Он оглянулся на меня недовольно – как посмела помешать чисто мужскому времяпрепровождению? Однако сразу понял, что я не в себе, и ничего не сказал.
– Домой, – проговорила я одними губами, – немедленно домой!
Держу пари, что и тогда у него в голове ничего не сверкнуло, паршивец был настолько уверен в себе, а точнее – в моей несокрушимой глупости, что жил себе преспокойненько с двумя женщинами, ничего не опасаясь.
– У тебя голова болит? – спросил он. – Лишнего, что ли, выпила?
В машине я сдерживалась из последних сил. Я кусала губы и до боли сжимала кулаки, громко кашляла, чтобы не скрипеть зубами, и дышала глубоко, пытаясь хоть немного успокоиться. Не знаю уж, что помогло, но из машины я вышла самостоятельно и даже нашла в себе силы поблагодарить водителя.
Дом встретил нас темной тишиной, только зажегся фонарь у входной двери. Я прошла через холл и зажгла все светильники, чтобы видеть лицо своего муженька во время разговора.
– Скажи мне, дорогой, – протянула я внешне спокойно, – а кто такая Ольга Петровна?
Хоть Олег Иваныч и оказался полным подонком, я поверила ему сразу же, очевидно, давно уже подозрения витали в воздухе. Но если бы у меня оставались хоть какие-то сомнения, то в данный момент они развеялись в прах.
При упоминании имени любовницы глаза у Володьки вспыхнули желтым кошачьим огнем и заметались по лицу. Только на одно мимолетное мгновение, он тут же взял себя в руки, но мне этого было вполне достаточно. Я осознала, что жизнь моя напоминает курьерский поезд, с огромной скоростью несущийся в тупик, который заканчивается бездонной пропастью.
– Ну что ты завела тут разговоры… – недовольно заворчал Володька, – поздно уже, я устал… завтра побеседуем…
Я тут же шагнула к лестнице и встала на нижней ступеньке с самым решительным видом, чтобы он не улизнул наверх.
Муженек опомнился, пожал плечами и сказал равнодушно-фальшивым голосом:
– Странные ты задаешь вопросы. Ты и сама прекрасно знаешь, кто такая Ольга Петровна, она бывала в нашем доме…
– А где еще она бывала? – не в силах сдерживаться, закричала я. – Где она бывает давно и слишком часто? В твоей постели?
– Кто тебе наболтал такую ерунду? – праведно возмутился он. – Ленка-секретарша? Или Антонина из бухгалтерии? Они все врут, Ольге завидуют! Завтра же обеих уволю!
– Не надо напрягаться, – на меня внезапно навалилась нечеловеческая усталость. – Я ведь все знаю – и про Репино, и про Париж, и про Анталью…
– Мармарис, – машинально поправил он и тут же понял, что попался.
Мне было безумно стыдно. Я вспоминала какие-то недоговорки и намеки, которым не придавала значения при общении с сослуживцами мужа. Эта Ольга появилась у них в фирме года полтора назад, а если они уже год… Как раз тогда дамы начали при встрече со мной делать большие глаза, а я, кретинка, ничего не замечала… Разумеется, они думали, что я в курсе, просто мне все равно или не вижу ничего неприличного в жизни втроем. Ведь я эту стерву еще и кофе поила! Печеньем откармливала, чтоб ей подавиться!
– Ну, детка, – благоверный решил сменить тактику, – ну не надо принимать все так близко к сердцу, – ну с кем не бывает случайно… Ну прости меня…
– Простить? – заорала я. – Да ты с ума сошел! Ты с этой… живешь целый год, обманываешь меня почем зря, а теперь мило улыбаешься и говоришь, что это получилось случайно! Да за кого ты меня держишь?
«За полную дуру, – тут же прочитала я в его глазах, – так ты такая и есть…»
Я шагнула к нему, чтобы вцепиться в лысоватую шевелюру, чтобы расцарапать наглые лживые глаза.
– Что случилось? – остановил меня голос Альбины. – Отчего вы так кричите в три часа ночи?
Вот и она собственной персоной возникла наверху лестницы в длинном шелковом халате и кружевном чепце. Прямо как графиня в «Пиковой даме»!
Я не шучу. Она утверждала, что плохо спит по ночам от духоты, а если открыть окно, то голова мерзнет и тогда воспаляется лицевой нерв. Я понятия не имела, что у человека имеется такой нерв, но у Альбины был целый букет непонятных болезней, на двух руках пальцев не хватит пересчитывать.
– Мы тебя разбудили? – встрепенулся Володька. – Вот видишь, что ты наделала, – с упреком обратился он ко мне, – ты же знаешь, что она теперь не сможет заснуть до утра.
«Да мне плевать!» – собралась я заорать, но опомнилась.
– Альбина, идите к себе, – как могла спокойней сказала я, – у нас важный разговор с мужем.
Как бы не так! Глаза у нее странно блеснули, она бодрым шагом почти вприпрыжку спустилась с лестницы и подошла к Володьке вплотную. Мне видно было, как они перемигнулись.
– Сын! – сказала она патетическим голосом. – Я вижу, что это случилось! Жизнь расставила все по своим местам, и наш долг выяснить все до конца. Не нужно прятать голову в песок и слепо верить, что все может остаться в прежнем состоянии! Я твердо верю, что разбитую чашку не склеить!
Я оторопела – о чем это она говорит? Засыпает меня словами, чтобы я увязла в них, как в зыбучем песке?
– Оставьте нас одних! – крикнула я. – Это наше личное дело! Мы сами разберемся!
– Я не могу! – Она повернулась ко мне, и глаза скорбно мигали из-под допотопного чепца. – Я не могу не вмешаться. Я должна помочь своему сыну.
Мне захотелось наброситься на нее с кулаками, потом затопать ногами, заорать что-нибудь несусветное, разбить светильник, сокрушить лестничные перила…
И пока я пыталась взять себя в руки, Альбина начала свою речь.
– Это даже хорошо, что ты все узнала от постороннего человека, – говорила она быстро-быстро, чтобы я не успела ее прервать. – Постороннему человеку все равно, он высказал тебе все, не утруждая себя жалостью. Жалость унижает! Мы же близкие люди, нам было трудно начать этот разговор, мы слишком привязаны к тебе…
– Мы? – не веря своим ушам, прохрипела я. – Вы хотите сказать, что все знали?
– Да! – гордо выкрикнула Альбина. – Конечно я все знала! К кому сын должен пойти, с кем он может еще поделиться, как не с собственной матерью?
«И вы молчали?» К счастью, я не произнесла этих слов вслух. Подумать только, какая сволочь! Володька уезжал из дому на целый день, а мы с ней оставались одни. Сколько чашек кофе подала я ей прямо в постель, когда этой заразе, по ее же собственному выражению, «не моглось»! «Что-то мне с утра неможется, голова кружится, Васенька, детка, принеси кофейку!» И я, как последняя дура, таскалась с подносами, где был не только кофе, но и горячие булочки, рецепт приготовления которых Альбина любезно вытащила для меня из Интернета, и свежевыжатый сок из спелого ананаса, а потом под ручку провожала ее вниз, и целый день бегала вокруг нее, принося то плед, то грелку, то минеральную воду, то журнал, то еще что-нибудь!
А она, оказывается, все знала и покрывала этого негодяя, моего муженька! Я представила, как они обсуждают все за моей спиной, он обманывал меня с полного одобрения Альбины! Вот что я ей сделала плохого?
– Что ни дается, все к лучшему! – вещала Альбина. – Бог внял моим мольбам, ты все узнала! Бог решил позаботиться о маленьком беспомощном существе!
– Что вы несете, при чем тут Бог? – машинально спросила я, потому что голова неожиданно заболела, и в ушах как будто застучал паровой молот или какой-нибудь формовочный пресс.
– Да-да, Оленька беременна! – торжественно заявила Альбина. – И Володя наконец станет отцом!
– Что значит – наконец? – возмутилась я. – А что ему раньше мешало? Не ты ли, дорогой, всеми правдами и неправдами уговаривал меня подождать с ребенком?
Муженек снова не удостоил меня ответом, вернее, фурия ему не дала и слова вставить.
– Теперь это уже неважно! – Ее голос перекрывал даже шум у меня в ушах. – Нужно думать о малыше! Жизнь сама расставила все по местам! Ребенок должен родиться в законном браке – это раз!
– Что-о? – Откровенно говоря, я не ожидала, что она так быстро повернет дело к разводу. Я-то к такому не была готова. Ну, поскандалили бы, потом я стала бы прикидывать все «за» и «против»… Все же мы прожили шесть лет, я узнала об измене только час назад… А они, оказывается, уже все рассчитали! Еще бы, у них было время, почти год!
– Да! – с жаром продолжала Альбина. – В противном случае у ребенка могут возникнуть комплексы, и это отразится на его здоровье и всей дальнейшей жизни! И к тому же, имеет очень большое значение, какую жизнь ведет мать во время беременности, так что Ольге срочно нужно переехать к нам!
– К нам? – как эхо повторила я.
– Ну да, в этот дом, на свежий воздух!
Альбина стояла насмерть, ее пасынок, мой муженек, все же не выдержал и отвел глаза. Если бы не эта… не могу даже подобрать эпитета, он бы не посмел такое мне предложить!
– Вы рехнулись? – спросила я. – Вы думаете, что я позволю ей жить со мной под одной крышей?
– Разумеется, вместе вам жить было бы неудобно! – снисходительно рассмеялась Альбина. – Но мы все посоветовались и нашли выход! У Оленьки есть комната, конечно, квартира коммунальная, но зато в центре. Ты временно, подчеркиваю – временно! – переезжаешь туда, раз уж у тебя нет своей жилплощади…
– А вы не забыли, что свою квартиру я отдала, когда мы покупали этот дом? – против воли заорала я.
Альбина нарочно забалтывала меня бесконечными разговорами, вязкими, как сироп, втягивала в какие-то разборки, вместо того чтобы дать серьезно поговорить с мужем.
– И теперь вы хотите выгнать меня из этого дома, который я создала своими руками?
– Ты только домом и занималась! – вступил Володька, почувствовав твердую почву под ногами. – Вечно возилась со своими цветочками, только о них и говорила!
– Тебя больше ничего не интересует! – вступила Альбина. – Посмотри на себя – волосы, как пакля, глаза размазаны, губы – что это за губы? Сколько раз говорила тебе, что нужно заниматься лицом!
Это точно, сама она вечно накладывает кучу всяких масок и кремов, вон и сейчас еще морда из-под чепчика жирно блестит!
Мне захотелось сдернуть со старой ведьмы чепчик, скомкать его и запихнуть ей в пасть. А потом смотреть, как она будет давиться и кашлять, спокойно наблюдать за ее выпученными глазами и багровыми щеками.
Не помогло.
– Я никуда не поеду! – сказала я по возможности твердо. – Я еще ничего не решила. И если вы не будете вклиниваться между нами, то, возможно, нам все же удастся поговорить с Володей серьезно.
– Да о чем тут говорить? – завопили они хором, я прямо физически чувствовала, что Володька черпает поддержку от Альбины. – Все уже решено!
– Конечно, я понимаю, как тебе дорог этот дом, – сказал муженек рассудительно и весомо, таким голосом он, наверное, разговаривает с богатыми клиентами, – но и ты должна понять. Сейчас у меня трудное положение, но со временем я, конечно, выплачу тебе деньги, чтобы ты смогла купить себе приемлемое жилье, удобное и комфортабельное…
– Может, еще кредит поможешь в банке оформить? – прищурилась я. – С твоими-то связями…
– Возможно, – согласился он, не моргнув глазом, – это будет зависеть от твоего поведения.
– Скотина! – я снова сорвалась. – Имей в виду: я никуда отсюда не уеду! Я имею полное право на половину этого дома. И мне плевать на твоих внебрачных детей!
– Вот как? – снова вклинилась Альбина. – Я тебе говорила! – заорала она визгливым голосом. – Я тебя предупреждала! Я сразу все про нее поняла! Но ты разве слушал свою мать? Чтобы ты, молодой человек из приличной семьи, женился на какой-то… на какой-то приблудной кошке! Без роду, без племени, без отца, без матери!
– Что значит – без отца, без матери? – по инерции завелась было я.
– А то и значит! – победно заявила Альбина. – Это ты ему могла впаривать про то, что родители тебя бросили! Да нет их у тебя вообще! И никогда не было! Подкидыш ты! Ублюдок! Мать родила тебя неизвестно от кого и бросила на такую же бабку!
– Оставь мою бабушку в покое! – озверела я. – Ты ногтя ее не стоишь!
– Она еще надеялась ребенка родить! – надрывалась Альбина голосом пароходной сирены. – Да как тебе в голову пришло, что мы тебе это позволим? Да это какая же у ребенка будет наследственность? При такой-то мамочке!
Вот как! Оказывается, для того, чтобы вкалывать как проклятая по дому и на участке, я гожусь. И для того, чтобы подавать ей кофе в постель тоже! И для того, чтобы выносить за ней горшки! (Бывало пару раз и такое, когда у этой ведьмы, по ее собственному выражению, был полный упадок сил. Ведь и тогда я чувствовала, что она врет, а вот не нашла в себе сил отказаться!)
А теперь я им не подхожу. Тоже мне, голубая кровь, благородные!
И я шагнула к Альбине с намерением вцепиться в чепчик. Но наткнулась на Володьку, который отшвырнул меня плечом. Я больно ударилась о перила и сломалась. Именно сломалась, как кукла. Руки и ноги перестали гнуться, все чувства отказали.
Не помню, как я выбралась из дома, как спустилась по лестнице, как прошла по саду. Очнулась я в сарайчике на окраине участка. Тут-то на глаза мне и попалась бутылка с концентрированным удобрением, и я глотнула его, долго не думая.
Из попытки отравиться ничего не вышло, однако я очухалась и, умывшись холодной водой, решила, что нужно немедленно уходить. Иначе я просто не выдержу – либо повешусь в этом самом сарае, либо убью лопатой Володьку или Альбину. И тогда закончу свои дни в тюрьме или в сумасшедшем доме. Возможно, потом я найду в себе силы вступить с мужем в переговоры, но сейчас я просто не могу видеть их обоих.
Дверь была не заперта. Сняв туфли, я прокралась через холл и поднялась по лестнице. Наша семейная постель была пуста. Я подавила смешок, представив, как Володька спит на кровати Альбины, а она охраняет его сон, стоя у двери и держа на изготовку ножку от табуретки. Да нет, вот его храп слышен из комнаты для гостей. Все к лучшему, я смогу спокойно собрать вещи.
Я собрала небольшую сумку, прихватила документы и все деньги, что этот жмот выдавал мне на хозяйство. Прямо скажу, там было негусто.
На улице занимался рассвет.
– Простите меня, – сказала я кустам и цветам в саду, – знаю, что вам будет без меня плохо, но ухожу навсегда. Прощайте!
Калитка не скрипнула, а собаки у нас не было, у Альбины аллергия на шерсть, и они не разрешали мне завести даже хомяка.
– Мисс Картер?
Голос в трубке был женский, немолодой, уверенный в себе. Моника Картер считала себя знатоком человеческой природы – а как же иначе, если она торгует недвижимостью? – Так вот, она могла с уверенностью сказать, что эта женщина достаточно обеспечена, одинока и решительна. И что она обладает тяжелым, но сильным характером.
– Мисс Картер, вы не могли бы показать мне дом Флемингов? Я видела его только снаружи, но он мне очень понравился! Если внутри все на уровне, я его куплю!
Моника мгновенно изменила мнение о незнакомке: она – просто ангел! Святая! Шестикрылый серафим! Ведь этот злополучный дом Моника не могла продать уже целый год!
Вся беда была как раз в том, что он всем клиентам казался удивительно мрачным. Темный, приземистый, с массивными кирпичными стенами и маленькими окнами, дом Флемингов был расположен на отшибе от городка, среди угрюмых холмов.
Так что, если дом понравился этой женщине внешне – можно считать, что большая часть дела сделана. Внутри дом вполне удобный и комфортабельный.
– О, конечно, я с радостью покажу вам этот дом, миссис…
– Мисс Джонсон, – ответила незнакомка.
– Я с радостью покажу вам дом, мисс Джонсон! Когда вам было бы удобно?
– Прямо сейчас! Подъезжайте к дому прямо сейчас, я тоже буду там, и, если дом мне понравится, мы тут же оформим сделку!
– Прекрасно, мисс Джонсон! Я выезжаю! – и Моника поцеловала телефон.
Неужели ей удастся отделаться от этого мрачного кирпичного урода, да еще и получить большие комиссионные?
Владелец дома уже отчаялся продать его и в случае успеха обещал Монике огромное вознаграждение. Такое большое, что, если все выгорит, Моника сможет перебраться в Сидней, оставив свой захолустный городишко в австралийском штате Квинсленд.
Моника поспешно привела себя в порядок, прыгнула за руль своего «Лендровера» и помчалась к дому Флемингов.
«Лендровер» она купила не от хорошей жизни и не из соображений престижа. Ей, как риелтору, необходима была мощная машина с отличной проходимостью.
Свернув с шоссе на широкую подъездную дорогу, Моника увидела злополучный дом и невольно вздрогнула. Да, надо признать, что он выглядит довольно зловеще, и человек, которому он мог понравиться, – настоящий оригинал! Но Монике нет дела до психического здоровья покупателя, ей важно состояние его счета…
И тут она увидела рядом с домом Флемингов неприметный темно-синий «Фольксваген».
Торговля недвижимостью – бизнес глубоко психологический.
Настоящий риелтор должен владеть техникой убеждения, чем-то вроде «цыганского гипноза», он должен суметь внушить покупателю, что тот всю свою сознательную жизнь мечтал именно о том доме, который ему предлагают, что именно в этом доме он, покупатель, будет жить долго и счастливо. Причем подвести покупателя к этой мысли нужно незаметно, исподволь, так, чтобы тот не почувствовал, что им манипулируют, чтобы ему казалось, что он сам пришел к такому решению.
Если приходится иметь дело с семьей, риелтор должен с первого взгляда понять, кто в этой семье принимает окончательное решение, кто в этой семье глава. И именно на этого человека нужно направить свои основные усилия. Это может быть муж, может быть жена, может быть старая властная бабушка, распоряжающаяся в семье всеми финансами, это может быть капризный ребенок, которого все близкие боготворят и чье мнение оказывается самым важным. В практике Моники Картер был даже такой случай, когда таким «главным членом семьи» оказалась собака, огромная канадская лайка, которая приехала на просмотр вместе с хозяевами. Когда хозяин увидел, что собака почувствовала себя как дома, он вытащил чековую книжку и решительно сказал: «Ну, раз Снапу здесь нравится, то и нам будет хорошо!»
Но, может быть, еще важнее, чем умение найти главу семьи и убедить его в необходимости покупки, это способность быстро понять, действительно ли этот конкретный покупатель настроен на приобретение дома и позволяют ли ему финансы такую покупку. Потому что часто попадаются люди, которые в виде бесплатного развлечения осматривают десятки выставленных на продажу домов, вовсе не имея намерения и возможности купить один из них. Такие люди просто бессовестно тратят время риелтора. И в практике Моники такие типы встречались нередко, поэтому она выработала целый ряд приемов, чтобы сразу определить серьезность покупателя.
Одним из таких критериев является его машина. Если человек прибыл на просмотр на дорогом, ухоженном автомобиле, это говорит в его пользу. Хотя иногда встречаются эксцентричные миллионеры, которые из принципа разъезжают на подержанных «Шевроле», считая, что тратить деньги на машину – это выбрасывать их на ветер…
Старый «Фольксваген», который стоял на подъездной дороге, не говорил о высоком материальном уровне покупательницы. Но, в конце концов, лучше потратить впустую лишний час, чем упустить выгодную сделку…
Моника заглушила мотор, поставила машину на ручник и выбралась из нее, предварительно натянув на лицо самую приветливую из своих улыбок.
– Мисс Джонсон? – проговорила она, приближаясь к «Фольксвагену». – Я не опоздала?
– Нисколько, милочка! – ответила, неловко выбираясь ей навстречу, высокая немолодая дама. Дама эта выглядела весьма необычно: она была одета в широкие брюки из плотного черного шелка в узкую полоску, в длинный жакет удивительно яркой расцветки, да еще и расшитый блестками, и маленькую черную шляпку с воткнутым в нее пером серой цапли. На левом локте у нее болталась небольшая театральная сумочка в блестках и облезлой позолоте. Как будто этого было мало, на руках клиентки были черные кружевные перчатки, а на шее болтались на золотой цепочке очки в черепаховой оправе. Казалось, что странная дама посетила лавку старьевщика и нацепила на себя все самое яркое и необычное, что ей там попалось.
– Итак, милочка, мы говорили об этом доме. Мне кажется, он такой готический… такое впечатление, что он буквально вышел из ночного кошмара! В нем наверняка живут привидения…
Моника всполошилась. Неужели за полчаса, прошедшие после их телефонного разговора, клиентка успела изменить свое мнение о доме и раздумала покупать его? При такой необычной внешности она наверняка очень взбалмошная…
– Что вы! – воскликнула Моника, поворачиваясь к дому Флемингов. – На мой взгляд, он очень, очень милый… вполне уютный дом для одинокой пожилой леди…
– Вы меня разочаровываете, милочка, – процедила покупательница, поджав губы. – Где вы видите одинокую пожилую леди?
Моника прикусила язык: надо же так проколоться на первых же минутах разговора! Что с ней сегодня? Назвать женщину пожилой, несмотря на ее возраст, совершенно недопустимо! И кто ей сказал, что эта мисс Джонсон одинока? Только потому, что она мисс, а не миссис?
– А главное, милочка, – продолжила покупательница, несколько смягчившись. – Где вы видите милый и уютный дом? Такой дом никогда бы меня не заинтересовал! Я хочу купить именно мрачный, безрадостный особняк, навевающий тягостные мысли… И кажется, это как раз такой дом, какой я ищу! В поисках чего-то подобного я объехала весь Квинсленд…
«Точно чокнутая! – подумала Моника. – Но мне-то что за дело? Лишь бы денежки заплатила…»
– Это именно то, что вам нужно! – воскликнула она с энтузиазмом. – Вряд ли во всем штате вы найдете дом мрачнее этого! Он одним своим видом вгоняет в депрессию…
– А как насчет привидений? – с сомнением осведомилась странная дама.
– Привидений? – удивленно переспросила Моника. – Что-то я не слышала ни о каких привидениях…
– Жаль! – вздохнула клиентка. – Ну что ж, пойдемте посмотрим внутри… если мне понравится, я прямо сейчас внесу залог…
– Это замечательно! – вздохнула Моника, вставляя ключ в замочную скважину и открывая дверь особняка. – А скажите, если не секрет: почему вы ищете именно такой мрачный, депрессивный дом?
– Дело в том, милочка, – ответила клиентка, внимательно оглядываясь по сторонам. – Дело в том, что я – писательница, автор «черных», готических романов. Может быть, вы читали один из них – «Кровавое подземелье», «Призрак возвращается в полночь», «Близнецы-монстры», «Безжалостный карлик»?
– Нет, к сожалению! – вздохнула Моника. – Но я непременно прочту…
– Так вот, чтобы написать новый бестселлер, я решила купить такой мрачный особняк и погрузиться в готическую атмосферу… Но внутри этот дом вовсе не такой мрачный, как я думала! И вы уверены, что в нем нет привидений?
– Надо будет спросить у владельца… – проговорила Моника машинально. – Вот здесь – кухня… в столовой замечательные дубовые панели… наверху шесть спален…
– А здесь что? – с интересом осведомилась мисс Джонсон, толкнув невысокую дверь темного, словно закопченного дерева.
– Здесь кладовая… – заученно сообщила Моника. – Очень просторное помещение, вы можете хранить в нем не только продукты, но и ненужные вещи…
– А что, здесь довольно мрачно! – радостно воскликнула покупательница. – Эти каменные полы… и крючья на потолке… пожалуй, я устрою здесь свой кабинет! А насчет привидения… я более чем уверена, что оно здесь скоро появится! Я чувствую, что меня уже охватывает вдохновение!
– Рада за вас, – пробормотала Моника, которой действительно стало неуютно в полутемной кладовой.
– Кажется, я даже знаю, как будет называться моя новая книга! – не унималась странная леди. – «Призрак риелтора»!
– Как, простите? – переспросила Моника, шагнув к выходу.
– Неважно, милочка, – мисс Джонсон махнула рукой. – Скажите, как вы относитесь к старинным украшениям?
– Честно говоря, никак, – ответила Моника, пытаясь обойти клиентку, которая преградила ей дорогу к двери. – У меня их никогда не было.
– Взгляните на эту вещицу, – продолжала старуха, вытаскивая из своей экстравагантной сумочки старинную золотую заколку с длинным, тщательно заточенным острием.
– Какая странная вещь, – пробормотала Моника, мельком взглянув на заколку. – А теперь давайте осмотрим второй этаж…
– Домой, – проговорила я одними губами, – немедленно домой!
Держу пари, что и тогда у него в голове ничего не сверкнуло, паршивец был настолько уверен в себе, а точнее – в моей несокрушимой глупости, что жил себе преспокойненько с двумя женщинами, ничего не опасаясь.
– У тебя голова болит? – спросил он. – Лишнего, что ли, выпила?
В машине я сдерживалась из последних сил. Я кусала губы и до боли сжимала кулаки, громко кашляла, чтобы не скрипеть зубами, и дышала глубоко, пытаясь хоть немного успокоиться. Не знаю уж, что помогло, но из машины я вышла самостоятельно и даже нашла в себе силы поблагодарить водителя.
Дом встретил нас темной тишиной, только зажегся фонарь у входной двери. Я прошла через холл и зажгла все светильники, чтобы видеть лицо своего муженька во время разговора.
– Скажи мне, дорогой, – протянула я внешне спокойно, – а кто такая Ольга Петровна?
Хоть Олег Иваныч и оказался полным подонком, я поверила ему сразу же, очевидно, давно уже подозрения витали в воздухе. Но если бы у меня оставались хоть какие-то сомнения, то в данный момент они развеялись в прах.
При упоминании имени любовницы глаза у Володьки вспыхнули желтым кошачьим огнем и заметались по лицу. Только на одно мимолетное мгновение, он тут же взял себя в руки, но мне этого было вполне достаточно. Я осознала, что жизнь моя напоминает курьерский поезд, с огромной скоростью несущийся в тупик, который заканчивается бездонной пропастью.
– Ну что ты завела тут разговоры… – недовольно заворчал Володька, – поздно уже, я устал… завтра побеседуем…
Я тут же шагнула к лестнице и встала на нижней ступеньке с самым решительным видом, чтобы он не улизнул наверх.
Муженек опомнился, пожал плечами и сказал равнодушно-фальшивым голосом:
– Странные ты задаешь вопросы. Ты и сама прекрасно знаешь, кто такая Ольга Петровна, она бывала в нашем доме…
– А где еще она бывала? – не в силах сдерживаться, закричала я. – Где она бывает давно и слишком часто? В твоей постели?
– Кто тебе наболтал такую ерунду? – праведно возмутился он. – Ленка-секретарша? Или Антонина из бухгалтерии? Они все врут, Ольге завидуют! Завтра же обеих уволю!
– Не надо напрягаться, – на меня внезапно навалилась нечеловеческая усталость. – Я ведь все знаю – и про Репино, и про Париж, и про Анталью…
– Мармарис, – машинально поправил он и тут же понял, что попался.
Мне было безумно стыдно. Я вспоминала какие-то недоговорки и намеки, которым не придавала значения при общении с сослуживцами мужа. Эта Ольга появилась у них в фирме года полтора назад, а если они уже год… Как раз тогда дамы начали при встрече со мной делать большие глаза, а я, кретинка, ничего не замечала… Разумеется, они думали, что я в курсе, просто мне все равно или не вижу ничего неприличного в жизни втроем. Ведь я эту стерву еще и кофе поила! Печеньем откармливала, чтоб ей подавиться!
– Ну, детка, – благоверный решил сменить тактику, – ну не надо принимать все так близко к сердцу, – ну с кем не бывает случайно… Ну прости меня…
– Простить? – заорала я. – Да ты с ума сошел! Ты с этой… живешь целый год, обманываешь меня почем зря, а теперь мило улыбаешься и говоришь, что это получилось случайно! Да за кого ты меня держишь?
«За полную дуру, – тут же прочитала я в его глазах, – так ты такая и есть…»
Я шагнула к нему, чтобы вцепиться в лысоватую шевелюру, чтобы расцарапать наглые лживые глаза.
– Что случилось? – остановил меня голос Альбины. – Отчего вы так кричите в три часа ночи?
Вот и она собственной персоной возникла наверху лестницы в длинном шелковом халате и кружевном чепце. Прямо как графиня в «Пиковой даме»!
Я не шучу. Она утверждала, что плохо спит по ночам от духоты, а если открыть окно, то голова мерзнет и тогда воспаляется лицевой нерв. Я понятия не имела, что у человека имеется такой нерв, но у Альбины был целый букет непонятных болезней, на двух руках пальцев не хватит пересчитывать.
– Мы тебя разбудили? – встрепенулся Володька. – Вот видишь, что ты наделала, – с упреком обратился он ко мне, – ты же знаешь, что она теперь не сможет заснуть до утра.
«Да мне плевать!» – собралась я заорать, но опомнилась.
– Альбина, идите к себе, – как могла спокойней сказала я, – у нас важный разговор с мужем.
Как бы не так! Глаза у нее странно блеснули, она бодрым шагом почти вприпрыжку спустилась с лестницы и подошла к Володьке вплотную. Мне видно было, как они перемигнулись.
– Сын! – сказала она патетическим голосом. – Я вижу, что это случилось! Жизнь расставила все по своим местам, и наш долг выяснить все до конца. Не нужно прятать голову в песок и слепо верить, что все может остаться в прежнем состоянии! Я твердо верю, что разбитую чашку не склеить!
Я оторопела – о чем это она говорит? Засыпает меня словами, чтобы я увязла в них, как в зыбучем песке?
– Оставьте нас одних! – крикнула я. – Это наше личное дело! Мы сами разберемся!
– Я не могу! – Она повернулась ко мне, и глаза скорбно мигали из-под допотопного чепца. – Я не могу не вмешаться. Я должна помочь своему сыну.
Мне захотелось наброситься на нее с кулаками, потом затопать ногами, заорать что-нибудь несусветное, разбить светильник, сокрушить лестничные перила…
И пока я пыталась взять себя в руки, Альбина начала свою речь.
– Это даже хорошо, что ты все узнала от постороннего человека, – говорила она быстро-быстро, чтобы я не успела ее прервать. – Постороннему человеку все равно, он высказал тебе все, не утруждая себя жалостью. Жалость унижает! Мы же близкие люди, нам было трудно начать этот разговор, мы слишком привязаны к тебе…
– Мы? – не веря своим ушам, прохрипела я. – Вы хотите сказать, что все знали?
– Да! – гордо выкрикнула Альбина. – Конечно я все знала! К кому сын должен пойти, с кем он может еще поделиться, как не с собственной матерью?
«И вы молчали?» К счастью, я не произнесла этих слов вслух. Подумать только, какая сволочь! Володька уезжал из дому на целый день, а мы с ней оставались одни. Сколько чашек кофе подала я ей прямо в постель, когда этой заразе, по ее же собственному выражению, «не моглось»! «Что-то мне с утра неможется, голова кружится, Васенька, детка, принеси кофейку!» И я, как последняя дура, таскалась с подносами, где был не только кофе, но и горячие булочки, рецепт приготовления которых Альбина любезно вытащила для меня из Интернета, и свежевыжатый сок из спелого ананаса, а потом под ручку провожала ее вниз, и целый день бегала вокруг нее, принося то плед, то грелку, то минеральную воду, то журнал, то еще что-нибудь!
А она, оказывается, все знала и покрывала этого негодяя, моего муженька! Я представила, как они обсуждают все за моей спиной, он обманывал меня с полного одобрения Альбины! Вот что я ей сделала плохого?
– Что ни дается, все к лучшему! – вещала Альбина. – Бог внял моим мольбам, ты все узнала! Бог решил позаботиться о маленьком беспомощном существе!
– Что вы несете, при чем тут Бог? – машинально спросила я, потому что голова неожиданно заболела, и в ушах как будто застучал паровой молот или какой-нибудь формовочный пресс.
– Да-да, Оленька беременна! – торжественно заявила Альбина. – И Володя наконец станет отцом!
– Что значит – наконец? – возмутилась я. – А что ему раньше мешало? Не ты ли, дорогой, всеми правдами и неправдами уговаривал меня подождать с ребенком?
Муженек снова не удостоил меня ответом, вернее, фурия ему не дала и слова вставить.
– Теперь это уже неважно! – Ее голос перекрывал даже шум у меня в ушах. – Нужно думать о малыше! Жизнь сама расставила все по местам! Ребенок должен родиться в законном браке – это раз!
– Что-о? – Откровенно говоря, я не ожидала, что она так быстро повернет дело к разводу. Я-то к такому не была готова. Ну, поскандалили бы, потом я стала бы прикидывать все «за» и «против»… Все же мы прожили шесть лет, я узнала об измене только час назад… А они, оказывается, уже все рассчитали! Еще бы, у них было время, почти год!
– Да! – с жаром продолжала Альбина. – В противном случае у ребенка могут возникнуть комплексы, и это отразится на его здоровье и всей дальнейшей жизни! И к тому же, имеет очень большое значение, какую жизнь ведет мать во время беременности, так что Ольге срочно нужно переехать к нам!
– К нам? – как эхо повторила я.
– Ну да, в этот дом, на свежий воздух!
Альбина стояла насмерть, ее пасынок, мой муженек, все же не выдержал и отвел глаза. Если бы не эта… не могу даже подобрать эпитета, он бы не посмел такое мне предложить!
– Вы рехнулись? – спросила я. – Вы думаете, что я позволю ей жить со мной под одной крышей?
– Разумеется, вместе вам жить было бы неудобно! – снисходительно рассмеялась Альбина. – Но мы все посоветовались и нашли выход! У Оленьки есть комната, конечно, квартира коммунальная, но зато в центре. Ты временно, подчеркиваю – временно! – переезжаешь туда, раз уж у тебя нет своей жилплощади…
– А вы не забыли, что свою квартиру я отдала, когда мы покупали этот дом? – против воли заорала я.
Альбина нарочно забалтывала меня бесконечными разговорами, вязкими, как сироп, втягивала в какие-то разборки, вместо того чтобы дать серьезно поговорить с мужем.
– И теперь вы хотите выгнать меня из этого дома, который я создала своими руками?
– Ты только домом и занималась! – вступил Володька, почувствовав твердую почву под ногами. – Вечно возилась со своими цветочками, только о них и говорила!
– Тебя больше ничего не интересует! – вступила Альбина. – Посмотри на себя – волосы, как пакля, глаза размазаны, губы – что это за губы? Сколько раз говорила тебе, что нужно заниматься лицом!
Это точно, сама она вечно накладывает кучу всяких масок и кремов, вон и сейчас еще морда из-под чепчика жирно блестит!
Мне захотелось сдернуть со старой ведьмы чепчик, скомкать его и запихнуть ей в пасть. А потом смотреть, как она будет давиться и кашлять, спокойно наблюдать за ее выпученными глазами и багровыми щеками.
Не помогло.
– Я никуда не поеду! – сказала я по возможности твердо. – Я еще ничего не решила. И если вы не будете вклиниваться между нами, то, возможно, нам все же удастся поговорить с Володей серьезно.
– Да о чем тут говорить? – завопили они хором, я прямо физически чувствовала, что Володька черпает поддержку от Альбины. – Все уже решено!
– Конечно, я понимаю, как тебе дорог этот дом, – сказал муженек рассудительно и весомо, таким голосом он, наверное, разговаривает с богатыми клиентами, – но и ты должна понять. Сейчас у меня трудное положение, но со временем я, конечно, выплачу тебе деньги, чтобы ты смогла купить себе приемлемое жилье, удобное и комфортабельное…
– Может, еще кредит поможешь в банке оформить? – прищурилась я. – С твоими-то связями…
– Возможно, – согласился он, не моргнув глазом, – это будет зависеть от твоего поведения.
– Скотина! – я снова сорвалась. – Имей в виду: я никуда отсюда не уеду! Я имею полное право на половину этого дома. И мне плевать на твоих внебрачных детей!
– Вот как? – снова вклинилась Альбина. – Я тебе говорила! – заорала она визгливым голосом. – Я тебя предупреждала! Я сразу все про нее поняла! Но ты разве слушал свою мать? Чтобы ты, молодой человек из приличной семьи, женился на какой-то… на какой-то приблудной кошке! Без роду, без племени, без отца, без матери!
– Что значит – без отца, без матери? – по инерции завелась было я.
– А то и значит! – победно заявила Альбина. – Это ты ему могла впаривать про то, что родители тебя бросили! Да нет их у тебя вообще! И никогда не было! Подкидыш ты! Ублюдок! Мать родила тебя неизвестно от кого и бросила на такую же бабку!
– Оставь мою бабушку в покое! – озверела я. – Ты ногтя ее не стоишь!
– Она еще надеялась ребенка родить! – надрывалась Альбина голосом пароходной сирены. – Да как тебе в голову пришло, что мы тебе это позволим? Да это какая же у ребенка будет наследственность? При такой-то мамочке!
Вот как! Оказывается, для того, чтобы вкалывать как проклятая по дому и на участке, я гожусь. И для того, чтобы подавать ей кофе в постель тоже! И для того, чтобы выносить за ней горшки! (Бывало пару раз и такое, когда у этой ведьмы, по ее собственному выражению, был полный упадок сил. Ведь и тогда я чувствовала, что она врет, а вот не нашла в себе сил отказаться!)
А теперь я им не подхожу. Тоже мне, голубая кровь, благородные!
И я шагнула к Альбине с намерением вцепиться в чепчик. Но наткнулась на Володьку, который отшвырнул меня плечом. Я больно ударилась о перила и сломалась. Именно сломалась, как кукла. Руки и ноги перестали гнуться, все чувства отказали.
Не помню, как я выбралась из дома, как спустилась по лестнице, как прошла по саду. Очнулась я в сарайчике на окраине участка. Тут-то на глаза мне и попалась бутылка с концентрированным удобрением, и я глотнула его, долго не думая.
Из попытки отравиться ничего не вышло, однако я очухалась и, умывшись холодной водой, решила, что нужно немедленно уходить. Иначе я просто не выдержу – либо повешусь в этом самом сарае, либо убью лопатой Володьку или Альбину. И тогда закончу свои дни в тюрьме или в сумасшедшем доме. Возможно, потом я найду в себе силы вступить с мужем в переговоры, но сейчас я просто не могу видеть их обоих.
Дверь была не заперта. Сняв туфли, я прокралась через холл и поднялась по лестнице. Наша семейная постель была пуста. Я подавила смешок, представив, как Володька спит на кровати Альбины, а она охраняет его сон, стоя у двери и держа на изготовку ножку от табуретки. Да нет, вот его храп слышен из комнаты для гостей. Все к лучшему, я смогу спокойно собрать вещи.
Я собрала небольшую сумку, прихватила документы и все деньги, что этот жмот выдавал мне на хозяйство. Прямо скажу, там было негусто.
На улице занимался рассвет.
– Простите меня, – сказала я кустам и цветам в саду, – знаю, что вам будет без меня плохо, но ухожу навсегда. Прощайте!
Калитка не скрипнула, а собаки у нас не было, у Альбины аллергия на шерсть, и они не разрешали мне завести даже хомяка.
– Мисс Картер?
Голос в трубке был женский, немолодой, уверенный в себе. Моника Картер считала себя знатоком человеческой природы – а как же иначе, если она торгует недвижимостью? – Так вот, она могла с уверенностью сказать, что эта женщина достаточно обеспечена, одинока и решительна. И что она обладает тяжелым, но сильным характером.
– Мисс Картер, вы не могли бы показать мне дом Флемингов? Я видела его только снаружи, но он мне очень понравился! Если внутри все на уровне, я его куплю!
Моника мгновенно изменила мнение о незнакомке: она – просто ангел! Святая! Шестикрылый серафим! Ведь этот злополучный дом Моника не могла продать уже целый год!
Вся беда была как раз в том, что он всем клиентам казался удивительно мрачным. Темный, приземистый, с массивными кирпичными стенами и маленькими окнами, дом Флемингов был расположен на отшибе от городка, среди угрюмых холмов.
Так что, если дом понравился этой женщине внешне – можно считать, что большая часть дела сделана. Внутри дом вполне удобный и комфортабельный.
– О, конечно, я с радостью покажу вам этот дом, миссис…
– Мисс Джонсон, – ответила незнакомка.
– Я с радостью покажу вам дом, мисс Джонсон! Когда вам было бы удобно?
– Прямо сейчас! Подъезжайте к дому прямо сейчас, я тоже буду там, и, если дом мне понравится, мы тут же оформим сделку!
– Прекрасно, мисс Джонсон! Я выезжаю! – и Моника поцеловала телефон.
Неужели ей удастся отделаться от этого мрачного кирпичного урода, да еще и получить большие комиссионные?
Владелец дома уже отчаялся продать его и в случае успеха обещал Монике огромное вознаграждение. Такое большое, что, если все выгорит, Моника сможет перебраться в Сидней, оставив свой захолустный городишко в австралийском штате Квинсленд.
Моника поспешно привела себя в порядок, прыгнула за руль своего «Лендровера» и помчалась к дому Флемингов.
«Лендровер» она купила не от хорошей жизни и не из соображений престижа. Ей, как риелтору, необходима была мощная машина с отличной проходимостью.
Свернув с шоссе на широкую подъездную дорогу, Моника увидела злополучный дом и невольно вздрогнула. Да, надо признать, что он выглядит довольно зловеще, и человек, которому он мог понравиться, – настоящий оригинал! Но Монике нет дела до психического здоровья покупателя, ей важно состояние его счета…
И тут она увидела рядом с домом Флемингов неприметный темно-синий «Фольксваген».
Торговля недвижимостью – бизнес глубоко психологический.
Настоящий риелтор должен владеть техникой убеждения, чем-то вроде «цыганского гипноза», он должен суметь внушить покупателю, что тот всю свою сознательную жизнь мечтал именно о том доме, который ему предлагают, что именно в этом доме он, покупатель, будет жить долго и счастливо. Причем подвести покупателя к этой мысли нужно незаметно, исподволь, так, чтобы тот не почувствовал, что им манипулируют, чтобы ему казалось, что он сам пришел к такому решению.
Если приходится иметь дело с семьей, риелтор должен с первого взгляда понять, кто в этой семье принимает окончательное решение, кто в этой семье глава. И именно на этого человека нужно направить свои основные усилия. Это может быть муж, может быть жена, может быть старая властная бабушка, распоряжающаяся в семье всеми финансами, это может быть капризный ребенок, которого все близкие боготворят и чье мнение оказывается самым важным. В практике Моники Картер был даже такой случай, когда таким «главным членом семьи» оказалась собака, огромная канадская лайка, которая приехала на просмотр вместе с хозяевами. Когда хозяин увидел, что собака почувствовала себя как дома, он вытащил чековую книжку и решительно сказал: «Ну, раз Снапу здесь нравится, то и нам будет хорошо!»
Но, может быть, еще важнее, чем умение найти главу семьи и убедить его в необходимости покупки, это способность быстро понять, действительно ли этот конкретный покупатель настроен на приобретение дома и позволяют ли ему финансы такую покупку. Потому что часто попадаются люди, которые в виде бесплатного развлечения осматривают десятки выставленных на продажу домов, вовсе не имея намерения и возможности купить один из них. Такие люди просто бессовестно тратят время риелтора. И в практике Моники такие типы встречались нередко, поэтому она выработала целый ряд приемов, чтобы сразу определить серьезность покупателя.
Одним из таких критериев является его машина. Если человек прибыл на просмотр на дорогом, ухоженном автомобиле, это говорит в его пользу. Хотя иногда встречаются эксцентричные миллионеры, которые из принципа разъезжают на подержанных «Шевроле», считая, что тратить деньги на машину – это выбрасывать их на ветер…
Старый «Фольксваген», который стоял на подъездной дороге, не говорил о высоком материальном уровне покупательницы. Но, в конце концов, лучше потратить впустую лишний час, чем упустить выгодную сделку…
Моника заглушила мотор, поставила машину на ручник и выбралась из нее, предварительно натянув на лицо самую приветливую из своих улыбок.
– Мисс Джонсон? – проговорила она, приближаясь к «Фольксвагену». – Я не опоздала?
– Нисколько, милочка! – ответила, неловко выбираясь ей навстречу, высокая немолодая дама. Дама эта выглядела весьма необычно: она была одета в широкие брюки из плотного черного шелка в узкую полоску, в длинный жакет удивительно яркой расцветки, да еще и расшитый блестками, и маленькую черную шляпку с воткнутым в нее пером серой цапли. На левом локте у нее болталась небольшая театральная сумочка в блестках и облезлой позолоте. Как будто этого было мало, на руках клиентки были черные кружевные перчатки, а на шее болтались на золотой цепочке очки в черепаховой оправе. Казалось, что странная дама посетила лавку старьевщика и нацепила на себя все самое яркое и необычное, что ей там попалось.
– Итак, милочка, мы говорили об этом доме. Мне кажется, он такой готический… такое впечатление, что он буквально вышел из ночного кошмара! В нем наверняка живут привидения…
Моника всполошилась. Неужели за полчаса, прошедшие после их телефонного разговора, клиентка успела изменить свое мнение о доме и раздумала покупать его? При такой необычной внешности она наверняка очень взбалмошная…
– Что вы! – воскликнула Моника, поворачиваясь к дому Флемингов. – На мой взгляд, он очень, очень милый… вполне уютный дом для одинокой пожилой леди…
– Вы меня разочаровываете, милочка, – процедила покупательница, поджав губы. – Где вы видите одинокую пожилую леди?
Моника прикусила язык: надо же так проколоться на первых же минутах разговора! Что с ней сегодня? Назвать женщину пожилой, несмотря на ее возраст, совершенно недопустимо! И кто ей сказал, что эта мисс Джонсон одинока? Только потому, что она мисс, а не миссис?
– А главное, милочка, – продолжила покупательница, несколько смягчившись. – Где вы видите милый и уютный дом? Такой дом никогда бы меня не заинтересовал! Я хочу купить именно мрачный, безрадостный особняк, навевающий тягостные мысли… И кажется, это как раз такой дом, какой я ищу! В поисках чего-то подобного я объехала весь Квинсленд…
«Точно чокнутая! – подумала Моника. – Но мне-то что за дело? Лишь бы денежки заплатила…»
– Это именно то, что вам нужно! – воскликнула она с энтузиазмом. – Вряд ли во всем штате вы найдете дом мрачнее этого! Он одним своим видом вгоняет в депрессию…
– А как насчет привидений? – с сомнением осведомилась странная дама.
– Привидений? – удивленно переспросила Моника. – Что-то я не слышала ни о каких привидениях…
– Жаль! – вздохнула клиентка. – Ну что ж, пойдемте посмотрим внутри… если мне понравится, я прямо сейчас внесу залог…
– Это замечательно! – вздохнула Моника, вставляя ключ в замочную скважину и открывая дверь особняка. – А скажите, если не секрет: почему вы ищете именно такой мрачный, депрессивный дом?
– Дело в том, милочка, – ответила клиентка, внимательно оглядываясь по сторонам. – Дело в том, что я – писательница, автор «черных», готических романов. Может быть, вы читали один из них – «Кровавое подземелье», «Призрак возвращается в полночь», «Близнецы-монстры», «Безжалостный карлик»?
– Нет, к сожалению! – вздохнула Моника. – Но я непременно прочту…
– Так вот, чтобы написать новый бестселлер, я решила купить такой мрачный особняк и погрузиться в готическую атмосферу… Но внутри этот дом вовсе не такой мрачный, как я думала! И вы уверены, что в нем нет привидений?
– Надо будет спросить у владельца… – проговорила Моника машинально. – Вот здесь – кухня… в столовой замечательные дубовые панели… наверху шесть спален…
– А здесь что? – с интересом осведомилась мисс Джонсон, толкнув невысокую дверь темного, словно закопченного дерева.
– Здесь кладовая… – заученно сообщила Моника. – Очень просторное помещение, вы можете хранить в нем не только продукты, но и ненужные вещи…
– А что, здесь довольно мрачно! – радостно воскликнула покупательница. – Эти каменные полы… и крючья на потолке… пожалуй, я устрою здесь свой кабинет! А насчет привидения… я более чем уверена, что оно здесь скоро появится! Я чувствую, что меня уже охватывает вдохновение!
– Рада за вас, – пробормотала Моника, которой действительно стало неуютно в полутемной кладовой.
– Кажется, я даже знаю, как будет называться моя новая книга! – не унималась странная леди. – «Призрак риелтора»!
– Как, простите? – переспросила Моника, шагнув к выходу.
– Неважно, милочка, – мисс Джонсон махнула рукой. – Скажите, как вы относитесь к старинным украшениям?
– Честно говоря, никак, – ответила Моника, пытаясь обойти клиентку, которая преградила ей дорогу к двери. – У меня их никогда не было.
– Взгляните на эту вещицу, – продолжала старуха, вытаскивая из своей экстравагантной сумочки старинную золотую заколку с длинным, тщательно заточенным острием.
– Какая странная вещь, – пробормотала Моника, мельком взглянув на заколку. – А теперь давайте осмотрим второй этаж…
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента