Страница:
Его опередила Таира. Свистнул тонкий клинок. Клочья рыжей бороды полетели по ветру, как опавшие листья. Драконы Бешенного схватились за мечи.
– Стоять! – крикнул Огнекрылый, благодарный, что Таира успела раньше него. – Она дочь Фаргалара. И это ее Правда!
Его воины подтвердили слова вождя, да и татуировка на левой руке Темной эльфийки молча говорила о том, кто ее отец, пусть и приемный.
Бешенный взревел. Пена мгновенно выступила на его губах, глаза налились кровью. Берсерк во всей своей красе. Чудовищная ладонь сжалась, превращая жемчужины в песок. Вновь свернул клинок эльфийки, рассекая пояс. Ножны с мечем упали на мокрую траву. Бешенный выхватил у одного из своих воинов меч и вновь дико зарычал. Таира хладнокровно парировала его первый удар.
Яростный звон стали разрывал осенний день. Словно желая охладить противников, пошел мелкий дождь. Но все попытки природы оказались бессильны. Так же как и попытки противников достать друг друга. Сумасшедший натиск берсерка разбивался о ловкость Таиры. Но эльфийка отнюдь не стремилась под чудовищные удары, способные развалить ее надвое.
Таира ускользала от замахов берсерка, сталь звенела о сталь. Эльфийский клинок и не думал подводить хозяйку, мужественно принимая на себя медвежьей силы удары. Огнекрылые и Бешенные следили за схваткой и за друг другом. Если победит Бешенный, то ему снова искать причину, поднять общую драку, но если Таира, Огнекрылый может отпустить драконов Бешенного или затеять бой.
Схватка переместилась от дома Фаргалара к кораблям Бешенного. Одним прыжком Таира оказалась на носу «дракона». Берсерк взревел и ошибся, смертельно ошибся. Бешенный полез на корабль. Таира ждала. Едва над бортом показалась обрамленное остатками бороды лицо, как сквозь осенний дождь просвистел клинок Темной эльфийки. Кузнец, ковавший его, потрудился на славу. Удары меча берсерка не оставили на лезвии следов, теперь пришла пора испытать его остроту. Словно весло в соленую океанскую воду, изящный клинок наискось вошел в правый глаз Бешенного за тем, чтобы выйти из-за левого уха.
Берсерк закричал, диким криком умирающего хищника, который не может поверить, что побежден, который видит смерть и знает, что вся его сила, ярость, жажда жизни не остановят ее. Пальцы дракона впились в деревянный борт корабля оставляя глубокие вмятины, но то была агония. Таира видела, как на драконов Бешенного посыпался град арбалетных болтов. Огнекрылый успел передать приказ и старики, подростки, даже женщины залезли на крыши домов с самострелами. Огнекрылые обнажили мечи, Бешенные кинулись к своим кораблям. Падение вождя, подобно тарану сокрушило их смелость.
Таира подняла лук. Похоже, ее стрелы попробуют кровь раньше, чем она думала. Сорок стрел, сорок смертей. Тугая тетива коротко взвизгнула посылая первую. Дракон Бешенного, еще совсем молодой парнишка, изумленно посмотрел на стрелу в своем сердце. Заточка-клык пробил кольчугу играючи. Молодой дракон еще не успел упасть на землю, как две стальные стрелы-смерти нашли своих жертв.
Сорок стрел покинули свой колчан задолго до того, как первый дракон Бешенного достиг корабля. Таира подняла меч и встала на носу. Драконы не боялись ничего кроме бесчестья, и их бы не испугало проклятье Темной эльфийки, как жителей материка. Но их испугало другое – гибель вождя-берсерка от клинка девушки. И ни один из них не попытался сразиться с ней. Они торопливо сталкивали на воду «драконы», из двенадцати кораблей, ушло только семь. Остальные стали добычей Огнекрылых.
Торопливо ударялись весла, отводя корабли подальше от берега, где стояли Огнекрылые, осыпающие бегущих насмешками. Только Таиры стояла на носу захваченного «дракона», ожидая слов вождя.
Вождь огнекрылой стаи поднялся на корабль, где стояла Таира. Поднялся один. Его драконы счищали кровь с мечей, зализывали раны. И ждали его решения, его слова.
Правда гласит: Дракон, отстоявший или захвативший в одиночку корабль, получает его в награду за свою доблесть.
– Дай руку, – потребовал Огнекрылый. Кровавая полоса от кинжала пролегла через всю раскрытую ладонь. – Приложи к мачте!
Словно во сне Таира подошла к ясеневому столбу посреди корабля. Холодная поверхность кольнула ладонь, но вскоре потеплела. Алая струйка разгоряченной боем крови скатилась к палубе «дракона».
– Дракон! – раздался крик из стаи драконов окруживших корабль. По незыблемому обычаю Таира стала полноправным драконом стаи и кэррэ – капитаном корабля.
Десятки, отпивших свежей крови, мечей взмыли в вечном салюте.
– Дракон! Дракон! Дракон! – возносился к свинцовым небесам многоголосый крик. – Дракон!!!
– Сельтейра! – выкрикнул Огнекрылый, его меч отсалютовал небесам и эльфийке. Сельтейра – Драконица Серебряной Луны. Луна – покровительница Темных эльфов.
– Сельтейра! – подхватывают десятки просоленных океанским ветром глоток. – Сельтейра! Сельтейра!
Таира подняла свой клинок к небу. Сбылось сказанное Луной. Она драконица.
Сельтейра – Драконица Серебряной Луны.
XIII.
XIV.
XV.
XVI.
– Стоять! – крикнул Огнекрылый, благодарный, что Таира успела раньше него. – Она дочь Фаргалара. И это ее Правда!
Его воины подтвердили слова вождя, да и татуировка на левой руке Темной эльфийки молча говорила о том, кто ее отец, пусть и приемный.
Бешенный взревел. Пена мгновенно выступила на его губах, глаза налились кровью. Берсерк во всей своей красе. Чудовищная ладонь сжалась, превращая жемчужины в песок. Вновь свернул клинок эльфийки, рассекая пояс. Ножны с мечем упали на мокрую траву. Бешенный выхватил у одного из своих воинов меч и вновь дико зарычал. Таира хладнокровно парировала его первый удар.
Яростный звон стали разрывал осенний день. Словно желая охладить противников, пошел мелкий дождь. Но все попытки природы оказались бессильны. Так же как и попытки противников достать друг друга. Сумасшедший натиск берсерка разбивался о ловкость Таиры. Но эльфийка отнюдь не стремилась под чудовищные удары, способные развалить ее надвое.
Таира ускользала от замахов берсерка, сталь звенела о сталь. Эльфийский клинок и не думал подводить хозяйку, мужественно принимая на себя медвежьей силы удары. Огнекрылые и Бешенные следили за схваткой и за друг другом. Если победит Бешенный, то ему снова искать причину, поднять общую драку, но если Таира, Огнекрылый может отпустить драконов Бешенного или затеять бой.
Схватка переместилась от дома Фаргалара к кораблям Бешенного. Одним прыжком Таира оказалась на носу «дракона». Берсерк взревел и ошибся, смертельно ошибся. Бешенный полез на корабль. Таира ждала. Едва над бортом показалась обрамленное остатками бороды лицо, как сквозь осенний дождь просвистел клинок Темной эльфийки. Кузнец, ковавший его, потрудился на славу. Удары меча берсерка не оставили на лезвии следов, теперь пришла пора испытать его остроту. Словно весло в соленую океанскую воду, изящный клинок наискось вошел в правый глаз Бешенного за тем, чтобы выйти из-за левого уха.
Берсерк закричал, диким криком умирающего хищника, который не может поверить, что побежден, который видит смерть и знает, что вся его сила, ярость, жажда жизни не остановят ее. Пальцы дракона впились в деревянный борт корабля оставляя глубокие вмятины, но то была агония. Таира видела, как на драконов Бешенного посыпался град арбалетных болтов. Огнекрылый успел передать приказ и старики, подростки, даже женщины залезли на крыши домов с самострелами. Огнекрылые обнажили мечи, Бешенные кинулись к своим кораблям. Падение вождя, подобно тарану сокрушило их смелость.
Таира подняла лук. Похоже, ее стрелы попробуют кровь раньше, чем она думала. Сорок стрел, сорок смертей. Тугая тетива коротко взвизгнула посылая первую. Дракон Бешенного, еще совсем молодой парнишка, изумленно посмотрел на стрелу в своем сердце. Заточка-клык пробил кольчугу играючи. Молодой дракон еще не успел упасть на землю, как две стальные стрелы-смерти нашли своих жертв.
Сорок стрел покинули свой колчан задолго до того, как первый дракон Бешенного достиг корабля. Таира подняла меч и встала на носу. Драконы не боялись ничего кроме бесчестья, и их бы не испугало проклятье Темной эльфийки, как жителей материка. Но их испугало другое – гибель вождя-берсерка от клинка девушки. И ни один из них не попытался сразиться с ней. Они торопливо сталкивали на воду «драконы», из двенадцати кораблей, ушло только семь. Остальные стали добычей Огнекрылых.
Торопливо ударялись весла, отводя корабли подальше от берега, где стояли Огнекрылые, осыпающие бегущих насмешками. Только Таиры стояла на носу захваченного «дракона», ожидая слов вождя.
Вождь огнекрылой стаи поднялся на корабль, где стояла Таира. Поднялся один. Его драконы счищали кровь с мечей, зализывали раны. И ждали его решения, его слова.
Правда гласит: Дракон, отстоявший или захвативший в одиночку корабль, получает его в награду за свою доблесть.
– Дай руку, – потребовал Огнекрылый. Кровавая полоса от кинжала пролегла через всю раскрытую ладонь. – Приложи к мачте!
Словно во сне Таира подошла к ясеневому столбу посреди корабля. Холодная поверхность кольнула ладонь, но вскоре потеплела. Алая струйка разгоряченной боем крови скатилась к палубе «дракона».
– Дракон! – раздался крик из стаи драконов окруживших корабль. По незыблемому обычаю Таира стала полноправным драконом стаи и кэррэ – капитаном корабля.
Десятки, отпивших свежей крови, мечей взмыли в вечном салюте.
– Дракон! Дракон! Дракон! – возносился к свинцовым небесам многоголосый крик. – Дракон!!!
– Сельтейра! – выкрикнул Огнекрылый, его меч отсалютовал небесам и эльфийке. Сельтейра – Драконица Серебряной Луны. Луна – покровительница Темных эльфов.
– Сельтейра! – подхватывают десятки просоленных океанским ветром глоток. – Сельтейра! Сельтейра!
Таира подняла свой клинок к небу. Сбылось сказанное Луной. Она драконица.
Сельтейра – Драконица Серебряной Луны.
XIII.
Иллиал был неприятно удивлен, когда попробовал сотворить заклинания Общей Магии вне Башни. И хотя Дарит предупреждал его, что Башня поддерживает магические силы учеников – ману, он не поверил. Простой эфирный шарик появился перед ним, светясь мягким желтым светом, но Иллиал почувствовал себя, как полгода назад. Словно он жил впроголодь месяц. Но стоило вернуться в Башню, как все прошло, и он вновь начал творить шары сотнями.
– Башня.
– Да ученик? – отозвались серые стены. Как всегда в них не было ни капли эмоций, лишь академическая сухость.
– А можно сделать так. Ну что бы я не слишком уставал, как снаружи, но и понимал, что не все просто?
Дарит наблюдавший весь свой разговор в магический шар, улыбнулся. Парень поразительно умен. Из него выйдет прекрасный маг.
– Можно, – в воздухе прокатилась легкая волна эфира. Иллиал сотворил заклинание поиска и улыбнулся, почувствовав расплату маной за заклинание.
Башня объяснила, что с учебой возрастает возможность собирать в теле магическую энергию. Все было бы еще, проще не требуй более высокие заклинания еще и дополнительных условий.
Но в том, как учила, Башня были, по мнению Иллиала, и огромные минусы. Башня говорила с ним, словно с целой аудиторией слушателей. Однажды Иллиал сказал об этом хранителю библиотеки, добавив:
– Многие люди жалеют, что стены не умеют говорить. А меня это умение скоро выведет из себя.
После Общей пошла стихийная магия. Здесь уже требовалось принять стихию. Долгими вечерами Иллиал смотрел на пламя свечи или жадный огонь в камине главного зала. Он не пытался учить заклинания. Прежде надо постигнуть смысл стихии.
Ветер. Легкое дуновение и смерч. Иллиал стоял на крыше Башни, чувствуя ветер, сливаясь как с легким ветерком запада, так с тяжелым морским дуновением востока. Он чувствовал южные суховеи, что несут несчетные песчинки, способные в миг похоронить города под желтым и сухим надгробием. Северные вьюги давали ему свою силу сокрушительного холода, от которого лопаются даже скалы.
Огонь. Согревающий костер и сжигающая все лава. Пылающие факелы, ревущий лесной пожар. Мощь способная расплавить железо. Чистое разрушение и созидание. Огонь способный спалить город дотла, и дарующий удивительные вещи в кузнице или мастерской ювелира. Самая непредсказуемая, опасная, разрушительная стихия.
Вода. Звенящий ручей и штормовой океан. Вода, в которой есть все. Все элементы, из воды пришли все мы. Вечная, простая и сильная этой простотой. Медленно текущая равнинная река, и шумящий бурный поток проламывающий скалы. Стихия, которая принимает любое обличье. Вода была в начале начал.
Земля. Щедрость чернозема и слепая ярость землетрясения. Спокойствие, и размеренность основы. Твердость алмаза и песок, утекающий сквозь пальцы как время. Могучие горы, способные стоять веками. Земля, основа и опора – для магов это одно и тоже. Надежность, верность – в геральдике Наргонского рыцарства, которое взяло символику у Магов. И постоянство. Как бы не бушевали ураганы, не полыхали пожары, и какие бы шторма не размывали скалы, земля остается всегда, ибо она основа.
Иллиал учился. Магия стихий не была слишком сложной. Но там шла слишком тонкая грань между созиданием и разрушением. Часто вызванный порыв ветра обращался в ураган, или попытка пустить с руки огненный шар заканчивалась безобидной вспышкой, не могущей даже зажечь свечку.
Намного чаще он приходил с обледеневшими или обгоревшими руками, искать в хранилищах целебные снадобья и эликсиры, а Дарит теребил свои злосчастные уши, довольно вдыхая приторный запах горелой плоти:
– Похоже, сегодня нас шашлычком побалуют…
Но Иллиал учился, читая книги четырех стихий, тренируя свой разум, заставляя себя четче различать границы в желаниях. И окрестности Башни дрожали от рукотворных подвижек земли, молний прожигавших безоблачное небо, каскадов воды и пламенных копий. Будущий маг постигал боевое искусство магии – стихии.
– Не понимаю! – Иллиал отложил книгу Земли. – Если в земле такие силы, то почему они не вызываются?
– Что именно ученик? – спросила Башня.
Разговор происходил возле задних ворот Башни, за которыми расстилалось огромное ровное поле. Как его называл Дарит – полигон.
– Ну смотри, – Иллиал воздел руки в требуемом жесте и произнес заклинание. Треск, грохот. Посреди поля пролегла огромная черная трещина. Сам молодой маг скривился, маны ушло, не меряно. Весь дневной запас.
Промедлив несколько минут, Башня направила на Иллиала поток животворного эфира. Иллиала захлестнула огромная волна, видимого только магическим взглядом, Света. Он жадно впитывал его каждой клеточкой тела, чувствуя в себе нарастающую силу.
– Ну, хватит, хватит, – попросил он Башню. – Ты меня вконец избалуешь.
Поток маны прервался. Иллиал потряс головой. Сила, пусть даже и дружественная, все равно была чужда, и его астральное тело пыталось выбросить ее из себя. Иллиал втягивал в себя выбрасываемую ману, прогонял ее по своему телу. Наконец Сила успокоилась.
– Так что ты хотел спросить ученик?
– Я не могу найти заклинание способное вызвать вулкан, – Иллиал посмотрел на манускрипты и толстые тома стихийной магии. – Его нет ни в Магии Огня, ни в Магии Земли. Я пытался его составить сам, но получается или трещина в земле, или обычная стена огня.
– Я рада, что ты задал этот вопрос, – отозвалась Башня. – Все стихии соединены в Великое Кольцо. Земля, огонь, воздух, вода, и вновь земля. Это делает их зависимыми друг от друга. Молния вызывает пожар, землетрясение рождает цунами. Но есть и антагонистичные силы. Так земля не может вызвать изменений в воздухе. А вода и пламя лишь уничтожат друг друга.
– И это значит, – подхватил Иллиал, – что для сотворение вулкана необходимо соединить землю и огонь?
– Совершенно верно. Но это вдвойне опасней и сложней. Но еще заклинания СПЛЕТЕНИЯ создаются каждым магом самостоятельно, для себя. Каждый из магов обладает своим складом Силы, принадлежит определенной стихии. Так и СПЛЕТЕНИЕ у него идет от его стихии. Так если маг по складу воздушник, то СПЛЕСТИ землю и огонь для него во сто крат труднее, чем воздух и воду, или воздух и огонь.
– А кто я по складу Силы? – спросил Иллиал, уже обдумывая будущие возможности. – Кто?
Башня не ответила. После недолгих раздумий ученик пришел к выводу, что это предстояло выяснить ему самому.
В библиотеке Башни ее пушистый хранитель яростно теребил свои усы и уши, наблюдая в свой шар за этим диалогом.
– Почему ты не сказала ему?! – яростно выпалил Дарит.
– Что? – спросила Башня. – Что он в равной степени владеет всеми стихиями? Если он сам этого не поймет, он не получит жезл.
– Раньше ученикам всегда говорили, какой силе они принадлежат, – не сдавался Дарит.
– Раньше и ученики бегали по полигону десятками, – парировала Башня.
– Согласен. Но это не повод… – прервав беседу Дарит испуганными глазами уставился в свой магический шар. Там, на полигоне, раскинув руки лежал Иллиал. Лежал не двигаясь, веки плотно сжаты, небольшая травинка у самых губ еле шевелилась. Ученик был едва жив.
– Да что он наделал! Сила подери этот подростковый максимализм! Тоже мне маг выискался! – будь на месте Дарита человек, он бы волосы дергал на голове от ярости и страха, но мохнатый хранитель дергал себя лапками за уши. – Нет, ты погляди на него! Выложился до последнего!
– Но все же у него получилось, – все тем же бесцветным голосом откликнулась Башня.
Посреди поля-полигона возвышался небольшой вулкан, извергавший в небо серый пепел. Лава медленно сползала со склонов вулкана, сжигая траву на своем пути.
Немного погодя Башня уничтожила вулкан, и занялась Иллиалом. Молодой ученик истратит на заклинание всю свою ману и не удивительно, что смог вновь творить волшбу только на следующий день. В этот раз Башня не стала ему помогать маной.
– Башня.
– Да ученик? – отозвались серые стены. Как всегда в них не было ни капли эмоций, лишь академическая сухость.
– А можно сделать так. Ну что бы я не слишком уставал, как снаружи, но и понимал, что не все просто?
Дарит наблюдавший весь свой разговор в магический шар, улыбнулся. Парень поразительно умен. Из него выйдет прекрасный маг.
– Можно, – в воздухе прокатилась легкая волна эфира. Иллиал сотворил заклинание поиска и улыбнулся, почувствовав расплату маной за заклинание.
Башня объяснила, что с учебой возрастает возможность собирать в теле магическую энергию. Все было бы еще, проще не требуй более высокие заклинания еще и дополнительных условий.
Но в том, как учила, Башня были, по мнению Иллиала, и огромные минусы. Башня говорила с ним, словно с целой аудиторией слушателей. Однажды Иллиал сказал об этом хранителю библиотеки, добавив:
– Многие люди жалеют, что стены не умеют говорить. А меня это умение скоро выведет из себя.
После Общей пошла стихийная магия. Здесь уже требовалось принять стихию. Долгими вечерами Иллиал смотрел на пламя свечи или жадный огонь в камине главного зала. Он не пытался учить заклинания. Прежде надо постигнуть смысл стихии.
Ветер. Легкое дуновение и смерч. Иллиал стоял на крыше Башни, чувствуя ветер, сливаясь как с легким ветерком запада, так с тяжелым морским дуновением востока. Он чувствовал южные суховеи, что несут несчетные песчинки, способные в миг похоронить города под желтым и сухим надгробием. Северные вьюги давали ему свою силу сокрушительного холода, от которого лопаются даже скалы.
Огонь. Согревающий костер и сжигающая все лава. Пылающие факелы, ревущий лесной пожар. Мощь способная расплавить железо. Чистое разрушение и созидание. Огонь способный спалить город дотла, и дарующий удивительные вещи в кузнице или мастерской ювелира. Самая непредсказуемая, опасная, разрушительная стихия.
Вода. Звенящий ручей и штормовой океан. Вода, в которой есть все. Все элементы, из воды пришли все мы. Вечная, простая и сильная этой простотой. Медленно текущая равнинная река, и шумящий бурный поток проламывающий скалы. Стихия, которая принимает любое обличье. Вода была в начале начал.
Земля. Щедрость чернозема и слепая ярость землетрясения. Спокойствие, и размеренность основы. Твердость алмаза и песок, утекающий сквозь пальцы как время. Могучие горы, способные стоять веками. Земля, основа и опора – для магов это одно и тоже. Надежность, верность – в геральдике Наргонского рыцарства, которое взяло символику у Магов. И постоянство. Как бы не бушевали ураганы, не полыхали пожары, и какие бы шторма не размывали скалы, земля остается всегда, ибо она основа.
Иллиал учился. Магия стихий не была слишком сложной. Но там шла слишком тонкая грань между созиданием и разрушением. Часто вызванный порыв ветра обращался в ураган, или попытка пустить с руки огненный шар заканчивалась безобидной вспышкой, не могущей даже зажечь свечку.
Намного чаще он приходил с обледеневшими или обгоревшими руками, искать в хранилищах целебные снадобья и эликсиры, а Дарит теребил свои злосчастные уши, довольно вдыхая приторный запах горелой плоти:
– Похоже, сегодня нас шашлычком побалуют…
Но Иллиал учился, читая книги четырех стихий, тренируя свой разум, заставляя себя четче различать границы в желаниях. И окрестности Башни дрожали от рукотворных подвижек земли, молний прожигавших безоблачное небо, каскадов воды и пламенных копий. Будущий маг постигал боевое искусство магии – стихии.
– Не понимаю! – Иллиал отложил книгу Земли. – Если в земле такие силы, то почему они не вызываются?
– Что именно ученик? – спросила Башня.
Разговор происходил возле задних ворот Башни, за которыми расстилалось огромное ровное поле. Как его называл Дарит – полигон.
– Ну смотри, – Иллиал воздел руки в требуемом жесте и произнес заклинание. Треск, грохот. Посреди поля пролегла огромная черная трещина. Сам молодой маг скривился, маны ушло, не меряно. Весь дневной запас.
Промедлив несколько минут, Башня направила на Иллиала поток животворного эфира. Иллиала захлестнула огромная волна, видимого только магическим взглядом, Света. Он жадно впитывал его каждой клеточкой тела, чувствуя в себе нарастающую силу.
– Ну, хватит, хватит, – попросил он Башню. – Ты меня вконец избалуешь.
Поток маны прервался. Иллиал потряс головой. Сила, пусть даже и дружественная, все равно была чужда, и его астральное тело пыталось выбросить ее из себя. Иллиал втягивал в себя выбрасываемую ману, прогонял ее по своему телу. Наконец Сила успокоилась.
– Так что ты хотел спросить ученик?
– Я не могу найти заклинание способное вызвать вулкан, – Иллиал посмотрел на манускрипты и толстые тома стихийной магии. – Его нет ни в Магии Огня, ни в Магии Земли. Я пытался его составить сам, но получается или трещина в земле, или обычная стена огня.
– Я рада, что ты задал этот вопрос, – отозвалась Башня. – Все стихии соединены в Великое Кольцо. Земля, огонь, воздух, вода, и вновь земля. Это делает их зависимыми друг от друга. Молния вызывает пожар, землетрясение рождает цунами. Но есть и антагонистичные силы. Так земля не может вызвать изменений в воздухе. А вода и пламя лишь уничтожат друг друга.
– И это значит, – подхватил Иллиал, – что для сотворение вулкана необходимо соединить землю и огонь?
– Совершенно верно. Но это вдвойне опасней и сложней. Но еще заклинания СПЛЕТЕНИЯ создаются каждым магом самостоятельно, для себя. Каждый из магов обладает своим складом Силы, принадлежит определенной стихии. Так и СПЛЕТЕНИЕ у него идет от его стихии. Так если маг по складу воздушник, то СПЛЕСТИ землю и огонь для него во сто крат труднее, чем воздух и воду, или воздух и огонь.
– А кто я по складу Силы? – спросил Иллиал, уже обдумывая будущие возможности. – Кто?
Башня не ответила. После недолгих раздумий ученик пришел к выводу, что это предстояло выяснить ему самому.
В библиотеке Башни ее пушистый хранитель яростно теребил свои усы и уши, наблюдая в свой шар за этим диалогом.
– Почему ты не сказала ему?! – яростно выпалил Дарит.
– Что? – спросила Башня. – Что он в равной степени владеет всеми стихиями? Если он сам этого не поймет, он не получит жезл.
– Раньше ученикам всегда говорили, какой силе они принадлежат, – не сдавался Дарит.
– Раньше и ученики бегали по полигону десятками, – парировала Башня.
– Согласен. Но это не повод… – прервав беседу Дарит испуганными глазами уставился в свой магический шар. Там, на полигоне, раскинув руки лежал Иллиал. Лежал не двигаясь, веки плотно сжаты, небольшая травинка у самых губ еле шевелилась. Ученик был едва жив.
– Да что он наделал! Сила подери этот подростковый максимализм! Тоже мне маг выискался! – будь на месте Дарита человек, он бы волосы дергал на голове от ярости и страха, но мохнатый хранитель дергал себя лапками за уши. – Нет, ты погляди на него! Выложился до последнего!
– Но все же у него получилось, – все тем же бесцветным голосом откликнулась Башня.
Посреди поля-полигона возвышался небольшой вулкан, извергавший в небо серый пепел. Лава медленно сползала со склонов вулкана, сжигая траву на своем пути.
Немного погодя Башня уничтожила вулкан, и занялась Иллиалом. Молодой ученик истратит на заклинание всю свою ману и не удивительно, что смог вновь творить волшбу только на следующий день. В этот раз Башня не стала ему помогать маной.
XIV.
После того памятного случая с вулканом, Иллиал стал осторожен. но это не значило, что он отказался от СПЛЕТЕННОЙ магии. Скорее наоборот, она зажгла в нем истинный интерес.
Шторма и вулканы, огненные смерчи и глыбы прочного как сталь льда. Все это обрушивалось на полигон благодаря стараниям юного мага. Иллиал учился.
– Иллиал.
– Да, – отозвался ученик. Его руки по локоть в бездымном пламени – гордость Иллиала. Он создавал это заклинание три дня, да и то огонь хотя и не трогал его кожи и был бездымным, сжигал любую одежду. Хотя следует признать эффект был впечатляющим.
– Пройди на полигон.
Иллиал пошел, привычными анфиладами комнат, вниз. Откровенно говоря, башня ему наскучила. Он привык к простору и простоте, а не к лордовской роскоши. В стенных нишах стояли статуи, любого ценителя они бы повергли в шок. Но для Иллиала это не более чем старая мраморная рухлядь. Вскоре он дошел до коридора к полигону. К своему великому удивлению увидел там Дарита. Хранитель выбрался из своей библиотеки!
– Удивлен? – спросил Дарит, поглаживая свои усы – маленький котенок умывается. – Не отвечай, сам вижу. Тебя ждет жезл.
– Жезл? – Иллиал остановился, как вкопанный. – Но я еще не готов! Я не знаю толком стихийную магию. Только Общую. Я не пройду испытания!
Хранитель пожал пушистыми плечиками.
– Ты можешь покинуть Башню.
– Я не хочу! Я хочу учиться! – сбросил маску равнодушия Иллиал.
– Тогда ты должен пройти испытание. Башня решила, что ты готов.
– Хорошо, – сдался Иллиал. Упоминание о решение Башни вдохнуло в него уверенности. – Что там меня ждет?
– Ты увидишь, – многообещающе прошептал Дарит, и исчез.
Иллиал сделал глубокий вдох и толкнул дверь.
Ветер. Порыв ветра соткал человеческую фигуру из воздуха.
Огонь. Вспышка пламени, и из нее выходит горящая фигура.
Вода. Дождь наполняет смутные очертания человека водой.
Земля. Черная земля пропускает сквозь себя рыцаря из камней.
Элементали. Вершина стихийной магии. Сотворенные из четырех сил воины. Самые разрушительные заклинания. Иллиал читал старые хроники, когда Маги прошлого создавал легионы подобных существ. Они не были жизнью, просто боевые заклинания, наделенные толикой разума для битвы.
– Сражайся или умрешь! – безразлично провозгласила Башня.
Иллиал покрылся холодным потом. Ледяной град, огненный шар, окаменение и многие другие заклинания промелькнули у него в голове. Но все бесполезно. Они могут повредить троим, но не тронут четвертого. Создать своих элементалей? Мысль, казавшаяся миг назад здравой, отброшена. В какое сравнение идут его силы по сравнению с Башней, сотворившей этих чудовищ?
И тут на Иллиала снизошло Спокойствие. Спокойствие, которое приходит к настоящим мастерам боя или магии перед смертельной схваткой. Время замедлило свой бег. Чистый Разум отделился от бренной плоти, и взмыл в высоты Астрала, где нет времени.
В Астрале нет ничего, кроме тебя самого. Разум Иллиала пребывал в полном отрешении. Он парил по волнам астрала, впитывая в себя весь мир. То, что называлось интуицией, здесь предстало в виде четких картин и расчетов.
И он нашел решение.
Разум вновь вернулся в тело. Иллиал начал плести заклинание.
В торжественном жесте он воздел руки и начал говорить. Магия стихий сплеталась в астрале, рвала его на куски. Сила превосходящая всю дарованною когда-либо магу неслась к Иллиалу. И удар ее был страшен!
Молодой маг ощутил всю боль мира. Кровь вскипела и мгновенно застыла в его жилах. Твердь земли тянула его вниз, ураган пытался уволочь в поднебесье. Но все это длилось мгновение. Мгновение равное вечности, прежде чем Иллиал обуздал стихии.
– Воздух! Огонь! Вода! Земля!
Стихии покорны его воле. Начало звучать заклинание сотворение элементалей. Но Дарит, сидевший у своего магического шара, почувствовал разницу. Иллиал творил нечто… нечто совершенно новое!
Воздух. Иллиал даровал ему силу воды. Две стихии сошлись в водовороте пытаясь смести, уничтожить друг друга. Но ученик Башни не позволил этого. Стихии слились в единстве.
Возле Иллиала возник элементал воздуха. Но в отличии от созданного из белого облака элементала Башни он был сотворен из грозовой тучи. Иллиал дал ему частичку воды. И его творение могла испепелить молниями лес. Воистину это был шторм в человекоподобном облике.
Земля исторгла своего воина. Воина из самых своих глубин. Там где земля получает силу пламени. Иллиал дал своему элементалу земли искру Великого огня недр. Пылающее жаром существо из магмы было готово ринуться в смертельный бой.
Вода. Вечно изменяющаяся стихия. Иллиал дал ей твердость земли. Солдат изо льда встал по его правую руку.
Остался огонь. Иллиал придал ему сил воздуха, который основа жизни всего, включая огонь. Человеческая фигура раскалилась добела. Сияющая плазма, живой кусочек солнца, боец из чистой энергии преклонил колено пред повелителем.
Иллиал рухнул на колени. Заклинание истощило его, но сотворенные им уже ринулись в бой.
– Похоже этот бой ты проиграешь, – ехидно заметил Дарит.
– Я еще ни разу не проигрывала испытания, – с плохо скрываемой яростью в голосе ответила Башня, впервые нарушив свое спокойствие, которое уже вовсю перенимал Иллиал. – Не проиграю и сейчас!
Мощь, чистая и огромная, начала вливаться в сотворенных Башней элементалей. Иллиал застонал от боли. Он проигрывал, проигрывал потому что Башня обладал несоизмеримыми с его запасами маны, и могла питать ею свои заклинания целый год без перерыва.
Нужен удар. Один удар! Который мгновенно сокрушит сотворенных Башней!
Иллиал поднялся с колен. Невесть откуда налетевший ветер распахнул его плащ, взметнувшийся как крылья золотой птицы. Иллиал начал говорить. Вначале спотыкаясь, забывая простые магические формулы, но потом уверенней и сильнее. Сила текла сквозь его руки, сила последнего среди магов Света.
Лапка Дарита остановилась на полпути к многострадальным ушам.
Иллиал творил новую Силу!
Куски земли взлетели, и заметались над головой Иллиала подхваченные смерчем из чистого воздуха. Впервые от сотворения мира огонь и вода сошлись вместе, но не было слышно шипения их схватки. Как две змеи неслись они к Иллиалу. Четыре стихии сошлись над головой последнего мага.
СВЕТ!
– И да будет Свет!!! – закричал Иллиал.
И был Свет. Чистый и могучий Свет. Частица сущего Творца. Он пронесся по полю полигона и растворился в бескрайности вселенной. Но он выполнил предназначение, Иллиал победил в испытании. Испытании, в котором проигрывали до него все.
Башня молчала. Лишь Дарит семенил короткими лапками по полу бесконечных коридоров с фляжкой целебного снадобья. Сила заклинания Иллиала на время лишила его возможности телепортироваться. И маленький хранитель благодарил Творца, за то, что это заклятие Иллиал не запомнит.
Шторма и вулканы, огненные смерчи и глыбы прочного как сталь льда. Все это обрушивалось на полигон благодаря стараниям юного мага. Иллиал учился.
– Иллиал.
– Да, – отозвался ученик. Его руки по локоть в бездымном пламени – гордость Иллиала. Он создавал это заклинание три дня, да и то огонь хотя и не трогал его кожи и был бездымным, сжигал любую одежду. Хотя следует признать эффект был впечатляющим.
– Пройди на полигон.
Иллиал пошел, привычными анфиладами комнат, вниз. Откровенно говоря, башня ему наскучила. Он привык к простору и простоте, а не к лордовской роскоши. В стенных нишах стояли статуи, любого ценителя они бы повергли в шок. Но для Иллиала это не более чем старая мраморная рухлядь. Вскоре он дошел до коридора к полигону. К своему великому удивлению увидел там Дарита. Хранитель выбрался из своей библиотеки!
– Удивлен? – спросил Дарит, поглаживая свои усы – маленький котенок умывается. – Не отвечай, сам вижу. Тебя ждет жезл.
– Жезл? – Иллиал остановился, как вкопанный. – Но я еще не готов! Я не знаю толком стихийную магию. Только Общую. Я не пройду испытания!
Хранитель пожал пушистыми плечиками.
– Ты можешь покинуть Башню.
– Я не хочу! Я хочу учиться! – сбросил маску равнодушия Иллиал.
– Тогда ты должен пройти испытание. Башня решила, что ты готов.
– Хорошо, – сдался Иллиал. Упоминание о решение Башни вдохнуло в него уверенности. – Что там меня ждет?
– Ты увидишь, – многообещающе прошептал Дарит, и исчез.
Иллиал сделал глубокий вдох и толкнул дверь.
Ветер. Порыв ветра соткал человеческую фигуру из воздуха.
Огонь. Вспышка пламени, и из нее выходит горящая фигура.
Вода. Дождь наполняет смутные очертания человека водой.
Земля. Черная земля пропускает сквозь себя рыцаря из камней.
Элементали. Вершина стихийной магии. Сотворенные из четырех сил воины. Самые разрушительные заклинания. Иллиал читал старые хроники, когда Маги прошлого создавал легионы подобных существ. Они не были жизнью, просто боевые заклинания, наделенные толикой разума для битвы.
– Сражайся или умрешь! – безразлично провозгласила Башня.
Иллиал покрылся холодным потом. Ледяной град, огненный шар, окаменение и многие другие заклинания промелькнули у него в голове. Но все бесполезно. Они могут повредить троим, но не тронут четвертого. Создать своих элементалей? Мысль, казавшаяся миг назад здравой, отброшена. В какое сравнение идут его силы по сравнению с Башней, сотворившей этих чудовищ?
И тут на Иллиала снизошло Спокойствие. Спокойствие, которое приходит к настоящим мастерам боя или магии перед смертельной схваткой. Время замедлило свой бег. Чистый Разум отделился от бренной плоти, и взмыл в высоты Астрала, где нет времени.
В Астрале нет ничего, кроме тебя самого. Разум Иллиала пребывал в полном отрешении. Он парил по волнам астрала, впитывая в себя весь мир. То, что называлось интуицией, здесь предстало в виде четких картин и расчетов.
И он нашел решение.
Разум вновь вернулся в тело. Иллиал начал плести заклинание.
В торжественном жесте он воздел руки и начал говорить. Магия стихий сплеталась в астрале, рвала его на куски. Сила превосходящая всю дарованною когда-либо магу неслась к Иллиалу. И удар ее был страшен!
Молодой маг ощутил всю боль мира. Кровь вскипела и мгновенно застыла в его жилах. Твердь земли тянула его вниз, ураган пытался уволочь в поднебесье. Но все это длилось мгновение. Мгновение равное вечности, прежде чем Иллиал обуздал стихии.
– Воздух! Огонь! Вода! Земля!
Стихии покорны его воле. Начало звучать заклинание сотворение элементалей. Но Дарит, сидевший у своего магического шара, почувствовал разницу. Иллиал творил нечто… нечто совершенно новое!
Воздух. Иллиал даровал ему силу воды. Две стихии сошлись в водовороте пытаясь смести, уничтожить друг друга. Но ученик Башни не позволил этого. Стихии слились в единстве.
Возле Иллиала возник элементал воздуха. Но в отличии от созданного из белого облака элементала Башни он был сотворен из грозовой тучи. Иллиал дал ему частичку воды. И его творение могла испепелить молниями лес. Воистину это был шторм в человекоподобном облике.
Земля исторгла своего воина. Воина из самых своих глубин. Там где земля получает силу пламени. Иллиал дал своему элементалу земли искру Великого огня недр. Пылающее жаром существо из магмы было готово ринуться в смертельный бой.
Вода. Вечно изменяющаяся стихия. Иллиал дал ей твердость земли. Солдат изо льда встал по его правую руку.
Остался огонь. Иллиал придал ему сил воздуха, который основа жизни всего, включая огонь. Человеческая фигура раскалилась добела. Сияющая плазма, живой кусочек солнца, боец из чистой энергии преклонил колено пред повелителем.
Иллиал рухнул на колени. Заклинание истощило его, но сотворенные им уже ринулись в бой.
– Похоже этот бой ты проиграешь, – ехидно заметил Дарит.
– Я еще ни разу не проигрывала испытания, – с плохо скрываемой яростью в голосе ответила Башня, впервые нарушив свое спокойствие, которое уже вовсю перенимал Иллиал. – Не проиграю и сейчас!
Мощь, чистая и огромная, начала вливаться в сотворенных Башней элементалей. Иллиал застонал от боли. Он проигрывал, проигрывал потому что Башня обладал несоизмеримыми с его запасами маны, и могла питать ею свои заклинания целый год без перерыва.
Нужен удар. Один удар! Который мгновенно сокрушит сотворенных Башней!
Иллиал поднялся с колен. Невесть откуда налетевший ветер распахнул его плащ, взметнувшийся как крылья золотой птицы. Иллиал начал говорить. Вначале спотыкаясь, забывая простые магические формулы, но потом уверенней и сильнее. Сила текла сквозь его руки, сила последнего среди магов Света.
Лапка Дарита остановилась на полпути к многострадальным ушам.
Иллиал творил новую Силу!
Куски земли взлетели, и заметались над головой Иллиала подхваченные смерчем из чистого воздуха. Впервые от сотворения мира огонь и вода сошлись вместе, но не было слышно шипения их схватки. Как две змеи неслись они к Иллиалу. Четыре стихии сошлись над головой последнего мага.
СВЕТ!
– И да будет Свет!!! – закричал Иллиал.
И был Свет. Чистый и могучий Свет. Частица сущего Творца. Он пронесся по полю полигона и растворился в бескрайности вселенной. Но он выполнил предназначение, Иллиал победил в испытании. Испытании, в котором проигрывали до него все.
Башня молчала. Лишь Дарит семенил короткими лапками по полу бесконечных коридоров с фляжкой целебного снадобья. Сила заклинания Иллиала на время лишила его возможности телепортироваться. И маленький хранитель благодарил Творца, за то, что это заклятие Иллиал не запомнит.
XV.
Занятия в Башне продолжались своим чередом. Стихийную магию сменила алхимия и знахарство. Долгие дни Иллиал просиживал над колбами и риторами. Превращение свинца в золото было еще началом долгого пути. Металлы и минералы открывали молодому волшебнику все новые и новые тайны.
Иллиал узнал о мифриле и адамантине или адаманте, легендарных веществах, секрет которых не знала даже Башня и Дарит. Но могущество этих двух металлов было огромно. Он узнал о САМОРОДНЫХ металлах, и их способности собирать в себе магию.
Риторы и колбы, маленький горн. Различные смеси, вспыхивающие от малейшего взбалтывания, а то и взрывающиеся с оглушительным грохотом. Великие тайны незримого простому глазу мира. Когда два простых металла сливаются в один, порождая нечто отличное от них обоих.
Затем лабораторию алхимика сменила деревянная келья знахаря. По углам повисли пучки трав. Разрыв-трава, странный цветок папоротника и многое другое оказались легендами. Но было другое, многое. Иллиал узнал о могуществе всего, что растет из благодатной земли. Недаром травинка легко вырываемая детской рукой, могла пробить скалы. Черпать силу в своей слабости учила его Башня.
Самым легким из всего оказались заговоры. Акустическая, как говорил Дарит, магия Иллиалу нравилась. Было что-то завораживающее в стихах и песнях. Их сила была поистине огромна и непостижима. Как повествовали древнейшие хроники, Творец пел, когда созидал. А тот кто сможет услышать отрывки этой песни, сможет постичь гармонии природы.
На долгие дни волшебник отправлялся в окрестные рощи слушать природу. Ныне практически исчезнувшие друиды и Светлые эльфы черпали силу в великом круговороте жизни. Иллиал научился не страшиться смерти. Он понял, и УВИДЕЛ, как из смерти рождается жизнь.
После пошли занятия по целительству. Великому и милосердному искусству. Иллиал учился различать болезни и яды, снимать боль и погружать живое существо в сон без боли. Далее пошли основы излечения. От простых
– повышения сил самого больного и передачи ему части сил; до самых высших – регенерации и СЖИГАНИЯ болезни.
Иллиал учился, учился и учился. Светлая магия, магия милосердия и добра давала ему душевное равновесие. Но ему казалось, что с каждой ступенькой вверх в магии, он более обычного радует своих Учителей.
Бездумным и неостановимым потоком бежало время. Прошло три года. Три года до дня, когда Иллиал остановился пред созданным в главном зале Башни алтарем.
– Протяни руки Маг! – повелела Башня.
С горящими торжеством глазами, на алтаре из цельного куска хрусталя, появился Дарит. В маленьких лапках он держал посох. Посох Мага.
Выточенный из ясеня – дерева магов, обхваченный кольцами из чистого золота, с восьмигранным рубином на вершине. Посох Мага.
– Но как же Магия Тварей, Духа, Солнца, Реальности, Времени, Драконов?
– отшатнулся Иллиал.
– Это все Маг постигает сам! – ответил ему Дарит. – Прими посох и пусть будет светла твоя дорога!
Вот так, просто и без прикрас. Иллиал получил посох и ворота Башни захлопнулись за ним. Навсегда. Через мгновение Иллиал уже шагал прочь не оборачиваясь.
Маленький мохнатый хранитель библиотеки Дарит стоял возле стены Башни.
– Пора мой друг.
– Ты прав, пора, – отозвалась Башня.
Через мгновение, мгновение быстрее мысли, Дарит и Башня исчезли.
Золотой и серебряный дракон взмыли в не то вечерние сумерки, не то в предрассветный туман.
Иллиал узнал о мифриле и адамантине или адаманте, легендарных веществах, секрет которых не знала даже Башня и Дарит. Но могущество этих двух металлов было огромно. Он узнал о САМОРОДНЫХ металлах, и их способности собирать в себе магию.
Риторы и колбы, маленький горн. Различные смеси, вспыхивающие от малейшего взбалтывания, а то и взрывающиеся с оглушительным грохотом. Великие тайны незримого простому глазу мира. Когда два простых металла сливаются в один, порождая нечто отличное от них обоих.
Затем лабораторию алхимика сменила деревянная келья знахаря. По углам повисли пучки трав. Разрыв-трава, странный цветок папоротника и многое другое оказались легендами. Но было другое, многое. Иллиал узнал о могуществе всего, что растет из благодатной земли. Недаром травинка легко вырываемая детской рукой, могла пробить скалы. Черпать силу в своей слабости учила его Башня.
Самым легким из всего оказались заговоры. Акустическая, как говорил Дарит, магия Иллиалу нравилась. Было что-то завораживающее в стихах и песнях. Их сила была поистине огромна и непостижима. Как повествовали древнейшие хроники, Творец пел, когда созидал. А тот кто сможет услышать отрывки этой песни, сможет постичь гармонии природы.
На долгие дни волшебник отправлялся в окрестные рощи слушать природу. Ныне практически исчезнувшие друиды и Светлые эльфы черпали силу в великом круговороте жизни. Иллиал научился не страшиться смерти. Он понял, и УВИДЕЛ, как из смерти рождается жизнь.
После пошли занятия по целительству. Великому и милосердному искусству. Иллиал учился различать болезни и яды, снимать боль и погружать живое существо в сон без боли. Далее пошли основы излечения. От простых
– повышения сил самого больного и передачи ему части сил; до самых высших – регенерации и СЖИГАНИЯ болезни.
Иллиал учился, учился и учился. Светлая магия, магия милосердия и добра давала ему душевное равновесие. Но ему казалось, что с каждой ступенькой вверх в магии, он более обычного радует своих Учителей.
Бездумным и неостановимым потоком бежало время. Прошло три года. Три года до дня, когда Иллиал остановился пред созданным в главном зале Башни алтарем.
– Протяни руки Маг! – повелела Башня.
С горящими торжеством глазами, на алтаре из цельного куска хрусталя, появился Дарит. В маленьких лапках он держал посох. Посох Мага.
Выточенный из ясеня – дерева магов, обхваченный кольцами из чистого золота, с восьмигранным рубином на вершине. Посох Мага.
– Но как же Магия Тварей, Духа, Солнца, Реальности, Времени, Драконов?
– отшатнулся Иллиал.
– Это все Маг постигает сам! – ответил ему Дарит. – Прими посох и пусть будет светла твоя дорога!
Вот так, просто и без прикрас. Иллиал получил посох и ворота Башни захлопнулись за ним. Навсегда. Через мгновение Иллиал уже шагал прочь не оборачиваясь.
Маленький мохнатый хранитель библиотеки Дарит стоял возле стены Башни.
– Пора мой друг.
– Ты прав, пора, – отозвалась Башня.
Через мгновение, мгновение быстрее мысли, Дарит и Башня исчезли.
Золотой и серебряный дракон взмыли в не то вечерние сумерки, не то в предрассветный туман.
XVI.
– Я те че грил? – толкнул меня гном. Если честно его говор меня уже раздражал. Даже больше чем десяток направленных на нас эльфийских стрел.
– Как ты пришел в наш лес? – прозвучал высокий мелодичный голос.
– Как пришел? Ногами. А как еще ходят? – пожал я плечами, Вампир презрительно прищурился. – А что до вас, ваше эльфийское величество, то спешу предупредить о армии ведомой демоном.
– Мы знаем о ней, – ответил мелодичный голос, сама же принцесса эльфов так и не показалась из густых ветвей. – Но она пройдет мимо. Демон ведет ее к Верему. Для штурма Туманного леса он слишком слаб! – голос стал презрительным. – А ты умрешь здесь, сын Тьмы!
– И вы лишите последнего шанса жителей Верема и других городов и деревень, о милосердные?
– Можешь не увиливать сын лжи. Дети Света никогда не поверят словам сына Тьмы.
– Дык энто, ваше высочество, – вмешался гном. – Он Творцом клялся ухайдакать демона, что ту армию ведет.
– Силой Творца?! – удивилась принцесса эльфов.
– Именно, – я подмигнул тому месту, где могла прятаться эльфийка. – Или вы, почитающие жизнь, убиваете меня, или на вас ляжет кровь всех кого я могу спасти.
– Нашей вины в той крови не будет, – отозвалась принцесса эльфов, но все же в голосе проскользнула нотка растерянности. – Но нам не будет прощения, если мы не убьем тебя сын Зла.
Я чувствовал собравшихся эльфов, все молодые, еще ничего не знающие обо мне и Эльфаргале, короле Туманного леса. Чистые, непорочные души, в которых Тьмы не хватит даже на сделку со мной, как у Тарна. И фанатичные. Они убьют сына Люцифера! Будет о чем петь под зелеными сводами, серебренным струнам.
– Ну, это уже слишком! – крикнул я. Сын Зла! Такого я не прощал.
Черный меч рассекал воздух и пущенные эльфийские стрелы.
– Как ты пришел в наш лес? – прозвучал высокий мелодичный голос.
– Как пришел? Ногами. А как еще ходят? – пожал я плечами, Вампир презрительно прищурился. – А что до вас, ваше эльфийское величество, то спешу предупредить о армии ведомой демоном.
– Мы знаем о ней, – ответил мелодичный голос, сама же принцесса эльфов так и не показалась из густых ветвей. – Но она пройдет мимо. Демон ведет ее к Верему. Для штурма Туманного леса он слишком слаб! – голос стал презрительным. – А ты умрешь здесь, сын Тьмы!
– И вы лишите последнего шанса жителей Верема и других городов и деревень, о милосердные?
– Можешь не увиливать сын лжи. Дети Света никогда не поверят словам сына Тьмы.
– Дык энто, ваше высочество, – вмешался гном. – Он Творцом клялся ухайдакать демона, что ту армию ведет.
– Силой Творца?! – удивилась принцесса эльфов.
– Именно, – я подмигнул тому месту, где могла прятаться эльфийка. – Или вы, почитающие жизнь, убиваете меня, или на вас ляжет кровь всех кого я могу спасти.
– Нашей вины в той крови не будет, – отозвалась принцесса эльфов, но все же в голосе проскользнула нотка растерянности. – Но нам не будет прощения, если мы не убьем тебя сын Зла.
Я чувствовал собравшихся эльфов, все молодые, еще ничего не знающие обо мне и Эльфаргале, короле Туманного леса. Чистые, непорочные души, в которых Тьмы не хватит даже на сделку со мной, как у Тарна. И фанатичные. Они убьют сына Люцифера! Будет о чем петь под зелеными сводами, серебренным струнам.
– Ну, это уже слишком! – крикнул я. Сын Зла! Такого я не прощал.
Черный меч рассекал воздух и пущенные эльфийские стрелы.