Страница:
– Встань вон туда! – попросила Настя, указывая рукой на поле. – А лучше сядь. Попозируй. Будут новые фотографии как раз под выход твоей новинки.
– Ну, чем-чем, свежими снимками я всегда обеспечена благодаря подруге-фотографу, – откликнулась Полина, усаживаясь на кромке поля. – Иногда даже не знаю, кто я на самом деле – писательница или модель?
– Внешность у тебя практически модельная. Можно и на подиум выпускать.
– Один раз выпустили, – мрачно обронила Полина, припоминая тот случай, когда она участвовала в одном показе. Молодой модельер сделал ставку не столько на свои «шедевры моды», сколько на известные лица моделей и пригласил не профессиональных манекенщиц, а известных в других областях девушек: ведущих телешоу, актрис сериалов, певиц, журналисток и писательниц. Полине позвонили из пиар-отдела издательства с предложением лишний раз «засветить имя», так как репортаж о показе с краткими биографическими справками «моделей» должен был потом выйти в одном глянцевом журнале. Она согласилась скорее из любопытства, чем рассчитывая таким образом повысить продажи книг. И все бы ничего, если бы Полина, во время репетиции уверенно ходившая по подиуму на высоченных каблуках, не оступилась во время показа, не запуталась в длинной хламиде, напоминавшей не столько платье, сколько сшитую тунику из двух простыней в диких цветных разводах, и не растянулась бы на подиуме под вспышками фотокамер. Тогда она поднялась, конечно, и продолжила свой путь с улыбкой, но в журнале так и напечатали тот кадр, когда она поднималась с колен. «Засветилась на карачках, прорекламировала, называется, книгу пятой точкой», – ворчала потом Полина, в то время как Настя, разглядывая снимок в журнале, не могла унять хохота. «Даже скан странички нигде не вывесишь! А ведь собиралась похвалиться тем, что впервые в жизни приняла участие в показе! Ну и как тут быть? Мало того, что в простыню такой дикой расцветки завернута, так еще и стою в такой негламурной позе. Забыть и не вспоминать!» – «Да нет же, наоборот! – возразила уже серьезно Настя. – Размести! Пусть все знают, если ты падаешь, то тут же встаешь и идешь вперед! А красивых фотографий я тебе сколько угодно сделаю». Полина тогда так и сделала: разместила с собственными шутливыми комментариями скан журнальной страницы в блоге. Но сама все же тот случай вспоминать не любила.
– Ну все, отлично! – сказала Настя, опуская камеру. – Пошли!
– Погоди, покажи, что вышло, – попросила Полина, зная, что подруга не любит показывать отснятый материал на камере, но все же иногда по ее просьбе демонстрирует пару-тройку кадров.
– Потом, дома, – заартачилась Настя.
– Пожалуйста…
– Ну ладно, – вздохнула подруга, нажимая какую-то кнопку. – Смотри. Чудо как хорошо вышла!
Она пролистала несколько снимков и уже собралась было зачехлить камеру, как Полина вдруг воскликнула:
– Погоди! Покажи предыдущий кадр.
– Потом, Поль. Дома все рассмотришь. Хорошо вышла и…
– Я не об этом! Вернись и сама все увидишь!
– Пожалуйста… Ой! Что это? – нахмурилась Настя, увеличивая кадр. Они обе склонились над камерой, а затем испуганно перевели взгляды на поле и обратно на камеру.
– Откуда эти люди?.. – прошептала Настя.
В кадре, помимо сидевшей в траве и беспечно улыбающейся Полины оказалось еще несколько фигур мужчин и женщин, косящих траву в поле. Одна из фигур, будто заметив девушек, развернулась к объективу лицом. Настя увеличила кадр, чтобы разглядеть лучше этого человека, и чуть не выронила камеру.
– Страшный какой…
Худой, как обтянутый кожей скелет, мужчина в оборванной рубахе и надвинутой на лоб соломенной шляпе улыбался им жуткой, похожей на оскал, улыбкой. Коса в его руке лишь усугубляла ассоциации со смертью.
– Как это вышло? – пробормотала испуганно Настя. – В поле, когда я тебя снимала, никого не было! Я не видела их ни простым глазом, ни через камеру.
– Не нравится мне все это. Пошли отсюда скорее! – сказала Полина, подхватывая свою сумку и торопливо направляясь по дороге в сторону поселка.
– Слушай, может, удалить эту фотографию? Зачем нам такая жуть? – спросила, нагоняя ее, Настя.
– Оставь пока. Дома еще раз посмотрим.
– А ты как это объяснишь? Ты же мистику всякую пишешь!
– Не знаю, Настя, – несколько раздраженно ответила Полина, шагая так быстро, будто готовясь в любой момент перейти на бег.
– Если бы это произошло в твоей книге, ты бы дала объяснение.
– Настя, мы не в моем романе. Давай, поторопись. Господи, эта дорога какая-то бесконечная! Мне кажется, мы уже давно должны были прийти.
Дорога и в самом деле словно удлинилась. Они шли и шли по рассохшейся земле вдоль редких деревьев, которые казались декорациями из-за того, что ветер совсем не шевелил листву, в тишине, нарушаемой лишь их репликами.
– Опять заблудились?
– Не думаю. Вон стоптанный башмак валяется, мы точно мимо него проходили.
– Как некстати сломалась эта чертова маршрутка! Знаешь, я уже жалею, что мы вообще ушли с дороги, лучше бы остались ночевать там. Глядишь, уже бы поймали попутку.
– Полина, не паникуй. Включишь это маленькое приключение потом в книгу.
– С фотографией-иллюстрацией…
– А то! Вон, кстати, уже памятник показался! Сейчас найдем ту аллейку, по которой вчера пришли, и выйдем к дороге.
– А вон мужчина с мальчиком! – обрадовалась Полина. – Как его зовут, Андрей?..
– Мужчину? Да, – ответила Настя и закричала: – Андрей! Доброе утро!
– Здравствуйте, – тоже издалека, но более сдержанно поздоровалась Полина, хоть про себя обрадовалась этой встрече. Они с Настей уже не одни. Мужчина – это защита и сила.
– А где девочка? – спросил сын.
– Какая девочка?
Мальчик обвел взглядом комнату и ответил:
– Ну, та, которая обещала игрушку.
– Никита, тебе приснился сон. Никакой девочки тут нет.
– Нет, была! – неожиданно с нажимом произнес сын и захныкал. Андрей вздохнул и присел рядом с ним на кровати: иногда Никита со сна начинал капризничать, путая приснившееся с реальностью.
– Она сказала, что пойдет за игрушкой, и ушла. Вон туда, – указал Никита на входную дверь. – Я сказал, что хочу машинку! Красный джип.
– Хорошо, – сдался Андрей. – Давай вначале умоемся, почистим зубы, а затем пойдем вниз и поищем ту тетю. А если не найдем, машинку тебе куплю я. Красный джип. Договорились?
Сын неопределенно мотнул головой, слез с кровати и нехотя поплелся в ванную.
Четверть часа спустя Андрей запер номер и, перекидывая через плечо ремень дорожной сумки, подумал, что надо бы постучать к девушкам, раз им тоже надо на поезд в столицу. Он бы так и сделал, если бы вспомнил, в какой комнате они остановились. При дневном свете коридор показался ему совершенно другим – гораздо длинней, с рядом совершенно одинаковых дверей. Кажется, номер девушек был возле лестницы, но вот незадача: таких выходов на площадки оказалось несколько. Теперь понятно, почему администратор попросила другую служащую сопроводить их. Андрей повертелся на месте, думая, в какую сторону отправиться, и решил, что все лестницы наверняка ведут в холл.
– Пошли, чемпион! – скомандовал он сыну, и тот послушно направился за ним к ближайшей лестнице.
Он ошибся: лестница, похожая на вчерашнюю, привела к запертой двери. Андрей подергал ручку вверх-вниз, но безуспешно. Ничего не оставалось, как вернуться и выбрать другой выход. И опять они попали не туда: на этот раз путь привел их к узкой площадке и двери, за которой оказалось помещение со швабрами, ведрами и развешенными на крючках синими халатами.
– Опять не туда, – сказал раздраженно Андрей. Благо, Никитка не капризничает, послушно поднимается-спускается за ним следом. Спросить бы у кого-нибудь дорогу, но, как нарочно, гостиница словно вымерла. В следующий раз они попали в помещение, оказавшееся столовой. В большом зале в два ряда наискосок выстроились квадратные столы, покрытые клеенчатыми скатертями. Часть столов была сервирована, часть – еще нет. В воздухе витали запахи еды: кофе и выпечки. Уютно, но что-то все же не так. Что – Андрей понял не сразу, только когда рядом раздался голосок его сына, прозвучавший в тишине слишком громко:
– Пап, я есть хочу!
Тишина! Вот что тут было не так. Общественные столовые обычно наполнены характерными шумами: звоном столовых приборов и посуды, голосами обслуживающего персонала. Здесь же царили тишина и безлюдность.
– Эй, здесь есть кто? – спросил Андрей. И его низкий голос, отразившись от голых стен мраморного пола, прозвучал неожиданно звонко.
– Ребенок есть хочет! Есть здесь кто?
Молчание. Андрей подождал в надежде, что кто-нибудь к ним выйдет с кухни, и потерял терпение.
– Никита, мы позавтракаем на вокзале.
– Ну пап, – заканючил так не вовремя сын.
– Потом, потом, – пробормотал он, уводя сына за руку. Не нравилась ему эта безлюдность. Не нравилась, и все тут.
Из столовой вело два коридора: один – к той лестнице, по которой они сюда спустились, второй – к мраморному бюсту Ленина и стоявшим по его бокам в почетном карауле двум пальмам в кадках. Андрей решил не возвращаться к лестнице, дошел до бюста и открыл прячущуюся за одной из пальм дверь. Наконец-то они оказались в холле!
Здесь царила та же безлюдность и тишина, что и во всем отеле. Андрей немного подождал возле стойки ресепшена, но, убедившись, что никто на его зов выходить не собирается, просто положил ключ рядом с уже лежащим на стойке и направился к выходу. На улице его и окликнули девушки.
– Как хорошо, что мы вас встретили! – улыбаясь, сказала рыжая – яркая, приветливая, летняя. Вторая девушка поприветствовала его более сдержанно. Снежная королева, несмотря на загар. Лето и зима – вот кто они, две подруги.
– Приятно, когда тебя встречают с таким радушием, – не удержался он от безобидной шпильки, которую смягчил улыбкой.
– Здрасьте, – поздоровался серьезно, как маленький мужчина, Никита.
– Здравствуй, хороший! – откликнулась тут же рыжая, улыбаясь так ласково, будто мальчик ей был родным. Блондинка же ограничилась чуть отстраненным «Здравствуй».
– Мы заблудились! – объявила Анастасия.
– Мы тоже, – признался Андрей. – В гостинице. Ну что ж, пойдем вместе! Так даже лучше.
Он направился к памятнику, откуда, как помнил, вела аллейка, но его вдруг окликнула блондинка:
– Андрей! Мы только что оттуда. Эта дорога ведет в поле.
– В какое поле? – не понял он. И тут увидел, что дорога была совсем не похожа на вчерашнюю.
– Позвольте, а где аллейка?
Девушки между собой переглянулись, и Настя после некоторой заминки ответила:
– Мы тоже удивились, не увидев ее. Значит, вы тоже считаете, что ночью мы пришли с этой стороны?
– Считаю, но уже сомневаюсь. Не могли же за ночь снять с дороги асфальт?
– Эта дорога ведет в поле. Мы проверили. Можем даже показать фотографии-доказательства.
– Верю, верю. Ну что ж, поищем другой путь. А еще лучше, если поступим вот так…
Он достал мобильный телефон с тем, чтобы войти в Интернет и посмотреть карту. Но оказалось, что связи никакой в этом месте нет.
– Печально. Придется искать путь самим. Хотя можем спросить у местных.
– Мы пока не встретили ни одного местного, – сказала рыжая. – Только вот…
И, смутившись, осеклась.
– Что? Договаривайте, – потребовал Андрей, который не любил недосказанности.
– Это пустяк… Не имеет никакого отношения, но… В общем, вот, – решилась девушка, расчехлила висевшую на шее камеру, включила ее и показала Андрею.
– Я снимала мою подругу. В поле точно никого не было. А на снимке сами видите, что вышло.
– Хм… Занятно. Теперь понимаю, почему вы так обрадовались нашему с Никитой появлению. Напугались?
– Да, – ответила вдруг молчаливая блондинка. Ответила серьезно, без смущения, глядя Андрею прямо в глаза. И он неожиданно почувствовал нечто похожее на симпатию к ней, просто потому, что она, с виду холодная «девушка-зима», так просто, без жеманства, призналась в своем страхе.
– Меня такие вещи пугают, – продолжила она без тени кокетства. – Давайте найдем поскорее дорогу, иначе опоздаем не только на утренний, но и на послеобеденный поезд.
– Ваши сумки тяжелые? Может, оставим их в отеле, найдем правильную дорогу и вернемся?
– Сумки тяжелые, но не настолько, чтобы терять из-за них время, – без улыбки ответила Полина, в то время как ее подруга клацала кнопками мобильного телефона. – О нас не беспокойтесь. Ваш мальчик выдержит дорогу?
– Никита, выдержишь? – весело спросил Андрей, которому понравилось то, что девушка проявила заботу о его сыне.
– Выдержу! – та серьезная торжественность, с которой ответил сын, вызвала улыбки у троих.
– Совсем нет связи, – невпопад заметила рыжая, отрываясь от телефона, и вздохнула с таким огорчением, будто дозвониться до кого-то для нее было вопросом жизни и смерти. Но, убрав телефон в карман, уже с улыбкой на губах предложила попробовать другой путь.
– Ерунда какая-то, – сердито произнес Андрей почти час спустя, после того как они, пропетляв по другой дороге между полуразрушенных бараков и обогнув очередное широкое поле, вновь пришли в поселок прямиком к гостинице, только не к фасаду, а зашли с тыла. Девушки притихли, то ли удрученные тем, что опять потерпели неудачу, то ли чувствуя вину за неверно выбранный путь.
– Все дороги ведут в Рим, – вздохнул Андрей.
От этого его замечания Настя вдруг вздрогнула и посмотрела на него так, словно он произнес пророческие слова.
– Не беспокойтесь, мы обязательно найдем отсюда выход, – поторопился успокоить девушку Андрей. Рыжая улыбнулась растерянно, словно не его словам, а каким-то своим мыслям. Похоже, есть у девчушки свой секрет, вон и подруга посмотрела на нее с каким-то значением.
– Па-ап, я есть хочу! – заканючил сын, который до этого мужественно вытерпел весь путь.
– Андрей, давайте сделаем паузу, накормим ребенка и сами перекусим, а потом продолжим поиски дороги, – сказала Полина.
– Здесь есть столовая, – согласился он. Никитка, услышав, что его сейчас поведут завтракать, повеселел и прекратил капризничать.
Когда они поднимались на крыльцо, за их спинами раздался громкий рассерженный голос:
– Черт знает что!
К гостинице быстрым шагом направлялся Геннадий Стояков. Одет молодой человек был, как и вчера, в деловой костюм, только вид у бизнесмена был уже не такой безупречный: темно-вишневый галстук выбился из-под пиджака и свесился мятой тряпочкой набок, напоминая высунутый в жару язык огромного пса, брюки, как и туфли, оказались заляпаны свежей грязью. Геннадий раздраженно провел рукавом по лбу, стирая капли пота, и поставил прямо на землю свой багаж.
– В какой стороне дорога? – тем же рассерженным тоном спросил он.
– Сами ищем, – ответил Андрей, усмехаясь. Отчего-то ему сделалось смешно, хоть ситуация совершенно не располагала к веселью. Но, похоже, они попали, как герои американского триллера, в переплет. Это же еще придумать надо – не суметь выйти из маленького поселка. К месту или не к месту вспомнилась фраза из народного фольклора: «леший водит». Будто и точно их леший водит кругами, хоть и не по лесу, а по окрестностям.
– Черт знает что, – повторил Геннадий, вновь вытирая мокрый лоб.
– Похоже, черт как раз и знает, что происходит, – заметил Андрей. – Пойдемте с нами завтракать.
– Какое «завтракать»?! Я сегодня до обеда уже должен был быть в Москве! У меня встреча назначена! Мало того, что сломалась эта консервная банка, мало того, что никак к дороге выйти не могу, так еще и мобильный нигде не ловит! А вы – «завтракать»! Как вы можете так спокойно об этом говорить?!
– А что еще остается делать? – пожал плечами Андрей. – Послушайте совета: позавтракайте. На голодный желудок проблемы кажутся в сотню раз больше. Вот увидите, поедим и найдем выход. Мы тоже, как и вы, блуждаем и жаждем отсюда выбраться.
– Ну, хорошо, – сдался молодой человек. – Где можно поесть?
– В столовой. Правда, персонала я не дождался, но свежей едой там пахло вполне аппетитно. Можно еще позавтракать тем, что предлагают мини-бары. В нашем номере такой был.
– Мини-бары обычно предлагают алкоголь и орешки, – усмехнулся Геннадий. – Вряд ли там найдется что-то для детского питания.
– Тогда идем в столовую, – вмешалась Полина. – И плотно завтракаем. Похоже, это приключение так быстро, как нам хотелось, не закончится.
Глава III
– Ну, чем-чем, свежими снимками я всегда обеспечена благодаря подруге-фотографу, – откликнулась Полина, усаживаясь на кромке поля. – Иногда даже не знаю, кто я на самом деле – писательница или модель?
– Внешность у тебя практически модельная. Можно и на подиум выпускать.
– Один раз выпустили, – мрачно обронила Полина, припоминая тот случай, когда она участвовала в одном показе. Молодой модельер сделал ставку не столько на свои «шедевры моды», сколько на известные лица моделей и пригласил не профессиональных манекенщиц, а известных в других областях девушек: ведущих телешоу, актрис сериалов, певиц, журналисток и писательниц. Полине позвонили из пиар-отдела издательства с предложением лишний раз «засветить имя», так как репортаж о показе с краткими биографическими справками «моделей» должен был потом выйти в одном глянцевом журнале. Она согласилась скорее из любопытства, чем рассчитывая таким образом повысить продажи книг. И все бы ничего, если бы Полина, во время репетиции уверенно ходившая по подиуму на высоченных каблуках, не оступилась во время показа, не запуталась в длинной хламиде, напоминавшей не столько платье, сколько сшитую тунику из двух простыней в диких цветных разводах, и не растянулась бы на подиуме под вспышками фотокамер. Тогда она поднялась, конечно, и продолжила свой путь с улыбкой, но в журнале так и напечатали тот кадр, когда она поднималась с колен. «Засветилась на карачках, прорекламировала, называется, книгу пятой точкой», – ворчала потом Полина, в то время как Настя, разглядывая снимок в журнале, не могла унять хохота. «Даже скан странички нигде не вывесишь! А ведь собиралась похвалиться тем, что впервые в жизни приняла участие в показе! Ну и как тут быть? Мало того, что в простыню такой дикой расцветки завернута, так еще и стою в такой негламурной позе. Забыть и не вспоминать!» – «Да нет же, наоборот! – возразила уже серьезно Настя. – Размести! Пусть все знают, если ты падаешь, то тут же встаешь и идешь вперед! А красивых фотографий я тебе сколько угодно сделаю». Полина тогда так и сделала: разместила с собственными шутливыми комментариями скан журнальной страницы в блоге. Но сама все же тот случай вспоминать не любила.
– Ну все, отлично! – сказала Настя, опуская камеру. – Пошли!
– Погоди, покажи, что вышло, – попросила Полина, зная, что подруга не любит показывать отснятый материал на камере, но все же иногда по ее просьбе демонстрирует пару-тройку кадров.
– Потом, дома, – заартачилась Настя.
– Пожалуйста…
– Ну ладно, – вздохнула подруга, нажимая какую-то кнопку. – Смотри. Чудо как хорошо вышла!
Она пролистала несколько снимков и уже собралась было зачехлить камеру, как Полина вдруг воскликнула:
– Погоди! Покажи предыдущий кадр.
– Потом, Поль. Дома все рассмотришь. Хорошо вышла и…
– Я не об этом! Вернись и сама все увидишь!
– Пожалуйста… Ой! Что это? – нахмурилась Настя, увеличивая кадр. Они обе склонились над камерой, а затем испуганно перевели взгляды на поле и обратно на камеру.
– Откуда эти люди?.. – прошептала Настя.
В кадре, помимо сидевшей в траве и беспечно улыбающейся Полины оказалось еще несколько фигур мужчин и женщин, косящих траву в поле. Одна из фигур, будто заметив девушек, развернулась к объективу лицом. Настя увеличила кадр, чтобы разглядеть лучше этого человека, и чуть не выронила камеру.
– Страшный какой…
Худой, как обтянутый кожей скелет, мужчина в оборванной рубахе и надвинутой на лоб соломенной шляпе улыбался им жуткой, похожей на оскал, улыбкой. Коса в его руке лишь усугубляла ассоциации со смертью.
– Как это вышло? – пробормотала испуганно Настя. – В поле, когда я тебя снимала, никого не было! Я не видела их ни простым глазом, ни через камеру.
– Не нравится мне все это. Пошли отсюда скорее! – сказала Полина, подхватывая свою сумку и торопливо направляясь по дороге в сторону поселка.
– Слушай, может, удалить эту фотографию? Зачем нам такая жуть? – спросила, нагоняя ее, Настя.
– Оставь пока. Дома еще раз посмотрим.
– А ты как это объяснишь? Ты же мистику всякую пишешь!
– Не знаю, Настя, – несколько раздраженно ответила Полина, шагая так быстро, будто готовясь в любой момент перейти на бег.
– Если бы это произошло в твоей книге, ты бы дала объяснение.
– Настя, мы не в моем романе. Давай, поторопись. Господи, эта дорога какая-то бесконечная! Мне кажется, мы уже давно должны были прийти.
Дорога и в самом деле словно удлинилась. Они шли и шли по рассохшейся земле вдоль редких деревьев, которые казались декорациями из-за того, что ветер совсем не шевелил листву, в тишине, нарушаемой лишь их репликами.
– Опять заблудились?
– Не думаю. Вон стоптанный башмак валяется, мы точно мимо него проходили.
– Как некстати сломалась эта чертова маршрутка! Знаешь, я уже жалею, что мы вообще ушли с дороги, лучше бы остались ночевать там. Глядишь, уже бы поймали попутку.
– Полина, не паникуй. Включишь это маленькое приключение потом в книгу.
– С фотографией-иллюстрацией…
– А то! Вон, кстати, уже памятник показался! Сейчас найдем ту аллейку, по которой вчера пришли, и выйдем к дороге.
– А вон мужчина с мальчиком! – обрадовалась Полина. – Как его зовут, Андрей?..
– Мужчину? Да, – ответила Настя и закричала: – Андрей! Доброе утро!
– Здравствуйте, – тоже издалека, но более сдержанно поздоровалась Полина, хоть про себя обрадовалась этой встрече. Они с Настей уже не одни. Мужчина – это защита и сила.
***
Проспали. Почему-то не прозвонил будильник, и вместо желаемых семи утра Андрей открыл глаза в половине десятого. Сын спал рядом, разметавшись на кровати так, что для отца оставался лишь узкий край. При взгляде на спящего ребенка раздражение из-за позднего подъема будто рукой сняло. Андрей улыбнулся и тихонько встал, решив разбудить сына после того, как примет душ. Но когда он вернулся обратно в комнату, застал Никитку уже сидящим на кровати и сонно трущим кулачками глаза.– А где девочка? – спросил сын.
– Какая девочка?
Мальчик обвел взглядом комнату и ответил:
– Ну, та, которая обещала игрушку.
– Никита, тебе приснился сон. Никакой девочки тут нет.
– Нет, была! – неожиданно с нажимом произнес сын и захныкал. Андрей вздохнул и присел рядом с ним на кровати: иногда Никита со сна начинал капризничать, путая приснившееся с реальностью.
– Она сказала, что пойдет за игрушкой, и ушла. Вон туда, – указал Никита на входную дверь. – Я сказал, что хочу машинку! Красный джип.
– Хорошо, – сдался Андрей. – Давай вначале умоемся, почистим зубы, а затем пойдем вниз и поищем ту тетю. А если не найдем, машинку тебе куплю я. Красный джип. Договорились?
Сын неопределенно мотнул головой, слез с кровати и нехотя поплелся в ванную.
Четверть часа спустя Андрей запер номер и, перекидывая через плечо ремень дорожной сумки, подумал, что надо бы постучать к девушкам, раз им тоже надо на поезд в столицу. Он бы так и сделал, если бы вспомнил, в какой комнате они остановились. При дневном свете коридор показался ему совершенно другим – гораздо длинней, с рядом совершенно одинаковых дверей. Кажется, номер девушек был возле лестницы, но вот незадача: таких выходов на площадки оказалось несколько. Теперь понятно, почему администратор попросила другую служащую сопроводить их. Андрей повертелся на месте, думая, в какую сторону отправиться, и решил, что все лестницы наверняка ведут в холл.
– Пошли, чемпион! – скомандовал он сыну, и тот послушно направился за ним к ближайшей лестнице.
Он ошибся: лестница, похожая на вчерашнюю, привела к запертой двери. Андрей подергал ручку вверх-вниз, но безуспешно. Ничего не оставалось, как вернуться и выбрать другой выход. И опять они попали не туда: на этот раз путь привел их к узкой площадке и двери, за которой оказалось помещение со швабрами, ведрами и развешенными на крючках синими халатами.
– Опять не туда, – сказал раздраженно Андрей. Благо, Никитка не капризничает, послушно поднимается-спускается за ним следом. Спросить бы у кого-нибудь дорогу, но, как нарочно, гостиница словно вымерла. В следующий раз они попали в помещение, оказавшееся столовой. В большом зале в два ряда наискосок выстроились квадратные столы, покрытые клеенчатыми скатертями. Часть столов была сервирована, часть – еще нет. В воздухе витали запахи еды: кофе и выпечки. Уютно, но что-то все же не так. Что – Андрей понял не сразу, только когда рядом раздался голосок его сына, прозвучавший в тишине слишком громко:
– Пап, я есть хочу!
Тишина! Вот что тут было не так. Общественные столовые обычно наполнены характерными шумами: звоном столовых приборов и посуды, голосами обслуживающего персонала. Здесь же царили тишина и безлюдность.
– Эй, здесь есть кто? – спросил Андрей. И его низкий голос, отразившись от голых стен мраморного пола, прозвучал неожиданно звонко.
– Ребенок есть хочет! Есть здесь кто?
Молчание. Андрей подождал в надежде, что кто-нибудь к ним выйдет с кухни, и потерял терпение.
– Никита, мы позавтракаем на вокзале.
– Ну пап, – заканючил так не вовремя сын.
– Потом, потом, – пробормотал он, уводя сына за руку. Не нравилась ему эта безлюдность. Не нравилась, и все тут.
Из столовой вело два коридора: один – к той лестнице, по которой они сюда спустились, второй – к мраморному бюсту Ленина и стоявшим по его бокам в почетном карауле двум пальмам в кадках. Андрей решил не возвращаться к лестнице, дошел до бюста и открыл прячущуюся за одной из пальм дверь. Наконец-то они оказались в холле!
Здесь царила та же безлюдность и тишина, что и во всем отеле. Андрей немного подождал возле стойки ресепшена, но, убедившись, что никто на его зов выходить не собирается, просто положил ключ рядом с уже лежащим на стойке и направился к выходу. На улице его и окликнули девушки.
– Как хорошо, что мы вас встретили! – улыбаясь, сказала рыжая – яркая, приветливая, летняя. Вторая девушка поприветствовала его более сдержанно. Снежная королева, несмотря на загар. Лето и зима – вот кто они, две подруги.
– Приятно, когда тебя встречают с таким радушием, – не удержался он от безобидной шпильки, которую смягчил улыбкой.
– Здрасьте, – поздоровался серьезно, как маленький мужчина, Никита.
– Здравствуй, хороший! – откликнулась тут же рыжая, улыбаясь так ласково, будто мальчик ей был родным. Блондинка же ограничилась чуть отстраненным «Здравствуй».
– Мы заблудились! – объявила Анастасия.
– Мы тоже, – признался Андрей. – В гостинице. Ну что ж, пойдем вместе! Так даже лучше.
Он направился к памятнику, откуда, как помнил, вела аллейка, но его вдруг окликнула блондинка:
– Андрей! Мы только что оттуда. Эта дорога ведет в поле.
– В какое поле? – не понял он. И тут увидел, что дорога была совсем не похожа на вчерашнюю.
– Позвольте, а где аллейка?
Девушки между собой переглянулись, и Настя после некоторой заминки ответила:
– Мы тоже удивились, не увидев ее. Значит, вы тоже считаете, что ночью мы пришли с этой стороны?
– Считаю, но уже сомневаюсь. Не могли же за ночь снять с дороги асфальт?
– Эта дорога ведет в поле. Мы проверили. Можем даже показать фотографии-доказательства.
– Верю, верю. Ну что ж, поищем другой путь. А еще лучше, если поступим вот так…
Он достал мобильный телефон с тем, чтобы войти в Интернет и посмотреть карту. Но оказалось, что связи никакой в этом месте нет.
– Печально. Придется искать путь самим. Хотя можем спросить у местных.
– Мы пока не встретили ни одного местного, – сказала рыжая. – Только вот…
И, смутившись, осеклась.
– Что? Договаривайте, – потребовал Андрей, который не любил недосказанности.
– Это пустяк… Не имеет никакого отношения, но… В общем, вот, – решилась девушка, расчехлила висевшую на шее камеру, включила ее и показала Андрею.
– Я снимала мою подругу. В поле точно никого не было. А на снимке сами видите, что вышло.
– Хм… Занятно. Теперь понимаю, почему вы так обрадовались нашему с Никитой появлению. Напугались?
– Да, – ответила вдруг молчаливая блондинка. Ответила серьезно, без смущения, глядя Андрею прямо в глаза. И он неожиданно почувствовал нечто похожее на симпатию к ней, просто потому, что она, с виду холодная «девушка-зима», так просто, без жеманства, призналась в своем страхе.
– Меня такие вещи пугают, – продолжила она без тени кокетства. – Давайте найдем поскорее дорогу, иначе опоздаем не только на утренний, но и на послеобеденный поезд.
– Ваши сумки тяжелые? Может, оставим их в отеле, найдем правильную дорогу и вернемся?
– Сумки тяжелые, но не настолько, чтобы терять из-за них время, – без улыбки ответила Полина, в то время как ее подруга клацала кнопками мобильного телефона. – О нас не беспокойтесь. Ваш мальчик выдержит дорогу?
– Никита, выдержишь? – весело спросил Андрей, которому понравилось то, что девушка проявила заботу о его сыне.
– Выдержу! – та серьезная торжественность, с которой ответил сын, вызвала улыбки у троих.
– Совсем нет связи, – невпопад заметила рыжая, отрываясь от телефона, и вздохнула с таким огорчением, будто дозвониться до кого-то для нее было вопросом жизни и смерти. Но, убрав телефон в карман, уже с улыбкой на губах предложила попробовать другой путь.
– Ерунда какая-то, – сердито произнес Андрей почти час спустя, после того как они, пропетляв по другой дороге между полуразрушенных бараков и обогнув очередное широкое поле, вновь пришли в поселок прямиком к гостинице, только не к фасаду, а зашли с тыла. Девушки притихли, то ли удрученные тем, что опять потерпели неудачу, то ли чувствуя вину за неверно выбранный путь.
– Все дороги ведут в Рим, – вздохнул Андрей.
От этого его замечания Настя вдруг вздрогнула и посмотрела на него так, словно он произнес пророческие слова.
– Не беспокойтесь, мы обязательно найдем отсюда выход, – поторопился успокоить девушку Андрей. Рыжая улыбнулась растерянно, словно не его словам, а каким-то своим мыслям. Похоже, есть у девчушки свой секрет, вон и подруга посмотрела на нее с каким-то значением.
– Па-ап, я есть хочу! – заканючил сын, который до этого мужественно вытерпел весь путь.
– Андрей, давайте сделаем паузу, накормим ребенка и сами перекусим, а потом продолжим поиски дороги, – сказала Полина.
– Здесь есть столовая, – согласился он. Никитка, услышав, что его сейчас поведут завтракать, повеселел и прекратил капризничать.
Когда они поднимались на крыльцо, за их спинами раздался громкий рассерженный голос:
– Черт знает что!
К гостинице быстрым шагом направлялся Геннадий Стояков. Одет молодой человек был, как и вчера, в деловой костюм, только вид у бизнесмена был уже не такой безупречный: темно-вишневый галстук выбился из-под пиджака и свесился мятой тряпочкой набок, напоминая высунутый в жару язык огромного пса, брюки, как и туфли, оказались заляпаны свежей грязью. Геннадий раздраженно провел рукавом по лбу, стирая капли пота, и поставил прямо на землю свой багаж.
– В какой стороне дорога? – тем же рассерженным тоном спросил он.
– Сами ищем, – ответил Андрей, усмехаясь. Отчего-то ему сделалось смешно, хоть ситуация совершенно не располагала к веселью. Но, похоже, они попали, как герои американского триллера, в переплет. Это же еще придумать надо – не суметь выйти из маленького поселка. К месту или не к месту вспомнилась фраза из народного фольклора: «леший водит». Будто и точно их леший водит кругами, хоть и не по лесу, а по окрестностям.
– Черт знает что, – повторил Геннадий, вновь вытирая мокрый лоб.
– Похоже, черт как раз и знает, что происходит, – заметил Андрей. – Пойдемте с нами завтракать.
– Какое «завтракать»?! Я сегодня до обеда уже должен был быть в Москве! У меня встреча назначена! Мало того, что сломалась эта консервная банка, мало того, что никак к дороге выйти не могу, так еще и мобильный нигде не ловит! А вы – «завтракать»! Как вы можете так спокойно об этом говорить?!
– А что еще остается делать? – пожал плечами Андрей. – Послушайте совета: позавтракайте. На голодный желудок проблемы кажутся в сотню раз больше. Вот увидите, поедим и найдем выход. Мы тоже, как и вы, блуждаем и жаждем отсюда выбраться.
– Ну, хорошо, – сдался молодой человек. – Где можно поесть?
– В столовой. Правда, персонала я не дождался, но свежей едой там пахло вполне аппетитно. Можно еще позавтракать тем, что предлагают мини-бары. В нашем номере такой был.
– Мини-бары обычно предлагают алкоголь и орешки, – усмехнулся Геннадий. – Вряд ли там найдется что-то для детского питания.
– Тогда идем в столовую, – вмешалась Полина. – И плотно завтракаем. Похоже, это приключение так быстро, как нам хотелось, не закончится.
Глава III
Не накаркать бы… С тем, что приключение быстро не закончится. Фраза вырвалась как-то сама собой, и Полина уже пожалела об этом. Задерживаться в поселке ей совсем не хотелось. И даже писательское любопытство к различным загадкам и историям не навеивало желания остаться. Интуиция, которая была у нее развита совсем неплохо, подсказывала, что им нужно как можно скорей найти нужную дорогу. Этими опасениями она и поделилась с Настей по пути в гостиницу. Подруга согласилась, рассеянно кивнув, – она все пыталась связаться по телефону со своим итальянцем. И, судя по нахмуренным бровям, ей это не удавалось. Андрей правильно заметил, что тут отсутствовала мобильная связь и не ловился сигнал Интернета.
– Насть, оставь, – шепнула Полина подруге. – Выйдем отсюда, и напишешь своему Франческо.
Настя вздохнула и убрала телефон в карман, а Полина подумала, что подруга зря говорит, что не увлечена обаятельным итальянцем: она не расстроилась бы так из-за неудачной попытки выйти с ним на связь. Ох, Настя, Настя, ты можешь обманывать сама себя, но не наблюдательную подругу!
За стойкой ресепшена по-прежнему никого не было, ключи лежали так, как их и оставили. Полина предложила забрать их на тот случай, если придется подняться обратно в номера. Столовую они нашли без приключений. И хоть там тоже никого не оказалось, их будто ждали: количество накрытых столов соответствовало количеству занимаемых комнат – три, а один из приборов оказался детским.
– Ну что, присаживаемся? – спросил Андрей, обводя взглядом накрытые столы. Масло в простых фаянсовых масленках, крупные ломти хлеба на белых тарелках, желтый сок в стеклянных графинах. Чуть поодаль находилась стойка, на которой, как в современных гостиницах, практикующих завтраки по типу шведского стола, стояли лотки с едой – сосисками, омлетом, гречневой кашей, кувшин с молоком, пирожки и оладьи со сметаной.
– Сытно и аппетитно, – пробормотала Полина. – И, главное, все еще горячее, будто еду только с плиты сняли.
– Эй! Здесь есть кто? – громко позвал Геннадий, но никто не отозвался.
– Обслуга-призраки, – усмехнулась Настя, поворачиваясь к Полине. – Ну прям как в твоих романах.
– Вы пишете романы? – живо заинтересовался Геннадий, в то время как Андрей возле лотков уже обсуждал с сыном, что тому положить.
– Пишу, – не стала ломаться Полина.
– Надо же! – восхитился молодой человек. – А что-нибудь уже издали?
– Издала, – кратко ответила Полина, мысленно прикидывая, что взять – оладьи или кашу с молоком. Приключения приключениями, а есть все же хотелось. Благо в этой странно опустевшей гостинице все же позаботились о постояльцах. Остается надеяться, что еда тут не отравленная. Но в преступные замыслы персонала совершенно не верилось. Какой резон им травить постояльцев?
– О, как интересно! – не отставал Геннадий, подходя вместе с ней к лоткам с едой и накладывая в свою тарелку все подряд – скорее машинально, чем от голода. – И что же вы пишете? Любовные романы или детективы?
– И то и другое, – уклончиво ответила Полина, которой разговаривать сейчас совершенно не хотелось, но и казаться невежливой – тоже. – Мистические с любовной и детективной линиями, если вас устроит такое объяснение.
– Это что, про любовь с вампирами, что ли?
– Нет. Пишу про старинные легенды, семейные тайны, проклятия и так далее. Вместо вампиров – призраки, экстрасенсы и ведьмы.
– О как… Значит, любите чертовщинку?
Полина уклончиво мотнула головой, не давая точного ответа. Любит ли она «чертовщинку», как выразился Геннадий? Не столько любит, сколько… относится к ней с уважением.
Она положила на тарелку оладьи со сметаной и омлет и направилась к столику, за которым уже сидела Настя. Геннадий со своей тарелкой устремился не к свободному, сервированному специально для него столу, а за Полиной.
– Можно, девушки, к вам присоединиться?
– Вы уже присоединились, – буркнула Полина.
– Скажите, все писательницы такие серьезные? Вы хоть бы улыбнулись, – игриво поиграл бровями Геннадий.
– Обстановка не слишком располагает к улыбкам, – отрезала Полина. Не в том настроении она находится, чтобы флиртовать!
– Не обращайте внимания на ее неприветливость, – вмешалась Настя. – Дайте ей спокойно поесть, и тогда увидите, как изменится ее настроение! Полина бука букой, когда голодная, а вот когда сытая – сама любезность.
– Настя! – Полина от возмущения чуть не поперхнулась соком. Такой подлянки от близкой подруги она никак не ожидала – сдала ее со всеми, что называется, потрохами. Ей совершенно неинтересно любезничать с этим молодым человеком. Вот позавтракают они сейчас и разбредутся каждый своей дорогой.
– Ну раз так… – рассмеялся Геннадий, но, к счастью, понял, что его обществу сейчас не особо рады. – Хорошо, если я вам мешаю, уйду.
– Да нет, можете остаться, – невинно заметила Настя, скосив глаза на торопливо жующую и делающую вид, что ее внимание полностью занято едой, Полину.
– Боюсь, испорчу вашей подруге аппетит. А мне очень хочется увидеть ее куда более любезной. Приятного аппетита!
С этими словами молодой человек взял свою тарелку и пересел за отдельный столик.
– И что на тебя нашло? – тут же зашипела Полина на подругу.
– А на тебя? Чем он тебе не угодил?
– Болтовней, когда я не настроена общаться и улыбаться.
– Ну, подарила бы ему пару улыбок – с тебя бы не убыло.
– Зачем?
– О господи, – закатила глаза Настя. – Похоже, ты уже настолько погрузилась в свой книжный мир, что разучилась общаться с представителями противоположного пола в реале. Смотри, вполне себе приличный молодой человек! Симпатичный, хорошо одетый, похоже, с престижной профессией.
– Ты что, мне его сватаешь?
– Да никого я тебе не сватаю, – воскликнула, забывшись, Настя, так, что их услышал сидевший за соседним столиком Геннадий.
– Тише ты, – одернула шепотом подругу Полина и осторожно скосила глаза в сторону соседа: смотрит или нет. Геннадий смотрел на них внаглую и ухмылялся. Конечно, слышал, о чем они тут спорили. Полина рассердилась и на Настю, и на этого Геннадия, и на себя саму за то, что от неловкости ее щеки тут же вспыхнули румянцем.
– Приятного аппетита! – громко пожелала подруга молодому человеку – вроде бы и вежливо, но с намеком. Не отвлекайся на чужие разговоры, ешь! Мало чем ее смутишь – смелую, яркую, уверенную в себе. Геннадий отвернулся и принялся черпать из тарелки ложкой гречневую кашу. Полина скосила на него взгляд. Настя права: симпатичный. Темно-русые волосы подстрижены будто вчера, на тонкой переносице – очки в дорогой оправе. Все детали гладковыбритого лица подобраны-подогнаны так идеально, что лицо казалось обработанным в фотошопе портретом. Так все гладко и ладно, что не за что зацепиться: скользнешь по лицу взглядом и… забудешь, перепутаешь с другими, увиденными на рекламных плакатах. Все в его внешнем виде было так безупречно, что казался этот молодой человек ненастоящим. Это там, в столице, ежедневно пробегает по бурлящим людским потокам и тротуарам множество банковских клерков – выпускников престижных вузов, сделавших к тридцати годам неплохую карьеру. А здесь, в глубинке, выбивался он своим видом так, как выбивался бы Кен на полке с советскими пупсами.
– Он какой-то ненастоящий, – шепнула Полина Насте. – Не находишь?
Подруга лишь пожала плечами, украдкой проверила свой телефон и тихо вздохнула. Полина бросила на нее сочувственный взгляд. Настя без аппетита подцепила вилкой кусочек омлета и отправила в рот. За соседним столом Андрей, наклонившись к сыну, что-то тому шептал. Судя по нахмуренным бровям мальчика и строгой морщинке над переносицей отца, беседа велась воспитательного характера. В какой-то момент Никитка стукнул кулачком по столу и упрямо выпятил нижнюю губу.
– Никита, ешь, что дают! – повысил голос отец, но, спохватившись, опять перешел на шепот.
Еда оказалась горячей, свежей и вкусной, но к гостям никто так и не вышел. Тишину нарушали лишь тихие переговоры да звяканье столовых приборов.
– Непонятный сервис, – высказал вслух то, о чем думали все, Геннадий. Отодвинул тарелку и сыто откинулся на спинку стула. – Наготовили и ушли, даже записки не оставили.
– Я думаю, что в гостинице работает очень мало народу, отработали смену, взяли с нас плату за ночлег, завтрак оставили и разошлись отдыхать, – ответила Настя.
– Насть, оставь, – шепнула Полина подруге. – Выйдем отсюда, и напишешь своему Франческо.
Настя вздохнула и убрала телефон в карман, а Полина подумала, что подруга зря говорит, что не увлечена обаятельным итальянцем: она не расстроилась бы так из-за неудачной попытки выйти с ним на связь. Ох, Настя, Настя, ты можешь обманывать сама себя, но не наблюдательную подругу!
За стойкой ресепшена по-прежнему никого не было, ключи лежали так, как их и оставили. Полина предложила забрать их на тот случай, если придется подняться обратно в номера. Столовую они нашли без приключений. И хоть там тоже никого не оказалось, их будто ждали: количество накрытых столов соответствовало количеству занимаемых комнат – три, а один из приборов оказался детским.
– Ну что, присаживаемся? – спросил Андрей, обводя взглядом накрытые столы. Масло в простых фаянсовых масленках, крупные ломти хлеба на белых тарелках, желтый сок в стеклянных графинах. Чуть поодаль находилась стойка, на которой, как в современных гостиницах, практикующих завтраки по типу шведского стола, стояли лотки с едой – сосисками, омлетом, гречневой кашей, кувшин с молоком, пирожки и оладьи со сметаной.
– Сытно и аппетитно, – пробормотала Полина. – И, главное, все еще горячее, будто еду только с плиты сняли.
– Эй! Здесь есть кто? – громко позвал Геннадий, но никто не отозвался.
– Обслуга-призраки, – усмехнулась Настя, поворачиваясь к Полине. – Ну прям как в твоих романах.
– Вы пишете романы? – живо заинтересовался Геннадий, в то время как Андрей возле лотков уже обсуждал с сыном, что тому положить.
– Пишу, – не стала ломаться Полина.
– Надо же! – восхитился молодой человек. – А что-нибудь уже издали?
– Издала, – кратко ответила Полина, мысленно прикидывая, что взять – оладьи или кашу с молоком. Приключения приключениями, а есть все же хотелось. Благо в этой странно опустевшей гостинице все же позаботились о постояльцах. Остается надеяться, что еда тут не отравленная. Но в преступные замыслы персонала совершенно не верилось. Какой резон им травить постояльцев?
– О, как интересно! – не отставал Геннадий, подходя вместе с ней к лоткам с едой и накладывая в свою тарелку все подряд – скорее машинально, чем от голода. – И что же вы пишете? Любовные романы или детективы?
– И то и другое, – уклончиво ответила Полина, которой разговаривать сейчас совершенно не хотелось, но и казаться невежливой – тоже. – Мистические с любовной и детективной линиями, если вас устроит такое объяснение.
– Это что, про любовь с вампирами, что ли?
– Нет. Пишу про старинные легенды, семейные тайны, проклятия и так далее. Вместо вампиров – призраки, экстрасенсы и ведьмы.
– О как… Значит, любите чертовщинку?
Полина уклончиво мотнула головой, не давая точного ответа. Любит ли она «чертовщинку», как выразился Геннадий? Не столько любит, сколько… относится к ней с уважением.
Она положила на тарелку оладьи со сметаной и омлет и направилась к столику, за которым уже сидела Настя. Геннадий со своей тарелкой устремился не к свободному, сервированному специально для него столу, а за Полиной.
– Можно, девушки, к вам присоединиться?
– Вы уже присоединились, – буркнула Полина.
– Скажите, все писательницы такие серьезные? Вы хоть бы улыбнулись, – игриво поиграл бровями Геннадий.
– Обстановка не слишком располагает к улыбкам, – отрезала Полина. Не в том настроении она находится, чтобы флиртовать!
– Не обращайте внимания на ее неприветливость, – вмешалась Настя. – Дайте ей спокойно поесть, и тогда увидите, как изменится ее настроение! Полина бука букой, когда голодная, а вот когда сытая – сама любезность.
– Настя! – Полина от возмущения чуть не поперхнулась соком. Такой подлянки от близкой подруги она никак не ожидала – сдала ее со всеми, что называется, потрохами. Ей совершенно неинтересно любезничать с этим молодым человеком. Вот позавтракают они сейчас и разбредутся каждый своей дорогой.
– Ну раз так… – рассмеялся Геннадий, но, к счастью, понял, что его обществу сейчас не особо рады. – Хорошо, если я вам мешаю, уйду.
– Да нет, можете остаться, – невинно заметила Настя, скосив глаза на торопливо жующую и делающую вид, что ее внимание полностью занято едой, Полину.
– Боюсь, испорчу вашей подруге аппетит. А мне очень хочется увидеть ее куда более любезной. Приятного аппетита!
С этими словами молодой человек взял свою тарелку и пересел за отдельный столик.
– И что на тебя нашло? – тут же зашипела Полина на подругу.
– А на тебя? Чем он тебе не угодил?
– Болтовней, когда я не настроена общаться и улыбаться.
– Ну, подарила бы ему пару улыбок – с тебя бы не убыло.
– Зачем?
– О господи, – закатила глаза Настя. – Похоже, ты уже настолько погрузилась в свой книжный мир, что разучилась общаться с представителями противоположного пола в реале. Смотри, вполне себе приличный молодой человек! Симпатичный, хорошо одетый, похоже, с престижной профессией.
– Ты что, мне его сватаешь?
– Да никого я тебе не сватаю, – воскликнула, забывшись, Настя, так, что их услышал сидевший за соседним столиком Геннадий.
– Тише ты, – одернула шепотом подругу Полина и осторожно скосила глаза в сторону соседа: смотрит или нет. Геннадий смотрел на них внаглую и ухмылялся. Конечно, слышал, о чем они тут спорили. Полина рассердилась и на Настю, и на этого Геннадия, и на себя саму за то, что от неловкости ее щеки тут же вспыхнули румянцем.
– Приятного аппетита! – громко пожелала подруга молодому человеку – вроде бы и вежливо, но с намеком. Не отвлекайся на чужие разговоры, ешь! Мало чем ее смутишь – смелую, яркую, уверенную в себе. Геннадий отвернулся и принялся черпать из тарелки ложкой гречневую кашу. Полина скосила на него взгляд. Настя права: симпатичный. Темно-русые волосы подстрижены будто вчера, на тонкой переносице – очки в дорогой оправе. Все детали гладковыбритого лица подобраны-подогнаны так идеально, что лицо казалось обработанным в фотошопе портретом. Так все гладко и ладно, что не за что зацепиться: скользнешь по лицу взглядом и… забудешь, перепутаешь с другими, увиденными на рекламных плакатах. Все в его внешнем виде было так безупречно, что казался этот молодой человек ненастоящим. Это там, в столице, ежедневно пробегает по бурлящим людским потокам и тротуарам множество банковских клерков – выпускников престижных вузов, сделавших к тридцати годам неплохую карьеру. А здесь, в глубинке, выбивался он своим видом так, как выбивался бы Кен на полке с советскими пупсами.
– Он какой-то ненастоящий, – шепнула Полина Насте. – Не находишь?
Подруга лишь пожала плечами, украдкой проверила свой телефон и тихо вздохнула. Полина бросила на нее сочувственный взгляд. Настя без аппетита подцепила вилкой кусочек омлета и отправила в рот. За соседним столом Андрей, наклонившись к сыну, что-то тому шептал. Судя по нахмуренным бровям мальчика и строгой морщинке над переносицей отца, беседа велась воспитательного характера. В какой-то момент Никитка стукнул кулачком по столу и упрямо выпятил нижнюю губу.
– Никита, ешь, что дают! – повысил голос отец, но, спохватившись, опять перешел на шепот.
Еда оказалась горячей, свежей и вкусной, но к гостям никто так и не вышел. Тишину нарушали лишь тихие переговоры да звяканье столовых приборов.
– Непонятный сервис, – высказал вслух то, о чем думали все, Геннадий. Отодвинул тарелку и сыто откинулся на спинку стула. – Наготовили и ушли, даже записки не оставили.
– Я думаю, что в гостинице работает очень мало народу, отработали смену, взяли с нас плату за ночлег, завтрак оставили и разошлись отдыхать, – ответила Настя.