Что же делать? Что делать?
   Первая мысль, мелькнувшая в моей бедной голове, – просто сбежать отсюда, сделать вид, что меня здесь никогда не было, вернуться домой и принять участие в Валентининой свадьбе… Ну, послать этого Каренина подальше старым испытанным способом. Он мне и живой-то на фиг не сдался, а мертвый и подавно.
   Сейчас, рядом с трупом, соседка казалась мне образцом добродетели и человеколюбия, а ее шумные гости – лучшей компанией, о какой я только могла мечтать. И что мне взбрело в голову увильнуть от их милого семейного праздника? Ну, подумаешь – немножко шумные и крикливые, но, в конце концов, это такая ерунда!
   Но тут же я сообразила, что мое изображение имеется на камере в подъезде. У меня еще хватило ума ей подмигнуть. И понадобится совсем мало времени, чтобы установить мою личность.
   Кроме того, даже если я сбегу – очень быстро выяснится, что ключи от этой квартиры есть только у Ольги, и она окажется под подозрением. А я, при всем моем отношении к сестре, вовсе не желаю подложить ей такую свинью!
   Мимоходом всплыла в моей голове мысль, что двумя постулатами, которыми я руководствовалась раньше, в данном случае никак не обойтись. Легко было раньше говорить, что мне все в жизни по барабану. Теперь-то речь идет о себе любимой и о моей единственной сестре. Да-да, хоть где-то там, за океаном, есть у нас еще одна сестричка, мы с Ольгой ее никогда не видели и, надо думать, уже не увидим. Кстати, последние сведения о мамуле, которые мы получили лет десять назад от общих знакомых, были таковы.
   Надо сказать, что основным источником информации о маминой жизни являлась тетя Рая, ее то ли двоюродная, то ли троюродная сестра.
   Тетя Рая была личностью незаурядной.
   Когда-то давно она слыла довольно известной певицей, потом вышла замуж за американца, уехала с ним в Штаты и осталась там навсегда, хотя муж потерялся на каком-то крутом вираже ее судьбы. Впрочем, сама тетя Рая со свойственным ей юмором говорила, что американский муж – это не роскошь, а средство передвижения.
   В Штатах ее вокальная карьера не удалась, у нее не было ни сольных дисков, ни концертов в Карнеги-холле, ни выступлений на федеральных телеканалах. Тетя Рая, однако, ничуть не расстраивалась, пела в русских ресторанчиках от Нью-Йорка до Сан-Франциско, гастролировала по маленьким городкам Среднего Запада и радовалась жизни.
   Время от времени она, как комета, ненадолго залетала на историческую родину – то есть в Петербург, – привозила многочисленные чемоданы, битком набитые нарядами, навещала нас с сестрой, дарила нам бесполезные подарки и сообщала последние новости о жизни нашей непутевой матери.
   При этом с каждым приездом она становилась все толще, одевалась все ярче и легкомысленнее и вела себя все более шумно.
   Последний раз тетя Рая весила, на мой взгляд, не меньше центнера, у нее были густые, черные как смоль волосы, алая помада и темные выкаченные глаза. Впрочем, волосы вполне могли быть париком, а цвет глаз она почти наверняка изменила контактными линзами.
   Тети-Раины подарки мы тут же выбрасывали или кому-нибудь отдавали (обычно это были кофточки немыслимого цвета и фасона, к тому же совершенно не подходящие нам по размеру, или кухонные передники, которыми ни я, ни Ольга никогда в жизни не пользовались). Рассказы о мамуле мы выслушивали с особым вниманием.
   Сначала мамуля сидела дома с младшей дочкой, потом на благотворительном вечере повстречала какого-то богатого старика, который влюбился в нее с первого взгляда. И что вы думаете? Правильно угадали, мамуля мигом оформила развод со своим предыдущим мужем и вышла замуж за престарелого миллионера. Со всеми вытекающими последствиями, как-то: вилла в Майями с двумя бассейнами, огромное ранчо в Монтане и просторная квартира в Нью-Йорке с видом на Центральный парк. Конкретных подробностей я не знаю, но примерно в таком духе.
   Рассказы о маминой жизни мы принимали к сведению, хотя и выслушивали их с некоторой долей недоверия – уж очень фантастически звучали в обычной Ольгиной квартире или в моей коммуналке все эти детали из жизни миллионеров – светские приемы, яхты, роскошные автомобили и прочее.
   Так что, сами понимаете, ни нашей мамуле, ни ее дочке совершенно нечего делать у нас в России, им и там неплохо. А нам с Ольгой нужно самим о себе заботиться.
 
   Я очнулась от несвоевременных мыслей и окунулась в ужасную действительность. Труп Каренина все так же лежал на полу.
   И тут я поняла, что единственное, что сейчас можно и нужно сделать, – позвонить Ольге и вызвать ее сюда.
   Она женщина толковая, решительная, она придумает, как выпутаться из ужасной ситуации.
   Я на ощупь нашарила свой телефон и набрала номер сестры.
   К счастью, ответила она тотчас же. Видимо, как всякий деловой человек, держит мобильник под рукой.
   – Оля! – проговорила я в трубку хриплым от страха голосом. – Оля, приезжай немедленно!
   – Что?! – переспросила она раздраженно. – Что ты там шепчешь? Ничего не слышу! Ты не можешь позвонить попозже, мне сейчас неудобно разговаривать!
   В трубке были слышны какие-то голоса, смех, звон посуды – она явно находилась в ресторане или на какой-то вечеринке.
   Я попыталась говорить громче, но в присутствии трупа казалось неловко повышать голос. Самое простое было выбраться из ванной хотя бы в коридор, но ноги меня по-прежнему не держали.
   – Оля! – повторила я как можно громче. – Приезжай! Случилось кое-что очень страшное!
   – Господи, да что с тобой опять?! – пробормотала она. – Что, все настолько серьезно?
   – Даже хуже, – честно призналась я. – Приезжай скорее… по телефону я не могу объяснить…
   – Куда приезжать-то? – спросила она с прежним раздражением.
   – В ту квартиру… ну, ключи от которой ты мне дала!
   – Что?! – на этот раз она действительно заволновалась. – Что ты там устроила?
   – Ничего… то есть это не я… в общем, приезжай скорее, сама все увидишь!
   В трубке раздался щелчок и потянулись гудки отбоя.
   Мне оставалось только ждать и надеяться, что Ольга приняла мой звонок всерьез и скоро приедет. Впрочем, шансы были очень велики: возможно, за меня она не очень беспокоится, но вот за квартиру клиентов!..
   Я откинулась спиной на холодную кафельную стенку и прикрыла глаза, чтобы не видеть мертвеца. Так я просидела ужасно долго, когда вдруг из прихожей донесся осторожный, неуверенный звонок.
   Я вскочила (к счастью, ноги меня теперь держали) и крадучись устремилась в прихожую. Подобравшись к двери, осторожно выглянула в глазок.
   За дверью, ужасно искаженная оптикой, торчала какая-то разъяренная особа женского пола.
   – Ольга, это ты? – прошептала я едва слышно.
   Однако сестра меня услышала.
   – Я, кто же еще! – прошипела она сквозь дверь. – Открывай сейчас же! Долго ты будешь держать меня на лестнице?
   Я открыла. Она влетела в прихожую, захлопнула за собой дверь и уставилась на меня, как на мышь, непонятным образом оказавшуюся в свадебном торте.
   – Ну, что ты тут устроила? Надеюсь, не пожар? – Ольга повела носом, принюхиваясь.
   – Нет… – всхлипнула я. – И вообще… вообще, когда я пришла, он уже был…
   – Он? – Ольга нахмурилась. – О ком ты говоришь?
   – Пойдем… лучше ты сама посмотри… – Я взяла ее за локоть и повела к ванной, при этом почему-то стараясь ступать на цыпочках и не производить лишнего шума.
   Надо отдать ей должное, Ольга больше не задавала вопросов и послушно следовала за мной. Даже зачем-то копировала мою крадущуюся походку.
   Наконец мы подошли к ванной. Я открыла дверь и показала на мертвеца:
   – Вот он!
   – Господи! – Ольга попятилась и зажала рот руками.
   Потом повернулась ко мне и спросила севшим от волнения голосом:
   – Что ты с ним сделала?
   – Да говорю же тебе – ничего! Когда я пришла, он уже был здесь… и он уже был мертвый!
   – Это же он… это же Каренин! – вскрикнула она в следующую секунду и посмотрела на меня с каким-то новым, незнакомым мне и очень странным выражением.
   Как будто вдруг увидела во мне совершенно другого, незнакомого человека.
   – А я, честно говоря, подумала, что ты насчет него заливаешь! – проговорила она после паузы. – Ты и Каренин… надо же!.. Думала, ты какого-нибудь придурка приведешь лохматого, еще за квартиру переживала, но чтоб такое…
   – Ты была совершенно права, – призналась я чистосердечно.
   Не в таком я была положении, чтобы продолжать свои игры.
   – Что значит – права? – она взглянула на меня в недоумении, потом не выдержала и отошла от двери ванной, чтобы не видеть мертвеца. – То есть, конечно, права, когда не хотела давать тебе ключи… и как это я так прокололась… Машка, ну как тебя угораздило? Дрались вы, что ли? Что все это значит?
   – То и значит… я насчет него сочинила. Просто мне хотелось отдохнуть в приличных условиях.
   – Сочинила? – Ольга вдруг истерически расхохоталась, даже слезы брызнули у нее из глаз. – Знаешь, сестричка, ты уж сейчас хотя бы не ври! Сочинила! Надо же! А кто же тогда на полу в ванной лежит? Плод твоего воображения?
   – Я сама ничего не понимаю! – продолжала я свое чистосердечное признание. – Ума не приложу, как он здесь оказался!
   Вот ведь что интересно. Иногда бывает, соврешь правдоподобно – и все тебе верят, а когда говоришь чистую правду, вот как я сейчас – ни фига…
   – И ты будешь говорить, что с ним вообще не знакома? – сестра наступала на меня, тесня к дверям. – И не возилась с его компьютером? И на машине он тебя не подвозил? И в рестораны не водил?
   На все вопросы я только мотала головой с самым жалким видом. Между делом мы оказались в прихожей, и я под Ольгиным натиском уперлась спиной во входную дверь.
   – Говорю тебе, я в жизни его живьем не видела! – крикнула я. – Нарочно все придумала, чтобы переночевать. А то у моих соседей опять свадьба…
   – Все врешь, как всегда! – с ненавистью прошипела Ольга. – Скажешь, не ты его сюда привела?
   – Я когда пришла, он уже был… – упавшим голосом, я твердила свое. – В конце концов, можешь на камере посмотреть…
   Вспомнив про камеру у подъезда, Ольга зарычала словно раненая тигрица.
   – Ни единому слову не верю!
   Но меня сейчас волновало не столько то, верит ли мне моя сестра, сколько то, что же теперь будет. И самое главное – как из всего этого выпутаться. Тут до Ольги дошло, что мы стоим рядом с входной дверью и орем друг на друга, употребляя такие опасные слова, как тело, покойник и убийство. И что хоть дом населен приличными обеспеченными людьми, у которых нет привычки подслушивать под чужой дверью, все же береженого бог бережет. Сестра схватила меня за плечо и проволокла в гостиную, где бросила на диван, словно тряпичную куклу – ноги у меня все еще отказывались ходить.
   – Ладно, – проговорила Ольга после явно затянувшейся паузы. – Не хочешь говорить правду – твое дело. Но вообще, сестричка, ты меня здорово подставила! Ведь ключи от этой квартиры были только у меня, так что именно у меня возникнут колоссальные неприятности… ума не приложу, что делать!
   – Наверное, надо вызвать милицию?.. – проговорила я нерешительно.
   – Что?! – Ольга уставилась на меня, как на ненормальную. – Ну ты даешь, сестричка! Тебе что – не терпится оказаться на нарах?
   – Но ведь я… но ведь я его не убивала!..
   Ольга фыркнула и покачала головой:
   – Нет, все же иногда ты меня просто поражаешь! Не убивала! Но ведь здесь не было никого, кроме тебя – так что, ты думаешь, они тебе поверят? Я-то и то не очень верю, особенно учитывая то, что ты явно не говоришь мне всю правду! Нет, дорогая моя, ты – главная, точнее – единственная подозреваемая, и милиция непременно повесит на тебя это убийство! Зачем им рыть землю носом, еще кого-то искать, если ты – вот она! Хотя… хотя мне тоже будет трудно отмазаться, ведь это я дала тебе ключи!
   Она снова надолго замолчала, и на лице ее одно за другим сменялись самые разные выражения – от растерянности и самого настоящего страха до решимости. И еще какие-то чувства промелькнули, которые я не смогла бы толком определить. Некогда мне было заниматься психоанализом, время сейчас неподходящее.
   В конце концов Ольга пришла к какому-то решению и повернулась ко мне. Она снова была такой, какую я привыкла видеть, – собранной, решительной и самоуверенной.
   – Вот что, – сказала она не терпящим возражений голосом. – Так и быть, я тебе помогу. Все-таки мы с тобой сестры… в общем, нам нужно избавиться от тела и навести здесь порядок.
   – Избавиться от тела? – я невольно взглянула на мертвеца и вздрогнула, как от пронизывающего ветра. – Как ты себе это представляешь? Что, мы будем распиливать его в ванне?
   – Слушай, не пытайся казаться еще глупее, чем ты есть! – проговорила Ольга раздраженно. – Мы просто увезем тело и выбросим в такое место, где его никогда не найдут!
   – Но как же так, – сказала я растерянно, – разве так можно… разве можно человека как бездомную собаку… его же родные будут искать, волноваться…
   – Нет у него никаких родных! – рявкнула Ольга. – Или есть, но в какой-то заднице, откуда он родом! И мне, честно говоря, глубоко плевать на них! А вот на то, что завтра с утра клиент придет квартиру смотреть, мне не плевать! Представь себе, открываю я дверь, входим мы в ванную, а там такой подарочек на полу отдыхает!
   – Да уж… – я осознала ее правоту.
   Сестра достала из сумочки мобильник и сделала мне знак отойти и помалкивать.
   Нажав номер и дождавшись ответа, она заговорила совершенно другим голосом – деловым, но приветливым:
   – Здравствуй, Олежек! Как дела? Рада за тебя… Слушай, у меня тут возникла небольшая проблема. Ничего страшного, но все же надо разобраться. В одной квартире, которая у меня в работе, случилась маленькая авария, а мне ее завтра нужно показывать покупателям. Могу я воспользоваться вашим микроавтобусом? Да нет, люди мне не нужны, я сама справлюсь. Точно справлюсь, не беспокойся. Когда? Чем скорее, тем лучше. Лучше всего – прямо сейчас. Вот спасибо! Договорились, я буду у вас через полчаса!
   Она отключилась, спрятала телефон в сумочку и взглянула на меня как обычно, то есть сверху вниз:
   – Ну, твое счастье! Я обо всем договорилась. В нашей фирме есть отдел, который занимается уборкой и мелким ремонтом в квартирах – в общем, предпродажной подготовкой. Вот у них я и одолжу все необходимое. Сиди здесь и жди меня, я скоро приеду!
   Я представила, что мне придется целый час дожидаться ее в одной квартире с покойником, и зябко поежилась.
   – А можно, я поеду с тобой?
   – Нельзя! – отрезала она не терпящим возражений голосом. – Сиди здесь и следи, чтобы ничего не случилось!
   – Да что здесь может случиться? – проворчала я. – Все что могло – уже случилось! И даже больше того… Боишься, что покойник сбежит?
   – Это было бы очень хорошо, – проговорила Ольга мечтательно. – Этим он избавил бы нас от массы хлопот и затруднений… но, к сожалению, это нереально! Он и при жизни-то был порядочной свиньей, и не думаю, что после смерти изменился к лучшему…
   Я хотела спросить, откуда она знает, каким Каренин был при жизни, но Ольга уже развернулась и направилась к двери. Однако на пороге остановилась, повернулась ко мне и спросила:
   – Ну все-таки признайся – что у тебя было с Карениным?
   – Да говорю же тебе – я его вообще ни разу не видела, кроме как по телевизору!
   – Ну-ну… – она резко развернулась и вышла из квартиры, напоследок раздраженно хлопнув дверью.
   Я заперла за ней дверь и вернулась на кухню.
   Мне следовало как-то занять себя до возвращения Ольги.
   О том, чтобы принять душ, не шло и речи – ведь как раз в ванной лежал мертвый мужчина. Принимать душ в его присутствии… бр-р, благодарю покорно!
   Поесть? В холодильнике лежали купленные мной продукты, но аппетит у меня совершенно пропал, и я поняла, что в теперешнем состоянии не проглочу ни кусочка. От одной мысли о злополучных эклерах я почувствовала тошноту.
   Оставалось мрачно пялиться в стену или шляться тенью по чужой квартире, обходя стороной ванную комнату и стараясь не думать о том, что там находится…
   Надо же! Всего какой-то час назад я с такой радостью вошла сюда, предвкушая спокойный вечер – и вот чем все закончилось! Ну за что, за что мне это?!
   Я прикрыла глаза, сжала ладонями виски и постаралась успокоиться. Даже начала считать про себя.
   Но ничуть это не помогло. И в это мгновение раздался дверной звонок.
   Первой моей мыслью было, что вернулась Ольга.
   Конечно, прошло слишком мало времени, но, возможно, она что-то забыла…
   Я бросилась к дверям, но на полпути все же решила проявить предусмотрительность, сбросила тапки и двинулась дальше на цыпочках, стараясь не производить никакого шума.
   Подкравшись к дверям, я заглянула в глазок…
   Моя осторожность оказалась не напрасной.
   Перед дверью была вовсе не Ольга.
   На лестничной площадке стоял тощий сутулый мужчина с каким-то кривым, перекошенным лицом. Впрочем, возможно, его физиономию искривляла линза глазка.
   Я застыла перед дверью, стараясь ничем не выдать своего присутствия и по возможности даже не дышать. Хотя и понимала, что через дверь он не услышит такие негромкие звуки, однако страх есть страх, с ним ничего не поделаешь.
   Мужчина взглянул на часы, потом на дверь. Я невольно попятилась – мне показалось, что он смотрит прямо на меня. Хотя, конечно, я понимала, что это глупо. Все-таки дверь непрозрачная и взгляд у него – не рентгеновский аппарат…
   И вообще – почему я, собственно, так испугалась? Наверняка это какой-нибудь торговый агент, который ходит по домам, продавая моющие пылесосы, чудодейственные средства от комаров, составы для чистки ковров или другую подобную ерунду. Или контролер из энергокомпании, который хочет сверить показания счетчика. Он убедится, что дома никого нет, и уберется восвояси.
   Правда, в такие приличные дома торговых агентов обычно не пускают, но он – хитрый и опытный агент и сумел как-то проникнуть внутрь. Я-то сумела…
   А он еще раз нажал на кнопку звонка.
   Трель звонка показалась мне просто оглушительной. Я еще немного отступила от двери, но потом вернулась на прежнее место и прильнула к глазку: все же мне хотелось видеть, что он делает.
   А он делал кое-что очень страшное.
   Он достал из кармана какую-то металлическую пластинку с крючочками на конце и поднес ее к дверному замку.
   Я сразу поняла, что это отмычка, хотя раньше отмычек никогда не видела.
   И еще я поняла, что это – никакой не агент, и не водопроводчик, и не техник из жилконторы. А скорее всего вор-домушник. Он позвонил в дверь, убедился, что никого нет дома, и теперь откроет дверь отмычкой, войдет внутрь… и увидит меня.
   И что он со мной сделает?
   Да уж точно ничего хорошего!
   Может быть, поскорее сбежать из прихожей и спрятаться где-нибудь в укромном уголке квартиры?
   Пока в моей голове пробегали все эти мысли, я оставалась на прежнем месте и через глазок наблюдала за действиями домушника.
   А он вел себя все более странно.
   Вставив отмычку в замочную скважину и немножко там пошевелив, он вдруг снова вынул ее, взглянул на часы и достал из кармана мобильный телефон. Набрав номер, поднес телефон к уху и проговорил тихим, хрипловатым голосом:
   – Это я. Да, я здесь, но в квартире никого нет. Да, я сам ничего не понимаю. Хотел войти и осмотреться, но потом передумал – осталось слишком мало времени, и это может быть рискованно… да, хорошо, я так и сделаю.
   Он сложил телефон, убрал отмычку и ушел в сторону лифта.
   Я перевела дыхание и прислонилась к стене.
   Сердце билось в каком-то неподходящем месте, во рту пересохло, но я понемногу успокаивалась.
   Слава богу, он не вошел в квартиру!
   Тут мне пришло в голову, что для вора этот человек вел себя удивительно странно. Вместо того чтобы воспользоваться своей отмычкой, войти в квартиру и заняться поиском денег и ценных вещей, он с кем-то созвонился и ушел восвояси. Да и разговор по телефону был какой-то странный.
   Как он сказал? «Я здесь, но в квартире никого нет».
   Казалось бы, его это должно только радовать: можно воспользоваться отсутствием хозяев и обчистить квартиру. Но он почему-то очень удивился и ушел. Да, еще он сказал, что осталось очень мало времени… до чего осталось мало времени?
   Я покинула прихожую и вернулась к своему занятию, прерванному странным визитом, – к ожиданию сестры.
   На этот раз я устроилась на диване в гостиной, уставившись в темный экран телевизора. Включить его я, конечно, не решалась – боялась, что его услышит кто-нибудь из соседей. Да, честно говоря, я бы сейчас все равно ничего не смогла смотреть – мои мысли были заняты собственным кошмарным положением.
   Просидев так какое-то время, я взглянула на часы.
   Прошло уже больше часа с того времени, как уехала Ольга.
   Пора бы ей уже вернуться!
   А может, с ней что-то случилось по дороге? Или ей не дали обещанный автобус? Или она просто решила бросить меня здесь, наедине с трупом? Решила, что я сама как-нибудь выкарабкаюсь из этой ловушки – в конце концов, каждый за себя, и как писали классики, спасение утопающих – дело рук самих утопающих…
   Мне и раньше-то было не слишком хорошо, а от таких жизнерадостных мыслей стало совсем плохо. Честно говоря, я даже позавидовала мертвому Каренину – ему-то больше ничего не угрожает…
   И тут снова раздался звонок.
   Я вскочила с бьющимся сердцем, но очень долго не решалась пройти в прихожую. Если раньше я ждала этого звонка, как спасения, то теперь была напугана им. Вдруг это не Ольга? Вдруг это снова кто-то совершенно другой? Вдруг это тот вор-домушник решил все же вернуться и обшарить квартиру?
   Однако долго ждать нельзя. Я снова подкралась к двери, заглянула в глазок… и сердце мое забилось еще чаще.
   За дверью стояла вовсе не моя сестра. Там торчал какой-то смуглый гастарбайтер в синем рабочем комбинезоне, с чемоданчиком в одной руке и большим мешком в другой.
   Этому-то что здесь понадобилось?
   Я стояла под дверью, дрожа от страха, а гастарбайтер вдруг наклонился и громко прошептал в щель между дверью и косяком:
   – Что ты там пыхтишь? Открывай скорее, Машка! Сколько я тут буду торчать?
   Я испуганно отшатнулась от двери.
   Откуда этот тип знает мое имя?
   Тут до меня дошло, что голос у гастарбайтера несомненно женский, больше того – он очень похож на Ольгин голос. Как первый раз, я прильнула к двери и прошептала:
   – Ольга, это ты?
   – Да я, я! – отозвалась она из-за двери. – Открывай быстрее, а то я тут торчу, как Эйфелева башня посреди Парижа…
   Я открыла дверь.
   Фигура в синем комбинезоне, оттолкнув меня, протиснулась в прихожую.
   Это действительно оказалась сестра. Она была одета в синий форменный рабочий комбинезон, на голове – кепка-бейсболка, на носу – большие темные очки. Кроме того, она покрыла лицо темным тональным кремом, для усиления сходства с трудолюбивым жителем южных республик. В общем, узнать ее было трудно даже мне.
   – Быстро переодевайся! – приказала она, открыв свой чемоданчик.
   Там, поверх инструментов, лежал второй такой же комбинезон.
   Я послушно напялила его, спрятала волосы под синюю бейсболку и взглянула на себя в большое зеркало.
   На Ольге комбинезон сидел, как влитой, мне же он был велик на три или даже четыре размера. Да и бейсболка тоже была великовата, козырек все время падал на глаза. Кроме того, без темных очков и тонального крема я была не так похожа на гастарбайтера, но ничего, сойдет. Надеюсь, к нам никто не будет приглядываться.
   – Ну, что ты любуешься собой? – прикрикнула на меня Ольга. – Некогда, нам нужно поворачиваться в темпе!
   – Ты что, не могла найти что-нибудь поменьше? – спросила я, покосившись на сестру. – В этот комбинезон две таких, как я, влезут!
   – Слушай, мне только и заботы было, что размер тебе подбирать! – огрызнулась Ольга. – Мы не на светскую вечеринку собираемся и не на показ мод! Сойдет и так, хватит дурака валять!
   И правда, я совсем забыла свои собственные принципы…
   – А как ты планируешь вынести труп из квартиры? – задала я сестре более существенный вопрос.
   – Молча! – ответила она и показала на огромный мешок из-под сухой строительной смеси. – Вот в этом самом мешке, под видом строительного мусора.
   Мы подошли к ванной и уставились на покойника.
   – Знаешь, – проговорила я нерешительно. – Вообще-то я очень боюсь мертвецов…
   – И что теперь? – Ольга взглянула на меня с нескрываемым отвращением. – Можно подумать, что я их обожаю! Всю жизнь только с ними и общаюсь! Все, некогда препираться, берись за ноги! Хотя подожди! Вдруг его найдут…
   Она встала на колени возле трупа и расстегнула куртку. Забыла сказать, что покойный Каренин валялся на полу в чужой ванной прямо в верхней одежде. Как пришел с улицы, так в ванную и потащился. С какого перепуга? Что ему там понадобилось?
   Впрочем, мы этого уже не узнаем.
   – Что ты делаешь? – изумленно спросила я. – Зачем ты шаришь у него по карманам?
   – Ключи ищу! – огрызнулась она. – Если ты говоришь, что он явился сюда до тебя, то у него должны быть ключи от этой квартиры. И если их найдут, то свяжут убийство со мной. А мне это надо? Черт, что это я, ключи же в нагрудном кармане должны быть!
   Снова в голове у меня мелькнула мысль, откуда Ольга знает, в каком кармане носил ключи Александр Каренин. Но тут она сильно дернула молнию на кармане куртки Каренина, его рука сама собой поднялась и шлепнула меня по ноге. Я завизжала, показалось, что сейчас покойник встанет и пойдет на меня, ужасно оскалившись. В общем, возвращение живых трупов.