Московцев Федор. Таверна «Не уйдешь!»

   – Отвечай мне: ты познакомился с ним на Myspace?
   – Да, мам, мы переписываемся.
   – Переписываетесь?
   – Ну ты же знаешь, мам.
   Она покачала головой: «Знаю-то знаю, только всё это слишком подозрительно выглядит».
   – Что, мам?! Он же присылает мне подарки!
   – А почём я знаю, может, он гомик?
   – Что? Что такое «гомик»?
   – Тебе лучше не знать. Это заразная болезнь.
   – Ну, я тогда пойду постреляю из арбалета?
   – Постой! Покажи мне ещё раз этого Спейси на сайте. И научи меня пользоваться этими соцсетями, чтобы я могла сама сюда свободно заходить.
   Он открыл свою страницу на Myspace и разлогинился, чтобы мать не проникла в переписку.
   – Почему он не снимает рекламные ролики с твоим участием? – полувопросительно сказала миссис Юргенс. – И не сделает тебя профессиональным актёром? Ведь с самого начала это было основным условием нашего сотрудничества. Он сам вышел на тебя в интернете, ему понравилась твоя фотогеничная внешность, он стал снимать тебя на видео, а воз и ныне там. Небось, использует отснятые ролики для рекламы присылаемых игрушек, продавцом которых он является, а тебе как актёру не платит, подачками отделывается.
   Клэй безразлично хмыкнул:
   – Ну, может, я пойду на улицу постреляю?
   Она продолжила свои рассуждения, хаотично кликая на все подряд иконки, не обращая на него внимания, и он незаметно удалился.
   Через два часа он вернулся в дом и обнаружил мать на том же месте – в кресле за компьютером, она полулежала, запрокинув голову, глаза её были закрыты. Она не откликнулась, когда он её позвал и не отреагировала на прикосновение – она была без сознания.
   – Ма-а-ам! – он с силой встряхнул её.
   По её телу прошла судорога, и она вытянулась в струнку. Лицо мученически скорчилось. Клэй схватил телефонную трубку, чтобы вызвать неотложку, что за последнее время ему приходилось делать всё чаще и чаще. Миссис Юргенс немного расслабилась: боль отпустила её.

* * *

   Анестезиолог Джамал Хамиди крутил перед Майклом напёрстки.
   – Кручу-верчу-обмануть-хочу, – звучал его прокуренный шепоток.
   – Ну ты жулик! – сказал Майкл, в очередной раз не угадав, под каким напёрстком находится шарик.
   – Ловкость рук, и никакого мошенничества.
   – Займись лучше делом! В операционной как в микроволновке, у нас что, сплит-система не работает?
   Когда они пришли в операционную, Джамал взял в руки пульт, выставил температуру и доложил:
   – Ну вот, отрегулировал.
   – Да уж, – сказал Майкл, поёживаясь. – Теперь тут можно мясо хранить.
   Перед Майклом на операционном столе лежал пациент с полным заращением наружного слухового прохода. Предстояла внутриушная операция отопластики, первоначально Майкл склонялся к следующему варианту операции – широкое обнажение полостей среднего уха и эвисцерация их, но теперь изменил своё решение и решил оставить барабанную перепонку и цепь слуховых косточек, то есть фактически выполнить консервативную радикальную операцию. По поводу данного клинического случая он консультировался с иногородними коллегами, именитыми докторами, ждавшими от него результаты хирургического вмешательства, которые намеревались обсудить на видеоконференции.
   Майкл сосредоточенно приступил к операции. Периодически в его памяти всплывали подробности минувшей ночи и он сладко улыбался – под маской его коллеги не могли видеть выражение его лица.
   На сороковой минуте в операционной появилась Марта, облаченная в стерильный халат, бахилы и маску:
   – Доктор Гудмэн, там у нас настоящая катастрофа! По скорой помощи поступила пациентка с пауком в ухе!
   Старшая операционная сестра и ассистент велели Марте вести себя потише, а анестезиолог Джамал, который в этот момент был свободен, вывел её обратно в предоперационную. Майкл никак не отреагировал на инцидент, он был всецело поглощен операцией и уже продумывал, как будет комментировать свои действия на конференции.
   Марта, которую нейтрализовал Джамал, смогла пробиться к шефу только после операции, когда он вернулся в свой кабинет. Она наблюдала за ним нетерпеливым взглядом, пока он просматривал отснятое в операционной видео, делал пометки в блокноте и поглощал приготовленные для него бутерброды с сёмгой. Наконец, заметив её присутствие, он махнул рукой: мол, говори.
   Она взволнованно приступила к рассказу – два часа назад скорая помощь привезла в клинику пациентку, которая, увлекаемая собственным воображением, отмеченным печатью доселе невиданного умопомешательства, утверждает, что в её ухо забрался ядовитый паук, она чувствует, как он у неё там ползает и грызёт мозг, и жалуется на сильнейшие боли.
   Майкл усмехнулся: «Полагаю, её уже препроводили в психушку?»
   – Да, это не наш пациент, – откликнулась Марта. – Врач скорой помощи, который приехал на вызов, сразу поставил диагноз умопомешательства, хотя и не является ЛОР-врачом. Дежурный врач в нашей клинике подтвердил это, но для очистки совести сделал рентген – никакого паука там нет в помине.
   – Как, говоришь, её зовут?
   Она назвала. Расслышав имя, он побледнел. Зрелище было ещё то – не каждый день его розовощёкое лицо становилось таким, будто его облили кислым молоком. Было от чего расстроиться: Клара Юргенс – это явно не то имя, которое радует медработников Седарс-Синай.
   Итак, сумбур, царящий в голове вдовы Юргенс, стал понемногу проясняться: она решила, что главной её проблемой является поселившийся в ухе паук.
   Майкл отпил сок.
   – Тогда чего вы ждёте, почему медлите с отправкой в психиатрическую клинику?
   – Понимаете, позвонил Карл Юргенс из Управления наркоконтроля и настойчиво попросил, чтобы мы обошлись должным образом с миссис…
   Майкл поперхнулся, покраснел и закашлял. Марта похлопала его по спине, но он долго не мог откашляться.
   – Господи, опять этот мистер Юргенс, – наконец, он пришёл в себя.
   – Да, и он хочет срочно с вами переговорить, так же, как и потерпевшая, она требует, чтобы вы немедленно сделали ей операцию и вытащили паука из её уха.
   Тут зазвонил мобильный телефон.
   – Он звонил вам на мобильный раз десять, – сообщила Марта. – Я сказала, что вы в операционной.
   Майкл взял со стола свой мобильный телефон и передал ей: «Скажи, что я ещё не освободился, я пока не готов с ним разговаривать». Взяв трубку, она ответила на звонок.
   Когда она закончила разговор и отключила трубку, он спросил, где сейчас находится миссис Юргенс, и в каком она состоянии. Марта позвонила в приёмное отделение, и, узнав информацию, доложила: «Ей закапали в ухо Отипакс, сказав, что это лекарство убьёт паука и ввели внутримышечно 25 мг аминазина, что было согласовано с невропатологом – наш врач связался с неврологией, где она наблюдается. По мнению невропатолога, у неё маниакальное возбуждение, психическое расстройство, обусловленное ажитированной депрессией на фоне пресенильного психоза».
   Майкл потянулся к трубке:
   – Вот это похоже на правду. Надеюсь, её родственичек, господин Юргенс, позволит нам отправить её по нужному адресу.
   Первый звонок был сделан Артуру Уомаку, которому тоже приходилось сталкиваться с вдовой Юргенс – разбирать жалобы, ходить в суд, и так далее. Узнав о новом витке её безумия, он удрученно сказал:
   – Опять эта чокнутая вдовушка! Да уж… на своём веку я повидал немало народу, но по-моему, никому другому никогда не удавалось создавать настолько мрачную атмосферу.

* * *

   Этим вечером, за коктейлем возле бассейна, Майкл рассказывал жене про неизбежную, как смерть, вдову Юргенс, от которой шарахаются все врачи, и которая и его не обошла стороной; впрочем, говорил он задушевно, с некоторым юмором:
   – …она поведала доктору, собиравшему анамнез, что уже очень давно знала, что станет жертвой паука. Она ссылалась на не оставляющие никаких сомнений признаки – паутина по всем углам дома, которой с каждым днём становится всё больше, резистентность пауков к современным инсектицидам, свидетельствующая о том, что это новый вид пауков-мутантов, которые охотятся на людей. И вот случилось то, что должно случиться – отвратное членистоногое заползло к ней в ухо и ползает, передвигая мохнатыми лапками по лабиринтам её ушной полости.
   Смотря на город поверх бассейна, Адель мягким и задумчивым голосом сказала:
   – Вот видишь, до чего доводит нетерпимость. Говорят, Клара Юргенс третировала своего мужа, изводила его всякими немыслимыми придирками, и довела беднягу до могилы.
   – То был несчастный случай, авария.
   – Хотя… с другой стороны, во всех несчастных случаях есть доля вины самой жертвы.
   – С чего ты взяла?
   Она выразительно посмотрела на него:
   – Ты сам так сказал.

* * *

   Трудно остановить стрелу в полёте – так же, как миссис Юргенс на пути к реализации своих безумных замыслов. Положительно, эта фурия задалась целью заставить Майкла пройти все возможные степени удивления. Пройдясь бульдозером по охранникам, медсёстрам, всем тем, кто обеспечивал нормальную спокойную работу доктора Гудмэна, она ворвалась в его кабинет, и он получил ни с чем не сравнимое удовольствие снова лицезреть её брутальную вывеску, фигуру, отличающуюся изрядной обремененностью, телесностью, наблюдать, как её грузное тело тяжело ступает по полу.
   Теперь, когда мучительница получила к нему доступ, сидя на стуле против него, она вопрошала:
   – Разве я похожа на идиотку? Предъявите мне паука, которого вы вытащили из моего уха!
   Майкл отвечал ей, что вчера ей закапали в ухо специальные анти-паучиные капли, которые умертвили паука, после чего он был извлечен из ушной полости и на всякий случай кремирован – пока сама она находилась в состоянии медикаментозного сна.
   – В моём ухе поселился паук, которого вы должны немедленно вытащить, – сказала она с утвердительной интонацией.