Страница:
— Считай, я уже забыл о твоих словах. Но учти, сэр, тебе придется давать объяснения, когда вернешься… Что мне делать с этими гражданскими? А пленники? Мне и одному будет трудно добраться домой! А с ними?
— У меня есть план, — сказал Валентайн.
Через час все было готово. Патрульные в кандалах были спрятаны в сарае с сеном. Там был хороший замок, и это была самая прочная постройка на ферме. Грузовик с поднятым бортом и закрытой дверью ждал во дворе. Лошади были оседланы и привязаны к заднему бамперу. Внутри сидели Бритлинги и миссис Карлсон. Там же была и собака. Мистер Карлсон был за рулем, а Гонсалес рядом, с обрезом.
— Встречаемся к югу от моста Бентона, да, Фрет? — спросил Гонсалес, сворачивая карту Валентайна и возвращая ее в тубус. Фрет кивнул.
— Мистер Карлсон, если я не смогу найти вашу дочь, то я оставлю след из мертвых полицаев, — сказал Валентайн. — Они пойдут за мной на тот свет со всем, что у них есть. Вам, может, полегче будет в пути.
— Никто не просит тебя об этом, сынок, — сказал мистер Карлсон. — Молли, наверное, уже нет в живых. Может, она сама закололась тем же ножом.
Губы Карлсона дрогнули, когда он это сказал.
— Не думаю, что она так быстро сдалась. Я найду ее, Алан, если она жива, и вернусь вместе с ней. Или не вернусь совсем.
Валентайн повернулся к Гонсалесу и пожал его здоровую руку.
— Гонзо, я знаю, что ты сделаешь это, — сказал он вполголоса. — У тебя голова на плечах есть, и ты все умеешь. Только идите вперед. Лошадей съешьте, если понадобится. А когда доберешься, расскажи им все, что помнишь, даже если тебе это кажется неважным. Сюда нужно заслать пару Котов и выяснить, что же там происходит в Блу-Маундс. И еще одно. Отправь Фрета в Охотники или запиши в ученики. Когда-нибудь из него выйдет Волк лучше, чем ты или я. Помоги Карлсонам устроиться. У меня есть друзья в деревеньке Вининг.
Валентайн изо всех сил пытался понять, что еще могло бы увеличить шансы Гонсалеса. Был еще один приказ, который нужно было отдать, и еще одна случайность, которую нужно было предвидеть.
— Я это сделаю, все сделаю, сэр. Vaya con Dios, jefe, Иди с Богом, командир. И я буду молиться о тебе каждый день.
— Снова молишься, Гонсалес? Я думал, за это отвечает твоя мама.
— Она отвечает за мою душу. А я позабочусь о твоей.
— У тебя хватит забот на следующую пару недель, кроме моей души. Но все равно спасибо.
Карлсон завел грузовик, и Валентайн спрыгнул на землю. Гонсалес помахал ему рукой:
— Удачи, лейтенант.
— Привет Зулу!
Грузовик укатил на запад, в темноту. Оставалось еще несколько часов до рассвета.
— Ну что ж, Фрет. Жаль, что я не умею толком водить.
— Да нормально, лейтенант, — сказал Фрет, сдвигаясь на водительское место. — Я знаю дорогу, так что все равно.
— Зови меня Дэвид, приятель. Веди медленно и осторожно. Фары не включай.
— Знаю, знаю, ты уже говорил. Куда?
Валентайн проверил содержимое своего мешка, в котором лежали еще одни наручники и несколько пакетов из кухни Карлсонов.
— К твоему дядюшке. Расскажешь мне по дороге все, что о нем знаешь.
Фрет проехал двадцать миль чуть больше чем за час, пробираясь по колеям тракторов и тропинкам скота. Они приблизились к Монро. Дороги были пустынны, а ночь, казалось, ждала, когда поднимется занавес для последнего акта пьесы.
Радио иногда что-то бормотало, выдавая доклады патрульных, ищущих двух всадников. Валентайн мысленно готовил себя к трагическому финалу.
Фрет вел машину, наклонившись вперед, чтобы лучше видеть дорогу. Валентайн зарядил двустволку, затем наполнил патронташ картечью. Второе ружье лежало на сиденье.
— Ну вот, мы в полях за домом. Он вон за теми деревьями, — сказал ему Фрет. — Мы останавливались здесь несколько раз, когда у него еще была жена.
— А с ней-то что приключилась? — спросил Валентайн.
— Не знаю, никто не знает. Однажды ее просто не стало, и мы все поняли, что лучше не спрашивать.
— Значит, не любит отвечать на вопросы, да?
Валентайн вышел из машины и взял с сиденья ружье, рассовывая патроны в карманы украденной формы.
— Попробую изменить это. Держи двустволку под рукой, Фрет. Не бойся стрелять и давай деру, если кто-то за тобой погонится. Держи ухо востро.
— Хорошо, сэр. Вы там тоже поосторожнее.
Валентайн тихо подошел к деревьям, прислушиваясь и принюхиваясь на случай, если спущены сторожевые собаки. Их запах, казалось, был везде. Может быть, они были у крыльца.
На доме были установлены мощные фонари, прямо под крышей. Они висели под таким углом, чтобы освещать лужайку перед домом белым светом. Их свет превращал окружающую местность в суровый черно-белый рельеф, ярко-белый там, где светили фонари, и глубокий черный — в тени. Валентайн тихонько присвистнул.
Один из огромных черных ротвейлеров появился из-за угла гаража. Валентайн достал пару кусков мяса из мешка, положил их на наконечник паранга и снова свистнул.
Пес зарычал и сделал несколько шагов вперед. Валентайн стоял неподвижно, предлагая мясо из-за кустов на краю леса.
— Хороший, хороший пес, — спокойным голосом говорил Валентайн. Пес потянул воздух носом и подошел ближе. Валентайн опустил клинок в траву, и пес начал есть. Фленаган, очевидно, использовал собак разве что для показухи. Настоящую сторожевую собаку натренировали бы никогда не брать еду ни от кого, кроме хозяина. Подружившись с собакой, Валентайн постоял еще немного, почесывая пса за ушами.
Несколько минут он смотрел на спящий дом, затем бегом пересек газон, направляясь к задней двери. Ротвейлер счастливо трусил рядом. Второй пес, спящий на коврике у двери, подпрыгнул при их появлении. При виде своего товарища он просто подошел поприветствовать ночного гостя. Валентайн достал еще мяса, дал собакам и начал ощупывать верхнюю часть подоконника слева от двери в поисках ключа. Фрет сказал, что его обычно прячут там. Он нашел ключ на маленьком гвоздике, вколоченном в стену на самом верху косяка.
Ключ подошел к замку на двери, но Валентайн смог приоткрыть ее только на дюйм или два. Тяжелая цепочка преграждала путь. Волк засунул руку в свой мешок и достал ржавый лом, предусмотрительно вытащенный из багажника патрульной машины, приложил его к цепи там, где она была закреплена на косяке, и дернул. Цепочка порвалась с длинным звуком: «тиннь».
Валентайн вошел в кухню. На столе был беспорядок, валялись бумаги и грязная посуда. Лампа над столом еще горела, освещая замусоренную прямоугольную поверхность желтым светом. Тяжелая электрическая пишущая машинка стояла около стула, а рядом с ней — остывшая чашка кофе, окруженная забором пустых пивных бутылок. Хриплый храп раздавался из гостиной.
Волк посмотрел на бумаги на столе. Очевидно, это был доклад патрульного, того, что стоял на страже у двери Туша в здании Новой Универсальной Церкви.
Один параграф привлек внимание Валентайна: «Я услышал, как закричал повар, который направлялся к мистеру Тушу с чашкой вечернего кофе. Я взял пистолет и вошел в комнату. Мистер Туш лицом вниз лежал на постели. Он был голый, в одних носках. Девушка пыталась открыть окно спальни, она не знала, что оно заколочено. Когда я вошел, она разбила стекло пепельницей, но мне удалось схватить ее.
После того как на нее надели наручники, я пощупал пульс мистера Туша. Он был мертв. В затылке торчал нож для разделки мяса. На спине у него было что-то вроде масла. А лежал он на полотенце. Медное кольцо мистера Туша было снято с пальца и надето на рукоять ножа. Девушка орала и ругалась на нас так, что я ее ударил. Мистер Туш ее не бил, синяк на лице поставил я».
Валентайн прошел к гостиной, заглянул внутрь. Вирджил Эймс лежал вытянувшись на кожаном диване, он наконец-то снял солнечные очки. Ремень кобуры был обмотан вокруг руки. От него несло перегаром. В соседней комнате Валентайн увидел майора. Майкл Фленаган спал на стуле с телефоном на коленях. Широко раздвинутые ноги лежали на столе.
Крадущийся Волк перекинул ружье в левую руку и взял паранг. «С этим псом не стоит дружить», — подумал он. Эймс на мгновение открыл глаза, когда клинок вонзался ему в горло. Валентайн вытер нож о дорогой кожаный диван и направился к кабинету.
Фленаган проснулся, когда голубая сталь ружейного дула уткнулась ему в лоб. Когда майор дернулся, окончательно поняв, что не спит, Валентайн изменил угол наклона дула, так, что теперь оно смотрело прямо между расставленных ног майора.
— Хотел меня видеть, майор? — спросил Волк.
— Какого…? Вирджил! — закричал Фленаган.
— Мертв, сэр, — ответил Валентайн, — поэтому говори, а не то присоединишься к нему через пару секунд. Говори, Молли Карлсон еще жива?
— Вирджил! — продолжал кричать майор.
Валентайн сунул дуло в вопящий рот майора.
— Криком делу не поможешь, а у меня от твоих воплей голова болит, так что заткнись. Иначе я вырежу тебе язык и заставлю отвечать в письменном виде.
— Да иди ты к черту, Сен-Кру! У нас не только твоя Молли, мы еще и всех Карлсонов повязали, в одиннадцать, сегодня вечером. Если уберешься отсюда и я тебя больше никогда не увижу, они, может быть, останутся живы.
Одним точным ударом дула Волк выбил Фленагану два передних зуба и рассадил губу. Руки майора взлетели к кровоточащему рту, и Валентайн ударил его в висок прикладом. Майор упал без сознания, а Валентайн занялся наручниками и веревкой.
Когда майор Фленаган пришел в себя, в доме было по-прежнему темно. Валентайн выплеснул ему в лицо холодный кофе. Полицай застонал, потом его вырвало. Он подергался, но понял, что крепко привязан к стулу.
Наручники держали его руки на подлокотниках офисного кресла, а длинная веревка прижимала грудь и плечи к спинке. Ноги майора были засунуты под стул и пристегнуты кандалами с короткой цепочкой к центральной стойке.
Никакого намека на утро не было видно в окнах кабинета. Валентайн стоял рядом с письменным столом как живая тень.
Послышался металлический звук — пинг, — и Валентайн взял в руки серебряный прикуриватель, помахивая горящим кончиком перед лицом майора. Его красный огонек мелькнул в сердитых свинячьих глазках полицая.
— Ну, дядя Майк, будешь говорить со мной или мне вот эту штучку применить?
— Говорить о чем?
— Где Молли.
— В здании Нового Порядка в Монро.
Валентайн схватил мизинец майора и прижал к нему зажигалку. Послышалось шипение, которое тут же перекрыл истошный крик. Валентайн отнял зажигалку и вставил ее обратно в гнездо на столе.
— Неверный ответ. Я читал кое-какие бумаги на кухне. Судя по твоему докладу, ты засунул ее в поезд, идущий в Чикаго.
Пинг!
— Почему Чикаго, майор?
— Мы позвонили в Иллинойс, как только узнали, что произошло. Так они нам сказали послать ее в Чикаго.
— Куда именно в Чикаго? — спросил Валентайн, доставая зажигалку.
— Да откуда мне знать? Они там, в Иллинойсе, не любят, когда задают вопросы. Так же как и наши куриане в Мадисоне, — сказал Фленаган, глядя, как зажигалка качается туда и обратно в темноте, — Нет! Господи, Сен-Кру, я не знаю!
Последние слова полицай почти провизжал, видя, как красный огонек приблизился к его левой руке.
Валентайн взял сначала его указательный палец и положил в прикуриватель. Вонь горелой плоти проникла в ноздри. Фленаган снова кричал, и Валентайн положил зажигалку в гнездо, чтобы та снова нагрелась.
— Как только ты скажешь мне, где она, я это прекращу. Или хочешь, чтобы я туда твой конец засунул?
Кончик указательного пальца Фленагана был почерневшим куском горелой плоти и волдырей. Даже ноготь обгорел.
Пинг!
— Я думаю, они отправят ее в Зоопарк, — пробормотал Фленаган, видя, что рука Валентайна потянулась в зажигалке. — Я был там, это в северной части города, рядом с озером. Много лодок на постоянном якоре.
— Почему туда? Я думал, они всех просто бросают в Петлю, когда хотят избавиться.
— Они знали Туша. Спросили меня, была ли она настоящей красоткой. Я рассказал им про нее. Если бы она не была моей племянницей, кто-нибудь из патрульных давно бы ее поимел. Сен-Кру, ты тут ничего не знаешь, я рисковал своей работой, да чего там, жизнью! Я хотел помочь моей сестре и ее семье. Молли никто не собирался обижать.
По лбу майора потекли струйки пота, скрываясь в кустистых бровях. Пот тек по его шее и щекам.
— Что такое этот Зоопарк?
— Это в Линкольн Парке. У меня в столе есть небольшая карта Чикаго, в нижнем ящике. Там даже телефонные номера такси есть. Зоопарк… это большой бордель, типа того. Там много баров, в игры играют. Там есть все что угодно, вроде старого Вегаса.
Валентайн вытащил зажигалку и оставил ее отдыхать в гнезде.
— Ну что ж, хватит, Фленаган. Мне нужно еще кое-что перед тем, как я уйду. Мне нужен ордер на командировку на имя некоего рядового Пиллоу, дающий ему недельный отпуск или как оно у вас называется, чтобы поехать в Чикаго. И немного денег на дорогу.
Массивные брови Фленагана поднялись от удивления.
— Бумаги из Мадисона там ничего не значат. Наши парни привозят вещи на продажу. Драгоценности, пиво, продукты, все что угодно. Но то, что ты задумал, — безумие. Я, так же как ее родители, хочу увидеть Молли живой, но этого не будет. Там сотни солдат из Иллинойса, Индианы, Мичигана. Я слышал, что офицеры аж из самой Айовы и Миннесоты приезжают, чтобы сходить в Зоопарк. Даже если ты ее найдешь, не сможешь оттуда вытащить. Черная Дыра — это только в одну сторону…
— Черная Дыра? — переспросил Валентайн.
— Ну не знаю точно, куда ее отправят. Но Черная Дыра — это вроде тюрьмы. Женщины там долго не выдерживают. С ними плохо… обращаются. Некоторым мужикам такое нравится. Никогда там сам не был, но слышал рассказы.
— Только скажи мне, где взять бумаги, чтобы заполнить.
Фленаган рассказал подробно, и вскоре у Валентайна был отпускной приказ. Майор поставил печать и подписал, Валентайн освободил для этого его раненую правую руку.
— Ну ты крут. Я и не знал.
Значит, он думает, что подлизываться — это путь к безопасности? Интересно. Удавалось ли ему избежать ловушек с курианами таким же образом?
Валентайн положил документы и сложенную карту в нагрудный карман рубашки. Затем подошел к столу. Ружье было прислонено к одной из ножек в форме львиных лап.
— Возьми мою машину. Она в гараже, а ключи у меня в кармане. Я скажу им, что ты пошел на север. Я подержу Карлсонов под замком несколько дней, затем отпущу. Мы поорем на них пару часов, но не волнуйся, у них все будет в порядке. Конечно, Молли уже не сможет вернуться сюда, но я уверен, ты увезешь ее куда-нибудь в безопасное место в лесах, если твой план сработает. Смотри в оба в Чикаго. Там может быть больше сотни Жнецов. Но если…
Майор внезапно замолк, увидев, что Валентайн подносит ружье к его виску.
— Нет! Сен-Кру! Будь справедлив! Я дал тебе все…
Валентайн наставил на майора винтовку и положил палец на курок.
— Ты как-то сказал, что с удовольствием сдал бы меня Жнецам за то, что у меня нет рабочей карточки. Ну, теперь моя воля, и я собираюсь последовать одному правилу, которое заведено у нас, Волков. Я называю его «особый приказ номер двенадцать, пункт двойные агенты». Любой офицер полицаев, поднимающий оружие на таких же людей, как и он, подлежит смертной казни через расстрел.
— Ты сказал, что не будешь меня убивать! — взвизгнул Фленаган, вскидывая руку открытой ладонью вперед.
— Я сказал, что боль прекратится, — поправил его Валентайн, нажимая на курок. Темная комната взорвалась шумом и бело-синим огнем, как от старинной фотовспышки. В последний момент Фленаган закрыл лицо рукой, но удар картечи прошел через его руку, голову и спинку кресла. Кость, мозг и кровь потекли по кирпичной стене за креслом.
Валентайн прошел через дом, наполняя наволочку от подушки всем, что ему приглянулось. Он взял солнечные очки Вирджила Эймса и его украшенную бисером кобуру, сигары и зажигалку Фленагана, портсигар из цельного серебра. Золотые украшения пропавшей миссис Фленаган. В баре стояли две бутылки виски. Они тоже попали в наволочку.
Затем Дэвид спустился в подвал и зажег электрический свет. В одном углу стоял бильярдный стол, а в другом была небольшая мастерская. Три винтовки висели на стене в специальной подставке, между двумя оленьими головами. Глаза Волка загорелись при виде «Ремингтона» модели 700. Он повесил винтовку себе на плечо, затем направился к мастерской, нашел там банку керосина, открыл ее и вылил содержимое на бильярдный стол, ковер и деревянные панели стен. Чиркнув спичкой, он бросил огонек в лужу на столе.
Пламя побежало по зеленому сукну.
Убедившись, что огонь хорошо занялся, Валентайн поднялся по ступенькам.
Фрет вывел машину из полей на тропинку, ведущую к дороге.
— Что теперь, лейтенант? — спросил он.
Странно, но он не расспрашивал Валентайна о том, что произошло в доме дяди.
— Где мне сесть на следующий поезд в Чикаго?
Мне станция не нужна, разумеется, я имею в виду, где бы мне на него запрыгнуть?
Фрет задумался.
— Ветка от Дубьюка идет прямо через Монро. Там поезд каждый день проходит. Привезет прямо в Чикаго, на мясоперерабатывающий завод. К вечеру будешь в центре города. Узнаешь. Это близко. Пойдешь через длинную полосу сгоревших домов — Жнецы выжгли огромный пояс вокруг всего города. Большой Пригородный Пожар. Это произошло еще до того, как я родился. Они что-то сделали с почвой, так что ничего там, кроме сорняков, теперь не растет. Несколько миль старых улиц и камней. Я-то был совсем маленький, когда это видел. Но ты никогда не найдешь Молли в Петле. Ты можешь день за днем искать. Как ты ее оттуда вытащишь?
— Они ее не в Петлю бросили. Она в месте, которое называется «Зоопарк».
Фрет хлопнул себя по лбу.
— Ну я дурак! Должен был догадаться! Девушку с такой фигурой они точно отправят туда. Моя мама говорила младшей сестре, когда ей не нравилось, как Фила одевается: «Ты что, хочешь попасть в Зоопарк»?
— Что еще ты можешь рассказать мне про Чикаго?
Фрет повернул на дорогу, ведущую на юг.
— Он большой, на самом деле большой. Но туда, куда ты направляешься, приходят люди отовсюду. На незнакомцев никто не обращает внимания. Если ты чего учинишь, шум какой, тебя схватят и бросят в Петлю.
У них там старые деньги, штатовские, но их надо зарегистрировать. На банкнотах, которые они регистрировали, стоят штампы, вроде тех, что на твоей рабочей карточке.
Я почти уверен, что кто-то из ваших людей находится там, но я не знаю, как ты их найдешь. Давай я спрячу этот твой большой кривой нож. Слишком многие из солдат наслышаны про такие.
Они добрались до поворота дороги. Фрет остановил патрульную машину на обочине.
— Фрет, ты мне очень помог. Ты знаешь, что теперь делать, да?
— Ехать быстро, со всеми фарами, так, словно я куда-то спешу, — наизусть зачитал Фрет, — поставить машину в лощине и идти по мосту пешком. Идти полями и не попадаться никому на глаза. Я думаю, справлюсь.
— Уверен, что да.
— А все, что надо делать тебе, это идти на юг.
Увидишь железную дорогу. Там, у реки, поворот, так что, я думаю, они притормаживают. Многие так ездят в Чикаго. Просто послушай моего совета и не делай шума, пока не будешь уверен, что сможешь спастись. Выбраться оттуда будет нелегко. Они проверяют поезда, уходящие из города, ищут беглецов.
Валентайн протянул ему руку, и Фрет пожал ее.
— Слушайся Гонзо на пути назад, парень. Ты многому сможешь у него научиться.
— Да, он классный. Он очень о тебе беспокоится, между прочим. А еще говорит, что Волки в бригаде Зулу называют тебя Призраком.
— Как?
— Призраком. Потому что ты ходишь так неслышно, как будто паришь над землей. И еще потому, что ты чувствуешь вампиров, когда они рядом. Он говорит, это как-то страшновато, но полезно.
— Призрак, значит. Ну, скажи Гонзо, чтобы держали винтовки вычищенными и смазанными, а то вернусь и буду им являться. Пока, Фрет.
— Пока, лейтенант Валентайн. Не бойся, я всех доставлю домой, пусть только мистер Гонсалес скажет, куда идти. Не ты один чуешь капюшонников.
Пока Валентайн ждал поезда, сидя под ивой в утреннем полумраке, он поел сухарей и сыра, которые взял из кухни Фленагана. Он уже пристроил импровизированный ремень к наволочке и порадовался тому, как сделан «Ремингтон». Пожалуй, он сможет дорого продать винтовку, так, чтобы сунуть взятку-другую. Дэвид изучил карту Чикаго, запомнив как можно больше названий улиц. Должно быть — большой город. Больше сотни Жнецов. Отличное место для визита. Но я не хочу там умирать.
12
— У меня есть план, — сказал Валентайн.
Через час все было готово. Патрульные в кандалах были спрятаны в сарае с сеном. Там был хороший замок, и это была самая прочная постройка на ферме. Грузовик с поднятым бортом и закрытой дверью ждал во дворе. Лошади были оседланы и привязаны к заднему бамперу. Внутри сидели Бритлинги и миссис Карлсон. Там же была и собака. Мистер Карлсон был за рулем, а Гонсалес рядом, с обрезом.
— Встречаемся к югу от моста Бентона, да, Фрет? — спросил Гонсалес, сворачивая карту Валентайна и возвращая ее в тубус. Фрет кивнул.
— Мистер Карлсон, если я не смогу найти вашу дочь, то я оставлю след из мертвых полицаев, — сказал Валентайн. — Они пойдут за мной на тот свет со всем, что у них есть. Вам, может, полегче будет в пути.
— Никто не просит тебя об этом, сынок, — сказал мистер Карлсон. — Молли, наверное, уже нет в живых. Может, она сама закололась тем же ножом.
Губы Карлсона дрогнули, когда он это сказал.
— Не думаю, что она так быстро сдалась. Я найду ее, Алан, если она жива, и вернусь вместе с ней. Или не вернусь совсем.
Валентайн повернулся к Гонсалесу и пожал его здоровую руку.
— Гонзо, я знаю, что ты сделаешь это, — сказал он вполголоса. — У тебя голова на плечах есть, и ты все умеешь. Только идите вперед. Лошадей съешьте, если понадобится. А когда доберешься, расскажи им все, что помнишь, даже если тебе это кажется неважным. Сюда нужно заслать пару Котов и выяснить, что же там происходит в Блу-Маундс. И еще одно. Отправь Фрета в Охотники или запиши в ученики. Когда-нибудь из него выйдет Волк лучше, чем ты или я. Помоги Карлсонам устроиться. У меня есть друзья в деревеньке Вининг.
Валентайн изо всех сил пытался понять, что еще могло бы увеличить шансы Гонсалеса. Был еще один приказ, который нужно было отдать, и еще одна случайность, которую нужно было предвидеть.
— Я это сделаю, все сделаю, сэр. Vaya con Dios, jefe, Иди с Богом, командир. И я буду молиться о тебе каждый день.
— Снова молишься, Гонсалес? Я думал, за это отвечает твоя мама.
— Она отвечает за мою душу. А я позабочусь о твоей.
— У тебя хватит забот на следующую пару недель, кроме моей души. Но все равно спасибо.
Карлсон завел грузовик, и Валентайн спрыгнул на землю. Гонсалес помахал ему рукой:
— Удачи, лейтенант.
— Привет Зулу!
Грузовик укатил на запад, в темноту. Оставалось еще несколько часов до рассвета.
— Ну что ж, Фрет. Жаль, что я не умею толком водить.
— Да нормально, лейтенант, — сказал Фрет, сдвигаясь на водительское место. — Я знаю дорогу, так что все равно.
— Зови меня Дэвид, приятель. Веди медленно и осторожно. Фары не включай.
— Знаю, знаю, ты уже говорил. Куда?
Валентайн проверил содержимое своего мешка, в котором лежали еще одни наручники и несколько пакетов из кухни Карлсонов.
— К твоему дядюшке. Расскажешь мне по дороге все, что о нем знаешь.
Фрет проехал двадцать миль чуть больше чем за час, пробираясь по колеям тракторов и тропинкам скота. Они приблизились к Монро. Дороги были пустынны, а ночь, казалось, ждала, когда поднимется занавес для последнего акта пьесы.
Радио иногда что-то бормотало, выдавая доклады патрульных, ищущих двух всадников. Валентайн мысленно готовил себя к трагическому финалу.
Фрет вел машину, наклонившись вперед, чтобы лучше видеть дорогу. Валентайн зарядил двустволку, затем наполнил патронташ картечью. Второе ружье лежало на сиденье.
— Ну вот, мы в полях за домом. Он вон за теми деревьями, — сказал ему Фрет. — Мы останавливались здесь несколько раз, когда у него еще была жена.
— А с ней-то что приключилась? — спросил Валентайн.
— Не знаю, никто не знает. Однажды ее просто не стало, и мы все поняли, что лучше не спрашивать.
— Значит, не любит отвечать на вопросы, да?
Валентайн вышел из машины и взял с сиденья ружье, рассовывая патроны в карманы украденной формы.
— Попробую изменить это. Держи двустволку под рукой, Фрет. Не бойся стрелять и давай деру, если кто-то за тобой погонится. Держи ухо востро.
— Хорошо, сэр. Вы там тоже поосторожнее.
Валентайн тихо подошел к деревьям, прислушиваясь и принюхиваясь на случай, если спущены сторожевые собаки. Их запах, казалось, был везде. Может быть, они были у крыльца.
На доме были установлены мощные фонари, прямо под крышей. Они висели под таким углом, чтобы освещать лужайку перед домом белым светом. Их свет превращал окружающую местность в суровый черно-белый рельеф, ярко-белый там, где светили фонари, и глубокий черный — в тени. Валентайн тихонько присвистнул.
Один из огромных черных ротвейлеров появился из-за угла гаража. Валентайн достал пару кусков мяса из мешка, положил их на наконечник паранга и снова свистнул.
Пес зарычал и сделал несколько шагов вперед. Валентайн стоял неподвижно, предлагая мясо из-за кустов на краю леса.
— Хороший, хороший пес, — спокойным голосом говорил Валентайн. Пес потянул воздух носом и подошел ближе. Валентайн опустил клинок в траву, и пес начал есть. Фленаган, очевидно, использовал собак разве что для показухи. Настоящую сторожевую собаку натренировали бы никогда не брать еду ни от кого, кроме хозяина. Подружившись с собакой, Валентайн постоял еще немного, почесывая пса за ушами.
Несколько минут он смотрел на спящий дом, затем бегом пересек газон, направляясь к задней двери. Ротвейлер счастливо трусил рядом. Второй пес, спящий на коврике у двери, подпрыгнул при их появлении. При виде своего товарища он просто подошел поприветствовать ночного гостя. Валентайн достал еще мяса, дал собакам и начал ощупывать верхнюю часть подоконника слева от двери в поисках ключа. Фрет сказал, что его обычно прячут там. Он нашел ключ на маленьком гвоздике, вколоченном в стену на самом верху косяка.
Ключ подошел к замку на двери, но Валентайн смог приоткрыть ее только на дюйм или два. Тяжелая цепочка преграждала путь. Волк засунул руку в свой мешок и достал ржавый лом, предусмотрительно вытащенный из багажника патрульной машины, приложил его к цепи там, где она была закреплена на косяке, и дернул. Цепочка порвалась с длинным звуком: «тиннь».
Валентайн вошел в кухню. На столе был беспорядок, валялись бумаги и грязная посуда. Лампа над столом еще горела, освещая замусоренную прямоугольную поверхность желтым светом. Тяжелая электрическая пишущая машинка стояла около стула, а рядом с ней — остывшая чашка кофе, окруженная забором пустых пивных бутылок. Хриплый храп раздавался из гостиной.
Волк посмотрел на бумаги на столе. Очевидно, это был доклад патрульного, того, что стоял на страже у двери Туша в здании Новой Универсальной Церкви.
Один параграф привлек внимание Валентайна: «Я услышал, как закричал повар, который направлялся к мистеру Тушу с чашкой вечернего кофе. Я взял пистолет и вошел в комнату. Мистер Туш лицом вниз лежал на постели. Он был голый, в одних носках. Девушка пыталась открыть окно спальни, она не знала, что оно заколочено. Когда я вошел, она разбила стекло пепельницей, но мне удалось схватить ее.
После того как на нее надели наручники, я пощупал пульс мистера Туша. Он был мертв. В затылке торчал нож для разделки мяса. На спине у него было что-то вроде масла. А лежал он на полотенце. Медное кольцо мистера Туша было снято с пальца и надето на рукоять ножа. Девушка орала и ругалась на нас так, что я ее ударил. Мистер Туш ее не бил, синяк на лице поставил я».
Валентайн прошел к гостиной, заглянул внутрь. Вирджил Эймс лежал вытянувшись на кожаном диване, он наконец-то снял солнечные очки. Ремень кобуры был обмотан вокруг руки. От него несло перегаром. В соседней комнате Валентайн увидел майора. Майкл Фленаган спал на стуле с телефоном на коленях. Широко раздвинутые ноги лежали на столе.
Крадущийся Волк перекинул ружье в левую руку и взял паранг. «С этим псом не стоит дружить», — подумал он. Эймс на мгновение открыл глаза, когда клинок вонзался ему в горло. Валентайн вытер нож о дорогой кожаный диван и направился к кабинету.
Фленаган проснулся, когда голубая сталь ружейного дула уткнулась ему в лоб. Когда майор дернулся, окончательно поняв, что не спит, Валентайн изменил угол наклона дула, так, что теперь оно смотрело прямо между расставленных ног майора.
— Хотел меня видеть, майор? — спросил Волк.
— Какого…? Вирджил! — закричал Фленаган.
— Мертв, сэр, — ответил Валентайн, — поэтому говори, а не то присоединишься к нему через пару секунд. Говори, Молли Карлсон еще жива?
— Вирджил! — продолжал кричать майор.
Валентайн сунул дуло в вопящий рот майора.
— Криком делу не поможешь, а у меня от твоих воплей голова болит, так что заткнись. Иначе я вырежу тебе язык и заставлю отвечать в письменном виде.
— Да иди ты к черту, Сен-Кру! У нас не только твоя Молли, мы еще и всех Карлсонов повязали, в одиннадцать, сегодня вечером. Если уберешься отсюда и я тебя больше никогда не увижу, они, может быть, останутся живы.
Одним точным ударом дула Волк выбил Фленагану два передних зуба и рассадил губу. Руки майора взлетели к кровоточащему рту, и Валентайн ударил его в висок прикладом. Майор упал без сознания, а Валентайн занялся наручниками и веревкой.
Когда майор Фленаган пришел в себя, в доме было по-прежнему темно. Валентайн выплеснул ему в лицо холодный кофе. Полицай застонал, потом его вырвало. Он подергался, но понял, что крепко привязан к стулу.
Наручники держали его руки на подлокотниках офисного кресла, а длинная веревка прижимала грудь и плечи к спинке. Ноги майора были засунуты под стул и пристегнуты кандалами с короткой цепочкой к центральной стойке.
Никакого намека на утро не было видно в окнах кабинета. Валентайн стоял рядом с письменным столом как живая тень.
Послышался металлический звук — пинг, — и Валентайн взял в руки серебряный прикуриватель, помахивая горящим кончиком перед лицом майора. Его красный огонек мелькнул в сердитых свинячьих глазках полицая.
— Ну, дядя Майк, будешь говорить со мной или мне вот эту штучку применить?
— Говорить о чем?
— Где Молли.
— В здании Нового Порядка в Монро.
Валентайн схватил мизинец майора и прижал к нему зажигалку. Послышалось шипение, которое тут же перекрыл истошный крик. Валентайн отнял зажигалку и вставил ее обратно в гнездо на столе.
— Неверный ответ. Я читал кое-какие бумаги на кухне. Судя по твоему докладу, ты засунул ее в поезд, идущий в Чикаго.
Пинг!
— Почему Чикаго, майор?
— Мы позвонили в Иллинойс, как только узнали, что произошло. Так они нам сказали послать ее в Чикаго.
— Куда именно в Чикаго? — спросил Валентайн, доставая зажигалку.
— Да откуда мне знать? Они там, в Иллинойсе, не любят, когда задают вопросы. Так же как и наши куриане в Мадисоне, — сказал Фленаган, глядя, как зажигалка качается туда и обратно в темноте, — Нет! Господи, Сен-Кру, я не знаю!
Последние слова полицай почти провизжал, видя, как красный огонек приблизился к его левой руке.
Валентайн взял сначала его указательный палец и положил в прикуриватель. Вонь горелой плоти проникла в ноздри. Фленаган снова кричал, и Валентайн положил зажигалку в гнездо, чтобы та снова нагрелась.
— Как только ты скажешь мне, где она, я это прекращу. Или хочешь, чтобы я туда твой конец засунул?
Кончик указательного пальца Фленагана был почерневшим куском горелой плоти и волдырей. Даже ноготь обгорел.
Пинг!
— Я думаю, они отправят ее в Зоопарк, — пробормотал Фленаган, видя, что рука Валентайна потянулась в зажигалке. — Я был там, это в северной части города, рядом с озером. Много лодок на постоянном якоре.
— Почему туда? Я думал, они всех просто бросают в Петлю, когда хотят избавиться.
— Они знали Туша. Спросили меня, была ли она настоящей красоткой. Я рассказал им про нее. Если бы она не была моей племянницей, кто-нибудь из патрульных давно бы ее поимел. Сен-Кру, ты тут ничего не знаешь, я рисковал своей работой, да чего там, жизнью! Я хотел помочь моей сестре и ее семье. Молли никто не собирался обижать.
По лбу майора потекли струйки пота, скрываясь в кустистых бровях. Пот тек по его шее и щекам.
— Что такое этот Зоопарк?
— Это в Линкольн Парке. У меня в столе есть небольшая карта Чикаго, в нижнем ящике. Там даже телефонные номера такси есть. Зоопарк… это большой бордель, типа того. Там много баров, в игры играют. Там есть все что угодно, вроде старого Вегаса.
Валентайн вытащил зажигалку и оставил ее отдыхать в гнезде.
— Ну что ж, хватит, Фленаган. Мне нужно еще кое-что перед тем, как я уйду. Мне нужен ордер на командировку на имя некоего рядового Пиллоу, дающий ему недельный отпуск или как оно у вас называется, чтобы поехать в Чикаго. И немного денег на дорогу.
Массивные брови Фленагана поднялись от удивления.
— Бумаги из Мадисона там ничего не значат. Наши парни привозят вещи на продажу. Драгоценности, пиво, продукты, все что угодно. Но то, что ты задумал, — безумие. Я, так же как ее родители, хочу увидеть Молли живой, но этого не будет. Там сотни солдат из Иллинойса, Индианы, Мичигана. Я слышал, что офицеры аж из самой Айовы и Миннесоты приезжают, чтобы сходить в Зоопарк. Даже если ты ее найдешь, не сможешь оттуда вытащить. Черная Дыра — это только в одну сторону…
— Черная Дыра? — переспросил Валентайн.
— Ну не знаю точно, куда ее отправят. Но Черная Дыра — это вроде тюрьмы. Женщины там долго не выдерживают. С ними плохо… обращаются. Некоторым мужикам такое нравится. Никогда там сам не был, но слышал рассказы.
— Только скажи мне, где взять бумаги, чтобы заполнить.
Фленаган рассказал подробно, и вскоре у Валентайна был отпускной приказ. Майор поставил печать и подписал, Валентайн освободил для этого его раненую правую руку.
— Ну ты крут. Я и не знал.
Значит, он думает, что подлизываться — это путь к безопасности? Интересно. Удавалось ли ему избежать ловушек с курианами таким же образом?
Валентайн положил документы и сложенную карту в нагрудный карман рубашки. Затем подошел к столу. Ружье было прислонено к одной из ножек в форме львиных лап.
— Возьми мою машину. Она в гараже, а ключи у меня в кармане. Я скажу им, что ты пошел на север. Я подержу Карлсонов под замком несколько дней, затем отпущу. Мы поорем на них пару часов, но не волнуйся, у них все будет в порядке. Конечно, Молли уже не сможет вернуться сюда, но я уверен, ты увезешь ее куда-нибудь в безопасное место в лесах, если твой план сработает. Смотри в оба в Чикаго. Там может быть больше сотни Жнецов. Но если…
Майор внезапно замолк, увидев, что Валентайн подносит ружье к его виску.
— Нет! Сен-Кру! Будь справедлив! Я дал тебе все…
Валентайн наставил на майора винтовку и положил палец на курок.
— Ты как-то сказал, что с удовольствием сдал бы меня Жнецам за то, что у меня нет рабочей карточки. Ну, теперь моя воля, и я собираюсь последовать одному правилу, которое заведено у нас, Волков. Я называю его «особый приказ номер двенадцать, пункт двойные агенты». Любой офицер полицаев, поднимающий оружие на таких же людей, как и он, подлежит смертной казни через расстрел.
— Ты сказал, что не будешь меня убивать! — взвизгнул Фленаган, вскидывая руку открытой ладонью вперед.
— Я сказал, что боль прекратится, — поправил его Валентайн, нажимая на курок. Темная комната взорвалась шумом и бело-синим огнем, как от старинной фотовспышки. В последний момент Фленаган закрыл лицо рукой, но удар картечи прошел через его руку, голову и спинку кресла. Кость, мозг и кровь потекли по кирпичной стене за креслом.
Валентайн прошел через дом, наполняя наволочку от подушки всем, что ему приглянулось. Он взял солнечные очки Вирджила Эймса и его украшенную бисером кобуру, сигары и зажигалку Фленагана, портсигар из цельного серебра. Золотые украшения пропавшей миссис Фленаган. В баре стояли две бутылки виски. Они тоже попали в наволочку.
Затем Дэвид спустился в подвал и зажег электрический свет. В одном углу стоял бильярдный стол, а в другом была небольшая мастерская. Три винтовки висели на стене в специальной подставке, между двумя оленьими головами. Глаза Волка загорелись при виде «Ремингтона» модели 700. Он повесил винтовку себе на плечо, затем направился к мастерской, нашел там банку керосина, открыл ее и вылил содержимое на бильярдный стол, ковер и деревянные панели стен. Чиркнув спичкой, он бросил огонек в лужу на столе.
Пламя побежало по зеленому сукну.
Убедившись, что огонь хорошо занялся, Валентайн поднялся по ступенькам.
Фрет вывел машину из полей на тропинку, ведущую к дороге.
— Что теперь, лейтенант? — спросил он.
Странно, но он не расспрашивал Валентайна о том, что произошло в доме дяди.
— Где мне сесть на следующий поезд в Чикаго?
Мне станция не нужна, разумеется, я имею в виду, где бы мне на него запрыгнуть?
Фрет задумался.
— Ветка от Дубьюка идет прямо через Монро. Там поезд каждый день проходит. Привезет прямо в Чикаго, на мясоперерабатывающий завод. К вечеру будешь в центре города. Узнаешь. Это близко. Пойдешь через длинную полосу сгоревших домов — Жнецы выжгли огромный пояс вокруг всего города. Большой Пригородный Пожар. Это произошло еще до того, как я родился. Они что-то сделали с почвой, так что ничего там, кроме сорняков, теперь не растет. Несколько миль старых улиц и камней. Я-то был совсем маленький, когда это видел. Но ты никогда не найдешь Молли в Петле. Ты можешь день за днем искать. Как ты ее оттуда вытащишь?
— Они ее не в Петлю бросили. Она в месте, которое называется «Зоопарк».
Фрет хлопнул себя по лбу.
— Ну я дурак! Должен был догадаться! Девушку с такой фигурой они точно отправят туда. Моя мама говорила младшей сестре, когда ей не нравилось, как Фила одевается: «Ты что, хочешь попасть в Зоопарк»?
— Что еще ты можешь рассказать мне про Чикаго?
Фрет повернул на дорогу, ведущую на юг.
— Он большой, на самом деле большой. Но туда, куда ты направляешься, приходят люди отовсюду. На незнакомцев никто не обращает внимания. Если ты чего учинишь, шум какой, тебя схватят и бросят в Петлю.
У них там старые деньги, штатовские, но их надо зарегистрировать. На банкнотах, которые они регистрировали, стоят штампы, вроде тех, что на твоей рабочей карточке.
Я почти уверен, что кто-то из ваших людей находится там, но я не знаю, как ты их найдешь. Давай я спрячу этот твой большой кривой нож. Слишком многие из солдат наслышаны про такие.
Они добрались до поворота дороги. Фрет остановил патрульную машину на обочине.
— Фрет, ты мне очень помог. Ты знаешь, что теперь делать, да?
— Ехать быстро, со всеми фарами, так, словно я куда-то спешу, — наизусть зачитал Фрет, — поставить машину в лощине и идти по мосту пешком. Идти полями и не попадаться никому на глаза. Я думаю, справлюсь.
— Уверен, что да.
— А все, что надо делать тебе, это идти на юг.
Увидишь железную дорогу. Там, у реки, поворот, так что, я думаю, они притормаживают. Многие так ездят в Чикаго. Просто послушай моего совета и не делай шума, пока не будешь уверен, что сможешь спастись. Выбраться оттуда будет нелегко. Они проверяют поезда, уходящие из города, ищут беглецов.
Валентайн протянул ему руку, и Фрет пожал ее.
— Слушайся Гонзо на пути назад, парень. Ты многому сможешь у него научиться.
— Да, он классный. Он очень о тебе беспокоится, между прочим. А еще говорит, что Волки в бригаде Зулу называют тебя Призраком.
— Как?
— Призраком. Потому что ты ходишь так неслышно, как будто паришь над землей. И еще потому, что ты чувствуешь вампиров, когда они рядом. Он говорит, это как-то страшновато, но полезно.
— Призрак, значит. Ну, скажи Гонзо, чтобы держали винтовки вычищенными и смазанными, а то вернусь и буду им являться. Пока, Фрет.
— Пока, лейтенант Валентайн. Не бойся, я всех доставлю домой, пусть только мистер Гонсалес скажет, куда идти. Не ты один чуешь капюшонников.
Пока Валентайн ждал поезда, сидя под ивой в утреннем полумраке, он поел сухарей и сыра, которые взял из кухни Фленагана. Он уже пристроил импровизированный ремень к наволочке и порадовался тому, как сделан «Ремингтон». Пожалуй, он сможет дорого продать винтовку, так, чтобы сунуть взятку-другую. Дэвид изучил карту Чикаго, запомнив как можно больше названий улиц. Должно быть — большой город. Больше сотни Жнецов. Отличное место для визита. Но я не хочу там умирать.
12
Чикаго, октябрь сорок третьего года правления куриан
Под курианским правлением Чикаго не очень изменился. В двадцатом веке там проживал журналист, получивший Пулитцеровскую премию. Этот журналист однажды предположил, что девизом Чикаго может быть фраза: «А что мне за это будет?» Вот и теперь нигде так не процветают взяточничество, коррупция и круговая порука, как в захваченном курианами и полицаями Чикаго.
На самом деле, никто даже не знает, сколько именно курианских Лордов управляют городом: они разделили его не географически, а по зонам ведения бизнеса. Один курианский Лорд может управлять сталепрокатным заводом в Гари, заводом автозапчастей на Уэст-Сайд, владеть несколькими домами на Золотом Берегу и парой древних самолетов, которые еще летают из аэропорта О’Хара. Его вечно голодные куклы — Жнецы — обходят владения Лорда, проверяя, все ли в порядке, и иногда спускаются в Петлю для кормежки.
Петлю создали после двадцати пяти лет хаотичного управления городом, чтобы Жнецы не уничтожали слишком много ценной рабочей силы. На здания деловых центров в центре города курианам было наплевать. После того как музеи, галереи и магазины были ограблены, куриане оставили это место, огороженное стеной, как свалку для нежелательных элементов. Здесь Жнецы могли питаться, не опасаясь случайно уничтожить незаменимого механика или инженера и тем самым начать цепь внутрикурианских раздоров, которая вполне могла бы перерасти в настоящую феодальную войну.
Рабочие в Чикаго живут в относительной безопасности, как ни в какой другой из курианских зон. Но само их существование держится на оплате старыми федеральными зелеными баксами. Неплатежеспособные быстро получают билет в один конец — в Петлю.
Кто-то удивится тому, что за смысл иметь деньги, если жизнь протекает под контролем куриан. Но в том-то и дело, что сами куриане оказались подвластны вирусу коррупции, которым пропитан Чикаго. Их подкупают даже их собственные рабы. Пройдохи из числа полицаев используют деньги для того, чтобы снискать у куриан расположение, доставая им жизненные ауры — что вампиры ценят больше всего.
Полицаи скупают ауры у Охотников за Головами, которые в свой черед покупают их у бродяг, что ловят в пограничных зонах курианских территорий всех, кто попадется. Эти трапперы новых дней подбирают свою добычу, двигаясь из Северного Мичигана через Южную Индиану и Иллинойс, а затем вверх по восточному берегу Миссисипи в северные леса Висконсина. Когда же богатый полицай сдаст, наконец, курианам достаточно много жизненных аур, он получает медное кольцо.
Только в Чикаго разрешена практика «выкупа» медного кольца. С деньгами и медным кольцом эти воровские бароны перемещаются в район Ринглад-Паркс — часть берега озера Мичиган в двадцать миль длиной, где выстроились богатые дома. Но, поскольку медное кольцо по наследству не передается, их отпрыскам приходится начинать все сначала.
Чикаго стал тем, чем был раньше Вегас: городом, где возможно невероятное, что угодно, где продается и покупается все, даже человеческая жизнь, лишь бы в цене сойтись.
Силуэт города на горизонте показался Валентайну, сидящему на крыше грузового вагона, похожим на скелет огромного мертвого зверя. Поезд катился на юго-восток, прямо к городу, как стрела, выпущенная из лука.
Волку, наверное, было бы одиноко здесь, на крыше, но на других крышах тоже ехали люди. Изредка то тут, то там на ходу вскакивали новые путешественники.
Валентайн заметил сначала силуэты зданий в почерневшем кольце, которое окружало город поясом пепелищ. Оно напомнило ему картинку Хиросимы после взрыва атомной бомбы: ничего, кроме мусора и потрескавшегося асфальта.
«Интересно, — думал Валентайн. — Что же такое куриане сделали с землей, чтобы вытравить всю растительность, кроме скучных коричневатых пучков травы? И зачем курианам приспичило создать эту зону отчуждения?» Он спросил об этом у человека из Иллинойса, мужчины около тридцати лет, который вскочил на поезд в холмах у Рокфорда.
— Чикагская чума? — переспросил человек, смотря на пепелище так, словно видел его впервые. — Ну ты и вопросы задаешь… Мой брат говорит, что это нейтральная полоса между Чикаго и Иллинойсом. Они зависят друг от друга, но у них тут почти что война была, когда мне исполнилось лет пять или шесть. Эта пустошь в любом случае сделана, чтобы они не шлялись по чужой территории и не кормились там.
У моей жены сестра живет в Чикаго, так она говорит, что это сделано, чтоб из города убежать было сложнее.
Думаю, сжечь все было легче, чем, скажем, стену построить, она ж должна миль пятьдесят, а то и шестьдесят в длину быть. Но я все-таки слышал о людях, которым удавалось сбежать днем. Если им везло, они успевали увернуться от охраны до наступления темноты.
Надо же, сбежать из Чикаго на своих двоих… Но иногда они возвращаются, вот что я скажу. Я все пытаюсь получить хорошее место в Чикаго, давно уже, несколько лет поди. Но у меня хорошего тока нет для получения такой работы.
Под курианским правлением Чикаго не очень изменился. В двадцатом веке там проживал журналист, получивший Пулитцеровскую премию. Этот журналист однажды предположил, что девизом Чикаго может быть фраза: «А что мне за это будет?» Вот и теперь нигде так не процветают взяточничество, коррупция и круговая порука, как в захваченном курианами и полицаями Чикаго.
На самом деле, никто даже не знает, сколько именно курианских Лордов управляют городом: они разделили его не географически, а по зонам ведения бизнеса. Один курианский Лорд может управлять сталепрокатным заводом в Гари, заводом автозапчастей на Уэст-Сайд, владеть несколькими домами на Золотом Берегу и парой древних самолетов, которые еще летают из аэропорта О’Хара. Его вечно голодные куклы — Жнецы — обходят владения Лорда, проверяя, все ли в порядке, и иногда спускаются в Петлю для кормежки.
Петлю создали после двадцати пяти лет хаотичного управления городом, чтобы Жнецы не уничтожали слишком много ценной рабочей силы. На здания деловых центров в центре города курианам было наплевать. После того как музеи, галереи и магазины были ограблены, куриане оставили это место, огороженное стеной, как свалку для нежелательных элементов. Здесь Жнецы могли питаться, не опасаясь случайно уничтожить незаменимого механика или инженера и тем самым начать цепь внутрикурианских раздоров, которая вполне могла бы перерасти в настоящую феодальную войну.
Рабочие в Чикаго живут в относительной безопасности, как ни в какой другой из курианских зон. Но само их существование держится на оплате старыми федеральными зелеными баксами. Неплатежеспособные быстро получают билет в один конец — в Петлю.
Кто-то удивится тому, что за смысл иметь деньги, если жизнь протекает под контролем куриан. Но в том-то и дело, что сами куриане оказались подвластны вирусу коррупции, которым пропитан Чикаго. Их подкупают даже их собственные рабы. Пройдохи из числа полицаев используют деньги для того, чтобы снискать у куриан расположение, доставая им жизненные ауры — что вампиры ценят больше всего.
Полицаи скупают ауры у Охотников за Головами, которые в свой черед покупают их у бродяг, что ловят в пограничных зонах курианских территорий всех, кто попадется. Эти трапперы новых дней подбирают свою добычу, двигаясь из Северного Мичигана через Южную Индиану и Иллинойс, а затем вверх по восточному берегу Миссисипи в северные леса Висконсина. Когда же богатый полицай сдаст, наконец, курианам достаточно много жизненных аур, он получает медное кольцо.
Только в Чикаго разрешена практика «выкупа» медного кольца. С деньгами и медным кольцом эти воровские бароны перемещаются в район Ринглад-Паркс — часть берега озера Мичиган в двадцать миль длиной, где выстроились богатые дома. Но, поскольку медное кольцо по наследству не передается, их отпрыскам приходится начинать все сначала.
Чикаго стал тем, чем был раньше Вегас: городом, где возможно невероятное, что угодно, где продается и покупается все, даже человеческая жизнь, лишь бы в цене сойтись.
Силуэт города на горизонте показался Валентайну, сидящему на крыше грузового вагона, похожим на скелет огромного мертвого зверя. Поезд катился на юго-восток, прямо к городу, как стрела, выпущенная из лука.
Волку, наверное, было бы одиноко здесь, на крыше, но на других крышах тоже ехали люди. Изредка то тут, то там на ходу вскакивали новые путешественники.
Валентайн заметил сначала силуэты зданий в почерневшем кольце, которое окружало город поясом пепелищ. Оно напомнило ему картинку Хиросимы после взрыва атомной бомбы: ничего, кроме мусора и потрескавшегося асфальта.
«Интересно, — думал Валентайн. — Что же такое куриане сделали с землей, чтобы вытравить всю растительность, кроме скучных коричневатых пучков травы? И зачем курианам приспичило создать эту зону отчуждения?» Он спросил об этом у человека из Иллинойса, мужчины около тридцати лет, который вскочил на поезд в холмах у Рокфорда.
— Чикагская чума? — переспросил человек, смотря на пепелище так, словно видел его впервые. — Ну ты и вопросы задаешь… Мой брат говорит, что это нейтральная полоса между Чикаго и Иллинойсом. Они зависят друг от друга, но у них тут почти что война была, когда мне исполнилось лет пять или шесть. Эта пустошь в любом случае сделана, чтобы они не шлялись по чужой территории и не кормились там.
У моей жены сестра живет в Чикаго, так она говорит, что это сделано, чтоб из города убежать было сложнее.
Думаю, сжечь все было легче, чем, скажем, стену построить, она ж должна миль пятьдесят, а то и шестьдесят в длину быть. Но я все-таки слышал о людях, которым удавалось сбежать днем. Если им везло, они успевали увернуться от охраны до наступления темноты.
Надо же, сбежать из Чикаго на своих двоих… Но иногда они возвращаются, вот что я скажу. Я все пытаюсь получить хорошее место в Чикаго, давно уже, несколько лет поди. Но у меня хорошего тока нет для получения такой работы.