Мортимер Кэрол. Золушка для герцога

Кэрол Мортимер
Золушка для герцога

Глава 1

1816 г., особняк Сен-Клер, Лондон

   – Женитьба не входит в мои ближайшие планы, Хок. И уж тем более на малолетней девице, которую ты милостиво соблаговолил мне выбрать! У нее молоко на губах еще не обсохло!
   Хок Сен-Клер, десятый герцог Сторбридж, восседал за широким письменным столом с обитой кожей столешницей в библиотеке городского особняка Сен-Клер, внимательно вглядываясь в красное от злости лицо своего младшего брата. В темно-карих глазах Себастьяна полыхал пожар открытого неповиновения.
   – Я просто сказал, что тебе уже давно пора подумать о выборе супруги.
   Лорд Себастьян Сен-Клер почувствовал, как румянец на его щеках разгорается еще сильнее под беспощадным взглядом старшего брата. Но недовольство Хока никоим образом не сказалось на его твердом решении – никто и никогда не заставит его ни силой, ни уговорами вступить в нежеланный брак.
   Хотя держать оборону было трудновато, признался себе Себастьян, особенно под пронзительным взглядом брата. Под ледяным взглядом этих глаз цвета расплавленного золота, взглядом, от которого у камердинера герцога выступали слезы на глазах, а пэры королевства начинали дрожать как осиновые листья, стоило Хоку занять свое место в палате лордов.
   – Даже не пытайся говорить со мной в таком снисходительном тоне, Хок, это не поможет! – Себастьян рухнул в резное кресло, уставившись на брата поверх стола. – Или ты решил перевести все свое внимание на меня, потому что Арабелла не сумела найти подходящую партию в свой первый сезон? – лукаво прищурился он, прекрасно зная, что их восемнадцатилетняя сестра упорно отклоняет все предложения руки и сердца, которые поступили за последние несколько месяцев.
   А еще он знал, что Хок ненавидел роль сопровождающего младшей сестры. Настроенные на брак дебютантки и их амбициозные мамаши воспринимали появление герцога Сторбриджа на балах и приемах как открытое приглашение к преследованию! Пока Хок в своей неотразимой манере высокомерной холодности не дал понять, что ни одна из молодых женщин не отвечает стандартам, установленным им самим для его будущей герцогини.
   – Мы не Арабеллу обсуждаем! – поджал губы Хок.
   – Тогда, быть может, нам обсудить ее? Или Люсьена? – Себастьян ввернул в разговор имя их брата. – Или тебя самого, Хок? – язвительно продолжил он. – В конце концов, именно ты являешься герцогом, и не ты ли из нас четверых более всего нуждаешься в наследнике?
   Герцогу Хоку Сен-Клеру исполнился тридцать один год, его рост составлял более шести футов, и он обладал могучими плечами и атлетической фигурой, к вящей радости и гордости его портного. Сегодня он был одет в черный облегающий сюртук, светло-серый жилет, чуть более светлые бриджи и отполированные до блеска ботфорты. Густые черные волосы с золотистыми прядями уложены с обычной элегантностью, под широким умным лбом горят золотистые глаза, высокие скулы, прямой нос спускается к тонкой бескомпромиссной линии рта на квадратной челюсти. Весь его вид говорит о надменном и неуступчивом характере.
   Даже не имея титула, Хок был человеком, с которым считались в обществе. Став герцогом Сторбриджем, он приобрел чудовищную силу.
   Последний аргумент нисколько не смутил Хока.
   – Мне кажется, за последние месяцы я дал вам всем ясно понять, что мне еще предстоит встретить женщину, способную справиться с нелегкой ролью герцогини Сторбридж. Кроме того, – продолжил он, не позволив Себастьяну высказать свое мнение по этому поводу. – У меня уже есть два прямых наследника в лице моих младших братьев. Хотя, учитывая ваше недавнее поведение, я вряд ли буду счастлив видеть тебя или Люсьена в качестве следующего герцога Сторбриджа. – Он бросил на Себастьяна сердитый взгляд, который тот благополучно проигнорировал.
   – Если кто-то из нас с Люсьеном и станет следующим герцогом Сторбриджем, ты этого не увидишь, Хок, можешь не сомневаться!
   – Очень смешно, Себастьян, – презрительно фыркнул герцог. – Но, поразмыслив над… над событиями последнего месяца, я осознал, что вел себя несколько беспечно, не позаботившись о вашем с Люсьеном будущем.
   – Последнего месяца? И что же мы с Люсьеном сделали за последний месяц такого, что бы в корне отличалось от… А! – внезапно осенило его. – Возможно, ты намекаешь на очаровательную, недавно овдовевшую графиню Морфилд? – не дрогнув, бросил он вызов брату.
   – Джентльмен никогда не называет имени дамы, Себастьян, – неодобрительно прищурился Хок. – Но теперь, когда ты вынес этот инцидент на рассмотрение, я действительно намекаю на ваше недостойное поведение в отношении некой леди, нашей общей знакомой. – В голосе Хока сквозил холод.
   Себастьян растянул губы в широкой улыбке. Чувствовалось, что ему и в голову не пришло оправдываться.
   – Уверяю тебя, что никто – и тем более сама графиня – не принял наших ухаживаний всерьез.
   Хок свысока посмотрел на брата:
   – Тем не менее имя дамы трепали в нескольких клубах, в том числе и в моем. Многие из ваших друзей делали ставки на то, кто из вас первым изгонит графа Уитни из спальни гра… этой леди.
   Себастьян и бровью не повел.
   – Только потому, что все они знали: мы оба абсолютно не в курсе интереса друг друга к леди. Конечно, если бы ты соблаговолил поделиться с нами, что и сам метишь в ту же постель, мы с Люсьеном непременно отступились бы и оставили бы вас с Уитни один на один! – Он с вызовом посмотрел на брата.
   Хок поморщился, словно от невыносимой боли:
   – Себастьян, я уже предупреждал тебя о… бестактности этого разговора!
   – Значит, весь сыр-бор разгорелся из-за того, что мы с Люсьеном нечаянно наступили тебе в прошлом месяце на пятки? – Себастьян не мог скрыть своего веселья. – Или все-таки на другую часть тела? Хотя мне кажется, – поспешно продолжил он, не давая Хоку возможности сделать ему очередной выговор, – что тебя уже несколько утомило… обаяние этой леди?..
   Ноздри герцога затрепетали, выдавая его недовольство подобным поворотом беседы.
   – После ваших с Люсьеном ухаживаний за этой дамой я счел за лучшее отдалиться от нее, чтобы не раздувать скандал еще сильнее.
   – Если бы ты не скрывал от нас своих пристрастий, скандала вообще можно было бы избежать, – равнодушно пожал плечами Себастьян. – Но уверяю тебя, Хок, я не собираюсь жениться исключительно для того, чтобы утешить твою обиженную гордость!
   – Это же нелепо, Себастьян…
   – Нет, Хок. – Все веселье Себастьяна как рукой сняло. – Если ты обдумаешь ситуацию, то поймешь – это ты выглядишь нелепо, в своей попытке выбрать мне жену.
   – Напротив, Себастьян. Я действую исключительно в твоих интересах, я в этом искренне уверен. Я фактически уже принял приглашение от сэра Барнаби и леди Гвендолин Салби как от своего, так и от твоего имени.
   – Насколько я понимаю, это родители моей предполагаемой невесты?
   Хок поджал губы:
   – Да, Оливия Салби дочь сэра Барнаби и леди Салби.
   Себастьян насмешливо покачал головой и встал:
   – Какое бы приглашение ты ни принял от моего имени, боюсь, тебе придется отказаться от него.
   Он двинулся в сторону выхода из библиотеки.
   – Что ты делаешь? – помрачнел Хок.
   – Ухожу. – Себастьян с жалостью посмотрел на брата. – Но прежде чем уйти, я готов сделать тебе ответное предложение, Хок… – Он остановился у дверей.
   – Предложение? – Упрямство брата так глубоко обеспокоило его, что – вопреки его всегдашнему самообладанию – Хок едва сдерживал себя.
   Себастьян кивнул:
   – Как только ты женишься – удачно и счастливо, конечно, – я обещаю серьезно подумать над тем, чтобы и самому сунуть голову в мышеловку!
   Он тихо прикрыл за собой дверь и зашагал прочь.
   Хок тяжело откинулся в кресле. Несколько секунд он неотрывно взирал на закрытую дверь, потом потянулся к графину и от души плеснул себе бренди.
   Герцог взял себе за правило никогда не посещать деревенские приемы после закрытия сезона и роспуска палаты лордов на лето. Он согласился провести неделю в Норфолке у Салби по одной-единственной причине – свести Себастьяна с юной девушкой, которая, как он надеялся, может стать его женой.
   Его личное знакомство с сэром Барнаби было шапочным – обедали несколько раз в клубе вместе, не более. Во время сезона Хок не имел чести познакомиться с женой и дочерью этого джентльмена – Салби не получили приглашения на те три бала, куда Хок сопровождал Арабеллу, – но он навел справки и узнал, что после смерти отца Оливия Салби унаследует «Маркхам-парк» и окружающие его тысячу акров земли. Для Себастьяна, как младшего брата герцога, это был бы идеальный вариант.

* * *

   – Вот ты где, Джейн. Хватит стоять столбом на ступеньках, девочка. – Леди Гвендолин Салби, увядшая красавица лет сорока с лишним, едва сдерживала недовольство, глядя на то, как объект ее внимания остановился на широкой лестнице, не решаясь ни спуститься вниз, ни подняться наверх. – Нет, не спускайся сюда. Вернись в мою комнату и принеси мне шаль, пока гости не начали собираться. Шелковую, с желтыми розочками. Похоже, погода собирается меняться, Салби, – обеспокоенно повернулась она к дородному супругу, стоявшему рядом с ней в просторном холле в ожидании приглашенных.
   Джейн видела, что сэр Барнаби, который был на двадцать лет старше своей жены, чувствует себя очень неуютно в сорочке с высоким воротом и туго завязанном галстуке. Желтый жилет невероятно растянулся в попытке охватить объемистый живот, коричневый сюртук и кремовые бриджи были не в состоянии скрыть этого натяжения.
   Бедный сэр Барнаби, думала Джейн, покорно идя наверх за требуемой шалью. Она знала, что ее опекун предпочел бы оказаться далеко отсюда, где-нибудь на просторах своего поместья в компании управляющего и в старой удобной одежде, а не торчать в холодном холле «Маркхам-парка» в ожидании гостей, которые вот-вот соберутся в их доме на недельное развлечение.
   – Захвати и мой белый зонтик, Джейн! – прокричала ей вслед Оливия, копия своей матери в юности, с округлой фигуркой, голубыми глазками и золотыми кудряшками, причудливо уложенными вокруг пригожего невинного личика.
   – Леди не подобает так кричать, Оливия. – Леди Гвендолин явно была шокирована поведением дочери. – Что подумает герцог, если он тебя услышит? – Она принялась энергично обмахиваться веером.
   – Но вы-то кричали, мама, – недовольно надула губки Оливия.
   – Я хозяйка дома. Мне можно кричать.
   Джейн улыбнулась, продолжая подниматься по лестнице. Она знала, что абсолютно лишенная логики перебранка между матерью и дочерью продлится еще несколько минут. Последнюю неделю во время подготовки к приему гостей споры – временами весьма горячие – стали постоянным явлением, и в большинстве из них фигурировал «герцог» или «его светлость». Поскольку герцог Сторбридж будет почетным гостем Салби на этой неделе – о чем постоянно твердили прислуге, которая беспрестанно мыла, чистила, скребла и полировала «Маркхам-парк», подготавливая его к приему «его светлости, герцога».
   Джейн не надеялась, что ее включат в какое-либо из предстоящих мероприятий, она наверняка даже не увидит блистательного герцога. Ведь она всего лишь бедная родственница Джейн Смит. Дальняя родня, которую Салби просто пожалели и милостиво предложили кров, когда ей было десять лет.
   Когда сэр Барнаби и леди Гвендолин впервые привезли ее сюда, «Маркхам-парк» показался ей огромным и пустынным, ведь все свое детство она провела в крохотном домике приходского священника на южном побережье, с любящим вдовым отцом и Бесси, престарелой, по-матерински доброй экономкой.
   Но Джейн утешила себя тем, что «Маркхам-парк» по крайней мере недалеко от моря. Временами, когда неусыпное око леди Салби давало сбой, она убегала на изрезанный волнами берег и наслаждалась его дикой, неприрученной красотой.
   Джейн очень скоро открыла для себя, что Норфолк особенно хорош зимой, когда море, казалось, ярится и сражается против всех запретов самой природы, как и ее внутреннее естество стремилось сразиться против постоянно ужесточающихся светских ограничений, которые накладывались на нее. Ибо детскую и классную комнаты она делила с Оливией только до шестнадцати лет, а по достижении этого возраста ее перестали считать ровней Оливии, и она превратилась скорее в горничную и компаньонку избалованной барской дочки.
   Джейн задержалась у зеркала в спальне леди Салби и окинула критическим взглядом свое отражение. Да, такие, как она, нынче не в моде. Она высока, ноги у нее длинные, фигурка худенькая. Ей хотелось бы сказать, что у нее интересные золотисто-каштановые локоны, но и это неправда – она являлась обладательницей ярко-рыжих, пламенеющих волос. И, несмотря на чистую кремовую кожу, ее носик щедро усыпан отвратительными веснушками. Плюс зеленые глаза. Ужас, да и только.
   К тому же ни одно из платьев, которые подбирала ей леди Гвендолин Салби, не шло ей, потому что наряды неизменно были пастельных тонов. В данный момент она была в бледно-розовом, совершенно не подходящем к ее рыжим волосам платье.
   Конечно, весьма сомнительно, что Джейн когда-нибудь встретит мужчину, который захочет жениться на ней. Если только местный викарий не сжалится и не предложит ей руку. А поскольку он немолодой вдовец с четырьмя неуправляемыми детишками младше восьми лет, Джейн очень надеялась, что он этого не сделает!
   Она со вздохом взяла с туалетного столика шаль, заметив, что шкатулка с драгоценностями леди Салби не убрана в верхний ящик.
   Но стоило Джейн услышать стук колес кареты, подъезжающей к «Маркхам-парку» по покрытой гравием дорожке, она тут же забыла о шкатулке.
   Наконец-то приехал герцог и его брат лорд Себастьян Сен-Клер? Или кто-то из других гостей Салби?
   Любопытство заставило Джейн подбежать к окошку и выглянуть наружу. Огромным экипажем с четверкой самых красивых черных коней, которых Джейн доводилось видеть, управлял грум в черной ливрее. Двое других слуг, тоже в черном, сидели сзади, на дверке кареты красовался герцогский герб.
   Значит, это действительно герцог.
   Похоже, он любит черный цвет, подумала Джейн и, поддавшись искушению, осторожно отодвинула парчовую штору, дабы получше разглядеть самого герцога, когда он будет выходить из кареты.
   Грум проворно спрыгнул на землю и распахнул дверку, и сердечко Джейн по неизвестной причине вдруг забилось быстрее. И не просто забилось, оно неистово затрепетало, недовольно отметила Джейн.
   У нее перехватило дыхание, стоило обутой в сапог ноге встать на нижнюю ступеньку кареты. За ногой последовало мощное туловище, затем и склонившаяся голова, и вот взгляду явился весь герцог Сторбридж – он ступил на гравиевую дорожку, выпрямился, взял у слуги шляпу и поднял свою надменную голову, оглядывая окрестности.
   Боже, какой он высокий! – это первое, что пришло Джейн в голову. За этой мыслью последовала другая – такого красивого мужчину она в жизни не видела. Густые черные волосы, широкие плечи, атлетическое телосложение. На вид ему по меньшей мере лет тридцать. Черты лица суровые, как и подобает могущественному герцогу, но в этой суровости просматривалась такая строгая мужская красота, что сердце Джейн остановило свой бег.
   Она стояла словно завороженная, не в силах оторвать от него взгляда.
   Высокий лоб говорил не только о надменности, но и об уме, но вот цвет его глаз, с неприкрытым презрением оглядывающих окружающую местность, остался для Джейн загадкой. Резко очерченные губы поджались, черные брови удивленно поднялись, когда он увидел, как хозяйка дома поспешно спускается к нему по ступенькам, вместо того чтобы терпеливо ждать внутри особняка, когда слуга объявит о его прибытии.
   – Ваша светлость! – Леди Салби присела перед герцогом в низком реверансе, удостоившись в ответ лишь высокомерного кивка. – Какая честь! Я… Но где же ваш брат, лорд Сен-Клер, ваша светлость? – В голосе леди Салби послышались неподобающие даме визгливые нотки, когда она поняла, что в карете больше никого нет.
   Джейн не расслышала ответ герцога, до нее долетел только рокот его глубокого голоса, объясняющего хозяйке причину отсутствия брата.
   О боже! Все идет не по плану. То есть не по плану леди Салби. А расстроенную леди Салби лучше не злить и поторопиться вниз с шалью, за которой она послала Джейн минут десять тому назад.
   Джейн зашла в комнату Оливии за зонтиком, а затем поспешила к широкой лестнице. Снизу доносился гул голосов – сэр Барнаби развлекал гостя разговором.
   Леди Салби не раз выражала надежду на то, что Оливия произведет впечатление на младшего брата герцога, лорда Себастьяна Сен-Клера, и вот теперь молодой лорд не приехал. Леди Салби наверняка начнет бушевать и капризничать, а когда такое случается, даже слуги при первом удобном случае удирают от нее на кухню. Но Джейн знала, что ей не удастся уйти, пока она не поможет Оливии переодеться к обеду и не уложит ей волосы.
   Обычно Джейн разрешалось сидеть с семьей за обедом, но сегодня утром леди Салби поставила ее в известность, что, пока у них гостят посторонние, она должна есть внизу с прочими слугами.
   Это не стало для Джейн ни ударом, ни тяжким испытанием, учитывая то, что в ее гардеробе насчитывалось всего несколько платьев. Ни одно из них не подходит для обеда с герцогом, уныло думала она, спускаясь вниз по лестнице. И если она успеет доставить шаль и зонтик, пока герцог беседует с хозяином и хозяйкой, возможно, ей удастся избежать отповеди за нерадивость и опоздание.
   Джейн так и не поняла, как это произошло. Она просто почувствовала, что лестница уходит у нее из-под ног и, вместо того чтобы бежать вниз по ступенькам, она летит над ними!
   Или, по крайней мере, полетела бы, если бы пара сильных рук не удержала ее за плечи.
   Вместо этого она врезалась в твердый неподвижный объект. Джейн почувствовала, что ее нос зарылся в нежные складки безупречно отглаженного, белоснежного галстука, а в ноздри ворвался запах одеколона и чистого мужского тела с едва различимой примесью дорогих сигар.
   Джейн попыталась принять вертикальное положение и заглянуть в аристократически высокомерное лицо и глаза. В глаза, цвет которых она не могла разглядеть из окна спальни леди Салби. А цвет этих глаз оказался очень странным. Не карие, не ореховые, но цвета чистого, расплавленного золота с темным коричневым ободком. Они делали его похожим на огромную хищную птицу. Завораживающую, большую и опасную хищную птицу…
   Хок поджал губы, явно не ожидая этой физической атаки. Он два дня провел в своей карете, без сомнения комфортабельной, подверженной тряске на ямах и колдобинах ужасных английских дорог, и теперь ему хотелось лишь одного – чтобы его проводили в отведенные ему покои и предоставили горячую ванну, прежде чем он спустится вниз и будет представлен гостям перед обедом.
   Харчевни, в которых он останавливался на обед, и постоялый двор, в котором он провел предыдущую ночь, не отвечали его требованиям. А несколько минут назад хозяйка дома, женщина, с которой он до сегодняшнего дня не был знаком, продемонстрировала такое отсутствие манер и воспитания, что была готова чуть ли не сама подать ему руку и вывести его из кареты.
   Два дня перед отъездом из Лондона Хок долго и напряженно раздумывал над тем, стоит ли вообще ехать в «Маркхам-парк». Эти мысли одолевали его всю дорогу, и глупый инцидент, когда прислуга Салби в буквальном смысле слова упала ему прямо в руки, только подтвердил справедливость его опасений.
   – Мне так жаль, ваша светлость, – выдохнула горничная, обеспокоенно поглядывая вниз, в холл, где сэр Барнаби и леди Гвендолин вели беседу с лордом и леди Тиллтон. Эта пара прибыла вместе со своим сыном Саймоном в тот самый момент, когда Хок отправился наверх в сопровождении лакея, который теперь осмотрительно отступил в сторону и с невозмутимым видом ожидал окончания сцены.
   Хок прищурился, его губы превратились в тонкую линию, стоило ему уловить страх и смятение в затуманенном взоре зеленых глаз горничной, вновь обратившихся к нему. Он определенно не привык к тому, чтобы кто-либо, и уж тем более прислуга, вот так налетал на него, но девушка, должно быть, просто споткнулась, а он, поднимаясь вверх по ступенькам, оказался на пути ее падения. Незачем ей так его бояться!
   Хотя похоже, что взгляд, брошенный ею на сэра Барнаби и леди Гвендолин, говорил о другом – вовсе не его недовольства она опасалась…
   Поняв это, Хок еще плотнее сжал губы. Во время их нечастых встреч за обедом он всегда находил сэра Барнаби человеком приятным, живым и веселым компаньоном, значит, горничная тряслась от страха перед леди Салби. Именно хозяйка способна отругать ее за неуклюжесть.
   – Мне вправду очень жаль, ваша светлость! – Девушка нагнулась, чтобы поднять что-то с лестницы. Видимо, она обронила это во время их столкновения. – Я… О, мне так жаль, ваша светлость! – Девушка похолодела от ужаса, сообразив, что ткнула герцога в живот только что поднятым зонтиком.
   Вторая неожиданная атака заставила Хока сделать резкий вздох, и он подумал – а не предсказывает ли это, каким будет все его недельное пребывание в этом унылом, неинтересном Краю болот, где и похвалить-то нечего, включая доставку почты. Его письмо, в котором сообщалось, что его брат Себастьян не сможет приехать, явно не было доставлено в поместье, в результате Хоку пришлось лично объясняться с хозяином и хозяйкой и передавать им извинения Себастьяна.
   После неблагопристойного поведения леди Салби у входа в дом и того факта, что Оливия Салби на деле оказалась обычной жеманной мисс одной из тех, которые раздражали и без меры утомляли Хока, он начал подумывать, что, может быть, Себастьян был прав в своем отношении к семейству Салби. Жаль, что интуиция Хока его подвела.
   Джейн застонала, увидев на лице герцога признаки неудовольствия. Она не только чуть не сбила его с ног на лестнице, но вдобавок ко всему едва не проткнула ему живот зонтиком!
   Хвала Господу, ни леди Салби, ни Оливия этого не видели. Они все еще разговаривали внизу с Тиллтонами. Но это дело времени, одна из них может в любой момент поднять голову и стать свидетельницей этого ужасного происшествия.
   Джейн с мольбой посмотрела на терпеливо стоявшего рядом лакея, молчаливого свидетеля их столкновения, но тут же поспешила отвести взгляд. Вид у Джона действительно был невозмутимый, но в глазах слуги явно горели веселые огоньки.
   – Не соблаговолите ли пожаловать сюда, ваша светлость? Я покажу вам ваши покои. – Джон отступил в сторону, приглашая герцога обойти удрученную Джейн и возобновить подъем.
   Напряжение Джейн несколько спало. Гость стал подниматься по лестнице, и она с благодарностью улыбнулась лакею, но тут же еще раз наткнулась на взгляд герцога – проходя мимо, он, прищурившись, пристально посмотрел на нее.
   Улыбка девушки поблекла, она судорожно прижала к груди зонтик с шалью, не в силах сдвинуться с места под этим завораживающим, пронзительным взором. Время, казалось, остановилось. Он окинул ее взглядом с головы до ног, поджал губы и продолжил подъем по парадной лестнице.
   Джейн судорожно дышала, глядя ему вслед, ее грудь быстро поднималась и опускалась, а щечки пламенели.
   – Ради бога, Джейн! Я просила шаль с розовыми розочками, а не с желтыми! – Похоже, леди Салби наконец-то заметила ее. – Это невыносимо! Девчонка не в состоянии понять даже самых элементарных распоряжений! – объявила она чете Тиллтон.
   Джейн развернулась и побрела назад под язвительным взглядом Оливии. Она прекрасно поняла распоряжение леди Салби, которым хозяйка дома намеренно поставила ее в неловкое положение. Но перечить леди Салби было бессмысленно. Особенно в присутствии посторонних.
   Джейн покраснела еще сильнее, когда увидела, что герцог остановился по пути в свои комнаты, в этот раз на галерее, опоясывающей холл на уровне второго этажа. Его верхняя губа была презрительно поджата, ибо он стал свидетелем резкой отповеди леди Салби.
   – Ваша светлость! – Подойдя к нему, Джейн склонила голову в вежливом поклоне, после чего проскользнула мимо и устремилась дальше по коридору. Она знала, что ее раскрасневшиеся щечки выглядят просто чудовищно на фоне рыжих волос, а веснушки на носу становятся при этом еще ярче.
   Как могла она быть настолько неловкой, настолько неучтивой, настолько неповоротливой? Куда подевалась ее грация, где ее манеры? – ругала себя Джейн, присаживаясь на краешек огромной, со столбиками и балдахином, кровати леди Салби. Шаль и зонтик она положила рядом на покрывало и прижала холодные ладошки к горящим щекам. Ее всю трясло.
   Господи, какой ужас! Это было слишком ужасно, чтобы выразить словами. Ей хотелось убежать в свою комнату и просидеть там на широком подоконнике до тех пор, пока прекрасная черная карета с герцогским гербом и знатным гостем не укатит обратно в Лондон.
   – Что ты здесь делаешь, Джейн? – Ошеломленная леди Салби остановилась у двери своих покоев, и Джейн виновато вскочила на ноги.
   Глаза леди Салби подозрительно пробежали по комнате, брови сердито сошлись у переносицы, стоило ей увидеть шкатулку с драгоценностями на туалетном столике. Джейн собиралась вернуть ее на место, когда приходила за шалью, но с приездом герцога совсем забыла сделать это.
   – Ты копалась в моих вещах?! – взорвалась леди Салби. Она пересекла комнату и заглянула в шкатулку, проверяя ее содержимое.