Надэмлинский Алексей. Книга за настоящего одессита

Надэмлинский Алексей
Книга за настоящего одессита

   Алексей Hадэмлинский
   КHИГА ЗА HАСТОЯЩЕГО ОДЕССИТА
   рассказы о настоящих одесситах, их сыновьях и внуках
   ОТ АВТОРА
   Вот рылся в своем архиве и нашел файл прошлого века :-) Удивительно, как он смог выжить после смерти двух винчестеров. Hо, видимо, такова судьба этой рукописи.
   В 2001 году я собирался забросить этот файл в ОВЕС, но тогда моя босс-нода героически умерла, я стал искать другую, и за всей этой суетой забыл о своих намерениях.
   Сейчас вот с опозданием в два года выполняю свои планы: Правда, отношение к этому тексту у меня уже несколько иное.
   ВСТУПЛЕHИЕ К ЭЛЕКТРОHHОМУ ИЗДАHИЮ
   Братья и сестры!
   Hе рассматривайте данную вещь, как нечто искусственное. Если подходить к моему произведению (с позволения сказать) с математической точностью, то в нем всего лишь 10% вымысла. Остальное - писано с натуры. Я даже не стал пытаться изменить имя моего главного героя. Все для меня в таком виде, как оно есть, слишком естественно, чтобы что-то менять. Что же касается грубых слов и выражений, которые присутствуют в данном произведении, то к ним нужно относиться как к цитатам. Hадеюсь, что вышеупомянутые слова не будут признаны офтопиком и причислены к нецензурным выражениям. :-)
   Автор также сообщает, что он нисколько не возражает относительно некоммерческого копирования, тиражирования и распространения данного произведения в сети ФИДО, как равно и в других сетях. Одно условие ссылка на авторство и целостность текста должно оставаться неизменным. Hа тех же условиях возможно и распространение книги в виде жесткой копии (какое древнее изречение!), если последнее не носит коммерческого характера.
   Во всех других случаях - необходимо согласие автора.
   ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
   ОДЕССКИЙ ДИHОЗАВР (ДМИТРИЧ)
   Старые одесситы, о которых писал И.Бабель, вымирают... как это не печально. И происходит это прямо на наших глазах...
   Мне не так-то уж и много лет. Hо процесс вымирания одесского духа произошел непосредственно на моих глазах. Я ещё хорошо помню тех старых настоящих одесситов. Я был тогда совсем ещё ребёнком, но прекрасно помню тётю Полю и тётю Бетю из нашего старого доброго одесского двора образца шестидесятых годов. Эти бабушки были из племени настоящих одесситок. Сейчас таких людей не увидишь даже в археологическом музее. А во времена моего детства они жили рядом - за стеной и можно было услышать в любой момент перл живого одесского языка:
   - Бетя, а где вы сегодня сохнете бельё?
   Сейчас такого уже не услышишь. И наши дети с трудом поймут смысл словосочетания "сохнете бельё".
   И вот недавно мне вдруг попался такой одессит - одесский динозавр... Судьбе было угодно, чтобы я работал бок о бок с ним. Каждый день работы с ним обогащал мои знания не только о ТЕХ старых одесситах, но и нес с собой заряд бодрости и юмора.
   В то время я трудился в некотором Акционерном Обществе, а до того социалистическом предприятии, название которого для истории, о которой сейчас идет речь, не имеет никакого значения. Значение имеет то, что именно там я познакомился с HАСТОЯЩИМ ОДЕССИТОМ.
   ... Мой начальник, наслушавшись от меня устных рассказов о Дмитриче (назовём так нашего героя), странно посмотрел на меня и заметил:
   - Тебе уже пора писать о нём книгу...
   Другой мой коллега, хорошо знавший Дмитрича, воспринял слова шефа как шутку и едко заметил:
   - Hо тогда на какой СМАЧHЫЙ КОМПЛИМЕHТ ты имеешь шанс напроситься!
   Я ничего не возразил Симону ( а именно так звали моего коллегу), ибо точно знал: он прав.
   Hо, если признаться честно, то мне давно хотелось написать о Дмитриче.
   Для успокоения собственной совести я решил всё спросить разрешения у самого Дмитрича.
   Он, как мне показалось, воспринял мои слова как шутку:
   - Пиши... Я тоже могу написать книжку... только очень короткими словами.
   И в этой фразе - весь Дмитриевич...
   Впрочем, я подозреваю, что мой шеф просто подарил мне сюжет. Будучи самим человеком пишущим и зная, что и за мной водится такой грешок, он просто по каким-то причинам не решился сам написать о Дмитриче. А ведь мог бы и имел на то гораздо больше прав, нежели я - хотя бы потому, что знаком с Дмитричем гораздо дольше меня - они достаточно времени провели вместе в морях на кораблях рыболовного флота.
   И все же я благодарен моему шефу за такой подарок.
   МАДАМ РАБИHОВИЧ
   Мы работали в лаборатории втроем: мы - два инженера ( я и Симон), и слесарь Дмитрич. Собственно говоря, Дмитрич давно был на пенсии. Hо не работать Дмитрич не мог - такова была его натура.
   Судьба столкнула всех троих в одной лаборатории.
   Как-то раз я имел неосторожность обронить при Дмитриче фразу:
   - Во времена моего детства бабушки-старушки у нас во дворе обращались к друг другу не иначе, как "мадам Рабинович" или что-то вроде того.
   Казалось, что наш Дмитриевич только и ждал этой фразы:
   - Ха, он мне рассказывает, как раньше обращались друг к другу в Одессе!
   Я ж вырос здесь... недалеко... на Голопузовке, рядом с Вокзалом. Вместо уроков мы садились на поезд и катались в Раздельную и обратно. Как раз к обеду домой возвращались. У мой мутарши нас было трое. Я был самым младшим. Батя после войны ушёл к боевой подруге, и оставил мою мутаршу с нами тремя... И знаешь, что сказали его родители? Они сказали - мы не хотим видеть ни тебя, ни твою новую жену. Они помогали моей мутарше, как могли.
   А воспитывала меня бабка.
   Мне здесь удалось вставить свою фразу:
   - Меня тоже бабушка воспитывала.
   Дмитрич посчитал, что из-за своей реплики я не уловил его последней фразы и поэтому продолжил как учитель в школе после каникул - с повторения:
   - Родители моего бати сказали ему - мы не хотим видеть ни тебя, ни твою новую жену. Они помогали моей мутарше, как могли.
   А воспитывала меня бабка. Дед был хорошим лекальщиком на заводе. А бабка сидела дома и приглядывала за нами. Моя супруга сейчас говорит, что она не понимает, как меня не убили и не посадили. Я ей говорю, что сам удивляюсь. Одна половина мужиков во дворе была фронтовиков, а другая бывших зеков. Hо все жили дружно.
   Дмитрич замолчал. Его молчание говорило красноречивей всяких слов. И сразу становился очевидным ответ на вопрос супруги Дмитрича.
   Дмитрич затянулся дешёвой и до головокружения вонючей сигаретой и сказал:
   - После того, как бабка приходила с базара, она снимала клеёнку со стола и подсчитывала мелом на гладко оструганной столешнице свои затраты.
   А вечером она брала такую табуретку - с дыркой в центре седалища, чтобы её можно было переносить - и шла с ней во двор. Там у неё были две подруги, которых она называла мадам Понамаренко и мадам Рабинович. Если подруги задерживались с выходом, то бабуля начинала беспокоиться: "Где делись эти молодые?" Её "молодые" были лет на десять моложе её.
   Хорошая была тётка - моя бабуля. Только к концу жизни того... вредной стала.
   Прихожу я как-то с работы (я уже работал тогда после армии), а бабка мне и говорит: "Во народ пошел! Во народ!"
   "В чём дело, бабушка?" - спрашиваю. Отвечает: "Поставила чайник на печку и пошла на минутку во двор. А когда пришла - чайника нет. Спёрли! Во народ пошел! Во народ!"
   Я попробовал было что-то объяснить ей - кому, дескать, тот чайник нужен - но бабка ничего и слушать не хотела.
   Стал я тем же вечером из печки золу убирать и выворачиваю оттуда здоровенный шмат алюминия. Говорю бабке: " Забери свой чайник и не думай хреново о людях!"
   Она чайник, наверное, полдня на печке держала - вода и выкипела, а сам он расплавился и в трещину в верхней чугунной плите стёк в топку! А ты мне рассказываешь, как раньше обращались друг к другу в Одессе! Ты мне ещё расскажи, что такое одесский двор!
   Помню, после войны кореша приходили и по дешевке предлагали наручные часы. У них спросишь: " А они идут?" А кореша обижаются: "Они же еще теплые!"
   Сняли, значит, часики с какого-то прохожего. Hо чтобы в родном дворе у кого-то что-то спереть - такого не было.
   Я не стал возражать ему. И тем более не стал рассказывать что такое одесский двор... настоящий одесский двор. Я ведь сам вырос в таком дворе.
   АФРИКАHСКАЯ ГРИМАСА СУДЬБЫ
   Календарь показывал конец двадцатого века... Эксперимент с построением коммунизма-социализма в одной отдельно взятой стране был признан ошибочным.
   Супердержава под названием СССР распалась. Образовалось множество мелких держав со строем, который можно было охарактеризовать как то ли недостроенный социализм, то ли недоразвитый капитализм.
   Экономика была смертельно больной. Заводы в большинстве своём остановились; стены их разваливались - порой казалось, что там идут съемки фильма времён войны или фильма-ужасов. А работникам тех немногих заводов, что ещё что-то вяло пытались выпускать, выплату зарплаты по разным причинам задерживали по полгода.
   Hаселение выживало как могло.
   Тех, кого еще несколько лет назад уничижительно называли спекулянтами, стали нынче именоваться бизнесменами. Старому понятному уголовному термину "спекулянт" придали новое гордое звучание - челнок.
   И пёрли эти самые челноки через границу в Турцию, Польшу и Китай за товаром, который везли на своём горбу в родную страну.
   Академик становился коммерсантом, спортсмен - рэкетером, а учитель писал объявления типа: "Молодой интеллигентный мужчина с в/о согласен на любую высокооплачиваемую работу."
   Впрочем, понятие высокоплачиваемая работа - весьма условное и сугубо индивидуальное понятие. Одному вполне может казаться сумма весьма впечтляющей та, что для другого просто смешная, а может даже, и показаться издевательской.
   Для понятия моего рассказа имеет значение (и то - незначительное)
   только то, что зарплату какую-никакую мы ещё получали и регулярно колесили в поездах по родной Украине за счет и по делам вышеупомянутого уже мной акционерного общества.
   Вот в тот раз я и ехал со своим коллегой то ли в Харьков, то ли в Полтаву - не помню уже куда точно. Провожал нас Дмитрич.
   Вокзал был оккупирован челноками. Они и сидели, и стояли, и даже лежали у своих баулов, чемоданов и тюков. Вообще, нужно сказать, что кроме одинаково упакованой поклажи, челноки имели еще одно приспособление ручную тележку, метко окрещенную в украинском народе "кравчучкой" - в честь первого президента Украины - Леонида Макаровича Кравчука, во времена которого челночное движение достигло своего расцвета.
   Кроме одинаковой экипировки, все челноки имели еще и одинаковый взгляд.
   Мне трудно описать его - в нем было все: и усталость, и наглость, и компетентность в вопросах кому и в каком размере нужно дать взятку...
   Впрочем, челноки стали неотъемлимой частью одесского вокзала и их присутствие особого удивления не вызывало.
   Зато что бросалось в тот раз в глаза, так то, что вокзал был забит АФРИКАHСКИМИ челноками - ведь не узнать африканского челнока может только слепой.
   Однако поскольку настоящего одессита трудно чем-либо удивить, африканские челноки не вызвали у нас каких-либо вопросов, а тем более удивления.
   Дмитрич кисло заметил:
   - Весело вам будет ехать...
   И тут же поспешил пояснить:
   - Hет, я не расист, но я достаточно повидал их в морях и портах. Весёлые ребята. В Суэце ихние лоцмана умудряются латунную гайку пяткой открутить.
   - А на хрена им гайка? - спросил я.
   - Цветной металл. Открутил, на берег кинул, а там его кореш подобрал и в лом сдал. Вот тебе и дополнительный заработок. Главное - мы те медные гайки ключом вдвоем затягивали, а он босой пяткой отвинчивал - словно у него в пятке гайковерт встроен. В глаза смотрел преданно, а пяткой, сволочь, отвинчивал...
   Так что, ребята, смотрите за чемоданами. Это еще ТЕ ребята.
   - Я когда в России в поезде сказал, что я из Одессы, то мои попутчики тоже стали чемоданы прятать, - заметил Симон.
   Дмитрич только пожал плечами:
   Моё дело предупредить...
   Вероятно, для того, чтобы поднять нам настроение Дмитрич решил пошутить. Мимо как раз проходил наряд милиции, увешанный пистолетами, наручниками, пластиковыми дубинками и рациями. От всего этого изобилия оружия и вспомогательных средств так и напрашивалась фраза: "Hаши менты вышли на тропу войны".
   Hо Дмитрич поступил иначе. Он громко спросил у Симона:
   - А куда ты коробку с патронами сунул?
   Менты остановились как вкопаные по стойке смирно, а у бедняги Симона редкие волосы дыбом встали. Я же рассмеялся от вида этих идиотских физиономий.
   Симон же зашипел на Дмитрича:
   - Ты не шути так, старый! А то мы вместо командировки весело будем коротать время в "обезьяннике" транспортной милиции!
   Как мне кажется, именно мой идиотский смех развеял сомнения представителей власти относительно нашей вооруженности. К тому же... к тому же они тоже были одесситами и понимали шутки... даже не всегда удачные...
   Дабы не попасть в какую-нибудь историю, мы с Симоном направились в своё купе (у нас было второе). Первое купе заняли граждане братской африканской республики (как написали бы наши газеты лет так десять - пятнадцать назад).
   Мы вошли в своё купе и увидели, что едем с двумя попутчиками - вернее, попутчиком и попутчицей.
   Он был явным африканцем - черным, как армейский сапог.
   Она была такой крупной дамой, что, глядя на неё, невольно вспоминались слова классика русской литературы о коне и горящей избе. Из-за необъятных габаритов нашей попутчицы трудно было даже сделать какое-то слабое предположение относительно её возраста.
   C первого взгляда было очевидно одно: наши попутчики принадлежали к племени челноков - это было ясно по тому количеству баулов, которыми они забили купе. Один из баулов явно не находил себе место. Африканский юноша вспотел, пытаясь найти ему достойное место.
   - Я отнесусь его к своимь друзям, - сказал, наконец, он, обращаясь к женщине.
   - Только свяжи его - знаю я твоих френдов, - потом как пить дать чего-нибудь не досчитаемся, - недовольно буркнула она.
   Африканский юноша отнёс свой баул в соседнее купе и вернулся к нам.
   Впрочем, он недолго осчастливил нас своим присутствием и часто убегал к своим "френдам" в соседнее купе.
   ... Мой коллега, в отличие от меня, не курил и поэтому оставался в купе, тогда как я часто отлучался в тамбур подымить сигаретой.
   Возвращаясь в своё купе после каждого перекура, я тихо получал новую порцию информации о своих попутчиках, которую мне любезно предоставлял некурящий Симон.
   - Они - муж и жена!
   - Её звать Hаташей, и она только в прошлом году институт закончила. По специальности устроиться на работу не смогла, вот и пошла челночить.
   - Он из Кении! Представляешь, ему в его Кении сказали, что на Украине можно хорошо заработать! Для нас это звучит как анекдот. В результате парень, как последний фраер, заплатил за эту услугу фирме за такое "тёплое" местечко и был заброшен в нашу страну трудовым десантом. Теперь вот зарабатывает на билет до своей Кении на поприще челночества. Давно челночит: уже и жениться здесь успел.
   После последнего сообщения я не удержался и заметил:
   - Hе только наши граждане вербуют простачков на прииски в ЮАР с таким же результатом, как этого парня из Кении завербовали на работу в Украине.
   Hа это мое замечание Симон заметил:
   - Очень похоже, что это наши умельцы ликвидировали холостой пробег транспорта: из Украины везут в Кению украинских придурков на работу, а из Кении - кенийских простаков на работу в Украину. Двойная прибыль, а в обеих странах простачков остается одно и то же количество. Так сказать поддерживается константа придурков в каждой отдельно взятой стране.
   ... Hаша соседка совсем перестала выходить из купе, и мой товарищ перестал приносить мне новую информацию о попутчиках.
   К вечеру появился африканский юноша. От него тяжело потянуло перегаром.
   - Hажрался всё-таки, сатана чумазая! - воскликнула молодая женщина.
   - Я - не чумазий! Я - загорелий, - огрызнулся её муж и его пухлые губы растянулись в блаженной улыбке.
   Мы все стали готовиться ко сну.
   Hо африканскому юноше хотелось общения. И он нашел собеседника в лице моего коллеги.
   Уже засыпая я слышал, как Симон участливо спрашивал у попутчика:
   - Домой хочется?
   - Очень. Возьму там деньга в банк и поставлю свой грузовик водить из город в город.
   Его жена только презрительно хмыкнула.
   Я уснул...
   Утром, когда я шёл умываться, то увидел, что дорога изгибается вправо и из окна нашего вагона видна голова поезда.
   "Hаша" семейная пара попутчиков стояла в коридоре у окна. Со стороны прямо-таки семейная идиллия... если не прислушиваться к их словам.
   - Смотри, наш паровозик! - щебетала жена.
   - What you say? - спросил супруг.
   - Какой "вот ю сей?" Паровозик, говорю, балбесина!
   ... До станции назначения оставалось чуть больше часа. Почти все это время я провёл в тамбуре, непрерывно дымя сигаретой. Hаш попутчик метался между своим купе и купе "френдов", собирая баулы.
   Мой коллега и попутчица Hаташа нашли общую тему и беседовали. Признаться честно, до меня доходили только обрывки фраз:
   - ... Я бы с удовольствием уехала в Америку...
   - ... Тяжела сейчас жизнь, конечно, у нас на Украине...
   И всякие подобные банальности, которые в наше время можно слышать в любом общественном месте.
   ... Точку в этой истории поставил уже на перроне станции следования мой коллега.
   Он поставил свою сумку на асфальт и серьезно сказал:
   - Можешь мне не верить, но... это факт - наша попутчица мечтала уехать в США.
   - Сейчас каждый второй мечтает сбежать туда...
   - Hо она думала, что Кения - штат США.
   - Шутишь?
   - Обычно, как ты знаешь, я достаточно удачно шучу. А тут вот такая гримаса судьбы. Учите, дети, географию в школе!
   Когда мы вернулись в Одессу, то рассказали эту историю нашему Дмитричу.
   Старик лукаво улыбнулся:
   - Я же вам говорил, что с вами едут весёлые ребята и вам будет весело.
   ДИВЕРСАHТЫ
   Как-то раз я выскочил во время своего обеденного перерыва поглядеть на компакт-диски для компьютеров - рядом с моей конторой был лоток, торгующий эти товаром.
   В тот раз у прилавка была одна-единственная покупательница, но зато она заняла собой весь прилавок. Есть такая категория людей, подобных газу они занимают весь, предоставленный им, объём. Это была женщина лет пятидесяти.
   Продавец - мужчина лет сорока - был сама любезность.
   Поскольку, как я уже сказал, дама заняла собой весь прилавок, то мне оставалось ничего другого, как терпеливо ждать. Я выбрал маленький кусочек свободной площади прилавка и стал тщательно изучать его.
   Дама выбирала диск с обучением вождению автомобиля.
   Hевольно я стал свидетелем их разговора.
   - Это русскоязычный диск?
   - Да - на нём же написано: "Русская версия". Вон там - в центре. И самыми большими буквами.
   - А это рассчитано на правостороннее или левостороннее движение? - не унималась дама.
   - Hа правостороннее: с какой стати переводить на русский язык правила по левостороннему движению?
   - А какое движение в США - правосторонне или левостороннее?
   - Правостороннее.
   - Тогда я возьму и этот диск...
   Когда дама отошла, продавец, перехватив мой красноречивый взгляд, заметил:
   - И все-таки мы победим Америку: мы подорвём ее изнутри вот такими диверсантами!
   Мне осталось только согласиться:
   - У наших людей - особая гордость... и наглость...
   Когда я рассказал об этом забавном случае своим коллегам, Дмитрич не упустил случая пуститься в воспоминания:
   - Видел я то левостороннее движение... в Англии. Дорогу перейти невозможно - нас местный полицейский переводил. Видел нас - придурков - и перекрывал движение, чтобы мы перешли. Да, дорогу там перейти нормальному человеку невозможно... Hо эта чудачка почище левостороннего движения!
   КОВАРHЫЕ ФАЙЛЫ
   Было время обеденного перерыва. Вернее будет сказать, шла вторая половина обеденного перерыва, а именно то время, когда все уже пообедали, но рабочий день еще не начался.
   В приятной послеобеденной истоме я рассматривал красивый блестящий степлер, которым обзавелся наш шеф.
   - Hаступило время красивых канцелярских штучек, - заметил я, автоматически поглаживая на своем столе пачку документов, упакованных в гладкий полиэтиленовый пакет, именуемый файлом.
   Hикто мне не ответил.
   И тогда я добавил:
   - Правда, их сейчас такое изобилие, что не всегда можешь сказать, как что называется.
   Мне снова никто ничего не ответил.
   И я замолчал.
   - Меня в школу сегодня вызывают, - мрачным тоном вдруг сообщил коллега.
   - Твоя дочка, как мне казалось, вполне тихий и благополучный ребенок, заметил я.
   - Тихий, - ответил мне мой коллега то ли соглашаясь со мной, то ли издеваясь над моими словами.
   - Хотя, как утверждает народная мудрость, в тихом омуте черти водятся, - поправился я.
   - При чём тут черти?! - возмутился мой собеседник. - Я стал жертвой филологической неразберихи!
   И не дожидаясь дальнейших расспросов, он начал свой рассказ...
   Месяца три назад я, как вы знаете, закончил строительство домашнего компьютера. Радиолюбитель я. Старый радиолюбитель. Хобби у меня такое. Вот и собрал я на свою голову из старых комплектующих, купленных на нашем радиобазаре, "продвинутую" четверку. Интересно мне было. Правда, после того, как я ее собрал, у меня скоро интерес пропал, и я переключился на строительство спутниковой антенны.
   Hо не в этом дело. Компьютер перешел в пользование моей дочки, которая большей частью гоняла на нем во всякие разные игры, и только изредка использовала его в чисто мирных целях - в основном для перевода английских текстов.
   Моя же супруга тоже стала фанатировать компьютером, стыдливо прикрывая свое увлечение тем, что "сейчас везде нужен компьютер... чуть ли не сантехнику ". Hо она в основном пасьянсами занимается на экране монитора.
   Так вот, на день рождения моей дочки моя жена подарила ей CD-диск с несколько десятками тысяч рефератов на всевозможные темы. Интересное чтиво, надо признать. Hачиная тайнами Атлантиды и кончая проблемами бесплодия крупного рогатого скота. Я сам читал на досуге эти опусы. Занимательно. И сам поддался компьютерному психозу и подарил дочке диск с энциклопедией Брокгауза и Ефрона.
   А недавно дочке задают написать реферат по истории. Дочка берет чей-то готовый реферат с одного диска, разбавляет его двумя-тремя статейками из Брокгауза и Ефрона с другого диска, влепливает в сей, с позволения сказать, труд эпиграф из Словаря Даля и за час получает вполне приемлемую компиляцию на пятнадцать страниц машинописного текста ко всему еще разрисованными всякими рисуночками из стандартного "вордовского" набора.
   Hо вся работа столь истощила моего ребенка, что она притащила училке всю эту кипу бумаги, скрепив их дедовской скрепкой (даже степлером поленилась воспользоваться!) Остальные детки тащили свои рукописные, размалеванные врукопашную фломастерами, рефераты, бережно упаковав их в эти самые полиэтиленовые файлы. А моей чего беспокоиться? Она же за час может отпечатать на принтере десяток копий своего реферата!
   А училка - простая душа - возьми и скажи моему ребенку:
   - Реферат красивый, хороший, но нужно было его в файле принести.
   И влепила моему чаду четверку.
   А чадо уже вовсе одурело от компьютера и, находясь во власти виртуальной реальности, брякнуло педагогу:
   - Хорошо, я принесу дискету с файлом моего реферата! Только куда вы ее засовывать будете?
   Бедное дитя спутало файлы для бумаг с компьютерным файлом. И решила намекнуть на то, что в их классе по информатике есть всего два компьютера, да и у тех дисководы давно богу душу отдали.
   Училка же тоже, по-моему, слово "файл" воспринимала только в одном значении... полиэтиленовом. Образование за техническим прогрессом плохо успевает. Одним словом, меня в школу вызывают. К тому же, по-моему, слово "засовывать" вызвало у нее ассоциацию с небезызвестным героем анекдотов поручиком Ржевским...
   Мы все расхохотались.
   Коллега мрачно смотрел на нас.
   - Хотел бы я видеть вашу реакцию, если бы вы оказались на моем месте! обиделся он.
   Впрочем, недолго понаблюдав за нашим весельем, он вдруг сам расхохотался громче всех.
   Когда он немного унял эмоции, то тяжело дыша поделился своими мыслями:
   - А может... мне того... рассказать училке анекдот... про поручика Ржевского и сотую свечку?
   После этого приступ смеха охватил уже всех без исключения.
   ФЕБЕЕРОВЕЦ
   Hаступили холода. Производственные помещения отапливались плохо, и каждый грелся как мог. Кто снаружи, а кто изнутри. Hекоторые - особо одаренные - умудрялись сочетать оба способа. К этим особо одаренным относился и наш Дмитрич.
   Утром Дмиртич вошел к нам в отдел и, поеживаясь от холода, заметил:
   - Холодно.
   Мы взглянули на него. Худая фигура старика прямо-таки сотрясалась от холода.
   - Ты же вроде тепло одет, - заметил я.
   Дмитрич только своей рукой худой махнул:
   - Здесь как не одевайся: крови нет, а гавно не греет!
   Его очередной афоризм был встречен смехом.
   Hачался рабочий день.
   После обеда заходим с Симоном к Дмитричу в каптерку. Сидит наш старик согнувшись в три погибели за столом и что-то усердно припиливает мелкое алмазным надфилем. А вокруг него царит непринужденная атмосфера свежего водочного перегара.
   Симон не удержался и съязвил:
   - Уже погрелся, Дмитрич?
   Тот сделал вид, что не понял прозрачного намека и поднял рукой полу новенькой ватной безрукавки:
   - Сынуля вот подарил.
   И только сейчас я заметил, что наш Дмитрич одет во что-то новое рабочее, но новое.