Наталия Полянская
Пражские сказки

   © Полянская Н., 2013
   © Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013
 
   Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
 
   © Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()
   Моим любимым гримерам

   Направление: Чехия, Прага
   Разница во времени с Москвой: -3 часа

Пролог

   Даша прислушалась к затихающим шагам в коридоре и прошипела:
   – Давай быстрее!
   – Быстро только кошки родятся, – философски заметил подельник, поправляя очки и вновь припадая к клавиатуре. Компьютер у директора был большой, монитор – солидный. Сразу видно, важный человек работает. – Спокойствие, только спокойствие. Все сделаем в наилучшем виде.
   – И быстро!
   – Слушай, ты меня сюда завела, ты безопасность и обеспечивай. А я занят.
   Обеспечение безопасности сводилось к тому, что Даша стояла у двери в кабинет, судорожно вслушивалась в царившую тишину и пыталась понять, застигли злоумышленников на месте преступления или они, как неуловимый Джо из анекдота, никому в студии не понадобились.
   Народу в огромном здании оставалось немного: лишь во втором павильоне, отстоявшем от кабинета директора на пяток световых лет, одна из команд снимала очередной эпизод мыльной оперы, да по коридорам изредка бродили позевывающие охранники. Именно их и следовало опасаться в первую очередь.
   – Так-так-так, – бормотал подельник, стуча по клавишам, как дятел по сосне, четко и дробно. – Значит, меняем все? Вместо кого тебя вписывать?
   Даша отлепилась от двери, на цыпочках прокралась к директорскому столу и заглянула подельнику через плечо.
   – Вместо вот этой, Ирины Городецкой.
   – Жил-был на свете Антон Городецкий, – радостно провозгласил подельник, – бросила жена, он грустил не по-детски!
   – Тише, Казимир! – шикнула Даша. Веселость двоюродного брата обычно заряжала ее позитивом, а сейчас вот – раздражала.
   Его на самом деле так звали – Казимир, – но в отличие от многих несчастных, заимевших в наш просвещенный век странные имена, братец своим несказанно гордился. Он никогда не позволял называть себя уменьшительно Казиком, считая, что это унижает его человеческое достоинство, и в Интернете не использовал псевдонимов. Брат частенько и с гордостью говаривал, что кому надо – те Казимира прекрасно знают. А еще он «шарил в компьютерах», то есть, на Дашин непросвещенный взгляд, был самым натуральным хакером.
   И был ведь, в самом деле. Пароль на директорском компьютере взломал, базу вскрыл – и все это за две минуты.
   – Что меняем?
   – Ну, все, – нетерпеливо проговорила Даша. – Где ее имя написано – пиши мое.
   – Они давно билеты купили. Это нужно сайт авиакомпании тоже вскрыть.
   – А долго?
   – Не, пять минут. Расслабься, сестренка. Вон, кофе попей.
   Кофеварка, тоже солидная, директорская, матово поблескивала в полутьме, но пользоваться ею сейчас – чистейшее безумие. И вообще вся эта затея – безумие, подумала Даша. Уголовное дело, а если и не посадят, то вылететь со студии можно в две секунды. И стыдно. Немного.
   – Ой, Казимир, а может, ну его? – трагически прошептала Даша, прижимая ладони к горящим щекам. – Так ведь нехорошо делать.
   – Сама сказала, что тебе это нужно.
   – Ну да… очень нужно. Но как-то нехорошо.
   – Слушай, тебе эту Городецкую, что ли, жалко?
   – И ее тоже…
   – А мы ей сейчас сюрприз устроим. – Казимир быстро просматривал страницы, мелькали какие-то строки, в которых Даша ничего не понимала, разворачивались панельки, и братец незнамо как успевал все на них читать. – Вот, Новосибирск. Там сейчас погода хорошая, солнышко светит, люди гостеприимные, и вылет послезавтра.
   – Как-то нехорошо, – засомневалась Даша. – Новосибирск…
   – Нехорошо Новосибирск – пусть будет Турция, – согласился покладистый хакер, сдвигая очки на кончик носа. – Молодежная комедия с пляжными приключениями. А?
   – Это лучше.
   – Кто гений? Казимир гений! А почему Казимир гений? Потому что таким уродился и мозг не потерял!
   – Тш-ш!
   В коридоре послышались шаги и голоса, и Даша инстинктивно присела. Казимир перестал барабанить по клавишам, застыв с растопыренными пальцами, словно застигнутый на месте злым колдовством. Двое охранников протопали мимо директорской двери, громко переговариваясь, и злоумышленники отмерли.
   – Ну, вот и готово, – сказал Казимир пару минут спустя. – Билеты на твое имя, распечатаешь дома. Вылет завтра утром, а Городецкой твоей мы позвоним и скажем суровым голосом и про Турцию, и про новый вылет, и улетит она туда утром как миленькая. Пляж – он лучше. Может, тебя на пляж отправить?
   – Я не хочу ни на какой пляж.
   – Тогда Казимир совсем молодец.
   – Спасибо, – сказала Даша, целуя брата в лохматую макушку. Казимир передернул плечами – не любил нежностей. – Совсем молодец ты будешь, если завтра подбросишь меня до аэропорта.
   – Ну-у, – протянул великий хакер, – в конец обнаглела.
   – Я тебе сувенир привезу.
   – Два сувенира, – требовательным тоном сказал Казимир и рассмеялся.

1

   Вспомнила она про то, что ей старушка говорила, поведала о том отцу, взяла прутик и, не теряя времени, отправилась в путь. Шла она, куда ветер дул, как было ей велено[1].

   Марь Иванна Даше несказанно обрадовалась.
   – Ветрова, любовь моя! – прогудела она, открывая могучие объятия. – А я-то думала, кто со мною поедет? Новенькая, не знаю ее, ни рыба ни мясо, кот в мешке! И тут ты! Какими судьбами? Ты же в отпуск собиралась!
   Прага с X века является столицей Чешского государства.
   Город лежит на пяти холмах вдоль обоих берегов реки Влтавы.
   Государственный язык – чешский, широкое распространение имеют словацкий, немецкий, русский и английский языки.
   – Случайно, тетя Маша! – Дарья попыталась обнять главную гримершу, но попытка, как всегда, не увенчалась успехом: обхватить Марь Иванну полностью решительно невозможно. – Отпуск перенесла, а тут такое предложение. Новенькая в Турцию полетела. Там для начала полегче.
   Даша отчаянно трусила и боялась, что вот прямо сейчас, не сходя с места, ее разоблачат – но никому не было дела до Дарьи Ветровой, вернее, дела неприятного. Все вокруг – знакомые, все хотели обниматься, болтать, сплетничать о коллегах, ругать работу – и никто не собирался, в лучших традициях полицейских сериалов, надевать на Дашу наручники и волочь ее в отделение.
   А значит, Казимир и вправду гений.
   – Ну как же ты без отпуска? – сокрушенно покачала головой Марь Иванна. – Себя загонять не годится, голубушка!
   – Мы же в Прагу летим – чем не отпуск?
   – Ты надеешься увидеть хоть кусочек этой Праги, наивная?
   – Я верю, что добро победит зло!
   – Не в нашем случае. У нас весь сериал про зло. И если ты едешь, возьми у помрежа книжку – главный велел ознакомиться.
   Съемочная группа, вылетающая в Чехию, прошла регистрацию отдельно по договоренности с руководством аэропорта; багаж тоже сдавали отдельно, чтобы не задерживать ни в чем не повинных пассажиров. Марь Иванна лично проследила за тем, что сотрудники Шереметьево хорошо поняли, насколько ценными являются гримерские кофры – и лишь убедившись, что все в порядке и оставив несчастных сотрудников трясущимися мелкой дрожью, величественно поплыла на таможенный контроль.
   Даша ее обожала. Марию Ивановну Баголей, которую, разумеется, нельзя было знать иначе, чем Марь Иванна, любили все – да и как ее можно было не любить? Свое дело она знала превосходно, ездила за собственные деньги учиться на Запад и, хотя частенько ругала российское кинопроизводство на чем свет стоит, прилагала все усилия, чтобы ситуацию улучшить. Заполучить Марь Иванну на свой проект хотели все режиссеры, кто слышал о ней хотя бы краем уха, а она выбирала те фильмы и сериалы, которые ей нравились, и для многих это служило некоторым образом мерилом качества. Если Баголей в обойме, значит, смотреть фильм можно. С ней было хорошо и удобно работать, она пекла громадные пироги с мясом, которыми угощала и гримеров, и актеров, у нее было четверо детей (старшего цинично и неизбежно назвали Вовочкой) и добродушный муж, похожий на ленивого сенбернара. Даша отчаянно боялась, что Марь Иванна узнает о ее фортеле и осудит, однако впустую переживать не имело смысла, и само собой беспокойство уходило на второй план: уже пройден паспортный и таможенный контроль, уже скоро объявят выход на посадку, уже все, все, все!
   Хотя бы на три недели.
   Как добраться до Праги. Прямые рейсы в Прагу летают из Москвы (время в пути 2 часа 15 минут), Петербурга, Ростова-на-Дону, Самары и Екатеринбурга. Все рейсы прибывают в аэропорт Рузине, находящийся в районе Прага -6. Второй аэропорт, принимающий чартерные рейсы из России, – в городе Пардубице. Кроме того, можно воспользоваться поездом через Украину (48 часов пути) или через Белоруссию (36 часов).
   В аэропорту Даша еще нервно оглядывалась, боясь увидеть в толпе преследователя, как бывает в фильмах: вот ты натыкаешься на злобный взгляд незнакомца в черной кожаной куртке и сразу понимаешь, что дело твое труба! Для полноценного эффекта это должен быть террористического вида тип откуда-то из Чечни или – если фильм американский – из Ирака. И еще обязательно с рукой, засунутой в карман куртки, чтобы сразу стало понятно: у него там безжалостный, отливающий вороненой сталью пистолет.
   «Поработаешь в кино еще лет десять, и не так фантазия разыграется», – мысленно сказала Даша сама себе, устраиваясь в самолетном кресле. Место оказалось хорошее, у иллюминатора, но наслаждаться жизнью не дали: Марь Иванна, пошарив в сумке, протянула книжку:
   – Давай, читай. Или пролистай хотя бы.
   Даша с сомнением посмотрела на великое произведение искусства, ставшее основой нового сериала. На обложке худой тип со смурным выражением лица, мертвенно бледный, держал в руках склянку с чем-то подозрительно красненьким. Глаза типа заволакивала неземная печаль, а за спиной его вздымались острые башни и крепостные стены. Нечего и говорить, что одет он был в черное. Хорошо хоть, не чеченец.
   – Это что?
   – Это первая часть, – обнадежила ее тетя Маша. – Есть еще и вторая, из одной сериал бы не вышел. Почитай, почитай, не так плохо, как с виду.
   И оказалось действительно не так плохо.
   В Праге шел дождь.
   – Ну-у, приехали, – недовольно протянул кто-то за Дашиной спиной, когда самолет катился к зданию аэропорта; по окнам быстро-быстро бежали юркие водяные струйки. – Стоило из Москвы улетать. Там послезавтра плюс двадцать пять обещают…
   – Ага, в бензиновых парах и дачниках, – откликнулся кто-то еще, и рядом засмеялись.
   Даше было все равно – дождь, не дождь. Москва, со всеми ее неприятностями, страхами и неопределенностью, осталась позади, а впереди только – привычная работа на износ, влажный блеск чужих мостовых, оконные взгляды незнакомого города.
   Как-то так случилось, что за всю свою жизнь (почти тридцать лет, немало уже!) Даша ни разу не побывала в Чехии. В Турцию летала отдыхать, в Египет, в Грецию, ездили снимать в Германию, во Львов. А Прага оставалась точкой на карте, как и неисчислимое множество городов.
   Впрочем, не стоит обольщаться: возможно, удастся увидеть лишь огороженные куски улиц и внутренние помещения киностудии, которые российская компания «Первый кадр» арендовала для работы.
   Часть группы – режиссер, помощник режиссера, осветители и операторы, ребята из хозяйственного департамента, отвечавшие за проживание и транспорт, – находилась в Праге уже неделю, присматривая локации и перекраивая расписание. Прилет гримеров, костюмеров и остатков актерского состава означал, что начало работы близко.
   – А звезды-то у нас есть? – спросила Даша одну из своих коллег, Таню Игнатову, пока ждали выдачи багажа. Марь Иванна ушла принимать гримерские кофры, поручив заботам «девочек» свой чемодан. – Пока одна молодежь.
   Актеры стояли отдельной группой – еще не растиражированные лица, засветившиеся на экранах страны по несколько раз, громкий смех, важные разговоры. Ни одного старше тридцати не было, а Даша, пролиставшая наскоро книгу, теперь знала, что там есть и пожилые персонажи.
   – Есть, – ответила спокойная Игнатова. – Они вчера сюда прилетели.
   – Кто?
   – Дима Галахов, – еле заметно улыбнулась Таня, и Даша отразила эту улыбку – невозможно от нее удержаться, когда говоришь об этом человеке. – Стас Каргальский – не помню, видела ли ты его, он у Сестрорецкого в «Черных очах» брата главной героини играл.
   – Такое лицо скуластое, брови, как у русской красавицы? – припомнила Даша.
   – Точно. Я его там гримировала, на кудри столько геля извела… Марина Флит играет, Тихомиров.
   – Ого, сама Флит? Она же за небольшой гонорар с места не сдвинется. У нас спонсор?
   – Да, – кивнула Таня, – деньги вложены.
   – Надо же.
   Обычно руководство сериалов, которые потоком производились в «Первом кадре», изыскивало добрых людей со стороны, готовых пожертвовать некую сумму на развитие отечественного киноискусства в счет будущих прибылей. Имелся определенный порог, за который не выходили, чтобы не делать производство непомерно дорогим. Большая часть интерьерных сцен снималась на собственной студии в Москве, и выезд за границу, если таковой требовался, проводился обычно с максимальной экономией. Отправиться снимать в Крым значительно легче, чем в Чехию, для въезда на территорию которой требуется действующая шенгенская виза. Даша порадовалась, что у нее таковая имелась: добрые греки расщедрились и дали годовую, которая еще не истекла.
   Но присутствие в «выездном» сериале звезд, да не одной, а нескольких, говорило о щедрости спонсора и массе других вещей, о которых Даша расспросить Таню не успела: багажная лента сдвинулась, отвратительно заскрипев, и на нее с гулким стуком начали вываливаться чемоданы.
   Встречала прилетающих невысокая женщина в джинсах и толстом свитере, по которому галопом скакали вязаные звездочки, – помощник режиссера, Лена Янаева, которую Даша знала по предыдущему проекту. Работали вместе над художественным фильмом, где режиссер был тот же, что и здесь. О тех временах у Даши остались самые приятные воспоминания, а потому Лене она улыбнулась широко и искренне – и получила в ответ такую же улыбку на широком и не слишком красивом, без грамма косметики лице.
   – Привет, – сказала Лена. – Мейл я получила. Очень хорошо, что ты с нами.
   – Да, перетасовали в последний момент. – Нервная дрожь, вызванная необходимостью обманывать, почти улеглась, и Даша почти уговорила совесть и чувство вины. Разве плохо будет Ире Городецкой, кто бы она ни была, в Турции? Там сейчас солнце жарит и вообще рай – а здесь дождик идет. – Поставила меня на довольствие?
   Это у них шутка такая была.
   – Конечно, получишь порцию подножного корма, – усмехнулась Лена. – Извини, Даш, позже поболтаем. Мне нужно всех пересчитать.
   Двадцать минут привычной суеты, подсчет людей, подсчет багажа, возвращение актеров из курилки – и всех погрузили в белый автобус «Мерседес», приткнувшийся на стоянке среди других таких же. Правда, в остальные загружались довольные туристы, уже расчехлившие фотоаппараты, а приехавшей группе предстояла работа, работа и только работа.
   Ну, хоть из окошка посмотреть.
   Однако, естественно, никто не собирался катать киношников по городу – старинный центр лежал совсем в другой стороне. А груженый автобус, покряхтывая, выполз со стоянки и сразу вписался в движение на оживленном шоссе, напоминающем МКАД. Прага виднелась слева скопищем домов, проглядывающей зеленью парков. Дождь прекратился, из-за туч вылезло солнышко, засверкало в лужах и вымытых боках машин, принеся беспричинную радость.
   Хорошо жить на свете!
   Ехать было недалеко, тем более что в отличие от Москвы пробок на шоссе не наблюдалось. Вскоре автобус свернул к киностудии «Баррандов» – одному из старейших кинематографических заведений Европы, недавно справившему восьмидесятипятилетний юбилей, – это пока все, что Даша о ней знала. Но испытала привычное, подкатывающее к горлу волнение, когда увидела студийный забор и стройные ряды павильонов и уловила знакомую, ни с чем не сравнимую суету.
   Даша очень любила кино – и изнутри, и снаружи.
   – А ну тихо! – гаркнула Лена на громко хохочущих ассистентов по свету, перекрывавших по громкости всех остальных, и, дождавшись тишины, объявила: – Через пятнадцать минут назначен общий сбор в ATB-5, это наш основной павильон на все время съемок. Выгрузка и размещение – позже, сначала режиссер хочет всех видеть. Затем я покажу ваши рабочие помещения. Все вопросы также после собрания.
   Автобус остановился прямо у громадных ворот – входа в павильон ATB-5 – и распахнул двери. Даша следом за Юлечкой Тереховой, работавшей в гримерных «Первого кадра» уже год, вышла на улицу и глубоко вдохнула, стремясь вобрать как можно больше вкусного весеннего воздуха. Все-таки май в Европе разительно отличается от российского. Нет этого неповторимого духа проснувшихся березовых лесов, зато пахнет другими цветами и деревьями, другими машинами и людьми, другими камнями. А кино везде пахнет одинаково – восторгом.

2

   Когда художники явились, король сказал им так:
   – Достопочтенные господа мастера! Вы приглашены затем, чтобы каждый из вас нарисовал мой портрет.

   Павильон АТВ-5 оказался немаленьким: минимум восемьсот квадратов, прикинула Даша, а то и побольше. Часть его уже занимали смонтированные декорации, часть была отгорожена – видимо, там находилась выделенная гримерам и костюмерам территория. По всему периметру шли два балкона, один над другим, позволяя перемещаться и перемещать технику на необходимой высоте. Открытые ворота в соседний павильон еще раздвигали пространство. У соседей было шумно и весело, катались бодрые погрузочные машинки и слышалась громкая английская речь.
   – Ну, нормально, – сказал рядом с Дашей долговязый парень – имени она не помнила, знала только, что помощник осветителя, – развернемся.
   Она тоже считала, что развернутся. За свою карьеру Даше где только не приходилось гримировать – в подвалах, на улицах под дождем, на детских площадках и в подъездах, в чистом поле среди меланхолично жующего жвачку домашнего скота, в тридцатиградусный мороз на продуваемой всеми ветрами замерзшей Волге… Теплый павильон – это же просто прекрасно, хотя никто не отменял ни подвалов, ни холодных улиц: натурным съемкам отводилась немалая часть сериала, иначе смысла ехать в Прагу не имелось бы.
   Неподалеку от уже смонтированной декорации был устроен импровизированный конференц-зал: столы, стулья, длинные скамейки, на которых обычно поджидают своей очереди многочисленные участники массовки, и шведский стол, к которому все и кинулись за чаем, кофе и печеньем. Лена безуспешно попыталась остановить коллег, но куда там. Впрочем, порядок все знали: брали себе стакан с горячим напитком, нагребали печенья из громадных мисок и понемногу рассаживались. Даша устроилась рядом с Марь Иванной во втором ряду, похрустывая добычей и отхлебывая кофе, оказавшийся, надо отметить, превосходным.
   – Ведущие приехали, – сказала Марь Иванна, и Даша, оглянувшись, действительно увидела Марину Флит, шествовавшую к стоявшим в стороне стульям так, будто шла по красной дорожке в Каннах, и сопровождавшего известную актрису Диму Галахова, блистательного, как всегда. За ними подтянулись и остальные ведущие актеры, среди которых выделялась эффектностью наряда (не каждая девушка решится на леопардовое платье и меха в середине майского дня) и непередаваемым оттенком светлых волос юная дива.
   – А это кто?
   – Эта беленькая? – хмыкнула тетя Маша, сразу сообразив, кого Дарья имеет в виду. – Это наши деньги, милая. Восходящая звезда Элеонора Шумкова, чей весьма состоятельный муж и согласился спонсировать этот сериал.
   – О-ой, – протянула Даша, по-новому оценив и платье, и меха, и блондинистость и мысленно поставив на всем этом жирную отметку «неприятности».
   – Угу, – согласилась Марь Иванна.
   Через пару минут в сопровождении Янаевой появился и режиссер – и все собрались, подтянулись к центру, пригасили разговоры.
   С Сергеем Дмитриевичем Юрьевым Даша уже работала, и режиссер чрезвычайно ей нравился. У него был особый подход к кинопроизводству – личный. Он запоминал по именам всю команду, не ставил себя в позицию небожителя и при этом умудрялся управлять разношерстной творческой толпой так, что все только диву давались. Перечить ему было бессмысленно, нормально обсудить спорный вопрос – легко. Он носил клетчатые рубашки, джинсы и кожаные жилетки, но на ковбоя не походил, а напоминал скорее парижского художника, только без берета. Его любимой присказкой была приобретшая в его устах новый смысл пословица «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день». Юрьев был кудряв и вечно слегка небрит, крепок, словно деревенский мужик, добродушен, с неугасимым огнем в глазах. С этим человеком съемки из трудной работы переходили в разряд приключений, и это делало Юрьева чуть ли не волшебником. Ему еще сорока не исполнилось, а критичные коллеги уже начинали его уважать.
   Остановившись в центре композиции, обозрев собравшихся, еле заметно улыбнувшись царственной Флит и кивнув кому-то в задних рядах, Юрьев негромко сказал:
   – Здравствуйте.
   С ним вразнобой поздоровались. Даша, любопытничая, бросала взгляды на леопардовую диву, скрестившую безупречные ноги и лениво моргающую, словно сонная кошка. Лена устроилась рядом со звездами и что-то вполголоса говорила улыбающемуся Галахову; тот слушал и кивал.
   – Я рад, что вы все благополучно добрались, не разбрелись по дороге и готовы к работе. – Режиссер оперся руками на стоявший позади стул, и Даша подумала: сядет на него, не сядет? Не сел. – Кто еще не выучил или поленился, меня зовут Сергей Дмитриевич Юрьев, я здесь самый главный, и это означает, что я буду измываться над вами разными способами, а вы мне и возразить не сможете, бедняги. – Смех в задних рядах. – Кое-кто из вас со мной уже работал, кто-то делает это впервые, и для нас всех это новый проект, поэтому я вкратце объясню основные правила. Первое: мы в Праге, и это хороший повод оставить русское разгильдяйство дома, а приобретенные здесь навыки привезти на родную студию, где мы будем заканчивать сериал. Отступления от графика неизбежны, однако не станем их искусственно вызывать. Второе: я не терплю в своей команде противоправных действий, лени и пьянства. Многие, наверное, оживились, прилетев в Чехию, – такое пиво, кнедлики на закуску… Пожалуйста, но не в этой жизни и не во время рабочего дня. Если кого-то из вас застигнут на месте преступления, если кто-то не сможет выйти на работу, потому что ночью пошел в бар и перебрал, он будет уволен немедленно. Здесь есть прекрасные чешские ребята, которые смогут заменить выбывшего. Никаких исключений. Кнедлики – национальное блюдо чешской кухни. Изготовляются из картофеля или из теста. В зависимости от начинки, могут быть закуской, основным или сладким блюдом.
   Он сделал короткую паузу, чтобы до присутствующих дошел смысл сказанного, однако никто и не усомнился в его словах.
   У Юрьева была определенная репутация.
   – Хорошо, – кивнул режиссер. – И третье, самое главное: мы все здесь одна команда, которая делает прекрасный сериал. Лично я намерен получать удовольствие на полную катушку. А так как я тиран и деспот, вам придется делать то же самое. А?
   Народ засмеялся, кто-то зааплодировал. Лена смотрела на Юрьева – она не улыбалась, но улыбка жила во взгляде.
   – Работать мы будем и на студии, и в городе. Все необходимые разрешения получены, места съемок размечены, свежий план вам выдадут. В мае в Праге достаточно много туристов, но, учитывая специфику нашего сериала, мы частенько будем трудиться по ночам, поэтому как следует выспаться не надейтесь.
   Дежурная шутка – на съемках никто не высыпается.
   – Я просил всех ознакомиться с первоисточником. – Юрьев взял со стола уже знакомую Даше книжку с мрачным типом на обложке и выразительно ею помахал. – Кто это сделал?
   Руки подняли почти все – в данном случае просьба равнялась приказу.
   – Очень хорошо. Итак, роман-дилогия «Властители ночи» авторства Амалия Темникова – о чем это?
   – О вампирах, – раздалось со всех сторон.
   – Смотрите-ка, действительно читали! – притворно удивился Юрьев. – Для тех, кто еще не прочел, сюжет вкратце таков. В древнем городе Праге вампиры живут веками, и жили довольно мирно, пока не обнаружилась некая странность: один из них научился выходить на солнце. Это давняя мечта всех бессмертных, в том числе их предводителя – Могильного Князя. Естественно, за ренегатом и его секретом начинается охота, плетутся интриги, льется кровушка.
   – Крови, кстати, мало закупили, – пробормотала Марь Иванна, – но у чехов хорошая, потом возьмем…