Страница:
Судьбы людей оказываются зависимы от сил и буйства стихии. Наводнение с его слепой неразборчивостью отнимает у Евгения самого близкого человека, и жизнь героя лишается смысла. Разум Евгения теряет свою силу, молодой человек не выдерживает несчастья и сходит с ума. Судьба Евгения отразила закономерность и роковую обреченность судеб «маленьких людей»: их жизнь зависит от власти и геополитических устремлений царей. В момент основания города Петр думал о государстве и о народе вообще, но не о конкретном человеке. Таким образом, в теме Петербурга появляется одна из ее составляющих – «маленький человек», возможная униженность и зависимость его положения. (Впоследствии в гоголевской «Шинели» история Акакия Акакиевича тоже разворачивается на фоне города.)
…Так злодей,
С свирепой шайкою своей
В село ворвавшись, ломит, режет,
Крушит и грабит; вопли, скрежет,
Насилье, брань, тревога, вой!..
Образ Петербурга тесно связан с образом Петра I. Во вступлении автор не называет царя по имени, пользуясь местоимением он: «На берегу пустынных волн стоял он, дум великих полн…» Именно по единоличной воле Петра трудом огромного количества безымянных работников, «на костях» был построен город. И образ Петра все время присутствует на страницах поэмы, переплетаясь с образом города. Во время наводнения Медный всадник как будто стоит и смотрит на вытворяемые Невой бесчинства, словно одобряя их:
Не случайно Пушкин и в названии памятника опускает имя царя. Автор называет его «мощным властелином судьбы», «кумиром на бронзовом коне», «медным всадником», поэтому образ основателя Петербурга становится мрачным, зловещим и даже ужасающим. При создании поэмы Пушкин использовал различные легенды, связанные с Петербургом: например, существовал миф о появлении в Михайловском замке привидения Павла I. И в помрачневшем мозгу Евгения тоже является призрак царя, Петра I. Герой бросает вызов грозному владыке: «Ужо тебе!», и грозный царь начинает его преследовать. (Вообще, мотив ожившей статуи характерен для творчества Пушкина и встречается еще в «Маленьких трагедиях».) Памятник оказывается воплощением беспредельной власти, беспощадной и неумолимой воли. Таким образом, в поэме «Медный всадник» Санкт-Петербург предстает городом, который губит людей и подавляет их волю, загадочным и таинственным, городом оживших статуй и проснувшихся стихий. А царь Петр – это непостижимое и недосягаемое божество, грозное и могучее, окутанное «священным покровом „основателя города“».
Стоит с простертою рукою
Кумир на бронзовом коне.
Петербург двойствен, он предстает в поэме и в положительном, и в зловещем ореоле. Это величественный, красивый град, полный изящных форм и очертаний, и в то же время бушующий тиран, неугомонная стихия, закованная в цепи «владыки полумира».
Город поражает нищетой и великолепием одновременно. С одной стороны, это город бедный: «забор некрашеный, да ива и ветхий домик…».
С другой стороны, Петербург величественно прекрасен своими холодными грациозными очертаниями:
Среди многочисленных характеристик неповторимых особенностей Петербурга как северного города можно отметить удивительные по совершенству отточенного слова описания белых ночей:
По оживленным берегам
Громады стройные теснятся
Дворцов и башен; корабли
Толпой со всех концов земли
К богатым пристаням стремятся;
В гранит оделася Нева;
Мосты повисли над водами…
Этот образ неразрывно связан с Северной столицей. Для того чтобы описать белую северную ночь, Пушкин нашел слова, неповторимые по отчетливости сравнений. Надо признать, что во времена Пушкина архитектурный облик Петербурга был куда более совершенен. И повезло же пушкинским современникам, которые не только видели своими глазами таинственный и прекрасный облик нашего города, но и узнавали его воссозданным, претворенным в совершенных стихах, только что вышедших из-под пера Пушкина. Для нас же прежний образ утонул в «преданьях старины», и только пушкинские творения служат путеводителем по тому городу, каким он был при поэте и каким мы захотели бы его увидеть снова. Конечно же, современникам Пушкина было легче утверждать, что поэту удалось воссоздать облик любимого ими города на Неве ярче, чем это могли сделать за него многие другие поэты. Но, вглядываясь в наследие поэта, мы сможем понять его величие на тех страницах, которые посвящены Петербургу.
Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный…
Все, что описано в «Медном всаднике», является истинным бытием Северной столицы. Гений Пушкина отразил всю духовную и материальную жизнь города в непревзойденных стихах, которые и по сей день являются лучшим гимном нашему городу. Многогранный Петербург предстает разнообразно прекрасным:
Все олицетворяет близкие образы нашего города: прекрасные «громады дворцов и башен», «чугунная ограда» Невы, «Адмиралтейская игла», чугунные узоры дивных решеток Летнего сада, Казанского собора. И всегда присутствует Нева как неразделимое целое, как сердце Северной Пальмиры. Поэма «Медный всадник» тесно связана с самим Петербургом. Без нее не было бы духовного завершения образа города, который показан в различное время года, дня, в разнообразных своих частях: в центре и предместьях. Здесь можно найти различные черты города: бедного и богатого, безмолвного и бушующего, прекрасного и угрожающего.
Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой ее гранит…
Вообще, весь образ Петербурга говорит о трудности его рождения, о деспотическом характере Петра, создавшего его, о рабстве народа. Поистине Петербург – город на костях человеческих. Все эти особенности, характерные черты города нашего отразил Пушкин в своей гениальной поэме «Медный всадник». И закончить свое сочинение я бы хотел словами Н. П. Анциферова: «Пушкин создал из Петербурга целый мир. С наследием Пушкина должны были считаться все, пытавшиеся сказать свое слово о Петербурге».
Уроки нравственности в повести А. С. Пушкина «Капитанская дочка»
Русская литература во все века и времена поражала читателей глубиной анализа поставленных нравственных проблем. Не одно поколение решало для себя вопросы морального выбора, противостояния добра и зла, верности долгу и предательства, любви и ненависти, чести, достоинства, опираясь на лучшие произведения А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого и так далее.
А. С. Пушкин определил сквозную идею своего творчества следующим образом: «…чувства добрые я лирой пробуждал…».
Поэтому на его произведениях современные люди учатся постигать любовь, дружбу, свободу и сострадание. Одно из самых насыщенных нравственными проблемами произведений – повесть «Капитанская дочка». Ее герои проходят трудный путь, в ходе которого и формируются их представления о чести и долге.
Самый первый урок нравственности заключен уже в эпиграфе к произведению: «Береги честь смолоду». Герой повести – Петр Гринев – во всех ситуациях поступает как человек чести. То есть, совершая свой выбор, он беспокоится о том, чтобы поддержать кодекс дворянской чести, унаследованный от отца, который не хотел, чтобы сын служил в Петербурге и был «шаматон», а не солдат, и, кроме того, Гринев внимает голосу своей совести, которая заставляет его отличать хорошее от дурного.
Для Петруши Гринева, который «жил недорослем, гоняя голубей и играя в чехарду с дворовыми мальчишками», наступает пора принятия самостоятельных решений. И оказывается, что этот человек, не очень еще подготовленный к жизни, этот мальчик, которого Савельич называет «дитя», не колеблясь, поступает в соответствии с законами нравственности, независимо от серьезности возникших в его жизни проблем. Так, Гринев заставляет своего дядьку отдать сто рублей, которые он проиграл ротмистру гусарского полка Зурину, и хотя юношу мучили «неспокойная совесть и безмолвное раскаяние», а также жалость к «бедному старику», но чувство чести оказывается сильнее.
Петр Гринев своим поведением учит читателя быть честным и в любви. Герой не терпит бесстыдные речи своего противника – Швабрина – о Маше Мироновой, капитанской дочке, и вызывает его на дуэль, хотя об их разговоре никому не было известно и Гринев пошел бы на компромисс только со своей совестью. Однако честь и достоинство любимой девушки становятся честью и достоинством его самого. О том, как по-разному воспринимают понятие чести Гринев и Швабрин, можно судить из высказывания Маши: «Как мужчины странны! За одно слово, о котором через неделю верно б они позабыли, они готовы резаться и жертвовать не только жизнью, но и совестью, и благополучием тех, которые…»
Гринев воспринимается уже не как «недоросль», а как взрослый мужчина, который может взять на себя ответственность за любимую женщину и ее судьбу. Неудивительно, что, когда доходит дело до ситуации, в которой надо выбирать между верностью и предательством, а следовательно, между смертью и жизнью, герой, не сомневаясь, идет на смерть, потому что он присягал императрице, а Пугачев – «вор и самозванец». Но здесь проявляется не только честь Гринева как офицера; его нравственное чувство настолько органично, что даже после помилования он отказывается целовать руку «государя»: «Я предпочел бы самую лютую казнь такому подлому унижению». Молодой человек учит своим примером вести себя достойно во всех ситуациях: ведь поцелуй руки «злодея» ничего бы не изменил, Гринев не нарушил бы присягу и не предал бы государыню, зато не рисковал бы жизнью (Савельич говорит ему: «Не упрямься! Что тебе стоит? Плюнь да поцелуй… у него ручку»), но он изменил бы себе, а это для Гринева не менее страшно.
Герой рискует жизнью еще два раза. Первый раз, когда возвращается в Белогорскую крепость за Машей, узнав, что «Швабрин принуждает ее выйти за него замуж», понимая, что его любовь и чувство ответственности за сироту глубже, чем страх за свою жизнь. И второй, когда не произносит имени капитанской дочки в суде, хотя может потерять при этом не только жизнь, но и свое честное имя. Но «мысль впутать имя ее между гнусными изветами злодеев и ее самую привести на очную с ними ставку – эта ужасная мысль так меня поразила, что я замялся и спутался».
Однако не только для Петра Гринева нравственность является природным свойством натуры, но и другие герои поступают в соответствии со своим нравственным идеалом и учат читателей различать добро и зло. Комендант Белогорской крепости Иван Кузьмич, который в обыденной жизни во всем подчиняется своей жене, в экстремальной ситуации организует оборону крепости, не желает сдаться на милость Пугачева и готов к смерти: «Умирать так умирать: дело служивое!» На вопрос Пугачева «Как ты смел противиться мне, своему государю?» комендант, изнемогая от раны, собрал последние силы и отвечал твердым голосом: «Ты мне не государь, ты вор и самозванец, слышь ты!» После гибели мужа Василиса Егоровна называет Пугачева «беглым каторжником» и, погибая, остается верна чувству любви и гордости за своего мужа.
Марья Ивановна, которая в начале повести кажется тихой, скромной, даже не очень привлекательной, трусливой девушкой, впоследствии проявляет лучшие свои качества. Оставшись сиротой, находясь в полной зависимости от Швабрина, больная, она отказывается выйти за него замуж: «Я никогда не буду его женою! Я лучше решилась умереть, и умру, если меня не избавят». Любовь, верность, чувство собственного достоинства, гордость – вот чему учит эта сцена.
В конце произведения Маша Миронова, как многие другие героини русской литературы, вызволяет своего любимого из беды. Именно благодаря ее усилиям доказана невиновность жениха Марьи Ивановны, в этой ситуации, как и в сцене дуэли, честь и достоинство Петра Гринева становятся честью и достоинством капитанской дочки.
Нравственные законы, по которым живут герои повести А. С. Пушкина «Капитанская дочка», не приобретены ими в течение жизни. Они являются органичным, естественным свойством натуры рассматриваемых персонажей. Эти же нравственные категории являются частью народного сознания, которое ярче всего воплотилось в произведениях устного народного творчества. Как раз в сказках, песнях, пословицах и поговорках проявились мудрость народа, их представление о добре и зле, мечты о счастье. Нравственные уроки и объединяют повесть Пушкина и творения фольклора; недаром в качестве эпиграфов и ко всему произведению, и к отдельным его главам автор выбирает, в частности, пословицы, фрагменты народных песен (свадебных, солдатских, исторических). Таким образом, можно говорить об истинной народности повести А. С. Пушкина.
Сама форма произведения – воспоминания – предполагает, что их автор делится своим жизненным опытом, хочет, чтобы читатель научился на его ошибках. Такое ощущение, что эти записки адресованы в будущее – в наш «жестокий век», с тем чтобы напомнить современным людям о тех нравственных законах, которые ежедневно нарушаются в наше время. Русская литература всегда отличалась своим учительным характером, и повесть А. С. Пушкина «Капитанская дочка» – яркое подтверждение тому.
А. С. Пушкин определил сквозную идею своего творчества следующим образом: «…чувства добрые я лирой пробуждал…».
Поэтому на его произведениях современные люди учатся постигать любовь, дружбу, свободу и сострадание. Одно из самых насыщенных нравственными проблемами произведений – повесть «Капитанская дочка». Ее герои проходят трудный путь, в ходе которого и формируются их представления о чести и долге.
Самый первый урок нравственности заключен уже в эпиграфе к произведению: «Береги честь смолоду». Герой повести – Петр Гринев – во всех ситуациях поступает как человек чести. То есть, совершая свой выбор, он беспокоится о том, чтобы поддержать кодекс дворянской чести, унаследованный от отца, который не хотел, чтобы сын служил в Петербурге и был «шаматон», а не солдат, и, кроме того, Гринев внимает голосу своей совести, которая заставляет его отличать хорошее от дурного.
Для Петруши Гринева, который «жил недорослем, гоняя голубей и играя в чехарду с дворовыми мальчишками», наступает пора принятия самостоятельных решений. И оказывается, что этот человек, не очень еще подготовленный к жизни, этот мальчик, которого Савельич называет «дитя», не колеблясь, поступает в соответствии с законами нравственности, независимо от серьезности возникших в его жизни проблем. Так, Гринев заставляет своего дядьку отдать сто рублей, которые он проиграл ротмистру гусарского полка Зурину, и хотя юношу мучили «неспокойная совесть и безмолвное раскаяние», а также жалость к «бедному старику», но чувство чести оказывается сильнее.
Петр Гринев своим поведением учит читателя быть честным и в любви. Герой не терпит бесстыдные речи своего противника – Швабрина – о Маше Мироновой, капитанской дочке, и вызывает его на дуэль, хотя об их разговоре никому не было известно и Гринев пошел бы на компромисс только со своей совестью. Однако честь и достоинство любимой девушки становятся честью и достоинством его самого. О том, как по-разному воспринимают понятие чести Гринев и Швабрин, можно судить из высказывания Маши: «Как мужчины странны! За одно слово, о котором через неделю верно б они позабыли, они готовы резаться и жертвовать не только жизнью, но и совестью, и благополучием тех, которые…»
Гринев воспринимается уже не как «недоросль», а как взрослый мужчина, который может взять на себя ответственность за любимую женщину и ее судьбу. Неудивительно, что, когда доходит дело до ситуации, в которой надо выбирать между верностью и предательством, а следовательно, между смертью и жизнью, герой, не сомневаясь, идет на смерть, потому что он присягал императрице, а Пугачев – «вор и самозванец». Но здесь проявляется не только честь Гринева как офицера; его нравственное чувство настолько органично, что даже после помилования он отказывается целовать руку «государя»: «Я предпочел бы самую лютую казнь такому подлому унижению». Молодой человек учит своим примером вести себя достойно во всех ситуациях: ведь поцелуй руки «злодея» ничего бы не изменил, Гринев не нарушил бы присягу и не предал бы государыню, зато не рисковал бы жизнью (Савельич говорит ему: «Не упрямься! Что тебе стоит? Плюнь да поцелуй… у него ручку»), но он изменил бы себе, а это для Гринева не менее страшно.
Герой рискует жизнью еще два раза. Первый раз, когда возвращается в Белогорскую крепость за Машей, узнав, что «Швабрин принуждает ее выйти за него замуж», понимая, что его любовь и чувство ответственности за сироту глубже, чем страх за свою жизнь. И второй, когда не произносит имени капитанской дочки в суде, хотя может потерять при этом не только жизнь, но и свое честное имя. Но «мысль впутать имя ее между гнусными изветами злодеев и ее самую привести на очную с ними ставку – эта ужасная мысль так меня поразила, что я замялся и спутался».
Однако не только для Петра Гринева нравственность является природным свойством натуры, но и другие герои поступают в соответствии со своим нравственным идеалом и учат читателей различать добро и зло. Комендант Белогорской крепости Иван Кузьмич, который в обыденной жизни во всем подчиняется своей жене, в экстремальной ситуации организует оборону крепости, не желает сдаться на милость Пугачева и готов к смерти: «Умирать так умирать: дело служивое!» На вопрос Пугачева «Как ты смел противиться мне, своему государю?» комендант, изнемогая от раны, собрал последние силы и отвечал твердым голосом: «Ты мне не государь, ты вор и самозванец, слышь ты!» После гибели мужа Василиса Егоровна называет Пугачева «беглым каторжником» и, погибая, остается верна чувству любви и гордости за своего мужа.
Марья Ивановна, которая в начале повести кажется тихой, скромной, даже не очень привлекательной, трусливой девушкой, впоследствии проявляет лучшие свои качества. Оставшись сиротой, находясь в полной зависимости от Швабрина, больная, она отказывается выйти за него замуж: «Я никогда не буду его женою! Я лучше решилась умереть, и умру, если меня не избавят». Любовь, верность, чувство собственного достоинства, гордость – вот чему учит эта сцена.
В конце произведения Маша Миронова, как многие другие героини русской литературы, вызволяет своего любимого из беды. Именно благодаря ее усилиям доказана невиновность жениха Марьи Ивановны, в этой ситуации, как и в сцене дуэли, честь и достоинство Петра Гринева становятся честью и достоинством капитанской дочки.
Нравственные законы, по которым живут герои повести А. С. Пушкина «Капитанская дочка», не приобретены ими в течение жизни. Они являются органичным, естественным свойством натуры рассматриваемых персонажей. Эти же нравственные категории являются частью народного сознания, которое ярче всего воплотилось в произведениях устного народного творчества. Как раз в сказках, песнях, пословицах и поговорках проявились мудрость народа, их представление о добре и зле, мечты о счастье. Нравственные уроки и объединяют повесть Пушкина и творения фольклора; недаром в качестве эпиграфов и ко всему произведению, и к отдельным его главам автор выбирает, в частности, пословицы, фрагменты народных песен (свадебных, солдатских, исторических). Таким образом, можно говорить об истинной народности повести А. С. Пушкина.
Сама форма произведения – воспоминания – предполагает, что их автор делится своим жизненным опытом, хочет, чтобы читатель научился на его ошибках. Такое ощущение, что эти записки адресованы в будущее – в наш «жестокий век», с тем чтобы напомнить современным людям о тех нравственных законах, которые ежедневно нарушаются в наше время. Русская литература всегда отличалась своим учительным характером, и повесть А. С. Пушкина «Капитанская дочка» – яркое подтверждение тому.
Образ Пугачева в повести А. С. Пушкина «Капитанская дочка»
Мы не так отличаемся от Феклуши, героини пьесы А. Н. Островского «Гроза» с ее рассказами о странах, где живут люди с песьими головами, как хотелось бы надеяться. Пестрые пятнышки политической карты мира, конечно, населены вполне антропоморфными существами, но каждый кусочек одного цвета – это область обитания педантов, развратников, оптимистов, мыслителей, рабов страстей и так далее. Бережно навесив ярлык на каждый народ, мы с удивлением обнаружили один без бирки – наш. Так начались поиски загадочной «русской души». Ее никто не видел, но она, как замятинский «пиджак», повсюду. Она – то, что в корне отличает нас от других народов, но именно поэтому ее невозможно описать. Она то ли спряталась под заимствованиями, то ли очерствела в косности пережитков, но выглядывает, дразнит, заставляет русскую литературу вновь и вновь играть с ней в прятки. И в результате долгих изысканий найден был образ (конечно, условный, но все ли немцы – педанты?) – сердца безмерного, всеохватного, юношески горячего и также непреклонного, несклонного к компромиссам, но склонного к страстям. Образ, со всей полнотой воплощенный А. С. Пушкиным в повести «Капитанская дочка».
«Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!» – пишет Пушкин. Его глазами и глазами Петра Андреевича Гринева увидим мы Емельяна Пугачева, предводителя этого бессмысленного и беспощадного бунта. В первый раз герои встречаются, заблудившись во время метели, и Пугачева не называют по имени. Эта встреча предвосхищает бунт: уральские земли потеряются в стихии мятежа, и тот, кто встанет во главе его, неизбежно утратит себя как человека. Это мы и увидим, сравнивая подчеркнуто неуместного «государя императора» и рассудительного Емельяна Пугачева, на плечах которого трещит тесный ему заячий тулуп – не метафора ли это тесных рамок жизненных приличий, которые заставляет трещать по швам Пугачев?
В их первой встрече дворянин Гринев нисходит до мужика, и вопреки жестким социальным рамкам возникает тепло взаимопонимания. Гринев видит в провожатом не простого мужика и еще не Емельяна Пугачева, но уже человека, к которому он испытывает жалость, благодарность, сострадание. Он выходит из рамок поведения дворянина, движимый чувством, и его нечаянный знакомый отвечает ему благодарностью, похвалами явно ненужному тулупу – не тулуп, но сердечное участие, на которое вожатый вряд ли мог рассчитывать, подарил ему Гринев. И если шубу Пугачев еще вернет ему, то за это сердечное внимание отплатить невозможно, даже выйдя самому из своих рамок поведения вождя народного бунта. И Пугачев оказывается достаточно чутким, чтобы это понять, и достаточно справедливым, чтобы это запомнить.
Вторая «встреча» героев, тоже предвестие, – вещий сон Гринева. Пугачев, объявивший себя императором и отцом русскому народу, «оказывается» отцом Гринева, причем отцом посаженным, которым он порывается стать, пока принимает Машу за племянницу священника, и без которого, как без вмешательства Пугачева, невозможен брак Гринева. И сочетание зверств Пугачева, убийств, происходящих у него на глазах и по его воле, убийств слепых и бессмысленных, всех подряд, и его ласкового внимания к Гриневу впервые возникает в этом сне.
Во время третьей встречи Гринева и Пугачева между ними встанет преграда более непреодолимая, нежели социальное неравенство, – они встретятся во время бунта, который Гринев никогда не назовет предполагающим хоть какую-то правоту бунтовщика словом «восстание». Это будет поразительнейшая картина пугачевских казней, бесчинства мятежников в захваченном городе. Первым их действием оказывается установка виселицы, вторым – чудовищная присяга самозванцу, в ходе которой все оставшиеся верными чести отправляются в петлю. Первым гибнет небогатый, скромный капитан Миронов, очевидно выслужившийся солдат, словом, один из тех идеальных русских мужиков, которых так часто изображали русские художники в качестве простонародного идеала. Разжалованный же Швабрин, бережно блюдущий дворянские обычаи даже в глуши крепости, оказывается на стороне «мужичьего царя». Так подчеркивается безумный хаос, который приносит с собой одно имя Пугачева, так подчеркивается не просто важность, а единственная значимость личных представлений о чести. И в центре этой кровавой феерии, но все-таки в стороне от нее – Пугачев. Безумие творится с его ведома и по его молчаливому соизволению, но сам он не принимает в нем участия и только один раз скажет свое слово – спасительное для Гринева. Пугачев оказывается марионеткой в руках восставших, и единственное его «немарионеточное» действие – тоже движение сердца, движение за рамки роли безжалостного палача. Гринев единственный из не присягнувших «императору» выживает, и не просто выживает – он получает приглашение в «ставку» Пугачева. Штаб предводителя восставших больше похож на разбойничий притон – там делят награбленное, пьют, гуляют и поют разбойничьи песни. Сам же Пугачев опять остается в стороне – он и с бунтовщиками, он и над ними. Гринев единственный, с кем он может поговорить, единственный, для кого не важны социальный статус и роль, взятая на себя Пугачевым, – она осмеивается обоими в начале разговора. И Пугачев задает ему вопросы, в которых за познаниями в истории и философской формой стоит все то же русское удальство: отчаянная смелость русского «авось» и безудержная похвальба, признание только царского права властвовать безгранично – и требование безграничной власти.
Во время третьей встречи они оба окончательно откажутся от своих ролей, и, как раньше Савельич, соратники Пугачева не смогут подняться до высоты их отношений: отношений не офицера и мятежника, но человека и человека, построенных на взаимной симпатии, чести и помощи. И хоть их понимание ситуации в свете калмыцкой сказки прямо противоположно, саму сказку они понимают одинаково, и она равно впечатляет их, раз они по прошествии столь долгого времени после рассказывания помнят ее. И недаром Пугачев так стремится на свадьбу к Гриневу – только на русской свадьбе возможны тот размах, который так дорог ему, и та сердечность, которой он не может найти, сердечность вне чинов и званий. Пугачев не оказывается ни героем, ни злодеем – подобно Петронию в «Камо грядеши», он остается хоть и по ту сторону крепостных стен, но благодаря своим человеческим качествам поднимается над обоими лагерями.
«Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!» – пишет Пушкин. Его глазами и глазами Петра Андреевича Гринева увидим мы Емельяна Пугачева, предводителя этого бессмысленного и беспощадного бунта. В первый раз герои встречаются, заблудившись во время метели, и Пугачева не называют по имени. Эта встреча предвосхищает бунт: уральские земли потеряются в стихии мятежа, и тот, кто встанет во главе его, неизбежно утратит себя как человека. Это мы и увидим, сравнивая подчеркнуто неуместного «государя императора» и рассудительного Емельяна Пугачева, на плечах которого трещит тесный ему заячий тулуп – не метафора ли это тесных рамок жизненных приличий, которые заставляет трещать по швам Пугачев?
В их первой встрече дворянин Гринев нисходит до мужика, и вопреки жестким социальным рамкам возникает тепло взаимопонимания. Гринев видит в провожатом не простого мужика и еще не Емельяна Пугачева, но уже человека, к которому он испытывает жалость, благодарность, сострадание. Он выходит из рамок поведения дворянина, движимый чувством, и его нечаянный знакомый отвечает ему благодарностью, похвалами явно ненужному тулупу – не тулуп, но сердечное участие, на которое вожатый вряд ли мог рассчитывать, подарил ему Гринев. И если шубу Пугачев еще вернет ему, то за это сердечное внимание отплатить невозможно, даже выйдя самому из своих рамок поведения вождя народного бунта. И Пугачев оказывается достаточно чутким, чтобы это понять, и достаточно справедливым, чтобы это запомнить.
Вторая «встреча» героев, тоже предвестие, – вещий сон Гринева. Пугачев, объявивший себя императором и отцом русскому народу, «оказывается» отцом Гринева, причем отцом посаженным, которым он порывается стать, пока принимает Машу за племянницу священника, и без которого, как без вмешательства Пугачева, невозможен брак Гринева. И сочетание зверств Пугачева, убийств, происходящих у него на глазах и по его воле, убийств слепых и бессмысленных, всех подряд, и его ласкового внимания к Гриневу впервые возникает в этом сне.
Во время третьей встречи Гринева и Пугачева между ними встанет преграда более непреодолимая, нежели социальное неравенство, – они встретятся во время бунта, который Гринев никогда не назовет предполагающим хоть какую-то правоту бунтовщика словом «восстание». Это будет поразительнейшая картина пугачевских казней, бесчинства мятежников в захваченном городе. Первым их действием оказывается установка виселицы, вторым – чудовищная присяга самозванцу, в ходе которой все оставшиеся верными чести отправляются в петлю. Первым гибнет небогатый, скромный капитан Миронов, очевидно выслужившийся солдат, словом, один из тех идеальных русских мужиков, которых так часто изображали русские художники в качестве простонародного идеала. Разжалованный же Швабрин, бережно блюдущий дворянские обычаи даже в глуши крепости, оказывается на стороне «мужичьего царя». Так подчеркивается безумный хаос, который приносит с собой одно имя Пугачева, так подчеркивается не просто важность, а единственная значимость личных представлений о чести. И в центре этой кровавой феерии, но все-таки в стороне от нее – Пугачев. Безумие творится с его ведома и по его молчаливому соизволению, но сам он не принимает в нем участия и только один раз скажет свое слово – спасительное для Гринева. Пугачев оказывается марионеткой в руках восставших, и единственное его «немарионеточное» действие – тоже движение сердца, движение за рамки роли безжалостного палача. Гринев единственный из не присягнувших «императору» выживает, и не просто выживает – он получает приглашение в «ставку» Пугачева. Штаб предводителя восставших больше похож на разбойничий притон – там делят награбленное, пьют, гуляют и поют разбойничьи песни. Сам же Пугачев опять остается в стороне – он и с бунтовщиками, он и над ними. Гринев единственный, с кем он может поговорить, единственный, для кого не важны социальный статус и роль, взятая на себя Пугачевым, – она осмеивается обоими в начале разговора. И Пугачев задает ему вопросы, в которых за познаниями в истории и философской формой стоит все то же русское удальство: отчаянная смелость русского «авось» и безудержная похвальба, признание только царского права властвовать безгранично – и требование безграничной власти.
Во время третьей встречи они оба окончательно откажутся от своих ролей, и, как раньше Савельич, соратники Пугачева не смогут подняться до высоты их отношений: отношений не офицера и мятежника, но человека и человека, построенных на взаимной симпатии, чести и помощи. И хоть их понимание ситуации в свете калмыцкой сказки прямо противоположно, саму сказку они понимают одинаково, и она равно впечатляет их, раз они по прошествии столь долгого времени после рассказывания помнят ее. И недаром Пугачев так стремится на свадьбу к Гриневу – только на русской свадьбе возможны тот размах, который так дорог ему, и та сердечность, которой он не может найти, сердечность вне чинов и званий. Пугачев не оказывается ни героем, ни злодеем – подобно Петронию в «Камо грядеши», он остается хоть и по ту сторону крепостных стен, но благодаря своим человеческим качествам поднимается над обоими лагерями.
«Презирать суд людей не трудно, презирать суд собственный – невозможно…» (А. С. Пушкин)
Повесть А. С. Пушкина «Выстрел» состоит из двух частей. В первой части о произошедшей истории рассказывает Сильвио – бывший гусар, центральный герой повести, а во второй – граф, человек, с которым тот вел поединок.
Повесть «Выстрел» с первых строк погружает читателя в атмосферу некой загадочности, «какая-то таинственность окружала его судьбу», – говорит о главном герое повести рассказчик. Перед нами первый в русской прозе характер «наполеоновского» типа. Это натура, духовно сильная, стремящаяся к первенству, не слишком разборчивая в достижении цели. В то же время это личность живая, противоречивая, наделенная яркой индивидуальностью и социальной типичностью, развивающаяся на протяжении повествования. Здесь по праву следует задать вопрос: почему в первой части об истории поединка рассказывает граф, а во второй Сильвио?
По сути, в первой части Сильвио объясняет рассказчику, почему его жизнь ценна и он не хочет лишний раз ею глупо рисковать. Но при этом он раскрывает далеко не лестные подробности своего прошлого. Ненависть Сильвио-гусара носит отчасти плебейский характер, она направлена даже не на графа как на человека, а на воплощение всех тех, кому счастье досталось без усилий, кто по праву рождения наделен и громким именем, и богатством. Но уже через шесть лет после ссоры, когда Сильвио произносит свою исповедь, нельзя не почувствовать, что это во многом другой человек: вспомним его беспощадность к самому себе, его невольное восхищение молодым соперником. То есть Пушкин заставляет своего героя высказать без прикрас, наиболее объективно то, что произошло. Сильвио и делает это, не опасаясь суда своего слушателя. Этот человек имеет цель и берет на себя ответственность и за совершенный поступок, и за тот, который ему предстоит совершить. Пушкин передает, как сверкают у Сильвио глаза, когда он читает письмо – известие о том, что настал час для ответного выстрела. На этом моменте автор и оставляет своего героя, чтобы напомнить о нем по прошествии некоторого времени.
Вторая часть повести начинается с того, что рассказчик, знающий историю жизни Сильвио, поселяется в бедной деревеньке N. Жизнь была скучна. Казалось, еще немного и он стал бы пить. Неожиданно стало известно, что в деревеньку должен приехать сосед – некий граф со своей женой. Встретившись с новыми обитателями, рассказчик узнает, что этот граф и есть давний враг Сильвио, и получает тем самым возможность услышать до конца историю поединка.
И опять уже другой герой должен честно рассказать продолжение интригующей истории. Пушкин не дает своим героям возможности переложить ответственность за свои мысли, поступки и чувства на мнимых врагов. Сам поэт, будучи человеком с обостренным чувством чести, не позволяет и персонажам поддаться малодушию. Граф не сообщает о себе ничего лестного, он повел себя достаточно понятно, как и свойственно человеку, оказавшемуся перед дулом пистолета опытного стрелка. Именно здесь он ведет себя понятно и в какой-то степени достойно, без прошлой ненужной бравады с черешнями. Несмотря на свое отчаяние, он запрещает унижаться своей жене. В его рассказе не столь проявляется отношение к Сильвио, сколь доминирует описание собственных внутренних переживаний. Он передает лишь факты, которые для читателя оказываются красноречивее любых эпитетов. Читатель видит, что в главном герое повести – в Сильвио – произошел очевидный душевный перелом. Он не испытывает ненависти к графу. Может быть, он и сам стал опытнее, мудрее, узнал жизнь и цену ей, а может быть, Пушкин, чуждый любой низости, не представляет иного развития событий, нежели духовный рост своих героев. И граф, и Сильвио относятся к продолжению поединка гораздо серьезнее, чем во времена гусарской молодости. «Предаю тебя твоей совести», – говорит Сильвио графу, уверенный, что тот уже не забудет его ответного выстрела. На самом деле, отказавшись от «права» на убийство, он, прежде всего, одержал духовную победу над собой, над собственной ненавистью и оскорбленным самолюбием.
Таким образом, можно сказать, что героям дается некоторое время для раздумий, для предания себя справедливому и бескорыстному суду совести. И то, как этот суд отразился на личностях героев, мы видим из сюжета повести.
Пушкин в своих произведениях изображает людей порой не столь примечательных социально (вот Сильвио – отставной гусар), но необычайно богатых духовно, людей с принципами, с нравственными ценностями, с представлениями о морали и чести. В целом они не безупречны, но что касается нравственных представлений, у них многому можно поучиться. Не забывая кодекса дворянской чести и того, какую роль в нем играли дуэли, Пушкин и здесь сумел провести сюжетную линию повести так, чтобы были затронуты не только нормы современной, проходящей морали, но и вечные нравственные категории – представления о чести, ценности жизни и совести.
Повесть «Выстрел» с первых строк погружает читателя в атмосферу некой загадочности, «какая-то таинственность окружала его судьбу», – говорит о главном герое повести рассказчик. Перед нами первый в русской прозе характер «наполеоновского» типа. Это натура, духовно сильная, стремящаяся к первенству, не слишком разборчивая в достижении цели. В то же время это личность живая, противоречивая, наделенная яркой индивидуальностью и социальной типичностью, развивающаяся на протяжении повествования. Здесь по праву следует задать вопрос: почему в первой части об истории поединка рассказывает граф, а во второй Сильвио?
По сути, в первой части Сильвио объясняет рассказчику, почему его жизнь ценна и он не хочет лишний раз ею глупо рисковать. Но при этом он раскрывает далеко не лестные подробности своего прошлого. Ненависть Сильвио-гусара носит отчасти плебейский характер, она направлена даже не на графа как на человека, а на воплощение всех тех, кому счастье досталось без усилий, кто по праву рождения наделен и громким именем, и богатством. Но уже через шесть лет после ссоры, когда Сильвио произносит свою исповедь, нельзя не почувствовать, что это во многом другой человек: вспомним его беспощадность к самому себе, его невольное восхищение молодым соперником. То есть Пушкин заставляет своего героя высказать без прикрас, наиболее объективно то, что произошло. Сильвио и делает это, не опасаясь суда своего слушателя. Этот человек имеет цель и берет на себя ответственность и за совершенный поступок, и за тот, который ему предстоит совершить. Пушкин передает, как сверкают у Сильвио глаза, когда он читает письмо – известие о том, что настал час для ответного выстрела. На этом моменте автор и оставляет своего героя, чтобы напомнить о нем по прошествии некоторого времени.
Вторая часть повести начинается с того, что рассказчик, знающий историю жизни Сильвио, поселяется в бедной деревеньке N. Жизнь была скучна. Казалось, еще немного и он стал бы пить. Неожиданно стало известно, что в деревеньку должен приехать сосед – некий граф со своей женой. Встретившись с новыми обитателями, рассказчик узнает, что этот граф и есть давний враг Сильвио, и получает тем самым возможность услышать до конца историю поединка.
И опять уже другой герой должен честно рассказать продолжение интригующей истории. Пушкин не дает своим героям возможности переложить ответственность за свои мысли, поступки и чувства на мнимых врагов. Сам поэт, будучи человеком с обостренным чувством чести, не позволяет и персонажам поддаться малодушию. Граф не сообщает о себе ничего лестного, он повел себя достаточно понятно, как и свойственно человеку, оказавшемуся перед дулом пистолета опытного стрелка. Именно здесь он ведет себя понятно и в какой-то степени достойно, без прошлой ненужной бравады с черешнями. Несмотря на свое отчаяние, он запрещает унижаться своей жене. В его рассказе не столь проявляется отношение к Сильвио, сколь доминирует описание собственных внутренних переживаний. Он передает лишь факты, которые для читателя оказываются красноречивее любых эпитетов. Читатель видит, что в главном герое повести – в Сильвио – произошел очевидный душевный перелом. Он не испытывает ненависти к графу. Может быть, он и сам стал опытнее, мудрее, узнал жизнь и цену ей, а может быть, Пушкин, чуждый любой низости, не представляет иного развития событий, нежели духовный рост своих героев. И граф, и Сильвио относятся к продолжению поединка гораздо серьезнее, чем во времена гусарской молодости. «Предаю тебя твоей совести», – говорит Сильвио графу, уверенный, что тот уже не забудет его ответного выстрела. На самом деле, отказавшись от «права» на убийство, он, прежде всего, одержал духовную победу над собой, над собственной ненавистью и оскорбленным самолюбием.
Таким образом, можно сказать, что героям дается некоторое время для раздумий, для предания себя справедливому и бескорыстному суду совести. И то, как этот суд отразился на личностях героев, мы видим из сюжета повести.
Пушкин в своих произведениях изображает людей порой не столь примечательных социально (вот Сильвио – отставной гусар), но необычайно богатых духовно, людей с принципами, с нравственными ценностями, с представлениями о морали и чести. В целом они не безупречны, но что касается нравственных представлений, у них многому можно поучиться. Не забывая кодекса дворянской чести и того, какую роль в нем играли дуэли, Пушкин и здесь сумел провести сюжетную линию повести так, чтобы были затронуты не только нормы современной, проходящей морали, но и вечные нравственные категории – представления о чести, ценности жизни и совести.