Страница:
Здесь же был обнаружен глиняный цилиндр с надписями в четыре столбца. Три столбца были написаны на древнем шумерском языке и, по крайней мере, один из них повторял содержание надписей, известных по кирпичам времени правления царя Ура Амар-Сина (2046–2038 гг. до н. э.). Четвертый столбец являлся поздней семитской надписью: «Это – копии надписей на кирпичах, найденных в руинах Ура времени царя Ура Амар-Сина при поиске основания храма Правителя Ура, которые я видел и переписал для восхищения зрителей» (Woolley 1982: 252). Л.Вулли называет эту надпись «древнейшей известной музейной этикеткой».
Первыми известными в античном мире коллекционерами произведений искусства считаются представители династии Атталидов в Пергаме – царь Аттал I Сотер, правивший в 241–197 гг. до н. э. и его потомки (Грицкевич 2004: 65). Здесь же располагалась и одна из крупнейших античных библиотек, вторая по величине после Александрийской. Особого расцвета коллекционирование достигает в Пергаме при Аттале II Филадельфе, правившем в 159–138 гг. до н. э. Если Аттал I Сотер (равно как и его предшественник Эвмен I, правивший в 263–241 гг. до н. э.) в первую очередь увлекались собиранием скульптур (и в том числе заказывали для своего собрания копии древних статуй), то Аттал II был известен как ценитель живописи. Помимо показательных событий 146 г. до н. э. (см. ниже), нам известны эпиграфические сведения, согласно которым в 141–140 гг. до н. э. Аттал II отправил трех пергамских живописцев в Дельфы для изготовления копий росписей. Предполагается, что это были знаменитые фрески Полигнота, созданные около 460 г. до н. э.
По сведениям античных авторов, римляне также начинают коллекционировать старинные произведения греческого искусства в конце III–II вв. до н. э. Так, римский историк Тит Ливий сообщает, что это увлечение появляется в Риме после того, как Марцелл Клавдий в 211 г. до н. э. захватил Сиракузы и вывез оттуда произведения греческого искусства. Позднее, другой римский историк Плиний Старший сообщает: «А иноземные картины впервые получили широкое признание в Риме благодаря Луцию Муммию, которому его победа дала прозвище Ахайского. Дело в том, что когда при распродаже добычи царь Аттал купил картину Аристида Отец-Либер за 600 000 денариев, Муммий, пораженный ценой и заподозрив в картине какое-то достоинство, самому ему неведомое, потребовал ее назад, несмотря на все жалобы Аттала, и выставил в храме Цереры. Это, по-моему, первая иноземная картина, выставленная в Риме для всеобщего обозрения». Речь идет о событиях 146 г. до н. э., когда для ведения войны с Ахейским союзом (центром которого был Коринф) был послан Луций Муммий. Все города сдались без сопротивления, Коринф при этом был разрушен до основания. Именно после этих событий Луций Муммий получил прозвище Ахайский. Царь Аттал в этом сообщении – пергамский царь Аттал II Филадельф, правивший в 159-138 гг. до н. э. Он послал в помощь Муммию войска под командиванием своего полководца Филопоймена.
В I в. до н. э. Рим охватывает ажиотаж коллекционирования. Появляются многочисленные частные музеи. Страбон описывает разграбление могил в Коринфе во второй половине I в. до н. э. с целью продажи находок коллекционерам в Риме: «Долгое время… Коринф оставался заброшенным. Божественный Цезарь снова восстановил его ради выгодного местоположения, отправив туда колонистов, большей частью из числа вольноотпущенников. Когда новые поселенцы убирали развалины и раскапывали могилы, они находили множество изделий из терракоты, покрытых рельефными изображениями, и бронзовых сосудов. В восхищении от мастерства работы они не оставили не разрытой ни одной могилы; поэтому, раздобыв много таких изделий и продавая их по дорогой цене, они наполнили Рим „некрокоринфиями“, ибо так они называли предметы, выкопанные из могил и в особенности глиняные сосуды. Вначале глиняные сосуды ценились весьма высоко – наравне с бронзовыми коринфской работы, но затем спрос на них упал, так как находки глиняных сосудов прекратились, да и большинство сосудов было плохой работы».
Античное коллекционирование трудно назвать коллекционированием древних или старинных предметов. Собирают произведения искусства, а не древности. И их связь с историческим прошлым для античного мировоззрения второстепенна (в отличие от их художественной ценности).
Историческое восприятие вещественных древностей формируется в ходе распространения в Европе христианства. Этот процесс формирует, как уже было отмечено, историческое, линейное восприятие времени. Причем, характерной особенностью такого восприятия является его вещественность, предметность. Один из наиболее показательных средневековых образов времени приводится в трактате церковного писателя первой половины XII в. Гонория Августодунского «Об образе мира»; время здесь описывается как «канат, протянутый с востока на запад и изнашивающийся от ежедневного свертывания и развертывания».
Соответственно, в европейском христианском средневековье формируется хронологическая (временная) основа для восприятия понятия «древности» (включающего в себя, конечно же, и древние вещи). Прежде всего это – различные христианские реликвии. Истоки поисков и почитания различных христианских реликвий в Святой Земле относятся к началу IV в. Римский историк Евсевий Кесарийский сообщает об открытии св. равноапостольным Константином (император Флавий Валерий Аврелий Константин) в IV в. пещеры Гроба Господня. «Ему угодно было священнейшее место спасительного воскресения в Иерусалиме сделать славным предметом всеобщего благоговения. Посему он повелел немедленно выстроить там молитвенный дом…» Однако, на месте засыпанной пещеры находился языческий храм Венеры («мрачное жилище для мертвых идолов») и совершались языческие жертвоприношения. Храм был разрушен и «вдохновенный свыше царь повелел до значительной глубины раскопать самую почву на том месте, и землю, оскверненную идольскими возлияниями, вывезть как можно далее оттуда». «Когда же снимали слой за слоем, – вдруг во глубине земли, сверх всякого чаяния, показалось пустое пространство, а потом – честное и всесвятое знамение спасительного воскресения. Тогда священнейшая пещера сделалась для нас образом возвратившегося к жизни Спасителя; сокровенная во мраке, она наконец снова вышла на свет и приходящим видеть ее представляла поразительную историю совершившихся в ней чудес, – делами, громче всякого голоса, свидетельствуя о воскресении Спасителя».
Греческий историк Ермий Созомен Саламинский рассказывает о том, как, спустя некоторое время, в 320-х гг. Иерусалим посетила мать Константина св. равноапостольная Елена: «питая благочестивое расположение к вере христианской она весьма желала найти древо честного креста. Но найти его, равно как и священный гроб, было нелегко; потому что в древности языческие гонители Церкви, стараясь всеми средствами истребить едва возникавшее богопочтение, покрыли то место большим холмом <…> Означенное место было очищено, – и в глубине, на одной его стороне, показалась пещера воскресения, а на другой, близ того-же места найдены три креста, и отдельно от них еще древо в виде белой дощечки, на которой словами и письменами еврейскими, греческими и римскими было изображено: Иисус Назарянин Царь Иудейский». Впрочем, «и после обретения не легко было отличить (истинный) крест Христов, частию потому, что надпись была сорвана с него и отброшена, а частию и потому, что три креста лежали в безпорядке…» Найденные кресты поочередно возлагали на «одну знатную женщину, страдавшую тяжкою и неизлечимую болезнию» – так был выявлен Крест Христов, исцеливший ее. «Говорят, что таким-же образом был воскрешен и мертвый».
Чрезвычайно показательный текст содержится в описании путешествия паломника из Италии, именуемого Антонием из Пьяченцы, которое относится ко времени около 560 г. Описывая церковь Святых Апостолов на Сионе («Мать всех Церквей») и многочисленные реликвии, хранящиеся в ней, Антоний сообщает следующее: «Мы прибыли в базилику Святого Сиона, которая содержит много замечательных вещей, включая краеугольный камень, который, как сообщает нам Библия, был отвергнут строителями… Господь Иисус пришел в храм, который был домом святого Иакова, и нашел этот выброшенный камень, который лежал поблизости. Он взял камень и положил его в углу. Вы можете поднять камень и подержать его в руках. Если прижать его к уху, то слышен шум многолюдной толпы. В этом храме есть столб, к которому был привязан Господь, на котором чудесным образом сохранились следы. Когда Он был привязан, его Тело плотно соприкасалось с камнем, и вы можете видеть отпечатки рук, пальцев и ладоней. Они настолько ясны, что вы можете сделать копии из ткани, которые помогают при любой болезни – верующие, которые одевают их на шею, получают исцеление… В храме также хранятся Терновый Венец, которым короновали Господа, и Копье, которым пронзили его ребро». Автор данного текста отчетливо показывает историчность этих предметов и в рамках их восприятия как христианских реликвий видит в них вещественные древности, то есть – материальные свидетельства событий более чем пятисотлетней давности.
Примеры уважительного отношения к древним руинам мы находим непосредственно в Библии; так в псалме 101 псалмопевец выражает надежду, что любовь угнанных в Вавилонию жителей Иерусалима к его развалинам (город был разрушен вавилонской армией в 586 г. до н. э.) умилостивит Господа: «14. Ты восстанешь, умилосердишься над Сионом, ибо время помиловать его, – ибо пришло время; 15. ибо рабы Твои возлюбили и камни его, и о прахе его жалеют».
Наконец, в контексте христианского восприятия времени древности могут характеризовать дохристианский языческий период истории той или иной страны. Примером подобной ситуации может служить восьмиконечный крест с монограммой Иисуса Христа, выбитый в XIV–XV вв. поверх наиболее крупного антропоморфного образа из числа петроглифов (наскальных изображений) эпохи камня, расположенных на гранитном мысу Онежского озера с характерным названием «Бесов нос». Скорее всего это было сделано монахами близлежащего Муромского монастыря.
Приведенный пример может быть дополнен «Хронографическим рассказом о Словене и Русе и городе Словенске», происходящий из Хронографа 1679 г. и содержащий ряд легендарных известий о предшественнике Новгорода – «городе Словенске». В данном тексте, в числе прочего, идет речь о том, что старший сын Словена (скифский князь, основавший Словенск) «Волхв бесоугодник и чародей», будучи «удавлен от бесов в реце Волхове», «погребен бысть окаянный с великою тризною поганскою, и могилу ссыпаша над ним велми высоку, яко же обычай есть поганым». Характеристики, которыми данное историческое предание, представленное в летописной традиции XVI–XVII вв., наделяет «могилу… велми высоку», полностью соответствуют монументальным каменно-земляным языческим погребальным сооружениям славянской знати Северо-Западной Руси IX–X вв. – так называемым новгородским сопкам, большинство из которых сохранилось до нашего времени.
Забегая вперед, надо отметить, что со временем историческое восприятие вещественных древностей коснулось и упоминавшихся выше случайных находок «громовых стрел» и «волотовых костей». Считается, что возможное изготовление «громовых стрел» человеком в древности предполагалось уже немецким геологом XVI в. Г.Агриколой. Позднее об этом писал итальянский натуралист У.Альдрованди в труде «Металлический музей», опубликованном в 1648 г. Здесь же следует упомянуть врача М.Меркати, служившего управляющим Ботанического сада Ватикана в 1560–1590-х гг. Итогом его изысканий в области минералогии, палеонтологии, ботаники и медицины стал научный труд «Металлотека», в котором он высказал мнение о том, что «громовые» топоры и стрелы, видимо, были изготовлены людьми в далеком прошлом «из наиболее твердых кремней для того, чтобы быть использованными в безумии войны». Впрочем, опубликована «Металлотека» была только в 1717 г.
Сходным образом происходит историческое переосмысление архаических интерпретаций костей мамонтов. Голландский путешественник К. де Бруин, принимавший участие в поездке Петра I в Воронеж зимой 1703 г., в публикации 1711 г. приводит следующее объяснение подобных случайных находок, сделанное русским царем: «В местности, в которой мы были, к великому удивлению нашему, нашли мы много слоновых зубов, из которых я сохранил один у себя, ради любопытства, но не могу понять, каким образом зубы эти могли попасть сюда. Правда, государь, рассказывал нам, что Александр Великий, проходя этой рекой, как уверяют некоторые историки, доходил до небольшого города Костенка, находящегося верстах в восьми отсюда, и что очень могло быть, что в то самое время пало тут несколько слонов, остатки которых и находятся здесь еще и поныне». Здесь главное, конечно же, заключается не в абсолютной фантастичности предположения о «слонах Александра Македонского». Важнее другое – кости древних животных интерпретируются в историческом контексте! Чуть позже первое в мировой науке исследование подобных находок предпринял В.Н.Татищев – краткая редакция его «Сказания о звере мамонте» была опубликована на латинском языке в Швеции в 1724 г. Его вывод также полностью историчен: исследователь связывает такие кости с особым видом животных, живших до всемирного потопа.
Впрочем, приведенные примеры исторических интерпретаций каменных изделий и костей мамонтов характеризуют уже следующий этап развития познавательного интереса к вещественным древностям – антикварианизм XV–XVIII вв. Так называют период коллекционирования и описания различных (прежде всего – античных) древностей, который относится к XV – началу XVIII вв. Антикварианизм – период эмпирического (описательного) изучения древностей.
Первым антикварием – любителем «вещественной старины, преимущественно классической» (Жебелев 1923а: 12) – принято считать итальянского купца первой половины XV в. Кириако Анконского, долгое время путешествовавшего по восточному Средиземноморью с целью сбора сведений о древностях. Прежде всего его интересовали эпиграфические памятники – древние надписи на различных сооружениях и изделиях. Чуть позже сведениями, собранными Кириако, пользовался еще один коллекционер и исследователь античных надписей, итальянский гуманист Лэт Помпоний, организовавший в Риме во второй половине XV в. свою «академию» – кружок любителей античной литературы и древних надписей. К сожалению, все шесть томов комментариев Кириако к античным эпиграфическим памятникам сгорели в 1514 г.
В XV–XVI вв. коллекционирование античных древностей становится чрезвычайно популярным. Основными источниками этих коллекций были грабительские раскопки, нацеленные на обнаружение в земле произведений античного искусства (в первую очередь – скульптур). Начиная с XVI в. такие собрания зачастую начинают экспонироваться публично.
В декретах и посланиях римских пап второй половины XV–XVI вв. неоднократно проявляется стремление к охране античных древностей и контролю за их выявлением в ходе раскопок и дальнейшими перемещениями. Коллекции римских пап успешно соперничали с собраниями итальянских коллекционеров. Первая такая коллекция античных статуй появилась на Капитолийском холме. В 1471 г. папа Сикст IV перенес сюда собрание бронзовых античных статуй, хранившееся в соборе св. Иоанна в Латеране. В 1537–1538 гг. по инициативе папы Павла III из Латерана сюда была перенесена конная статуя римского императора Марка Аврелия Антонина. В последующие десятилетия здесь было установлено более ста пятидесяти античных скульптур. Позднее это собрание стало основой открытого в XVIII в. Капитолийского музея.
Основателем другой известной коллекции античных скульптур был папа Юлий II, известный как один из наиболее щедрых меценатов. Уже в самом начале своего понтификата он стал размещать во внутреннем дворе Бельведерского дворца античные статуи, найденные в ходе земляных работ: в 1506 г. здесь была установлена скульптурная группа «Лаокоон и его сыновья», а в 1509 г. – статуя Аполлона.
Следует отметить еще один крупный центр собирания произведений античного искусства в Италии эпохи Возрождения – Флоренцию. В XV в. мы знаем здесь коллекцию фрагментов античных скульптур, принадлежавшую Лоренцо Медичи Великолепному и располагавшуюся в саду Сан-Марко. В XVI в. традиции коллекционирования династии Медичи продолжил герцог Тосканы Козимо I Медичи, субсидировавший раскопки для пополнения коллекций, а также – его сын и наследник Франческо I Медичи. По поручению Франческо I, архитектор Б.Буонталенти перестроил второй этаж дворца Уффици под скульптурную галерею. Таким образом, в 1580-х гг. появляется первая художественная галерея, специально предназначенная для публичных посещений – галерея Уффици.
В XVI в. еще одним центром антикварианизма в Европе становится Англия. В 1533 г. король Генрих VIII поручил Д.Лиланду совершить путешествие по Англии с целью сбора всевозможных сведений о различных древностях. После завершения путешествия Д.Лиланд представил королю отчет о его результатах. Около 1586 г. в Лондоне Д.Лиландом, Д.Стоу и У.Кемденом был учрежден Колледж антиквариев. Колледж был закрыт королем Иаковым I Стюартом в ходе политического кризиса 1614 г. Несмотря на недолгое время существования первой организации английских любителей древности, Общество антиквариев Лондона, учрежденное в 1707 г. и существующее до сих пор, рассматривает Колледж антиквариев в качестве своего непосредственного предшественника.
Английский философ Ф.Бэкон в изданном в 1622 г. трактате «О достоинстве и приумножении наук» рассматривает «древности» как часть «гражданской истории», которой «доверены деяния предков, смена событий, основания гражданской мудрости, наконец, слава и доброе имя людей», и определяет их следующим образом: «Древности же – это „деформированная история“, иначе обломки истории, случайно уцелевшие от кораблекрушения в бурях времен» (Бэкон 1977: 160, 162–163). Показательно, что в это понятие он включает широкий круг источников – «генеалогии, календари, надписи, памятники, монеты, собственные имена и особенности языка, этимологии слов, пословицы, предания, архивы и всякого рода орудия (как общественные, так и частные), фрагменты исторических сочинений, различные места в книгах, совсем не исторических».
Основные этапы развития мировой археологии
Первыми известными в античном мире коллекционерами произведений искусства считаются представители династии Атталидов в Пергаме – царь Аттал I Сотер, правивший в 241–197 гг. до н. э. и его потомки (Грицкевич 2004: 65). Здесь же располагалась и одна из крупнейших античных библиотек, вторая по величине после Александрийской. Особого расцвета коллекционирование достигает в Пергаме при Аттале II Филадельфе, правившем в 159–138 гг. до н. э. Если Аттал I Сотер (равно как и его предшественник Эвмен I, правивший в 263–241 гг. до н. э.) в первую очередь увлекались собиранием скульптур (и в том числе заказывали для своего собрания копии древних статуй), то Аттал II был известен как ценитель живописи. Помимо показательных событий 146 г. до н. э. (см. ниже), нам известны эпиграфические сведения, согласно которым в 141–140 гг. до н. э. Аттал II отправил трех пергамских живописцев в Дельфы для изготовления копий росписей. Предполагается, что это были знаменитые фрески Полигнота, созданные около 460 г. до н. э.
По сведениям античных авторов, римляне также начинают коллекционировать старинные произведения греческого искусства в конце III–II вв. до н. э. Так, римский историк Тит Ливий сообщает, что это увлечение появляется в Риме после того, как Марцелл Клавдий в 211 г. до н. э. захватил Сиракузы и вывез оттуда произведения греческого искусства. Позднее, другой римский историк Плиний Старший сообщает: «А иноземные картины впервые получили широкое признание в Риме благодаря Луцию Муммию, которому его победа дала прозвище Ахайского. Дело в том, что когда при распродаже добычи царь Аттал купил картину Аристида Отец-Либер за 600 000 денариев, Муммий, пораженный ценой и заподозрив в картине какое-то достоинство, самому ему неведомое, потребовал ее назад, несмотря на все жалобы Аттала, и выставил в храме Цереры. Это, по-моему, первая иноземная картина, выставленная в Риме для всеобщего обозрения». Речь идет о событиях 146 г. до н. э., когда для ведения войны с Ахейским союзом (центром которого был Коринф) был послан Луций Муммий. Все города сдались без сопротивления, Коринф при этом был разрушен до основания. Именно после этих событий Луций Муммий получил прозвище Ахайский. Царь Аттал в этом сообщении – пергамский царь Аттал II Филадельф, правивший в 159-138 гг. до н. э. Он послал в помощь Муммию войска под командиванием своего полководца Филопоймена.
В I в. до н. э. Рим охватывает ажиотаж коллекционирования. Появляются многочисленные частные музеи. Страбон описывает разграбление могил в Коринфе во второй половине I в. до н. э. с целью продажи находок коллекционерам в Риме: «Долгое время… Коринф оставался заброшенным. Божественный Цезарь снова восстановил его ради выгодного местоположения, отправив туда колонистов, большей частью из числа вольноотпущенников. Когда новые поселенцы убирали развалины и раскапывали могилы, они находили множество изделий из терракоты, покрытых рельефными изображениями, и бронзовых сосудов. В восхищении от мастерства работы они не оставили не разрытой ни одной могилы; поэтому, раздобыв много таких изделий и продавая их по дорогой цене, они наполнили Рим „некрокоринфиями“, ибо так они называли предметы, выкопанные из могил и в особенности глиняные сосуды. Вначале глиняные сосуды ценились весьма высоко – наравне с бронзовыми коринфской работы, но затем спрос на них упал, так как находки глиняных сосудов прекратились, да и большинство сосудов было плохой работы».
Античное коллекционирование трудно назвать коллекционированием древних или старинных предметов. Собирают произведения искусства, а не древности. И их связь с историческим прошлым для античного мировоззрения второстепенна (в отличие от их художественной ценности).
Историческое восприятие вещественных древностей формируется в ходе распространения в Европе христианства. Этот процесс формирует, как уже было отмечено, историческое, линейное восприятие времени. Причем, характерной особенностью такого восприятия является его вещественность, предметность. Один из наиболее показательных средневековых образов времени приводится в трактате церковного писателя первой половины XII в. Гонория Августодунского «Об образе мира»; время здесь описывается как «канат, протянутый с востока на запад и изнашивающийся от ежедневного свертывания и развертывания».
Соответственно, в европейском христианском средневековье формируется хронологическая (временная) основа для восприятия понятия «древности» (включающего в себя, конечно же, и древние вещи). Прежде всего это – различные христианские реликвии. Истоки поисков и почитания различных христианских реликвий в Святой Земле относятся к началу IV в. Римский историк Евсевий Кесарийский сообщает об открытии св. равноапостольным Константином (император Флавий Валерий Аврелий Константин) в IV в. пещеры Гроба Господня. «Ему угодно было священнейшее место спасительного воскресения в Иерусалиме сделать славным предметом всеобщего благоговения. Посему он повелел немедленно выстроить там молитвенный дом…» Однако, на месте засыпанной пещеры находился языческий храм Венеры («мрачное жилище для мертвых идолов») и совершались языческие жертвоприношения. Храм был разрушен и «вдохновенный свыше царь повелел до значительной глубины раскопать самую почву на том месте, и землю, оскверненную идольскими возлияниями, вывезть как можно далее оттуда». «Когда же снимали слой за слоем, – вдруг во глубине земли, сверх всякого чаяния, показалось пустое пространство, а потом – честное и всесвятое знамение спасительного воскресения. Тогда священнейшая пещера сделалась для нас образом возвратившегося к жизни Спасителя; сокровенная во мраке, она наконец снова вышла на свет и приходящим видеть ее представляла поразительную историю совершившихся в ней чудес, – делами, громче всякого голоса, свидетельствуя о воскресении Спасителя».
Греческий историк Ермий Созомен Саламинский рассказывает о том, как, спустя некоторое время, в 320-х гг. Иерусалим посетила мать Константина св. равноапостольная Елена: «питая благочестивое расположение к вере христианской она весьма желала найти древо честного креста. Но найти его, равно как и священный гроб, было нелегко; потому что в древности языческие гонители Церкви, стараясь всеми средствами истребить едва возникавшее богопочтение, покрыли то место большим холмом <…> Означенное место было очищено, – и в глубине, на одной его стороне, показалась пещера воскресения, а на другой, близ того-же места найдены три креста, и отдельно от них еще древо в виде белой дощечки, на которой словами и письменами еврейскими, греческими и римскими было изображено: Иисус Назарянин Царь Иудейский». Впрочем, «и после обретения не легко было отличить (истинный) крест Христов, частию потому, что надпись была сорвана с него и отброшена, а частию и потому, что три креста лежали в безпорядке…» Найденные кресты поочередно возлагали на «одну знатную женщину, страдавшую тяжкою и неизлечимую болезнию» – так был выявлен Крест Христов, исцеливший ее. «Говорят, что таким-же образом был воскрешен и мертвый».
Чрезвычайно показательный текст содержится в описании путешествия паломника из Италии, именуемого Антонием из Пьяченцы, которое относится ко времени около 560 г. Описывая церковь Святых Апостолов на Сионе («Мать всех Церквей») и многочисленные реликвии, хранящиеся в ней, Антоний сообщает следующее: «Мы прибыли в базилику Святого Сиона, которая содержит много замечательных вещей, включая краеугольный камень, который, как сообщает нам Библия, был отвергнут строителями… Господь Иисус пришел в храм, который был домом святого Иакова, и нашел этот выброшенный камень, который лежал поблизости. Он взял камень и положил его в углу. Вы можете поднять камень и подержать его в руках. Если прижать его к уху, то слышен шум многолюдной толпы. В этом храме есть столб, к которому был привязан Господь, на котором чудесным образом сохранились следы. Когда Он был привязан, его Тело плотно соприкасалось с камнем, и вы можете видеть отпечатки рук, пальцев и ладоней. Они настолько ясны, что вы можете сделать копии из ткани, которые помогают при любой болезни – верующие, которые одевают их на шею, получают исцеление… В храме также хранятся Терновый Венец, которым короновали Господа, и Копье, которым пронзили его ребро». Автор данного текста отчетливо показывает историчность этих предметов и в рамках их восприятия как христианских реликвий видит в них вещественные древности, то есть – материальные свидетельства событий более чем пятисотлетней давности.
Примеры уважительного отношения к древним руинам мы находим непосредственно в Библии; так в псалме 101 псалмопевец выражает надежду, что любовь угнанных в Вавилонию жителей Иерусалима к его развалинам (город был разрушен вавилонской армией в 586 г. до н. э.) умилостивит Господа: «14. Ты восстанешь, умилосердишься над Сионом, ибо время помиловать его, – ибо пришло время; 15. ибо рабы Твои возлюбили и камни его, и о прахе его жалеют».
Наконец, в контексте христианского восприятия времени древности могут характеризовать дохристианский языческий период истории той или иной страны. Примером подобной ситуации может служить восьмиконечный крест с монограммой Иисуса Христа, выбитый в XIV–XV вв. поверх наиболее крупного антропоморфного образа из числа петроглифов (наскальных изображений) эпохи камня, расположенных на гранитном мысу Онежского озера с характерным названием «Бесов нос». Скорее всего это было сделано монахами близлежащего Муромского монастыря.
Приведенный пример может быть дополнен «Хронографическим рассказом о Словене и Русе и городе Словенске», происходящий из Хронографа 1679 г. и содержащий ряд легендарных известий о предшественнике Новгорода – «городе Словенске». В данном тексте, в числе прочего, идет речь о том, что старший сын Словена (скифский князь, основавший Словенск) «Волхв бесоугодник и чародей», будучи «удавлен от бесов в реце Волхове», «погребен бысть окаянный с великою тризною поганскою, и могилу ссыпаша над ним велми высоку, яко же обычай есть поганым». Характеристики, которыми данное историческое предание, представленное в летописной традиции XVI–XVII вв., наделяет «могилу… велми высоку», полностью соответствуют монументальным каменно-земляным языческим погребальным сооружениям славянской знати Северо-Западной Руси IX–X вв. – так называемым новгородским сопкам, большинство из которых сохранилось до нашего времени.
Забегая вперед, надо отметить, что со временем историческое восприятие вещественных древностей коснулось и упоминавшихся выше случайных находок «громовых стрел» и «волотовых костей». Считается, что возможное изготовление «громовых стрел» человеком в древности предполагалось уже немецким геологом XVI в. Г.Агриколой. Позднее об этом писал итальянский натуралист У.Альдрованди в труде «Металлический музей», опубликованном в 1648 г. Здесь же следует упомянуть врача М.Меркати, служившего управляющим Ботанического сада Ватикана в 1560–1590-х гг. Итогом его изысканий в области минералогии, палеонтологии, ботаники и медицины стал научный труд «Металлотека», в котором он высказал мнение о том, что «громовые» топоры и стрелы, видимо, были изготовлены людьми в далеком прошлом «из наиболее твердых кремней для того, чтобы быть использованными в безумии войны». Впрочем, опубликована «Металлотека» была только в 1717 г.
Сходным образом происходит историческое переосмысление архаических интерпретаций костей мамонтов. Голландский путешественник К. де Бруин, принимавший участие в поездке Петра I в Воронеж зимой 1703 г., в публикации 1711 г. приводит следующее объяснение подобных случайных находок, сделанное русским царем: «В местности, в которой мы были, к великому удивлению нашему, нашли мы много слоновых зубов, из которых я сохранил один у себя, ради любопытства, но не могу понять, каким образом зубы эти могли попасть сюда. Правда, государь, рассказывал нам, что Александр Великий, проходя этой рекой, как уверяют некоторые историки, доходил до небольшого города Костенка, находящегося верстах в восьми отсюда, и что очень могло быть, что в то самое время пало тут несколько слонов, остатки которых и находятся здесь еще и поныне». Здесь главное, конечно же, заключается не в абсолютной фантастичности предположения о «слонах Александра Македонского». Важнее другое – кости древних животных интерпретируются в историческом контексте! Чуть позже первое в мировой науке исследование подобных находок предпринял В.Н.Татищев – краткая редакция его «Сказания о звере мамонте» была опубликована на латинском языке в Швеции в 1724 г. Его вывод также полностью историчен: исследователь связывает такие кости с особым видом животных, живших до всемирного потопа.
Впрочем, приведенные примеры исторических интерпретаций каменных изделий и костей мамонтов характеризуют уже следующий этап развития познавательного интереса к вещественным древностям – антикварианизм XV–XVIII вв. Так называют период коллекционирования и описания различных (прежде всего – античных) древностей, который относится к XV – началу XVIII вв. Антикварианизм – период эмпирического (описательного) изучения древностей.
Первым антикварием – любителем «вещественной старины, преимущественно классической» (Жебелев 1923а: 12) – принято считать итальянского купца первой половины XV в. Кириако Анконского, долгое время путешествовавшего по восточному Средиземноморью с целью сбора сведений о древностях. Прежде всего его интересовали эпиграфические памятники – древние надписи на различных сооружениях и изделиях. Чуть позже сведениями, собранными Кириако, пользовался еще один коллекционер и исследователь античных надписей, итальянский гуманист Лэт Помпоний, организовавший в Риме во второй половине XV в. свою «академию» – кружок любителей античной литературы и древних надписей. К сожалению, все шесть томов комментариев Кириако к античным эпиграфическим памятникам сгорели в 1514 г.
В XV–XVI вв. коллекционирование античных древностей становится чрезвычайно популярным. Основными источниками этих коллекций были грабительские раскопки, нацеленные на обнаружение в земле произведений античного искусства (в первую очередь – скульптур). Начиная с XVI в. такие собрания зачастую начинают экспонироваться публично.
В декретах и посланиях римских пап второй половины XV–XVI вв. неоднократно проявляется стремление к охране античных древностей и контролю за их выявлением в ходе раскопок и дальнейшими перемещениями. Коллекции римских пап успешно соперничали с собраниями итальянских коллекционеров. Первая такая коллекция античных статуй появилась на Капитолийском холме. В 1471 г. папа Сикст IV перенес сюда собрание бронзовых античных статуй, хранившееся в соборе св. Иоанна в Латеране. В 1537–1538 гг. по инициативе папы Павла III из Латерана сюда была перенесена конная статуя римского императора Марка Аврелия Антонина. В последующие десятилетия здесь было установлено более ста пятидесяти античных скульптур. Позднее это собрание стало основой открытого в XVIII в. Капитолийского музея.
Основателем другой известной коллекции античных скульптур был папа Юлий II, известный как один из наиболее щедрых меценатов. Уже в самом начале своего понтификата он стал размещать во внутреннем дворе Бельведерского дворца античные статуи, найденные в ходе земляных работ: в 1506 г. здесь была установлена скульптурная группа «Лаокоон и его сыновья», а в 1509 г. – статуя Аполлона.
Следует отметить еще один крупный центр собирания произведений античного искусства в Италии эпохи Возрождения – Флоренцию. В XV в. мы знаем здесь коллекцию фрагментов античных скульптур, принадлежавшую Лоренцо Медичи Великолепному и располагавшуюся в саду Сан-Марко. В XVI в. традиции коллекционирования династии Медичи продолжил герцог Тосканы Козимо I Медичи, субсидировавший раскопки для пополнения коллекций, а также – его сын и наследник Франческо I Медичи. По поручению Франческо I, архитектор Б.Буонталенти перестроил второй этаж дворца Уффици под скульптурную галерею. Таким образом, в 1580-х гг. появляется первая художественная галерея, специально предназначенная для публичных посещений – галерея Уффици.
В XVI в. еще одним центром антикварианизма в Европе становится Англия. В 1533 г. король Генрих VIII поручил Д.Лиланду совершить путешествие по Англии с целью сбора всевозможных сведений о различных древностях. После завершения путешествия Д.Лиланд представил королю отчет о его результатах. Около 1586 г. в Лондоне Д.Лиландом, Д.Стоу и У.Кемденом был учрежден Колледж антиквариев. Колледж был закрыт королем Иаковым I Стюартом в ходе политического кризиса 1614 г. Несмотря на недолгое время существования первой организации английских любителей древности, Общество антиквариев Лондона, учрежденное в 1707 г. и существующее до сих пор, рассматривает Колледж антиквариев в качестве своего непосредственного предшественника.
Английский философ Ф.Бэкон в изданном в 1622 г. трактате «О достоинстве и приумножении наук» рассматривает «древности» как часть «гражданской истории», которой «доверены деяния предков, смена событий, основания гражданской мудрости, наконец, слава и доброе имя людей», и определяет их следующим образом: «Древности же – это „деформированная история“, иначе обломки истории, случайно уцелевшие от кораблекрушения в бурях времен» (Бэкон 1977: 160, 162–163). Показательно, что в это понятие он включает широкий круг источников – «генеалогии, календари, надписи, памятники, монеты, собственные имена и особенности языка, этимологии слов, пословицы, предания, архивы и всякого рода орудия (как общественные, так и частные), фрагменты исторических сочинений, различные места в книгах, совсем не исторических».
Основные этапы развития мировой археологии
XVII–XVIII вв. – время многочисленных обощающих публикаций европейских антиквариев. Первые попытки систематизации вещественных древностей связаны с эпиграфическими материалами. В 1603 г. Я.Грутер опубликовал сборник «Древние надписи Римского государства», содержавший около 12 000 латинских надписей. Я.Гроновиус в 1697–1702 гг. издал в 13 томах фундаментальный справочник по эпиграфике и искусству Древней Греции – «Сокровища Древней Греции». Ж.Спон в 1685 г. опубликовал свою коллекцию копий древнеримских надписей «Собрание знаний древности». Наконец, необходимо отметить труд Б. де Монфокона, посвященный античному быту – «Древности, объясненные и представленные в рисунках» (1719–1724).
XVIII век принято называть в истории европейской науки эпохой Просвещения, характеризующейся секуляризацией общественного сознания. Идея объективного характера исторического процесса была выдвинута Д.Вико. Историзм Вико распространялся и на вещественные древности: «Порядок вещей человеческих таков: сначала были леса, потом – хижины, затем – деревни, после – города, наконец – Академии». Стоит отметить вполне «археологическое» использование Вико вещественных характеристик «Века Гомера», сохранившихся в «Илиаде» и «Одиссее». Так, «великие осколки Древности, бесполезные до сих пор для Науки, так как они были брошены жалкими, перепутанными и переставленными, начинают сиять особым блеском, ибо они приобретают порядок и становятся на свои места» (Вико 1940: 91, 120, 348–350).
Находки «громовых камней», интерпретировавшихся как каменные орудия древних людей уже в XVI в., все чаще привлекают внимание ученых. В 1723 г. А. де Жюссье выступил с докладом, в котором обратил внимание на сходство каменных орудий американских индейцев с аналогичными предметами, находимыми в Европе. В 1730 г. Н.Магюдель предположил, что «громовые камни» представляют собой орудия, изготовленые людьми в древности. Развитию интереса к изучению аборигенов Северной Америки способствовали рассуждения Ж.-Ж.Руссо о «естественном состоянии» человека. Формируется представление о том, что стадия развития, на которой находились в то время американские аборигены, была пройдена в свое время и европейцами. Одним из первых к этой мысли подошел Ж.-Ф.Лафито, занимавшийся миссионерской деятельностью в Канаде в 1711–1717 гг. и опубликовавший в 1724 г. свой труд «Обычаи американских дикарей в сравнении с обычаями первобытных времен».
В XVIII в. происходят принципиальные изменения в изучении античных древностей. Начинаются раскопки древнеримских городов, уничтоженных в ходе извержения вулкана Везувия в 79 г. н. э., – Геркуланума в 1738 г., Помпей в 1748 г. и Стабий в 1749 г. Несмотря на то, что эти изыскания носили поначалу исключительно кладоискательский характер, в ходе именно этих исследований стал зарождаться научный подход к раскопкам – археологические находки были столь многочисленны и разнообразны, что постепенно стала очевидной возможность реконструкции различных сторон жизни населения этих городов, а не просто извлечения из земли произведений античного искусства.
«Древности, открытые в Геркулануме» издаются в 1757–1792 гг. Кроме того, в 1760-х гг. с результатами исследований Геркуланума и Помпей европейских ученых знакомит И.И.Винкельман. Труды Винкельмана – «История искусства древности» (1764), «Неизвестные античные памятники» (1767) и др. – открывают новую страницу в изучении произведений античного искусства. Формируется исторический подход к их исследованию: «Искусства, находящиеся в зависимости от рисунка, начали, как и все изобретения, с необходимого; затем последовала красота и, наконец, уже излишество: вот три главнейшие ступени искусства» (Винкельман 1933: 17). Винкельман (1933: 198) рассматривает именно развитие античного искусства – смену одного художественного стиля другим: «Подобно тому как каждое действие или событие имеет пять частей и как бы ступеней, т. е. начало, продолжение, состояние, убыль и окончание, – отчего и театральные пьесы разделяются на пять актов или действий, – также обстоит дело и в развитии искусства. Но так как окончание его выходит из границ искусства, то нам остается здесь исследовать только четыре периода».
XIX в. был ознаменован чередой важнейших археологических открытий – в течение всего этого столетия археологи обнаруживали и исследовали остатки древних цивилизаций, которые к тому времени либо были знакомы европейцам лишь по письменным источникам, либо – лишь по отрывочным сообщениям путешественников. Знакомство европейской исторической науки с египетскими древностями состоялось в ходе Египетской военной кампании Наполеона Бонапарта 1798–1801 гг. Среди штатских участников похода был Д.В. де Денон, зарисовавший множество архитектурных, эпиграфических и иных памятников древнего Египта. Чуть позже материалы, собранные Деноном, стали основой подготовленного Э.-Ф.Жомаром фундаментального издания, которое открыло европейским читателям, по сути дела, неизвестную им ранее древнюю цивилизацию: «Описание Египта или Сборник наблюдений и исследований, которые были сделаны в Египте во время похода французской армии, опубликованное по заказу Его Величества императора Наполеона Великого» (1809–1828).
Исследования египетских древностей были продолжены. Дешифровка древнеегипетских иероглифов была предпринята Ж.-Ф.Шампольоном на основе текстов Розеттского камня (рис. 1). Так называется гранитная плита, найденная в 1799 г. в Египте близ г. Розетта. Плита содержит три идентичных по смыслу текста, датируемых 196 г. до н. э., – благодарственную надпись жрецов царю Египта Птолемею V Эпифану. Один из этих текстов написан древнеегипетскими иероглифами, другой – египетским демотическим письмом (сформировавшимся на основе иероглифической письменности в VII в. до н. э.), и, наконец, третий – на древнегреческом языке. В 1822 г. Шампольон публикует основы разработанной им дешифровки древнеегипетских иероглифов – «Письмо к г-ну Дасье … относительно алфавита фонетических иероглифов, использованных египтянами чтобы записывать на их памятниках названия, имена и прозвища греческих и римских правителей». Эта публикация знаменует собой формирование новой научной дисциплины – египтологии.
Рис. 1. Розеттский камень, 196 г. до н. э.
В числе археологов, занимавшихся изучением древнего Египта в XIX в., необходимо отметить К.Р.Лепсиуса, обнаружившего в 1866 г. так называемый «Канопский декрет» – надпись на камне, являющуюся декретом 239 г. до н. э. египетского правителя Птолемея III Эвергета и сделанную, как и текст Розеттского камня, древнеегипетскими иероглифами, демотическим письмом и на древнегреческом языке. Эта находка подтвердила методику Шампольона.
Начало исследований древностей Месопотамии связано с именем П.-Э.Ботта. В 1840-е гг. он начал раскопки остатков дворца, принадлежавшего, как выяснилось впоследствии, ассирийскому царю VIII в. до н. э. Саргону II, и располагавшегося на окраине древнего города Ниневия. Изыскания Ботта продолжил О.Г.Лэйярд. В 1845 г. им были начаты раскопки ассирийского города Нимруд, в ходе которых был обнаружен дворец Ашшурнасирапала II (IX в. до н. э.). Исследуя Ниневию, Лэйярд в пристройке к дворцу сына Саргона II Синаххериба (VII в. до н. э.) открыл знаменитую библиотеку царя Ассирии Ашшурбанапала (VII в. до н. э.) – более 20 000 глиняных клинописных табличек (и их фрагментов), содержавших надписи самого различного содержания – царские письма и декреты, договоры, религиозные тексты и т.д.
XVIII век принято называть в истории европейской науки эпохой Просвещения, характеризующейся секуляризацией общественного сознания. Идея объективного характера исторического процесса была выдвинута Д.Вико. Историзм Вико распространялся и на вещественные древности: «Порядок вещей человеческих таков: сначала были леса, потом – хижины, затем – деревни, после – города, наконец – Академии». Стоит отметить вполне «археологическое» использование Вико вещественных характеристик «Века Гомера», сохранившихся в «Илиаде» и «Одиссее». Так, «великие осколки Древности, бесполезные до сих пор для Науки, так как они были брошены жалкими, перепутанными и переставленными, начинают сиять особым блеском, ибо они приобретают порядок и становятся на свои места» (Вико 1940: 91, 120, 348–350).
Находки «громовых камней», интерпретировавшихся как каменные орудия древних людей уже в XVI в., все чаще привлекают внимание ученых. В 1723 г. А. де Жюссье выступил с докладом, в котором обратил внимание на сходство каменных орудий американских индейцев с аналогичными предметами, находимыми в Европе. В 1730 г. Н.Магюдель предположил, что «громовые камни» представляют собой орудия, изготовленые людьми в древности. Развитию интереса к изучению аборигенов Северной Америки способствовали рассуждения Ж.-Ж.Руссо о «естественном состоянии» человека. Формируется представление о том, что стадия развития, на которой находились в то время американские аборигены, была пройдена в свое время и европейцами. Одним из первых к этой мысли подошел Ж.-Ф.Лафито, занимавшийся миссионерской деятельностью в Канаде в 1711–1717 гг. и опубликовавший в 1724 г. свой труд «Обычаи американских дикарей в сравнении с обычаями первобытных времен».
В XVIII в. происходят принципиальные изменения в изучении античных древностей. Начинаются раскопки древнеримских городов, уничтоженных в ходе извержения вулкана Везувия в 79 г. н. э., – Геркуланума в 1738 г., Помпей в 1748 г. и Стабий в 1749 г. Несмотря на то, что эти изыскания носили поначалу исключительно кладоискательский характер, в ходе именно этих исследований стал зарождаться научный подход к раскопкам – археологические находки были столь многочисленны и разнообразны, что постепенно стала очевидной возможность реконструкции различных сторон жизни населения этих городов, а не просто извлечения из земли произведений античного искусства.
«Древности, открытые в Геркулануме» издаются в 1757–1792 гг. Кроме того, в 1760-х гг. с результатами исследований Геркуланума и Помпей европейских ученых знакомит И.И.Винкельман. Труды Винкельмана – «История искусства древности» (1764), «Неизвестные античные памятники» (1767) и др. – открывают новую страницу в изучении произведений античного искусства. Формируется исторический подход к их исследованию: «Искусства, находящиеся в зависимости от рисунка, начали, как и все изобретения, с необходимого; затем последовала красота и, наконец, уже излишество: вот три главнейшие ступени искусства» (Винкельман 1933: 17). Винкельман (1933: 198) рассматривает именно развитие античного искусства – смену одного художественного стиля другим: «Подобно тому как каждое действие или событие имеет пять частей и как бы ступеней, т. е. начало, продолжение, состояние, убыль и окончание, – отчего и театральные пьесы разделяются на пять актов или действий, – также обстоит дело и в развитии искусства. Но так как окончание его выходит из границ искусства, то нам остается здесь исследовать только четыре периода».
XIX в. был ознаменован чередой важнейших археологических открытий – в течение всего этого столетия археологи обнаруживали и исследовали остатки древних цивилизаций, которые к тому времени либо были знакомы европейцам лишь по письменным источникам, либо – лишь по отрывочным сообщениям путешественников. Знакомство европейской исторической науки с египетскими древностями состоялось в ходе Египетской военной кампании Наполеона Бонапарта 1798–1801 гг. Среди штатских участников похода был Д.В. де Денон, зарисовавший множество архитектурных, эпиграфических и иных памятников древнего Египта. Чуть позже материалы, собранные Деноном, стали основой подготовленного Э.-Ф.Жомаром фундаментального издания, которое открыло европейским читателям, по сути дела, неизвестную им ранее древнюю цивилизацию: «Описание Египта или Сборник наблюдений и исследований, которые были сделаны в Египте во время похода французской армии, опубликованное по заказу Его Величества императора Наполеона Великого» (1809–1828).
Исследования египетских древностей были продолжены. Дешифровка древнеегипетских иероглифов была предпринята Ж.-Ф.Шампольоном на основе текстов Розеттского камня (рис. 1). Так называется гранитная плита, найденная в 1799 г. в Египте близ г. Розетта. Плита содержит три идентичных по смыслу текста, датируемых 196 г. до н. э., – благодарственную надпись жрецов царю Египта Птолемею V Эпифану. Один из этих текстов написан древнеегипетскими иероглифами, другой – египетским демотическим письмом (сформировавшимся на основе иероглифической письменности в VII в. до н. э.), и, наконец, третий – на древнегреческом языке. В 1822 г. Шампольон публикует основы разработанной им дешифровки древнеегипетских иероглифов – «Письмо к г-ну Дасье … относительно алфавита фонетических иероглифов, использованных египтянами чтобы записывать на их памятниках названия, имена и прозвища греческих и римских правителей». Эта публикация знаменует собой формирование новой научной дисциплины – египтологии.
В числе археологов, занимавшихся изучением древнего Египта в XIX в., необходимо отметить К.Р.Лепсиуса, обнаружившего в 1866 г. так называемый «Канопский декрет» – надпись на камне, являющуюся декретом 239 г. до н. э. египетского правителя Птолемея III Эвергета и сделанную, как и текст Розеттского камня, древнеегипетскими иероглифами, демотическим письмом и на древнегреческом языке. Эта находка подтвердила методику Шампольона.
Начало исследований древностей Месопотамии связано с именем П.-Э.Ботта. В 1840-е гг. он начал раскопки остатков дворца, принадлежавшего, как выяснилось впоследствии, ассирийскому царю VIII в. до н. э. Саргону II, и располагавшегося на окраине древнего города Ниневия. Изыскания Ботта продолжил О.Г.Лэйярд. В 1845 г. им были начаты раскопки ассирийского города Нимруд, в ходе которых был обнаружен дворец Ашшурнасирапала II (IX в. до н. э.). Исследуя Ниневию, Лэйярд в пристройке к дворцу сына Саргона II Синаххериба (VII в. до н. э.) открыл знаменитую библиотеку царя Ассирии Ашшурбанапала (VII в. до н. э.) – более 20 000 глиняных клинописных табличек (и их фрагментов), содержавших надписи самого различного содержания – царские письма и декреты, договоры, религиозные тексты и т.д.