Страница:
Лорда Айрона совершенно не заботила пропажа драгоценности. Его интересовал Макс Сильвер-Скин. Внутренний голос подсказывал ему, что с Максом следует разделаться чисто и аккуратно. Было в нем нечто опасное, дуновение Хаоса. Но с другой стороны, ему хотелось сохранить Максу жизнь, чтобы хоть немного разобраться в нем и понять этого человека. В Сильвер-Скине было что-то притягательное, почти неотразимое. Возможно, будь он уродлив, такого чувства не возникло бы. Является ли красота достаточным основанием, чтобы не приговаривать человека к казни? Макс был загадкой, это несомненно. Как мог кто-либо по собственной воле отказаться от привилегированных условий существования в обмен на жизнь обычного вора? Макс был неглуп. В детстве он явно выделялся умом на фоне большинства его братьев и сестер. Макс мог бы иметь великое будущее, но он отшвырнул его прочь.
- И что же нам делать с тобой? - задумчиво произнес Лорд Айрон, покачав головой.
Макс криво, почти безумно оскалился. Лорд Айрон усомнился, не повредили ли побои его рассудок.
- От него не будет толку, - сказал Коффин с презрительной усмешкой. Легенда превосходит человека. Какое разочарование, я ожидал большего.
Лорд Айрон ничего не ответил. Коффин - болван, он совершенно не понял, кто находится перед ним. Все же он хорошо сделал свое дело. Только это и имеет значение.
- Мое кольцо, - повторила Леди Мелодия. Коффин занес руку, снова собираясь ударить Макса.
- Здесь нет кольца, - резко произнес Меневик Вейн хриплым каркающим голосом. - Если бы оно было здесь, неужели вы бы его уже не нашли?
Коффин сжал кулак, но Лорд Айрон протянул руку и остановил его.
- Этим мы ничего не выиграем, - холодно сказал он.
- Оно должно быть у них, - упорствовала Мелодия.
- Макс, ты знаешь, что должен остаться здесь, не так ли? - продолжал Лорд Айрон. - Ты сам к этому пришел. Я только надеюсь, что гостеприимство господина Мэнтвика в конечном итоге вобьет в тебя хоть немного разума. Когда ты станешь старше и мудрее, то, возможно, сможешь вернуться к жизни в Карадуре. В то же время, ты можешь помочь себе, назвав нам имена твоих сообщников в свободных зонах. Полагаю, за каждое имя можно скостить год заключения.
Макс промолчал, глупо подмигивая.
- Ах ты, наглый ублюдок! - злобно прорычал Коффин, пиная его в ногу.
Лорд Айрон скрипнул зубами. Кем бы ни был Макс, или кем бы он ни стал, в нем продолжала течь кровь Клана. Гордость Лорда уязвляло унижение Сильвер-Скина простолюдином.
- Макс, уверен, ты осознаешь, что тебе лучше уступить. Ни я, ни кто другой из твоей семьи не в силах тебе здесь помочь. Мне больно видеть, как гибнет потомок Сильверов. Ты имеешь обязательства перед Кланом и перед собой, ты должен выбраться из этого печального стечения обстоятельств.
- Ему не нужна ваша помощь, - прохрипел Вейн. - И почему это он должен заботиться о своем так называемом Клане? Где они все? Они не дадут за него ломаного гроша.
Лорд Айрон проигнорировал Вейна. Он был ничто, даже если считал себя приемным отцом Макса.
- Подумай над моими словами, - мягко произнес Лорд. - Я вернусь. - Он повернулся к Капитану: - Пойдемте, Коффин, нам пора.
- Но кольцо моей бабушки, - надула губы Леди Мелодия. - Мы так ничего и не узнали.
- Может, вы положили его в другое место? - сказал Лорд Айрон. - Велите слугам еще раз поискать в вашей комнате.
С этими словами он покинул камеру, его компаньоны неохотно последовали за ним.
Дверь с шумом закрылась; постепенно свет газовых ламп потускнел и погас, оставив узников в темноте, которая была явно предпочтительнее, нежели слепящие отблески, многократно отражавшиеся от стен камеры. Свет не включат еще шесть часов. Макс испустил тяжелый вздох и почувствовал, как рука Менни ободряюще сжала его плечо.
- Ну, парень, держись, - грубовато произнес он. Единственное утешение, которое он мог сейчас предложить - это дружеское прикосновение.
- Они убьют нас, - прошептал Макс. - Маленькими издевательствами каждый день. Пытками. Скукой. Темнотой.
- Нет, парень, нет. Мы будем, как и любой здешний бедолага, работать в цехах. Мы сможем.
- Это не жизнь, - ответил Макс. - Даже если Коффин не попытается убить меня, я, так или иначе, умру. Я уже чувствую это. Если выживет мое тело, оно будет без души.
- Ну, давай, взбодрись. Это на тебя не похоже! Макс выдавил горький едкий смешок:
- От меня ничего не осталось. Мы были глупы и беспечны.
- Мы всегда танцевали на лезвии бритвы, - возразил Менни. - И мы оба знаем это. Удача отвернулась от нас, и мы попались. Мы рисковали, как и всегда.
Этот разговор с бесконечными вариациями повторялся с тех пор, как они оказались в Грагонатте. Менни доставалось меньше, чем Максу. Охранники, казалось, получали удовольствие, издеваясь над падшим членом Клана. Макс лелеял надежду - как он теперь понимал, абсолютно безумную, - что Клан Серебра, устыдившись того, что один из них заключен в Грагонатте, приложит все усилия, чтобы вытащить его отсюда. Но никто из Сильверов не навестил его и даже главе Совета Гильдий, Лорду Айрону, не хватило власти или желания помочь. Макс чувствовал, что совершил ошибку, смеясь Кланам в лицо, в открытую обворовывая их и дразня. Он полагал себя непобедимым. И вот печаль и безысходность. Теперь-то он осознал, что просто играл как ребенок. Взрослая рука власти поднялась и спеленала его. Макс оказался бессилен. Со вздохом он лег на спину, положив голову на колени Менни, единственного близкого человека, бывшего ему почти отцом. Менни не должен был попасть сюда. Он не доживет до освобождения: если оно и придет, то через десятилетия.
- Спи, сынок, - сказал Менни, кладя свою грубую руку на слипшиеся от засохшей крови волосы Макса.
- Усни навеки, - пробормотал Макс. Он почувствовал, как легкие облака укутывают его и подталкивают, затягивают, погружают сознание в темноту.
Тогда Макс увидел странный сон. Тончайшие листочки до блеска отполированного металла зазвенели и заблестели перед глазами, затем растеклись, расплавившись в сверкающую жидкость, полившуюся на него как ртуть. Он погрузился в нее.
Макс услышал мощный рокочущий голос, голос самого металла. Тело трепетало в языках пламени, будто его заново выковывали из раскаленной добела стали. Он всем своим существом чувствовал даже удары молота.
Ослепший, Макс слышал рядом голоса - шепчущие, жестокие и резкие. Его ушей достиг страшный крик, как он понял, его собственный. Зрение возвращалось сверкающими вспышками. Тело было залито ртутью, беспорядочно стекающей по железу кожи.
Все существо Макса, вся его суть переполнялась мощными ритмичными звуками: резкое шипение пара, треск разбрасывающего искры горна. Летящая тень стремительно пронеслась через всесокрушающее и всесоздающее пламя. Словно гигантская механическая сова, вылитая из раскаленной бронзы.
Снова чернота мрака. Печаль колокола в ушах.
Макс открыл глаза. Голову сжимало как в тисках. В тусклом, непонятно откуда исходящем свете Макс увидел, что лежит на полу в камере. Он чувствовал чье-то присутствие. Рядом спал Менни, но Макс почти физически ощущал кого-то еще. Невидимый посетитель.
Макс с трудом встал на колени. Должно быть, продолжается сон. Никого больше не было видно, но казалось, что совсем близко, всего в нескольких дюймах, находится чье-то лицо.
- Кто ты? - прошептал Макс, и его голос прозвучал как посвистывание пара.
Яркое пламя вспыхнуло перед его глазами - раскаленный металлический жезл. Макс отшатнулся, спрятав лицо за руками, но успел рассмотреть неясно вырисовывающийся перед ним шлем. Шлем был выкован из железа и обвит золотом. В центре пульсировал медный круг, бледно-зеленого с коричневым отливом цвета.
Макс прикрылся ладонью, силясь разглядеть обладателя шлема, но это было невозможно. Свет от жезла скрывал больше, чем показывал. Вдруг жезл ярко вспыхнул, и белое пламя двинулось на Макса. Он издал инстинктивный вопль ужаса и закрыл глаза. Его толкнуло назад, на плечи опустилась давящая тяжесть, которая прижимала его книзу. Руки в железных перчатках сорвали с него рубашку. Макса поглотила боль, когда раскаленный металл впился в его обнаженную грудь. Невидимый гость хотел убить узника, прожигая его клеймом. Макс чувствовал, как пламя пожирает его плоть, превращая ее в пепел и пробираясь все ближе к сердцу. Боль. Смятение. Нестерпимый жар и свет. Его собственный крик, как резкие крики ворон, селящихся на высоких карнизах Грагонатта. Кто-то тряс его:
- Макс! Макс! - это был Менни.
Макс открыл глаза, щурясь и моргая. Камера была залита бело-голубым светом, хотя газовые лампы еще не зажглись. Как такое возможно? Потом Макс понял, что источником света является он сам. Сияние исходило из центра его груди. Он приподнялся и уставился на свое тело. Серебряный диск сверкал над сердцем, испуская спиралевидные лучи. Это явь? Или опять сон? На тело накатывались волны нестерпимой боли. Он не мог думать, сосредоточиться.
- Макс, лежи тихо, - голос Менни подрагивал, исполненный ужаса.
Макс не мог повиноваться. Он видел свое отражение на отполированных стенах. Его голова стала металлической: железо и золото, с медным бледно-зеленым кругом по центру. Рот открывался и закрывался, глаза вращались, но и они были из железа. Обхватив себя за голову, Макс попытался стянуть ее, уверенный, что внутри осталось его настоящее тело. Безуспешно. Металл сросся с плотью. А на груди горел серебряный диск.
Менни продолжал быстро говорить, но Макс не слышал слов. Голова заполнилась гудением и потрескиванием. Лицо Менни представляло собой маску неверия и ужаса. Теперь он пятился назад. Его рука отдернулась, как только он заметил метку на груди Макса.
Макс услышал слова, но это говорил не Менни. Слова возникали только в голове Макса:
- Ты избран и благословлен, сын Серебра. Исполни свое предназначение или умри. Узнай, кто ты и кем можешь стать, ибо у тебя теперь воистину Серебряное Сердце.
Макс закричал и попытался избавиться от серебряного диска на груди. Но тот, похоже, врос в тело. Вырвать его теперь было все равно, что вытащить собственное сердце. Разум Макса содрогнулся от ужаса.
Мир сновидений снова неожиданно нахлынул на него, но в этот раз все было мирно. Он и Менни плыли бок о бок, покачиваясь на спинах в спокойном море жидкого серебра. Все цвета Металла лениво струились вокруг. Больше Ничего не было. Океан бесконечного забвения.
Раздался слабый, постепенно усиливающийся звук: звон огромного колокола.
За краем океана начали вырисовываться контуры большого города. Очерченная металлом, будто парящая, центральная башня возвышалась над фантастическими крышами и куполами, башенками и трубами. Строения выглядели очень органично, мерцая и покачиваясь в странном освещении. Камни и кирпичи зданий были отделаны, обвиты и укреплены широкими и узкими полосами стали и железа; украшены золотом, серебром, бронзой, медью и латунью. Покрытые слоем алюминия окна были обрамлены поблескивающим свинцом. Что это за место? Может, это легендарный Шрилтаси, город-мечта, о котором Макс слышал столько сказок мальчишкой? Менни всегда говорил, что сказки врут, что нет волшебного города подо льдом. Но, все равно, мальчишкой Макс несколько лет мечтал найти его. Он даже пробовал искать. Хотя, возможно, Шрилтаси существует только по ту сторону жизни, и это не сон, а смерть?
Как только город полностью проявился, металлический океан начал остывать. Его цвет стал меняться сначала к туманному голубовато-стальному, затем к серебристо-белому. Лед. Он покрыл все вокруг до самого горизонта. Ничего, кроме ровного бледного льда под странным, неподвижным небом, где не светило солнце.
Темный город располагался на огромной известняковой скале, возможно, на вершине погребенной под ним горы. Это был не Шрилтаси, Макс узнал место. Карадур. Прекрасный и ужасный. Огонь и дым, постоянно вьющиеся над его высокими башнями и роскошными особняками, заполняли небо, создавая ощущение какой-то нереальной адской ночи.
- Макс! Макс!
Макса болезненно выбросило из сна. Он открыл глаза. Ему было холодно, очень холодно. Менни тряс его. Вокруг был ледяной густой туман. Опять сон? Макс пошевелился и поморщился. Грудь горела. Кто-то ткнул в него раскаленным железом, так и есть. Что происходит? Почему так холодно? Как ночь нашла брешь в стенах Крепости, чтобы проникнуть внутрь?
- Мы снаружи! - кричал Менни. - Не спрашивай, как и почему, я не знаю, в чем дело, но мы на воле! Наверное, взрыв в цехах. Вставай, Макс. У нас мало времени.
Пораженный, Макс оглядывался по сторонам, неспособный выполнить приказ Менни немедленно. Они находились не только не в Грагонатте, но и не в городе. Карадур лежал впереди, всего в какой-то сотне ярдов.
- Кто-то пришел, - пробормотал он, - в камеру... Спас нас.
- Нет, - возразил Менни. - Вставай, Макс! - он начал тянуть Макса за руки. - Я дремал, а ты все лежал у меня на коленях. Тогда это и случилось. Не знаю, что. Это было как взрыв. То ли я сам упал, то ли меня швырнуло, но очнулся я, когда мы были уже здесь. Нам повезло, что остались в живых. Наши тела были расслаблены во сне - вот мы и не разбились.
Толстые, словно надутые, клочья тумана клубились вокруг них, но Макс считал, что может увидеть верхние этажи Грагонатта, возвышающиеся над городом. Он попытался указать пальцем, сказать что-нибудь, но Менни не хотел ничего слушать: перед глазами были стены Карадура и Вейн твердо решил добраться до них прежде, чем их настигает погоня из Крепости или холод выстудит из тел их жизни. Макс двинулся было вперед, но упал на колени из-за резкой нестерпимой боли в груди.
- Что такое? Ты ранен? - Менни посмотрел на него почти нетерпеливо.
Макс дотронулся до ткани рубашки на груди. Там что-то было. Что-то твердое, еще хранящее жар.
- Пустяки, - ответил он.
Глава вторая
СОВЕТ МЕТАЛЛА ГОД СПУСТЯ
Высоко над Старой Кузницей, в центральной башне семейной резиденции, Лорд Прометеус Айрон ждал у себя в кабинете прибытия Лордов, представляющих Высший Совет Металла. Айрон воплощал в себе веру и чаяния всех и каждого жителя в отдельности. Он был горд тем, что являлся образцом непоколебимой честности и справедливости, отдавая все силы на поддержание того, чем Карадур был и когда-либо будет. Для большинства горожан Айрон служил символом порядка и законности, всего традиционного и хорошего. Он был главой Совета, избираемого каждые пять лет, и всегда занимал это положение. Никто и никогда не подвергал его кандидатуру сомнению и не желал заменить его - так было до сих пор.
В ожидании Лорд Айрон наблюдал за аллеями и площадями города через большие линзы так называемой Камеры Обскуры. Камера Обскура - одно из величайших достижений изобретательных предков. Через систему линз и призм из кабинета можно было рассмотреть каждый уголок Карадура и спроецировать на пол движущуюся, живую карту. Путем определенных манипуляций рычагами Камеры отдельные участки можно было увеличить до реальных размеров, а любые детали внутри секторов становились видны настолько хорошо, будто находились совсем рядом. Управляемая паром гидравлическая система, приводящая в движение сложный механизм, представляла собой практически нерушимый памятник древним Мастерам Металла, любознательность и изобретательность которых тогда ценились и культивировались столь же высоко, как строгая ортодоксальность ценится теперь.
Айрон передвинул рычаги, и на полу появилось изображение Большого Центрального Рынка, всегда считавшегося сердцем города. Там заключались наиболее крупные деловые соглашения: от продажи механизмов до обмена информацией касательно наиболее секретных и значительных действий правительства. Множество уровней Рынка терялось в темной высоте, где, согласно древней легенде, спящий грифон ожидает своего часа.
Центральный Рынок - одно из старейших, крупнейших и наиболее загадочных зданий Карадура. Он брал начало под центральной Башней Гильдий - изящным, устремленным в небо монументом, воспевающим власть Кланов, - чьи контуры смутно прорисовывались сквозь задымленный Карадур, будто демонстрируя долговечность и силу своих создателей - мастеров Металла.
Рыночная площадь была лабиринтом узких торговых Линий, застроенных множеством торговых рядов и ярусов с длинными галереями, украшенными ухмыляющимися горгульями. На улицах теснились маленькие лавочки, торгующие зеленью, овощами, кухонной утварью, мясом, драгоценностями, напитками, цветами, домашними животными, обувью и одеждой. На каждом уровне было полно разнообразных закусочных, лотерейных киосков и магазинчиков. Говорили, что на Рынке можно купить и продать все: даже разум и душу. Искрящиеся кабинки лифтов поднимались и опускались в железных шахтах, постанывая под весом пассажиров, переезжающих с уровня на уровень.
Над этой огромной беспокойной площадью царил Алмаз Всех Времен, размещенный в центре холла на высоком изящном пьедестале, тщательно сработанном из золота, серебра, платины и меди. Бриллиант находился внутри прозрачной стеклянной сферы. В самом начале истории Карадура шахтер по имени Шрен обнаружил Алмаз и почтительно отнес его к первым Мастерам Металла. Мастера сразу распознали силу камня. Алхимики клана обследовали его и обнаружили, что излучаемый им свет обладает животворными качествами. Тогда Алмаз поместили в центре нарождавшегося города как символ грядущего величия. С тех пор он проливал свой свет на Карадур. По форме это был ограненный розовый бриллиант, размером С человеческую голову. Бриллиант Шрена стал единственным легально сохраненным объектом, представляющим предыдущую власть, избежавший уничтожения в годы Реформации. Свет его был неярким, но сильным. Его энергия сохраняла жизнь города, по крайней мере в это верили суеверные жители. Даже когда Лорды разрушили большинство артефактов, выкованных за годы Войн, они не Осмелились тронуть Алмаз. Теперь же камень считался скорее раритетом, символом света разума.
Бриллиант являлся основным источником освещения внутри закрытого рынка. По истечении года его энергия начинала ослабевать, но ее ежегодно восстанавливали лучи Рубиновой Луны, странного небесного тела, появляющегося над городом лишь на короткий промежуток времени. Сейчас Алмаз приближался к концу своего очередного цикла, это означало, что горожанам нужно было дополнять его свет собственными лампами.
В ночь Рубиновой Луны Алмаз выносили из-под крыши рынка, чтобы он смог омыться в смертоносных лучах в течение единственной ночи ее владычества. Днем, накануне этого события, Высший Совет Металла представал перед гражданами Карадура, чтобы выслушать их жалобы и свершить суд в вопросах, неразрешенных Малым Советом Металла и его Магистратами. Как только падала ночь, всходила Рубиновая Луна и питала Алмаз своими едкими лучами.
Карадур пребывал в ожидании ежегодного карнавала Рубиновой Луны. Будут театрализованные представления и маскарады. Эль и вино польются рекой. Сегодня вечером Лорд Айрон и его дочь должны были присутствовать на балу в Медном Доме, празднуя возрождение сил Бриллианта. Айрону не доставляли удовольствия подобные развлечения. Он был не создан для разгульного веселья и чрезмерного употребления еды и напитков. Хотя, может, Розе понравится. Ей нужно больше общаться со сверстниками. Лорд гордился склонностью дочери к наукам. Он знал, что она проводит много времени в библиотеках, особенно в библиотеке Сильверов, с чьей коллекцией не могли сравниться другие. Роза была начитанной и, в его глазах, слишком милой, чтобы назвать ее книжным червем, но она не была расположена делиться своими знаниями с кем бы то ни было. Пока другие молодые женщины ее возраста посещали театры и развлекались, Роза сидела дома. Айрон знал это, поскольку ее поведение было предметом обсуждений в обществе. Однако Роза не снисходила до того, чтобы проводить все свой досуг с отцом. Они часто ужинали вместе, непринужденно разговаривая на разные темы, но сердцем Лорд Айрон понимал, что его дочь странно одинока. Айрону по сердцу было безразличие дочери к обычным развлечениям, но ему все же казалось, что она слишком изолирована от общества. Однажды Роза займет его место, а для этого необходимо поддерживать определенный уровень общения с людьми. Сегодняшний вечер пойдет ей на пользу. А он потерпит ради нее. Дверь в Кабинет открылась, и на пороге застыл склонившийся в поклоне официант.
- Лорды и Леди прибыли, ваше сиятельство.
Лорд Айрон вздохнул, настраиваясь на совещание. Позже Совет переместится в Зал Юстиции в Башне Гильдий и выслушает все жалобы и прошения народа, но сегодня утром они должны собраться приватно и обсудить некоторые правительственные проблемы. Айрон надеялся обойтись без споров.
- Хорошо-хорошо, - устало произнес он. - Просите их войти.
Компания вошла, оживленно разговаривая. Сначала - Лорд Маркус и Леди Мелодия Голд, за ними проследовали Леди Фабиана Коппер и ее брат, Лорд Рейнард. Затем шли Лорд Улисс Сильвер и Леди Аргентия Сильвер, после них Лорд Септимус Тин, его жена, Леди Августа Сильвер, и их сын Сэр Кловис Пьютер. Сэр Кловис не был членом Совета, но присутствовал на каждом собрании по настоянию матери. Пока не все места были заняты. Леди Каринтия Стил всегда являлась одна, с тех пор как умер ее брат. Она должна была выйти замуж, но не проявляла никакого желания сделать это, поскольку вполне управлялась со своей семьей сама. У нее имелось множество любовников, но Леди Каринтия не собиралась делить власть ни с кем из них.
Прибывшие благородные Лорды и Леди входили в состав Высшего Совета Металла. Они представляли собой ядро Совета Гильдий и ведали наиболее важными постановлениями правительства. Младший Совет Металла, в который входили члены менее влиятельных семей, занимался более приземленными рабочими вопросами городского управления. Этот Совет никогда не заседал ни в Кабинете, ни в Башне Гильдий, а собирался в более скромном здании за чертой Рынка.
Компания села в кресла, расставленные вокруг центрального изображения на полу. Согласно моде, цвета соответствующих семьям металлов были приглушенного оттенка - медь, золото, серебро поблескивали, как осенний лес. Устроившись поудобнее и бросив беглый взгляд на изображение, они заговорили между собой вполголоса конфиденциальным тоном. Сплетни. Лорд Айрон пресек раздражающий его шепот. Он один остался стоять, и его голос прогремел на все помещение:
- Прошу внимания, Лорды и Леди.
Головы присутствующих почтительно повернулись к нему. Лорд Айрон открыл древний Свод Законов, лежащий на чугунной подставке перед ним. Необходимо было зачитать вводную формулировку. Он знал ее наизусть:
- Сегодня - время нашей ежегодной церемонии. Рубиновая Луна взойдет над нами, дабы излить свой ядовитый свет на наши улицы, питая Алмаз Всех Времен. С Алмаза начинается вся наша сила. И от Рубиновой Луны приходит вся сила Множественной Вселенной, чтобы поддержать нас в нашем прекрасном вечном равновесии. Наш святой долг - сохранять это тонкое равновесие неизменным. С Начала Времен Лорды Металла несут это бремя. В ранние времена Реформации наши предки, великие Мастера Металла, создали гильдии и развили великую этику, согласно которой мы и продолжаем жить. Они создали город и сделали его неподвластным внешнему нападению и внутренним волнениям. Теперь мы, Лорды Металла, берем на себя ответственность поддерживать в неизменности как общество, так и сам город.
Лорд Айрон подался вперед. Его вдохновляло как значение слов, так и их звучание. Молитва.
- Мы не уклонимся от нашего долга и не станем жаловаться. Также мы не подвергнем сомнению наши цели. Тысячелетия заклинают нас не менять наши обычаи. Одно-единственное изменение вызовет Хаос!
После короткой паузы эхо медленных хлопков одной пары рук разнеслось по комнате. Все головы изумленно повернулись к Леди Стал - женщине за тридцать, в воздушно-сером одеянии, с платиновыми волосами, убранными наверх в строгую прическу, из которой соблазнительно свешивался выбившийся локон.
- Как мило с вашей стороны напомнить нам обо всем этом, - голос был шелковым и мягким, как кошачья лапка.
- Каринтия? - холодно произнес Лорд Айрон. - Вы хотите что-то сказать?
Леди Каринтия Стил была его главным соперником; видимо, сейчас она стала еще сильнее, раз осмелилась бросить открытый вызов.
- Да, - ответила Каринтия. Ее странно блестящие серые глаза впились в него. - Вы - глава Совета, в некотором роде вы формируете его характер. Я преклоняюсь перед вашей философией, Прометеус, и всегда преклонялась. Но я чувствую, что мой долг - поставить под сомнение ваши методы.
- Это не моя философия, - жестко сказал Лорд Айрон. - Это философия самого города.
Леди Каринтия пожала плечами.
- Как глава Совета, вы просто воплощаете ее.
- Может, поясните свою мысль? - Айрон цинично окинул взглядом кабинет, показывая членам Совета, что Леди нуждается в подсказке.
- С удовольствием, - сказала Каринтия. Она повела головой слева направо, обращаясь ко всем сразу. - Как и все вы, я поддерживаю древние законы и восхищаюсь ими. Но я думаю, нам следует применять их более жестко. Нужно применять более суровые наказания. Мы стали слишком... добрыми. Карадур в состоянии кризиса, который мы до сих пор не считаем опасным для себя. Сброд из зон разбойничает и нарушает правопорядок со все большей безнаказанностью - всего три дня назад арестовали очередного "пророка". Рука правосудия должна снять перчатку.
- И что же нам делать с тобой? - задумчиво произнес Лорд Айрон, покачав головой.
Макс криво, почти безумно оскалился. Лорд Айрон усомнился, не повредили ли побои его рассудок.
- От него не будет толку, - сказал Коффин с презрительной усмешкой. Легенда превосходит человека. Какое разочарование, я ожидал большего.
Лорд Айрон ничего не ответил. Коффин - болван, он совершенно не понял, кто находится перед ним. Все же он хорошо сделал свое дело. Только это и имеет значение.
- Мое кольцо, - повторила Леди Мелодия. Коффин занес руку, снова собираясь ударить Макса.
- Здесь нет кольца, - резко произнес Меневик Вейн хриплым каркающим голосом. - Если бы оно было здесь, неужели вы бы его уже не нашли?
Коффин сжал кулак, но Лорд Айрон протянул руку и остановил его.
- Этим мы ничего не выиграем, - холодно сказал он.
- Оно должно быть у них, - упорствовала Мелодия.
- Макс, ты знаешь, что должен остаться здесь, не так ли? - продолжал Лорд Айрон. - Ты сам к этому пришел. Я только надеюсь, что гостеприимство господина Мэнтвика в конечном итоге вобьет в тебя хоть немного разума. Когда ты станешь старше и мудрее, то, возможно, сможешь вернуться к жизни в Карадуре. В то же время, ты можешь помочь себе, назвав нам имена твоих сообщников в свободных зонах. Полагаю, за каждое имя можно скостить год заключения.
Макс промолчал, глупо подмигивая.
- Ах ты, наглый ублюдок! - злобно прорычал Коффин, пиная его в ногу.
Лорд Айрон скрипнул зубами. Кем бы ни был Макс, или кем бы он ни стал, в нем продолжала течь кровь Клана. Гордость Лорда уязвляло унижение Сильвер-Скина простолюдином.
- Макс, уверен, ты осознаешь, что тебе лучше уступить. Ни я, ни кто другой из твоей семьи не в силах тебе здесь помочь. Мне больно видеть, как гибнет потомок Сильверов. Ты имеешь обязательства перед Кланом и перед собой, ты должен выбраться из этого печального стечения обстоятельств.
- Ему не нужна ваша помощь, - прохрипел Вейн. - И почему это он должен заботиться о своем так называемом Клане? Где они все? Они не дадут за него ломаного гроша.
Лорд Айрон проигнорировал Вейна. Он был ничто, даже если считал себя приемным отцом Макса.
- Подумай над моими словами, - мягко произнес Лорд. - Я вернусь. - Он повернулся к Капитану: - Пойдемте, Коффин, нам пора.
- Но кольцо моей бабушки, - надула губы Леди Мелодия. - Мы так ничего и не узнали.
- Может, вы положили его в другое место? - сказал Лорд Айрон. - Велите слугам еще раз поискать в вашей комнате.
С этими словами он покинул камеру, его компаньоны неохотно последовали за ним.
Дверь с шумом закрылась; постепенно свет газовых ламп потускнел и погас, оставив узников в темноте, которая была явно предпочтительнее, нежели слепящие отблески, многократно отражавшиеся от стен камеры. Свет не включат еще шесть часов. Макс испустил тяжелый вздох и почувствовал, как рука Менни ободряюще сжала его плечо.
- Ну, парень, держись, - грубовато произнес он. Единственное утешение, которое он мог сейчас предложить - это дружеское прикосновение.
- Они убьют нас, - прошептал Макс. - Маленькими издевательствами каждый день. Пытками. Скукой. Темнотой.
- Нет, парень, нет. Мы будем, как и любой здешний бедолага, работать в цехах. Мы сможем.
- Это не жизнь, - ответил Макс. - Даже если Коффин не попытается убить меня, я, так или иначе, умру. Я уже чувствую это. Если выживет мое тело, оно будет без души.
- Ну, давай, взбодрись. Это на тебя не похоже! Макс выдавил горький едкий смешок:
- От меня ничего не осталось. Мы были глупы и беспечны.
- Мы всегда танцевали на лезвии бритвы, - возразил Менни. - И мы оба знаем это. Удача отвернулась от нас, и мы попались. Мы рисковали, как и всегда.
Этот разговор с бесконечными вариациями повторялся с тех пор, как они оказались в Грагонатте. Менни доставалось меньше, чем Максу. Охранники, казалось, получали удовольствие, издеваясь над падшим членом Клана. Макс лелеял надежду - как он теперь понимал, абсолютно безумную, - что Клан Серебра, устыдившись того, что один из них заключен в Грагонатте, приложит все усилия, чтобы вытащить его отсюда. Но никто из Сильверов не навестил его и даже главе Совета Гильдий, Лорду Айрону, не хватило власти или желания помочь. Макс чувствовал, что совершил ошибку, смеясь Кланам в лицо, в открытую обворовывая их и дразня. Он полагал себя непобедимым. И вот печаль и безысходность. Теперь-то он осознал, что просто играл как ребенок. Взрослая рука власти поднялась и спеленала его. Макс оказался бессилен. Со вздохом он лег на спину, положив голову на колени Менни, единственного близкого человека, бывшего ему почти отцом. Менни не должен был попасть сюда. Он не доживет до освобождения: если оно и придет, то через десятилетия.
- Спи, сынок, - сказал Менни, кладя свою грубую руку на слипшиеся от засохшей крови волосы Макса.
- Усни навеки, - пробормотал Макс. Он почувствовал, как легкие облака укутывают его и подталкивают, затягивают, погружают сознание в темноту.
Тогда Макс увидел странный сон. Тончайшие листочки до блеска отполированного металла зазвенели и заблестели перед глазами, затем растеклись, расплавившись в сверкающую жидкость, полившуюся на него как ртуть. Он погрузился в нее.
Макс услышал мощный рокочущий голос, голос самого металла. Тело трепетало в языках пламени, будто его заново выковывали из раскаленной добела стали. Он всем своим существом чувствовал даже удары молота.
Ослепший, Макс слышал рядом голоса - шепчущие, жестокие и резкие. Его ушей достиг страшный крик, как он понял, его собственный. Зрение возвращалось сверкающими вспышками. Тело было залито ртутью, беспорядочно стекающей по железу кожи.
Все существо Макса, вся его суть переполнялась мощными ритмичными звуками: резкое шипение пара, треск разбрасывающего искры горна. Летящая тень стремительно пронеслась через всесокрушающее и всесоздающее пламя. Словно гигантская механическая сова, вылитая из раскаленной бронзы.
Снова чернота мрака. Печаль колокола в ушах.
Макс открыл глаза. Голову сжимало как в тисках. В тусклом, непонятно откуда исходящем свете Макс увидел, что лежит на полу в камере. Он чувствовал чье-то присутствие. Рядом спал Менни, но Макс почти физически ощущал кого-то еще. Невидимый посетитель.
Макс с трудом встал на колени. Должно быть, продолжается сон. Никого больше не было видно, но казалось, что совсем близко, всего в нескольких дюймах, находится чье-то лицо.
- Кто ты? - прошептал Макс, и его голос прозвучал как посвистывание пара.
Яркое пламя вспыхнуло перед его глазами - раскаленный металлический жезл. Макс отшатнулся, спрятав лицо за руками, но успел рассмотреть неясно вырисовывающийся перед ним шлем. Шлем был выкован из железа и обвит золотом. В центре пульсировал медный круг, бледно-зеленого с коричневым отливом цвета.
Макс прикрылся ладонью, силясь разглядеть обладателя шлема, но это было невозможно. Свет от жезла скрывал больше, чем показывал. Вдруг жезл ярко вспыхнул, и белое пламя двинулось на Макса. Он издал инстинктивный вопль ужаса и закрыл глаза. Его толкнуло назад, на плечи опустилась давящая тяжесть, которая прижимала его книзу. Руки в железных перчатках сорвали с него рубашку. Макса поглотила боль, когда раскаленный металл впился в его обнаженную грудь. Невидимый гость хотел убить узника, прожигая его клеймом. Макс чувствовал, как пламя пожирает его плоть, превращая ее в пепел и пробираясь все ближе к сердцу. Боль. Смятение. Нестерпимый жар и свет. Его собственный крик, как резкие крики ворон, селящихся на высоких карнизах Грагонатта. Кто-то тряс его:
- Макс! Макс! - это был Менни.
Макс открыл глаза, щурясь и моргая. Камера была залита бело-голубым светом, хотя газовые лампы еще не зажглись. Как такое возможно? Потом Макс понял, что источником света является он сам. Сияние исходило из центра его груди. Он приподнялся и уставился на свое тело. Серебряный диск сверкал над сердцем, испуская спиралевидные лучи. Это явь? Или опять сон? На тело накатывались волны нестерпимой боли. Он не мог думать, сосредоточиться.
- Макс, лежи тихо, - голос Менни подрагивал, исполненный ужаса.
Макс не мог повиноваться. Он видел свое отражение на отполированных стенах. Его голова стала металлической: железо и золото, с медным бледно-зеленым кругом по центру. Рот открывался и закрывался, глаза вращались, но и они были из железа. Обхватив себя за голову, Макс попытался стянуть ее, уверенный, что внутри осталось его настоящее тело. Безуспешно. Металл сросся с плотью. А на груди горел серебряный диск.
Менни продолжал быстро говорить, но Макс не слышал слов. Голова заполнилась гудением и потрескиванием. Лицо Менни представляло собой маску неверия и ужаса. Теперь он пятился назад. Его рука отдернулась, как только он заметил метку на груди Макса.
Макс услышал слова, но это говорил не Менни. Слова возникали только в голове Макса:
- Ты избран и благословлен, сын Серебра. Исполни свое предназначение или умри. Узнай, кто ты и кем можешь стать, ибо у тебя теперь воистину Серебряное Сердце.
Макс закричал и попытался избавиться от серебряного диска на груди. Но тот, похоже, врос в тело. Вырвать его теперь было все равно, что вытащить собственное сердце. Разум Макса содрогнулся от ужаса.
Мир сновидений снова неожиданно нахлынул на него, но в этот раз все было мирно. Он и Менни плыли бок о бок, покачиваясь на спинах в спокойном море жидкого серебра. Все цвета Металла лениво струились вокруг. Больше Ничего не было. Океан бесконечного забвения.
Раздался слабый, постепенно усиливающийся звук: звон огромного колокола.
За краем океана начали вырисовываться контуры большого города. Очерченная металлом, будто парящая, центральная башня возвышалась над фантастическими крышами и куполами, башенками и трубами. Строения выглядели очень органично, мерцая и покачиваясь в странном освещении. Камни и кирпичи зданий были отделаны, обвиты и укреплены широкими и узкими полосами стали и железа; украшены золотом, серебром, бронзой, медью и латунью. Покрытые слоем алюминия окна были обрамлены поблескивающим свинцом. Что это за место? Может, это легендарный Шрилтаси, город-мечта, о котором Макс слышал столько сказок мальчишкой? Менни всегда говорил, что сказки врут, что нет волшебного города подо льдом. Но, все равно, мальчишкой Макс несколько лет мечтал найти его. Он даже пробовал искать. Хотя, возможно, Шрилтаси существует только по ту сторону жизни, и это не сон, а смерть?
Как только город полностью проявился, металлический океан начал остывать. Его цвет стал меняться сначала к туманному голубовато-стальному, затем к серебристо-белому. Лед. Он покрыл все вокруг до самого горизонта. Ничего, кроме ровного бледного льда под странным, неподвижным небом, где не светило солнце.
Темный город располагался на огромной известняковой скале, возможно, на вершине погребенной под ним горы. Это был не Шрилтаси, Макс узнал место. Карадур. Прекрасный и ужасный. Огонь и дым, постоянно вьющиеся над его высокими башнями и роскошными особняками, заполняли небо, создавая ощущение какой-то нереальной адской ночи.
- Макс! Макс!
Макса болезненно выбросило из сна. Он открыл глаза. Ему было холодно, очень холодно. Менни тряс его. Вокруг был ледяной густой туман. Опять сон? Макс пошевелился и поморщился. Грудь горела. Кто-то ткнул в него раскаленным железом, так и есть. Что происходит? Почему так холодно? Как ночь нашла брешь в стенах Крепости, чтобы проникнуть внутрь?
- Мы снаружи! - кричал Менни. - Не спрашивай, как и почему, я не знаю, в чем дело, но мы на воле! Наверное, взрыв в цехах. Вставай, Макс. У нас мало времени.
Пораженный, Макс оглядывался по сторонам, неспособный выполнить приказ Менни немедленно. Они находились не только не в Грагонатте, но и не в городе. Карадур лежал впереди, всего в какой-то сотне ярдов.
- Кто-то пришел, - пробормотал он, - в камеру... Спас нас.
- Нет, - возразил Менни. - Вставай, Макс! - он начал тянуть Макса за руки. - Я дремал, а ты все лежал у меня на коленях. Тогда это и случилось. Не знаю, что. Это было как взрыв. То ли я сам упал, то ли меня швырнуло, но очнулся я, когда мы были уже здесь. Нам повезло, что остались в живых. Наши тела были расслаблены во сне - вот мы и не разбились.
Толстые, словно надутые, клочья тумана клубились вокруг них, но Макс считал, что может увидеть верхние этажи Грагонатта, возвышающиеся над городом. Он попытался указать пальцем, сказать что-нибудь, но Менни не хотел ничего слушать: перед глазами были стены Карадура и Вейн твердо решил добраться до них прежде, чем их настигает погоня из Крепости или холод выстудит из тел их жизни. Макс двинулся было вперед, но упал на колени из-за резкой нестерпимой боли в груди.
- Что такое? Ты ранен? - Менни посмотрел на него почти нетерпеливо.
Макс дотронулся до ткани рубашки на груди. Там что-то было. Что-то твердое, еще хранящее жар.
- Пустяки, - ответил он.
Глава вторая
СОВЕТ МЕТАЛЛА ГОД СПУСТЯ
Высоко над Старой Кузницей, в центральной башне семейной резиденции, Лорд Прометеус Айрон ждал у себя в кабинете прибытия Лордов, представляющих Высший Совет Металла. Айрон воплощал в себе веру и чаяния всех и каждого жителя в отдельности. Он был горд тем, что являлся образцом непоколебимой честности и справедливости, отдавая все силы на поддержание того, чем Карадур был и когда-либо будет. Для большинства горожан Айрон служил символом порядка и законности, всего традиционного и хорошего. Он был главой Совета, избираемого каждые пять лет, и всегда занимал это положение. Никто и никогда не подвергал его кандидатуру сомнению и не желал заменить его - так было до сих пор.
В ожидании Лорд Айрон наблюдал за аллеями и площадями города через большие линзы так называемой Камеры Обскуры. Камера Обскура - одно из величайших достижений изобретательных предков. Через систему линз и призм из кабинета можно было рассмотреть каждый уголок Карадура и спроецировать на пол движущуюся, живую карту. Путем определенных манипуляций рычагами Камеры отдельные участки можно было увеличить до реальных размеров, а любые детали внутри секторов становились видны настолько хорошо, будто находились совсем рядом. Управляемая паром гидравлическая система, приводящая в движение сложный механизм, представляла собой практически нерушимый памятник древним Мастерам Металла, любознательность и изобретательность которых тогда ценились и культивировались столь же высоко, как строгая ортодоксальность ценится теперь.
Айрон передвинул рычаги, и на полу появилось изображение Большого Центрального Рынка, всегда считавшегося сердцем города. Там заключались наиболее крупные деловые соглашения: от продажи механизмов до обмена информацией касательно наиболее секретных и значительных действий правительства. Множество уровней Рынка терялось в темной высоте, где, согласно древней легенде, спящий грифон ожидает своего часа.
Центральный Рынок - одно из старейших, крупнейших и наиболее загадочных зданий Карадура. Он брал начало под центральной Башней Гильдий - изящным, устремленным в небо монументом, воспевающим власть Кланов, - чьи контуры смутно прорисовывались сквозь задымленный Карадур, будто демонстрируя долговечность и силу своих создателей - мастеров Металла.
Рыночная площадь была лабиринтом узких торговых Линий, застроенных множеством торговых рядов и ярусов с длинными галереями, украшенными ухмыляющимися горгульями. На улицах теснились маленькие лавочки, торгующие зеленью, овощами, кухонной утварью, мясом, драгоценностями, напитками, цветами, домашними животными, обувью и одеждой. На каждом уровне было полно разнообразных закусочных, лотерейных киосков и магазинчиков. Говорили, что на Рынке можно купить и продать все: даже разум и душу. Искрящиеся кабинки лифтов поднимались и опускались в железных шахтах, постанывая под весом пассажиров, переезжающих с уровня на уровень.
Над этой огромной беспокойной площадью царил Алмаз Всех Времен, размещенный в центре холла на высоком изящном пьедестале, тщательно сработанном из золота, серебра, платины и меди. Бриллиант находился внутри прозрачной стеклянной сферы. В самом начале истории Карадура шахтер по имени Шрен обнаружил Алмаз и почтительно отнес его к первым Мастерам Металла. Мастера сразу распознали силу камня. Алхимики клана обследовали его и обнаружили, что излучаемый им свет обладает животворными качествами. Тогда Алмаз поместили в центре нарождавшегося города как символ грядущего величия. С тех пор он проливал свой свет на Карадур. По форме это был ограненный розовый бриллиант, размером С человеческую голову. Бриллиант Шрена стал единственным легально сохраненным объектом, представляющим предыдущую власть, избежавший уничтожения в годы Реформации. Свет его был неярким, но сильным. Его энергия сохраняла жизнь города, по крайней мере в это верили суеверные жители. Даже когда Лорды разрушили большинство артефактов, выкованных за годы Войн, они не Осмелились тронуть Алмаз. Теперь же камень считался скорее раритетом, символом света разума.
Бриллиант являлся основным источником освещения внутри закрытого рынка. По истечении года его энергия начинала ослабевать, но ее ежегодно восстанавливали лучи Рубиновой Луны, странного небесного тела, появляющегося над городом лишь на короткий промежуток времени. Сейчас Алмаз приближался к концу своего очередного цикла, это означало, что горожанам нужно было дополнять его свет собственными лампами.
В ночь Рубиновой Луны Алмаз выносили из-под крыши рынка, чтобы он смог омыться в смертоносных лучах в течение единственной ночи ее владычества. Днем, накануне этого события, Высший Совет Металла представал перед гражданами Карадура, чтобы выслушать их жалобы и свершить суд в вопросах, неразрешенных Малым Советом Металла и его Магистратами. Как только падала ночь, всходила Рубиновая Луна и питала Алмаз своими едкими лучами.
Карадур пребывал в ожидании ежегодного карнавала Рубиновой Луны. Будут театрализованные представления и маскарады. Эль и вино польются рекой. Сегодня вечером Лорд Айрон и его дочь должны были присутствовать на балу в Медном Доме, празднуя возрождение сил Бриллианта. Айрону не доставляли удовольствия подобные развлечения. Он был не создан для разгульного веселья и чрезмерного употребления еды и напитков. Хотя, может, Розе понравится. Ей нужно больше общаться со сверстниками. Лорд гордился склонностью дочери к наукам. Он знал, что она проводит много времени в библиотеках, особенно в библиотеке Сильверов, с чьей коллекцией не могли сравниться другие. Роза была начитанной и, в его глазах, слишком милой, чтобы назвать ее книжным червем, но она не была расположена делиться своими знаниями с кем бы то ни было. Пока другие молодые женщины ее возраста посещали театры и развлекались, Роза сидела дома. Айрон знал это, поскольку ее поведение было предметом обсуждений в обществе. Однако Роза не снисходила до того, чтобы проводить все свой досуг с отцом. Они часто ужинали вместе, непринужденно разговаривая на разные темы, но сердцем Лорд Айрон понимал, что его дочь странно одинока. Айрону по сердцу было безразличие дочери к обычным развлечениям, но ему все же казалось, что она слишком изолирована от общества. Однажды Роза займет его место, а для этого необходимо поддерживать определенный уровень общения с людьми. Сегодняшний вечер пойдет ей на пользу. А он потерпит ради нее. Дверь в Кабинет открылась, и на пороге застыл склонившийся в поклоне официант.
- Лорды и Леди прибыли, ваше сиятельство.
Лорд Айрон вздохнул, настраиваясь на совещание. Позже Совет переместится в Зал Юстиции в Башне Гильдий и выслушает все жалобы и прошения народа, но сегодня утром они должны собраться приватно и обсудить некоторые правительственные проблемы. Айрон надеялся обойтись без споров.
- Хорошо-хорошо, - устало произнес он. - Просите их войти.
Компания вошла, оживленно разговаривая. Сначала - Лорд Маркус и Леди Мелодия Голд, за ними проследовали Леди Фабиана Коппер и ее брат, Лорд Рейнард. Затем шли Лорд Улисс Сильвер и Леди Аргентия Сильвер, после них Лорд Септимус Тин, его жена, Леди Августа Сильвер, и их сын Сэр Кловис Пьютер. Сэр Кловис не был членом Совета, но присутствовал на каждом собрании по настоянию матери. Пока не все места были заняты. Леди Каринтия Стил всегда являлась одна, с тех пор как умер ее брат. Она должна была выйти замуж, но не проявляла никакого желания сделать это, поскольку вполне управлялась со своей семьей сама. У нее имелось множество любовников, но Леди Каринтия не собиралась делить власть ни с кем из них.
Прибывшие благородные Лорды и Леди входили в состав Высшего Совета Металла. Они представляли собой ядро Совета Гильдий и ведали наиболее важными постановлениями правительства. Младший Совет Металла, в который входили члены менее влиятельных семей, занимался более приземленными рабочими вопросами городского управления. Этот Совет никогда не заседал ни в Кабинете, ни в Башне Гильдий, а собирался в более скромном здании за чертой Рынка.
Компания села в кресла, расставленные вокруг центрального изображения на полу. Согласно моде, цвета соответствующих семьям металлов были приглушенного оттенка - медь, золото, серебро поблескивали, как осенний лес. Устроившись поудобнее и бросив беглый взгляд на изображение, они заговорили между собой вполголоса конфиденциальным тоном. Сплетни. Лорд Айрон пресек раздражающий его шепот. Он один остался стоять, и его голос прогремел на все помещение:
- Прошу внимания, Лорды и Леди.
Головы присутствующих почтительно повернулись к нему. Лорд Айрон открыл древний Свод Законов, лежащий на чугунной подставке перед ним. Необходимо было зачитать вводную формулировку. Он знал ее наизусть:
- Сегодня - время нашей ежегодной церемонии. Рубиновая Луна взойдет над нами, дабы излить свой ядовитый свет на наши улицы, питая Алмаз Всех Времен. С Алмаза начинается вся наша сила. И от Рубиновой Луны приходит вся сила Множественной Вселенной, чтобы поддержать нас в нашем прекрасном вечном равновесии. Наш святой долг - сохранять это тонкое равновесие неизменным. С Начала Времен Лорды Металла несут это бремя. В ранние времена Реформации наши предки, великие Мастера Металла, создали гильдии и развили великую этику, согласно которой мы и продолжаем жить. Они создали город и сделали его неподвластным внешнему нападению и внутренним волнениям. Теперь мы, Лорды Металла, берем на себя ответственность поддерживать в неизменности как общество, так и сам город.
Лорд Айрон подался вперед. Его вдохновляло как значение слов, так и их звучание. Молитва.
- Мы не уклонимся от нашего долга и не станем жаловаться. Также мы не подвергнем сомнению наши цели. Тысячелетия заклинают нас не менять наши обычаи. Одно-единственное изменение вызовет Хаос!
После короткой паузы эхо медленных хлопков одной пары рук разнеслось по комнате. Все головы изумленно повернулись к Леди Стал - женщине за тридцать, в воздушно-сером одеянии, с платиновыми волосами, убранными наверх в строгую прическу, из которой соблазнительно свешивался выбившийся локон.
- Как мило с вашей стороны напомнить нам обо всем этом, - голос был шелковым и мягким, как кошачья лапка.
- Каринтия? - холодно произнес Лорд Айрон. - Вы хотите что-то сказать?
Леди Каринтия Стил была его главным соперником; видимо, сейчас она стала еще сильнее, раз осмелилась бросить открытый вызов.
- Да, - ответила Каринтия. Ее странно блестящие серые глаза впились в него. - Вы - глава Совета, в некотором роде вы формируете его характер. Я преклоняюсь перед вашей философией, Прометеус, и всегда преклонялась. Но я чувствую, что мой долг - поставить под сомнение ваши методы.
- Это не моя философия, - жестко сказал Лорд Айрон. - Это философия самого города.
Леди Каринтия пожала плечами.
- Как глава Совета, вы просто воплощаете ее.
- Может, поясните свою мысль? - Айрон цинично окинул взглядом кабинет, показывая членам Совета, что Леди нуждается в подсказке.
- С удовольствием, - сказала Каринтия. Она повела головой слева направо, обращаясь ко всем сразу. - Как и все вы, я поддерживаю древние законы и восхищаюсь ими. Но я думаю, нам следует применять их более жестко. Нужно применять более суровые наказания. Мы стали слишком... добрыми. Карадур в состоянии кризиса, который мы до сих пор не считаем опасным для себя. Сброд из зон разбойничает и нарушает правопорядок со все большей безнаказанностью - всего три дня назад арестовали очередного "пророка". Рука правосудия должна снять перчатку.