Наталья Александрова. Теща Франкенштейна

   В одиночестве, в темноте сырого и грязного подземелья…
   Нет, такую смерть и врагу не пожелаешь! А ведь он совсем молодой парнишка, у него вся жизнь впереди! Да еще и родители…
   Дядя Вася представил, как долго и безуспешно они будут разыскивать сына, сколько горя переживут!..
   Кроме того, парень спас самого дядю Васю, не выдал его этим страшным людям…
   Нет, Василий Макарович обязан спасти мальчишку, чего бы это ни стоило.
   Правда, легко сказать, и гораздо тяжелее сделать! Арсен – наверняка молодой, сильный, тренированный, он, несомненно, вооружен, а самое главное – отлично знает эти подземелья, легко в них ориентируется.
   На стороне же дяди Васи только одно преимущество – внезапность.
   Арсен не подозревает о его присутствии, он не готов к нападению сзади. Значит, нужно как можно лучше использовать свой единственный козырь и ни в коем случае его не потерять, ни в коем случае не выдать свое присутствие противнику…
   Сейчас пробираться по коридору стало гораздо труднее, потому что нельзя было воспользоваться фонарем, да еще приходилось идти как можно тише, чтобы Арсен не расслышал его шагов. А шагать бесшумно в почти абсолютной темноте – это задача непростая, особенно для пенсионера, пусть даже и бывшего мента.
   Темнота все же не была полной, потому что до Василия Макаровича доходили слабые отсветы от фонаря Арсена. Однако этих отсветов хватало только для того, чтобы различить мечущихся по коридору многочисленных крыс, распуганных людьми.
   Дядя Вася сделал еще один шаг и поскользнулся.
   Он сумел удержать равновесие и не упасть, но Арсен что-то расслышал и насторожился.
   – Эй, кто там? – выкрикнул он из темноты и посветил фонарем в направлении подозрительного звука.
   Дядя Вася прижался к стене и задержал дыхание.
   Свет фонаря пробежал по полу, задержался на крысиной морде с тускло горящими красными глазами и померк.
   – Крысы! – удовлетворенно проговорил Арсен и продолжил путь.
   Пока его фонарь освещал коридор, Василий Макарович успел заметить на полу крупный тяжелый камень. Сейчас, вернувшись на середину коридора, он наклонился, чтобы подобрать этот камень.
   Есть такая советская картина «Булыжник – оружие пролетариата».
   Так вот, для бывшего мента в безвыходном положении булыжник – тоже оружие. Конечно, за неимением табельного.
   Дядя Вася шарил по холодному полу, но камень все не попадался ему в руку. Зато попалось что-то теплое и живое, раздался резкий противный писк… Василий Макарович отдернул руку… и наткнулся на тот самый булыжник.
   Подобрав его, он распрямился и крадучись двинулся вперед.
   Несчастный воришка, конечно, не подозревал о его присутствии и намерениях, однако невольно подыгрывал дяде Васе, всеми силами тормозя движение.
   Наконец Арсен не выдержал и зло проговорил:
   – Ну, ты меня уже достал! Чего ты хочешь? Чтобы я еще больше разозлился?
   – Хочу, чтобы ты отпустил меня, дяденька! – жалобно проговорил парень.
   – Ну все, я тебя прямо здесь пристрелю! Надоело мне в темноте с тобой таскаться!
   Василий Макарович услышал, как сухо щелкнул предохранитель пистолета…
   Ему оставалось пройти всего несколько шагов.
   Теперь, когда Арсен отвлекся на разговор со своей жертвой, можно было не так таиться. Дядя Вася стремительно метнулся вперед, ударил камнем в то место, где, по его представлениям, находилась голова Арсена…
   Раздался хриплый крик, посыпались ругательства на незнакомом языке.
   Арсен выронил фонарь и тряс рукой – Василий Макарович попал камнем не по голове, а по плечу, но все же на какое-то время обезвредил противника. На какое-то совсем короткое время, может быть, на долю секунды…
   Но парень, которого только что ждала страшная смерть, воспользовался этой долей секунды – он подхватил с пола фонарь и ударил Арсена по голове.
   На этот раз удар достиг цели – Арсен охнул и повалился на пол.
   Парень стоял столбом и изумленно смотрел на поверженного противника.
   – Пойдем скорее отсюда! – попытался достучаться до него Василий Макарович.
   – Я его… я его, кажется, убил!.. – проблеял парень дрожащим голосом.
   – Да ничего ему не сделается! – попытался успокоить его дядя Вася. – Здоровенный мужик, а в голове у него – вообще две извилины, так что она не является жизненно важным органом. А вот если мы отсюда живо не уберемся, подоспеют его приятели, и тогда уж нам с тобой будет не до шуток!
   – Вы уверены? – продолжал ныть парень. – Я его точно не убил?!
   – Говорю тебе – жив-здоров! Ничего ему не сделается! Да он скоро уже очухается, так что нам нужно скорее отсюда уходить!
   Парень все никак не мог прийти в себя. Дядя Вася встряхнул его хорошенько, но и это не помогло.
   – Ну, парень, возьми себя в руки! Не могу же я тебя на себе тащить… я уже не в том возрасте!
   Тут Арсен пошевелился и застонал.
   – Ну вот, видишь – он уже оживает!
   Наконец парень опомнился, встряхнулся, как собака после купания, и посмотрел на своего спасителя вполне осмысленными глазами.
   – Ну вот, слава богу, становишься похож на человека! – обрадовался Василий Макарович, подобрал фонарь Арсена и устремился в темноту. – Бежим скорее отсюда!
   Парень припустил за ним, и через несколько минут они достаточно далеко ушли от оглушенного бандита.
   Тут дядя Вася остановился и осветил своего молодого спутника.
   – Как тебя зовут-то? – осведомился он.
   – Леха… Алексей! – сообщил парень неохотно. – А вы кто? Вы из милиции?
   – Не то чтобы из милиции, – замялся дядя Вася. – То есть раньше я и вправду работал в милиции, а теперь – частный детектив. Меня нанял хозяин того магазина, чтобы разобраться с кражами. Зовут меня Василий Макарович.
   – Ну и что – сдадите меня этому кровососу? – спросил Леха, и глаза его забегали. Дядя Вася понял, что он прикидывает, как бы половчее удрать от бывшего мента.
   – Даже и не думай об этом! – проговорил Василий Макарович строго. – Я тебе только что жизнь спас! Тебя, если ты не забыл, пристрелить собирались! Так что теперь твоя очередь. Ты ведь, я так понимаю, эти подвалы очень хорошо знаешь? Выведи меня отсюда на свет божий – и тогда мы квиты!
   – Да я что? Я ничего! – Парень огляделся. – Я, правда, этот угол не очень хорошо знаю, но попробую выйти в знакомые места… сейчас, кажется, нужно идти направо…
   Некоторое время они шли в молчании.
   Леха внимательно приглядывался к развилкам и поворотам туннеля, отыскивая какие-то ему одному известные приметы. Правда, по его неуверенному виду дядя Вася понял, что они все еще не добрались до знакомых мест.
   – А что это за комната была, куда мы попали? – опасливо проговорил парень, задержавшись на очередной развилке. – Что там за экраны и устройства?
   – А я знаю? – Дядя Вася пожал плечами. – Какое-то бандитское логово… за кем-то они оттуда следят… а ты почему про это спрашиваешь?
   – Кажется, мы снова туда пришли…
   Леха прижал палец к губам и выключил фонарь.
   В непроглядной темноте, навалившейся на них, дядя Вася увидел где-то впереди мелькающие отсветы фонарей и расслышал негромкие голоса.
   – Уходим отсюда! – зашептал Леха, схватив его за плечо, и потащил назад.
   Некоторое время они шли в полной темноте, наконец дальние голоса окончательно стихли, Леха включил фонарик и облегченно перевел дыхание:
   – Ну, кажется, вышли к знакомым местам! Этот коридор я вроде бы знаю…
   На взгляд Василия Макаровича, тот коридор, в котором они оказались, ничем не отличался от всех остальных, но он подумал, что Леше виднее, и доверился своему молодому проводнику.
   Тот действительно зашагал гораздо бодрее и вскоре остановился возле каменных ступенек, уходящих вверх, к сводчатому потолку.
   Поднявшись по этим ступеням, спутники оказались под круглым чугунным люком.
   – Давайте вместе нажмем, он тяжелый! – проговорил Леха, упираясь в люк плечом.
   Василий Макарович помог ему, и совместными усилиями они подняли люк.
   Выбравшись наверх, они оказались в темной подворотне одного из старых василеостровских дворов. Однако после глубокой, беспросветной тьмы подземелий дядя Вася едва не ослеп, таким ярким показался ему дневной свет.
   – Где это мы? – спросил он Леху, инстинктивно понизив голос.
   – Во дворе позади аптеки Пеля! – ответил парень жизнерадостно. – Все, можете не шептать! И на этом позвольте с вами попрощаться! – Он шутливо расшаркался.
   – Только смотри – чтобы в тот магазин больше ни ногой! – напомнил ему Василий Макарович. – И ни в какой другой!
   – Да уж я вообще теперь в подвалы не сунусь! – Леха махнул дяде Васе рукой и бодро зашагал по своим делам.
   А дядя Вася неторопливо покинул двор, действительно оказавшись на Большом проспекте, возле входа в самую старую аптеку Петербурга, известную как аптека доктора Пеля.
   Он шел не спеша, наслаждаясь свежим воздухом и дневным светом, и мысленно перебирал свои сегодняшние достижения.
   В принципе он успешно выполнил задание хозяина магазина – выяснил, как туда проникали воры, точнее, каким способом они оттуда скрывались с ворованным имуществом, так что теперь с воровством будет покончено.
   Но по ходу дела он обнаружил загадочный подземный командный пункт или центр слежения.
   Что за люди в этом центре базируются и чем они занимаются, за кем следят – оставалось для него загадкой, но дядя Вася инстинктом старого мента чувствовал, что туда лучше не лезть, слишком опасное это место…
 
   Итак, я решила поговорить насчет Любы с Лешей Твороговым, хотя Бонни был очень против. Он не любит Лешу, потому что слегка ревнует меня к нему (зря!), а еще у Леши в доме живет кот.
   – Бонни, – говорила я по дороге домой, – я понимаю, что поступаю легкомысленно. Обращаться к капитану по пустякам не стоит. Однако я имела глупость подать Любе надежду. И теперь нужно выполнять свои обещания.
   Бонни прорычал что-то нелицеприятное, и тут мы как раз дошли до дома.
   Найти Творогова для меня не представляло труда: по утрам он со своим верным напарником и давним приятелем Ашотом Бахчиняном пьет кофе в подвальчике на углу Среднего проспекта и Третьей линии Васильевского острова.
   Кофе они там пьют не просто так: капитан Бахчинян соединяет приятное с полезным, точнее – приятное с еще более приятным. Он нашел в этом подвальчике свою большую любовь – барменшу Милу. Как он утверждает, Мила замечательно варит кофе, почти так же хорошо, как его покойная армянская бабушка.
   Если путь к сердцу среднестатистического мужчины лежит через желудок, то путь к сердцу Ашота Бахчиняна лежит через кофейную турку. Правда, любовь у них с Милой чисто платоническая: у Бахчиняна – трое детей, а у Милы – третий муж, причем очень ревнивый. Несмотря на это, Мила Бахчиняна немного ревнует. Даже на меня посматривала косо, пока не убедилась, что я не имею на ее Ашотика никаких видов и общаюсь больше с его напарником.
   Роль Творогова в любовно-кофейном треугольнике совершенно пассивная: он ходит к Миле исключительно за компанию. Ну, и ради кофе, понятное дело.
   Направляясь на встречу, я подкрасилась поярче и надела веселенькую розовую кофточку в белый горошек. Весна на дворе, почти лето!
   Однако, спустившись в кофейный подвальчик, я не увидела там двух неразлучных капитанов. Мила стояла за стойкой в гордом одиночестве и уныло протирала салфеткой абсолютно чистый стакан. Увидев меня, она обрадовалась:
   – Привет! Что-то ты давно не заходила! Все никак с бывшим мужем не разберешься?
   – Да нет, все в порядке! – похвасталась я. – Отсудила у него половину дома. То есть половину денег за дом – не буду же я с ним под одной крышей жить! Так я на эти деньги уже квартиру купила, здесь же, неподалеку, на Восьмой линии…
   – Везет же некоторым! – вздохнула Мила и тут же оживилась: – Слушай, так ты, наверное, Лешу ищешь? Все, подруга, пока тебя не было, Леша твой нашел себе вариант!
   – Какой еще вариант? – осведомилась я, изобразив живейший интерес.
   Какое-то время назад Мила вбила себе в голову, что я вынашиваю планы выйти замуж за капитана Творогова. А если она себе что-нибудь в голову вобьет, то это надолго. У Творогова же были большие жилищные проблемы: года два назад он развелся с женой и вернулся обратно в трехкомнатную квартиру к матери и сестре. Потом у них там что-то произошло – сестра вышла замуж, он с ней поссорился, так что дома у него настоящая горячая точка.
   Вы спросите, какое отношение это имеет ко мне? Да никакого, только Мила, как я уже сказала, убеждена, что я мечтаю выйти за Творогова замуж, а ему нужна жена обязательно с квартирой.
   – Все, подруга, поезд ушел! – проговорила Мила с сочувствием. – Нашел наш Леша женщину с квартирой. Работает в аптеке на Малом проспекте провизором…
   – Да у меня и в мыслях ничего такого не было! – в сотый раз заверила я ее. Причем надо сказать – это была абсолютная правда.
   – Да? – В Милином голосе прозвучало явное недоверие. – А чего же ты тогда его ищешь?
   – Да мне просто поговорить с ним нужно, по делу…
   – Ну-ну, знаю я эти дела… не говори потом, что я тебя не предупреждала! Только сегодня они уже не придут…
   – А что такое? – Я удивленно посмотрела на часы. – Вроде самое их время… они же всегда по пути на работу к тебе заскакивают, по ним часы проверять можно!
   – Ты же знаешь – у них рабочий день ненормированный… – Мила оглянулась, как будто нас кто-то мог подслушать, и понизила голос, хотя, кроме нас двоих, в кафе никого не было:
   – В засаде они сидят!
   – Да что ты? Как интересно!
   – Ну да, с ночи следят за бильярдной на Пятой линии. Какого-то жулика караулят!
   – А ты-то откуда знаешь? – спросила я с понятным недоверием.
   – Мне ли не знать! – возмутилась Мила, но тут же пояснила, что с самого открытия кафе дружные капитаны уже дважды по очереди заходили к ней, чтобы взять кофе на вынос и не заснуть на боевом посту.
   – На Пятой линии, говоришь? – переспросила я. – Ну, давай теперь я им кофе отнесу.
   Мила налила кофе в два пластиковых стаканчика, закрыла крышечкой, чтобы не остыл, и я отправилась по указанному адресу.
   На Пятой линии было в этот час малолюдно. На углу стояла тележка мороженщика, катил голубую коляску молодой папаша в кепке-бейсболке, да на скамейке напротив бильярдной какой-то пожилой дядечка увлеченно читал газету. Найти затаившихся в засаде капитанов мне не составило труда: во-первых, сейчас большая часть машин на улицах – новые иномарки, и поэтому невзрачные бежевые «Жигули» бросаются в глаза, как бомж на дипломатическом приеме. Кроме того, бравые капитаны поставили свою машину прямо под знаком «Стоянка запрещена», что тоже наводило на соответствующие мысли. Поставить машину в таком месте может только тот, кто очень уверен в себе – большой начальник или крутой уголовный авторитет. Но у тех и у других машины дорогие и хорошие, всяко уж не «Жигули». Значит, остаются только менты.
   Подойдя к бежевым «Жигулям», я постучала ногтем в стекло:
   – Кофе заказывали?
   – О, это ты! – обрадовался Бахчинян, открывая мне заднюю дверцу машины. – Ну, ты просто ангел! Ты же знаешь, Васенька, я без кофе долго не могу! Кофе для меня – как бензин для мотора…
   Творогов так бурно радость не проявил: в отличие от темпераментного Бахчиняна он обладал характером более сдержанным, а тут вообще выглядел как-то неуверенно и виновато. Не иначе, все дело в аптекарше с Малого проспекта… правда, сам он в этом ни за что не признается. Строго взглянув на меня, он спросил:
   – А как ты нас нашла?
   – У девушек свои секреты! – отозвалась я игриво.
   – Знаю я эти секреты! – проворчал Творогов, покосившись на стаканчик с кофе, тем не менее снял с него крышечку и с явным удовольствием отпил ароматный напиток.
   – Вах, как хорошо! – восхитился Ашот. – Сразу видно, Милочка варила! Никто так варить кофе не умеет! Только моя покойная бабушка так умела! А что-то тебя, Васенька, давно не было! – ворковал Бахчинян, смакуя кофе и закатывая темные выразительные глаза. – Уезжала куда? В отпуске была? Болела, не дай бог?
   – Да нет, – отмахнулась я. – Жилищный вопрос решала.
   – Ну и как – успешно? – живо заинтересовался Бахчинян.
   – Ашот, погоди! – прервал его Творогов. – Вон, смотри, мужик из бильярдной вышел… это не Вантуз?
   Бахчинян пригнулся, вгляделся в человека на противоположной стороне улицы и протянул:
   – Не-ет, не он! Ты же знаешь Вантуза, Никитич, он без понтов шагу не ступит, а этот мужичок в такой затрапезной курточке… Вантуз в такой на помойку не выйдет!
   – Да, и Вантуз похудее будет! – успокоился Творогов. – Так что, Вася, ты хотела? Мы вообще-то работаем…
   – Какой ты, Леша, невоспитанный! – ужаснулся Бахчинян. – Девушка к тебе с заботой, кофе принесла, а ты на нее сразу наезжаешь…
   – За это, конечно, спасибо, а только если ее тут начальник увидит, мало нам не покажется… у нас еще за прошлый раз строгое предупреждение не снято!
   – С чего это он увидит? – возмутился Бахчинян. – Ты же знаешь, он из своего кабинета только по особым случаям выходит… когда верхнее начальство наезжает с проверкой или когда на телевидении нужно выступать…
   – Да нет, ребята, все правильно, – заторопилась я. – Я сейчас уйду, не буду вам мешать, только два слова… На одну мою подругу муж бывший наезжает, прямо прохода не дает, так нельзя ли ей как-то помочь? Разузнать про него что-нибудь, припугнуть… ну, что я вас учу? Вы же это лучше меня знаете!
   – Это что – твой, что ли, опять проявился? – недоверчиво осведомился Творогов. – Ему что – прошлого раза мало показалось?
   – Да нет, я же говорю – подруга! Мужа фамилия Кондратенко… Петр Иванович Кондратенко…
   – Как, ты говоришь? – Творогов неожиданно заинтересовался. – Петр Иванович?
   – Ну да… а что – ты про него что-то знаешь?
   Два капитана выразительно переглянулись.
   – А он случайно не хозяин станции техобслуживания? Которая на набережной Смоленки?
   – Ну да, хозяин… так что – вы его знаете?
   – Точно, он! – проговорил Бахчинян.
   – Верное дело! – согласился с напарником Творогов.
   – Да скажите мне наконец – кто это такой?
   – Кличка его – Петька Карбюратор, – сообщил наконец Творогов. – Темная личность! На этой его станции техобслуживания явно какой-то криминал творится. Там краденые машины на детали разбирают и загоняют по частям.
   – Так что же вы – все знаете и позволяете ему дальше свой бизнес крутить?
   – Да мы уже несколько раз его прихватить пытались, да все неудачно: он как будто заранее обо всем знал, как ни приедем – у него полный порядок, на каждую запчасть документы имеются… так что, говоришь, он на свою бывшую жену наезжает?
   – Не то слово! Буквально прохода ей не дает! Его квартира на нее записана, он хочет, чтобы она ее отдала, а она требует, чтобы он с ней поделился…
   – У всех квартирный вопрос! – вздохнул Творогов, которого этот пресловутый вопрос тоже сильно беспокоил.
   – Ну так что, мальчики, поможете моей подруге?
   Капитаны снова переглянулись.
   – Поможем девушке? – проговорил Бахчинян.
   – Поможем, – согласился Творогов. – А заодно Карбюратора прижмем, а то он совсем обнаглел!
   – Смотри, Никитич, вот это точно Вантуз! – зашептал вдруг Бахчинян, пригнувшись и вглядываясь в противоположную сторону улицы. Там появился лощеный тип лет тридцати в итальянском костюме, слишком роскошном для этого района и для этого времени суток. Мне показалось, что кличка «Вантуз» ему не очень подходит.
   – Все, Василиса, вылезай из машины и срочно чеши куда-нибудь подальше, – вполголоса проговорил Творогов. – У нас операция начинается, так что не до тебя!
   – Не обижайся, Васенька! – подсластил пилюлю Бахчинян. – А твоей подруге мы непременно поможем!
 
   Едва дождавшись, пока Василиса выбралась из машины и исчезла за углом, капитан Бахчинян включил переговорное устройство и проговорил приглушенным голосом:
   – Цыплята, цыплята, говорит курочка Ряба! Проверка связи! Как меня слышите? Прием!
   – Первый цыпленок на связи, – отозвался из динамика заспанный голос лейтенанта Курочкина.
   – Второй цыпленок на связи…
   – Третий цыпленок на связи…
   – Цыплята, цыплята, появился хорек! Начинаем операцию «Золотое яичко»!
   Дождавшись условного ответа, бравые капитаны выскочили из машины и бросились через дорогу.
   В то же мгновение продавец мороженого, торговавший на углу вафельными трубочками и эскимо, оттолкнув свою тележку, бросился наперерез лощеному типу. А сзади уже бежал молодой папаша, оставив без присмотра коляску. Последним поспевал пенсионер, который несся с удивительной для своего возраста прытью.
   Через несколько секунд круг вокруг Вантуза сомкнулся, и подоспевший первым «мороженщик» ловко заломил руку лощеного типа за спину.
   – Эй, вы чего?! – пыхтел тот, выпучив глаза и безуспешно пытаясь вырвать руку. – Мужики, вам чего надо?
   Бахчинян, довольно потирая руки, остановился перед ним и произнес фразу из какого-то американского боевика:
   – Давно хотел с тобой встретиться, да все как-то не получалось! Ну, теперь-то ты, похоже, никуда не торопишься!
   – Мужики, да в чем дело-то? – удивленно бормотал задержанный. – Вы вообще кто такие?
   – Гражданин Вантусовский, вы арестованы! – строго проговорил Творогов.
   – Какой еще Вантусовский? – заверещал задержанный. – Ребята, да загляните вы в мой левый внутренний карман!
   Бахчинян и Творогов недоверчиво переглянулись. Бахчинян решительно запустил руку в карман задержанного и достал оттуда красную книжечку.
   – Капитан милиции Зяблин… – прочитал он удивленно. – Это как же понимать? Ты что же – правда милиционер? С каких это пор менты в таких костюмах разгуливают?
   – Нет, я массовик-затейник! – зло проговорил задержанный. – Да отпустите вы меня наконец?
   – Курочкин, отпусти коллегу! – мрачно процедил Творогов. – А ты, извиняюсь, из какого отделения? И что делаешь на нашей подведомственной территории?
   – Делал… – раздраженно поправил его капитан Зяблин. – Я вообще-то из ОБЭП, из городского отдела по борьбе с экономическими преступлениями… у нас эта бильярдная в разработке, были достоверные сведения, что тут не только в бильярд играют. Ну, я сюда с таким трудом внедрился, уже был близок к серьезным результатам – и тут вы мне всю малину испортили!
   – Извиняемся… – тоскливо проговорил Творогов, который уже предчувствовал грядущие неприятности. – А только что же вы нас не поставили в известность, что на нашей территории проводите такую операцию?
   – Ага, может, еще по телевидению следовало объявить, в вечерних новостях, и объявления на каждом углу расклеить, чтобы уж точно весь город был в курсе?
   – Ладно, дорогой, извини! – воскликнул неунывающий Бахчинян. – А нам, понимаешь, поступил анонимный звонок, что сегодня здесь, в этой самой бильярдной, появится знаменитый Вантуз… мы его давно уже ловим, вот и купились…
   – Все понятно!.. – Зяблин уныло повесил голову. – Это кто-то из здешних решил меня подставить… видно, раскололи меня… ладно, ребята, я пойду…
   – Может, пива выпьем, как товарищи по оружию? – предложил Бахчинян, пытаясь загладить вину перед коллегой. – Мы тут рядом знаем хороший подвальчик…
   – Пива? – переспросил тот мрачно. – Нет, ребята, мне сегодня пиво противопоказано. Мне сейчас мое начальство клизму ставить будет. Ведерную.
   Творогов и Бахчинян в самом отвратительном настроении вернулись в машину.
   – Это все ты, – ворчал Творогов. – Вантуз! Точно, Вантуз! Да с чего ты взял-то? Он на Вантуза и не похож нисколько!
   – Ну да, вали все на меня! А своих глаз у тебя нету? – лениво отругивался Бахчинян. – Разве у нормальных ментов такие костюмы бывают? Кто ж его знал, что он из ОБЭП?
   Тяжело вздохнув, он предложил:
   – Пойдем, Никитич, кофейку, что ли, выпьем…
   – Да ты же только что пил, Тиграныч, забыл, что ли? Василиса приносила…
   – Да это когда было-то… кстати, надо девушке помочь. Она же нас просила припугнуть Карбюратора…
   – Василисе помочь надо, она девушка хорошая… – вздохнул Творогов. – А что у нас есть на Карбюратора?
   – Сейчас выясним, – Бахчинян оживился, достал мобильник, набрал номер отделения и попросил дежурного соединить со старшим лейтенантом Сеточкиной.
   – Здравствуй, Ленусик! Здравствуй, свет моих очей! – заворковал он самым обольстительным голосом. – Как поживаешь, красавица? Все хорошеешь?
   – Не старайся, Ашотик! – прервала его Сеточкина. – Говори сразу, чего ты от меня хочешь.
   – Ну, во-первых, я мечтаю на тебе жениться…
   – Ага, а как же твоя жена и трое детей? Ты про них забыл на минуточку?
   – Ну вот, даже помечтать нельзя! Какая ты, Ленусик, строгая!
   – А во-вторых?
   – А во-вторых, солнце мое, ты же у нас все знаешь, вся информация через тебя проходит…
   – Короче! Сейчас мой шеф придет…
   – Короче, радость моя, что у нас есть на Петьку Карбюратора?
   – Он сейчас у четвертого отдела в разработке. Гена Скамейкин им занимается.
   – Что, никак в наркотики вляпался? Он же раньше только машинами ворованными промышлял?
   – Ты меня спросил – я тебе ответила. Что там реально есть, я не знаю, а только Шерстоухов из четвертого отдела вчера все материалы на Карбюратора затребовал…
   – Спасибо, Ленусик! С меня – любые духи, какие ты захочешь!
   – Ловлю на слове! – пригрозила Сеточкина.
   – Ну, что там? – спросил Творогов, как только Ашот убрал мобильник. – Есть что-нибудь?
   – Похоже, Карбюратор меняет профиль, – сообщил ему Бахчинян. – Или хочет расширять дело. По достоверным оперативным данным, он начал заниматься наркотой.
   – Ну, тогда самое милое дело пугнуть его сам знаешь кем! – И Творогов выразительно взглянул на коллегу.
 
   Через пятнадцать минут невзрачные бежевые «Жигули» подъехали к станции техобслуживания на набережной реки Смоленки.
   Навстречу им ленивой расхлябанной походкой вышел толстый парень в синем комбинезоне. Оглядев машину, он процедил:
   – А вы, вообще, куда приехали? Ведра и примусы не чиним, так что проезжайте, не занимайте место под солнцем! На Андреевском рынке старик один сидит, вот он старые ведра паяет…
   – Умный, да? – Бахчинян высунулся в окно машины и смерил парня оценивающим взглядом. – Ты, умный, Карбюратора позови, если не хочешь на биржу отправиться!
   – На какую еще биржу? – заворчал тот.
   – Известно, на какую – на биржу труда, где безработных на учет ставят! Только тебе и там не помогут, если не поумнеешь! С такими мозгами разве что кур полупотрошить!
   – Что?! – Парень удивленно захлопал глазами.
   – Мент в пальто! Сказали тебе – позови Карбюратора! Да шевели ногами поживее!
   – А я что? – проговорил парень с сомнением, но на всякий случай удалился, а через минуту вместо него к «Жигулям» подошел рослый тип лет сорока с заметной залысиной.
   – Ну, кому я тут понадобился? – проговорил он, приглядываясь к посетителям. – Вы что – из пожарной инспекции? Так я с Макаровым обо всем договорился…
   – Из инспекции, точно, только не из пожарной! – И Бахчинян продемонстрировал свое служебное удостоверение.
   – Ну, мужики, – осклабился Карбюратор. – Сколько можно! Вы же знаете, у меня все чисто… вам еще не надоело? Вы сколько раз у меня проверки устраивали! Сами знаете, у меня на каждую детальку бумаги в порядке…
   – Ага, на каждую детальку, – вступил в разговор Творогов. – И на каждую дозу…
   – Какую еще дозу? – Карбюратор побагровел. – Вы чего, мужики, совсем с катушек съехали? Вы мне что шьете?
   – Мы тебе пока ничего не шьем, – подозрительно мягким голосом перебил его Бахчинян. – До нас просто кое-какие слухи дошли. Ну, мы и решили их проверить…
   – Какие еще слухи?
   – Что ты, Карбюратор, дело расширяешь. Не только запчастями ворованными торгуешь, а еще кое-чем. Дурью всякой. Герычем, к примеру, и кокосом… а это, Карбюратор, уже совсем другая статья, это тебе не зеркала ворованные…
   – Вы, мужики, слухам не верьте, – Карбюратор опасливо огляделся по сторонам. – Вы меня хоть раз на криминале прихватили? Не прихватили! И никогда не прихватите! Потому что у меня все путем! Так что двигайте дальше по своим делам, а ко мне лучше не вяжитесь. Все равно вам ничего не обломится!
   – Да мы и не вяжемся! – продолжал Бахчинян. – Мы просто так мимо проезжали. Ну, и решили заглянуть, поинтересоваться…
   – Чем это?
   – Да вот, интересно нам с товарищем, в курсе ли Валидол насчет твоего нового бизнеса?
   Карбюратор заметно побледнел, что не ускользнуло от глаз наблюдательного Бахчиняна. Из этого явления природы капитан сделал вывод, что попал в самую точку: Карбюратор занялся наркотой на свой страх и риск, и Валидол, известный криминальный авторитет, в последние годы подмявший всю торговлю наркотиками в окрестностях, не в курсе этого бизнеса.
   – Мужики, ну чего вы лезете не в свое дело? – заныл Карбюратор. – Оставили бы вы меня в покое…
   – Похоже, Петя, это как раз ты влез не в свое дело! – вступил в разговор рассудительный Творогов. – Мы-то тебя, может, и оставим в покое, а вот оставит ли Валидол… особенно ежели ему кто-нибудь намекнет насчет твоей художественной самодеятельности!
   – Ладно, говорите прямо – чего вам от меня надо? Денег? Это можно обсудить, только, сами понимаете, я только начинаю раскручиваться, так что много дать не могу…