Страница:
Многое рассказали о той поре берестяные грамоты Новгорода. Они-то и дали основание доказательно опровергнуть то, что веками голословно заявлялось московскими «летописцами». Эти грамоты, пишет академик Янин, «позволили по-новому подойти к решению ряда проблем, прежняя трактовка которых казалась бесспорной».
Вот где правда о славянах. В документах, написанных ими самими. Только так и могло быть.
Во-первых, «в корне меняется представление о механизме образования Древнерусского государства IX–XII веков», которое возникло как попытка объединения народов двух РАЗНЫХ культур – киевской и новгородской. Они действительно «отличались множеством признаков»: язык новгородских славян, например, являлся диалектом венедов, или «славян Южной Балтии», как назвал их Янин. У киевлян был совершенно другой язык.
Во-вторых, из текстов берестяных грамот прояснилось, что такое «новгородская республика». Оказывается, существовал договор между венедами и правящей варяжской элитой, он составлял «основу экономического могущества боярства». Варяжский князь не имел права собирать дань, ему причиталась лишь доля собранной дани, которую он получал как плату за правление, потому что состоял на службе у общества.
Договор между народом и правителем был сердцем Новгородской республики, ее кровеносной системой. Варяги собирали дань с соседних финно-угорских народов и тоже делили ее… Как видим, Новгородская республика отличалась от Киевской Руси государственностью… Даже здесь у них не было ничего общего.
Русь (государство, унаследованное славянами) не являлась продуктом их общества! Поэтому она не могла жить долгой жизнью: империи недолговечны. Русь не просто распалась, а распалась на враждующие княжества, у которых была разная политическая культура. Вот главное! Правители и народ, как известно, имеют взаимные обязательства друг перед другом. И выполняют их. Иначе правителя свергают, и страна разваливается. Что, собственно, и случилось.
Взрыв изнутри, когда страна распадается из-за «инородности» правителей и населения, в истории народов бывал не раз – это судьба многих империй. Однако известны случаи, когда распад этот обретал мягкие, эластичные формы и страна сохранялась. Скажем, та же Англия, которую захватили варяги и тоже поставили своих правителей. Правящая династия там умело балансировала, дань и только дань интересовала ее. О благополучии подданных пришельцы-властители заботились мало, в этом была их сила и одновременно слабость.
Но Англия страна маленькая, там все иначе, чем на Руси. Удержать Англию варяги смогли, несмотря на войны, которые велись веками.
Еще выразительнее пример Исландии. Там практически не было коренного населения, и варяжская колония из-за своей изолированности превратилась со временем в самостоятельное государство, а потомки варягов – в новый народ с самобытной культурой и историей.
Ничего подобного быть не могло на Руси, где огромные территории, многолюдность, давление соседей с юга, востока и запада – все имело место, все влияло на события. Варяжская верхушка, объявив себя «славянами», пыталась по примеру болгарского хана Богура опереться на венедов и удержать власть, но сделать это ей не удалось… Другие масштабы. Впрочем, и потомки испанцев, завоевавших Мексику, уже не считаются испанцами. То же стало с русами, создавшими славянскую общность и бесследно исчезнувшими в ней.
Но русы, в отличие от испанцев, дали своей этнической общности имя – «русские». И это все, что от них осталось.
Вот почему в годы смутного XII века князь Мстислав столь поспешно вторично переписал «Повесть временных лет»; по-своему повернув прежнюю историю Киевской Руси, придал ей славяно-русский акцент, которого не было прежде. Его версия прижилась. С ней сроднились.
Никого не смущает полное отсутствие логики. Например, почему самые, казалось бы, коренные жители Киевской Руси называются не русскими, а украинцами? Почему украинцы отличаются от новгородцев или вятичей? Отличаются не только внешне. Возьмите одежду, кухню, песни, танцы, постройки – все что угодно. Во всем отличия! И минимум сходства.
Русь и Украина явно не одно и то же. Естественного общения между ними не было, оно поддерживалось недолго, от силы до середины XIII века – лет семьдесят, – а потом прервалось. В 1620 году возобновилось. Но как?
Документы о «воссоединении Украины с Россией» показывают, что «воссоединялись» разные народы, которые даже языка друг друга не понимали, общались через переводчиков – толмачей. Например, в составе первого посольства Москвы на Украину во главе с Василием Бутурлиным были два переводчика: тюрк Билял Байца и Степан Кончинский. Ехали они в страну Украину, заселенную «иноземцами черкасами» (так на Руси называли иноземцев-казаков) и «литвинами» (то есть западными украинцами). Видимо, первые говорили на тюркском языке, а вторые – на одном из диалектов славянского, который «русские» славяне не вполне понимали.
Трудно начинали два «братских народа» – с нуля. А смысл «воссоединения Украины с Россией» изложила Екатерина II в своей инструкции: «Надлежит легчайшими способами привести к тому, чтобы оне обрусели и перестали бы глядеть, как волки в лесу»… Что это, как не колонизация Украины?
Гетманскую власть русские ликвидировали быстро, «чтобы век и имя гетманов исчезло, не токмо б персона какая была произведена в оное достоинство». Реформации (точнее – обезглавливанию) подверглась и Церковь «братского народа», ибо и в ней усомнились русские, их иерархи не посчитали людей «из литовской земли» своими единоверцами. Однако священников не разогнали, не лишили сана, а взяли на унизительных условиях к себе на церковные должности (Мацкевич и другие).
Точку в «союзе на вечные времена» поставил царь Александр II, который 30 мая 1876 года издал закон, запрещавший публичное использование украинского языка, печатание на нем книг, преподавание его в школах; даже песни, и те запрещались.
С тех пор украинский язык с каждым годом делался понятнее и понятнее для русского уха – «роднее» становились братья. А «ридна мова» (родной язык!) украинцев забывалась. Сегодня лишь гуцулы у себя на Карпатах сохранили ее. Это явный диалект тюркского языка, с «акцентом».
Так говорили на Киевской Руси.
Если у украинцев не тюркский, а какой-то иной корень, то почему их предки носили папахи, как тюрки, носили сапоги, шаровары, косоворотки, как тюрки? Почему пели такие душевные песни, как степняки, показывали зажигательные и выразительные танцы, как степняки? Почему конь для новгородца есть кляча, транспортное средство, не более, а для степняка (называйся он хоть украинцем, русским или кем еще) конь – это продолжение души и тела, его второе «я»?
Вопросов тысячи. Но все они об одном – об обмане народов, который давно стал нормой в России. Возведен в ранг государственной политики. Укоренился так, что никто и не отличит, где правда, а где ложь.
С «нового» начала – с XVII века – отношения между Россией и Украиной сразу и навсегда обрели двусмысленный оттенок: говорится одно, а делается другое. Москва уже тогда смотрела на жителей «козацкой земли» как на врагов, от которых, по выражению историка В. Н. Татищева, «многократно бунты и вредительские предприятия Российскому государству происходили».
Русские стремились поставить Украину «под царскую руку», а та сопротивлялась. Из-за различий в политической культуре два «братских» народа не понимали друг друга. И не доверяли друг другу. Об этом писали и Татищев, и Ключевский.
Разве не показательно, что после объединения Украины с Россией «ни единый гетман благополучно жизнь не кончил, ни одного гроба их в Малой России нет». А слово «гетман», между прочим, на тюркском языке (на родном языке украинцев!) означает «носитель духа», «носитель чести» народа! Он был как бы выборный царь.
И уж совсем отвратительно прозвище «черкашин», то есть «украинец», в Москве оно надолго обрело значение «изменник». Екатерина II в инструкции «главному Малороссийскому командиру» Петру Румянцеву так и писала: русский народ «привык оказывать не неприметное к Малороссиянам презрение». Последние отвечали тем же.
Это чувство взаимной антипатии двух «братских» народов очень точно передал в XIX веке немецкий путешественник Иоганн Коль: «Отвращение, которое народ Малороссии испытывает к народу Великороссии, столь велико, что его можно справедливо охарактеризовать как национальную ненависть»[5].
Беспамятство – страшная болезнь. Ею страдает Россия. И не она одна. Известный французский историк Марк Ферро написал удивительную книгу «Как рассказывают историю детям в разных странах мира». Выясняется, о себе сочиняют все!
Это – общепринятая норма «официальной» истории.
В Индии, например, по мнению Марка Ферро, история лишена сущности, она мифична в своей основе. История арабов – это «история, нарисованная в картинках». Персидский вариант развития мира ставит Персию центром цивилизации на планете. «Армения, много раз терпевшая поражения, охотно возвеличивает свою историю, придает ей светлый образ мученичества». Едва ли не каждая страна рассказывает, оказывается, СВОЮ историю детям!
Так что упрекать русских политиков за это нельзя, они выдумали не больше других. Может быть, чуть больше.
Но не только детям интересна жизнь предков. Для народов России это живой вопрос, каждый культурный человек желает знать свои корни, историю, правду. Это естественные человеческие желания. Пока же у нас две истории, для двух братьев. Все хорошее и героическое – у старшего брата, а «поганое» – у младшего… Уж лучше беспамятство.
Иногда оно действительно лучше, чем знание. Оно как лекарство, которое лечит душевные раны народа. Особенно после беды, разрушившей прежний ход жизни. Говорят же, «для побежденных спасение одно – не мечтать о спасении».
Но потомков тех побежденных беспамятство, по-моему, делает невеждами. Добровольно забывать себя, истинное прошлое своих предков непростительно. Это – дорога в рабство. Ее и выбрала Россия, отказавшаяся от собственного «я», отсекшая целые эпохи своей истории… Во имя чего такие жертвы? Зачем они ей?
Видимо, трагедия, устроенная русами, так напоминает о себе. Как незалеченная рана. Ибо нельзя забыть себя, нельзя с чистого листа начать новый народ. Не может быть русского, советского, американского или иного «нового» народа, собранного из десятка других: толпа, лишенная исторических корней, не народ.
Бог создавал нас не в угоду правителям. Народы мира отличаются не только внешне, не только культурой, привычками, поведением. Они отличаются еще и на генетическом уровне. Поэтому в семье у негров не рождаются китайцы или кумыки.
Антропологические, физиологические, биохимические и другие отличия присущи всем без исключения народам мира, они вне власти правителей. Так, например, белковый состав клеток ткани и кости у степняков-тюрков иной, чем у венедов, вепсов и других народов лесной зоны. Природа степи как бы сформировала особый тип человека, со своим здоровьем, со своим мироощущением и главное – поведением.
В организме южан присутствуют гены, которых нет у северян. Отсюда (из биологических различий) проистекают различия в характере, физиологии, словом, в восприятии жизни.
Русские и украинцы всегда были разные!.. Они жили в разных природных зонах. То, что их назвали славянами, еще ни о чем не говорит. Кровь в людях осталась прежней. Ее не меняли. Национальная культура тоже осталась прежней, ее желали изменить, но она не менялась и никогда не изменится: хохол, он и есть хохол. «Небесный человек».
Впрочем, эти биологические «сюжеты» интересны лишь географам, для историков они всегда оставались вне поля зрения, а в них ключ к разгадке многих тайн. Например, созданного политиками «народа», который отличается удивительным недружелюбием, агрессивностью, неуважением к своим собратьям, к соплеменникам. Примеров тысячи. Это смертоубийство у Белого дома и в Останкино осенью 1993 года. Это репрессии 1937 года, Гражданская война, дальше вниз по исторической лестнице через жесточайшее подавление народных волнений Пугачева, Болотникова, Булавина, Разина, стрельцов. Это и опричнина, и многое-многое другое, когда русский с удовольствием и даже сладострастием уничтожал русского же. Уничтожал сознательно, как врага, не чувствуя родную кровь.
Ни один народ мира – ни один! – не терзал себя так. Этим кончаются этнографические опыты.
…Конечно, не всем в России по душе то, что не вызывает сомнений в цивилизованном мире. Но правда на всех одна. Как бы патриотично не были настроены иные читатели, поверьте, не для их унижения писались эти строки. Мне стыдно в первую очередь за себя, за свое невежество, за беспамятство: не русы в IX веке «начали» историю России – моей Родины. Раньше началась она, намного раньше.
Киев не имел отношения ни к варягам, захватившим город и превратившим дату захвата в дату его основания, ни тем более к славянам, появившимся здесь в X веке с колодками на шее и кандалами на ногах. Древние летописцы знали историю города, поэтому так старательно и вымарывали ее из летописей поздние правители.
В IX веке киевляне говорили на тюркском языке, ибо они являлись тюрками-кипчаками. Киев в переводе с тюркского «город зятя». Поселение возникло в V веке, было таможенным городом каганата Украина[6]. Его правители назывались каганами.
Точно такой же титул носили правители соседних каганатов – Аварии, Великой Булгарии, Хазарии, Волжской Булгарии, Сибири. Эти каганаты, как ныне области, составляли Великую Степь – страну, которая называлась ДЕШТ-И-КИПЧАК (Половецкое поле).
Степная страна появилась в IV веке, а не в XI, как пишут московские «летописцы», она – результат Великого переселения народов – просуществовала до XVIII века. Но даже название ее теперь не вполне понятно потомкам тех, побежденных степняков. Забыли! А это был южный сосед Руси.
Энциклопедический словарь дает крайне убогую справку о великой стране, составляющей почти всю территорию России: «Дешт-и-Кипчак (Кипчакская степь) – название в арабских и персидских текстах XI–XV веков степей от р. Иртыша до Дуная, от Крыма до Болгара Великого, где кочевали кипчаки (половцы). В XIII веке захвачена монголо-татарами. В XVI–XVIII веках так называлась только восточная часть (территория современного Казахстана)». Вот такие сведения.
Что ни слово, то ложь.
Даже «дешт» приписано иранцам. На самом деле «Дешт-и-Кипчак» – название с глубоким смыслом. Это не «степь кипчаков», такой перевод не в традиции тюркской культуры. Слишком примитивен. «Дешт», точнее «дашта», в древности у тюрков означало «на чужбине».
Но могли ли степняки назвать свою Родину «чужбиной»? Звучит неуютно. Возможно, ключ к разгадке в неприметном «и», что затерялось в названии. Оно – отголосок древности и поначалу читалось «иситеп», то есть «согревшая».
В русском варианте получается даже красиво: «Чужбина, согревшая кипчаков». (В тюркском языке, правда, строй фразы ныне иной, но смысл тот же.)
Для кипчака нет слова роднее, чем «иситеп». Степь – согревшая Родина!
Окна в исчезнувший мир
Шапка Мономаха и шапка Казанская – точно такие же издревле носила тюркская знать, шапку надевали в торжественных случаях, она указывала на сословную принадлежность владельца
Печально знаменитый меч Людоты Коваля. Руническая надпись на нем после известной «реконструкции» была прочитана по-славянски: для чтения текст перевернули вверх ногами и дорисовали недостающее
Странная история у Великой Руси и у города Киева – пять раз переписанная, десять раз переделанная. Не история, а художественный роман с картинками, написанный на политической кухне в Москве. Но есть ли в нем хоть что-то, обойденное пером редактора? Чему можно безоговорочно верить?
Оказывается, есть. Следы правды сохранились, они – на видном месте. Ими пользуются самые горячие приверженцы «русской идеи», не подозревая ни о чем, разумеется. Следы эти – рисунки в летописи, они выразительнее слов. Но исправить их не догадался никто. «Летописцы» российской истории заботились все больше о тексте, о словах, а рисунки просто упустили из виду.
Книги академика Б. А. Рыбакова тому лучший пример. Они отличаются отменной полиграфией и обилием прекрасных иллюстраций, и в этом, пожалуй, их главная ценность. Там на летописных рисунках Древнего Киева изображены люди в кипчакских одеждах, в кипчакских доспехах, с кипчакским оружием, около зданий кипчакской архитектуры, сидящие на кипчакской мебели, пользующиеся кипчакской посудой. Лица людей типично кипчакские: широкие, скуластые. Иные с косичкой или оселедцем. Не спутать. Но автор, не задумываясь, называет их «русскими», даже не «украинцами».
Он будто не знает, что портрет человека, как и народа, создают по его вещам, по деталям быта, по лицам людей. Штриха порой достаточно. По сомбреро узнают мексиканца, по кимоно – японца… Так и кипчак, у него была своя национальная одежда! Предметы своего национального быта. Они хорошо узнаваемы. Они, собственно, и изображены на старинных киевских рисунках. Только слепой не заметит их.
Однако упрекать именитого автора в слепоте или в незнании азов трудно. Он прекрасно знал, что творил. Именно в глубоком знании существа дела убеждают его книги. Например, анализ Радзивилловской летописи, вернее, ее копии с иллюстрациями. Текст относится к XII веку, там десятки миниатюр – целое сокровище, ему-то и давал оценку академик.
Рыбаков, конечно, прав, утверждая, что перед художником «была более полная рукопись, богато иллюстрированная киевскими художниками». Наверняка была. Но вот почему ее текст исчез? Из рассуждений академика не понятно. Рисунки остались, а текст исчез. Рисунки «без текстового сопровождения опознаются лишь при ознакомлении с киевской летописью», пишет он. Как это? Как можно опознать то, что никогда не видел? Что давно исчезло? Оказывается, можно.
Значит, оригинал летописи не пропал? Значит, академик видел его?! Выходит, для кого-то киевские летописи сохранились, а для кого-то – исчезли. Интересную историю предлагают нам… Ее архивы с двойным дном, а люди – с двойной моралью.
Впрочем, можно допустить мысль, что Радзивилловская летопись, равно как и другие рукописи, найденные в монастырях Северной Руси, была не копией, а переводом. В многонациональной Руси, с ее вечным двуязычием, это вполне допустимо. Однако тогда настораживает иное. На полках российского архива лежат лишь документы Северной Руси, написанные на славянском языке. А где летописные своды, выполненные глаголицей и по-тюркски? Утверждение, что их не было в природе, смехотворно.
Однобокую географию древней России даже не скрывают. Будто на южных ее землях не было монастырей? Не было просвещенных людей? Не было городов?.. Новгород – хорошо, однако чем хуже Брянск (Биринчи, Брянечьск), который тоже упоминался в XI веке? Или Елец, Рязань, Тамбов, Саратов… Их культурные традиции куда более древние, нежели новгородские. Здесь Европа проходила «свои университеты», здесь черпали знания византийские и римские богословы еще в IV–V веках. Самые известные «доктора Церкви» были отсюда – из Великой Степи.
Конечно, рано или поздно заговорит Южная Россия, заговорит на родном языке, который фиксировала глаголица. Хватит ей молчать. Культурный пласт там колоссальный. Наши предки внесли огромный вклад в мировую культуру, почему его надо скрывать? В угоду кому мы не знаем о себе, о своей истинной истории? С X века, пишет Рыбаков, русские стали украшать летописи цветными миниатюрами. Еще одно тонкое наблюдение маститого ученого! Оно рассчитано на доверчивого читателя, который решит, будто до 997 года русские летописи цветными миниатюрами не украшались.
А были ли тогда русские летописи? Автор лукаво умалчивает.
Вот так, одной фразой, академик сознательно уводит читателя от важного и скрываемого: не было в X веке русских летописей, следовательно, нечего было украшать. Тот (дославянский и доваряжский) период Киева, вернее – Древней Украины, русских интересовал не ради познания истины, наоборот – ради ее сокрытия. Зарубежные исследователи не раз недоумевали, почему российские архивы будто вычищены от документов Киевской Руси. Например, М. И. Каргер в двухтомнике «Древний Киев» сокрушенно отмечал, что едва ли не все, найденное археологами в Киеве, куда-то таинственно исчезало. Словно сквозь землю проваливалось.
Скажем, находили захоронения в срубах, относящихся явно к довладимирской поре, они были точно такие, как на Алтае, с конем, со слугами, с утварью… Но изучать их не начинали, говорить и писать о них старались меньше, а потом забывали. Будто ничего не находили.
Умалчивали даже о выдающихся открытиях мирового значения. Так, под южной апсидой Десятинной церкви случайно нашли прекрасно сохранившееся погребение. Когда-то там был курган, потом на нем возвели кирпичный храм, один из самых древних в Киеве и, возможно, во всем мире. Богатым было захоронение. На сбруе коня четко различим орнамент, выполненный в традиционном для кипчаков зверином стиле (такие украшения не раз попадались археологам на Алтае). Были найдены равносторонние нательные кресты, принятые у тюрков. И многие другие находки. Но московским «летописцам» все это показалось неубедительным.
Даже тюркские рунические надписи на стенах древнего храма не убеждали их!..
Такое пренебрежение долго было традицией советской науки. Вот и академик Рыбаков явно предвзято пишет о киевских миниатюрах. Лукавит, как только может. В хрониках Древнего Киева, конечно, они были. Не могли не быть. Потому что для кипчаков зрительный ряд, рисунок, даже штрих считались добрым знаком. Они имели давние корни, были продолжением наскальных рисунков. Своих. Стилизованных. Тюркских.
Рисунки эти и сейчас на скалах Алтая, Южной Сибири, откуда пришли кипчаки на Днепр, на Дон, на Дунай. Мало того, рисунки остались на каменных памятниках, которых немало в Степи. Есть они на ювелирных вещах – курганных находках археологов. Не исчезли! Все на виду. Сравнивайте, изучайте. Но не хотят… Доктор наук Сослан Байчоров выпустил интересное исследование «Древнетюркские рунические памятники Европы», там много прелюбопытного. И это исследование осталось невостребованным, о нем мало кто знает.
Не прав Рыбаков, зарождение «русской» культуры, которое он увидел в рукописных книгах Киева, началось задолго до прихода варягов и до Киевской Руси: веками, тысячелетиями совершенствовалась эта культура на Алтае, в Великой Степи. И называлась она тюркской.
Летописные миниатюры X–XII веков дают зримое представление о жизни Древнего Киева. Например, оружие, облик зданий, воинские доспехи, головные уборы, мебель, одежда и другие, казалось бы, «мелочи» интересны сами по себе. Они и заставляют усомниться в том, что вещают не раз редактированные тексты… И вправду портрет народа складывают по его вещам.
Оружие и доспехи тюркских воинов, найденные в курганах очень далеко от Киева, абсолютно такие же, как на рисунках в летописи. У «русских» славян оружие было другое, в чем опять же убеждают археологические находки: оно было для пеших воинов! Кипчаки же пешими не воевали.
Есть, честное слово, есть повод не только глубоко задуматься, но и очень сильно усомниться во многом. Сила в этих рисунках огромная – разрушительная! Она раскрывает глаза непредвзятому человеку, вселяет энергию и надежду.
Миниатюры Радзивилловской летописи – «окна в исчезнувший мир», как назвал их один из исследователей. Прекрасный образ. Если есть окна, значит, в них можно смотреть.
Сперва – на сюжеты рисунков, они тщательно отбирались, запечатлевалось самое важное, самое главное. В них, в сюжетах, видно отношение автора (или заказчика?) к тому или иному событию. Настроение художника тоже, оказывается, передается через века!
На Руси в годы ее «славянизации» летописным делом руководил князь Мстислав Великий, восседая в Великокняжеском скриптории – этаком придворном издательстве.
Дело он поставил на широкую ногу, непокладистых монахов, которые не желали под его диктовку переписывать летописи, заменил покладистыми светскими людьми. А венценосный отец князя Мстислава набросал конспект будущей российской истории (помните, «Поучения…» Мономаха), послушный сын воплотил его замысел. Воплотил, создав свой, особый – русский! – стиль летописания и иллюстрирования.
Надо ли удивляться, почему летописи, равно как и вся российская история, с тех пор изобилуют только победами и подвигами, даже теми, которых не было. Все остальное просто не упоминается. Это и есть, увы, русская традиция.
Вот где правда о славянах. В документах, написанных ими самими. Только так и могло быть.
Во-первых, «в корне меняется представление о механизме образования Древнерусского государства IX–XII веков», которое возникло как попытка объединения народов двух РАЗНЫХ культур – киевской и новгородской. Они действительно «отличались множеством признаков»: язык новгородских славян, например, являлся диалектом венедов, или «славян Южной Балтии», как назвал их Янин. У киевлян был совершенно другой язык.
Во-вторых, из текстов берестяных грамот прояснилось, что такое «новгородская республика». Оказывается, существовал договор между венедами и правящей варяжской элитой, он составлял «основу экономического могущества боярства». Варяжский князь не имел права собирать дань, ему причиталась лишь доля собранной дани, которую он получал как плату за правление, потому что состоял на службе у общества.
Договор между народом и правителем был сердцем Новгородской республики, ее кровеносной системой. Варяги собирали дань с соседних финно-угорских народов и тоже делили ее… Как видим, Новгородская республика отличалась от Киевской Руси государственностью… Даже здесь у них не было ничего общего.
Русь (государство, унаследованное славянами) не являлась продуктом их общества! Поэтому она не могла жить долгой жизнью: империи недолговечны. Русь не просто распалась, а распалась на враждующие княжества, у которых была разная политическая культура. Вот главное! Правители и народ, как известно, имеют взаимные обязательства друг перед другом. И выполняют их. Иначе правителя свергают, и страна разваливается. Что, собственно, и случилось.
Взрыв изнутри, когда страна распадается из-за «инородности» правителей и населения, в истории народов бывал не раз – это судьба многих империй. Однако известны случаи, когда распад этот обретал мягкие, эластичные формы и страна сохранялась. Скажем, та же Англия, которую захватили варяги и тоже поставили своих правителей. Правящая династия там умело балансировала, дань и только дань интересовала ее. О благополучии подданных пришельцы-властители заботились мало, в этом была их сила и одновременно слабость.
Но Англия страна маленькая, там все иначе, чем на Руси. Удержать Англию варяги смогли, несмотря на войны, которые велись веками.
Еще выразительнее пример Исландии. Там практически не было коренного населения, и варяжская колония из-за своей изолированности превратилась со временем в самостоятельное государство, а потомки варягов – в новый народ с самобытной культурой и историей.
Ничего подобного быть не могло на Руси, где огромные территории, многолюдность, давление соседей с юга, востока и запада – все имело место, все влияло на события. Варяжская верхушка, объявив себя «славянами», пыталась по примеру болгарского хана Богура опереться на венедов и удержать власть, но сделать это ей не удалось… Другие масштабы. Впрочем, и потомки испанцев, завоевавших Мексику, уже не считаются испанцами. То же стало с русами, создавшими славянскую общность и бесследно исчезнувшими в ней.
Но русы, в отличие от испанцев, дали своей этнической общности имя – «русские». И это все, что от них осталось.
Вот почему в годы смутного XII века князь Мстислав столь поспешно вторично переписал «Повесть временных лет»; по-своему повернув прежнюю историю Киевской Руси, придал ей славяно-русский акцент, которого не было прежде. Его версия прижилась. С ней сроднились.
Никого не смущает полное отсутствие логики. Например, почему самые, казалось бы, коренные жители Киевской Руси называются не русскими, а украинцами? Почему украинцы отличаются от новгородцев или вятичей? Отличаются не только внешне. Возьмите одежду, кухню, песни, танцы, постройки – все что угодно. Во всем отличия! И минимум сходства.
Русь и Украина явно не одно и то же. Естественного общения между ними не было, оно поддерживалось недолго, от силы до середины XIII века – лет семьдесят, – а потом прервалось. В 1620 году возобновилось. Но как?
Документы о «воссоединении Украины с Россией» показывают, что «воссоединялись» разные народы, которые даже языка друг друга не понимали, общались через переводчиков – толмачей. Например, в составе первого посольства Москвы на Украину во главе с Василием Бутурлиным были два переводчика: тюрк Билял Байца и Степан Кончинский. Ехали они в страну Украину, заселенную «иноземцами черкасами» (так на Руси называли иноземцев-казаков) и «литвинами» (то есть западными украинцами). Видимо, первые говорили на тюркском языке, а вторые – на одном из диалектов славянского, который «русские» славяне не вполне понимали.
Трудно начинали два «братских народа» – с нуля. А смысл «воссоединения Украины с Россией» изложила Екатерина II в своей инструкции: «Надлежит легчайшими способами привести к тому, чтобы оне обрусели и перестали бы глядеть, как волки в лесу»… Что это, как не колонизация Украины?
Гетманскую власть русские ликвидировали быстро, «чтобы век и имя гетманов исчезло, не токмо б персона какая была произведена в оное достоинство». Реформации (точнее – обезглавливанию) подверглась и Церковь «братского народа», ибо и в ней усомнились русские, их иерархи не посчитали людей «из литовской земли» своими единоверцами. Однако священников не разогнали, не лишили сана, а взяли на унизительных условиях к себе на церковные должности (Мацкевич и другие).
Точку в «союзе на вечные времена» поставил царь Александр II, который 30 мая 1876 года издал закон, запрещавший публичное использование украинского языка, печатание на нем книг, преподавание его в школах; даже песни, и те запрещались.
С тех пор украинский язык с каждым годом делался понятнее и понятнее для русского уха – «роднее» становились братья. А «ридна мова» (родной язык!) украинцев забывалась. Сегодня лишь гуцулы у себя на Карпатах сохранили ее. Это явный диалект тюркского языка, с «акцентом».
Так говорили на Киевской Руси.
Если у украинцев не тюркский, а какой-то иной корень, то почему их предки носили папахи, как тюрки, носили сапоги, шаровары, косоворотки, как тюрки? Почему пели такие душевные песни, как степняки, показывали зажигательные и выразительные танцы, как степняки? Почему конь для новгородца есть кляча, транспортное средство, не более, а для степняка (называйся он хоть украинцем, русским или кем еще) конь – это продолжение души и тела, его второе «я»?
Вопросов тысячи. Но все они об одном – об обмане народов, который давно стал нормой в России. Возведен в ранг государственной политики. Укоренился так, что никто и не отличит, где правда, а где ложь.
С «нового» начала – с XVII века – отношения между Россией и Украиной сразу и навсегда обрели двусмысленный оттенок: говорится одно, а делается другое. Москва уже тогда смотрела на жителей «козацкой земли» как на врагов, от которых, по выражению историка В. Н. Татищева, «многократно бунты и вредительские предприятия Российскому государству происходили».
Русские стремились поставить Украину «под царскую руку», а та сопротивлялась. Из-за различий в политической культуре два «братских» народа не понимали друг друга. И не доверяли друг другу. Об этом писали и Татищев, и Ключевский.
Разве не показательно, что после объединения Украины с Россией «ни единый гетман благополучно жизнь не кончил, ни одного гроба их в Малой России нет». А слово «гетман», между прочим, на тюркском языке (на родном языке украинцев!) означает «носитель духа», «носитель чести» народа! Он был как бы выборный царь.
И уж совсем отвратительно прозвище «черкашин», то есть «украинец», в Москве оно надолго обрело значение «изменник». Екатерина II в инструкции «главному Малороссийскому командиру» Петру Румянцеву так и писала: русский народ «привык оказывать не неприметное к Малороссиянам презрение». Последние отвечали тем же.
Это чувство взаимной антипатии двух «братских» народов очень точно передал в XIX веке немецкий путешественник Иоганн Коль: «Отвращение, которое народ Малороссии испытывает к народу Великороссии, столь велико, что его можно справедливо охарактеризовать как национальную ненависть»[5].
Беспамятство – страшная болезнь. Ею страдает Россия. И не она одна. Известный французский историк Марк Ферро написал удивительную книгу «Как рассказывают историю детям в разных странах мира». Выясняется, о себе сочиняют все!
Это – общепринятая норма «официальной» истории.
В Индии, например, по мнению Марка Ферро, история лишена сущности, она мифична в своей основе. История арабов – это «история, нарисованная в картинках». Персидский вариант развития мира ставит Персию центром цивилизации на планете. «Армения, много раз терпевшая поражения, охотно возвеличивает свою историю, придает ей светлый образ мученичества». Едва ли не каждая страна рассказывает, оказывается, СВОЮ историю детям!
Так что упрекать русских политиков за это нельзя, они выдумали не больше других. Может быть, чуть больше.
Но не только детям интересна жизнь предков. Для народов России это живой вопрос, каждый культурный человек желает знать свои корни, историю, правду. Это естественные человеческие желания. Пока же у нас две истории, для двух братьев. Все хорошее и героическое – у старшего брата, а «поганое» – у младшего… Уж лучше беспамятство.
Иногда оно действительно лучше, чем знание. Оно как лекарство, которое лечит душевные раны народа. Особенно после беды, разрушившей прежний ход жизни. Говорят же, «для побежденных спасение одно – не мечтать о спасении».
Но потомков тех побежденных беспамятство, по-моему, делает невеждами. Добровольно забывать себя, истинное прошлое своих предков непростительно. Это – дорога в рабство. Ее и выбрала Россия, отказавшаяся от собственного «я», отсекшая целые эпохи своей истории… Во имя чего такие жертвы? Зачем они ей?
Видимо, трагедия, устроенная русами, так напоминает о себе. Как незалеченная рана. Ибо нельзя забыть себя, нельзя с чистого листа начать новый народ. Не может быть русского, советского, американского или иного «нового» народа, собранного из десятка других: толпа, лишенная исторических корней, не народ.
Бог создавал нас не в угоду правителям. Народы мира отличаются не только внешне, не только культурой, привычками, поведением. Они отличаются еще и на генетическом уровне. Поэтому в семье у негров не рождаются китайцы или кумыки.
Антропологические, физиологические, биохимические и другие отличия присущи всем без исключения народам мира, они вне власти правителей. Так, например, белковый состав клеток ткани и кости у степняков-тюрков иной, чем у венедов, вепсов и других народов лесной зоны. Природа степи как бы сформировала особый тип человека, со своим здоровьем, со своим мироощущением и главное – поведением.
В организме южан присутствуют гены, которых нет у северян. Отсюда (из биологических различий) проистекают различия в характере, физиологии, словом, в восприятии жизни.
Русские и украинцы всегда были разные!.. Они жили в разных природных зонах. То, что их назвали славянами, еще ни о чем не говорит. Кровь в людях осталась прежней. Ее не меняли. Национальная культура тоже осталась прежней, ее желали изменить, но она не менялась и никогда не изменится: хохол, он и есть хохол. «Небесный человек».
Впрочем, эти биологические «сюжеты» интересны лишь географам, для историков они всегда оставались вне поля зрения, а в них ключ к разгадке многих тайн. Например, созданного политиками «народа», который отличается удивительным недружелюбием, агрессивностью, неуважением к своим собратьям, к соплеменникам. Примеров тысячи. Это смертоубийство у Белого дома и в Останкино осенью 1993 года. Это репрессии 1937 года, Гражданская война, дальше вниз по исторической лестнице через жесточайшее подавление народных волнений Пугачева, Болотникова, Булавина, Разина, стрельцов. Это и опричнина, и многое-многое другое, когда русский с удовольствием и даже сладострастием уничтожал русского же. Уничтожал сознательно, как врага, не чувствуя родную кровь.
Ни один народ мира – ни один! – не терзал себя так. Этим кончаются этнографические опыты.
…Конечно, не всем в России по душе то, что не вызывает сомнений в цивилизованном мире. Но правда на всех одна. Как бы патриотично не были настроены иные читатели, поверьте, не для их унижения писались эти строки. Мне стыдно в первую очередь за себя, за свое невежество, за беспамятство: не русы в IX веке «начали» историю России – моей Родины. Раньше началась она, намного раньше.
Киев не имел отношения ни к варягам, захватившим город и превратившим дату захвата в дату его основания, ни тем более к славянам, появившимся здесь в X веке с колодками на шее и кандалами на ногах. Древние летописцы знали историю города, поэтому так старательно и вымарывали ее из летописей поздние правители.
В IX веке киевляне говорили на тюркском языке, ибо они являлись тюрками-кипчаками. Киев в переводе с тюркского «город зятя». Поселение возникло в V веке, было таможенным городом каганата Украина[6]. Его правители назывались каганами.
Точно такой же титул носили правители соседних каганатов – Аварии, Великой Булгарии, Хазарии, Волжской Булгарии, Сибири. Эти каганаты, как ныне области, составляли Великую Степь – страну, которая называлась ДЕШТ-И-КИПЧАК (Половецкое поле).
Степная страна появилась в IV веке, а не в XI, как пишут московские «летописцы», она – результат Великого переселения народов – просуществовала до XVIII века. Но даже название ее теперь не вполне понятно потомкам тех, побежденных степняков. Забыли! А это был южный сосед Руси.
Энциклопедический словарь дает крайне убогую справку о великой стране, составляющей почти всю территорию России: «Дешт-и-Кипчак (Кипчакская степь) – название в арабских и персидских текстах XI–XV веков степей от р. Иртыша до Дуная, от Крыма до Болгара Великого, где кочевали кипчаки (половцы). В XIII веке захвачена монголо-татарами. В XVI–XVIII веках так называлась только восточная часть (территория современного Казахстана)». Вот такие сведения.
Что ни слово, то ложь.
Даже «дешт» приписано иранцам. На самом деле «Дешт-и-Кипчак» – название с глубоким смыслом. Это не «степь кипчаков», такой перевод не в традиции тюркской культуры. Слишком примитивен. «Дешт», точнее «дашта», в древности у тюрков означало «на чужбине».
Но могли ли степняки назвать свою Родину «чужбиной»? Звучит неуютно. Возможно, ключ к разгадке в неприметном «и», что затерялось в названии. Оно – отголосок древности и поначалу читалось «иситеп», то есть «согревшая».
В русском варианте получается даже красиво: «Чужбина, согревшая кипчаков». (В тюркском языке, правда, строй фразы ныне иной, но смысл тот же.)
Для кипчака нет слова роднее, чем «иситеп». Степь – согревшая Родина!
Окна в исчезнувший мир
Странная история у Великой Руси и у города Киева – пять раз переписанная, десять раз переделанная. Не история, а художественный роман с картинками, написанный на политической кухне в Москве. Но есть ли в нем хоть что-то, обойденное пером редактора? Чему можно безоговорочно верить?
Оказывается, есть. Следы правды сохранились, они – на видном месте. Ими пользуются самые горячие приверженцы «русской идеи», не подозревая ни о чем, разумеется. Следы эти – рисунки в летописи, они выразительнее слов. Но исправить их не догадался никто. «Летописцы» российской истории заботились все больше о тексте, о словах, а рисунки просто упустили из виду.
Книги академика Б. А. Рыбакова тому лучший пример. Они отличаются отменной полиграфией и обилием прекрасных иллюстраций, и в этом, пожалуй, их главная ценность. Там на летописных рисунках Древнего Киева изображены люди в кипчакских одеждах, в кипчакских доспехах, с кипчакским оружием, около зданий кипчакской архитектуры, сидящие на кипчакской мебели, пользующиеся кипчакской посудой. Лица людей типично кипчакские: широкие, скуластые. Иные с косичкой или оселедцем. Не спутать. Но автор, не задумываясь, называет их «русскими», даже не «украинцами».
Он будто не знает, что портрет человека, как и народа, создают по его вещам, по деталям быта, по лицам людей. Штриха порой достаточно. По сомбреро узнают мексиканца, по кимоно – японца… Так и кипчак, у него была своя национальная одежда! Предметы своего национального быта. Они хорошо узнаваемы. Они, собственно, и изображены на старинных киевских рисунках. Только слепой не заметит их.
Однако упрекать именитого автора в слепоте или в незнании азов трудно. Он прекрасно знал, что творил. Именно в глубоком знании существа дела убеждают его книги. Например, анализ Радзивилловской летописи, вернее, ее копии с иллюстрациями. Текст относится к XII веку, там десятки миниатюр – целое сокровище, ему-то и давал оценку академик.
Рыбаков, конечно, прав, утверждая, что перед художником «была более полная рукопись, богато иллюстрированная киевскими художниками». Наверняка была. Но вот почему ее текст исчез? Из рассуждений академика не понятно. Рисунки остались, а текст исчез. Рисунки «без текстового сопровождения опознаются лишь при ознакомлении с киевской летописью», пишет он. Как это? Как можно опознать то, что никогда не видел? Что давно исчезло? Оказывается, можно.
Значит, оригинал летописи не пропал? Значит, академик видел его?! Выходит, для кого-то киевские летописи сохранились, а для кого-то – исчезли. Интересную историю предлагают нам… Ее архивы с двойным дном, а люди – с двойной моралью.
Впрочем, можно допустить мысль, что Радзивилловская летопись, равно как и другие рукописи, найденные в монастырях Северной Руси, была не копией, а переводом. В многонациональной Руси, с ее вечным двуязычием, это вполне допустимо. Однако тогда настораживает иное. На полках российского архива лежат лишь документы Северной Руси, написанные на славянском языке. А где летописные своды, выполненные глаголицей и по-тюркски? Утверждение, что их не было в природе, смехотворно.
Однобокую географию древней России даже не скрывают. Будто на южных ее землях не было монастырей? Не было просвещенных людей? Не было городов?.. Новгород – хорошо, однако чем хуже Брянск (Биринчи, Брянечьск), который тоже упоминался в XI веке? Или Елец, Рязань, Тамбов, Саратов… Их культурные традиции куда более древние, нежели новгородские. Здесь Европа проходила «свои университеты», здесь черпали знания византийские и римские богословы еще в IV–V веках. Самые известные «доктора Церкви» были отсюда – из Великой Степи.
Конечно, рано или поздно заговорит Южная Россия, заговорит на родном языке, который фиксировала глаголица. Хватит ей молчать. Культурный пласт там колоссальный. Наши предки внесли огромный вклад в мировую культуру, почему его надо скрывать? В угоду кому мы не знаем о себе, о своей истинной истории? С X века, пишет Рыбаков, русские стали украшать летописи цветными миниатюрами. Еще одно тонкое наблюдение маститого ученого! Оно рассчитано на доверчивого читателя, который решит, будто до 997 года русские летописи цветными миниатюрами не украшались.
А были ли тогда русские летописи? Автор лукаво умалчивает.
Вот так, одной фразой, академик сознательно уводит читателя от важного и скрываемого: не было в X веке русских летописей, следовательно, нечего было украшать. Тот (дославянский и доваряжский) период Киева, вернее – Древней Украины, русских интересовал не ради познания истины, наоборот – ради ее сокрытия. Зарубежные исследователи не раз недоумевали, почему российские архивы будто вычищены от документов Киевской Руси. Например, М. И. Каргер в двухтомнике «Древний Киев» сокрушенно отмечал, что едва ли не все, найденное археологами в Киеве, куда-то таинственно исчезало. Словно сквозь землю проваливалось.
Скажем, находили захоронения в срубах, относящихся явно к довладимирской поре, они были точно такие, как на Алтае, с конем, со слугами, с утварью… Но изучать их не начинали, говорить и писать о них старались меньше, а потом забывали. Будто ничего не находили.
Умалчивали даже о выдающихся открытиях мирового значения. Так, под южной апсидой Десятинной церкви случайно нашли прекрасно сохранившееся погребение. Когда-то там был курган, потом на нем возвели кирпичный храм, один из самых древних в Киеве и, возможно, во всем мире. Богатым было захоронение. На сбруе коня четко различим орнамент, выполненный в традиционном для кипчаков зверином стиле (такие украшения не раз попадались археологам на Алтае). Были найдены равносторонние нательные кресты, принятые у тюрков. И многие другие находки. Но московским «летописцам» все это показалось неубедительным.
Даже тюркские рунические надписи на стенах древнего храма не убеждали их!..
Такое пренебрежение долго было традицией советской науки. Вот и академик Рыбаков явно предвзято пишет о киевских миниатюрах. Лукавит, как только может. В хрониках Древнего Киева, конечно, они были. Не могли не быть. Потому что для кипчаков зрительный ряд, рисунок, даже штрих считались добрым знаком. Они имели давние корни, были продолжением наскальных рисунков. Своих. Стилизованных. Тюркских.
Рисунки эти и сейчас на скалах Алтая, Южной Сибири, откуда пришли кипчаки на Днепр, на Дон, на Дунай. Мало того, рисунки остались на каменных памятниках, которых немало в Степи. Есть они на ювелирных вещах – курганных находках археологов. Не исчезли! Все на виду. Сравнивайте, изучайте. Но не хотят… Доктор наук Сослан Байчоров выпустил интересное исследование «Древнетюркские рунические памятники Европы», там много прелюбопытного. И это исследование осталось невостребованным, о нем мало кто знает.
Не прав Рыбаков, зарождение «русской» культуры, которое он увидел в рукописных книгах Киева, началось задолго до прихода варягов и до Киевской Руси: веками, тысячелетиями совершенствовалась эта культура на Алтае, в Великой Степи. И называлась она тюркской.
Летописные миниатюры X–XII веков дают зримое представление о жизни Древнего Киева. Например, оружие, облик зданий, воинские доспехи, головные уборы, мебель, одежда и другие, казалось бы, «мелочи» интересны сами по себе. Они и заставляют усомниться в том, что вещают не раз редактированные тексты… И вправду портрет народа складывают по его вещам.
Оружие и доспехи тюркских воинов, найденные в курганах очень далеко от Киева, абсолютно такие же, как на рисунках в летописи. У «русских» славян оружие было другое, в чем опять же убеждают археологические находки: оно было для пеших воинов! Кипчаки же пешими не воевали.
Есть, честное слово, есть повод не только глубоко задуматься, но и очень сильно усомниться во многом. Сила в этих рисунках огромная – разрушительная! Она раскрывает глаза непредвзятому человеку, вселяет энергию и надежду.
Миниатюры Радзивилловской летописи – «окна в исчезнувший мир», как назвал их один из исследователей. Прекрасный образ. Если есть окна, значит, в них можно смотреть.
Сперва – на сюжеты рисунков, они тщательно отбирались, запечатлевалось самое важное, самое главное. В них, в сюжетах, видно отношение автора (или заказчика?) к тому или иному событию. Настроение художника тоже, оказывается, передается через века!
На Руси в годы ее «славянизации» летописным делом руководил князь Мстислав Великий, восседая в Великокняжеском скриптории – этаком придворном издательстве.
Дело он поставил на широкую ногу, непокладистых монахов, которые не желали под его диктовку переписывать летописи, заменил покладистыми светскими людьми. А венценосный отец князя Мстислава набросал конспект будущей российской истории (помните, «Поучения…» Мономаха), послушный сын воплотил его замысел. Воплотил, создав свой, особый – русский! – стиль летописания и иллюстрирования.
Надо ли удивляться, почему летописи, равно как и вся российская история, с тех пор изобилуют только победами и подвигами, даже теми, которых не было. Все остальное просто не упоминается. Это и есть, увы, русская традиция.