Да, появившееся тогда «арамейское» письмо напоминало алтайское, вернее, было его каллиграфической разновидностью, что видно из сравнительных таблиц, приведенных Д. Дирингером в книге «Алфавит». К сожалению, автор, человек предвзятый, говоря о древних алфавитах мира, проигнорировал тюркский. Даже не упомянул! Зато, не подозревая ни о чем, сравнил арамейское (сирийское) письмо с письмом Аршакидов, согдийским и уйгурским письмом. Сходство разительное. Оно и подвело автора.
   Не сопоставив события и время, он позволил себе обескураживающий вывод, мол, начало письменности на Среднем Востоке идет от семитов. Впрочем, Дирингер лишь выразил мнение Запада, давно не подвергавшееся критическому анализу. Не подумал, что письменность – всего лишь способ передачи конфиденциальной информации на большой территории, не торговля породила его, а власть, государство. Изменение каллиграфии еще не есть изобретение новой письменности.
   Арамейские надписи, датируемые временем до Ахеменидов, то есть ранее VI века до новой эры, в природе не существуют, а в самой Сирии их вообще не нашли. Никаких. Даже более поздних.
   Если бы ученые Запада не боялись смотреть правде в глаза, они наверняка заметили бы, что уйгурское, согдийское, аршакидское письмо существовало до появления «арамейского». И они это заметили, обнаружив в 1923 году на Южном Алтае следы письменности трехтысячелетней давности (!), но промолчали.
   А если бы еще и перевели слово «согдийский», то… вообще по-другому писали бы свои книги. На древнетюркском Сугда (так когда-то называлась Согдиана) означало «около воды» и относилось к тюркам, которые селились в оазисах Средней Азии. Согдийцы – не самостоятельный народ, значит, и письменность их тоже не самостоятельна. Они жители Персии, тюрки.
   И все-таки Западу надо отдать толику уважения за слова, которые написал Дирингер в книге «Алфавит»: «Письменность Брахми – великая прародительница письменности Индии, корейский алфавит, монгольские письменности произошли из того же источника, что и греческий, латинский, рунический, еврейский, арабский и русский алфавиты», то есть из одного источника.
   Автор не назвал имя прародителя письменности – Алтай, но, зная о Великом переселении народов, сделать это можно уже и самим. Потому что дважды два – четыре. И в Индии, и в Египте, и в Израиле. Всюду. Даже в Корее, где не скрывают свою принадлежность к алтайскому корню… «Ахеменидская империя, – отмечал известный востоковед, – была единственной подлинной империей, а персидский царь – единственным настоящим царем не только в представлении греков, но, очевидно, и для жителей Индии».
   Тюрки утверждались на Евразийском континенте. Их царские роды давали миру выдающихся правителей, вместе с ними приходили новая вера, новые законы, новая письменность. Вот почему клинопись и иероглифы на Ближнем Востоке бесследно канули в прошлое. Они были слишком устаревшими и неудобными. Как каменный топор.
   …Когда в III веке новой эры династия Аршакидов пала, культура Парфии не исчезла. Язык парфян (персидский диалект тюркского языка!) стал литературным языком Ирана. Такова была воля новых правителей из династии Сасанидов, которые, объявив о возрождении «персидского» Ирана, просто-напросто назвали тюркское иранским. Тогда и зародилось недоразумение, просочившееся даже в «Книгу о царях». Сасаниды оказались правы: топоним Иран по сравнению с Парфией, несомненно, был шире и звучал оптимистичнее. Для молодой династии то был шанс сплотить население бывшей Парфии и соседних ханств, ведь тюрки преобладали в городах, в армии. Для них и брали родное название – Иран.
   Это, пожалуй, один из самых запутанных моментов истории Среднего Востока. Но он многое и проясняет. Например, почему в Средневековье поэты, жившие в ханствах, подчиненных Ирану, складывали стихи не на родном языке, а на его парфянском (восточноиранском) диалекте. Такова судьба Рудаки, Низами Гянджеви, Амира Хосрова Дехлеви, Омара Хайяма, Деде Коркуда, других знаменитых поэтов. Все они продолжатели одной культуры – парфянской. Отсюда и «книжный пехлеви», и таджикско-персидская, и азербайджанская, и староузбекская литература. Отсюда и удивляющее сходство сюжетов народного эпоса Ирана и Алтая, они часто просто неотличимы.
   О том, насколько отличался язык парфян от бытовавшего прежде в Персии, писал известный востоковед В. В. Бартольд: «Литературный язык сасанидской эпохи был унаследован от парфянской и потому назывался пехлевийским. Что слово pahlava (позднейшая лингвистическая форма parthava) относится к парфянам, знали еще армянские авторы первых веков ислама; арабам было известно только то, что название pahlau относится к северным, а не южным округам Ирана. Пехлевийский язык мало отличался от современного фарси. Современный перс мог бы без особого труда понять язык, на котором говорили его предки 1500 лет назад; гораздо труднее было бы персу эпохи первых Сасанидов понять язык ахеменидской эпохи (речь идет о клинописи. – М.А.), отделенной от него всего шестью столетиями».
   В этом объяснении кроются ответы на многие вопросы. Например, почему азербайджанцы легко понимают иранцев. Почему в Иране есть тюркские провинции… И даже то, почему иранцы скрывают свои тюркские корни.
   Ныне просто забыто, что на Среднем Востоке со времен Парфии жил литературный «диалект» тюркского языка, на нем общались поэты и философы.
   Литературный язык – это древняя традиция культуры Алтая, позволявшая разным народам понимать друг друга. Он и объединял тюрков в единый тюркский мир. Не разговорный язык, а язык поэзии и восторга, чистый, как бриллиант, ограненный поколениями поэтов. То было неотъемлемым правом выражения своего «я». Это делало письмо Алтая многоликим. Равно как и его культуру.
   В Иране, надо заметить, до сих пор не забыта тюркская речь. Там есть города и деревни, где говорят по-тюркски, их называют азербайджанскими. Сколько их? Не знает никто. Однако более тридцати миллионов человек проживает в одном лишь Западном Азербайджане. А на улицах Тегерана среди прохожих каждый второй – точная копия жителя Баку, то же лицо, те же манеры. Все одинаковое, только речь иная.
   Выходит, не моря разделяют людей, а невежество.
   Ныне в Иране живут каджары, шахсевены, бахтиары, кыпчаки, какшкайцы, афшары, карапапахи, карадагцы, кенгерлу, иналу, бахарлу, нафар, хорасани, пичаги, карайи, байаты, карагозлу, теймурташ, гоудари. Все они сыграли заметную роль в становлении Ирана, но их называют «племенами» и «народами». Почему, объяснять не надо – политика… Между прочим, руками этих тюрков династия Сефевидов в XV–XVI веках объединила Иран.
   Тюрки – оплот власти, бессменные ее стражи, так повелось со времен Ажи-Дахака, так продолжается и сейчас.
   Вся история Ирана связана с потомками алтайцев: начиная с династий Ахеменидов, Аршакидов и кончая Каджарами (1925). В середине VII века Иран был под властью арабов, в середине XI–XII веков – под властью тюркской же династии Сельджукидов, в XIII – середине XIV века власть перешла к прямым выходцам с Алтая – Хулагуидам. В начале XVI века, благодаря помощи тюрков, Сефевиды объединили Иран. А с конца XVIII века и до 1925 года Ираном управляла тюркская династия Каджаров… Так когда же Иран был не тюркским?!
   А это история, написанная самими иранцами.
   «Иранские народы» назвали «дахскими» родами. О дахах упоминает знаменитая Авеста. Они составили кавалерию Парфии, были отличными скотоводами. Точный перевод слова «дах» якобы неизвестен, уверяют иранисты Запада. Ой ли. То «загадочное» слово алтайского происхождения, как и народ, к которому оно относилось, дах (таг ~ даг ~ дах) на древнетюркском означает «гора», а дахдахи (тагдакы) – «люди, живущие в горах». Все, оказывается, очень просто. И очень точно.
   Не потому ли Ажи-Дахака и стал символом правителя, пришедшего с гор? Обратите внимание на это имя. Первая его часть указывает на крест Тенгри, который несли алтайцы, а вторая – на горы, откуда они шли. Разве за таким объяснением ничего не стоит?
   Согласно литературной традиции, начало Парфянскому царству положило племя парнов, входившее в состав конфедерации дахов, относимых то к сакам, то к парфянам. В IV веке до новой эры дахи обитали между реками Оксом и Яксартом (Амударьей и Сырдарьей). Были в армии Дария III. О скотоводческих племенах, известных грекам под общим названием дахов (даев), писал Страбон.
   Выражение тагдакы ~ дахдахи, относившееся к «людям, живущим в горах», широко бытовало у тюркских народов. Об этом свидетельствует руническая надпись на памятнике в честь Кюль-Тегина (732) с горного плато Кошо-Цайдам.
   Взять, к примеру, иранский народ каджар, они говорят на каджарском языке. Что за язык? Он относится к «тюркской группе алтайской семьи», написано о нем в этнографическом справочнике. И все становится на свои места. Или взять другой «народ» – шахсевенов; с ним та же путаница. Шахсевены очень близки к азербайджанцам, их язык практически неотличим, тот же «муганский» диалект. Этот «народ» появился в Иране в XVI веке, когда формировали шахскую гвардию (по-азербайджански шахысеван – «любящие шаха»). Причем формировали, как записано в истории Ирана, из тюркских племен кызылбашей… А мог ли кто сильнее тюрка любить защищать власть?
   Кто есть кто, в «иранском» Иране знает теперь не каждый.
   Когда-то Персия имела огромную территорию, в разное время ее границы уходили далеко на север, за Дербент, и на запад, до Средиземного моря, о той эпохе не вспоминают, ее отголоском и стала «официальная» история, сотканная из недомолвок. Народы, легенды, религии – все перепутано, чтобы не будить память, заглушить боль. Свою историю иранцы знают, как правило, с VIII века, с принятия ислама, все прежнее для них просто отсутствует.
   «Никто не хранит тайны лучше того, кто ее не знает», – говорят на Востоке. Видимо, в том и проявилась мудрость правителей Ирана, которых интересовала не правда, им важно было скрыть то, как они ее потеряли!
   Верные Единобожию иранские тюрки Аллаха зовут по-тюркски – Ходай, они сменили родной язык на фарси, приняли ислам и с чувством облегчения вздохнули. Но незнание родословной не освобождает от нее… Потомки барса рождаются только барсами. Пусть плохими, но барсами.
   Когда-нибудь мусульмане Ирана поймут: по-настоящему могуч тот, кто умеет побеждать себя. Народ, отвергший предков, заражается тщеславием, становится добычей политиков и колонизаторов. Это и случилось в «иранском» Иране… Увы. Истинные слова всегда неприятны, но приятные – не всегда истинны, так уж устроена жизнь.
 
   …Когда-то на Среднем Востоке процветала Бактрия, самая богатая восточная провинция Персии. Со II века до новой эры она носила имя Тохаристан (Тохарское ханство). То государство, как и Парфия, скрыто в густом «научном» тумане, с любым народом связывают его историю, только не с тюрками. Хотя все путешественники, побывавшие у тохар, отмечали: «нравы и обычаи там такие же, как у тюрков».
   Любопытно, «тохар» на Тибете означает «белая голова». Но не седая. Так народная этимология сохранила память о пришельцах с Алтая, очень отличавшихся внешне от коренных тибетцев – черноволосых, кареглазых и смуглых. Русыми, с рыжеватым отливом волосами, голубоглазыми, белокожими, с телами, «сияющими, как месяц», этими словами описывали алтайцев их современники и в Индии. О зеленоглазых говорили, что они с глазами, как незрелая ягода.
   Сведения о тохарах есть в эпических произведениях «Махабхарате» и «Рамаяне». Это и позволяет с уверенностью говорить об их периоде в истории Ирана. Алтайская царская династия пять веков правила там. Во всяком случае, хан Арсак, покинувший Бактрию и возвысивший Парфию, вел родословную от потомка ахеменидского царя Артаксеркса II и своим покровителем по-прежнему считал барса.
   В то время царей выбирали семь старейшин, совет рода, как бы представители светской власти, они давали путевку на трон. Их решение «утверждал» другой совет, составленный из высшего духовенства. Причем учитывали завещание последнего монарха… К сожалению, достоверного в истории Тохаристана осталось немного, он лежал в тени событий. Во II веке до новой эры власть прежней династии ослабла. А в начале новой эры там сменилась династия правителей. Новое ханство назвали Кушанским, о том свидетельствуют монеты Тохаристана, других достоверных документов нет.
   Земли Восточной Персии (современная Средняя Азия, Афганистан, Пакистан, часть Северной Индии) и даже Китая объединило новое ханство. Оно отличалось небывалым могуществом. К сожалению, над его историей слишком усердно «потрудились» политики от науки, они исказили даже имена царей, основателя ханства, носившего древний тюркский титул «ябгу», теперь называют Кудзула (Куджула) Кадфиз или по-китайски Киоцзюкю.
   Название «тохары» пока не обнаружено ни в одном из собственно Кушанских памятников. Надписи на монетах говорят о принадлежности правителей к роду Кушан, это вполне согласуется с «теорией» царских родов на Алтае.
   Китайцы называли кушан Гуйшуань, в китайской мифологии «гуй» имел особые отличия. Их изображали демонами с остроконечными головами и рыжими волосами. Это передает облик алтайских пришельцев – рыжих, в остроконечных головных уборах из войлока. Как и все саки.
   Еще деталь – головные уборы правителей, они подчеркивали принадлежность их владельцев к царскому роду. Об этом же свидетельствуют не только монеты и геммы, но и предметы искусства. Например, в Музее Гимэ (Париж) головной убор кушанской статуи венчает оперенная голова птицы, напоминающей сокола. Такие же головные уборы встречаются на монетах кушанского царя Канишки. Историки отмечают: подобный тип головного убора с птицей был распространен в сакской (тюркской) среде.
   Как звучало его имя по-тюркски? Неизвестно. Кем он был, тоже непонятно. Хотя Страбон сообщал, что у народов Среднего Востока языки одинаковые. Иначе говоря, эти «народы» и «племена» (согдийцы, хорезмийцы, бактрийцы, кушаны и прочие) отличались от алтайцев «прежде всего по образу жизни», но не по языку и культуре. Говорили они одинаково, то есть на одном наречии.
   Это не в силах отрицать и современная наука, но она, чтобы запутать людей, выделяет язык саков (читай – тюрков) и их соседей в особую группу, называя ее восточноиранской. Лучше бы придумать что-то другое. Вышло примерно то же, что включить английский или любой германский язык в американскую группу языков. Родство, конечно, отметится, но внук будет назван прадедом… Ошибка незаметная, но существенная.
   Между тем, имя иранского эпического героя, который открыл секрет письменности, Тахма-Урупа (Тамга Уруп). Тюрки переводят его имя очень четко – «вырезавший магические знаки». Других вариантов здесь нет. Археологи нашли немало памятников той поры. На иных – тюркские руны, читаемые фразы, они точно такие, как на Алтае. Это и есть язык народа, оставившего их.
   Но… «тексты не прочитаны», пишут ученые-политики. Например, в Дашт-Навуре (Афганистан) французы отыскали следы кушанского города, рядом – скалу с рунами, но серьезного исследования не проводили. Нашли и нашли… В Кара-тепе, недалеко от Ташкента, тоже обнаружен храм, а в его руинах – черепки (острака) с руническими алтайскими надписями. И они утонули в молчании… Археологов обычно интересует тюркское золото, не надписи.
   Это походит на саботаж или тайный сговор. Забвение культуры – поразительное и абсолютно не исследованное наукой явление.
   Лучший пример тому – курган Иссык, он в пятидесяти километрах от Алматы. Там в 1969 году советские археологи нашли «Золотого человека», уникальнейшее захоронение, в котором сохранились одежда и другие принадлежности усопшего тюркского царя. Но лучше бы его и не находили. Исследование находки велось под диктовку Москвы. Череп исчез тут же – он принадлежал европеоиду, а это не согласовывалось с расистской теорией «диких кочевников», которую отстаивает Запад.
   Золотой крест (аджи), украшенный драгоценными камнями, огнем сиявший на шлеме царя, тоже таинственно исчез. В шлеме осталась лишь дырочка.
   В том же кургане нашли и чашу с надписью, которая датирована примерно V веком до новой эры. Текст содержит около 30 рунических знаков, таких же, как на черепках из Кара-Тепе. Анализ «по горячим следам», проведенный крупнейшими специалистами Института востоковедения АН СССР, подводил к тому, что надпись на чаше выполнена неизвестным ранее алфавитом. И это все, что сказала советская наука: ни слова о тюркском языке. Хотя руническое письмо Алтая к тому времени было известно в мире. В названном институте работали даже тюркологи.
   Заключение названного института глубокомысленно отмечало, что по-арамейски текст не читается. Но никто не просил читать его по-арамейски. И по-китайски не требовалось читать… Тогда и пришлось тюркологам признать сходство знаков на чаше с тюркскими рунами. Но поскольку тюркскому языку официальная наука отказывает в древности, московские «специалисты» пришли к обескураживающему выводу, мол, надпись «процарапана позднее». Остается только гадать, какой смысл они вкладывали в это явно провокационное предположение?..
   А фрагмент той рунической надписи на чаше читался так: «…исполняй обязанность, предложи пить. Если истекает яд, отбери…». Но советские ученые, сделавшие свое головоломное заключение, боролись с пантюркизмом, им было не до истины.
 
   …В Кушанском ханстве кипел настоящий «котел», в котором плавились и преображались культуры народов. Тюрки, персы, афганцы, индийцы, китайцы жили бок о бок, в одном государстве, они меняли себя, свой быт. Меняли друг друга. Средний Восток превращался в многонациональное общество, шел синтез религий и верований. Поэтому в Кушанском ханстве не мог не сложиться новый этнический лик, новая культура, основанная на Единобожии, она и стала благодатной почвой, принявшей потом зерна ислама.
   Время неутомимо делало свое дело. Как? Это не знает никто. Добрососедство – необъяснимый феномен жизни, оно меняет народ, меняет его внешность, но делает все незаметно… Великая радость и великое горе безмолвны.
   Никто не заметил, как «иранские» тюрки стали отличаться от алтайских сородичей. Увидели результат, и поэтому их назвали огузами. «Огуз» на тюркском языке значило «многоопытный», «мудрый». Общение с другими народами сделало их мудрыми и терпеливыми.
   Пример тому торговля, которую наладили на Среднем Востоке Ахемениды, продолжили Аршакиды, а Кушаны расширили и, укрепившись в долине реки Инд, взяли под контроль морские пути. Караваны с товарами шли в Индию, Китай, Туркестан, на Алтай, Кавказ, Дальний Восток, даже на Волгу – там найдены монеты того времени. Кушаны вели морскую торговлю с Африкой, особенно с Египтом (опять-таки по монетам и другим археологическим находкам судят о ее географии). Когда во II веке стало угасать могущество Парфии, торговые пути контролировали именно Кушаны.
   Не только пряности и предметы роскоши, но и бумагу, железо, которые не умели делать в Европе, везли купцы на Запад. А еще жемчуг, хлопчатобумажные ткани и хлопок-сырец, рис, сахар, масла, медикаменты и благовония, краски, экзотических животных.
   О величии Кушанского ханства мир узнал в I веке, тюрков прославил царь Канишка, к счастью, сохранилось его имя – «хан Эрке» чеканили на монетах. Впрочем, ученые высказывают разные версии, как могло звучать его имя: Канерка, Каныш-хан или даже Канык. Философ, поэт, блестящий правитель, он, как никто, вознес культуру Алтая, сделал ее высшей на Востоке. При нем слово «тюрк» произносили с трепетом в голосе, почти как «святой».
   В 78 году Канишка сел на трон, двадцать три года правил, удивляя мудростью: он зажигал свечи для слепых, и люди прозревали. Главным оружием хана были не шашка, не пика, не стрелы, а слово. Самое сильное в мире слово – «Бог», «Ходай», «Алла», так тюрки обращались к Тенгри.
   Чистая вера несла победы! Великий философ Среднего Востока Абу Рейхан Бируни в своих трудах привел старинное индийское предание о благородстве и силе царя Канишки, настолько невероятных в глазах людей, что Канишку с его войском называли «могущественными ангелами»… Любопытно, летосчисление в Индии выделяет отдельно «эру Канишки», подчеркивая тем самым его особую роль. И поскольку он был выходцем с Алтая, тот же год служит точкой отсчета «эры саков».
   Кстати, присутствие греков до новой эры индийцы связывают с «эрой варваров». Как ни странно, подробности о ней в индийских источниках не сохранились, не упоминают они и имя Александра Македонского.
   Строго говоря, не только у автора этих строк есть серьезные опасения, связанные с личностью Александра. Его подвиги похожи на подвиги Геракла и других мифических героев. Если посмотреть на путь Александра в Индию, то окажется, что он с войском проходил сто километров в день по безжизненной земле Ближнего Востока. Для пешей армии это невозможно, для конной невозможно вдвойне. Причем проходил, не имея ни компаса, ни карты.
   Детали похода лучше не обсуждать… Как на вражеской территории пополнял он запасы продовольствия? Где оставлял раненых? Кем возмещал потери войска? Как передвигал боевые тараны и другую технику? Военный поход – дело очень серьезное, вопросов здесь сотни.
   Но самый интересный один: почему в древних индийских преданиях нет сведений о приходе сюда Александра Македонского? Вообще нет. Археологические раскопки тоже не обнаружили следов его пребывания в Северо-Западной Индии. Так что же «разрушал» Александр? И был ли он в Индии?
   И персидские источники молчат о его походе. Однако вот что показательно: образ «героя» проступает в период позднего Средневековья, когда началась подготовка Запада к колониальной кампании против Востока. Европейцам требовался исторический «герой», чтобы заявить, будто со времен глубокой древности азиаты терпели поражения от европейцев. Для оживления легенды появились ссылки на имена Арриана, Диодора, Плутарха, Страбона. Хотя оригиналы их сочинений были давно утеряны на Западе. (Впрочем, исчезли и свидетельства непосредственных участников индийского похода, которые несколько столетий спустя (!) якобы использовали в своих работах Арриан и другие.) Так появились легенды о непобедимом Александре Великом, которые имели мало общего с реальностью… Другие объяснения найти трудно.
   Подобные «дополнения» к истории широко распространены в Европе. Так, например, появились в России Дмитрий Донской и Александр Невский. Они стали историческими «героями» соответственно через три и пять веков, потому что ни Невской битвы, ни Куликова поля не было, и современники помнили о том. Потомки – нет… Ложь коварна. И очень цепка.
   …Царь Канишка подарил Востоку надежду, а это самый дорогой подарок на свете. Прекрасное знание обряда, молитв, богослужебных книг помогало ему, его речь звучала красиво и правильно, ее слушали часами. Поведение хана и вся его политика убеждали Средний Восток: у тюрков в цене не золото, не коварство, не власть над другими народами. У них в цене поступки и благородство, которые приближают их к Небу, делая «могущественными ангелами».
   Правитель был лицом народа, ему верили. Значит, верили и Алтаю.
   Царь проявлял строгость к себе и снисходительность к другим. Он убеждал, что каждый человек своим поведением создает рай или ад для себя и близких; никого нельзя винить в собственных несчастьях и бедах, лишь себя, потому что Бог дает тебе ровно столько, сколько ты заслужил. В том сила Божиего Суда, самого справедливого на свете.
   Под Вечным Синим Небом ты, твои поступки и Бог, Который видит все и Который судит тебя. Его нельзя обмануть… От воли Божией не спасешься нигде.
   Вот, собственно, и вся основа религии тюрков, она гениально проста: сделай добро, и мир станет добрее.
   Люди, поняв эту истину, принимали ее, она влекла к новой духовной культуре. Все в твоих руках, лишь помни о том. Тюрки, например, верили в Создателя мира сего и его ангелов, они верили в вечность души и в ее перерождение в новой жизни. Этим Единобожие крепило дух людей, звало к подвигу. «Спасение – в поступках», учил Всевышний. Поэтому у алтайцев поступки были в высшей цене.
   Не золото, не богатства – именно поступки.
   Поражал чужестранцев и обряд во имя Бога Небесного, его отличали чинность и размеренность. Такого языческий мир не знал. Язычникам тюрки казались пришельцами с другой планеты, у которых все лучше и чище, поэтому на Среднем Востоке Алтай назвали «Эдемом» – Раем земным, а их самих – «благородными ариями». Это название (как Шамбала в Индии) сохранялось за родиной тюрков более тысячи лет. О всадниках слагали легенды… Еще в XIII веке издавались карты, где Рай земной отмечался на Алтае. И Библия говорит о том же.
   Возвращаясь к вопросу об ариях, хотелось бы еще раз напомнить, что наиболее известные положения индоиранской теории сохраняют статус гипотез, однако выдаются за документированное утверждение. Это распространенный прием западной науки и ее идейных вдохновителей – иезуитов. Игнорирование тюрков и их истории привело к тому, что лингвистические аспекты индоиранистики, филологическая трактовка источников стали решающими в вопросе о происхождении ариев. А это абсолютно неправильно. Не звучания же слов определяли историю, а поступки и дела людей. Между прочим, «ни один источник, начиная с «Ригведы», не относит термин «арья» к народам, которых современная наука именует индоиранскими», – напоминает один из исследователей Востока.