Страница:
1 июля 1960 года в знаменитом лондонском театре «Глобус» состоялась премьера пьесы Роберта Болта о Томасе Море «Человек на все времена». Поставил пьесу известный режиссер Ноэль Вилмэн. Главную роль играл Пол Скофилд. Успех превзошел ожидания. Пьеса не сходила со сцены «Глобуса» целых девять месяцев, ежевечерне делая полные сборы.
Не менее восторженно была встречена бродвейская постановка «Человека на все времена». В результате Роберту Болту был заказан киносценарий. Фильм Фреда Циннемана вышел на экраны в 1966 году и получил широкое признание зрителей. 10 апреля 1967 года на заседании американской Академии киноискусства в Голливуде «Человек на все времена» был признан лучшим фильмом года. Пол Скофилд получил премию «Оскар» как лучший актер года.
Один из американских рецензентов, не видевший Скофилда в других ролях, спросил его: «У вас всегда такой тихий голос?» На что Скофилд ответил: «Это не у меня тихий голос. Это у Томаса Мора. Но ведь вам было слышно?»
О голосе Скофилда немало сказано и написано. В роли Томаса Мора он достигает богатства эмоциональных и смысловых оттенков, не поднимая голоса над обычным разговорным уровнем. Это, кстати, позволило Скофилду добиться потрясающего эффекта в финальной сцене, когда при последней попытке сопротивления врагам Томас Мор неожиданно кричит, как кричал король Лир или Гамлет при виде призрака.
«Мой Томас Мор, — рассказывает Скофилд, — был человек из плоти и крови, с сильными семейными привязанностями. Каковы бы ни были его духовные интересы и убеждения, они не влекли его в тихие заводи жизни. Он был человек живой, чувственный, способный наслаждаться всеми благами жизни».
В январе 1962 года, когда Скофилду исполнилось сорок лет, он играет короля Лира. Спектакль «Король Лир» в постановке Питера Брука можно смело отнести к высшим достижениям английского театра 1960-х годов.
Скофилд работает «назад» от текста, долго и упорно пробует стихи «на звук», выявляя эмоциональные возможности звучания. Он вполне сознательно выдвигает вперед технику. Репетируя «Лира», Скофилд по многу раз произносил одни и те же строки, запинаясь, пробуя разнообразные акценты и интонации, и часто отказывался от традиционного прочтения не потому, что оно традиционно и знакомо зрителю, но потому, что оно не совмещалось с его внутренним ощущением истинности.
Многие партнеры Скофилда с восхищением говорили о его удивительной сосредоточенности. Открывая для себя Лира, Скофилд одновременно вживался в характер и часами «не выходил из образа», и даже, обращаясь к суфлеру за подсказкой, оставался королем.
Лир был для Скофилда, вероятно, самой трудной ролью из всех, когда-либо сыгранных им. Даже много позднее, когда спектакль был уже сыгран в Лондоне, Париже, Москве, Ленинграде, актер каждый раз проводил почти три часа в своей артистической уборной, чтобы войти в образ.
Скофилда нельзя назвать комедийным актером, но он с успехом играл в классических и современных комедиях и даже распевал куплеты в «модерном» мьюзикле «Экспрессо Бонго».
В свое время Скофилд поразил канадских зрителей тем, что на утренних спектаклях играл Дона Адриано де Армадо, а на вечерних — Кориолана. Именно тогда критика громко заговорила об удивительном диапазоне актера. В другой раз Скофилд сыграл, одну за другой, роли Хлестакова и Макбета.
Всякие попытки отнести Скофилда к какой-нибудь школе или направлению в современном английском театре заканчиваются неудачей. «Но, что касается школы или направлений, — говорит Скофилд, — мне не повезло. А может быть, повезло. Я как-то оказался в изоляции, на полпути между двумя направлениями. Одно из них — назовем его классическим — воплощено в творчестве Джона Гилгуда, другое — в деятельности „Ройал Корт тиэтр“. Но я ни там, ни здесь». Скофилд склонен объяснять это «изолированное положение» особенностями своего рабочего принципа. «Чисто психологический подход к роли, к действию, к игре в целом мне недоступен, — говорит он. — Чисто интеллектуальный подход кажется мне недостаточным. Я могу полагаться полностью на интуицию. Ну и конечно на технику. Но это другой разговор. Без техники вообще не может быть актера».
Пол Скофилд — выдающийся мастер современного театра. Он был одним из трех директоров Королевского Шекспировского театра. Но Скофилд оставил эту должность — административные хлопоты мешали творческой работе. За плечами у Скофилда десятки сыгранных ролей.
Известный английский актер Ричард Бартон сказал однажды: «Из десяти величайших моментов, пережитых мною в театре, восемь — это Скофилд, один — Гилгуд и один — Оливье. Скофилд лучше всех…»
Пол Скофилд охотно снимается в кино. «Человек на все времена» (1966) — этот шедевр обошел все страны мира. Он сыграл в экранизациях «Короля Лира» (1971) (постановка Питера Брука) и «Генриха V» (1989). В начале 1990-х он снялся в американской картине итальянского режиссера Франко Дзеффирелли «Тень отца Гамлета». «Еще один интересный фильм называется „1919 год“, — отмечает сам Скофилд. — Я снимался там с австрийской актрисой Марией Шелл. Мой герой одного со мной возраста. В молодости наши персонажи были пациентами Зигмунда Фрейда. Картина о том, как люди встретились уже на склоне лет, вспоминали молодость. Это тонкий психологический фильм».
Скофилд играл в Национальном театре. Работал в коммерческих театрах Лондона.
Одна из последних работ актера в Национальном театре не только подтвердила славу Скофилда, но и приумножила ее. В образе Сальери в спектакле «Амадеус», поставленном по пьесе Питера Шеффера, Скофилд продемонстрировал характер, где благородство и утонченность соединяются с низостью и подлостью. Сальери по накалу страстей и глубине, вылепленной Скофилдом, может сравниться с Томасом Мором.
Сосредоточенность и углубленность Скофилда, и вместе с тем его пунктуальность вызывают преклонение. Актер заключил контракт с Национальным театром на два спектакля — «Амадеус» и «Отелло». А когда бродвейская театральная компания «Шуберт» предложила ему сыграть Сальери и Отелло, он отказался, что вызвало шок. Он сказал: «Я не буду играть „Отелло“ сейчас. Мы приедем в Нью-Йорк и поставим „Отелло“ в другое время».
В начале января 1997 года Пол Скофилд появился на сцене Национального театра в короткой драме Ибсена «Йун Габриель Боркман» (режиссер Ричард Эйр). Спектакль стал событием сезона. Скофилд играет разорившегося Боркмана крепким упрямым стариком. Он провел пять лет в тюрьме и восемь лет в добровольном домашнем заточении, но по-прежнему горит желанием вершить грандиозные дела для всеобщего блага. Шекспировский размах страсти и ритм речи напоминает о великом скофилдовском короле Лире. Увы, таких классических трагиков, как Скофилд, больше нет в английском театре.
Живет великий актер современности в Сассексе и добирается до Лондона, как в начале века, поездом. По натуре он деревенский житель. У Скофилда небольшой дом в деревушке Балкомб в графстве Сассекс. Верховые прогулки — приятная часть отдыха. Жена открыла у себя дар художника и иллюстрирует детские книжки. Сын — профессор, преподает в университете в Кенте. Дочь живет в Шотландии, на побережье, на пустынной ферме. Она была учительницей, а теперь держит коз и овец, делает овечий сыр и йогурты и продает в отель…
«Сегодня меня волнует английская сцена и моя позиция на ней, — рассуждает Скофилд. — Сейчас мне нравятся ничем не заполненные периоды, когда я могу себе позволить быть только самим собой. Я думаю, что любая жизнь протекает в несколько этапов. В начале актерской карьеры я был твердо убежден, что актер должен делать все то, о чем его просят, разумеется, чем больше у вас опыта, тем лучше. Но мне также кажется, что это само по себе постепенно удаляет от того момента, когда ты можешь делать то, что действительно хочешь…»
ФИЛИП ЖЕРАР
МАСТРОЯННИ МАРЧЕЛЛО
Не менее восторженно была встречена бродвейская постановка «Человека на все времена». В результате Роберту Болту был заказан киносценарий. Фильм Фреда Циннемана вышел на экраны в 1966 году и получил широкое признание зрителей. 10 апреля 1967 года на заседании американской Академии киноискусства в Голливуде «Человек на все времена» был признан лучшим фильмом года. Пол Скофилд получил премию «Оскар» как лучший актер года.
Один из американских рецензентов, не видевший Скофилда в других ролях, спросил его: «У вас всегда такой тихий голос?» На что Скофилд ответил: «Это не у меня тихий голос. Это у Томаса Мора. Но ведь вам было слышно?»
О голосе Скофилда немало сказано и написано. В роли Томаса Мора он достигает богатства эмоциональных и смысловых оттенков, не поднимая голоса над обычным разговорным уровнем. Это, кстати, позволило Скофилду добиться потрясающего эффекта в финальной сцене, когда при последней попытке сопротивления врагам Томас Мор неожиданно кричит, как кричал король Лир или Гамлет при виде призрака.
«Мой Томас Мор, — рассказывает Скофилд, — был человек из плоти и крови, с сильными семейными привязанностями. Каковы бы ни были его духовные интересы и убеждения, они не влекли его в тихие заводи жизни. Он был человек живой, чувственный, способный наслаждаться всеми благами жизни».
В январе 1962 года, когда Скофилду исполнилось сорок лет, он играет короля Лира. Спектакль «Король Лир» в постановке Питера Брука можно смело отнести к высшим достижениям английского театра 1960-х годов.
Скофилд работает «назад» от текста, долго и упорно пробует стихи «на звук», выявляя эмоциональные возможности звучания. Он вполне сознательно выдвигает вперед технику. Репетируя «Лира», Скофилд по многу раз произносил одни и те же строки, запинаясь, пробуя разнообразные акценты и интонации, и часто отказывался от традиционного прочтения не потому, что оно традиционно и знакомо зрителю, но потому, что оно не совмещалось с его внутренним ощущением истинности.
Многие партнеры Скофилда с восхищением говорили о его удивительной сосредоточенности. Открывая для себя Лира, Скофилд одновременно вживался в характер и часами «не выходил из образа», и даже, обращаясь к суфлеру за подсказкой, оставался королем.
Лир был для Скофилда, вероятно, самой трудной ролью из всех, когда-либо сыгранных им. Даже много позднее, когда спектакль был уже сыгран в Лондоне, Париже, Москве, Ленинграде, актер каждый раз проводил почти три часа в своей артистической уборной, чтобы войти в образ.
Скофилда нельзя назвать комедийным актером, но он с успехом играл в классических и современных комедиях и даже распевал куплеты в «модерном» мьюзикле «Экспрессо Бонго».
В свое время Скофилд поразил канадских зрителей тем, что на утренних спектаклях играл Дона Адриано де Армадо, а на вечерних — Кориолана. Именно тогда критика громко заговорила об удивительном диапазоне актера. В другой раз Скофилд сыграл, одну за другой, роли Хлестакова и Макбета.
Всякие попытки отнести Скофилда к какой-нибудь школе или направлению в современном английском театре заканчиваются неудачей. «Но, что касается школы или направлений, — говорит Скофилд, — мне не повезло. А может быть, повезло. Я как-то оказался в изоляции, на полпути между двумя направлениями. Одно из них — назовем его классическим — воплощено в творчестве Джона Гилгуда, другое — в деятельности „Ройал Корт тиэтр“. Но я ни там, ни здесь». Скофилд склонен объяснять это «изолированное положение» особенностями своего рабочего принципа. «Чисто психологический подход к роли, к действию, к игре в целом мне недоступен, — говорит он. — Чисто интеллектуальный подход кажется мне недостаточным. Я могу полагаться полностью на интуицию. Ну и конечно на технику. Но это другой разговор. Без техники вообще не может быть актера».
Пол Скофилд — выдающийся мастер современного театра. Он был одним из трех директоров Королевского Шекспировского театра. Но Скофилд оставил эту должность — административные хлопоты мешали творческой работе. За плечами у Скофилда десятки сыгранных ролей.
Известный английский актер Ричард Бартон сказал однажды: «Из десяти величайших моментов, пережитых мною в театре, восемь — это Скофилд, один — Гилгуд и один — Оливье. Скофилд лучше всех…»
Пол Скофилд охотно снимается в кино. «Человек на все времена» (1966) — этот шедевр обошел все страны мира. Он сыграл в экранизациях «Короля Лира» (1971) (постановка Питера Брука) и «Генриха V» (1989). В начале 1990-х он снялся в американской картине итальянского режиссера Франко Дзеффирелли «Тень отца Гамлета». «Еще один интересный фильм называется „1919 год“, — отмечает сам Скофилд. — Я снимался там с австрийской актрисой Марией Шелл. Мой герой одного со мной возраста. В молодости наши персонажи были пациентами Зигмунда Фрейда. Картина о том, как люди встретились уже на склоне лет, вспоминали молодость. Это тонкий психологический фильм».
Скофилд играл в Национальном театре. Работал в коммерческих театрах Лондона.
Одна из последних работ актера в Национальном театре не только подтвердила славу Скофилда, но и приумножила ее. В образе Сальери в спектакле «Амадеус», поставленном по пьесе Питера Шеффера, Скофилд продемонстрировал характер, где благородство и утонченность соединяются с низостью и подлостью. Сальери по накалу страстей и глубине, вылепленной Скофилдом, может сравниться с Томасом Мором.
Сосредоточенность и углубленность Скофилда, и вместе с тем его пунктуальность вызывают преклонение. Актер заключил контракт с Национальным театром на два спектакля — «Амадеус» и «Отелло». А когда бродвейская театральная компания «Шуберт» предложила ему сыграть Сальери и Отелло, он отказался, что вызвало шок. Он сказал: «Я не буду играть „Отелло“ сейчас. Мы приедем в Нью-Йорк и поставим „Отелло“ в другое время».
В начале января 1997 года Пол Скофилд появился на сцене Национального театра в короткой драме Ибсена «Йун Габриель Боркман» (режиссер Ричард Эйр). Спектакль стал событием сезона. Скофилд играет разорившегося Боркмана крепким упрямым стариком. Он провел пять лет в тюрьме и восемь лет в добровольном домашнем заточении, но по-прежнему горит желанием вершить грандиозные дела для всеобщего блага. Шекспировский размах страсти и ритм речи напоминает о великом скофилдовском короле Лире. Увы, таких классических трагиков, как Скофилд, больше нет в английском театре.
Живет великий актер современности в Сассексе и добирается до Лондона, как в начале века, поездом. По натуре он деревенский житель. У Скофилда небольшой дом в деревушке Балкомб в графстве Сассекс. Верховые прогулки — приятная часть отдыха. Жена открыла у себя дар художника и иллюстрирует детские книжки. Сын — профессор, преподает в университете в Кенте. Дочь живет в Шотландии, на побережье, на пустынной ферме. Она была учительницей, а теперь держит коз и овец, делает овечий сыр и йогурты и продает в отель…
«Сегодня меня волнует английская сцена и моя позиция на ней, — рассуждает Скофилд. — Сейчас мне нравятся ничем не заполненные периоды, когда я могу себе позволить быть только самим собой. Я думаю, что любая жизнь протекает в несколько этапов. В начале актерской карьеры я был твердо убежден, что актер должен делать все то, о чем его просят, разумеется, чем больше у вас опыта, тем лучше. Но мне также кажется, что это само по себе постепенно удаляет от того момента, когда ты можешь делать то, что действительно хочешь…»
ФИЛИП ЖЕРАР
(1922—1959)
Французский актер. На сцене с 1942 года. С 1951 года — в Национальном театре. Среди ролей: Родриго («Сид»), Рюи-Блаз («Рюи-Блаз»), Ричард III («Ричард III») и др. Снимался в фильмах: «Пармская обитель», «Красота дьявола», «Фанфан-тюльпан», «Красное и черное», «Идиот» и др.
Жерар Филип родился 4 декабря 1922 года в Канне. Его отец, Марсель Филип, бывший адвокат, владел крупными земельными угодьями в Провансе, небольшой гостиницей в Грассе. Мать, Мину Филип, происходила из семьи пражского булочника. Жерар едва не умер при рождении, его чудом спас врач. Мальчик рос медленно, поздно начал ходить и говорить.
Филип учился в колледже Станислава. Читал мало. Больше любил слушать джаз, плавать, играть в теннис и волейбол. Вскоре учебу пришлось прервать — Жерар заболел сухим плевритом. Поправившись, он сдал экзамен экстерном.
Когда Филип выступил на благотворительном вечере с чтением стихов, старая актриса «Комеди Франсез» сказала ему после концерта: «Ваше призвание — театр». Отец Жерара думал иначе. Сын должен был ехать в Ниццу учиться на юриста.
И все-таки Филип предпочел профессию актера. Он проходит несколько проб, прежде чем получить роль Мика в комедии Андре Руссена «Совсем простая девушка», которую ставил в каннском казино Клод Дофен.
После успешного дебюта Филип отправился в гастрольную поездку по провинции. Ницца, Марсель, Лион… Он запомнился в спектаклях «Путешественник без багажа» Ануя и «Девчонка знала…» Аге.
Летом 1943 года Жерар снимается у Аллегре в фильме «Малышки с Набережной цветов», а в октябре поступает в Консерваторию, где попадает к мудрому педагогу Жоржу Леруа. Но перед выпускным экзаменом Жерар неожиданно уходит из Консерватории, соблазнившись предложением Лакомба сыграть в картине «Страна без звезд» (1946). Увы, фильм не имел успеха.
Чтобы получить главную роль в пьесе «Калигула», Филип встретился с ее автором, знаменитым писателем Альбером Камю. После двухчасовой беседы ему удалось привлечь на свою сторону мэтра. Режиссер Эберто, до этого выступавший против кандидатуры Жерара, вынужден был сдаться.
Спектакль стал событием в театральной жизни французской столицы. Критики недоумевали, как мог справиться начинающий актер со сложнейшей ролью. Марлен Дитрих, посетившая спектакль, была от него в восторге. Она убеждала Филипа посвятить себя кино: «Романтизм в театре — дело прошлое, а в кино — будущее. С вашими данными, Жерар, на экране можно делать чудеса».
Вскоре Филипу удалось получить роль Мышкина в экранизации «Идиота» Достоевского. Режиссеру Лампену пришлось с Жераром нелегко: он был упрям, слишком верил в собственное ощущение образа. Актриса Эдвидж Фейер, возмущенная чрезмерной, на ее взгляд, самостоятельностью Филипа, устраивала истерики, а после премьеры «Идиота», когда критика в один голос заявила, что в фильме по-настоящему удался только князь Мышкин, перестала с ним здороваться. Киновед Садуль отметил: «В труднейшей роли князя Мышкина Жерар филип показал себя одним из лучших актеров нашего времени…»
В апреле 1946 года Филип отдыхал на юге Франции, в Пиренеях, в обществе Николь Фуркад — жены крупного китаиста и дипломата, с которой он познакомился в Ницце три года назад. Вернувшись с очередной прогулки по горам, Жерар обнаружил телеграмму от продюсера Греца с предложением сняться в картине Клода Стана-Лара «Одержимый» по знаменитому роману Радиге. Филип ответил согласием и в двадцать четыре года блистательно сыграл 16-летнего подростка. «Одержимый» пользовался большим успехом у публики, особенно у молодежи. Серж Реджиани произнес знаменитые слова: «Все складывалось так, словно Жерар был оправданием нашего поколения. У каждого из нас есть свои достоинства, он же обладал ими всеми одновременно».
После «Идиота» и «Одержимого» Филип прочно утвердился в амплуа героя-любовника. Крепко сложенный, с горделивой осанкой, удивительно сочетающий в себе античную мужественность с женской хрупкостью и мальчишеским изяществом, он заинтересовал продюсеров из Голливуда. Однако Жерар предпочитал сниматься в Европе.
В начале 1947 года он отправился в Рим, где Кристиан-Жак приступил к работе над картиной «Пармская обитель» по роману Стендаля. В роли Фабрицио дель Донго актер лихо дрался с Жилетти, ловко орудовал напильником, сокрушая решетку камеры на башне Фарнезе, и бесстрашно спускался на канате (без дублера!) с 18-метровой высоты…
На съемках «Пармской обители» Жерар Филип подружился с актрисой Марией Казарес. Вместе с режиссером Витали они поставили пьесу Пишетта «Откровения». Наутро после премьеры многие критики писали о торжестве и прелести древнего Эроса, который наполнял игру актеров, а в одной рецензии даже утверждалось, что случись героям прямо на подмостках заняться сексом, то это никого бы не шокировало.
Актриса Мария Казарес позже писала: «Подлинного Жерара я никогда не знала. Он проходил по жизни неуловимый, невидимый… Глубоко романтичный, влюбленный в легенды, он жил словно в изгнании — между небом и землей. Он был одновременно слабым и необычайно сильным».
Этапной для Филипа стала роль в фильме «Красота дьявола» (1948) Рене Клера. Его шевалье Анри, по словам Садуля, «подлинно современный герой, который борется за свободу и защищает ее».
Интересы Филипа не замыкались на кино. Он был активным членом французского Национального совета движения сторонников мира. Жерар ездил в парижскую колонию для несовершеннолетних правонарушителей, выходил на демонстрацию против войн в Индокитае и Корее, записывал тексты Карла Маркса на грампластинки для «Звуковой энциклопедии», заседал в Союзе актеров… «Что же было в Жераре такого, чего не было в других? И внезапно нужное слово возникает в моей голове: чистота, — писал тогда театральный критик, литератор Кристиан Мегре. — Действительность, судя по тому, что печатают каждое утро наши газеты, является жуткой, чтобы не сказать грязной. Жерар Филип обладал чистотой — добродетелью врожденной и тем более ценной, что ей не было места в нашей эпохе».
На пятом Авиньонском театральном фестивале Филип запомнился в спектаклях «Сид» Корнеля и «Принц Гомбургский» Клейста.
Трагедию «Сид» начали репетировать весной 1951 года. Жерар долго не чувствовал своего персонажа. Наконец режиссер Вилар предложил: «По-моему, мы принимаем „Сида“ слишком всерьез. Ведь это трагикомедия, „эспаньолада“. Попробуй сыграть легко, непринужденно, иди от движения танцора фламенко». И Жерар мгновенно нашел настроение Родриго.
После премьеры 15 июля 1951 года Вилар писал художнику «Сида» Леону Гишиа: «Ты просто можешь повеситься, старина. Какую мы одержали победу, а ты ее проворонил. Жерар играл ослепительно… Он создал такого Родриго, что меня бросало в дрожь. Он показал себя настоящим человеком, таким, каких любят, каким ты и я стараемся быть изо всех сил».
В «Сиде» критики и зрители признали Филипа идеальным исполнителем. После каждого представления (а их было всего 199) Жерара вызывали по двенадцать — пятнадцать раз…
29 ноября 1951 года в Нейи Филип женился на Николь Фуркад. Николь ушла к нему от мужа-дипломата с семилетним сыном. Мать Жерара была против этого брака и на свадьбу не пришла.
Филип дал жене новое имя — Анн, считая его более поэтичным. Он восхищался Николь и часто цитировал замечание Ницше о том, что «брак — это еще и продолжительная беседа». Любовь к жене Жерар показывал всем без ложной скромности — за кулисами в театре брал ее на руки, целовал. Первенцем в семье Филипа была дочь, а через полтора года появился на свет Оливье.
В августе 1951 года начались съемки фильма «Фанфан-Тюльпан», «комического вестерна» об эпохе Людовика XV.
Отныне все его последующие работы будут восприниматься сквозь легенду Фанфана. Люди всех национальностей рукоплескали «Фанфану-Тюльпану». Толпы поклонниц осаждали гостиницы. Это продолжалось часами. К своему успеху Жерар Филип относился удивительно спокойно.
Режиссер Кристиан-Жак после премьеры сказал: «Именно в роли Фанфана-Тюльпана для меня раскрылся Жерар — веселый, очаровательный, полный энтузиазма проказник, подчас даже не знающий границ запретного…»
Филип тем временем снимается в роли, полностью противоположной Фанфану. В комедии Рене Клера «Ночные красавицы» он играет музыканта Клода. Премьера фильма состоялась в ноябре 1952 года. Зрители тепло встретили новую работу актера.
Весной Жерар уезжает в мексиканскую деревушку Альворадо, где на берегу знаменитого залива Ив Аллегре снимает «Горделивых». Режиссер говорил в интервью: «Я хотел сделать документальную ленту о Мексике с кинозвездами». Вместе с Филипом (Жорж) в картине снималась знаменитая Мишель Морган (Нелли).
В следующей работе Жерар вернулся к своей центральной актерской теме тех лет — национальной самокритике. В основу фильма «Господин Рипуа» Клемана был положен роман писателя Луи Эмона «Господин Рипуа и Немезида». Его герой — молодой соблазнитель, современный Тартюф. После съемок Рене Клеман сказал о Филипе: «Этот человек, излучающий нежность, имеет душу ребенка…»
В июле 1953 года Филип сыграл в спектакле «Лорензаччо» Мюссе. После того как Вилара положили в больницу, за постановку взялся сам Жерар. Весь спектакль он замыкал на себя в роли Медичи. Филип искал ритм — стремительный, подвижный, емкий, для этого сам монтировал тридцать восемь картин Мюссе, подрезал, сокращал, делал интригу более гибкой.
Через год начались репетиции «Рюи-Блаза» Гюго и «Ричарда III» Шекспира. Жерар считал Рюи-Блаза своей лучшей ролью в театре. По словам критика Готье, он «шекспиризировал своего героя». Опыт «шекспиризации» Гюго помог актеру справиться с ролью, казалось бы, противопоказанной его таланту, — Ричардом III. Филип играл слабого человека, которому не по плечу королевская порфира, но который изо всех сил цепляется за нее.
В 1955—1957 годах он почти безраздельно отдавал кино, но, пожалуй, ни в одной из его ролей не чувствовалась так актерская школа Вилара, как в Жюльене Сореле. Премьера «Красного и черного» Отана-Лара состоялась 29 октября 1954 года в Париже. Теперь зрители отождествляли Филипа с героем романа Стендаля.
«Меня часто спрашивают, чувствую ли я полное слияние с персонажем? — говорил Филип. — Честно говоря, почти никогда. Думаю, что подобное слияние актеру вообще не под силу. Всегда есть контроль. Сначала приходится создавать образ в воображении, потом, так сказать, облекать его в плоть, но при обязательном контроле над собой. Тут не помогают ни реквизит, ни декорации. Они приданы в помощь зрителю. По-моему, актерский образ — это вроде копии твоего внутреннего мира, которую нужно ухватить».
В 1955 году Жерар Филип снова снялся у Клера. На этот он сыграл армейского донжуана, очаровательного лейтенанта драгунского полка Армана де ла Верн в «Больших маневрах».
В следующем году Филип совместно с Ивенсом поставил «Тиля Уленшпигеля» и исполнил в нем главную роль. Изменив прежней сдержанности, он охотно рассуждал о новой работе: «…светлый ум, искрящийся остроумием и дерзостью, доброе сердце, безрассудная храбрость и благородная душа — таким я себе представляю Тиля, полулегендарного героя средневековой Фландрии. Тиль похож на Фанфана, но мне сейчас гораздо важнее их отличие. Одно, весьма существенное, заключается в том, что Тиль по-человечески гораздо глубже, в нем больше чувствуется обобщенность».
Последние годы жизни Жерар пробовал себя в разных киножанрах — комедии, мелодраме. От Аллегре он попадал в руки Беккера, потом к Дювивье, Отану-Лара, Вадиму и, наконец, к Бунюэлю. Критики отметили его в роли художника Амедео Модильяни в мелодраме «Монпарнас, 19» (1957) Беккера.
Летом 1958 года Жерар вернулся к Вилару в ННТ. «Волнение актера — от предстоящего контакта со зрителем, — говорил Филип. — Я сравниваю нашу профессию с профессией тореадора, вынужденного каждый раз мобилизовывать все свои силы, чтобы не быть сраженным быком. И в нашей профессии нужно избегать гнева зрителей». В «Капризах Марианны» Мюссе он сыграл Оттавио, а в «Любовью не шутят» (режиссер — Клер) — Пердикана.
Постоянная тяга Жерара к контрастным ролям сказалась в его последней роли в фильме «Лихорадка приходит в Эль Пао» Бунюэля. Филип создал сложный образ идеалиста-интеллигента, отстаивающего при тяжелом режиме диктатуры свою позицию невмешательства и непротивления злу…
Осенью 1959 года Жерар почувствовал себя особенно утомленным. Анн заставила его показаться врачам. Филипу сделали операцию. Но болезнь была неизлечимой — рак печени. Об этом знала только Анн, и до конца она ничем не выдала себя…
Жерар Филип умер 25 ноября 1959 года, в возрасте тридцати семи лет. Хоронили актера 28 ноября, в канун десятой годовщины его свадьбы и за семь дней до дня рождения. На смертном одре он был в костюме Родриго. Когда-то в Авиньоне, сыграв роль Сида, Жерар сказал Анн: «Если вдруг умру, похороните меня в этом колете и плаще…»
Его любимым драматургом был Мольер, поэтом — Поль Элюар. Самой выдающейся личностью XX века он считал Ленина. Жерара больше всего удивляла кратковременность жизни. На вопрос «Боитесь ли вы смерти?» отвечал: «Да, очень боюсь»…
Весть о смерти Жерара Филипа потрясла и привела в ужас миллионы почитателей его божественного таланта. Марлен Дитрих писала: «Филип Жерар. Идеальный актер, персонификация романтического героя как в духовном, так и физическом плане. Впервые я увидела его в „Калигуле“, когда он только начинал свой путь, а потом, потрясенная, ожидала у дверей гардероба. Его смерть задела меня глубоко, и не только потому, что я потеряла близкого человека. В его лице мировая сцена лишилась романтического идеала».
Марлон Брандо признался, что самым любимым для него актером был Жерар Филип: «Другого такого блестящего романтика, имеющего благороднейшую душу и сердце, в кино не появлялось. Я глубоко ценю его как актера и человека. Он умел дарить добро…»
Игру Жерара Филипа хвалили Кокто, Сартр, Камю… Киновед Жорж Садуль, посвятивший творчеству Филипа немало страниц, утверждал: «Любая гениальная личность (а Жерар был гением) — сложный феномен, выражающий скрытые от глаза духовные устремления своей эпохи. Тальма служил объяснением нашей Революции и Империи, Фредерик-Леметр — Романтизму. Филип объяснял всем нашу страну и наше время — послевоенные и пятидесятые годы».
Жерар Филип родился 4 декабря 1922 года в Канне. Его отец, Марсель Филип, бывший адвокат, владел крупными земельными угодьями в Провансе, небольшой гостиницей в Грассе. Мать, Мину Филип, происходила из семьи пражского булочника. Жерар едва не умер при рождении, его чудом спас врач. Мальчик рос медленно, поздно начал ходить и говорить.
Филип учился в колледже Станислава. Читал мало. Больше любил слушать джаз, плавать, играть в теннис и волейбол. Вскоре учебу пришлось прервать — Жерар заболел сухим плевритом. Поправившись, он сдал экзамен экстерном.
Когда Филип выступил на благотворительном вечере с чтением стихов, старая актриса «Комеди Франсез» сказала ему после концерта: «Ваше призвание — театр». Отец Жерара думал иначе. Сын должен был ехать в Ниццу учиться на юриста.
И все-таки Филип предпочел профессию актера. Он проходит несколько проб, прежде чем получить роль Мика в комедии Андре Руссена «Совсем простая девушка», которую ставил в каннском казино Клод Дофен.
После успешного дебюта Филип отправился в гастрольную поездку по провинции. Ницца, Марсель, Лион… Он запомнился в спектаклях «Путешественник без багажа» Ануя и «Девчонка знала…» Аге.
Летом 1943 года Жерар снимается у Аллегре в фильме «Малышки с Набережной цветов», а в октябре поступает в Консерваторию, где попадает к мудрому педагогу Жоржу Леруа. Но перед выпускным экзаменом Жерар неожиданно уходит из Консерватории, соблазнившись предложением Лакомба сыграть в картине «Страна без звезд» (1946). Увы, фильм не имел успеха.
Чтобы получить главную роль в пьесе «Калигула», Филип встретился с ее автором, знаменитым писателем Альбером Камю. После двухчасовой беседы ему удалось привлечь на свою сторону мэтра. Режиссер Эберто, до этого выступавший против кандидатуры Жерара, вынужден был сдаться.
Спектакль стал событием в театральной жизни французской столицы. Критики недоумевали, как мог справиться начинающий актер со сложнейшей ролью. Марлен Дитрих, посетившая спектакль, была от него в восторге. Она убеждала Филипа посвятить себя кино: «Романтизм в театре — дело прошлое, а в кино — будущее. С вашими данными, Жерар, на экране можно делать чудеса».
Вскоре Филипу удалось получить роль Мышкина в экранизации «Идиота» Достоевского. Режиссеру Лампену пришлось с Жераром нелегко: он был упрям, слишком верил в собственное ощущение образа. Актриса Эдвидж Фейер, возмущенная чрезмерной, на ее взгляд, самостоятельностью Филипа, устраивала истерики, а после премьеры «Идиота», когда критика в один голос заявила, что в фильме по-настоящему удался только князь Мышкин, перестала с ним здороваться. Киновед Садуль отметил: «В труднейшей роли князя Мышкина Жерар филип показал себя одним из лучших актеров нашего времени…»
В апреле 1946 года Филип отдыхал на юге Франции, в Пиренеях, в обществе Николь Фуркад — жены крупного китаиста и дипломата, с которой он познакомился в Ницце три года назад. Вернувшись с очередной прогулки по горам, Жерар обнаружил телеграмму от продюсера Греца с предложением сняться в картине Клода Стана-Лара «Одержимый» по знаменитому роману Радиге. Филип ответил согласием и в двадцать четыре года блистательно сыграл 16-летнего подростка. «Одержимый» пользовался большим успехом у публики, особенно у молодежи. Серж Реджиани произнес знаменитые слова: «Все складывалось так, словно Жерар был оправданием нашего поколения. У каждого из нас есть свои достоинства, он же обладал ими всеми одновременно».
После «Идиота» и «Одержимого» Филип прочно утвердился в амплуа героя-любовника. Крепко сложенный, с горделивой осанкой, удивительно сочетающий в себе античную мужественность с женской хрупкостью и мальчишеским изяществом, он заинтересовал продюсеров из Голливуда. Однако Жерар предпочитал сниматься в Европе.
В начале 1947 года он отправился в Рим, где Кристиан-Жак приступил к работе над картиной «Пармская обитель» по роману Стендаля. В роли Фабрицио дель Донго актер лихо дрался с Жилетти, ловко орудовал напильником, сокрушая решетку камеры на башне Фарнезе, и бесстрашно спускался на канате (без дублера!) с 18-метровой высоты…
На съемках «Пармской обители» Жерар Филип подружился с актрисой Марией Казарес. Вместе с режиссером Витали они поставили пьесу Пишетта «Откровения». Наутро после премьеры многие критики писали о торжестве и прелести древнего Эроса, который наполнял игру актеров, а в одной рецензии даже утверждалось, что случись героям прямо на подмостках заняться сексом, то это никого бы не шокировало.
Актриса Мария Казарес позже писала: «Подлинного Жерара я никогда не знала. Он проходил по жизни неуловимый, невидимый… Глубоко романтичный, влюбленный в легенды, он жил словно в изгнании — между небом и землей. Он был одновременно слабым и необычайно сильным».
Этапной для Филипа стала роль в фильме «Красота дьявола» (1948) Рене Клера. Его шевалье Анри, по словам Садуля, «подлинно современный герой, который борется за свободу и защищает ее».
Интересы Филипа не замыкались на кино. Он был активным членом французского Национального совета движения сторонников мира. Жерар ездил в парижскую колонию для несовершеннолетних правонарушителей, выходил на демонстрацию против войн в Индокитае и Корее, записывал тексты Карла Маркса на грампластинки для «Звуковой энциклопедии», заседал в Союзе актеров… «Что же было в Жераре такого, чего не было в других? И внезапно нужное слово возникает в моей голове: чистота, — писал тогда театральный критик, литератор Кристиан Мегре. — Действительность, судя по тому, что печатают каждое утро наши газеты, является жуткой, чтобы не сказать грязной. Жерар Филип обладал чистотой — добродетелью врожденной и тем более ценной, что ей не было места в нашей эпохе».
На пятом Авиньонском театральном фестивале Филип запомнился в спектаклях «Сид» Корнеля и «Принц Гомбургский» Клейста.
Трагедию «Сид» начали репетировать весной 1951 года. Жерар долго не чувствовал своего персонажа. Наконец режиссер Вилар предложил: «По-моему, мы принимаем „Сида“ слишком всерьез. Ведь это трагикомедия, „эспаньолада“. Попробуй сыграть легко, непринужденно, иди от движения танцора фламенко». И Жерар мгновенно нашел настроение Родриго.
После премьеры 15 июля 1951 года Вилар писал художнику «Сида» Леону Гишиа: «Ты просто можешь повеситься, старина. Какую мы одержали победу, а ты ее проворонил. Жерар играл ослепительно… Он создал такого Родриго, что меня бросало в дрожь. Он показал себя настоящим человеком, таким, каких любят, каким ты и я стараемся быть изо всех сил».
В «Сиде» критики и зрители признали Филипа идеальным исполнителем. После каждого представления (а их было всего 199) Жерара вызывали по двенадцать — пятнадцать раз…
29 ноября 1951 года в Нейи Филип женился на Николь Фуркад. Николь ушла к нему от мужа-дипломата с семилетним сыном. Мать Жерара была против этого брака и на свадьбу не пришла.
Филип дал жене новое имя — Анн, считая его более поэтичным. Он восхищался Николь и часто цитировал замечание Ницше о том, что «брак — это еще и продолжительная беседа». Любовь к жене Жерар показывал всем без ложной скромности — за кулисами в театре брал ее на руки, целовал. Первенцем в семье Филипа была дочь, а через полтора года появился на свет Оливье.
В августе 1951 года начались съемки фильма «Фанфан-Тюльпан», «комического вестерна» об эпохе Людовика XV.
Отныне все его последующие работы будут восприниматься сквозь легенду Фанфана. Люди всех национальностей рукоплескали «Фанфану-Тюльпану». Толпы поклонниц осаждали гостиницы. Это продолжалось часами. К своему успеху Жерар Филип относился удивительно спокойно.
Режиссер Кристиан-Жак после премьеры сказал: «Именно в роли Фанфана-Тюльпана для меня раскрылся Жерар — веселый, очаровательный, полный энтузиазма проказник, подчас даже не знающий границ запретного…»
Филип тем временем снимается в роли, полностью противоположной Фанфану. В комедии Рене Клера «Ночные красавицы» он играет музыканта Клода. Премьера фильма состоялась в ноябре 1952 года. Зрители тепло встретили новую работу актера.
Весной Жерар уезжает в мексиканскую деревушку Альворадо, где на берегу знаменитого залива Ив Аллегре снимает «Горделивых». Режиссер говорил в интервью: «Я хотел сделать документальную ленту о Мексике с кинозвездами». Вместе с Филипом (Жорж) в картине снималась знаменитая Мишель Морган (Нелли).
В следующей работе Жерар вернулся к своей центральной актерской теме тех лет — национальной самокритике. В основу фильма «Господин Рипуа» Клемана был положен роман писателя Луи Эмона «Господин Рипуа и Немезида». Его герой — молодой соблазнитель, современный Тартюф. После съемок Рене Клеман сказал о Филипе: «Этот человек, излучающий нежность, имеет душу ребенка…»
В июле 1953 года Филип сыграл в спектакле «Лорензаччо» Мюссе. После того как Вилара положили в больницу, за постановку взялся сам Жерар. Весь спектакль он замыкал на себя в роли Медичи. Филип искал ритм — стремительный, подвижный, емкий, для этого сам монтировал тридцать восемь картин Мюссе, подрезал, сокращал, делал интригу более гибкой.
Через год начались репетиции «Рюи-Блаза» Гюго и «Ричарда III» Шекспира. Жерар считал Рюи-Блаза своей лучшей ролью в театре. По словам критика Готье, он «шекспиризировал своего героя». Опыт «шекспиризации» Гюго помог актеру справиться с ролью, казалось бы, противопоказанной его таланту, — Ричардом III. Филип играл слабого человека, которому не по плечу королевская порфира, но который изо всех сил цепляется за нее.
В 1955—1957 годах он почти безраздельно отдавал кино, но, пожалуй, ни в одной из его ролей не чувствовалась так актерская школа Вилара, как в Жюльене Сореле. Премьера «Красного и черного» Отана-Лара состоялась 29 октября 1954 года в Париже. Теперь зрители отождествляли Филипа с героем романа Стендаля.
«Меня часто спрашивают, чувствую ли я полное слияние с персонажем? — говорил Филип. — Честно говоря, почти никогда. Думаю, что подобное слияние актеру вообще не под силу. Всегда есть контроль. Сначала приходится создавать образ в воображении, потом, так сказать, облекать его в плоть, но при обязательном контроле над собой. Тут не помогают ни реквизит, ни декорации. Они приданы в помощь зрителю. По-моему, актерский образ — это вроде копии твоего внутреннего мира, которую нужно ухватить».
В 1955 году Жерар Филип снова снялся у Клера. На этот он сыграл армейского донжуана, очаровательного лейтенанта драгунского полка Армана де ла Верн в «Больших маневрах».
В следующем году Филип совместно с Ивенсом поставил «Тиля Уленшпигеля» и исполнил в нем главную роль. Изменив прежней сдержанности, он охотно рассуждал о новой работе: «…светлый ум, искрящийся остроумием и дерзостью, доброе сердце, безрассудная храбрость и благородная душа — таким я себе представляю Тиля, полулегендарного героя средневековой Фландрии. Тиль похож на Фанфана, но мне сейчас гораздо важнее их отличие. Одно, весьма существенное, заключается в том, что Тиль по-человечески гораздо глубже, в нем больше чувствуется обобщенность».
Последние годы жизни Жерар пробовал себя в разных киножанрах — комедии, мелодраме. От Аллегре он попадал в руки Беккера, потом к Дювивье, Отану-Лара, Вадиму и, наконец, к Бунюэлю. Критики отметили его в роли художника Амедео Модильяни в мелодраме «Монпарнас, 19» (1957) Беккера.
Летом 1958 года Жерар вернулся к Вилару в ННТ. «Волнение актера — от предстоящего контакта со зрителем, — говорил Филип. — Я сравниваю нашу профессию с профессией тореадора, вынужденного каждый раз мобилизовывать все свои силы, чтобы не быть сраженным быком. И в нашей профессии нужно избегать гнева зрителей». В «Капризах Марианны» Мюссе он сыграл Оттавио, а в «Любовью не шутят» (режиссер — Клер) — Пердикана.
Постоянная тяга Жерара к контрастным ролям сказалась в его последней роли в фильме «Лихорадка приходит в Эль Пао» Бунюэля. Филип создал сложный образ идеалиста-интеллигента, отстаивающего при тяжелом режиме диктатуры свою позицию невмешательства и непротивления злу…
Осенью 1959 года Жерар почувствовал себя особенно утомленным. Анн заставила его показаться врачам. Филипу сделали операцию. Но болезнь была неизлечимой — рак печени. Об этом знала только Анн, и до конца она ничем не выдала себя…
Жерар Филип умер 25 ноября 1959 года, в возрасте тридцати семи лет. Хоронили актера 28 ноября, в канун десятой годовщины его свадьбы и за семь дней до дня рождения. На смертном одре он был в костюме Родриго. Когда-то в Авиньоне, сыграв роль Сида, Жерар сказал Анн: «Если вдруг умру, похороните меня в этом колете и плаще…»
Его любимым драматургом был Мольер, поэтом — Поль Элюар. Самой выдающейся личностью XX века он считал Ленина. Жерара больше всего удивляла кратковременность жизни. На вопрос «Боитесь ли вы смерти?» отвечал: «Да, очень боюсь»…
Весть о смерти Жерара Филипа потрясла и привела в ужас миллионы почитателей его божественного таланта. Марлен Дитрих писала: «Филип Жерар. Идеальный актер, персонификация романтического героя как в духовном, так и физическом плане. Впервые я увидела его в „Калигуле“, когда он только начинал свой путь, а потом, потрясенная, ожидала у дверей гардероба. Его смерть задела меня глубоко, и не только потому, что я потеряла близкого человека. В его лице мировая сцена лишилась романтического идеала».
Марлон Брандо признался, что самым любимым для него актером был Жерар Филип: «Другого такого блестящего романтика, имеющего благороднейшую душу и сердце, в кино не появлялось. Я глубоко ценю его как актера и человека. Он умел дарить добро…»
Игру Жерара Филипа хвалили Кокто, Сартр, Камю… Киновед Жорж Садуль, посвятивший творчеству Филипа немало страниц, утверждал: «Любая гениальная личность (а Жерар был гением) — сложный феномен, выражающий скрытые от глаза духовные устремления своей эпохи. Тальма служил объяснением нашей Революции и Империи, Фредерик-Леметр — Романтизму. Филип объяснял всем нашу страну и наше время — послевоенные и пятидесятые годы».
МАСТРОЯННИ МАРЧЕЛЛО
(1923—1996)
Итальянский актер. Снимался в фильмах: «Белые ночи», «Сладкая жизнь», «8 1/2», «Развод по-итальянски», «Город женщин», «Джинджер и Фред», «Интервью», «Очи черные» и др. Удостоен премии Феликс за творчество (1988).
Марчелло Мастроянни родился 28 сентября 1923 года в Фонтана Лири, провинции Фрозиноне. Его отец, Отторино, был столяром, мать, Ида, — домохозяйкой. Семья жила бедно. У них не было ни ванной, ни парового отопления. В холодное время года Марчелло ложился в постель в свитере и трусах.
В одиннадцать лет Мастроянни в первый раз пришел на съемочную площадку. Начинал он статистом, а в 1942 году уже снимался в массовках у одного из основоположников неореализма Витторио де Сика в фильме «Дети смотрят на нас».
Учился Марчелло всегда очень хорошо, если не считать небольших проблем с гуманитарными науками. Феллини как-то раз сказал: «Он фантастически одаренный человек, если только мы не полные идиоты».
При диктатуре Муссолини, будучи членом фашистской молодежной организации, Мастроянни с друзьями ходил в походы. Во время войны он поступил в университет на строительное отделение. Однажды ему попалось на глаза объявление о конкурсе на вакансии чертежников в немецкую военную строительную организацию ТОДТ. «Если попадем туда, освободят от армии», — сказал Марчелло приятелю. Так они попали во Флоренцию, где находился Военный географический институт. Затем их перебросили в Доббьяко, на границе с Австрией, и разместили в казарме альпийских стрелков. Когда пошли слухи, будто курсантов переправят в Германию, Марчелло с приятелем, подделав пропуска, бежали домой.
Обучаясь в Римском университете, Мастроянни познакомился с Джульеттой Мазиной. Участвуя вместе с ней в спектаклях самодеятельного студенческого театра — одного из самых сильнейших в Риме, Марчелло и не догадывался, что Джульетта рассказала о нем Лукино Висконти, режиссеру театра и кино.
Лукино Висконти часто вспоминал то прекрасное время, когда в его театр пришли Паола Стоппа, Росселла Фальк, Витторио Гассман: "Но, пожалуй, интереснее всего получилось с Марчелло Мастроянни, парнишкой, не умевшим произнести простейшие реплики. Я взял его в шекспировскую «Розалинду» в 1948 году, после чего мы работали вместе до 1956 года. Он сыграл у меня по меньшей мере в десяти спектаклях, а под конец — в «Дяде Ване» и в новой постановке «Смерти коммивояжера».
В театре «Элизе» Мастроянни был сразу введен на роль Митчелла в пьесе Уильямса «Трамвай „Желание“». Все получилось как нельзя лучше. «Я вышел из рабочей среды, и это была моя роль», — говорил актер. Позже, после ухода Гассмана, он получит в «Трамвае» главную роль.
Спектакль «Орест» Альфиери дался Мастроянни с большим трудом. У него никак не получалось правильно произносить стихи. Когда распространился слух, что Висконти собирается заменить его на другого актера, Марчелло забрел в бар и пропустил две порции коньяка. На сцену он вышел преисполненный дерзости и решимости. После репетиции Висконти сказал ему: «Ты чувствуешь, что сегодня начал играть лучше?» На следующий день он уже чуть ли не аплодировал игре Мастроянни.
Марчелло Мастроянни родился 28 сентября 1923 года в Фонтана Лири, провинции Фрозиноне. Его отец, Отторино, был столяром, мать, Ида, — домохозяйкой. Семья жила бедно. У них не было ни ванной, ни парового отопления. В холодное время года Марчелло ложился в постель в свитере и трусах.
В одиннадцать лет Мастроянни в первый раз пришел на съемочную площадку. Начинал он статистом, а в 1942 году уже снимался в массовках у одного из основоположников неореализма Витторио де Сика в фильме «Дети смотрят на нас».
Учился Марчелло всегда очень хорошо, если не считать небольших проблем с гуманитарными науками. Феллини как-то раз сказал: «Он фантастически одаренный человек, если только мы не полные идиоты».
При диктатуре Муссолини, будучи членом фашистской молодежной организации, Мастроянни с друзьями ходил в походы. Во время войны он поступил в университет на строительное отделение. Однажды ему попалось на глаза объявление о конкурсе на вакансии чертежников в немецкую военную строительную организацию ТОДТ. «Если попадем туда, освободят от армии», — сказал Марчелло приятелю. Так они попали во Флоренцию, где находился Военный географический институт. Затем их перебросили в Доббьяко, на границе с Австрией, и разместили в казарме альпийских стрелков. Когда пошли слухи, будто курсантов переправят в Германию, Марчелло с приятелем, подделав пропуска, бежали домой.
Обучаясь в Римском университете, Мастроянни познакомился с Джульеттой Мазиной. Участвуя вместе с ней в спектаклях самодеятельного студенческого театра — одного из самых сильнейших в Риме, Марчелло и не догадывался, что Джульетта рассказала о нем Лукино Висконти, режиссеру театра и кино.
Лукино Висконти часто вспоминал то прекрасное время, когда в его театр пришли Паола Стоппа, Росселла Фальк, Витторио Гассман: "Но, пожалуй, интереснее всего получилось с Марчелло Мастроянни, парнишкой, не умевшим произнести простейшие реплики. Я взял его в шекспировскую «Розалинду» в 1948 году, после чего мы работали вместе до 1956 года. Он сыграл у меня по меньшей мере в десяти спектаклях, а под конец — в «Дяде Ване» и в новой постановке «Смерти коммивояжера».
В театре «Элизе» Мастроянни был сразу введен на роль Митчелла в пьесе Уильямса «Трамвай „Желание“». Все получилось как нельзя лучше. «Я вышел из рабочей среды, и это была моя роль», — говорил актер. Позже, после ухода Гассмана, он получит в «Трамвае» главную роль.
Спектакль «Орест» Альфиери дался Мастроянни с большим трудом. У него никак не получалось правильно произносить стихи. Когда распространился слух, что Висконти собирается заменить его на другого актера, Марчелло забрел в бар и пропустил две порции коньяка. На сцену он вышел преисполненный дерзости и решимости. После репетиции Висконти сказал ему: «Ты чувствуешь, что сегодня начал играть лучше?» На следующий день он уже чуть ли не аплодировал игре Мастроянни.