- Эльрик, я еще раз сожалею, что после всего я не смог помочь тебе.
Все, что я смогу сделать, - это перенести тебя и твоих друзей в твою землю, когда ты отдохнешь здесь некоторое время. Мы все бессильны против этой новой силы Хаоса.
Эльрик кивнул:
- Ничто не может противостоять деформирующему действию Хаоса, кроме Щита Хаоса.
Страаша выпрямился.
- Щит Хаоса. Ах, да. Он принадлежит бывшему богу, не так ли? Но его замок совершенно неприступен.
- Почему так?
- Он расположен на вершине скалы, высокой и одинокой горы, и ведут к нему сто тридцать девять ступеней. На этих ступенях растут сорок девять древних бузинных деревьев, и ты должен особенно остерегаться их. Также его охраняет гвардия из ста сорока четырех воинов. - Воинов, естественно, я должен опасаться. Но при чем здесь бузина?
- Каждое деревце содержит душу одного последователей Мордаги, которые были таким образом наказаны. Это очень опасные деревья - они готовы лишить жизни любого, попавшего в их владения.
- Сложная задача - добыть этот щит, - стал вслух размышлять Эльрик. Но я все же должен решить ее, ведь без Щита цель Судьбы не будет выполнена. А с ним я смогу отомстить тем, кто командовал Флотом Хаоса, и Ягрину Лерну, который действовал вместе с ними.
- Убей Пайара, Повелителя Флота Преисподней, и без него флот развалится сам собой. Его жизненная энергия заключена в голубом кристалле, расположенном в верхней части его головы, и уничтожить его можно только этим оружием, созданным специально для этой цели.
- Спасибо тебе за информацию, - вежливо поблагодарил Эльрик. - Когда придет время, я воспользуюсь ею.
- Что ты собираешься делать, Эльрик? - спросил Дайвим Слорм.
- Выбраться отсюда как можно быстрее и добраться до Щита печального гиганта. Я должен сделать это. Если я не сделаю этого, то следующая битва станет повторением той, которую мы проиграли сегодня.
- Я пойду с тобой, Эльрик, - произнес Мунглум.
- Я также, - сказал Дайвим Слорм.
- Нас должно быть четверо, если мы хотим соответствовать прорицанию, сказал Эльрик. - Но я не знаю, что стало с Карганом.
Мунглум опустил глаза.
- Ты ничего не заметил?
- Заметил что?
- На борту флагмана Ягрина Лерна, когда ты прорубался, пытаясь достичь главной палубы. Ты ведь не знал тогда, что с тобою делал твой меч? Эльрика вдруг охватило сильнейшее волнение.
- Нет, но я... я не мог УБИТЬ ЕГО?
- Увы!
- Боже! - Эльрик вскочил и забегал, закрутился по залу, заламывая руки. Этот дьявольски выкованный клинок требует своей платы за то, что служит мне. Теперь он жаждет выпить души моих друзей! Это чудо, что вы двое еще со мной!
- Я думаю, это произошло случайно, - сказал Мунглум примиряюще.
- Горе, горе мне без Каргана! Он был хорошим другом!
- Эльрик, - сказал Мунглум грустно. - Ведь ты понимаешь, что смерть Каргана от тебя не зависит. Это судьба.
- Ну, почему, почему я всегда должен быть исполнителем судьбы? Мне страшно перечислить имена друзей и верных союзников, души которых украл этот меч. Я ненавижу его уже за то, что он крадет даже подлые души, чтобы поддержать мои жизненные силы. Но что он покушается на моих друзей - это невозможно вынести! Мне уже наполовину понятно, как добраться до самого сердца Хаоса и как там принести нас обоих в жертву! Вина косвенно лежит на мне, ведь если бы я не был так слаб, я должен был носить этот меч, и многие из тех, кто поддерживал меня, были бы сейчас живы.
- При этом главное предназначение клинка кажется вполне благородным, сказал Мунглум с глубоким сомнением в голосе. - Ах, мне так трудно все это понять - парадоксы, парадокс, умноженный на парадокс. Боги либо безумцы, либо они настолько проницательны, что нам не дано понять их мышление.
- Во все времена трудно было осознать величие грандиозной цели, - заметил Дайвим Слорм, - тем более, что мы так страшно сжаты, что у нас нет даже мгновения, чтобы осмыслить происходящее. Но мы должны драться вновь и вновь, забывая даже, из-за чего все это началось.
- Велика цель или нет, все равно, - горько улыбнулся Эльрик. - Если мы игрушки в руках богов, то может быть, сами боги - дети?
- Эти вопросы не представляются сейчас серьезными, - сказал Дайвим Слорм со своего места.
- В конце концов, - заявил Мунглум Эльрику, - будущие поколения будут благодарны Буреносцу, если он выполнит свое предназначение.
- Если Сепириту прав, - сказал Эльрик, - то будущие поколения не будут помнить никого из нас - ни людей, ни мечей!
- Возможно, не полностью, но в глубине своих душ они будут помнить о нас. О наших подвигах будут рассказывать в легендах, и герои в них будут носить другие имена.
- Они забудут нас полностью, это я вам обещаю, - вздохнул Эльрик. Беспокойство, вызванное бесполезностью их дискуссии, стало нарастать, и вдруг Морской Король встал со своего трона и произнес:
- Пошли, я выведу вас отсюда на землю таким образом, каким привел сюда, если вы, конечно, не против. - Нет, - сказал Эльрик.
Глава 5
Пошатываясь от слабости, они выбрались на берег Острова Пурпурных Городов, и Эльрик обернулся, обращаясь к Морскому Королю, который остался на отмели:
- Я благодарю тебя за то, что ты спас нас, Лорд Моря, - произнес он с глубоким уважением. - Спасибо тебе также за то, что ты рассказал мне о Щите Печального Гиганта. Этим, вероятно, ты дал нас счастливую возможность разделаться с Хаосом, изгнав его с моря и даже с суши.
- Да, да, - закивал Морской Король. - И если тебе удастся сделать это, и моря будут очищены от сил Хаоса, то это значит, что не будет нас - тебя и меня, не так ли?
- Так.
- Тогда пусть так и будет. В конце концов я устал от своего долгого существования. Но иди, теперь я должен вернуться к своему народу. Надеюсь нам удастся выстоять еще немного против Хаоса. Прощай!
И Морской Король, погрузившись в воду, исчез в набежавшей пенной волне.
***
Когда они все же выбрались в форт Вечера, герольд выбежал им навстречу, чтобы помочь.
- Как прошла битва? Где флот? - спросил он у Мунглума.
- Уцелевшие еще не вернулись?
- Уцелевшие?... Значит...
- Мы разбиты, - холодно отрезал Эльрик. - Моя жена еще здесь?
- Нет. Она уехала в Каарлаак сразу же после отплытия флота.
- Отлично. У нас еще есть время, чтобы выстроить новую защиту против Хаоса прежде, чем они доберутся в такую даль. Сейчас нам нужны пища и вино. Мы должны обсудить план новой битвы.
- Битвы, мой господин? С кем мы будем бороться?
- Мы еще посмотрим, - сказал Эльрик, - еще посмотрим...
Позднее они вышли встретить остатки флота, вернувшиеся в гавань. Мунглум был совершенно деморализован.
- Всего несколько кораблей, - сказал он. - Это черный день.
Позади него в крепостном дворе раздались гулкие звуки.
- Вестник с континента, - сказал Дайвим Слорм.
Они спустились вниз во двор и через некоторое время увидели лучника в ярко-алых доспехах, ведущего за собой на поводу лошадь. Его худое изможденное лицо было покрыт шрамами. Он шел, качаясь от слабости.
- Ракир! - Эльрик был поражен. - Ты же командовал Ильмиорской гвардией. Почему ты здесь?
- Мы бежали. Теократ подготовил не один флот, а два. Второй прошел по Туманному морю и неожиданно напал на нас. Наша оборона была опрокинута. Хаос вторгся, и мы были обращены в бегство. Враги высадились менее чем в сотне миль от Бакшаана и продвигаются через всю страну, - хотя "продвигаются" - это не то слово, вернее сказать "текут". Вероятно, они предполагают встретиться с армией Теократа где-то в этих местах.
- А-а-а, мы же совершенно разбиты, - и Мунглум, задыхаясь, замолчал.
- Мы должны иметь этот Щит, Эльрик, - сказал Дайвим Слорм.
Эльрик застыл, сердце бешено стучало.
- Любые дальнейшие попытки бороться с Хаосом обречены на неудачу, пока у нас нет защиты. Ракир, ты хочешь быть четвертым человеком из пророчества?
- Что за пророчество?
- Объясню позже. Что тебе нужно, чтобы вновь отправиться в путь?
- Два часа сна, и я буду готов. - Хорошо. Два часа. Готовьтесь, друзья, мы отправляемся за Щитом Печального Гиганта.
Три дня спустя они встретили первых беглецов, многие из которых подверглись уродующему влиянию Хаоса, бредущих по дороге, выложенной белыми каменными плитами, в пока еще свободный город Джадмар.
От них они узнали, что половина Ильмиора, часть Вилмира и небольшое независимое королевство Орг пали. Хаос поглотил их, и его мрак распространялся все больше и больше, ускоряя тем самым захват новых земель.
Большим облегчением являлось то, что когда Эльрик и его товарищи добрались до Каарлаака, то обнаружили его еще совершенно нетронутым вражьим нашествием. Но разведчики сообщили, что армия хаоса была всего в двух сотнях миль и двигалась по направлению к Каарлааку. Зарозиния приветствовала Эльрика с радостным волнением. - Здесь было много разговоров, что ты умер, - убит в морской битве.
Эльрик прижал ее к себе.
- Я не смогу надолго задержаться. Я должен отправиться в отдаленный край Пустыни Вздохов. - Я знаю.
- Откуда ты знаешь? Как?
- Сепириту был здесь. Он оставил тебе подарок в наших конюшнях. Четыре нихрейнианских коня.
- Замечательный дар. Они донесут нас до этой окраины гораздо быстрей, чем любые другие существа. Но достаточно ли их будет? Я боюсь оставлять тебя здесь с Хаосом, надвигающимся с такой скоростью.
- Ты должен оставить меня, Эльрик. Если мы не удержимся здесь, то отступим в Пустыню Плача. Даже Ягрин Лерн вряд ли питает интерес к этому бесплодному месту.
- Обещай мне, что ты так и поступишь.
- Я обещаю.
Чувствуя себя намного легче, Эльрик взял ее за руку.
- Я провел лучший период моей жизни в этом дворце, - сказал он. - Давай проведем вместе эту последнюю ночь и найдем немного утешения еще раз, прежде чем я отправлюсь к убежищу Печального Гиганта.
***
Так они занимались любовью, но когда засыпали, их сны были полны темной силы, и они будили друг друга стонами и лежали рядом, цепляясь друг за друга, пока не пришло утро. Эльрик встал, легко поцеловал ее, сжал ей руку и затем вышел в приемную, где нашел своих друзей, поджидавших его. Всего их было четверо.
Четвертым был Сепириту.
- Сепириту, спасибо тебе за дар, - искренне сказал Эльрик. - Но почему ты сейчас здесь?
- Потому что я должен оказать еще одну небольшую услугу, прежде чем вы отправитесь в свое главное путешествие, - сказал чернокожий человек. - Все вы, кроме Мунглума, обладаете оружием, имеющим некоторые особые свойства. У Эльрика и Дайвима Слорма - рунные мечи, у Ракира - Стрела Закона, которую маг Ламсар дал ему во время осады Танелорна. Но оружие Мунглума ничем не защищает череп своего владельца.
- Я думал, что способен сделать это сам, - сострил Мунглум. - Я видел, что рунный клинок отбирает у человека.
- Я не дам тебе ничего такого страшного или дьявольского, как Буреносец, сказал Сепириту. - Но я заколдую твой меч благодаря своему контакту с Белыми Лордами, давшими мне на это право. Дай мне твой меч, Мунглум.
С напускной торжественностью Мунглум извлек свой изогнутый клинок из ножен и вручил его нихрейнианину, который достал из своей одежды небольшой гравировальный инструмент, и, пробормотав заклинание, начертал несколько символов на лезвии около эфеса. Затем он вернул клинок Мунглуму.
- Все. Теперь твой меч освящен Законом, и ты обнаружишь в нем гораздо большую способность противостоять врагам Закона.
Эльрик нетерпеливо вмешался:
- Мы уже должны ехать, Сепириту, времени все меньше и меньше.
- Теперь езжайте. Но избегайте патрулирующих банд солдат Ягрина Лерна. Я не думаю, что они помешают вам в путешествии туда, но берегитесь их, возвращаясь оттуда.
***
Они оседлали удивительных нихрейнианских коней, которые не единожды помогали Эльрику, и поскакали прочь от Каарлаака к Пустыне Плача. Поскакали, возможно, навсегда.
В очень короткое время они добрались до Плачущей Пустыни - это был кратчайший путь к Пустыне Вздохов. Ракир единственный хорошо знал эту местность и поэтому вел их. Нихрейнианские кони, ступавшие по земле в своем измерении, казалось, буквально летели над поверхностью пустыни, потому что было видно, что их копыта не касаются короткой жесткой травы. Они двигались с невероятной скоростью, и Ракир, не привыкший к их бегу, все время натягивал узду.
Это было место вечного дождя, и земля под ногами была плохо видна, а капли дождя все время заливали им лица и попадали в глаза, когда они мчались сквозь дождь, пытаясь выбраться из высокогорного района, который окаймлял край Плачущей Пустыни, отделяя ее от Пустыни Вздохов. Наконец, после дневного путешествия, они смогли увидеть высокие скалы, вершины которых терялись в облаках. И вскоре, благодаря удивительной способности нихрейнианских скакунов, они промчались сквозь глубокие пропасти. А дождь прекратился только вечером следующего дня, ветер стал теплым, а потом порывистым, горячим, когда они выбрались из гор. Лучи солнца стали обжигать их, показывая тем самым, что они выбрались к окраине Пустыни Вздохов. Ветер дул постоянно над бесплодными песками и скалами, и его порывы создавали эффект вздохов и стенаний, который и дал название пустыне.
Они закрыли лица, особенно глаза, капюшонами плащей, и поверх сек находившийся в воздухе песок.
Останавливаясь для отдыха, каждый раз только на несколько часов, Ракир вел их. Они подгоняли своих скакунов, несших их со скоростью, десятикратно превосходящей скорость обычных коней, все дальше и дальше вглубь мертвой пустыни.
Они почти не разговаривали, порывы вздыхающего ветра заглушали слова, и поэтому каждый погрузился в водоворот собственных мрачных дум.
Эльрик давно впал в какой-то странный бессмысленный транс, пока конь нес его по пустыне. Он боролся с собственными спутанными мыслями и эмоциями, считая их неприятными и тяжелыми. Он часто так поступал, стараясь составить объективные суждения о своих затруднениях. Его прошлое было трудным, и ему было ясно, что он слишком болезнен и слаб для многого. Он всегда был под гнетом своей меланхолии и своей физической немощи, слишком древняя кровь текла в его жилах. Жизнь представала перед ним не упорядоченной гармонией, а хаосом бессмысленных случайностей. Он боролся всю жизнь, стараясь мыслить последовательно, логично, но при необходимости принимая хаотическую природу вещей, и, изучая жизнь, считался с ней, но, исключая случаи острых личных кризисов, он редко умудрялся мыслить точно в течение достаточного времени.
Это, возможно, было вызвано его жизнью вне закона, его альбинизмом, его сильной зависимостью от свойств рунного меча, навязчивыми мыслями о смерти.
Что такое мысль? - спрашивал он себя, - что такое эмоция? В чем смысл власти и в чем смысл успеха? Может быть, лучше жить инстинктом, чем мудрствовать и быть страдающим? Лучше быть марионеткой богов, позволяя им двигать собою, и это вызовет больше благодарности, чем стремление взять свою судьбу в свои руки, противодействуя воле Лордов Высших Миров, и гибнуть в мучениях...
Так размышлял он на скаку, обжигаемый плетью ветра, уже выступая против естественного риска. А какая разница между риском жизнью и риском неподвластных мыслей и эмоций? И то, и другое содержат нечто общее.
Но его народ, хоть он и управлял миром десять тысяч лет, жил под влиянием различных звезд. Они не были ни истинными людьми, но и не принадлежали к древней колдовской расе. Они принадлежали к промежуточному типу, Эльрик был наполовину уверен в этом. Он знал, что он последний в выродившемся роде, который мог без усилий использовать данное Хаосом колдовство так же, как другие используют повседневную сноровку - для удобства. Его народ полностью принадлежал Хаосу, в отличие от полууправляемых или полуограниченных новых народов, появившихся в эпоху Молодых Королевств. И даже они, если верить Сепириту, не были полноценными людьми, которые однажды появятся на земле, где будут управлять порядок и прогресс, а Хаос будет слаб и незначителен, если, конечно, Эльрик победит, разрушив известный ему мир.
Эти мысли доставляли ему уныние, ибо в предназначении проглядывала смерть - единственная цель, которую ему навязывала Судьба. Зачем бороться, зачем мучиться сомнениями, зачем оттачивать в размышлениях свой разум, когда он не более, чем жертва на алтаре судьбы.
Он глубоко вздохнул, и горячий, обжигающий легкие воздух забил ему рот и нос мелкой жгучей пылью.
***
Дайвим Слорм был в чем-то схож с Эльриком, но его чувства не были столь сильны. Он жил более упорядоченной жизнью, чем Эльрик, хотя она была не менее насыщена кровью.
В то время, как Эльрик ставил под сомнения традиции своего народа, даже отказываясь от похода на земли Молодых Королевств, что позволило бы подчинить их, Дайвим Слорм никогда не углублялся в подобные вопросы. Он был совершенно взбешен, когда из-за предательской деятельности Эльрика Город Мечты Имррир, последний оплот древней расы Мельнибонэ, был разорен. Потрясен также тем, что он и остатки имррирцев были изгнаны из города во внешний мир, что заставило их жить, подобно торговцам. И поэтому короли-выскочки рассматривали их как презренных людей, живущих вне закона. Дайвим Слорм, который никогда не сомневался прежде, не сомневался и теперь, он был только взволнован.
Мунглум был не так самоуглублен. С тех пор, когда он много лет назад встретился с Эльриком, когда они вместе боролись против Дхариджора, он испытывал страшное влечение к своему другу, даже симпатию. Когда Эльрик проливал реки крови, Мунглум страдал только потому, что не мог помочь другу. Много раз он пытался вывести Эльрика из состояния меланхолии и депрессии, но теперь он понял, что это бесполезно. Будучи по природе добрым и оптимистичным, он в то же время чувствовал смерть, которая шла за ним по пятам.
Ракир, который был более уравновешенным и философски настроенным, чем его друзья, не подозревал о чрезвычайной важности и драматизме их миссии. Он собирался провести остаток своих дней в созерцаниях и размышлениях в мирном городе Танелорне, оказывающем странное умиротворяющее воздействие на всех, кто жил в нем. Но этот призыв о помощи нельзя было проигнорировать, и он без особой охоты вновь прицепил к поясу колчан со стрелами Закона и поскакал прочь от Танелорна с маленькой группой тех, кто хотел сопровождать его. Он предложил свои услуги Эльрику.
Прорываясь сквозь ледяной песок, он увидел что-то, неясно вырисовывающееся впереди, - одинокая скала вырастала посреди бесплодной пустыни, как будто принесенная сюда разумной волей.
Он закричал, указывая:
- Эльрик! Здесь! Это, должно быть, замок Мордаги!
Эльрик очнулся от своих дум и посмотрел в направлении, куда указывал Ракир.
- Ох, - вздохнул он. - Мы на месте. Давай остановимся и передохнем, восстановим силы перед последним броском.
Они остановились и расседлали коней, смочили вином потрескавшиеся губы и поразмяли натруженные ездой ноги, чтобы кровь свободно циркулировала в жилах. Затем они натянули полог, защищающий их от порывов ветра, несущего песок, и, расположившись тесной компанией, закусили, подспудно подозревая, что после того, как они доберутся до горы, то могут никогда уже не увидеть друг друга живыми.
Глава 6
Ступени уступами окружали гору. Высоко, насколько они могли видеть, отсвечивала кирпичная кладка, и только там, где ступени сглаживались и исчезали, они увидели бузиновые деревья. Деревья выглядели совершенно обыкновенно, но некий символ был в них - именно они являлись первыми противниками. Как бороться с ними? Какое действие деревья окажут на них? Эльрик поставил ногу, обутую в башмак, на первую ступень, которая была очень высокой, - рассчитана на длину ноги гиганта.
Он начал подниматься, остальные последовали за ним. Через некоторое время, ступив на десятую ступень, он извлек Буреносца из ножен, почувствовав его дрожь и ощутив прилив сил. После этого подниматься стало легче.
Когда он приблизился к деревьям, то услышал шелест листьев и увидел волнообразную дрожь ветвей. Да, они совершенно определенно чувствовали его.
Он был всего лишь в нескольких шагах от деревьев, когда услышал предупреждающий возглас Дайвима Слорма:
- Боги! Листья, взгляни на их листья!
Зеленые листья, казалось, их прожилки пульсируют в ярком солнечном свете стали слетать с ветвей и вполне целеустремленно плыть по воздуху к остановившимся в недоумении друзьям.
Один из листьев упал на обнаженную руку Эльрика. Тот попытался стряхнуть его, но безуспешно - лист держался крепко. Другие листья начали садиться на открытые части его тела. Они уже двигались зеленой волной, и он почувствовал странную тягучую боль в руке. С любопытством он оторвал лист от руки и в ужасе увидел крошечные ранки, из которых выступили капли крови. Он испытал спазм тошноты и стал срывать остальные листья, впившиеся в его лицо, размахивая гудящим рунным мечом, пытаясь рассечь летящие. Когда меч касался листьев, те съеживались, но на их место слетались другие.
Инстинктивно Эльрик чувствовал, что они высасывают не только его кровь, но и часть субстанции его души, он уже не мог сопротивляться легкой дурноте.
Позади него спутники подвергались такому же нападению и издавали крики ужаса.
Эти листья кем-то направлялись, и он знал, что кем-то были сами деревья. Он поднялся еще на несколько ступеней, борясь с листьями, которые облепляли его, как саранча. С рычанием он набросился на ствол, который при каждом ударе издавал стоны, равно как и ветви, пытающиеся добраться до него. Он рубил и отбрасывал их в стороны, затем глубоко погрузил Буреносец у основания дерева. Дерн вздыбился, из него вылезли агонизирующие корни. Дерево вскрикнуло и, наклонившись, начало валиться, направив ствол на него, как будто, умирая, стремилось умертвить и его.
Он повернул Буреносца, который жадно поглощал душевную субстанцию наполовину одушевленного дерева, выдернул меч и отскочил в сторону, когда дерево покатилось вниз по ступеням, едва не задев его. Одна ветка все же ткнула в лицо, брызнула кровь. Он задохнулся от боли и зашатался, чувствуя как слабеет его жизненная энергия.
Мгновение спустя он пришел в себя и, обернувшись к упавшему дереву, увидел, что оно внезапно умерло, а оставшиеся листья сморщились.
- Быстрее! - крикнул он остальным друзьям. - Уберите эту штуку! Без меча в руке я был бы мертв!
***
Они быстро принялись за работу и с необычайной легкостью вырубили деревья, так что Эльрик иногда с трудом видел рукоятку Буреносца, глубоко вонзившегося в податливую плоть дерева.
Делая работу, он пронзительно кричал, испытывая ощущение необыкновенного прилива сил. Энергия вливалась и переполняла его - он чувствовал себя богом.
Он хохотал, как одержимый демоном. Остальные смотрели на него с ужасом.
- Вперед, друзья, - за мной. Я могу сейчас убить миллион таких деревьев!
Он поднялся еще на одну ступень, и шквал листьев обрушился на него. Пренебрегая их укусами, он рвался схватиться с самими деревьями, став как бы частью меча, целясь в жизненные центры разлапистых созданий. Деревья кричали вновь и вновь, умирая.
- Дайвим Слорм! - кричал Эльрик, поглощая их жизненную энергию. - Делай, как я! Пусть твой меч выпьет несколько таких душ, и мы станем победителями!
- Такая сила имеет привкус колдовства! - сказал Ракир, выдирая цепкие листья, впившиеся в его тело, а Эльрик в это время перебегал от одного дерева к другому, размахивая мечом.
Бузина с каждой ступенью росла гуще, она склоняла свои ветви, пытаясь добраться до него, спутанные в плотную массу, ее ветви, как пальцы, сгибались, разыскивая его, чтобы отбросить прочь.
Дайвим Слорм действовал не столь импульсивно, но он так же уничтожал деревья, наполняясь похищенными душами драконов, заключенных в бузине, и его дикие крики вторили крикам Эльрика. Подобно озверевшим лесникам, они нападали вновь и вновь, каждая победа наполняла их энергией, так что Мунглум и Ракир посматривали с удивлением друг на друга, и в их глазах стали появляться признаки страха при виде ужасных превращений, происходивших с их друзьями. Но нельзя было отрицать, что метод Эльрика действовал против бузины.
Когда они оглянулись, то поверхность пустыни у основания горы покрывали изломанные почерневшие деревья. Безумная жестокая отвага древних, теперь мертвых королей Мельнибонэ, светилась на лицах обоих родичей, когда они вопили старинные боевые песни, и их мечи двигались дружно и слаженно, в такт мелодии смерти и ненависти.
Губы Эльрика растянулись, обнажив белые зубы, его красные глаза полыхали мрачным огнем, его молочно-белые волосы развевались в порывах обжигающего ветра. Эльрик воздел меч к небу и обернулся к своим друзьям:
- Сейчас, друзья, смотрите, как древние мельнибонийцы покорили людей и демонов и управляли миром десять тысяч лет!
Мунглум подумал, что Эльрик вполне соответствует кличке "ВОЛК", полученной на западе давным-давно. Все силы Хаоса, которые сейчас наполняли его, полностью подчинялись ему. Он понял, что Эльрик недолго изменял себе, и что сейчас в его душе нет конфликта. Кровь предков взбунтовалась в нем, и сейчас Эльрик был подобен им, покорившим человечество, которое боялось их могущества, их жестокости, их злобы. Дайвим Слорм казался таким же одержимым, и Мунглум в глубине души искренне пожелал божеству, оставшемуся в одной с Эльриком вселенной, быть его союзником, а не врагом.
Все, что я смогу сделать, - это перенести тебя и твоих друзей в твою землю, когда ты отдохнешь здесь некоторое время. Мы все бессильны против этой новой силы Хаоса.
Эльрик кивнул:
- Ничто не может противостоять деформирующему действию Хаоса, кроме Щита Хаоса.
Страаша выпрямился.
- Щит Хаоса. Ах, да. Он принадлежит бывшему богу, не так ли? Но его замок совершенно неприступен.
- Почему так?
- Он расположен на вершине скалы, высокой и одинокой горы, и ведут к нему сто тридцать девять ступеней. На этих ступенях растут сорок девять древних бузинных деревьев, и ты должен особенно остерегаться их. Также его охраняет гвардия из ста сорока четырех воинов. - Воинов, естественно, я должен опасаться. Но при чем здесь бузина?
- Каждое деревце содержит душу одного последователей Мордаги, которые были таким образом наказаны. Это очень опасные деревья - они готовы лишить жизни любого, попавшего в их владения.
- Сложная задача - добыть этот щит, - стал вслух размышлять Эльрик. Но я все же должен решить ее, ведь без Щита цель Судьбы не будет выполнена. А с ним я смогу отомстить тем, кто командовал Флотом Хаоса, и Ягрину Лерну, который действовал вместе с ними.
- Убей Пайара, Повелителя Флота Преисподней, и без него флот развалится сам собой. Его жизненная энергия заключена в голубом кристалле, расположенном в верхней части его головы, и уничтожить его можно только этим оружием, созданным специально для этой цели.
- Спасибо тебе за информацию, - вежливо поблагодарил Эльрик. - Когда придет время, я воспользуюсь ею.
- Что ты собираешься делать, Эльрик? - спросил Дайвим Слорм.
- Выбраться отсюда как можно быстрее и добраться до Щита печального гиганта. Я должен сделать это. Если я не сделаю этого, то следующая битва станет повторением той, которую мы проиграли сегодня.
- Я пойду с тобой, Эльрик, - произнес Мунглум.
- Я также, - сказал Дайвим Слорм.
- Нас должно быть четверо, если мы хотим соответствовать прорицанию, сказал Эльрик. - Но я не знаю, что стало с Карганом.
Мунглум опустил глаза.
- Ты ничего не заметил?
- Заметил что?
- На борту флагмана Ягрина Лерна, когда ты прорубался, пытаясь достичь главной палубы. Ты ведь не знал тогда, что с тобою делал твой меч? Эльрика вдруг охватило сильнейшее волнение.
- Нет, но я... я не мог УБИТЬ ЕГО?
- Увы!
- Боже! - Эльрик вскочил и забегал, закрутился по залу, заламывая руки. Этот дьявольски выкованный клинок требует своей платы за то, что служит мне. Теперь он жаждет выпить души моих друзей! Это чудо, что вы двое еще со мной!
- Я думаю, это произошло случайно, - сказал Мунглум примиряюще.
- Горе, горе мне без Каргана! Он был хорошим другом!
- Эльрик, - сказал Мунглум грустно. - Ведь ты понимаешь, что смерть Каргана от тебя не зависит. Это судьба.
- Ну, почему, почему я всегда должен быть исполнителем судьбы? Мне страшно перечислить имена друзей и верных союзников, души которых украл этот меч. Я ненавижу его уже за то, что он крадет даже подлые души, чтобы поддержать мои жизненные силы. Но что он покушается на моих друзей - это невозможно вынести! Мне уже наполовину понятно, как добраться до самого сердца Хаоса и как там принести нас обоих в жертву! Вина косвенно лежит на мне, ведь если бы я не был так слаб, я должен был носить этот меч, и многие из тех, кто поддерживал меня, были бы сейчас живы.
- При этом главное предназначение клинка кажется вполне благородным, сказал Мунглум с глубоким сомнением в голосе. - Ах, мне так трудно все это понять - парадоксы, парадокс, умноженный на парадокс. Боги либо безумцы, либо они настолько проницательны, что нам не дано понять их мышление.
- Во все времена трудно было осознать величие грандиозной цели, - заметил Дайвим Слорм, - тем более, что мы так страшно сжаты, что у нас нет даже мгновения, чтобы осмыслить происходящее. Но мы должны драться вновь и вновь, забывая даже, из-за чего все это началось.
- Велика цель или нет, все равно, - горько улыбнулся Эльрик. - Если мы игрушки в руках богов, то может быть, сами боги - дети?
- Эти вопросы не представляются сейчас серьезными, - сказал Дайвим Слорм со своего места.
- В конце концов, - заявил Мунглум Эльрику, - будущие поколения будут благодарны Буреносцу, если он выполнит свое предназначение.
- Если Сепириту прав, - сказал Эльрик, - то будущие поколения не будут помнить никого из нас - ни людей, ни мечей!
- Возможно, не полностью, но в глубине своих душ они будут помнить о нас. О наших подвигах будут рассказывать в легендах, и герои в них будут носить другие имена.
- Они забудут нас полностью, это я вам обещаю, - вздохнул Эльрик. Беспокойство, вызванное бесполезностью их дискуссии, стало нарастать, и вдруг Морской Король встал со своего трона и произнес:
- Пошли, я выведу вас отсюда на землю таким образом, каким привел сюда, если вы, конечно, не против. - Нет, - сказал Эльрик.
Глава 5
Пошатываясь от слабости, они выбрались на берег Острова Пурпурных Городов, и Эльрик обернулся, обращаясь к Морскому Королю, который остался на отмели:
- Я благодарю тебя за то, что ты спас нас, Лорд Моря, - произнес он с глубоким уважением. - Спасибо тебе также за то, что ты рассказал мне о Щите Печального Гиганта. Этим, вероятно, ты дал нас счастливую возможность разделаться с Хаосом, изгнав его с моря и даже с суши.
- Да, да, - закивал Морской Король. - И если тебе удастся сделать это, и моря будут очищены от сил Хаоса, то это значит, что не будет нас - тебя и меня, не так ли?
- Так.
- Тогда пусть так и будет. В конце концов я устал от своего долгого существования. Но иди, теперь я должен вернуться к своему народу. Надеюсь нам удастся выстоять еще немного против Хаоса. Прощай!
И Морской Король, погрузившись в воду, исчез в набежавшей пенной волне.
***
Когда они все же выбрались в форт Вечера, герольд выбежал им навстречу, чтобы помочь.
- Как прошла битва? Где флот? - спросил он у Мунглума.
- Уцелевшие еще не вернулись?
- Уцелевшие?... Значит...
- Мы разбиты, - холодно отрезал Эльрик. - Моя жена еще здесь?
- Нет. Она уехала в Каарлаак сразу же после отплытия флота.
- Отлично. У нас еще есть время, чтобы выстроить новую защиту против Хаоса прежде, чем они доберутся в такую даль. Сейчас нам нужны пища и вино. Мы должны обсудить план новой битвы.
- Битвы, мой господин? С кем мы будем бороться?
- Мы еще посмотрим, - сказал Эльрик, - еще посмотрим...
Позднее они вышли встретить остатки флота, вернувшиеся в гавань. Мунглум был совершенно деморализован.
- Всего несколько кораблей, - сказал он. - Это черный день.
Позади него в крепостном дворе раздались гулкие звуки.
- Вестник с континента, - сказал Дайвим Слорм.
Они спустились вниз во двор и через некоторое время увидели лучника в ярко-алых доспехах, ведущего за собой на поводу лошадь. Его худое изможденное лицо было покрыт шрамами. Он шел, качаясь от слабости.
- Ракир! - Эльрик был поражен. - Ты же командовал Ильмиорской гвардией. Почему ты здесь?
- Мы бежали. Теократ подготовил не один флот, а два. Второй прошел по Туманному морю и неожиданно напал на нас. Наша оборона была опрокинута. Хаос вторгся, и мы были обращены в бегство. Враги высадились менее чем в сотне миль от Бакшаана и продвигаются через всю страну, - хотя "продвигаются" - это не то слово, вернее сказать "текут". Вероятно, они предполагают встретиться с армией Теократа где-то в этих местах.
- А-а-а, мы же совершенно разбиты, - и Мунглум, задыхаясь, замолчал.
- Мы должны иметь этот Щит, Эльрик, - сказал Дайвим Слорм.
Эльрик застыл, сердце бешено стучало.
- Любые дальнейшие попытки бороться с Хаосом обречены на неудачу, пока у нас нет защиты. Ракир, ты хочешь быть четвертым человеком из пророчества?
- Что за пророчество?
- Объясню позже. Что тебе нужно, чтобы вновь отправиться в путь?
- Два часа сна, и я буду готов. - Хорошо. Два часа. Готовьтесь, друзья, мы отправляемся за Щитом Печального Гиганта.
Три дня спустя они встретили первых беглецов, многие из которых подверглись уродующему влиянию Хаоса, бредущих по дороге, выложенной белыми каменными плитами, в пока еще свободный город Джадмар.
От них они узнали, что половина Ильмиора, часть Вилмира и небольшое независимое королевство Орг пали. Хаос поглотил их, и его мрак распространялся все больше и больше, ускоряя тем самым захват новых земель.
Большим облегчением являлось то, что когда Эльрик и его товарищи добрались до Каарлаака, то обнаружили его еще совершенно нетронутым вражьим нашествием. Но разведчики сообщили, что армия хаоса была всего в двух сотнях миль и двигалась по направлению к Каарлааку. Зарозиния приветствовала Эльрика с радостным волнением. - Здесь было много разговоров, что ты умер, - убит в морской битве.
Эльрик прижал ее к себе.
- Я не смогу надолго задержаться. Я должен отправиться в отдаленный край Пустыни Вздохов. - Я знаю.
- Откуда ты знаешь? Как?
- Сепириту был здесь. Он оставил тебе подарок в наших конюшнях. Четыре нихрейнианских коня.
- Замечательный дар. Они донесут нас до этой окраины гораздо быстрей, чем любые другие существа. Но достаточно ли их будет? Я боюсь оставлять тебя здесь с Хаосом, надвигающимся с такой скоростью.
- Ты должен оставить меня, Эльрик. Если мы не удержимся здесь, то отступим в Пустыню Плача. Даже Ягрин Лерн вряд ли питает интерес к этому бесплодному месту.
- Обещай мне, что ты так и поступишь.
- Я обещаю.
Чувствуя себя намного легче, Эльрик взял ее за руку.
- Я провел лучший период моей жизни в этом дворце, - сказал он. - Давай проведем вместе эту последнюю ночь и найдем немного утешения еще раз, прежде чем я отправлюсь к убежищу Печального Гиганта.
***
Так они занимались любовью, но когда засыпали, их сны были полны темной силы, и они будили друг друга стонами и лежали рядом, цепляясь друг за друга, пока не пришло утро. Эльрик встал, легко поцеловал ее, сжал ей руку и затем вышел в приемную, где нашел своих друзей, поджидавших его. Всего их было четверо.
Четвертым был Сепириту.
- Сепириту, спасибо тебе за дар, - искренне сказал Эльрик. - Но почему ты сейчас здесь?
- Потому что я должен оказать еще одну небольшую услугу, прежде чем вы отправитесь в свое главное путешествие, - сказал чернокожий человек. - Все вы, кроме Мунглума, обладаете оружием, имеющим некоторые особые свойства. У Эльрика и Дайвима Слорма - рунные мечи, у Ракира - Стрела Закона, которую маг Ламсар дал ему во время осады Танелорна. Но оружие Мунглума ничем не защищает череп своего владельца.
- Я думал, что способен сделать это сам, - сострил Мунглум. - Я видел, что рунный клинок отбирает у человека.
- Я не дам тебе ничего такого страшного или дьявольского, как Буреносец, сказал Сепириту. - Но я заколдую твой меч благодаря своему контакту с Белыми Лордами, давшими мне на это право. Дай мне твой меч, Мунглум.
С напускной торжественностью Мунглум извлек свой изогнутый клинок из ножен и вручил его нихрейнианину, который достал из своей одежды небольшой гравировальный инструмент, и, пробормотав заклинание, начертал несколько символов на лезвии около эфеса. Затем он вернул клинок Мунглуму.
- Все. Теперь твой меч освящен Законом, и ты обнаружишь в нем гораздо большую способность противостоять врагам Закона.
Эльрик нетерпеливо вмешался:
- Мы уже должны ехать, Сепириту, времени все меньше и меньше.
- Теперь езжайте. Но избегайте патрулирующих банд солдат Ягрина Лерна. Я не думаю, что они помешают вам в путешествии туда, но берегитесь их, возвращаясь оттуда.
***
Они оседлали удивительных нихрейнианских коней, которые не единожды помогали Эльрику, и поскакали прочь от Каарлаака к Пустыне Плача. Поскакали, возможно, навсегда.
В очень короткое время они добрались до Плачущей Пустыни - это был кратчайший путь к Пустыне Вздохов. Ракир единственный хорошо знал эту местность и поэтому вел их. Нихрейнианские кони, ступавшие по земле в своем измерении, казалось, буквально летели над поверхностью пустыни, потому что было видно, что их копыта не касаются короткой жесткой травы. Они двигались с невероятной скоростью, и Ракир, не привыкший к их бегу, все время натягивал узду.
Это было место вечного дождя, и земля под ногами была плохо видна, а капли дождя все время заливали им лица и попадали в глаза, когда они мчались сквозь дождь, пытаясь выбраться из высокогорного района, который окаймлял край Плачущей Пустыни, отделяя ее от Пустыни Вздохов. Наконец, после дневного путешествия, они смогли увидеть высокие скалы, вершины которых терялись в облаках. И вскоре, благодаря удивительной способности нихрейнианских скакунов, они промчались сквозь глубокие пропасти. А дождь прекратился только вечером следующего дня, ветер стал теплым, а потом порывистым, горячим, когда они выбрались из гор. Лучи солнца стали обжигать их, показывая тем самым, что они выбрались к окраине Пустыни Вздохов. Ветер дул постоянно над бесплодными песками и скалами, и его порывы создавали эффект вздохов и стенаний, который и дал название пустыне.
Они закрыли лица, особенно глаза, капюшонами плащей, и поверх сек находившийся в воздухе песок.
Останавливаясь для отдыха, каждый раз только на несколько часов, Ракир вел их. Они подгоняли своих скакунов, несших их со скоростью, десятикратно превосходящей скорость обычных коней, все дальше и дальше вглубь мертвой пустыни.
Они почти не разговаривали, порывы вздыхающего ветра заглушали слова, и поэтому каждый погрузился в водоворот собственных мрачных дум.
Эльрик давно впал в какой-то странный бессмысленный транс, пока конь нес его по пустыне. Он боролся с собственными спутанными мыслями и эмоциями, считая их неприятными и тяжелыми. Он часто так поступал, стараясь составить объективные суждения о своих затруднениях. Его прошлое было трудным, и ему было ясно, что он слишком болезнен и слаб для многого. Он всегда был под гнетом своей меланхолии и своей физической немощи, слишком древняя кровь текла в его жилах. Жизнь представала перед ним не упорядоченной гармонией, а хаосом бессмысленных случайностей. Он боролся всю жизнь, стараясь мыслить последовательно, логично, но при необходимости принимая хаотическую природу вещей, и, изучая жизнь, считался с ней, но, исключая случаи острых личных кризисов, он редко умудрялся мыслить точно в течение достаточного времени.
Это, возможно, было вызвано его жизнью вне закона, его альбинизмом, его сильной зависимостью от свойств рунного меча, навязчивыми мыслями о смерти.
Что такое мысль? - спрашивал он себя, - что такое эмоция? В чем смысл власти и в чем смысл успеха? Может быть, лучше жить инстинктом, чем мудрствовать и быть страдающим? Лучше быть марионеткой богов, позволяя им двигать собою, и это вызовет больше благодарности, чем стремление взять свою судьбу в свои руки, противодействуя воле Лордов Высших Миров, и гибнуть в мучениях...
Так размышлял он на скаку, обжигаемый плетью ветра, уже выступая против естественного риска. А какая разница между риском жизнью и риском неподвластных мыслей и эмоций? И то, и другое содержат нечто общее.
Но его народ, хоть он и управлял миром десять тысяч лет, жил под влиянием различных звезд. Они не были ни истинными людьми, но и не принадлежали к древней колдовской расе. Они принадлежали к промежуточному типу, Эльрик был наполовину уверен в этом. Он знал, что он последний в выродившемся роде, который мог без усилий использовать данное Хаосом колдовство так же, как другие используют повседневную сноровку - для удобства. Его народ полностью принадлежал Хаосу, в отличие от полууправляемых или полуограниченных новых народов, появившихся в эпоху Молодых Королевств. И даже они, если верить Сепириту, не были полноценными людьми, которые однажды появятся на земле, где будут управлять порядок и прогресс, а Хаос будет слаб и незначителен, если, конечно, Эльрик победит, разрушив известный ему мир.
Эти мысли доставляли ему уныние, ибо в предназначении проглядывала смерть - единственная цель, которую ему навязывала Судьба. Зачем бороться, зачем мучиться сомнениями, зачем оттачивать в размышлениях свой разум, когда он не более, чем жертва на алтаре судьбы.
Он глубоко вздохнул, и горячий, обжигающий легкие воздух забил ему рот и нос мелкой жгучей пылью.
***
Дайвим Слорм был в чем-то схож с Эльриком, но его чувства не были столь сильны. Он жил более упорядоченной жизнью, чем Эльрик, хотя она была не менее насыщена кровью.
В то время, как Эльрик ставил под сомнения традиции своего народа, даже отказываясь от похода на земли Молодых Королевств, что позволило бы подчинить их, Дайвим Слорм никогда не углублялся в подобные вопросы. Он был совершенно взбешен, когда из-за предательской деятельности Эльрика Город Мечты Имррир, последний оплот древней расы Мельнибонэ, был разорен. Потрясен также тем, что он и остатки имррирцев были изгнаны из города во внешний мир, что заставило их жить, подобно торговцам. И поэтому короли-выскочки рассматривали их как презренных людей, живущих вне закона. Дайвим Слорм, который никогда не сомневался прежде, не сомневался и теперь, он был только взволнован.
Мунглум был не так самоуглублен. С тех пор, когда он много лет назад встретился с Эльриком, когда они вместе боролись против Дхариджора, он испытывал страшное влечение к своему другу, даже симпатию. Когда Эльрик проливал реки крови, Мунглум страдал только потому, что не мог помочь другу. Много раз он пытался вывести Эльрика из состояния меланхолии и депрессии, но теперь он понял, что это бесполезно. Будучи по природе добрым и оптимистичным, он в то же время чувствовал смерть, которая шла за ним по пятам.
Ракир, который был более уравновешенным и философски настроенным, чем его друзья, не подозревал о чрезвычайной важности и драматизме их миссии. Он собирался провести остаток своих дней в созерцаниях и размышлениях в мирном городе Танелорне, оказывающем странное умиротворяющее воздействие на всех, кто жил в нем. Но этот призыв о помощи нельзя было проигнорировать, и он без особой охоты вновь прицепил к поясу колчан со стрелами Закона и поскакал прочь от Танелорна с маленькой группой тех, кто хотел сопровождать его. Он предложил свои услуги Эльрику.
Прорываясь сквозь ледяной песок, он увидел что-то, неясно вырисовывающееся впереди, - одинокая скала вырастала посреди бесплодной пустыни, как будто принесенная сюда разумной волей.
Он закричал, указывая:
- Эльрик! Здесь! Это, должно быть, замок Мордаги!
Эльрик очнулся от своих дум и посмотрел в направлении, куда указывал Ракир.
- Ох, - вздохнул он. - Мы на месте. Давай остановимся и передохнем, восстановим силы перед последним броском.
Они остановились и расседлали коней, смочили вином потрескавшиеся губы и поразмяли натруженные ездой ноги, чтобы кровь свободно циркулировала в жилах. Затем они натянули полог, защищающий их от порывов ветра, несущего песок, и, расположившись тесной компанией, закусили, подспудно подозревая, что после того, как они доберутся до горы, то могут никогда уже не увидеть друг друга живыми.
Глава 6
Ступени уступами окружали гору. Высоко, насколько они могли видеть, отсвечивала кирпичная кладка, и только там, где ступени сглаживались и исчезали, они увидели бузиновые деревья. Деревья выглядели совершенно обыкновенно, но некий символ был в них - именно они являлись первыми противниками. Как бороться с ними? Какое действие деревья окажут на них? Эльрик поставил ногу, обутую в башмак, на первую ступень, которая была очень высокой, - рассчитана на длину ноги гиганта.
Он начал подниматься, остальные последовали за ним. Через некоторое время, ступив на десятую ступень, он извлек Буреносца из ножен, почувствовав его дрожь и ощутив прилив сил. После этого подниматься стало легче.
Когда он приблизился к деревьям, то услышал шелест листьев и увидел волнообразную дрожь ветвей. Да, они совершенно определенно чувствовали его.
Он был всего лишь в нескольких шагах от деревьев, когда услышал предупреждающий возглас Дайвима Слорма:
- Боги! Листья, взгляни на их листья!
Зеленые листья, казалось, их прожилки пульсируют в ярком солнечном свете стали слетать с ветвей и вполне целеустремленно плыть по воздуху к остановившимся в недоумении друзьям.
Один из листьев упал на обнаженную руку Эльрика. Тот попытался стряхнуть его, но безуспешно - лист держался крепко. Другие листья начали садиться на открытые части его тела. Они уже двигались зеленой волной, и он почувствовал странную тягучую боль в руке. С любопытством он оторвал лист от руки и в ужасе увидел крошечные ранки, из которых выступили капли крови. Он испытал спазм тошноты и стал срывать остальные листья, впившиеся в его лицо, размахивая гудящим рунным мечом, пытаясь рассечь летящие. Когда меч касался листьев, те съеживались, но на их место слетались другие.
Инстинктивно Эльрик чувствовал, что они высасывают не только его кровь, но и часть субстанции его души, он уже не мог сопротивляться легкой дурноте.
Позади него спутники подвергались такому же нападению и издавали крики ужаса.
Эти листья кем-то направлялись, и он знал, что кем-то были сами деревья. Он поднялся еще на несколько ступеней, борясь с листьями, которые облепляли его, как саранча. С рычанием он набросился на ствол, который при каждом ударе издавал стоны, равно как и ветви, пытающиеся добраться до него. Он рубил и отбрасывал их в стороны, затем глубоко погрузил Буреносец у основания дерева. Дерн вздыбился, из него вылезли агонизирующие корни. Дерево вскрикнуло и, наклонившись, начало валиться, направив ствол на него, как будто, умирая, стремилось умертвить и его.
Он повернул Буреносца, который жадно поглощал душевную субстанцию наполовину одушевленного дерева, выдернул меч и отскочил в сторону, когда дерево покатилось вниз по ступеням, едва не задев его. Одна ветка все же ткнула в лицо, брызнула кровь. Он задохнулся от боли и зашатался, чувствуя как слабеет его жизненная энергия.
Мгновение спустя он пришел в себя и, обернувшись к упавшему дереву, увидел, что оно внезапно умерло, а оставшиеся листья сморщились.
- Быстрее! - крикнул он остальным друзьям. - Уберите эту штуку! Без меча в руке я был бы мертв!
***
Они быстро принялись за работу и с необычайной легкостью вырубили деревья, так что Эльрик иногда с трудом видел рукоятку Буреносца, глубоко вонзившегося в податливую плоть дерева.
Делая работу, он пронзительно кричал, испытывая ощущение необыкновенного прилива сил. Энергия вливалась и переполняла его - он чувствовал себя богом.
Он хохотал, как одержимый демоном. Остальные смотрели на него с ужасом.
- Вперед, друзья, - за мной. Я могу сейчас убить миллион таких деревьев!
Он поднялся еще на одну ступень, и шквал листьев обрушился на него. Пренебрегая их укусами, он рвался схватиться с самими деревьями, став как бы частью меча, целясь в жизненные центры разлапистых созданий. Деревья кричали вновь и вновь, умирая.
- Дайвим Слорм! - кричал Эльрик, поглощая их жизненную энергию. - Делай, как я! Пусть твой меч выпьет несколько таких душ, и мы станем победителями!
- Такая сила имеет привкус колдовства! - сказал Ракир, выдирая цепкие листья, впившиеся в его тело, а Эльрик в это время перебегал от одного дерева к другому, размахивая мечом.
Бузина с каждой ступенью росла гуще, она склоняла свои ветви, пытаясь добраться до него, спутанные в плотную массу, ее ветви, как пальцы, сгибались, разыскивая его, чтобы отбросить прочь.
Дайвим Слорм действовал не столь импульсивно, но он так же уничтожал деревья, наполняясь похищенными душами драконов, заключенных в бузине, и его дикие крики вторили крикам Эльрика. Подобно озверевшим лесникам, они нападали вновь и вновь, каждая победа наполняла их энергией, так что Мунглум и Ракир посматривали с удивлением друг на друга, и в их глазах стали появляться признаки страха при виде ужасных превращений, происходивших с их друзьями. Но нельзя было отрицать, что метод Эльрика действовал против бузины.
Когда они оглянулись, то поверхность пустыни у основания горы покрывали изломанные почерневшие деревья. Безумная жестокая отвага древних, теперь мертвых королей Мельнибонэ, светилась на лицах обоих родичей, когда они вопили старинные боевые песни, и их мечи двигались дружно и слаженно, в такт мелодии смерти и ненависти.
Губы Эльрика растянулись, обнажив белые зубы, его красные глаза полыхали мрачным огнем, его молочно-белые волосы развевались в порывах обжигающего ветра. Эльрик воздел меч к небу и обернулся к своим друзьям:
- Сейчас, друзья, смотрите, как древние мельнибонийцы покорили людей и демонов и управляли миром десять тысяч лет!
Мунглум подумал, что Эльрик вполне соответствует кличке "ВОЛК", полученной на западе давным-давно. Все силы Хаоса, которые сейчас наполняли его, полностью подчинялись ему. Он понял, что Эльрик недолго изменял себе, и что сейчас в его душе нет конфликта. Кровь предков взбунтовалась в нем, и сейчас Эльрик был подобен им, покорившим человечество, которое боялось их могущества, их жестокости, их злобы. Дайвим Слорм казался таким же одержимым, и Мунглум в глубине души искренне пожелал божеству, оставшемуся в одной с Эльриком вселенной, быть его союзником, а не врагом.