью погрузилась в свое горе и упустила нить разговора. Захваченная неприятными воспоминаниями, которые всколыхнула в ней беседа двух джентльменов, она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Такое с ней часто случалось после смерти ее мужа и сэра Томаса Стэнли, чей безвременный уход из жизни вызвал скандал, давший пищу для сплетен на долгие месяцы, если не годы. Она…
– А, вот вы где, – прозвучал в темноте знакомый голос, удовлетворенно добавив: – И совершенно одна.
Лорд Сугдон ступил на террасу из-за двери с кружевными занавесками рядом с окном библиотеки.
Пандора настороженно следила за ним, медленно поднимаясь на ноги, обутые в шелковые туфельки.
– Я как раз собиралась обратно.
– О, определенно, нет! – Юный лорд подошел ближе. – Было бы жаль не воспользоваться такой прекрасной лунной ночью. И интимной обстановкой, которую предлагает нам терраса…
Он устремил похотливый взгляд на округлости ее грудей, выступающие из низкого выреза платья.
– И все же мне пора возвращаться… лорд Сугдон! – возмущенно воскликнула она, когда он грубо притянул ее к себе. – Немедленно отпустите меня!
Она изо всех сил уперлась ладошками в его грудь, пытаясь освободиться от его рук, вцепившихся ей в талию, но он не обратил на эти попытки никакого внимания и склонился над ней с явным намерением впиться в сахарные губки. При мысли о его влажных полных губах Пандору замутило.
– Ты же не хочешь, чтобы я отпускал тебя…
– Еще как хочу! – Пандора настаивала на своем, испугавшись, что еще немного, и она упадет в обморок. Хотя, судя по горящему взгляду и решительному виду лорда Сугдона, это ей нисколько не поможет. Мужчина явно с удовольствием воспользовался бы подобной ситуацией. – Немедленно прекратите, милорд!
– Любишь грубость, да, красавица моя? – осклабился лорд Сугдон. – Я тоже не прочь побаловаться! – Одна рука ухажера освободила ее талию, но он вцепился в вырез платья и рванул так, что тонкая ткань с треском разъехалась, явив взору грудь, затянутую тонкой рубашкой. – Вот это зрелище! – Он плотоядно облизнул пухлые губы.
Пандора беспомощно всхлипнула. За последние четыре года ее и без того преследовали одни несчастья, а теперь ее жизнь окончательно шла под откос. Такого падения до нынешнего вечера она даже представить себе не могла.
– Пожалуйста, не делайте, не делайте этого! – в отчаянии взмолилась она, продолжая сражаться с лордом Сугдоном.
– Ты ведь тоже хочешь меня, и ты это знаешь. – Его ладонь накрыла одну из ее грудок, пальцы больно впились в нежную плоть. – Ты весь вечер молила об этом.
– Вы ошибаетесь, сэр! – задохнулась от возмущения Пандора. – Прошу вас…
– О, через несколько минут ты будешь не просто просить, ты будешь умолять меня продолжить, милая моя… Ах ты!.. – зло прорычал он, когда ладошка Пандоры звонко ударила его по щеке. – Ты ответишь за это, маленькая…
– Думаю, вам пора уяснить, Сугдон, что, когда леди так горячо и настойчиво говорит «нет», лучше перестраховаться и смириться с тем, что она может действительно отвергать ваши ухаживания.
Лорд Сугдон так внезапно отпустил Пандору, что она от неожиданности упала на скамью, больно ударившись о железо спиной и ногами. Ладошка сжала края разорванного платья, личико смертельно побледнело, широко распахнутые глаза уставились на ее неожиданного – и совершенно невероятного! – спасителя.
Лорд Руперт Стерлинг, восьмой герцог Страттон. Более известный под прозвищем Дьявол…
Глава 2
Руперт наслаждался остатком бренди и сигарой, когда его уединение было грубо прервано звуком голосов на террасе. Поначалу он подумал, что это всего лишь перебранка двоих влюбленных, и продолжал размышлять над перипетиями собственной жизни. А именно: как лучше разрешить проблему с Патрисией Стерлинг, герцогиней покойного батюшки.
Руперта бесила сама необходимость думать об этой женщине, но продолжать жить так, как он жил сейчас, тоже невыносимо. Что-то надо делать, и срочно. Он…
Разговор на улице стал настолько громким, что начал мешать Руперту в его размышлениях. Он пересек библиотеку и подошел к окнам, намереваясь отослать парочку. Пусть идут к черту и выберут себе другое место для стычек! Однако тут же понял, что это вовсе не милая ссора влюбленных голубков. Джентльмен, в коем Руперт сразу признал молокососа лорда Сугдона, навязывал свое внимание леди, которую Руперт не мог рассмотреть за спиной донжуана, но которая неистово отбивалась от его ухаживаний и словесно, и физически.
Маленькая блондиночка в сиреневом – о нет, фиолетовом! – шелковом платье. Не кто иная, как Пандора Мейбери, герцогиня Виндвуд, собственной персоной, если он, конечно, не ошибается. А ошибается он редко.
– Послушай, Дьявол, – попытался было возразить Сугдон.
– Для тебя – ваша светлость герцог Страттон, – холодно поправил его Руперт, сверкнул на молодого человека глазами. – Я уже достаточно услышал и увидел, чтобы понять: ты нарушаешь покой леди.
– Да какая она леди…
Сугдон не успел договорить, Руперт схватил его за грудки и прижал к кирпичной стене дома. Угрожающе склонился над полыхающим лицом ловеласа, радуясь, что нашелся человек, на котором можно сорвать зло.
– Во-первых, она герцогиня, – вкрадчиво проговорил он, – представительница высшего света, а значит, определенно леди. Во-вторых, она ясно выразила свой отказ. Пока я прав? – В его голосе сквозил такой холод, что юноша побелел, как полотно, а его кадык нервно дернулся.
– Прав.
Пальцы Руперта еще крепче сжали его галстук.
– В-третьих, если ты когда-нибудь подойдешь меньше чем на десять футов к ее милости, горько пожалеешь. Думаю, для твоего здоровья будет лучше в несколько дней завершить все столичные дела и на остаток сезона удалиться в свое поместье.
– Я…
– И последнее, – продолжил Руперт тем же зловещим бархатным тоном, – прежде чем уйти, извинись перед герцогиней за непристойное поведение.
Лицо молодого человека перекосилось:
– Я не собираюсь извиняться перед такой, как она.
– Давай, Сугдон. Пока я не вышиб из тебя дух.
Настроение у Руперта нынче и впрямь было такое, что он с радостью – если не сказать с наслаждением – воспользовался бы возможностью спустить пар, хорошенько врезав кому-нибудь.
– Эта женщина уже несколько недель выставляет напоказ свои прелести…
– Неправда! – задохнулась от возмущения Пандора, в ужасе выслушивая перепалку мужчин.
Судя по презрительным взглядам, которые бросал на нее лорд Сугдон, она поняла, что всю вину за сложившуюся ситуацию он возлагает на нее, и только на нее. Ей было невдомек, как он вообще сподобился прийти к таким выводам.
Пандора ничем не поощряла его омерзительного поведения, и герцога Страттона на помощь она тоже не звала. Но ведь сподобился же!
В глазах ухажера явно читалась жажда мести. Она отвернулась от него и попыталась унять дрожь, переведя взгляд на Страттона.
– Прошу вас, отпустите его, ваша светлость, пусть он как можно скорее уберется отсюда, – попросила она севшим голосом.
Руперт даже не посмотрел в ее сторону.
– Не раньше чем извинится перед вами.
Пандора стрельнула глазами на лорда Сугдона. Да, тот опасался наказания герцога, но благоговейного трепета перед ней не испытывал.
Более того, если бы взглядом можно было убить, она бы уже лежала на террасе бездыханной!
Лорд Сугдон напрягся и с презрением выдал:
– Я сожалею, ваша милость.
Она облизнула пересохшие губы.
– Ваши извинения…
– Не приняты, – отрезал герцог Страттон. – О чем ты сожалеешь, Сугдон? – подсказал он. – О недостойном поведении в отношении ее милости? Или о том, что был пойман при попытке оскорбить ее физически? – добавил он со знанием дела.
Молодой человек яростно замотал головой:
– Я не понимаю, почему ты вообще поднял весь этот шум. Всем известно, что эта женщина авантюристка, ищет, кого бы затащить к себе в постель теперь, когда траур по ее мужу окончен. Если, конечно, еще не затащила тебя, Страттон. В таком случае я действительно прошу прощения, что наступил тебе на пятки. Ну или на другую часть тела…
Довести оскорбление до конца он не смог. Герцог внезапно отпустил его, резко замахнулся и ударил прямо в челюсть, после чего задира рухнул на пол как подкошенный.
– Ваша светлость! – Пандора вскочила и в полном замешательстве уставилась на распростертое тело незадачливого ухажера.
Руперт наконец-то перевел прищуренный взгляд на застывшую Пандору Мейбери, его глаза тут же вспыхнули одобрением, стоило ему заметить на удивление полную грудь с соблазнительными розовыми сосочками, которые проступали под тонкой материей сорочки.
Когда она заметила его любопытный взгляд, ее личико по цвету стало под стать сосочкам, рука вновь судорожно сжала края платья, скрывая от взгляда пышные полушария.
Руперт из-под прикрытых век разглядывал золотистые волосы, собранные в модный пучок с завитыми локонами, спадающими на виски и шейку, бледный овал лица в лунном свете, длинные опущенные ресницы. Она смотрела на лежащего молодого человека и не давала ему оценить красоту «восхитительных» фиалковых глаз, которые так нахваливал его друг.
Розовый язычок прошелся по пухлым губкам, прежде чем она заговорила вновь.
– Что нам с ним делать?
Руперт насмешливо приподнял темную бровь:
– Я ничего не собираюсь с ним делать, мадам. Более того, намерен оставить его там, где он лежит.
– Но…
– Не сомневаюсь, у него будет болеть челюсть, когда он очнется, – с удовлетворением добавил он. – Но кроме этого, да еще уязвленного самолюбия, ему больше ничего не грозит. Если, конечно, Сугдон не был прав и вы действительно поддерживали его грубые ухаживания и теперь сожалеете о моем вмешательстве? – уставился он на нее.
Она возмущенно поджала губки, щеки зарделись пуще прежнего.
– Как вы можете говорить такое!
Он пожал широкими плечами:
– Некоторые женщины предпочитают немного… энтузиазма в любовных отношениях.
– Уверяю вас, я к ним не отношусь! – припечатала дама. – А теперь, если вы позволите…
– Вы не можете вернуться в зал в подобном виде. – Руперт не пытался скрыть раздражения, снимая с себя черный сюртук. – Вот, набросьте это на плечи. А я пойду договорюсь насчет экипажа, пусть доставит вас домой.
Пандора приняла у него сюртук, стараясь при этом не коснуться его руки, и сделала неловкую попытку надеть одной рукой, другой придерживая разорванный лиф.
– О господи, дайте сюда! – тяжело вздохнул герцог. Он вернулся, забрал у нее сюртук и набросил ей на плечи. Ткань все еще хранила тепло его тела, и Пандора вдохнула аромат одеколона и сигары, которую он недавно курил. – Все, иду за экипажем, заодно передам нашей дорогой хозяйке, что у вас разыгралась головная боль и вы уехали. – Он с отвращением посмотрел на молодого человека, который издал протяжный стон и зашевелился. – Очень сильная головная боль!
Пандора опустила ресницы, избегая смотреть Дьяволу Стерлингу в глаза.
– Я… я, кажется, до сих пор не сказала вам спасибо за своевременное вмешательство, ваша светлость. Очень вам благодарна.
– Интересно, насколько вы благодарны?
Ее ресницы испуганно взлетели вверх.
– Ваша светлость?
– Не обращайте внимания, – отмахнулся он. – Возможно, будет лучше, если вы пройдете в библиотеку и запрете за мной дверь, дабы вас больше никто не побеспокоил.
Он еще раз бросил холодный взгляд на приходящего в себя юношу.
Пандора задрожала, несмотря на то что закуталась в теплый сюртук герцога. Исходившие от него ароматы сандала с сосновыми нотками, дорогого табака и еще чего-то успокаивали, при этом возбуждая.
– Я так и поступлю, с радостью, – согласилась она, следуя за герцогом в библиотеку, ярко освещенную свечами.
Руперта бесила сама необходимость думать об этой женщине, но продолжать жить так, как он жил сейчас, тоже невыносимо. Что-то надо делать, и срочно. Он…
Разговор на улице стал настолько громким, что начал мешать Руперту в его размышлениях. Он пересек библиотеку и подошел к окнам, намереваясь отослать парочку. Пусть идут к черту и выберут себе другое место для стычек! Однако тут же понял, что это вовсе не милая ссора влюбленных голубков. Джентльмен, в коем Руперт сразу признал молокососа лорда Сугдона, навязывал свое внимание леди, которую Руперт не мог рассмотреть за спиной донжуана, но которая неистово отбивалась от его ухаживаний и словесно, и физически.
Маленькая блондиночка в сиреневом – о нет, фиолетовом! – шелковом платье. Не кто иная, как Пандора Мейбери, герцогиня Виндвуд, собственной персоной, если он, конечно, не ошибается. А ошибается он редко.
– Послушай, Дьявол, – попытался было возразить Сугдон.
– Для тебя – ваша светлость герцог Страттон, – холодно поправил его Руперт, сверкнул на молодого человека глазами. – Я уже достаточно услышал и увидел, чтобы понять: ты нарушаешь покой леди.
– Да какая она леди…
Сугдон не успел договорить, Руперт схватил его за грудки и прижал к кирпичной стене дома. Угрожающе склонился над полыхающим лицом ловеласа, радуясь, что нашелся человек, на котором можно сорвать зло.
– Во-первых, она герцогиня, – вкрадчиво проговорил он, – представительница высшего света, а значит, определенно леди. Во-вторых, она ясно выразила свой отказ. Пока я прав? – В его голосе сквозил такой холод, что юноша побелел, как полотно, а его кадык нервно дернулся.
– Прав.
Пальцы Руперта еще крепче сжали его галстук.
– В-третьих, если ты когда-нибудь подойдешь меньше чем на десять футов к ее милости, горько пожалеешь. Думаю, для твоего здоровья будет лучше в несколько дней завершить все столичные дела и на остаток сезона удалиться в свое поместье.
– Я…
– И последнее, – продолжил Руперт тем же зловещим бархатным тоном, – прежде чем уйти, извинись перед герцогиней за непристойное поведение.
Лицо молодого человека перекосилось:
– Я не собираюсь извиняться перед такой, как она.
– Давай, Сугдон. Пока я не вышиб из тебя дух.
Настроение у Руперта нынче и впрямь было такое, что он с радостью – если не сказать с наслаждением – воспользовался бы возможностью спустить пар, хорошенько врезав кому-нибудь.
– Эта женщина уже несколько недель выставляет напоказ свои прелести…
– Неправда! – задохнулась от возмущения Пандора, в ужасе выслушивая перепалку мужчин.
Судя по презрительным взглядам, которые бросал на нее лорд Сугдон, она поняла, что всю вину за сложившуюся ситуацию он возлагает на нее, и только на нее. Ей было невдомек, как он вообще сподобился прийти к таким выводам.
Пандора ничем не поощряла его омерзительного поведения, и герцога Страттона на помощь она тоже не звала. Но ведь сподобился же!
В глазах ухажера явно читалась жажда мести. Она отвернулась от него и попыталась унять дрожь, переведя взгляд на Страттона.
– Прошу вас, отпустите его, ваша светлость, пусть он как можно скорее уберется отсюда, – попросила она севшим голосом.
Руперт даже не посмотрел в ее сторону.
– Не раньше чем извинится перед вами.
Пандора стрельнула глазами на лорда Сугдона. Да, тот опасался наказания герцога, но благоговейного трепета перед ней не испытывал.
Более того, если бы взглядом можно было убить, она бы уже лежала на террасе бездыханной!
Лорд Сугдон напрягся и с презрением выдал:
– Я сожалею, ваша милость.
Она облизнула пересохшие губы.
– Ваши извинения…
– Не приняты, – отрезал герцог Страттон. – О чем ты сожалеешь, Сугдон? – подсказал он. – О недостойном поведении в отношении ее милости? Или о том, что был пойман при попытке оскорбить ее физически? – добавил он со знанием дела.
Молодой человек яростно замотал головой:
– Я не понимаю, почему ты вообще поднял весь этот шум. Всем известно, что эта женщина авантюристка, ищет, кого бы затащить к себе в постель теперь, когда траур по ее мужу окончен. Если, конечно, еще не затащила тебя, Страттон. В таком случае я действительно прошу прощения, что наступил тебе на пятки. Ну или на другую часть тела…
Довести оскорбление до конца он не смог. Герцог внезапно отпустил его, резко замахнулся и ударил прямо в челюсть, после чего задира рухнул на пол как подкошенный.
– Ваша светлость! – Пандора вскочила и в полном замешательстве уставилась на распростертое тело незадачливого ухажера.
Руперт наконец-то перевел прищуренный взгляд на застывшую Пандору Мейбери, его глаза тут же вспыхнули одобрением, стоило ему заметить на удивление полную грудь с соблазнительными розовыми сосочками, которые проступали под тонкой материей сорочки.
Когда она заметила его любопытный взгляд, ее личико по цвету стало под стать сосочкам, рука вновь судорожно сжала края платья, скрывая от взгляда пышные полушария.
Руперт из-под прикрытых век разглядывал золотистые волосы, собранные в модный пучок с завитыми локонами, спадающими на виски и шейку, бледный овал лица в лунном свете, длинные опущенные ресницы. Она смотрела на лежащего молодого человека и не давала ему оценить красоту «восхитительных» фиалковых глаз, которые так нахваливал его друг.
Розовый язычок прошелся по пухлым губкам, прежде чем она заговорила вновь.
– Что нам с ним делать?
Руперт насмешливо приподнял темную бровь:
– Я ничего не собираюсь с ним делать, мадам. Более того, намерен оставить его там, где он лежит.
– Но…
– Не сомневаюсь, у него будет болеть челюсть, когда он очнется, – с удовлетворением добавил он. – Но кроме этого, да еще уязвленного самолюбия, ему больше ничего не грозит. Если, конечно, Сугдон не был прав и вы действительно поддерживали его грубые ухаживания и теперь сожалеете о моем вмешательстве? – уставился он на нее.
Она возмущенно поджала губки, щеки зарделись пуще прежнего.
– Как вы можете говорить такое!
Он пожал широкими плечами:
– Некоторые женщины предпочитают немного… энтузиазма в любовных отношениях.
– Уверяю вас, я к ним не отношусь! – припечатала дама. – А теперь, если вы позволите…
– Вы не можете вернуться в зал в подобном виде. – Руперт не пытался скрыть раздражения, снимая с себя черный сюртук. – Вот, набросьте это на плечи. А я пойду договорюсь насчет экипажа, пусть доставит вас домой.
Пандора приняла у него сюртук, стараясь при этом не коснуться его руки, и сделала неловкую попытку надеть одной рукой, другой придерживая разорванный лиф.
– О господи, дайте сюда! – тяжело вздохнул герцог. Он вернулся, забрал у нее сюртук и набросил ей на плечи. Ткань все еще хранила тепло его тела, и Пандора вдохнула аромат одеколона и сигары, которую он недавно курил. – Все, иду за экипажем, заодно передам нашей дорогой хозяйке, что у вас разыгралась головная боль и вы уехали. – Он с отвращением посмотрел на молодого человека, который издал протяжный стон и зашевелился. – Очень сильная головная боль!
Пандора опустила ресницы, избегая смотреть Дьяволу Стерлингу в глаза.
– Я… я, кажется, до сих пор не сказала вам спасибо за своевременное вмешательство, ваша светлость. Очень вам благодарна.
– Интересно, насколько вы благодарны?
Ее ресницы испуганно взлетели вверх.
– Ваша светлость?
– Не обращайте внимания, – отмахнулся он. – Возможно, будет лучше, если вы пройдете в библиотеку и запрете за мной дверь, дабы вас больше никто не побеспокоил.
Он еще раз бросил холодный взгляд на приходящего в себя юношу.
Пандора задрожала, несмотря на то что закуталась в теплый сюртук герцога. Исходившие от него ароматы сандала с сосновыми нотками, дорогого табака и еще чего-то успокаивали, при этом возбуждая.
– Я так и поступлю, с радостью, – согласилась она, следуя за герцогом в библиотеку, ярко освещенную свечами.