Наталия Землякова. Карнавал в последние выходные августа

   – Две, – тихо прошептала стилистка. – Две вещи. Нам нужны две картинки.
   Бекетов почесал свою коротко стриженную голову и стал ходить туда-сюда вдоль кронштейнов с одеждой. Лиза видела: он абсолютно не знает, что выбрать. Но она нарочно медлила и не спешила сразу прийти ему на помощь. Наконец, когда Иван в абсолютной растерянности притормозил возле белой сорочки, она решила, что настало время выручать. Но сделать все надо так, чтобы он и секунды не сомневался, что сам сделал свой выбор. Только он. И никто другой.
   – Вы правы, эта белая рубашка – отличный вариант, – она подошла к Ивану как можно ближе и сняла сорочку с вешалки. – Примерьте. А заодно и вот эти черные брюки.
   Лиза и глазом не успела моргнуть, как он сбросил свою одежду и остался стоять в одних трусах. Это произошло настолько быстро, что она даже не успела подумать о том, как ей надо реагировать. Она смотрела на него во все глаза и не могла оторвать взгляда. Под поношенными дешевыми тряпками скрывалось самое красивое мужское тело, которое ей когда-либо приходилось видеть не на экране, не на фото, а в жизни. Иван был так ловко, крепко и красиво сложен, что ни одна женщина не смогла бы остаться равнодушной. Лиза почувствовала, как заливается краской, но ничего поделать с собой не могла. Поэтому она выбрала самый верный, самый опасный способ борьбы – смело посмотрела Бекетову прямо в его темно-синие глаза. Он не отвел взгляд. Впрочем, Лиза на это и не надеялась. Мужчины, обладающие такой внешностью, привыкли к подобным женским взглядам. Но ее удивило, что в его глазах она не прочитала столь обычной для привлекательных мужчин уверенности в собственной неотразимости. Во взгляде Ивана Бекетова было совсем другое. В нем читалась абсолютная уверенность в своей мужской силе. И внешность тут была абсолютно ни при чем.
   А вот трусы на нем были дурацкие – ярко-красные задорные перцы-чили на черном фоне. Увидев их, Лиза чуть было не поморщилась, настолько это было неуместно и пошло. Бекетов же слегка смущенно улыбнулся:
   – Согласен, трусы идиотские. Это нам девчонки в училище подарили в прошлом году на двадцать третье февраля. Мол, на курсе у нас учатся самые суперперцы. Я и не носил их никогда. А сегодня, сам не знаю почему, вдруг взял и надел. Извините.

* * *

   Лиза решительно шла по коридору редакции. Она хотела как можно быстрее укрыться в своем кабинете, закрыть дверь и успокоиться. «Конечно, – думала она, – легко быть таким наглым и самоуверенным, когда тебе только двадцать один, а ты уже звезда. Можно носить трусы хоть в ромашки, хоть в перцы». Она вспомнила про то, как быстро Бекетов перед ней разделся, и снова залилась краской. «Наверное, старею, – грустно покачала головой Лиза. – А иначе почему я вдруг так остро стала реагировать на молодых смазливых актеров? Сколько их было на моем пути – этот первый, что ли?» Но ей начало очень нравиться, как звучит его имя – Иван Бекетов. Уверенно, по-мужски. Она несколько раз шепотом повторила:
   – Иван Бекетов. Иван Бекетов...
   – Вы меня извините, я же понимаю, что это ваш бизнес – наряжать нас в разные красивые шмотки.
   Бекетов вошел в ее кабинет часа через два, даже не постучавшись. Наверное, молодого нахала без звука пропустила Марта, потрясенная его красотой. «Пройдет всего два месяца, и точно так же будут потрясены и влюблены в Ивана Бекетова все девушки страны», – подумала Лиза. И вдруг эти девушки (между прочим, читательницы журнала «STYLE Москва») стали ей отвратительны: молодые, нахальные, слишком ярко и слишком модно одетые. А еще Лиза ужасно расстроилась, что ради вечерней встречи с партнерами вырядилась в элегантное и жутко дорогое черное платье. А еще эта укладка «волнами», которая тоже моложавости не прибавляет. Надо было быстро, пока шли съемки, заколоть волосы в «хвост».
   Лиза чувствовала себя неловко и даже не знала, чего она хочет больше: чтобы Бекетов поскорее убрался или, наоборот, чтобы уселся на белый диван в ее кабинете и долго-долго рассказывал о себе. Лизу вдруг начали интересовать подробности его жизни. Она даже подумала, что надо было бы самой взять у него интервью. Но, как известно, беседовать с начинающими актерами – это не дело главного редактора. Вот станет настоящей звездой – тогда с ним поговорит сама Лиза Соболевская.
   Но Бекетова все эти условности, похоже, ничуть не интересовали. Он уселся на диван, на фоне которого его одежда выглядела еще более старой и поношенной, и стал с интересом разглядывать кабинет Лизы.
   Белые стены, белый пол, белая мебель... Цветными были только многочисленные фотографии, густо развешанные на специальном стенде. На них была изображена улыбающаяся Лиза в обнимку со знаменитостями разного сорта и калибра.
   – А можно мне чаю? – попросил Бекетов. – А то я так устал на этих ваших съемках. Да и холодно тут у вас как-то.
   Произнес он это громко и еще раз, но уже с опаской оглядел «снежное королевство» Лизы Соболевской.
   Лиза позвонила Марте и попросила сделать два чая.
   Она давно не чувствовала себя настолько неловко. И только железная воля помогала ей держать себя в руках и ничем не выдать напряжение.
   – Лиза, вы на меня не обижайтесь. Я же понимаю, у вас такой бизнес, – улыбнулся Бекетов.
   – Так же, как и кино. Все сейчас – бизнес, – пожала плечами Лиза.
   – Нет, некоторая разница имеется, – мягко, но уверенно ответил Иван. – В кино не всегда бизнес. Иногда случаются и произведения искусства.
   Так лишь одной фразой Иван Бекетов смел все то, чему Лиза Соболевская отдала десять лет своей жизни, и даже не заметил этого.

   КРАТКАЯ ИСТОРИЯ УСПЕХА ЛИЗЫ СОБОЛЕВСКОЙ
   Она никогда не любила город, в котором родилась и выросла. У Лизы с самого детства было лишь одно желание – рано или поздно сбежать из этого насквозь отсыревшего города. Но она никогда и ни с кем не делилась своими мыслями. Ее не понял бы никто – ни друзья, ни родители. Родной город было принято любить, восхищаться его особенностью и превосходством перед слишком шумной Москвой.
   А Лиза Москву полюбила сразу – за сумасшедший ритм и размах, за неограниченные возможности, пускай порой совершенно призрачные. Попав в столицу впервые лет в двенадцать, она с нетерпением ждала того момента, когда сядет в поезд Петербург–Москва и уедет навсегда. Ждать пришлось десять лет. Сначала Лиза закончила школу с золотой медалью, как и положено девушке, чьи родители преподают в университете. Затем – филфак. А что иное может выбрать девушка из приличной семьи, которая выросла на Фонтанке и сама не знает, чего хочет, однако любит читать книжки и ходить в театры?
   В 22 года Лиза приехала в Москву, сняла комнату на двоих с подругой, выдохнула и огляделась по сторонам.
   Она довольно быстро поняла, что самая необычная и интересная жизнь кипит в только-только появляющихся глянцевых журналах. И, что немаловажно, там платят самые большие гонорары. Это обстоятельство тоже сыграло решающую роль в выборе Лизы Соболевской. Она очень рано поняла, что собственные деньги – это гарантия независимости.
   В первый год жизни в Москве события развивались стремительно. Лиза писала сразу в несколько журналов, ездила в командировки – причем не отказывалась ни от чего. Если надо было отправиться за тридевять земель для того, чтобы сделать репортаж с киносъемок, то Лиза соглашалась легко и просто. Ей и правда все это было интересно. А если интересно, разве может быть трудно? Но в актеров она никогда не влюблялась. Вернее, ей казалось, что она сама не может привлечь их внимание. Худощавая, среднего роста, с темно-пепельными волосами и глазами невыразительного серого цвета. Ничего особенного. Просто еще одна журналистка, которая задает не самые глупые вопросы.
   У Лизы периодически возникали романы с коллегами, но они как-то быстро угасали. Когда подобная история повторилась в третий раз, Лиза подумала, что чего-то в ней не хватает – то ли красоты, то ли особой женской энергии. Правда, сама она была склонна во всем винить того, кто еще во времена учебы в институте стал ее первым мужчиной. Стал случайно, почти между делом. Аспирант Юрий Колоколов приехал сдавать, кажется, кандидатский минимум из своего Челябинска и как-то в студенческой столовой заговорил с Лизой. В нем не было ничего особенно привлекательного. Просто он был очень веселый и энергичный молодой человек.
   Аспирант пригласил Лизу к себе в общежитие и словно невзначай предложил заняться сексом. Она так же легко согласилась – просто из любопытства. Естественно, ничего такого особенного она не испытала, поэтому когда аспирант уехал домой, то даже не грустила. Но прошла пара месяцев, Лиза заскучала и вбила себе в голову, что она влюблена в Колоколова. И тут же начала действовать. Купила билет на самолет и полетела в Челябинск.
   Когда аспирант увидел Лизу на пороге своей квартиры, то потерял дар речи. Но предложил войти. Затем повел показывать родной Челябинск. И во время экскурсии рассказал, что уже давно, а именно – два месяца, влюблен в солистку ансамбля народных танцев. И даже показал ее фотографию. Естественно, это была миловидная блондинка с круглыми щеками. В таком соревновании Лиза с ее невыразительной внешностью была обречена на поражение. Они с аспирантом до вечера гуляли по городу, он даже как-то невнятно предложил заняться сексом, но Лиза отказалась. Вечером он проводил ее в аэропорт и, кажется, вздохнул с облегчением. Колоколов до последнего момента боялся, что Лиза сообщит о беременности, и тогда ему, как преподавателю института, придется жениться. А как же тогда быть с круглолицей танцовщицей? На прощание Колоколов все же не удержался и спросил Лизу, зачем она приезжала. И услышал ответ, который серьезно и надолго подорвал его веру в себя. «Я люблю одного человека, но надеялась, что, увидев тебя, смогу забыть его – все-таки ты мой первый мужчина. Но сейчас окончательно поняла – я не люблю тебя, так что прощай».
   Но Лиза соврала – она ни в кого не была влюблена. Просто ей хотелось, чтобы последнее слово оставалось за ней – всегда, в любой ситуации. Наверное, именно поэтому ее отношения с мужчинами складывались драматично и сложно. Она не влюблялась в тех, кто любил ее. Она выискивала того, кто никак не мог ответить ей взаимностью, и жила воображаемыми отношениями – гораздо более интересными, чем те, что могли сложиться в реальности.
   Настоящий роман случился в жизни Лизы ровно за год до того, как ее пригласили возглавить вновь открывающийся журнал «STYLE Москва». К этому моменту Лиза благодаря энергии и напору сумела стать одним из самых уважаемых авторов глянцевой журналистики. Да и внешне она преобразилась: волосы приобрели изысканный цвет старого золота, и глаза на их фоне стали похожи на серый бархат. Вообще тогда было в особом почете слово «стильный». И Лиза Соболевская была одной из самых стильных журналисток начала 90-х. Ее легкая питерская отстраненность и абсолютное отсутствие желания понравиться придавали ей дополнительный шик.
   Сергея Светлова она встретила совершенно случайно на какой-то вечеринке, которая потрясала купеческим размахом. Еды и напитков было столько, что можно было накормить полгорода. Но пригласили избранных. Кажется, это была презентация какого-то фильма. Впрочем, никто из присутствующих о нем даже и не вспоминал.
   – Вот это угощение! – услышала Лиза за спиной.
   – А по-моему, просто ужас! – ответила она.
   Обернулась и увидела симпатичного мужчину в хорошо скроенном черном костюме, невысокого роста и лысоватого. Но в нем ощущалось то самое спокойствие, которое в мужчинах ценится гораздо больше, чем внешняя красота.
   – Правильный ответ, – кивнул он. – Вы победили. Поехали в ресторан.
   – А что, разве я участвовала в каком-то конкурсе? – удивилась Лиза. – Спасибо за приглашение, но я уже поела.
   – Так я же вас не есть приглашаю, а поговорить, – улыбнулся мужчина.
   У них с Сергеем все получилось как-то слишком быстро. Она даже сама не поняла, что происходит, но они уже жили вместе. Только спустя некоторое время Лиза поняла, что привлекло ее в этом человеке – забота. О ней никто и никогда не заботился так, как этот мужчина. Сергей покупал ей шубу, потому что холодно. Новый телефон – потому что старый плохо работает. Иногда его забота граничила с занудством, но Лиза все списывала на разницу в возрасте.
   А спустя полгода он исчез. Просто ушел утром и вечером не вернулся. Лиза впала в панику, звонила его друзьям. Они советовали не шуметь. И тут Лиза поняла, что она ничего про Сергея не знала – ни откуда он, ни чем занимается. Все шесть месяцев их романа она продолжала бегать по редакционным заданиям, легко принимала его заботу, но не вникала в жизнь человека, который был с ней рядом. Впрочем, интуитивно она всегда чувствовала, что лишних вопросов задавать не нужно. Такие тогда были времена.
   Лиза еще несколько месяцев прожила в квартире, арендованной Сергеем, так как деньги хозяевам были уплачены за год вперед. И хотя она всем подругам говорила, что ждет возвращения Светлова, точно знала – он не вернется. Отныне ей снова надо надеяться только на себя.
   Лиза готовила пилотный номер журнала «STYLE Москва», когда в стране бушевал кризис 1998 года. Но никакой дефолт ей был не страшен. Разве может финансовый обвал сравниться с тем, что ей пришлось пережить, когда она участвовала в конкурсе на должность главного редактора? Ее вызывали на собеседование бесчисленное количество раз, она снова и снова рассказывала о том, как ей удастся сделать журнал самым модным, самым живым, самым читаемым. Она ни секунды не сомневалась, что у нее получится. Разве может быть по-другому? Ей было всего 26, и она безгранично верила в свои силы.
   Лиза Соболевская понравилась издателям – двум похожим как братья-близнецы бизнесменам, которые решили вложить деньги в создание глянцевого журнала. Не последнюю роль сыграли рекомендации уважаемых журналистов, которые дали Лизе отличные характеристики. Потом, в благодарность, Лиза Соболевская давала им работу в журнале и даже платила повышенный гонорар. Она всегда помнила о тех, кто помог ей. Одним из таких людей стал всеми уважаемый и очень авторитетный в глянцевых кругах Влад Князев. Тогда ему было чуть за сорок, и он был в самом расцвете своей славы. Никто не мог написать о голливудских дивах так трогательно и красиво, как Князев. Журналы в очереди стояли, чтобы заполучить его высокохудожественные опусы. Да и сам он выглядел как произведение искусства – никто во всей Москве не мог так идеально подобрать галстук к рубашке. Правда, Лизу в его внешности всегда смущало отсутствие какой-либо спонтанности – было ощущение, что, прежде чем выйти из дому, Влад Князев проводит у зеркала не менее трех часов. Но нельзя было не признать, что он очень красив – высокий, с отлично подстриженными слегка седыми волосами. У Лизы порой мелькала шальная мысль – вот бы подсмотреть, как выглядит Влад Князев в те минуты, когда нет публики. Интересно, в каком виде он расхаживает по своей квартире? А вдруг дома он позволяет себе расслабиться и предпочитает, например, спортивные штаны с вытянутыми коленками или замусоленный халат? Но ответа на этот вопрос не знал никто. Потому что Влад Князев никого к себе в гости не приглашал. Но с Лизой они очень часто встречались – в редакции, на презентациях, часто вместе ходили в рестораны и на концерты классической музыки.
   Лиза очень любила беседовать с Владом Князевым, потому что в нем органично сочетались почти рабское преклонение перед всем прекрасным и ироническое к нему отношение.
   О сексуальной ориентации Влада сплетничали постоянно, но никто ничего наверняка не знал. По слухам, когда-то он был женат. Князев жил на широкую ногу, и поговаривали, что ему принадлежат акции в нескольких глянцевых журналах. Что было бы вполне оправданно, ведь рекламодатели обожали Влада Князева – он сам и весь его образ жизни были наглядным подтверждением того, как это прекрасно – жить красиво.
   Шесть лет работы пролетели незаметно. Лиза делала номер за номером. От весенне-летних коллекций переходила к осенне-зимним и наоборот. В какие-то мгновения она сама себе напоминала белку в колесе. Но колесо крутилось задорно, весело, с огоньком. Лизе нравилась ее работа – она даже не представляла, что можно заниматься чем-то еще, тем более что тиражи журнала росли, и все были довольны: и читатели, и издатели.
   Первый звонок прозвенел на седьмой год. Сначала ее вызвали издатели и потребовали срочно совершить в редакции революцию: набрать новых авторов, придумать более актуальные рубрики. Нет, тиражи еще не начали падать, но конкуренты наступали на пятки. Услышав это, Лиза ощутила привычный азарт – сделать по-новому, сделать лучше всех. Но пока она дошла до кабинета, ей вдруг стало... скучно. Она вспомнила фразу, которую бросил ей напоследок один из издателей: «И секса, секса побольше. Сейчас читатели это любят!» В вопросах секса Лиза Соболевская экспертом не была. Пока все остальные люди «делали любовь», она делала журнал. И вообще, на такие темы она не очень-то любила говорить, даже с подругами. Но Лиза Соболевская была не из тех, кто сразу сдается. Она набралась сил, перестроила весь журнал и поручила редакторам искать самые «горячие темы». Того, кто громче всех кричал «мы – модный журнал, а не секс-пособие», она постепенно уволила под тем или иным предлогом.
   Но Лиза неожиданно и сама увлеклась темой секса и прочитала кучу пособий на заданную тему. Результат повышения ее секс-образования был неожиданным: она закрутила роман со своим водителем – молодым человеком лет двадцати пяти по имени Павлик, который оказался настолько глуп, что тут же растрезвонил об отношениях с самой Лизой Соболевской. И с ним пришлось расстаться.
   Потом по просьбе Влада Князева она приняла участие в фотопроекте «Кинодивы», благодаря которому было сделано неожиданное открытие: в определенном гриме Лиза Соболевская очень похожа на Грету Гарбо. И хотя все последующие водители Лизы были мужчинами ближе к шестидесяти, злые языки эту информацию тут же подхватили, перемешали с другой, взболтали, и получилась емкая характеристика Лизы Соболевской, которую уничтожить было уже невозможно, – «Грета Гарбо, которая спит с шоферами».
   Некоторые, правда, с иронией уверяли, что Лиза Соболевская похожа не на Грету Гарбо, а на артистку Алену Бабенко не только внешне, но и по манере поведения. Никакого кокетства, никакой легкости – только жесткость, уверенность в себе и редкое упорство. То, что таким образом можно скрывать свою беззащитность, сплетникам как-то в голову не приходило.
   Но Лиза давно научилась не слышать шепотков у себя за спиной. Гораздо больше последние несколько лет ее волновало то, о чем никому нельзя было рассказать даже под угрозой расстрела. Она вдруг начала отчаянно скучать. И ничто уже не могло завести в ней прежний мотор и заставить ее, забыв обо всем на свете, делать журнал. Самый лучший, самый модный, самый-самый... Впрочем, Лиза даже себе самой до конца не могла признаться, что потеряла единственную любовь всей своей жизни – журнал «STYLE Москва». А другой пока так и не встретила. Нет, в ее жизни были мужчины. И даже был секс – приуроченный к выходу сезонных коллекций. Потому что один любовник ждал ее в Милане, второй – в Лондоне. Но больше всех ей нравился американец Джерри, владелец престижной сети отелей. Во время нью-йоркской недели моды он селил Лизу в роскошный сьют, водил в самые шикарные рестораны, а в последний вечер, накануне ее отъезда в Москву, вел в «Барнис» и выбирал самое дорогое платье. Ему очень нравилось наряжать Лизу. Он получал от самого процесса – долгий выбор платья, неторопливая примерка – ни с чем не сравнимое удовольствие. И его можно было понять, ведь жене, очень богатой и очень толстой, уже давно стало невозможно подобрать что-нибудь по-настоящему элегантное.
   Черное бархатное платье-футляр с изысканным бантом у ворота Джерри подарил Лизе в их последнюю встречу и был в восторге от того, как оно украшает его русскую любовницу. Но сейчас Лиза начала сомневаться – был ли этот выбор правильным? Ведь покупал его мужчина слегка за пятьдесят. А сейчас в ее кабинете в ожидании стакана чая сидел юноша двадцати одного года. И Лиза ни минуты не сомневалась, что вкусы у этих мужчин были разными. Ведь их разделяла пропасть длиною в тридцать лет. Как обычно советовала Лиза Соболевская в журнале «STYLE Москва»? Наряд непременно должен соответствовать месту и времени. На этот раз она сама совершила ошибку, а потому чувствовала себя крайне неуверенно. Впрочем, вполне возможно, что дело было совсем не в платье, будь оно проклято!

   – Вот, Иван, чай, бутерброды, – Марта смущенно улыбалась и изо всех сил старалась угодить. Даже не потому, что Иван Бекетов был восходящей звездой. Просто в отличие от многих, кто каждый день входил в кабинет Лизы Соболевской, он держался просто и естественно.
   – О! Спасибо. Бутерброды – это правильно, – одобрил Бекетов и придвинул ближе к себе тарелку. – А вы, Лиза, будете?
   – Я колбасу не ем, – ответила Лиза и сделала вид, будто ищет что-то очень важное в электронной почте.
   Так они сидели минут пять. За это время Иван уничтожил бутерброд, а Лиза написала короткий ответ на письмо.
   – Слушайте, я к вам не просто так зашел, а по делу, – нарушил Бекетов тишину.
   – Да? Чем мы можем быть полезны друг другу?
   Эту фразу Лиза впервые услышала давным-давно в Америке, и она стала ее любимой. Ничего лишнего. Ничего личного. Все четко и ясно – какую реальную пользу мы можем извлечь из нашего общения? А если пользы нет и быть не может, то, спрашивается, зачем мы тратим самое дорогое, что есть у всех нас, – время?
   – Ой, – смутился Иван. – Да чем же я вам могу быть полезен?
   И Лиза поняла, что в данной ситуации ее любимая фраза выглядит глупо и неуместно. Ей стало неловко, и она произнесла более дружелюбным тоном:
   – Вань, я могу вам чем-нибудь помочь?
   Эта формулировка была более точной.
   – Да, да, только вы и можете. Сам я точно не справлюсь. У нас будет несколько презентаций фильма подряд – сначала для рекламодателей, потом для продюсеров, ну и «под занавес» для прессы. Мне сказали, что я непременно должен быть в смокинге. А я толком и не знаю, что это такое и с чем его едят.
   – Нет, его ни с чем не едят, – не удержалась от иронии Лиза. – Но вас в театральном училище должны были научить его носить. Ведь во многих пьесах по сюжету герою положен смокинг.
   – Точно! Отличная идея! Я помню – это такой костюмчик с шелковой отделкой. Так я в костюмерной его и возьму.
   – И будешь выглядеть как ряженый. Словно на карнавал собрался, – улыбнулась Лиза.
   Она неожиданно назвала молодого человека на «ты» и ужасно смутилась. Подумает еще бог знает что...
   – Слушай, а что делать? – нахмурился Бекетов, как-то легко и быстро подхватив ее оплошность. – Где же этот смокинг взять? А купить – дорого?
   – Очень, – коротко ответила Лиза.
   – А что делать? Можно мне еще чаю? Попроси свою секретаршу принести еще чашечку.
   – Возьми мой, мне не хочется, – ответила Лиза, которую вдруг кольнуло чувство ревности, что кто-то другой сейчас войдет в кабинет и разрушит ту необъяснимую атмосферу доверия, которая возникла между ними. Пока неуловимая, почти неощутимая и очень хрупкая...
   Иван легко поднялся с дивана, подошел к ее столу и посмотрел на экран компьютера.
   – Отличная машина. В ней, наверное, все есть, все программы.
   – Да я особенно не разбираюсь, использую как печатную машинку, – призналась Лиза. – Правлю тексты, визирую их. И почта, естественно. Больше ничего – никаких социальных сетей, ничего такого, где вы все сейчас пропадаете.
   – Почему же иногда с народом не пообщаться? – удивился Иван. – Не узнать, кто и что думает. Как тебя оценивает...
   Лиза решила не говорить, что ее не особенно интересует, кто и что о ней думает.
   – А у тебя есть свой блог? – не унимался молодой человек. При этом он близко наклонился к Лизе и начал без разрешения нажимать клавиши на клавиатуре.
   – Эй, полегче! Ты сейчас что-нибудь уничтожишь! А зачем мне свой блог? – забеспокоилась Лиза.
   – Как зачем? Чтобы люди знали, что ты думаешь по тому или иному поводу.
   – У меня для этого, извини, журнал есть.
   – Но в журнале ты не можешь быть честной. Только попробуй – у тебя сразу тиражи упадут.
   Он произнес это абсолютно уверенным тоном. И, сам того не заметив, нанес Лизе Соболевской второй сокрушительный удар за последние полчаса: мол, все написанное в «STYLE Москва» – вранье. Он был слишком молод, а потому отчаянно жесток. Но Лиза решила, что обижаться не стоит. В конце концов, что-то похожее ей говорили много раз.
   – Иван, ты уклоняешься от темы. Ты же хотел решить вопрос со смокингом.
   – А, да, – вспомнил он, снова уселся на диван и нахмурился. Было видно, что эта тема его особенно не увлекает, но ничего не поделать – надо, значит, надо.
   – Хорошо, – мягко сказала Лиза, решив сыграть роль доброй волшебницы. – Скажи, ты какой хочешь смокинг?
   – А какой он бывает? Черный?
   – Нет, не обязательно. Но, думаю, в твоем случае лучше все-таки черный. Воротник лучше шалькой...
   – Ага, у меня бабушка очень любит такой, – засмеялся Иван. – Ей точно понравится.
   – Это будет другая шалька, – холодно ответила Лиза. – Красиво отделанная атласом. Итак, рубашка белая, это понятно. А пояс и бабочку какие хочешь? Бордово-красные или черные?