Муратова Ника. Дом у янтарной сосны

Ника Муратова
Дом у янтарной сосны

   Любимой моей бабушке посвящается

   Все события, имена и характеры в этой книге вымышленные. Любое совпадение с реальными людьми и обстоятельствами является случайным.

   Самое важное в этом мире не столько то, где мы находимся, сколько, в каком направлении мы движемся.

Оливер Уэнделл Холмс

Часть I
Сон

Глава 1

   Одни привозят с теплых островов альбом с фотографиями, сувениры и мешок впечатлений, а другие – червяков в животе, тошноту и сны-галлюцинации.
   Потягиваясь в своей теплой кровати, Кира еще не знала, что, кроме фотографий и сувениров в не распакованных с вечера чемоданах, она привезла с острова Бали еще и «гостя», который неожиданно станет важной частью ее жизни, повлияет на ее поступки и решения и... и многое еще произойдет, чего она не сможет ни понять, ни объяснить.
   Ничего этого еще не знала Доронина Кира Викторовна, проснувшись отнюдь не ранним ноябрьским утром в своей уютной квартирке на Арбате. Меньше знаешь – лучше спишь.
   Спала Кира в эту ночь хорошо – крепко и сладко. Проснувшись, она сладко зевнула и потянулась, как кошка, на смятых палевых простынях. Промозглый ноябрь жалобно хлюпал за окном мокрым снегом, выпавшим словно к их с Левой приезду, чтобы показать контраст в погоде. Кира посмотрела в окно и поплотнее укуталась в толстое пуховое одеяло. Дома затопили, но от одного взгляда на улицу не хотелось даже и пытаться вылезти из теплой постели. Взгляд ее продолжал блуждать по мокрым облезлым деревьям, но картинка за окном постепенно расплывалась, растворяясь в образах из сна. Она слегка нахмурилась, сосредоточенно пытаясь восстановить увиденное. Неужели опять тот же сон? В который раз – во второй, в третий? Или больше?
   Самое яркое, что запомнилось из этого странного сна, – это помещение, в котором она себя видела. Просторная, залитая светом комната. Свет льется из высокого, во всю стену, окна. Это явно не ее квартира – другие цвета, другое ощущение пространства, уюта и комфорта. Дизайн комнаты весьма необычен. Стены выкрашены в разные цвета – от лимонно-желтого до горчичного и даже оливково-зеленого в одном из углов. Там же, в «оливковом» углу стоит причудливый шкаф с плетеными стенками, словно экзотичная деталь из Юго-Восточной Азии. Стены не пустые. Они заполнены чем-то, яркие пятна в рамках нечетки, она не может разглядеть, что они собой представляют, но ощущение гармонии совершенно явственно.
   Еще запомнилось ощущение счастья. Его не опишешь, не передашь словами. Оно существует только на уровне подсознания, на уровне биения сердца, в бликах мягкого блеска в глазах, невольной улыбке, переходящей в тихий смех. В этом сне Кира счастлива.
   Кира провела пальцами по губам. Интересно, улыбается ли она так наяву? Или только во сне, тем он и памятен? Ощущение счастья, слегка подзабытое, перечеркнутое неприятными событиями, заботами, проблемами. Она вздохнула. А у кого их нет, проблем? Она, можно сказать, еще очень даже неплохо устроилась, если сравнивать с другими. После того как ушел муж, практически сразу начала работать в МИДе – спасибо Зелотову, его бывшему начальнику. Это помогло не сойти с ума. Если бы сидела дома, один на один с собственными мыслями, то даже ее знаменитая сила воли и самообладание не спасли бы.
   Кира прекрасно помнила обиду, долго не отпускавшую ее после того, как она узнала, что Андрей уехал к Кристине. Любая женщина болезненно переживает уход мужчины к другой, даже если делает вид, что ей все равно. Почему-то просто разрыв с мужчиной воспринимается не так остро и не так больно, как появление соперницы. То ли срабатывают первобытные инстинкты борьбы за выживание, стремление получить и удержать своего мужчину, желание быть лучшей среди соперниц, то ли простая человеческая ревность управляет в такие моменты – но ни одна женщина, даже та, которая не любит своего партнера, не в состоянии проглотить победу соперницы спокойно. Кира, надо отдать ей должное, не позволила себе утонуть в обиде, не дала ей управлять своей жизнью, властвовать над собой. Она запрятала свою обиду подальше и продолжала жить, как будто произошло всего лишь небольшое недоразумение, а не разрыв с любимым мужчиной, с которым она прожила семь лет и, в общем-то, намеревалась прожить до конца дней своих. Пока он не решил, что в его планы это не входит.
   Все вокруг даже считали, что держится Кира чересчур спокойно.
   – Ты должна выплакаться или сходить к психологу, – советовала встревоженная мама.
   – Мама, начиталась глянцевых журналов? – отвечала невозмутимая Кира. – К психологу идут, когда есть проблема. А у меня проблем нет.
   – Ну конечно, нет! Развод...
   – Мама!
   – Кира!
   – Что?
   – Это неестественно!
   – Да что неестественно? Что я не рыдаю и не хожу, как облезлая кошка? Что не рву на себе волосы и не кричу на всех перекрестках «все мужики – козлы»? Или что не праздную избавление от подлости и обмана? Что именно неестественно, мама?
   – Так нельзя, Кирунь, – уже спокойнее вздохнула Светлана Георгиевна, – это закончится нервным срывом!
   – Ты за меня не беспокойся. Если я не сошла с ума, когда Андрей ушел к этой... сумасбродке, когда узнала, что он успел сделать ей ребенка за моей спиной, то теперь мне уже ничего не грозит.
   – Вот увидишь, ты себя доведешь...
 
   Но Светлана Георгиевна недооценила дочь. Никакого нервного срыва не последовало. Кира перетерпела боль, о существовании которой никому не признавалась, и сумела задвинуть ее поглубже. Она намеренно не интересовалась судьбой Андрея, а если кто-то спрашивал ее о нем, отвечала с неизменно ровной улыбкой:
   – Андрей? Думаю, вы обратились не по адресу, я о нем ничего не знаю.
   Эх, лукавила Кира Викторовна! Очень уж хотелось показать свое равнодушие к его судьбе и к нему самому. «Добрые знакомые» не упускали возможности докладывать ей новости о его жизни. Последнее, что она слышала, было то, что он и Кристина кормят комаров где-то в Африке, что он там устроился на работу в какой-то проект и пытается бороться с ветряными мельницами стран третьего мира. Кира делала вид, что пропускает эту информацию мимо ушей. Не показывать же, в самом деле, как жадно она впитывает каждое слово в тайной надежде услышать, что Андрей осознал, какую совершил ошибку, и ушел от Кристины.
 
   Сейчас, вспомнив свой сон, она вдруг отчетливо поняла, какую цену заплатила за свое самообладание. Ощущение счастья. Сильные эмоции. Она отдала их взамен за умение контролировать себя!
   Кира еще раз потянулась, выгнув дугой спину и откинув руки, сбросила одеяло и встала. Всей кожей ощутила, как уютная пижама приятной мягкостью льнет к телу. В промозглом холоде есть свои прелести, когда он за окном, а ты – дома, в пижаме. Улыбнувшись этой мысли, Кира сунула ноги в теплые тапочки и направилась на кухню.
   Через несколько минут кухня наполнилась утренними звуками – кофеварка шипела пузырьками кофе, а сковорода подбрасывала на масле гренки. Кира разогрела сливки к кофе и услышала шаги. Вот и Лева проснулся. Он подошел к ней, обнял за талию, положил голову на ее плечо. Лева похож на домашнего питомца – обожает ластиться, не скупится на объятия и любит принимать их.
   – Уже встал? Я думала, будешь спать до полудня. Так сладко храпел!
   – Храпел? Ужас! – притворно возмутился Лева и втянул вкусный запах, завладевший кухонным пространством. – Проснулся, оттого что тебя нет. Сразу стало холодно и неуютно.
   – Да, конечно! В гостинице тебя было не добудиться по утрам.
   – Так там было лето, а здесь зима! Требуется дополнительный обогрев.
   – Обогрев – это я?
   – А что, тебя больше устраивает роль кондиционера?
   – Ага. Зима – лето. Два в одном.
   – Вот! Я всегда знал, что ты у меня выдумщица. Поэтому и встал. Думаю – уж Кирунчик обязательно придумает, как меня согреть холодным зимним утром.
   Последние слова влетели в самое ухо, так приблизился к ней Лева, коснувшись волос на виске. Кира улыбнулась и удержалась от реплики. Умеет же он сказать! Можно подумать, именно потребность в Кирином тепле согнала его с кровати. Уж она-то знала, что на самом деле Леве скоро пора ехать домой, к жене и детям. Они еще не разведены, хотя уже давно не живут вместе. Вечная история. Только в случае Киры и Левы никто не ожидает скорого решения проблемы и, более того, никто не может сказать толком, хочет ли этого. Поэтому и ни одна душа в мире не знает, свершится ли развод когда-нибудь вообще или нет.
   Дети знают, что Лева вернулся с Бали, и ждут подарков. Кира не против подарков детям, но как-то неуютно от того, что Лева у нее дома скорее гость, чем жилец. Хотя... Где Лева может считаться постоянным жильцом – очень большой вопрос.
   – А ты сама что встала? Не спится?
   Целует в шею.
   – Да нет, наоборот... Хороший сон снился.
   – А я там был?
   – Вынуждена тебя огорчить, но нет.
   – Значит, это был плохой сон. Как тебе может быть хорошо где-то, где нет меня?
   Кира засмеялась и протянула руку к кофеварке.
   – Тебе со сливками, скромняга ты мой?
   – Нет, черный. Ты какая-то задумчивая. О чем мечтаешь? Или все еще мыслями на волнах качаешься?
   – Скорее, мыслями я все еще в своем сне. Знаешь...
   Кира замолчала. Стоит ли рассказывать о своих снах? Тем более о таком странном, повторяющемся сне, который удивительным образом запечатлевается в памяти, словно просмотренный на широком экране фильм.
   – Мне уже раза три снится один и тот же сон. Повторяется. И ничего в нем вроде странного нет, это не кошмар, не погоня, вообще никаких действий. Ничего не происходит – совсем ничего. Просто образ какой-то, картинка. Но я вижу ее уже несколько раз и просыпаюсь, отчетливо помня увиденное. У тебя так бывает?
   – Конечно! Вот если выпью вина – одни сны, если виски – другие. Прямо программа телепередач какая-то!
   Кира вновь рассмеялась. Лева, как всегда, все переводит в шутку. Это его стиль жизни. Он шутя женился, будучи двадцатилетним парнишкой без нормальной работы и образования, шутя завел двоих детей, шутя прожил с женой десять лет и так же шутя ушел от нее, когда понял, что с шутками в семье переборщил. Только жена его юмор не оценила и заявила, что отделаться от семьи так же, шутя, у него не получится. Впрочем, он и не собирался. Детей своих он любил, постоянно с ними общался и обеспечивал в меру своих возможностей. Жена все еще тешила себя надеждой, что он вновь и вновь приходит к ним в дом и нежен с ней не только из-за детей. Но никто, даже Кира, не мог сказать это с полной определенностью. Такой уж у Левы характер – невозможно разобрать, что у него в душе. Все его пассии, включая жену, до последнего пребывали в уверенности, что являются его самой большой любовью в жизни, а когда он от них уходил, долго удивлялись, почему же все пошло наперекосяк.
 
   Кира познакомилась с Левой полгода назад. Она задумала поменять машину, и друзья вывели ее на Леву Суровцева, оказывающего услуги в области купли-продажи подержанных автомобилей. Среднего роста, стриженный под «ежика», не красавец, но чертовски обаятельный молодой человек превратил выбор машины для Киры в самую веселую покупку в ее жизни. Пока они ездили и смотрели различные варианты, он успел сводить ее в десяток ресторанов, накупить всяческих милых безделушек и при этом умудрялся делать так, что у Киры рот не закрывался от смеха. С тех пор этот улыбчивый темноглазый шутник стал часто ночевать у нее и как-то незаметно превратился в часть ее жизни.
   Кира не могла определить, какое именно место занимает Лева в ее жизни. О его отношениях с женой она знала, ничего против общения с детьми не имела, но не понимала, почему Лева никак не может окончательно порвать с фактически бывшей супругой. Придирками она его не донимала, но подсознательно не воспринимала серьезно. Лева, похоже, об этом знал, и его подобное положение вещей вполне устраивало, хотя он не уставал повторять, что в один прекрасный день Кира станет его женой и он подарит ей целый остров. Была у него такая идея фикс – купить остров и жить на нем в свое удовольствие. И хотя заработки его не отличались постоянством и колебались от нуля и минус много до плюс очень много, и обратно к минусу, Кира, как и все его знакомые, почему-то верила в эту утопию. По ее мнению, именно у таких людей все в итоге получается легко и просто. Потому, что они сами относятся ко всему легко, без лишнего напряжения, не требуют и не ожидают от судьбы ничего, радуясь каждому дню и тому, что есть.
   В данный момент своей жизни Лева радовался Кире. Он видел в ней умную, привлекательную женщину с искрой внутри. А для Левы это, пожалуй, было самым важным. Людей без искры он просто не воспринимал. И еще очень важную черту нашел он в Кире – она принимала его таким, какой он есть. Не чересчур серьезно, не требуя обещаний и гарантий, иронизируя над его нестабильностью, соглашаясь жить одним днем. Надолго ли хватит ее терпения – он не знал. Да и не загадывал даже. Кто знает, как сложится? А пока они проживали некий отрезок времени вместе, и довольно неплохо – весело и с удовольствием.
   Это Лева уговорил ее съездить на Бали. Отдохнули они просто расчудесно. Он даже поклялся, что если когда-нибудь еще раз женится, то закажет свадебную церемонию на Бали, так его покорили остров и островитяне. Кира тоже осталась довольна отдыхом. Загорела, накупалась в море, напринималась различных массажей, обертываний, растираний и чувствовала себя полностью обновленной. Только вот последнюю неделю ее стали беспокоить головные боли и тошнота. Не так, чтобы каждый день, но чаще, чем обычно. Да еще этот сон повторяющийся. Но это, скорее всего, ее фантазии. Надо бы рассказать Ноне, уж она-то, с ее склонностью к эзотерике, наверняка найдет объяснение сему странному факту.
 
   – Вечером тебя ждать?
   Она протянула Леве мобильный. Он постоянно забывал его, и у Киры потом в ушах звенело от постоянных звонков его клиентов. Первое время она пыталась быть вежливой и отвечала на звонки, но обнаружила, что звонят не только клиенты, но и какие-то девицы, требующие у нее, Киры, отчета, кто она такая. Лева, конечно же, потом находил объяснения каждому звонку, но Кира решила не осложнять себе жизнь разборками и просто ввела в привычку напоминать Леве о телефоне. И ей спокойнее, и ему приятно.
   – Да, – уверенно ответил Лева. – Не готовь ничего. Поужинаем где-нибудь. Что-нибудь родное – селедочку, картошку и блины с икрой. Подустал я, честно говоря, от остро-сладких соусов и креветок с красным перцем.
   – Хорошо. От селедочки и я бы не отказалась. Значит – до вечера.
   Кира закрыла дверь и зевнула. Надо же, кофе совсем не действует. Она сказала на работе, что выйдет с завтрашнего дня. Значит, можно валяться в постели сколько угодно. Кира скинула халат и закуталась в одеяло. На телефонный звонок не стала отвечать. Лишь вытащила руку из-под одеяла и отключила телефон. Несмотря на легкую болезненную пульсацию в висках, сон сморил ее довольно быстро. На полу все еще лежали нераспакованные чемоданы, но даже этот вопиющий факт не удержал ее от сладкого погружения в объятия сновидений.
   Лева пришел рано и застал Киру на весах в ванной комнате. Она сосредоточенно разглядывала стрелку и что-то беззвучно бормотала.
   – Ага, вот я и застукал тебя на месте преступления!
   Кира виновато улыбнулась. Она обещала ему больше не вскакивать на весы каждые пять минут. Она постепенно избавлялась от этой дурной привычки, но совсем забыть о ней пока не получалось.
   Дурная привычка, как водится, появилась вследствие дурных событий. Это было наследием черного периода развода. Стресс, который она так тщательно скрывала от окружающих, все же выплыл наружу в виде самой банальной проблемы под названием «лишний вес». После ухода Андрея Кира начала неумолимо поправляться. Сначала это было незаметно, чуть-чуть там, чуть-чуть здесь, потом джинсы стали застегиваться с трудом, потом вообще перестали. Когда очередная блузка отказалась застегиваться на груди и животе, а трикотажные платья оказались вообще невостребованными ввиду того, что акцентировали самые проблемные места, Кира забила тревогу. На взгляд окружающих, она вовсе не была толстой. Ну, возможно, немного более упитанной, чем раньше, но уж никак не толстухой. Изначально Кира обладала грациозной фигурой статуэтки, и немного лишних килограммов не сделали ее безобразной. Но для нее самой два, а то и три дополнительных размера показались настоящей трагедией.
 
   Проблема лишнего веса так же индивидуальна, как и понятие красоты. Иная худышка найдет лишний миллиметр на бедрах – и впадет в депрессию, начнет истощать себя диетами, а иная помпушка, оставаясь в счастливом неведении о модельных стандартах, будет поедать третью порцию шоколадного торта, упорно не замечая завистливых взглядов друзей. Мама даже радовалась, что Кира поправилась и стала, по ее мнению, более женственной. Но что поделать, если после многолетнего промывания мозгов полнота превратилась в чуть ли не в самое мощное эстетическое табу. Тонкая талия стала непоколебимо ассоциироваться с успехом, а «кармашек» на животе стал для многих символом неудачи. Кира переживала черную полосу и, как водится, искала причины. По принципу выбора наиболее легкого пути она искала проблемы не там, где они наиболее вероятны, а там, где их легче увидеть.
   – Я думаю, вам лучше попробовать размер «медиум», – сказала продавщица, увидев, что она вертит в руках блузку размера «смолл».
   – Но я всегда носила «смолл»! – возмутилась Кира.
   – Наверное, у нас маломерки, – поспешила скрасить свое предложение продавщица. Но на лице ее было явно написано, что Кира недооценивает свои габариты.
   Это стало последней каплей. Кира с ужасом взирала на себя в зеркало и дала себе твердое обещание начать худеть. С тех пор начались ее нескончаемые поиски идеального веса. Путь оказался тернистым и изматывающим. Несмотря на обещания многочисленных рекламных проспектов и буклетов, сбросить вес оказалось не так просто. Чего она только не перепробовала! После вездесущего гербалайфа сначала сбросила пару килограммов, а потом набрала в два раза больше плюс получила проблемы с печенью. Диеты Аткинса, рисовые, фруктовые и многие другие проходили через ее стол и бесславно забывались. Она только чувствовала себя хуже, а вес практически не сбрасывался. Напольные весы в ванной комнате приобрели неимоверную силу и власть. Они превратились в еженедельного судью, пожизненное отбывание наказания, мерило счастья и успеха.
   Кира не заметила, как стремление сбросить вес прочно въелось в мозги. Она смотрела, как на врагов, на тех, кто не поддерживал ее в этом, и искала союзников среди имеющих подобную проблему. Однажды одна из единомышленниц подсказала ей веб-сайт, где можно ввести два числа – свой вес и сколько хочешь весить, и тебе просчитают ежедневную норму калорий. Кроме того, можно ввести любой продукт и узнать содержание в нем калорий.
   – Ты даже не представляешь, как это просто! – обещала подруга. – Все просчитывается за тебя, остается только следовать инструкциям. Я уже похудела на два размера, и это не предел.
   Кира зарегистрировалась на сайте и пришла в ужас от того, сколько лишних калорий она съедает. Начался нудный подсчет съеденного.
   – Мама, не клади мне больше мяса, я сегодня уже свою норму съела.
   – Но ты же еще толком не поела!
   – Зато я поела в обед.
   – И что теперь? Не ужинать?
   – У меня осталось в запасе восемьдесят пять калорий, так что я могу съесть одно печенье.
   – Кира, это ненормально.
   – Ненормально то, что мне пришлось поменять весь гардероб из-за того, что не влезаю ни в одну вещь.
 
   На работе Киру более всего ужасали всяческие дни рождения. Отказаться от куска торта считалось верхом неприличия, а именинник, как правило, принимал это более чем близко к сердцу и обижался.
   – Кира, о тебе уже все судачат, – шептала ей сотрудница Маша. – Так нельзя! Ты нормально выглядишь, совершенно не толстая! Посмотри, как на тебя косятся!
   – Пусть косятся. Я хочу вернуться к своему нормальному весу. Вон, глянь, Ирина Матвеевна как налегает! Хочешь, чтобы я стала, как она, таких же необъятных габаритов?
 
   И только давнишняя, верная подруга Нона, прошедшая с ней огонь, воду и медные трубы, поддерживала ее, но смотрела на это с другой точки зрения.
   – Тебе не калории надо считать, а мозги в порядок привести. Ты прекрасно знаешь, после чего начала поправляться.
   Нона была первой, кто узнал об уходе Андрея, она была поверенной Киры, знала практически все о ее проблемах и отличалась максимально трезвым взглядом на вещи. Кира далеко не всегда следовала ее советам, но чаще всего в итоге признавала, что она права.
   – Это все дела прошлого. А вот мои килограммы – самое что ни на есть настоящее. Знаешь, Нон, я ведь специально не выбросила ни одну из своих вещей, в которые не влезаю. Хочу добиться того, что опять начну их носить.
   – Во-первых, они к тому времени выйдут из моды. Во-вторых, тебе уже за тридцать, дорогая, и это позволяет тебе иметь на пару килограммов больше, чем раньше.
   – Ну, ты меня совсем расстроила. Если за каждые два года я буду прибавлять по два размера, то к сорока годам ты будешь катать меня в инвалидном кресле!
   – Ой, мастерица ты все утрировать. Говорю тебе, мозги в порядок приводи, а не диету.
 
   Кира в глубине души соглашалась с тем, что в словах Ноны есть зерно истины, но по-настоящему поверить в это ее заставил Лева. Казалось, ему было абсолютно все равно, какой размер носит Кира и какой она себя видит в зеркале.
   – И чего ты заморачиваешься? – удивлялся он. – Нормальная у тебя фигура, все на месте.
   Кира не спорила. Не будешь же внушать своему мужчине, что у тебя что-то не в порядке. Она и не заметила, что чем легче Лева относился к ее проблеме, тем реже она вытаскивала за столом калькулятор и начинала считать калории того, что было на тарелке.
   В Бали так вообще было столько разных вкусностей и она так расслабилась, что и забыла о своей диете. Только вернувшись домой, вспомнила и, зажмурившись, встала на весы. А когда посмотрела на стрелку, то обнаружила, что ничуть не прибавила!
   Лева перед поездкой взял с нее торжественное обещание, что она не станет портить отдых своей навязчивой идеей, а потому с видом сыщика набросился на нее:
   – Что, преступница, опять изучаешь граммы?
   Лева нажал ей на плечи, и стрелка весов ринулась вправо.
   – Странно, я думала, что после такой объедаловки набрала килограммов двадцать, а выходит, что вообще не поправилась...
   – А я тебе что говорю? Слушайся Леву, и все будет о’кей! Вот посмотри на меня – никогда не думал о том, что я ем, и все в порядке!
   – Ну да, только животик выпирает чуть-чуть, – засмеялась Кира.
   – Это украшение мужчины, ничего ты не понимаешь!
   Леву невозможно было смутить.
   – Что будем ужинать, красавица моя?
   – Да уж, красавица...
   – А что ты имеешь против? Покажи мне хоть одну часть твоего тела, которая тебе не нравится, и я смогу убедить тебя в обратном.
   Он смог бы, Кира не сомневалась. В отличие от нее самой он намного более позитивно воспринимал и ее, и ее тело. Как, впрочем, и все остальное в жизни.
   – Так что, ужинаем мы сегодня или нет?
   – Сначала давай чемоданы разберем, до сих пор вон валяются на полу.
   – И как это вы, Кира Викторовна, не сделали это наисрочнейшее дело сразу после утреннего кофе? Вам же кусок в горло не полезет, если в доме что-то недоделанным осталось!
   Лева ехидничал по делу. Кира, прирожденная перфекционистка, и впрямь любила, чтобы все было на своих местах. В ее доме при всем желании невозможно было найти полку с беспорядочно скомканными вещами. Даже если такое и случалось, то за выходные она всегда приводила все в идеальный порядок. Домработницы сбегали от нее довольно часто, не выдерживая ее требований. А она считала, что они либо просто ленятся, либо не имеют элементарного понятия о порядке в доме. Придя с работы, даже смертельно уставшая, она не могла пройти мимо пятнышка на кухонном столе или заляпанного стекла в серванте. Это давно уже стало предметом добрых насмешек среди друзей, и сама она воспринимала шутки в свой адрес спокойно,
   – И не говори, – улыбнулась она Леве, – сама не верю своим глазам. Я просто уснула и проснулась вот только недавно. Слабость какая-то. Наверное, разница во времени.
   – Надеюсь, ты не заболела?
   Кира пожала плечами. Боль в висках утихла, но в голове все еще было слегка туманно.
   – А-а, я знаю. Ты продолжение сериала смотрела.
   – Какого сериала? – Она продолжала раскладывать вещи и не вникала в вопросы Левы. – Лева, ты о чем?
   – Ну, сон и прочее. Сама же говорила утром.
   – А ну тебя, – отмахнулась она. – Помоги лучше со шмотками разобраться.
   – А по мне, всем этим вещам и в чемоданах неплохо.
   – А по тебе и в таборе жить хорошо, в телеге с навесом.
   – Да. Мне и там было бы хорошо. И вообще, все эти требования цивилизации только усложняют жизнь и...
   – Как дети? – прервала его Кира, зная, что рассуждения о несправедливости устройства мира могут длиться часами. – Виделся?
   – Ага. Нормально все.
   – Подарки понравились?
   – На ура.
   – Жена?
   – Бывшая?
   – Ну, как сказать.
   – Кирунь, ну, брось. Ты же знаешь...
   – Знаю. Так что насчет ужина?
   – Я-то готов, это ты еще не одета. – Он заглянул в расстегнутые пуговички пижамы, где белело кружево нижнего белья. – Впрочем, лично меня это очень даже устраивает.