Набокова Юлия. Волшебница-самозванка

   Устоявшие на ногах толкиенисты похватали мечи и дубины и понеслись в бой, но тут же были отброшены назад невидимой преградой. Я решила не рисковать и отфутболила зарвавшихся захватчиков еще одной сентенцией Фоменко.
   – Кто поспел, того и съели! – взревела я, и неутомимые баскетболисты, подыгрывая мне, устроили перед невидимой стеной настоящую свалку, а особенно одаренные корчили умопомрачительные рожи, делая вид, что их плющит об стекло.
   – Неуязвимая сфера, – возроптали тылы и подались назад.
   Вот что значит настоящие поклонники фэнтези! Профессор Толкиен мог бы гордиться своими последователями. Как искусно все организовали, как технически оформили, как правдоподобно сыграли!
   Вдохновленная успехом, я простерла руки над головой третий раз и изрекла очередную пословицу:
   – Тише едешь – дальше кукишь!
   В то же мгновение оружие орков взлетело в воздух и понеслось в мою сторону. Я инстинктивно вытянула руку, пытаясь укрыться от направленных в меня мечей, топоров и секир – и они покорно упали к моим ногам грудой безобидного металлолома. Интересно, они что, успели зарыть под землей электромагнит?
   Обезоруженные орки с воплями и криками улепетывали с поля несостоявшегося боя, оставив тела товарищей, павших от визга дракона.
   – Чего это они? – Я подошла и пнула кончиком босоножки ближайшего игрока, изображавшего бездыханный труп.
   – У многих орков очень чувствительный слух, а в долине очень хорошая акустика. Визг уязвленного дракона многократно увеличился, а для орков это верная смерть,– совершенно серьезно пояснил Ив.
   – Да я не об этом! – Я махнула рукой на поверженных врагов, с любопытством разглядывая безобразные маски орков, скривившиеся в отвратительных гримасах.– Чего они не встают? Бой же закончился. Эй, парень! – Я наклонилась ближе к распластавшемуся толкиенисту,– Подъем!
   – Селена, ты в своем уме? Он же мертв!
   – Я, к счастью, еще в своем уме. Чего не скажешь о всех вас,– парировала я, попытавшись подцепить кончиками ногтей резиновую личину орка, но та сидела намертво.– Как же снять эту маску? «Моментом» они, что ли, клеятся?
   Я сильней царапнула ногтем по коже у корней волос, из-под нее брызнула кровь. Зеленая, как трава, и густая, как гуашь.
   – Мамочки! – выдохнула я.– Так он живо-о-о-ой?!
   – Мертв твоими стараниями.
   – Так это все,– я обвела глазами поле, заваленное трупами, и остановилась на туше железного дракона,– настоящее?! Вы не толкиенисты? Это не игра? Не спецэффекты? Не бутафория?
   Чтобы развеять последние сомнения, дракон шевельнулся, кашлянул языком пламени, спалив пару лежащих поблизости орков, и изъявил желание встать. Неизвестно, что бы сделала в этот момент самая могущественная волшебница Вессалии, но я предпочла избежать встречи с рогатой проблемой, шлепнувшись в обморок.
 
   Очнулась я от того, что женский голос звал по имени какую-то Селену. С трудом разлепив глаза, я уткнулась во что-то белое, прозрачное и дымообразное, сидящее на краю постели. Я как следует потерла глаза руками, но призрачное существо и не подумало испариться. Напротив, оно обрело изящную головку, облачко волнистых каштановых волос и девичий силуэт, словно сотканный из тумана.
   – Ну наконец-то! – воскликнула то ли девушка, а то ли виденье и взмыла в воздух, повиснув прямо под пологом кровати.– Сижу тут который час, скучаю, а она все дрыхнет.
   – Мама! – пискнула я.
   Дракон, полчища орков, а теперь еще и привидение!
   – Мими! – поправила незваная гостья.
   Я ткнула в говорящее облачко пальцем, и тот прошел насквозь, не почувствовав ни тепла, ни холода. Абсолютно ничего.
   – Щекотно! – по-девичьи хихикнуло облачко.– А ты чего на меня так смотришь, будто привидение увидела, а?– И, расшалившись, добавило: – Бу!
   И тут нервы современной москвички, знакомой с призраками только по книгам и кинофильмам, не выдержали.
   Мими взмыла к потолку и следила за мной, забившись в угол. Я вопила так, что сбежалось ползамка.
   Первым в дверь влетел Ив с мечом наперевес, а следом за ним рванули все остальные. Образовалась невообразимая давка, ибо каждый хотел прийти на помощь госпоже первым. Быть может, оно и к лучшему, что занятые выяснением очередности, слуги не слышали разговора между рыцарем и мнимой волшебницей.
   – Ну и где они? – осмотрев все углы и ткнув под кровать мечом, обернулся он ко мне.
   – К-кто они? – клацая зубами, переспросила я.
   – Демоны разрушения, духи смерти, оборотни,– терпеливо перечислил Ив.– Кого на этот раз прислал Ван Бол?
   Я безмолвно указала на повисшую в воздухе призрачную леди.
   – Мими? – воззвал Ив.– Может, ты мне объяснишь, что здесь произошло?
   – Не знаю,– лишь развела та руками.– Сижу себе, никого не трогаю, за Селеной приглядываю. Вдруг она как очнется, как глаза выпучит, как пальцем в меня ткнет и ка-а-ак завопит! Я оглянулась – думала, сзади кто подкрался – а там нет никого. Ну я тоже перепугалась, наша хозяйка-то не из пугливых, а раз так перепугалась, значит, плохо дело. Я мигом под потолок – и вот я здесь, сама заинтригована не меньше вас и требую объяснений!
   – Селена! – хором произнесли призрак и рыцарь и уставились на меня.
   – Ты разговариваешь с привидением? – Я не верила своим глазам.
   – Между прочим, меня зовут Мими! – надулось оскорбленное привидение.
   – Между прочим, Мими – фамильное привидение замка и живет здесь еще со времен твоей прабабки Линоры, – поддакнул Ив, не выражая ни единого признака удивления кили паники.
   – И что это фамильное привидение делает в моей спальне? – возопила я.
   – Так никаких демонов не было? – уточнил рыцарь, покосившись на кучу-малу, до сих пор копошившуюся в дверях и оглашавшую покои веселым визгом, а также охами и ахами особого характера.
   – Только демонов мне для полной картины шизофрении не хватало!
   Ив развернулся, подошел к двери, вытащил из кучи барахтающихся мальчонку с горном в руке и что-то ему шепнул. Тот поправил сползший берет, набрал воздуха и дунул в дуду так, что у меня заложило уши.
   Могучая кучка распалась на десяток слуг, среди которых узнала конюха, Софи и поваренка, заглядывавшего в зал время ужина. Конюх заметно разрумянился и не сразу смог отцепиться от служанки, Софи одергивала нижние юбки. Поваренок скакал на одной ноге, пытаясь подхватить летевший деревянный башмак.
   Позади маячила грозная фигура нянюшки Агаты. Она так и не сумела протиснуться в спальню в первых рядах, а потому тут же набросилась на более проворную прислугу. Ив деликатно кашлянул и объявил, что дух, потревоживший покой госпожи, с позором изгнан туда, откуда уже не возвращаются, и все могут вернуться к своим делам. Слуги не без сожаления разошлись, последним за дверь шагнул Ив.
   – Ты куда? Ты оставишь меня одну с этой мертвой бабой?!
   – Мими здесь для твоей же безопасности,– начал рыцарь. Но договорить он не успел – стекло жалобно забренчало и разлетелось на сотни осколков.
   В оконном проеме показался сначала рог, потом любопытный карий глаз, размером с раму, а затем нос, который по-собачьи повел ноздрями и чихнул, выпустив две струйки серого дыма.
   – Он что здесь делает? – вскричала я, глядя на ожившего дракона, не оставлявшего попыток протиснуться в тесное окошко.– Он же меня съест! Ты видел, как плотоядно на меня посмотрел только что? Вот опять!
   – Он лишь пытается подобраться к тебе поближе, чтобы засвидетельствовать свое почтение,– спокойно пояснил Ив тоном опытного драконоведа, который посвятил изучению драконов всю сознательную жизнь.
   – Издеваешься? – поняла я.– Ты его вообще зачем сюда припер? Только не говори, что ты здесь ни при чем и он сам пришел!
   – Не пришел, а прилетел,– поправил рыцарь.– И между прочим, не один, а вместе с нами. Пока ты без сознания была, он тебе чуть ли не всю лодыжку облобызал...
   – То-то я думаю, почему у меня всю ногу саднит,– проворчала я, приподнимая подол ночной рубашки (надеюсь, меня переодевала Агата, а не этот невыносимый грубиян!) и обнажая ногу, покрытую царапинами.
   Ив стыдливо отвел глаза и продолжил:
   – Я перепугался, что ты истратила все силы на изгнание орков, и решил срочно доставить тебя в замок по воздуху. Тем более Феликс любезно подставил свою спину.
   – Кто?!
   – Железный Феликс. Ты его так назвала, перед тем как свалиться в обморок.
   – И с каких это пор он превратился в ласковую и раз любезную ручную зверушку?
   – Ты его победила, теперь он подчиняется тебе.
   Поспорить было не с чем. Это я прокричала забавную пословицу, и в нос дракона ударила молния. Это я следующей фразой отправила орков в нокдаун, сотворив невидимую стену, об которую те мигом расшибли лбы. Это я одним взмахом руки лишила их оружия и обратила в бегство. Но это никак не могла быть я! Ведь все можно объяснить логически. Дракон совершенно случайно попал в эпицентр удара молнии. Орки из первых рядов совершенно случайно устроили кучу-малу, а стоящие поодаль решили, что на них наслали колдовство. Да и кто сказал, что оружие само пало к моим ногам? Наверняка недалекая нечисть, испугавшись неуязвимой сферы, сама побросала оружие, демонстрируя волшебнице свое повиновение и умчалась прочь, сверкая пятками.
   – Победила? – недоверчиво – переспросила я.– Дракона?
   – Дракона.
   – И орков?
   – И орков.
   – А они чего хотели-то? – запоздало поинтересовалась я, пожалев, что не взяли ни одного пленного.
   – Орки – наемники Ван Бола, – поморщился Ив. – Чернокнижник откуда-то прознал о твоем исчезновении и решил захватить замок, пока тебя нет. Очевидно, он хотел дождаться, когда ты вернешься домой, чтобы застать тебя врасплох.
   О причинах повышенного внимания чернокнижника Ван Бола, не пожалевшего целого состоянии на наем армии орков, я решила пока не расспрашивать, чтобы не портить настроение на сон грядущий. Мне было достаточно и того, что дракон просунул один из своих рогов в комнату и, довольный, заснул, оглашая тишину ночи громким урчанием.
   – Потому что я первая волшебница Вессалии? – только и уточнила я.
   Рыцарь глубокомысленно кивнул.
   Настала пора побыстрей расставить все точки над «и», завербовать его в союзники и попросить помочь вернуться домой.
   Я собралась с духом и выпалила:
   – Ив, я не та, за кого вы все меня принимаете. Я – не Селена! Я – Яна Майкова.
   И торопливо рассказала ему о прогулке в лесу, о волшебном дубе, перенесшем меня сюда, о полной неспособности к колдовству, завершив свою торопливую речь кратким описанием своего мира и словами:
   – ...Теперь ты понимаешь, что это никак не могу быть я?
   Ив ни разу не перебил меня, ни разу не усомнился в правдивости моих слов, что придало мне уверенности, но как только фонтан моего красноречия иссяк, он многозначительно хмыкнул и скептически поинтересовался:
   – Значит, ты не Селена? Значит, ты ее двойник из другого мира? А знаешь, что делают с двойниками? Сжигают на костре. Или сбрасывают с обрыва. Или в озере топят. Тебе что больше нравится?
   – Да Селена я, Селена, дурень! – завопила я. – Совсем шуток не понимаешь?
   – Вот и чудно, – удовлетворился моим ответом он.
   – Только как колдовать? Я ничего не помню, – предупредила я. – Сильно головой о камень приложилась, когда с лошади упала. Опять же такой сильный стресс пережила... Но вот увидишь, не пройдет и года, как все встанет на свои места,– торопливо добавила я, перехватив его строгий взгляд.
   – Утро вечера мудренее, – парировал Ив, всем своим видом давая понять, что о годе отсрочки не может быть и речи.
   Знала бы я, что она истекает уже на рассвете!
   Все происходящее казалось настолько нереальным, что меня не покидало ощущение, что все это – большой розыгрыш. И вот-вот из-за стен замка выпрыгнут операторы с видеокамерами, румяный Валдис Пельш преподнесет мне букет белых роз и все те монстры, колдуны и ведьмы сбросят маски и воскликнут: «Это программа «Розыгрыш!» Вот только ничем выдающимся я за свои двадцать лет не отличилась, посему для авторов передачи моя незвездная личность никакого интереса не представляла. Да и капиталов нажить я еще не успела, что исключало и крошечную возможность того, что вся эта абракадабра – тщательно подстроенная игра, сродни той, которая в свое время довела до паники скучающего миллионера, героя Майкла Дугласа в фильме Финчера.
 
   Проснувшись, я несколько минут гипнотизировала глазами полог из красного бархата. Если бы я была героиней романа, мне бы следовало изобразить страшное удивление с кратковременной потерей памяти, чтобы затем медленно вернуться в здравый рассудок, вспомнить события предыдущего дня и осознать, что это был не сон, не ролевая игра и даже не компьютерная стратегия с эффектом полного присутствия, а самая что ни на есть явь и реальность.
   Но я не испытывала иллюзий по поводу реальности происходящего, поэтому всего-навсего пробовала пробудить в себе магические таланты, которые превратят красную занавеску у меня над головой в белый потолок моей родной квартиры, а деревянную кровать с воздушной периной в жесткий диван с выпирающими пружинами.
   Увы, чуда не случилось. Если не считать того, что полог вместе с кроватью взлетел вверх, и хозяйское ложе с грохотом опустилось на деревянный пол.
   Но у этого чуда имелась весьма прозаическая причина: Феликс, желая привлечь мое внимание, рогом поддел потолок комнаты, чуть не подняв в воздух весь замок, как домик Барби.
   На грохот тут же примчалась нянюшка Агата, одарив дракона, припавшего к окошку глазом, таким суровым взором, что тот мгновенно смутился и спрятался.
   Довольная своей мини-победой над гигантским противником нянюшка объявила, что завтрак уже давно готов и пора одеваться. Но сперва она поохала над моим смуглым цветом лица, притащила с тумбочки какую-то мутную склянку и, невзирая на мое неудовольствие, принялась втирать мне в щеки и в лоб какую-то простоквашу с запахом речной тины.
   После того как экзекуция была закончена, Агата удовлетворенно причмокнула мясистыми губами и сунула мне под нос зеркальце. Я ахнула от возмущения.
   Мой солярийный загар (десять сеансов по пять минут в вертикальной кабинке, непозволительная роскошь для бедной студентки!) таял на глазах, образуя мертвенную бледность.
   – Красавица! – поддакнула Агата, истолковав мое «ах» как выражение высшей степени восторга.
   Пока я от возмущения не могла вымолвить и слова, нянюшка позвонила в колокольчик, и в комнату влетела круглая, как пышка, женщина лет сорока, держащая в одной руке устрашающего вида ножницы, а в другой – иглу столь же чудовищных размеров. Следом за ней торжественно вплыла худая, как жердь, и высокая, как каланча, девица с соломенными волосами. Впереди на вытянутых руках она несла облачко тончайшей нежно-розовой ткани.
   – Госпожа, ваше новое платье! – торжественно объявила пышка.
   Каланча встряхнула облачко, и оно превратилось в изысканное платье, которое так и хотелось примерить.
   – Госпожа, мы с нетерпением ждали вашего возвращения. Уж вы-то знаете, как справиться с оборотнем и усмирить привидения, – вкрадчиво произнесла пышка, обряжая меня в просторные юбки.
   – А еще, – она чуть понизила голос, – эликсир, который вы сделали для Эльвиры, закончился. Моя бедная девочка совсем извелась, ведь Рон сразу к ней охладел, а тут еще Софи совсем стыд потеряла, так и норовит затащить его в винный погребок – Эльвира с трудом успевала дважды оградить мужа от нахалки. Нам нужен новый эликсир.
   – Вы имеете в виду виагру? – ничего не понимая, осторожно спросила я.
   Эльвира тем временем колдовала над моими волосами, очевидно, намереваясь создать настоящую Пизанскую башню из шпилек и начесов.
   – О госпожа! – Пышка красноречиво прижала указательный пальчик к своим пухлым губкам и продолжила утягивать самую могущественную волшебницу Вессалии в самый узкий в мире корсет,– Простым смертным не положено слышать названия волшебных эликсиров. Нам нужен ТОТ САМЫЙ эликсир.
   К счастью, в этот момент раздался стук в дверь, который избавил меня от дальнейших просьб и пожеланий.
   Портниха расправила кокетливую оборочку на моей груди, отступила на шаг, оглядев результаты своего труда, удовлетворенно кивнула и велела:
   – Входите!
   В комнату осторожно заглянул Ив. Служанки, изобразив подобие реверанса, причем мать Эльвиры – с иглой в зубах, поспешно удалились.
   – Ты – мой спаситель! – покосившись на дверь, зашептала я.– А то меня с утра пораньше хотели привлечь к колдовской деятельности по возвращению в семью неверного мужа.
   – Ерунда какая,– пожал плечами Ив.
   – Вот и я о том же! – воодушевленная его поддержкой, воскликнула я.
   – Я хотел сказать, какая ерунда – для тебя.
   – Значит, я все это могу? – приуныла я.
   – Еще как!
   – А еще что я умею? – Я решила выяснить масштабы катастрофы. – Могу я тебя приворожить чудо-эликсиром и заставить влюбиться в меня до беспамятства?
   – Можешь, – после короткой паузы согласился он.– Но у Мари Лу это получается лучше. В любовной магии ей равных нет.
 
   – И болезни исцелять могу?
   – Можешь.
   И хамов могу сделать шелковыми, а воров заставить вернуть награбленное? – размечталась я.
   – Можешь,– спокойно ответил Ив, как будто речь шла о выпечке пирожков или игре на пианино.
   Впрочем, смысл его ответа от этого не изменился бы. Лепить кулебяки и исторгать из клавиш симфонии Чайковского я не умела, так же как привораживать мужчин и лечить от гриппа страждущих.
   А вот Селена могла. Везет же некоторым! Вот только я – не она, и значит, придется хорошенько постараться, чтобы задурить головы всем окружающим. Или надо попытаться перетянуть Ива в союзники и убедить в том, что я – это я и никто другой, и колдовать я не умею.
   – А могу я прямо сейчас превратить тебя в крокодила?
   – А вот это вряд ли,– усмехнулся рыцарь.
   Не знаю, почему я его так называю – внешне он совсем не похож на закованного в латы Айвенго или приятелей короля Артура. Но, несмотря на всю его насмешливость, в его присутствии я чувствую себя настоящей Прекрасной Дамой. Да и из всех мужчин, которых я встречала, он – больше всех рыцарь.
   Интересно, кем он приходится Селене? Поклонник, родственник, наставник, телохранитель?
   – Это еще почему? Я же самая могущественная волшебница Вессалии! Я смогу! – возразила я, нахмурила лоб, изобразила магический жест руками и сосредоточенно пробормотала: – Трах-тибидох... эээ... виагрус-крокодилус!
   Ив, насмешливо улыбаясь, продолжал посмеиваться надо мной, вовсе не собираясь превращаться в холодную рептилию.
   – Ивус-превративус-в-крокодилус! – не сдавалась я.
   Никакого эффекта.
   – Фокус-покус! Абракадабра! – продолжала сыпать я волшебными заклинаниями, но все без толку.
   – Вот видишь, – торжествующе воскликнула я. – Я не умею колдовать!
   – А придется, – нахально заявил Ив. – Народ уже собрался и требует зелий и заклинаний.
 
   День, начинавшийся так безмятежно, был безнадежно испорчен. Кто бы мог подумать, что у Селены имеются дни приема, в которые замок наполняют толпы страждущих, и сегодня – как раз такой день!
   Я выглянула в окошко, выходящее во двор, и тут же отпрянула обратно. В глазах мельтешило от чепчиков, шляпок и железных шлемов. Посетители толпились перед стройной девушкой в строгом синем платьице, которая выдавала им бумажки. Не иначе как с номерками, устанавливая порядок очереди.
   – Это кто? – поинтересовалась я.
   – Твоя ученица Рокси.
   Надеюсь, эта Рокси что-нибудь соображает в магии. Потому что я совершенно не представляю, что с ними со всеми делать.
   Я уже попробовала сослаться на грипп, но Софи тут же приволокла бутыль не иначе как с дегтем, и вознамерилась перелить ее содержимое в горло госпожи. Пришлось выкручиваться, придумав для служанки противопростудное заклинание с моментальным эффектом.
   Софи так впечатлилась волшебными словами «франшиза», «гидроэлектростанция» и «дефиниция», что схватила бумажку и потребовала повторить чудодейственный заговор под диктовку. Я очень надеялась, что когда Софи вздумает проверить его на практике, я уже буду далеко отсюда и краснеть за мои художества придется некстати исчезнувшей Селене.
   Второй попыткой избежать приема населения стало торжественное назначение Рокси исполняющей обязанности колдуньи под видом экзамена на профпригодность. Ошалевшая от такой чести ученица с радостью согласилась.
   Но тут совсем некстати вмешался Ив и сорвал такой замечательный план, пообещав силой отволочь меня в приемную, если я сию же секунду не спущусь к посетителям. Когда огорченная Рокси скрылась из виду, я предприняла последнюю попытку и взмолилась, чтобы Ив не дал мне опозориться пред честным народом, потому как я ничего не помню, колдовать не смогу и вообще мне требуется творческий отпуск.
   – За свой счет! – поспешно добавила я, заметив знакомые искорки в глазах рыцаря.
   – Позволь тебе напомнить, уж покуда память тебе отказала, – насмешливо проговорил Ив, – что когда ты однажды уже отказала людям в приеме и отправила их восвояси, мы остались без хлеба, без молока, без мяса и без средств к существованию. Вдобавок ты получила выговор от Совета магистров.
   – Но у нас же натуральное хозяйство, – неуверенно возразила я.– У нас же есть пшеница в амбарах, коровы в загонах, курицы в курятнике, порох в пороховницах и эти, ягоды... в погребках.
   – И все это есть у нас благодаря им – людям, которые ждут, что ты заговоришь им зубы, приворожишь любимого или обеспечишь хороший урожай, которым они с радостью и отблагодарят тебя за твои благодеяния. – Ив выдержал эффектную паузу. – Вчера вечером мы зажарили последнюю свинью. И сегодня нам будет нечего есть, если только ты не спустишься вниз и не обменяешь немного своего колдовского знания на десяток поросят, трех коров, несколько мешков зерна и кошельков золотых монет, которые принесли сегодня с собой наши гости.
   – Ну если ты так настаиваешь,– вынуждена была покориться я.– Но за последствия я не отвечаю!
 
   Желание клиента – закон. Но когда круглолицый круглобокий мужичок, держась за животик и страшно смущаясь, потребовал наколдовать ему запор, я не знала, то ли смеяться, то ли плакать, и очень жалела, что не захватила на пикник упаковку иммодиума, способного помочь бедняге. Спустя пару часов приема я вынуждена была признать, что одним этим средством подтвердить авторитет колдуньи все равно бы не удалось.
   Похоже, Селена исполняла обязанности местного фармацевта, снабжая население средневековыми заменителями ношпы, мезима, кларитина, колдрекса и прочих сотен наименований продукции современных аптек.
   К счастью, многие из нужных средств, приготовленные про запас, хранились в кладовой, и Рокси только и успевала выдавать зеленые пузыречки больным головой, скрюченным радикулитом, утомленным аллергией и измученным бессонницей.
   Когда поток пациентов с острой болью иссяк и последний из страждущих обменял мешок картошки на пузырек от зубной боли, в зал ломанулись несчастные влюбленные, жаждущие взаимности и стопроцентных приворотов.
   И тут на помощь пришла Рокси, передав мне корзинку с красивыми свитками, на которых аккуратными буквами были выведены слова любовных заклинаний на любой вкус – для любви нежной, для страсти всепоглощающей, для скорой женитьбы, для быстрого соблазнения. В комплекте со свитками поставлялись и специальные капли в розовом флакончике, которыми следовало либо опрыскать, либо опоить ничего не подозревающую жертву любовного наваждения.
   Пока крестьяне и простолюдины сражались за право быть любимыми и желанными в большом зале, аристократы предпочли сохранять анонимность и оставаться неузнанными. Их слуги, получив любовное зелье для себя, протягивали мне конверты с просьбами своих господ. Господа были куда изощреннее в своих отнюдь не скромных желаниях.
   Похоже, средневековая колдунья была не только лекарем и фармацевтом, но и пластическим, хирургом в области весьма и весьма интимной. Я аж вся покраснела, пока читала просьбы обладателей голубых кровей. Даже Рокси зарделась и не нашлась, что сказать, когда я показала ей одну из записок.
   Как и следовало ожидать, таких средств в запасниках колдуньи не оказалось. Пришлось объяснять слугам сиятельных господ, что на изготовление необходимых ингредиентов и проведение обрядов понадобится время, выиграв себе пару недель отсрочки. В надежде, что отчитываться перед высокопоставленными клиентами придется уже не мне.
   Впрочем, чаяния некоторых аристократов удалось-таки выполнить, и кладовка с колдовскими зельями опустела еще на пару десятков пузыречков – средневековых заменителей виагры и афродизиаков.
   Отдельной группой, отсортированной Рокси, шли фантазеры, сумасброды и натуральные психи. По сравнению с их требованиями, пушкинская старуха, пожелавшая стать владычицей морскою, казалась сущим ангелом.
   Первый посетитель сообщил по секрету, что стал жертвой колдовства, которое превратило его легкие в жабры и сделало невыносимой его человеческую жизнь, и выразил надежду, что я смогу облегчить его страдания известным мне способом. Пристрелить, что ли?
   Вошедшая следом романтичная особа застенчиво посетовала, что люди не летают, как птицы, и обещала щедрое вознаграждение за исполнение ее мечты, хотя бы на пару часов, добавив, что она предпочла бы стать лебедем или ласточкой, но если это никак невозможно, то она согласна и на голубку.