Ольгу мало волновали Прекраса с дочками и даже смерть Вещего Олега. Она жила заботами маленького княжича, его детскими болезнями и радостями. И гордилась собой. Если князь теперь и возьмет еще одну жену, то все равно у Ольги растет Святослав, тот самый, которому волхвы предсказали княжение после отца. И неважно, что мать зовет его Людбрантом, для всех он наследник Рюриковичей Святослав Игоревич.
   Она совсем не старалась вырастить из сына русича, рассказывала ему только свои, варяжские, предания, славянским он научится и без матери. Это очень нравилось дружине, состоящей большей частью из варягов, а дружина – главное в княжьей силе. Ольга не старалась ради дружины, просто ее и их чаяния совпали, и Людбрант рос истинным варягом, что очень не нравилось тем, кто считал варягов находниками. Но пока еще дружина сильна, а вырастет сын и возьмет все в свои руки! Так мечтала его мать, но человек может придумывать себе все, что угодно, а жизнь повернет так, как ей нужно.
 
   Ольга нервно мерила шагами трапезную. Сама того не замечая, она кусала узкие губы и щелкала косточками пальцев. Эти две ее привычки вызывали ярость у князя Игоря, и она всегда следила за собой при муже. Но сейчас князя не было в Киеве, снова ушел через хазар в Табаристан! Все могло кончиться плохо. Князь Олег незадолго до смерти предостерегал Игоря от такого похода. Тот дождался своего часа и пошел-таки! Хазары не станут год за годом пропускать русичей через свои земли, да и отношения с Византией у них уже не те. Еще при жизни князя Олега Игорь дважды ходил на Табаристан, и оба раза удачно. Ольга не вмешивалась в государственные дела, ей хватало своих женских забот с маленьким княжичем. Краем уха она слышала, как Асмуд говорил кому-то, мол, князь Олег договорился с Царьградом, чтоб дружины пропустили через Хазарию. Княгиня удивилась – при чем здесь Царьград? Но переспрашивать не стала. Позже поняла, ромеи заплатили хазарам, чтоб те не чинили препятствий русичам при волоках через свои земли до самого моря. Это было очень опасно, но, видно, Олег был твердо уверен в договоренности, если решился отправить младшего князя на такое дело. И сам ждал у Днепра. Хотя, если бы хазарам вздумалось напасть, то и Олег не успел бы спасти. Игорь тогда хорошо взял с приморских городов, от нашествия русов вздрогнуло все побережье Арабского халифата, пограбили и Абесгун, и Бердаа, и многие другие города. Но это Олег смог договориться с византийским императором Львом, тот еще не забыл грозного князя, перед которым клялся в дружбе. Теперь императором давно уже Роман Лакапин, он иудеев, какие у власти в Хазарии, не любит, а Игорь ни с кем не договаривался. Что мешает хазарам попросту разграбить дружину русов на обратном пути?
   Ольга не задумывалась о власти, пока вот так не припекло. Она вдруг поняла, насколько сложны взаимоотношения правителей меж собой. Вон те же древляне: стоило умереть князю Олегу, подняли головы. Игорь сходил на них с дружиной, чтоб напомнить о силе Киева, обещали давать по-прежнему, но делать этого не стали. Снова надо воевать.
   Сейчас князь уплыл на земли Арабского халифата один. Ольга попыталась представить себе, как шли русские дружины. Она не слишком сильна в знаниях дальних земель, но слышала от того же Асмуда, что надо, до того как в Царьград попасть, спуститься по Днепру до самого Русского моря, потом пройти мимо хазарских городов Корчев и Тмутаракань в Меотийское болото, как ромеи зовут Сурожское море, подняться по Дону до волоков на Итиль и только потом спуститься по Итилю в другое море. Княгиня не знала, где это, но хорошо понимала, что уже одни волоки – опасность для лодей.
   Хорошо чувствующая будущее, Ольга волновалась не зря. Но успокоить некому, верного Любомира тоже нет в Киеве, сама просила его быть рядом с князем, словно о защите просила.
 
   Не стоило бы русичам так примучивать Бердаа, добром это не кончится. Но князь уже не мог остановить своих воев, те словно чувствовали, что жесткой руки Олега больше нет, творили что хотели. Игорь зубами скрипел, а Свенельд только смеялся:
   – Чего ты боишься, князь? Куда они денутся, эти хазары? Под Царьградом ходят, точно овцы у пастуха под кнутом. Как велит Роман, так и поступят.
   Казалось, все прошло хорошо, дань взяли большую, и хазарам хватит, и себе сверх меры останется. Но когда уже шли обратно, хазарский царь вдруг прислал тайного гонца. Свенельда не было в стане, тот со своими отстал, добирая ценное по окрестностям, и Игорь принял посланника сам.
   Хитрый иудей быстро оценил скромное убранство шатра. Не стоит, чтобы русский князь заметил легкое презрение, которое испытал хазарин от увиденного. Не умеют эти дикари окружать себя удобством и красивыми вещами, не знают толка в богатстве. Разве так мог бы жить князь, только что пограбивший богатые города? Где роскошные ковры, где томные девы с тонким станом, где яства, вина, где золото, наконец?! И зачем им награбленное? Верно решили хазары забрать себе все, верно, только нужно не просто отобрать, а уничтожить войско этого князя, чтобы не пришел в следующий раз мстить самим хазарам. По воле царя гонец должен был сообщить русам, что на них могут напасть. По воле же тех, кто говорил с гонцом после царя, нужно было убедить князя, что это не опасно, чтобы ему не пришло в голову вдруг свернуть на юг и пройти Сальскими степями до Русского моря к своим в Тмутаракань. Там помощники слишком сильны.
   И гонец, пряча глаза, принялся передавать речь хазарского царя. Но даже одни и те же слова можно произнести по-разному. Можно грозно сказать, что в Донских степях, когда поставят ладьи на катки для волока, русские дружины ждет жестокая расправа, а можно просто напомнить о сложности волока, о том, что враги не дремлют… И при этом подчеркнуть мужественность и силу русского князя. Лесть он любит, ох, как любит. Верно рассчитали иудеи, Игорь услышал прежде всего осанну своей силе и воинскому таланту, поэтому лишь усмехнулся в ответ на предупреждение о возможном нападении. Гонец радовался – выполнил и волю царя, и волю других, заплативших немалые деньги за умение говорить правильно.
   А вот сидевший все время молча в стороне Любомир услышал то, что надо было услышать, – идти от Итиля до Дона волоками нельзя! Положение тяжелое, да еще и Свенельда нет с князем! Игорь и слушать не захотел об осторожности:
   – Ну выставлю я дополнительную охрану, справимся, что ты трясешься?! Это недостойно воина! Сам царь не собирается нападать, а с частью его войска разделаюсь так, что долго помнить будут!
   Любомир с тоской подумал, что, похоже, долго помнить этот поход будут они сами. Пытался уговорить, чтобы Игорь хоть не трогался с места, пока не подойдет со своими Свенельд. Никакие доводы не помогли, князь решил выступать вперед, ничего не боясь. А варягов все не было и не было….
   Когда ладьи уже стояли на катках, Любомир еще раз поговорил с князем, просил подождать. Игорь разозлился окончательно, кричал на помощника, корил за трусость и советовал удирать, если боится. Больше всего Любомиру хотелось выполнить его совет, но, вспомнив об Ольге, понял, что вернуться к ней, оставив князя на произвол судьбы, просто не сможет, вздохнул и стал думать о том, как обезопасить Игоря даже при нападении. Это он буквально заставил князя надеть полный доспех, даже шелом, несмотря на жару, в Киеве уже листья с деревьев полетели, а здесь пекло, как летом. У Игоря хватило ума послушать своего помощника.
   Пора отходить, но Свенельда с его варягами все нет. Игорь тревожно мотнул головой: не случилось ли чего? Но первые ладьи уже двинулись вперед, пришлось и себе пристраиваться. Русичи, толкая ладьи, тревожно оглядывались, все же шли по чужой земле. Но скоро усталость и пот, заливавший глаза, взяли свое, не осталось сил думать о возможности нападения, в головах засела одна мысль: скорее добраться до воды и спустить ладьи в Дон. Волоки везде тяжелы, а по степной жаре, с большим грузом, второпях – тем более. Своеобразный караван сильно растянулся. Передние чуть не скрылись с глаз, а последние только трогались с места. Правда, не все. Катков не хватило, пришлось самую малую ладью, почти лодку, бросить у берега. Из нее даже забрали не все, так много было награблено.
   Откуда вдруг взялись всадники, никто не понял. Просто со всех сторон донеслось гиканье, и в степи закурилась пыль под копытами лошадей. В первую минуту показалось, что это наконец Свенельд со своими. Игорь даже успел подумать, как выругает варяга, чтоб не пугал, но быстро понял, что ругать Свенельда придется за другое. Нападали степняки, а часть дружины куда-то так и запропастилась!
   Русичи остановились, не понимая, что происходит. Хазары не могли напасть, ведь ладьи шли по договору с их царем! Нарушить царскую волю для хазарина невозможно, она священна.
   Но вопреки всем представлениям русичей нападали именно хазары, их лавина приближалась сразу с нескольких сторон, грозя с первых минут захлестнуть растянувшихся по степи славян, опрокинуть их защиту. Любомир заметил, как побледнел князь. Случилось то, о чем его предупреждал гонец хазарского царя: беки пренебрегли договором с Византией и решили пограбить русичей на обратном пути из Абесгуна. Сейчас Игорь был готов отдать все взятое в Табаристане и уйти восвояси с пустыми руками, но хазарам явно было мало богатств, они стремились уничтожить самих русов во главе с их князем! Нападавшие не отбивали добычу, они разили дружинников Игоря и стрелами, и, приблизившись, мечами.
   Хазары, послушные воле своего бека, пробивались к князю. Вокруг Игоря тут же собрались все дружинники, кто не успел уйти далеко, засверкали клинки. Но их было так мало! Любомир отбивался сразу от нескольких наседавших. Сам Игорь рубился наравне со своими воями, но пешим против конных тяжело. Понимая это, русичи старались поразить прежде всего коней. Все же силы были неравны. Казалось, еще немного, и хазарская волна захлестнет ряды русичей. Хазары спешились и теперь наседали, стараясь окружить Игоря.
   – Врешь, нас просто так не возьмете, хазарские псы! Князя я вам не отдам!
   Злость удесятерила силы Любомира, он набросился на ближайшего хазарина, как зверь. Конечно, нападавшие не были арсиями, то есть лучшими воинами, охранявшими царя Хазарии, но все же одному против десятерых сражаться тяжело.
   – Ну иди, иди сюда, – подзывал к себе хазарина Любомир. Обветренное широкоскулое лицо степняка оскалилось злорадной ухмылкой. Чувствовал собака, что русичам деваться некуда, оттого и был храбрым.
   – А-а-а! – Любомир со злостью рубанул мечом, но не сверху вниз, как ожидал хазарин, а слева направо, буквально перерубая того пополам. И тут же почувствовал, как левое плечо что-то обожгло. Видно, ударили стрелой. Спасла кольчатая броня, а еще то, что наконечник только скользнул, а не попал прямо. Любомир оглянулся на князя. Тот бился один против двоих. На ближнем к русичу хазарине тоже была броня, но вот ниже ее все открыто, и Любомир, не задумываясь, полоснул мечом по тому, на чем степняк обычно сидел во время пиров. К общему гвалту боя добавился истошный крик изуродованного хазарина. Любомир довольно кивнул, со вторым князь справится сам.
   Но немного погодя понял, что Игорь бьется практически за его спиной, видно, окружили уже со всех сторон. Да где ж этот Свенельд?! Тоже мне княжий воевода, его князя убивают, а лучшая часть дружины куда-то запропала!
   Злость на хазар и на Свенельда захлестывала Любомира. Но варяг был далеко, а хазары вот они! И русич дрался как варяжский берсерк Один за другим падали посеченные страшными ударами степняки. Постепенно противников вокруг них с Игорем заметно поубавилось. Одни не могли уже больше встать, но были и такие, кого сам русский князь волновал мало, гораздо больше интересовала добыча, захваченная в Абесгуне. Осознав это, Игорь скомандовал:
   – Пробивайся к ладье, что осталась на берегу! Верно придумано, посуху им не уйти, может, хоть по воде получится? Тогда и мысли не появилось, куда уходить будут, главное, вырваться из этого сверкающего клинками кошмара, из круга перекошенных злостью хазарских лиц.
   Держась плечом к плечу, им с Игорем удалось добраться до берега. Но хазары не отставали. Любомир понимал, что сесть в ладью и отплыть просто не дадут, побьют стрелами. Вдруг на глаза ему попался хазарин в роскошном одеянии, с дорогим оружием, видно, один из старших нападавших, бек. Такого стрелами свои бить не станут. Вместо того чтобы отбиваться от него, русич неожиданно метнулся навстречу и ловко перехватил за шею, повернув к себе спиной. Теперь богато одетый хазарин был для него щитом. Князь оценил ловкость Любомира и рассмеялся:
   – Молодец! Беги под его прикрытием!
   – Вот еще! – возмутился тот в ответ. – Вместе бежим!
   Заслоняясь от хазарских стрел и мечей их же собственным беком, Игорю с Любомиром удалось сесть в ладью и даже отойти от берега. Теперь надо было как-то оторваться от оставленных на берегу, ведь хазары не бросят своего на произвол судьбы, значит, будут преследовать и выжидать момент, когда можно свести счеты с похитителями. Князь вдруг велел хазарину:
   – Скажи, чтоб отстали, не то порешим тут же!
   Приставленный к горлу бека меч помог тому понять русскую речь и без толмача. Он поспешно закивал и, хрипя, что-то закричал своим на берегу. Видно, закричал все правильно, потому как преследователи поотстали. Любомир похлопал перепуганного хазарина по плечу.
   – Молодец, не станешь пакостить, мы тебя отпустим. Может быть….
   Постепенно бой удалился настолько, что звон мечей уже не долетал до их ушей, слышался только неясный шум. Хазары на берегу тоже отстали. Князь кивнул на притихшего бека:
   – Куда его? В реку?
   Тот, видно, понял, о чем речь, затрясся, замотал головой, прося оставить жизнь. Любомир кивнул, оглядел пленника с ног до головы, ловко ободрал все золотые и серебряные украшения, какие нашел на его одежде, связал руки и затолкал в рот кляп из его же пояса. Немного погодя, чуть пристали к берегу, выкинули бедолагу на мелководье и поспешили унести ноги подальше от места сражения. Оглянувшись, Любомир увидел, как хазарин шлепает по воде обратно, пытаясь выпутать кисти рук из пут. Глупец, узел, которому научил Любомира варяг Онгерд, распутать не под силу и за полдня, не то что не глядя за спиной.
   Но уплывать очень далеко не стали, понимали, что рано или поздно хазарина найдут, он не простит позора и постарается им отомстить. Русичи не знали, что хазарин постарается лишить себя жизни сам, чтобы не быть казненным у всех на виду и не навлечь беду на весь свой род. Царь Хазарии не прощал побежденных, тем более опозоренных.
   Только Игорю и Любомиру было не до хазарских переживаний, самим бы ноги унести. Немного погодя Любомир предложил… ладью бросить и выбираться на берег, чтобы не искали на воде. Решение было верным, только куда двигаться по берегу, ни один из них не знал. Все же они забрали оружие хазарина, его золото, то, что оставалось в ладье, когда ту бросили русичи, и, развернув, оттолкнули подальше. Ладья поплыла обратно к месту битвы.
   Вот теперь они остались одни, почти без оружия, без коней, не имея понятия, где остальные и что делать. Пока отбивались и убегали, все было ясно, а теперь….
 
   Кукушка считала чьи-то годы. Любомир усмехнулся: гляди-ка, в Хазарии тоже есть кукушки… И вдруг замер, придержав князя, чтоб не сделал лишнего движения или чего не сказал. Тот удивился:
   – Что ты?
   – Кукушка… – прошептал русич.
   – Слышу, – согласился Игорь.
   – Кукушка давно перестала подавать голос, прошло ее время… Это человек.
   Для Игоря, выросшего в княжьем тереме, лесная наука была незнакомой. Приходилось полагаться на товарища по несчастью. Зато Любомир хорошо знал лес и его обитателей.
   Они шли уже третий день, стараясь уйти из степей в леса как можно скорее. Хоронились и береглись открытых мест. То, что в лесу шел человек, кричащий кукушкой, Любомиру совсем не понравилось, это означало, что есть еще кто-то, кто не хочет, чтоб его видели, но подает знак. Ладно, если прячется сам, а если ищет их? Немного погодя они наткнулись на чужака, вернее, это они были чужаками, а лесной человек, возможно, местным. Любомир сделал знак князю, чтоб не высовывался и долго наблюдал. Человек был один и просто отдыхал, видно, сморила усталость. Приглядевшись, русич понял почему – на пеньке сидел старик. Согбенная спина, седые пряди волос… небось и глухой, как тот пень, на котором сидит. Не успел Любомир так подумать, как старец вдруг усмехнулся:
   – Ну, выходи, чего прячешься? Думаешь, не слышу, как ты сопишь?
   Любомир замер, ожидая, что на голос старика из окружающих зарослей кто-то выйдет, но вокруг было тихо. А человек снова усмехнулся:
   – Эй, ты, не стой за спиной, выходи на свет, не обижу. Я же слышу, где ты стоишь.
   Пришлось выйти. Тем более что старик говорил по-славянски! Откуда славянин, да еще и такой старый, в Хазарии? Спрашивать не пришлось, тот объяснил все сам:
   – Я давно здесь живу. Вон там за лесом моя землянка. А ты из тех русичей, которых хазары недавно побили?
   Вот откуда живущий в глухом лесу полуслепой старик мог узнать о разгроме русской дружины?
   – Тебя как кличут?
   – Любомиром.
   – Любомир, не удивляйся, я знаю все. И скажи своему попутчику, пусть тоже меня не боится. Я вам зла не причиню. А дорогу в Киев покажу, чтоб по лесам не плутали зря. Пойдем.
   – Я только напарника позову…
   Честно говоря, Любомир просто не знал, как быть. Поверить старику? А если он заманивает их, чтобы отдать хазарам? Но идти дальше, не зная толком дороги, без огня, без оружия было тяжело. Боевым мечом не добудешь себе пропитания, не нарубишь дров для костра, не сразишься с диким зверем. И он решился, отправился к затаившемуся в кустах князю. Ничего не объясняя, позвал за собой. Все равно Игорь не поверит, он теперь никому не верит, кроме разве самого Любомира.
   Старик ждал на том же пне. Его скрипучий голос приветствовал появление Игоря, хотя тот подходил также со спины:
   – Будь здраве, князь.
   Игорь замер, вопросительно глядя на Любомира. Тот только пожал плечами, объяснить, почему дед назвал его князем, было невозможно. Но никакого беспокойства, однако, не было, ну назвал и назвал….
   – И ты будь здоров, добрый человек. Не знаю твоего имени.
   – Полей я. Пойдемте.
   Старик с трудом поднялся и заковылял по едва заметной тропинке в заросли. Любомир на всякий случай тихонько вытащил свой меч, мало ли что….
   – Убери меч, здесь нет врагов, – прокряхтел старик, не оборачиваясь.
   «Да что у него глаза на спине, что ли?!» – ужаснулся Любомир. Им с Игорем стало не по себе, так бывает, если в темноте натыкаешься на что-то непонятное и потому опасное. Потом на свету видишь, что это самая привычная вещь.
   Шли осторожно, оглядываясь и прислушиваясь. Неожиданно вышли на небольшую поляну с холмом, с края которой из земли едва виднелась крыша, покрытая дерном. Старик направился к большому пню, стоявшему перед самым входом, но тут им навстречу выскочил огромный лохматый пес. Он не лаял, только зло и настороженно смотрел. Хозяин что-то приказал, собака отошла в сторону, освобождая дорогу пришедшим, но совсем уходить не стала, легла чуть подальше и принялась пристально наблюдать за происходящим. Любомир и Игорь поняли, обидеть старика пес не даст, но никто обижать и не собирался, напротив, гораздо больше боялись сами.
   Старик показал им на небольшие поленья, лежавшие на земле:
   – Садитесь. Сначала поговорим, потом поедим, а потом отдохнете. Не по обычаю, но не нам те обычаи соблюдать.
   Сели, вытянув уставшие от долгой ходьбы ноги. Игорь не выдержал первым:
   – Почему ты назвал меня князем? Старец усмехнулся:
   – А кто ты, разве нет? Ты князь, и тебе говорил твой отец, чтоб не ходил через хазар. Не послушал, теперь вот сидишь один в темном лесу и не знаешь, что делать.
   Любомир заметил, как вздрогнул Игорь после слов об отце. Как мог говорить маленькому мальчику про хазар Рюрик, если сам дальше Новгорода и носа не совал? Но показалось, что старец что-то угадал, князя не удивили эти слова, только голову опустил, точно и впрямь не выполнил наказ отца. Чудеса… Откуда было знать Любомиру, что настоящим отцом Игоря был князь Олег, и это он предупреждал сына о хазарах.
   – Дружина твоя под хазарами полегла, только Свенельд со своими остался. Если он доберется до Киева раньше, тебе туда и идти ни к чему будет.
   Русичи смотрели на говорящего во все глаза. Они уже не удивлялись, что лесной человек знал даже имя варяжского воеводы. Тот усмехнулся:
   – Я вам помогу.
   Тут Игорь подал голос:
   – Почему ты хочешь помочь мне, киевскому князю, побитому хазарами?
   – Не хочу, чтоб Русью Свенельд правил. Я их придержу, повожу кругами, чтоб ты успел до дому добраться. Только смотри, не наделай глупостей. Не слушаешь тех, кто тебе добра желает, потому и беду на себя зовешь.
   Больше старик ничего объяснять не стал, просто позвал в землянку. Там было тихо, чисто и почти темно. Запалив лучину, хозяин достал откуда-то из угла большой кусок хлеба, запеченную рыбину и поставил перед неожиданными гостями жбан с медом. Любомир удивился и хлебу, и меду. Кто ему еду варит? Старик объяснил:
   – Есть добрая душа, живет недалеко, приходит и приносит.
   Расспрашивать подробнее не решились. Попили, поели, хозяин убрал со стола и вдруг взял в руки уголек:
   – Сейчас покажу, как идти надо.
   Любомир снова поразился – откуда уголек, если в землянке и печь-то не топлена?
   Рука старика была твердой, он вел линии на столе уверенно, словно занимался этим каждый день.
   Вскоре на досках протянулся Итиль, изогнулся дугой Дон, обозначилось Русское море, наконец, Днепр, и на его изгибе Любомир узнал Киев. Казалось, до дома так близко, но они хорошо понимали, туда идти и идти….
   Кроме нарисованного на столе, старик велел перенести все и на бересту. Когда Любомир сделал это, еще добавил Сейм, Псел и несколько более мелких речек, чтоб не плутали. Хозяин землянки дал с собой топор, большой охотничий нож, лук с полным тулом стрел на зверя и кресало, чтоб высекать огонь. Любомир усмехнулся – царский подарок!
   Когда уже все было сказано, глаза старика вдруг чуть лукаво блеснули:
   – А ты молодец, сообразил про кукушку.
   Он повернулся к князю.
   – Это твой брат названый, слушай его советов, он плохого не скажет. А еще слушай свою разумную жену. И не верь чужим. – Чуть помолчав, добавил: – Отец твой волхвов слушал и был мудрым.
   Князь круто повернулся и, не прощаясь, шагнул в лес. Губы старика тронула едва заметная усмешка, он махнул рукой Любомиру:
   – Спеши, догоняй.
 
   Отошли еще не очень далеко, но Игорю вдруг пришло в голову спросить у старика, как быть со Свенельдом, когда варяг придет в Киев. Любомир пытался убедить князя не возвращаться, но тот настаивал. Сколько ни плутали, заветной полянки не нашлось, даже пня, на котором сидел старик, тоже не было. Лес стоял стеной. Вдруг уставшие путники снова услышали кукушку. Она считала года там, куда им следовало идти по рисунку старика. Любомир выразительно посмотрел на Игоря, так недолго и беду на себя накликать! Князь подчинился.
   Они шли долго, очень долго, а в Киеве узнали: кто-то сообщил воеводе Асмуду, что дружина разбита, но князь спасся. Кто это сделал, воевода так и не смог вспомнить. Беглецы молчали, хорошо понимая: постарался старик из леса.

Глава 6

   Игорь и раньше большую часть времени проводил вне терема, правда, тогда был жив Вещий Олег. Великого Олега боялись все – и свои, и особенно враги, за ним было не страшно. Но Олега нет, подняли головы и примученные им племена, и те же хазары. Игорь ушел в поход, а Ольга уже в Киеве одна с маленьким сыном. Вот и заламывает руки молодая княгиня, ей не с кем посоветоваться.
   Ольга вдруг вспомнила, как в трудные минуты Вещий Олег садился перед горящим костром или просто любым огнем и точно беседовал с ним, слушал…. Сварожич подсказывал Вещему князю выходы из самых тяжелых положений. Но Олег был язычником, верил в Перуна, Сварога, Белеса, а Ольга….
   Княгиня вдруг кликнула гридя, какой всегда бывал в гридне. Дверь в трапезную осторожно приоткрылась, она увидела лицо, но не гридя, а ближнего холопа Тимошки. Это даже лучше, княгиня Ольга приказала разжечь огонь.
   Глаза рыжего, конопатого холопа изумленно расширились, ведь тепло, в княжьих покоях наверху тоже. Сыровато только в нижних переходах терема, там, где каменный пол и куда мало попадает свет. И в трапезной тоже тепло. Что это, почему княгине зябко? Но переспрашивать не рискнул, побежал во двор за поленьями. Зосима, у которого Тимоха спросил про дрова, тоже удивленно уставился на холопа, но, похлопав темными густыми ресницами, смолчал.
   Велено – значит, надо делать. Молодая княгиня повторять не любит, поруб вон недалеко. Ольга велела развести огонь в ложнице на верхнем ярусе терема, чем окончательно испугала ближних холопов. Но уж на челядь княгиня никогда внимания не обращала….