Страница:
Сергей Нечаев
Три д’Артаньяна
Исторические прототипы героев романов «Три мушкетера», «Двадцать лет спустя» и «Виконт де Бражелон»
Насилуя Историю, Александр Дюма давал жизнь действительно очаровательным детишкам… Никому не известного гасконца из плоти и крови, чье имя История позабыла, гениальный писатель сумел превратить в героя великой легенды.
Артуро Перес-Реверте
Насколько реальный прототип соответствует образу, созданному отцом «Трех мушкетеров»? Этот вопрос задавали себе миллионы читателей Дюма.
Ален Деко
Как отмечают биографы мушкетера, есть три д’Артаньяна: д’Артаньян Куртиля де Сандра, д’Артаньян Александра Дюма и д’Артаньян исторический…
Одиль Борда
От автора
В предисловии к «Трем мушкетерам» Александр Дюма довольно туманно рассказывает о том, как он нашел сюжет для своего романа. Он пишет:
«Примерно год тому назад, занимаясь в Королевской библиотеке разысканиями для моей истории Людовика XIV, я случайно напал на „Мемуары господина д’Артаньяна“, напечатанные – как большинство сочинений того времени, когда авторы, стремившиеся говорить правду, не хотели отправиться затем на более или менее длительный срок в Бастилию, – в Амстердаме, у Пьера Ружа. Заглавие соблазнило меня; я унес эти мемуары домой, разумеется, с позволения хранителя библиотеки, и жадно на них набросился».
Да, жизнь человека, прославившегося как д’Артаньян, обильно расцвеченная различного рода фантастическими приключениями, легла в основу трехтомных «Мемуаров господина д’Артаньяна, капитан-лейтенанта первой роты королевских мушкетеров», появившихся задолго до Александра Дюма, в самом начале XVIII века. Этот текст был сочинен человеком по имени Гасьен де Куртиль де Сандра; настоящий д’Артаньян никаких воспоминаний не писал.
Александру Дюма очень не хотелось полностью раскрывать карты, поэтому он ограничился полуправдой: якобы он случайно нашел книгу в библиотеке, при этом имени ее настоящего автора Гасьена де Куртиля де Сандры (в дальнейшем, для простоты, мы будем называть его просто де Куртилем) он даже не упоминает. И это несмотря на то, что в свое время эта книга господина де Куртиля, действительно изданная в Нидерландах, пользовалась огромным успехом, в том числе и во Франции.
Нельзя сказать, что де Куртиль выпустил подложные мемуары. Этот небогатый дворянин родился в 1644 году и умер в 1712-м, служил в роте мушкетеров, и вполне можно предположить, что он лично знал настоящего д’Артаньяна. Все-таки жили они в одно время и вполне могли встречаться по службе или при дворе. Когда настоящий д’Артаньян погиб в 1673 году под Маастрихтом, де Куртилю было 29 лет. «Мемуары» же он выпустил в 1700 году.
Сам де Куртиль тоже пытался преуспеть на военном поприще и даже дослужился до чина капитана. Когда же после окончания очередной войны войска были распущены, он, не имея никакого собственного имущества, которое могло бы дать ему средства к существованию, занялся ремеслом писателя, создающего занимательную литературу для широкой публики. Сочинения его были полны интересных подробностей, в том числе и о короле, что обеспечило им немедленный успех у читателей. Конечно же, королю это не понравилось, и де Куртиль на несколько лет был брошен в тюрьму, откуда ему удалось сбежать в Нидерланды. Там он вновь взялся за сочинительство. Написав «Мемуары господина д’Артаньяна», он в 1702 году неосторожно попытался вернуться на родину, но его тут же схватили и вновь упрятали в тюрьму, откуда он вышел лишь незадолго до смерти. Но и там этот автор оказался неисправим: он умудрился сочинить «Историю Бастилии», ставшую в свое время достаточно популярным чтением.
Кстати сказать, известно, что в то время, когда де Куртиль первый раз находился в Бастилии, ее губернатором был господин де Бемо, близкий друг д’Артаньяна, и он тоже вполне мог быть для скандального сочинителя источником бесценной информации о знаменитом мушкетере.
Пользовался ли де Куртиль какими-то записками д’Артаньяна или его устными рассказами – это остается загадкой. Сам он утверждал, что использовал подлинные записки д’Артаньяна, якобы найденные после гибели последнего. Но это маловероятно – мушкетер хоть и был грамотен, но пером владел куда хуже, чем шпагой, и вряд ли писал что-либо, кроме военных приказов и долговых расписок. В любом случае, несомненно: жизненная основа у «Мемуаров» де Куртиля гораздо реальнее, чем у ставших знаменитыми романов Александра Дюма.
В XIX веке, когда Александр Дюма создавал на основе «Мемуаров» де Куртиля свой цикл о мушкетерах, их неточность уже была хорошо известна. Впрочем, Дюма и не стремился следовать исторической правде. Ему просто очень понравился герой де Куртиля – отважный гасконец, на каждом шагу сталкивавшийся с опасностями и героически их преодолевавший. Понравились и его товарищи со звучными именами Атос, Портос и Арамис. Для большей привлекательности он включил в свои книги ряд полулегендарных сюжетов XVII века, изначально с д’Артаньяном не связанных (эпизод с подвесками королевы Анны Австрийской, легенда о «Железной Маске» и т. д.).
К сожалению, почему-то принято считать, что качество произведения де Куртиля оставляет желать лучшего. Некоторые критики даже писали, что де Куртиль был бездарен.
Об этом можно и поспорить. У автора этих строк, знакомого с творчеством де Куртиля, такого мнения не сложилось; более того, «Мемуары» показались ему неплохо написанными. Да и сам Александр Дюма характеризует их положительно, называя «любопытным сочинением» и советуя «ознакомиться с ним тем читателям, которые умеют ценить картины прошлого».
Относительно их правдивости хотелось бы заметить следующее. Любой автор, даже самый серьезный историк, дает нам лишь свой вариант сути и последовательности событий. Все историки обещают нам правду, но ни один не в состоянии передать ее без каких-либо искажений. Проблема заключается лишь в том, в какой степени и по каким причинам допускаются эти самые искажения.
Что касается Александра Дюма, то надо сказать, что он всегда достаточно вольно обходился с историей и говорил, что она – только гвоздь, на который он вешает свои красочные картины. В результате получилось следующее. Мушкетер из «Мемуаров» де Куртиля выглядел храбрым, хитрым, ловким, но не слишком симпатичным. Это – типичный наемник, готовый служить тому, кто ему больше заплатит. Александру Дюма пришлось поработать над образом своего героя, передав ему кое-какие свои черты и поместив его в наиболее удобное время – время расцвета мушкетерской вольницы. Так появился благородный гасконец, навеки покоривший сердца миллионов читателей разных стран.
Конечно, глупо было бы утверждать, что Александр Дюма не знакомился с первоисточниками. Безусловно, основывался он не только на «Мемуарах» де Куртиля, и в его текстах можно легко найти дополнительные сведения, позаимствованные у десятков других авторов.
В результате весь мир знакомится с французской историей по романам Дюма. И пусть эта история не во всем верна, зато она интересна и полна самых захватывающих приключений.
На наш взгляд, Александр Дюма – великий писатель. Более того, его можно даже считать родоначальником нового литературного жанра – эдакой исторической фантастики, в которой автор пишет не о будущем, а о прошлом, используя известные факты всего лишь как иллюстрации к развиваемому сюжету, к собственному взгляду на происходившие события. Конечно, серьезных историков это не может не раздражать. Но это, как говорится, их дело.
Мы не будем осуждать Александра Дюма. Он ведь никогда и не собирался день за днем восстанавливать ход истории. Он вообще не историк, а романист, и написал он увлекательные книги, которыми зачитываются многие поколения людей, для которых история – это что-то связанное со школой, но не более того. А главное то, что Александр Дюма очаровал нас всех приключениями своего героя.
«Примерно год тому назад, занимаясь в Королевской библиотеке разысканиями для моей истории Людовика XIV, я случайно напал на „Мемуары господина д’Артаньяна“, напечатанные – как большинство сочинений того времени, когда авторы, стремившиеся говорить правду, не хотели отправиться затем на более или менее длительный срок в Бастилию, – в Амстердаме, у Пьера Ружа. Заглавие соблазнило меня; я унес эти мемуары домой, разумеется, с позволения хранителя библиотеки, и жадно на них набросился».
Да, жизнь человека, прославившегося как д’Артаньян, обильно расцвеченная различного рода фантастическими приключениями, легла в основу трехтомных «Мемуаров господина д’Артаньяна, капитан-лейтенанта первой роты королевских мушкетеров», появившихся задолго до Александра Дюма, в самом начале XVIII века. Этот текст был сочинен человеком по имени Гасьен де Куртиль де Сандра; настоящий д’Артаньян никаких воспоминаний не писал.
Александру Дюма очень не хотелось полностью раскрывать карты, поэтому он ограничился полуправдой: якобы он случайно нашел книгу в библиотеке, при этом имени ее настоящего автора Гасьена де Куртиля де Сандры (в дальнейшем, для простоты, мы будем называть его просто де Куртилем) он даже не упоминает. И это несмотря на то, что в свое время эта книга господина де Куртиля, действительно изданная в Нидерландах, пользовалась огромным успехом, в том числе и во Франции.
Нельзя сказать, что де Куртиль выпустил подложные мемуары. Этот небогатый дворянин родился в 1644 году и умер в 1712-м, служил в роте мушкетеров, и вполне можно предположить, что он лично знал настоящего д’Артаньяна. Все-таки жили они в одно время и вполне могли встречаться по службе или при дворе. Когда настоящий д’Артаньян погиб в 1673 году под Маастрихтом, де Куртилю было 29 лет. «Мемуары» же он выпустил в 1700 году.
Сам де Куртиль тоже пытался преуспеть на военном поприще и даже дослужился до чина капитана. Когда же после окончания очередной войны войска были распущены, он, не имея никакого собственного имущества, которое могло бы дать ему средства к существованию, занялся ремеслом писателя, создающего занимательную литературу для широкой публики. Сочинения его были полны интересных подробностей, в том числе и о короле, что обеспечило им немедленный успех у читателей. Конечно же, королю это не понравилось, и де Куртиль на несколько лет был брошен в тюрьму, откуда ему удалось сбежать в Нидерланды. Там он вновь взялся за сочинительство. Написав «Мемуары господина д’Артаньяна», он в 1702 году неосторожно попытался вернуться на родину, но его тут же схватили и вновь упрятали в тюрьму, откуда он вышел лишь незадолго до смерти. Но и там этот автор оказался неисправим: он умудрился сочинить «Историю Бастилии», ставшую в свое время достаточно популярным чтением.
Кстати сказать, известно, что в то время, когда де Куртиль первый раз находился в Бастилии, ее губернатором был господин де Бемо, близкий друг д’Артаньяна, и он тоже вполне мог быть для скандального сочинителя источником бесценной информации о знаменитом мушкетере.
Пользовался ли де Куртиль какими-то записками д’Артаньяна или его устными рассказами – это остается загадкой. Сам он утверждал, что использовал подлинные записки д’Артаньяна, якобы найденные после гибели последнего. Но это маловероятно – мушкетер хоть и был грамотен, но пером владел куда хуже, чем шпагой, и вряд ли писал что-либо, кроме военных приказов и долговых расписок. В любом случае, несомненно: жизненная основа у «Мемуаров» де Куртиля гораздо реальнее, чем у ставших знаменитыми романов Александра Дюма.
В XIX веке, когда Александр Дюма создавал на основе «Мемуаров» де Куртиля свой цикл о мушкетерах, их неточность уже была хорошо известна. Впрочем, Дюма и не стремился следовать исторической правде. Ему просто очень понравился герой де Куртиля – отважный гасконец, на каждом шагу сталкивавшийся с опасностями и героически их преодолевавший. Понравились и его товарищи со звучными именами Атос, Портос и Арамис. Для большей привлекательности он включил в свои книги ряд полулегендарных сюжетов XVII века, изначально с д’Артаньяном не связанных (эпизод с подвесками королевы Анны Австрийской, легенда о «Железной Маске» и т. д.).
К сожалению, почему-то принято считать, что качество произведения де Куртиля оставляет желать лучшего. Некоторые критики даже писали, что де Куртиль был бездарен.
Об этом можно и поспорить. У автора этих строк, знакомого с творчеством де Куртиля, такого мнения не сложилось; более того, «Мемуары» показались ему неплохо написанными. Да и сам Александр Дюма характеризует их положительно, называя «любопытным сочинением» и советуя «ознакомиться с ним тем читателям, которые умеют ценить картины прошлого».
Относительно их правдивости хотелось бы заметить следующее. Любой автор, даже самый серьезный историк, дает нам лишь свой вариант сути и последовательности событий. Все историки обещают нам правду, но ни один не в состоянии передать ее без каких-либо искажений. Проблема заключается лишь в том, в какой степени и по каким причинам допускаются эти самые искажения.
Что касается Александра Дюма, то надо сказать, что он всегда достаточно вольно обходился с историей и говорил, что она – только гвоздь, на который он вешает свои красочные картины. В результате получилось следующее. Мушкетер из «Мемуаров» де Куртиля выглядел храбрым, хитрым, ловким, но не слишком симпатичным. Это – типичный наемник, готовый служить тому, кто ему больше заплатит. Александру Дюма пришлось поработать над образом своего героя, передав ему кое-какие свои черты и поместив его в наиболее удобное время – время расцвета мушкетерской вольницы. Так появился благородный гасконец, навеки покоривший сердца миллионов читателей разных стран.
Конечно, глупо было бы утверждать, что Александр Дюма не знакомился с первоисточниками. Безусловно, основывался он не только на «Мемуарах» де Куртиля, и в его текстах можно легко найти дополнительные сведения, позаимствованные у десятков других авторов.
В результате весь мир знакомится с французской историей по романам Дюма. И пусть эта история не во всем верна, зато она интересна и полна самых захватывающих приключений.
На наш взгляд, Александр Дюма – великий писатель. Более того, его можно даже считать родоначальником нового литературного жанра – эдакой исторической фантастики, в которой автор пишет не о будущем, а о прошлом, используя известные факты всего лишь как иллюстрации к развиваемому сюжету, к собственному взгляду на происходившие события. Конечно, серьезных историков это не может не раздражать. Но это, как говорится, их дело.
Мы не будем осуждать Александра Дюма. Он ведь никогда и не собирался день за днем восстанавливать ход истории. Он вообще не историк, а романист, и написал он увлекательные книги, которыми зачитываются многие поколения людей, для которых история – это что-то связанное со школой, но не более того. А главное то, что Александр Дюма очаровал нас всех приключениями своего героя.
Д’Артаньян
Безусловно, начинать рассказ об исторических прототипах героев романов Александра Дюма «Три мушкетера», «Двадцать лет спустя» и «Виконт де Бражелон» следует с личности бесстрашного д’Артаньяна, который является самым известным в мире персонажем писателя.
На самом деле у нас есть три д’Артаньяна: д’Артаньян из книг Александра Дюма, д’Артаньян де Куртиля и реально живший д’Артаньян. Вся сложность заключается в том, что первый в определенной степени зависит от второго, второй – от третьего, а о третьем, настоящем, почти ничего не известно.
Почти ничего – это все же не совсем ничего. Надо сказать, что приключенческая классика XVIII–XIX веков произвела на свет немало ярких героев, и большинство из них имеет прототипы в реальной истории. Д’Артаньян – лишь один из примеров. Такой персонаж действительно существовал, звали его Шарль де Батс де Кастельмор, граф д’Артаньян, и о нем все же кое-что известно.
Этот гасконец, сделавший блестящую карьеру при короле Людовике XIV, родился где-то в промежутке между 1610 и 1620 годами. Точная дата его появления на свет неизвестна.
В одном из документов, правда, указывается, что некий Шарль д’Артаньян уже был на военной службе в марте 1633 года. Никаких сомнений: речь идет о нашем герое. Но сколько же лет могло ему быть в это время? Двадцать или чуть больше двадцати. Тогда дата его рождения – где-то примерно 1613 год, с возможной ошибкой на два-три года в ту или иную сторону.
Поняв это, нам следует сразу перестать верить в те приписанные ему фантазией Александра Дюма живописные приключения, которые относятся к первой половине царствования короля Людовика XIII. Речь идет о событиях, связанных с любовью Анны Австрийской к очаровательному герцогу Бэкингему, о борьбе против ужасного кардинала де Ришелье, об осаде Ла-Рошели… Во времена, когда развертывались все эти события, Шарль де Батс был еще подростком, который если и сражался, то лишь с соседскими мальчишками.
Сегодня имя д’Артаньяна стало настоящей легендой. Так сколько же все-таки в этой легенде правды?
По мнению историков, Шарль де Батс де Кастельмор родился в самом сердце древней Гаскони, в замке Кастельмор, что располагался между городишками Тарб и Ош. Именно в Оше, кстати, ему установлен величественный памятник (в самом центре, на помпезной лестнице, выходящей на набережную), а во всех остальных окрестных населенных пунктах его считают национальным героем.
С другой стороны, уже известный нам де Куртиль и во многом зависевший от него по части фактов Александр Дюма, обращавшийся с географией так же легко, как и с историей, считали его уроженцем соседней с Гасконью области Беарн, где настоящий д’Артаньян на самом деле никогда и не был.
Для людей современных разобраться в этом почти невозможно, ибо Гасконь и Беарн – это что-то, находившееся очень давно где-то на юго-западе Франции. На самом деле это две разные исторические области. Гасконь в те времена была герцогством, а Беарн своей южной частью граничил с Испанией, а с остальных трех сторон – с Гасконью. Долгое время Беарн сохранял государственную независимость и был окончательно присоединен к Франции лишь в 1620 году. Шарль был одним из семи детей в семье Бертрана де Батс де Кастельмора и Франсуазы де Монтескью д’Артаньян.
Гордиться древностью рода Шарлю не приходилось. В «Мемуарах господина д’Артаньяна» по этому поводу сказано так:
Его прадед Арно Батс был обычным торговцем, который купил замок у его разорившихся владельцев. Потом, договорившись с королевским чиновником, он получил дворянское звание вместе с причитавшейся ему приставкой «де». Так он стал Арно де Батсом. Его сын, Бертран де Батс, еще больше упрочил это положение, женившись на настоящей аристократке Франсуазе де Монтескью. Однако в приданое юноше достались лишь разрушенный замок Артаньян, больше походивший на обычную ферму, да многочисленные долги, выплата которых лишила его семью остатков состояния. Фактически у Бертрана де Батса остался только замок Кастельмор, где и родились Шарль, его братья – Поль, Жан и Арно, а также трое сестер.
Замком Кастельмор можно было назвать с очень большой натяжкой. На самом деле это был обычный сельский двухэтажный каменный дом с двумя полуразрушенными башенками. Некоторые авторы называют этот дом поместьем, хотя и этот термин в данном случае может применяться лишь при очень сильно развитом воображении.
Через окованную железом дверь можно было попасть в низкий зал, обставленный грубой деревянной мебелью и рядом кожаных кресел, а также украшенный тремя старыми картинами на стенах. Из этого зала шел ход в спальню, в которой стояли две кровати, два стола и три шкафа, заполненных старым бельем. На нижнем этаже также находились еще одна комната и просторная кухня, в которой имелись печь, старый буфет, железные крючья для огромного медного котла и длинные вертела наподобие тех, что держат в харчевнях. Наверх вела большая деревянная лестница. В верхнем зале стояли кушетка для отдыха, бильярд, четыре табурета и дюжина наполовину истертых кресел. Наверху имелись также кабинет и четыре спальни, в каждой из которых стояли две кровати с перинами и одеялами, стол, скамья и сундук. Со второго этажа можно было попасть в самую высокую башню замка.
Из имущества в замке имелись три старых аркебузы с кремневыми замками, семь мушкетов, две шпаги, оловянная посуда, шесть латунных подсвечников, два малых котла, один большой котел, три кастрюли, двадцать четыре скатерти и двенадцать пар бывших в употреблении льняных простыней. И, как это часто бывает и в наши дни, ни одной книги…
О детстве и юности Шарля сведений нет, но известно, что он, как и подобало молодым гасконским дворянам, пополнил ряды Французской гвардии, взяв себе более известное при дворе имя матери (д’Артаньяны были родственниками семьи де Монтескью).
Согласно легенде, впрочем весьма похожей на правду, до Парижа наш герой добрался пешком. У него с собой был единственный адрес некоей харчевни, в которой любили собираться мушкетеры. Здесь, среди завсегдатаев, он рассчитывал встретить своих старших братьев, но этого не произошло. Однако в этой харчевне он случайно познакомился с одним гвардейцем из роты господина дез Эссара (в русском переводе Дюма эта фамилия дана как Дезэссар). Гвардеец этот был тоже бедным молодым гасконцем и мечтал перейти в роту мушкетеров. Звали его Исаак де Порто (де Куртиль, а вслед за ним и Александр Дюма превратили его в Портоса, и о нем мы еще расскажем).
В «Мемуарах господина д’Артаньяна» сказано:
«Тот из мушкетеров, к кому я подошел, звался Портос и оказался соседом моего отца, жившим от него в двух или трех лье».
Этот «сосед отца» пообещал познакомить своего нового приятеля с двумя мушкетерами, родственниками командира роты мушкетеров господина де Тревиля, а именно с Анри д’Арамицем и Андриеном де Силлег д’Атосом (они известны нам под именами Арамис и Атос, и о них мы тоже расскажем ниже).
В романе «Три мушкетера» Александр Дюма погрешил против истины, наградив Портоса перевязью, шитой золотом. На самом деле ею владел гвардеец кардинала Жилло. И вот Исаак де Порто как-то пригласил д’Артаньяна на прогулку. Д’Артаньян охотно принял приглашение, так как надеялся, что его новый друг поможет ему устроиться в Париже. Однако целью прогулки было совсем другое: Исаак де Порто решил проучить тщеславного щеголя Жилло и как бы случайно сорвать с него плащ. Для большего эффекта нужен был посторонний свидетель; на эту роль и был приглашен ничего не ведавший гасконский юноша, только что прибывший во французскую столицу.
Все закончилось, как и следовало ожидать, кровавой битвой, в которой д’Артаньян тяжело ранил одного гвардейца кардинала и спас от смерти своего приятеля.
Такова вкратце версия де Куртиля, изложенная в «Мемуарах господина д’Артаньяна». Степень ее правдивости установить невозможно, однако точно известно, что вступить в мушкетеры д’Артаньяну не удалось: де Тревилю (он в «Мемуарах» назван «бедным дворянином из нашего ближайшего соседства») понравился смелый юноша, но у того не было соответствующей одежды, коня и оружия, а все это родовитые дворяне должны были приобретать за свой счет. Поэтому де Тревиль направил Шарля в роту дез Эссара, в которой служил Исаак де Порто.
В 1643 году король Людовик XIII умер. Был объявлен траур, и по этому поводу произведен новый набор в мушкетеры. Чуть позже набранная рота мушкетеров будет распущена, но тогда этого никто не знал, и новички были на седьмом небе от счастья. В числе счастливцев оказался гвардеец де Порто, д’Артаньян же так и остался под началом дез Эссара. Но и это было неплохо. Гвардейцы получали отличную военную подготовку, что позволяло в дальнейшем претендовать на более высокие армейские чины.
Согласно утверждениям де Куртиля, д’Артаньян начал службу в роте капитана дез Эссара примерно в 1640 году. Александр Дюма воспользовался этим указанием, но перенес события на много лет назад, чтобы дать возможность своему герою поучаствовать в осаде Ла-Рошели, крепости гугенотов и центра их сопротивления (на самом деле осада имела место в 1627–1628 годах).
В действительности же барон дез Эссар получил звание капитана только в 1642 году. Сохранились два списка роты дез Эссара за 1642 год, в которых приводится полный список солдат, младших и старших офицеров. Ни в одном из них д’Артаньян не упоминается.
В 1640 году сын Бертрана де Батса уже покинул свой дом и давно служил в королевских войсках. По всей видимости, в полк он должен был вступить примерно в 1630 году. Три года спустя его имя фигурирует в списке мушкетеров, участвовавших в военном смотре 10 марта 1633 года. Ротным капитаном был в то время господин де Монталан, а его лейтенантом – господин де Тревиль.
Это лишь одна из версий. К сожалению, как мы уже говорили, точная дата рождения нашего героя неизвестна, и она находится «где-то в промежутке между 1610 и 1620 годами». Если считать, что он все же родился в 1613 году, то прибытие в Париж в 1630 году, то есть в семнадцать лет, можно считать нормальным. Если же он все же родился ближе к 1620 году, то более верна версия, утверждающая, что истинный д’Артаньян пополнил ряды Французской гвардии в 1640 году.
Как бы то ни было, в 1644 году д’Артаньян оказался во Фландрии, находившейся тогда под властью короля Испании. В составе армии под командованием герцога Орлеанского он участвовал во взятии крепости Ла-Байетт, затем первым ворвался в форт Сан-Филипп, захваченный испанцами. Удача буквально шла рука об руку рядом с ним. О его храбрости пошли слухи, он был словно заколдован: шляпа пробита, плащ продырявлен, а на теле – ни царапины.
Наконец 1 ноября 1644 года сбылась его мечта: Шарль де Батс де Кастельмор д’Артаньян стал королевским мушкетером.
Заметим, что почти все это – версия, изложенная в «Мемуарах господина д’Артаньяна», и можно предположить, что де Куртиль не совсем все выдумал.
С другой стороны, есть данные о том, что рота мушкетеров была распущена в 1643 году, так что стать мушкетером на следующий год настоящий д’Артаньян вряд ли смог бы. Таким образом, и этот вопрос остается открытым.
Кроме того, мы ничего доподлинно не знаем о дуэльных и военных подвигах д’Артаньяна в те ранние годы. Сохранилась лишь легенда о его участии в осаде Арраса весной 1640 года. Он якобы проявил там не только храбрость, но и остроумие. В частности, известен такой случай. Осажденные испанцы написали на воротах: «Если Аррас будет французским, мыши съедят кошек». Отважный гасконец на глазах у всех под огнем подобрался поближе и исправил надпись. Теперь на воротах было написано: «Если Аррас не будет французским, мыши съедят кошек» Однако вскоре судьба д’Артаньяна дала крутой поворот. Кардиналу Джулио Мазарини (рассказ о нем впереди), сменившему умершего в конце 1642 года кардинала де Ришелье, нужен был человек испытанной смелости, верный, сообразительный и способный пожертвовать жизнью, но не выдать государственных тайн. Нужно было также, чтобы этот человек почитал кардинала Мазарини за благодетеля, а для этого он должен был быть беден как церковная крыса. Кардиналу порекомендовали д’Артаньяна, ибо лучшей кандидатуры в самом деле было не найти.
Далее события развивались таким образом, что, похоже, из реального д’Артаньяна Александр Дюма смог создать сразу два персонажа – хитроумного гасконца и его полную противоположность – графа де Рошфора, приближенного кардинала де Ришелье (и о нем мы тоже более подробно расскажем ниже).
А произошло следующее. Король Людовик XIII ненадолго пережил всесильного де Ришелье. Власть в стране оказалась в руках королевы-регентши Анны Австрийской и ее фаворита кардинала Мазарини. Тот решил распустить роту королевских мушкетеров, и д’Артаньян оказался не у дел. И только в 1646 году он и его друг-гасконец Франсуа де Бемо (Дюма вывел его на сцену в «Виконте де Бражелоне» в эпизоде с «Железной Маской») получили аудиенцию у кардинала, где им были предложены должности его личных курьеров.
Некоторые историки считают, что это произошло не в 1646-м, а в 1644 году.
Как бы то ни было, после этого несколько лет бывший мушкетер в жару и холод сломя голову мчался по дорогам Франции, с риском для жизни выполняя тайные миссии своего нового господина.
Опять же Александр Дюма погрешил против истины, утверждая, что гасконец относился к Мазарини с предубеждением. Напротив, д’Артаньян считался одним из самых преданных порученцев нового первого министра Франции. Он выполнял самые сложные и деликатные задания, и, как правило, с успехом.
Д’Артаньян всегда оставался человеком, упорным в своей преданности королеве, ненавидимому всеми кардиналу и пошатнувшейся монархии.
К радости дотошных историков, с момента назначения личным курьером кардинала Мазарини появились подробные документы с упоминанием имени Шарля д’Артаньяна. В Министерстве иностранных дел Франции до сих пор хранятся оригиналы указаний д’Артаньяну по ведению переговоров с губернаторами крепостей об условиях сдачи. В этот период современники называли его ставленником кардинала Мазарини.
Надо сказать, что подобное прозвище не несло ничего позитивного, ибо властолюбивый Мазарини (урожденный Джулио-Раймондо Маццарино из итальянской области Абруцци) был крайне непопулярен среди французов. Мазарини держался тем, что его многочисленные враги сами ненавидели друг друга, и их интересы часто были просто несовместимы. При этом «ставленник кардинала» не только развозил депеши и передавал распоряжения, но и выяснял настроения и замыслы противников Мазарини.
Бемо и д’Артаньян думали, что в материальном плане их новые должности принесут им то, чего они никогда не смогли бы получить в роте мушкетеров или во Французской гвардии: богатство в виде тех славных полновесных звонких монет, которыми, как говорили, была полна государственная казна. Увы! События быстро показали, что эти надежды – чистая иллюзия.
Новый кардинал, которого французская титулованная знать прозвала безродным фаворитом, был чрезвычайно скуп. В то время пределом мечтаний для бедного гасконца могла быть должность лейтенанта в любом из французских полков. Для этого требовался не только военный опыт и дворянское происхождение, но и деньги, а вот их-то у д’Артаньяна и не было. От Мазарини зависела величина платы за офицерский чин, и Мазарини держал нашего героя тем, что все обещал и обещал ему офицерскую должность.
Когда началась гражданская война, вошедшая в историю как Фронда, боясь, что горожане захватят малолетнего короля, Мазарини, королева-регентша и Людовик XIV в январе 1649 года тайком бежали из охваченного восстанием Парижа. Потом Мазарини, против которого в основном и было направлено восстание, бежал еще дальше – в Брюссель. Как всегда, рядом с каретой, в которой ехал переодетый кардинал, скакал вооруженный до зубов его верный слуга Шарль д’Артаньян.
Восстание против Мазарини поднялось по всей Франции, и его курьер должен был скакать то на запад, в Нормандию, то на восток, в Бургундию, туда, где положение становилось особенно острым. И каждый раз он привозил кардиналу подробные сведения о том, что он видел и слышал. А он был чертовски пронырлив и наблюдателен, этот гасконец…
Но так уж получилось, что народ не оказал серьезной поддержки знати, и Мазарини стал одерживать победу за победой. Он уже полагал, что одолел всех своих врагов, но торжество оказалось преждевременным: в 1651 году постановлением парламента Мазарини объявили вне закона, лишив его всего имущества.
После этого кардиналу пришлось искать убежища в Кёльне.
Имя Шарля д’Артаньяна к тому времени уже было хорошо известно, но по-прежнему все его имущество составляли видавший виды плащ да острая шпага. Только теперь Мазарини оценил верность гасконца, не оставившего его. Он был бы рад одарить его чинами, поместьями, золотом, но именно сейчас ничего этого у него и не было.
В этой критической обстановке Мазарини проявил лихорадочную активность, вербуя себе сторонников. Д’Артаньян был в курсе всех его дел и замыслов и, рискуя жизнью, продолжал выполнять его поручения.
На самом деле у нас есть три д’Артаньяна: д’Артаньян из книг Александра Дюма, д’Артаньян де Куртиля и реально живший д’Артаньян. Вся сложность заключается в том, что первый в определенной степени зависит от второго, второй – от третьего, а о третьем, настоящем, почти ничего не известно.
Почти ничего – это все же не совсем ничего. Надо сказать, что приключенческая классика XVIII–XIX веков произвела на свет немало ярких героев, и большинство из них имеет прототипы в реальной истории. Д’Артаньян – лишь один из примеров. Такой персонаж действительно существовал, звали его Шарль де Батс де Кастельмор, граф д’Артаньян, и о нем все же кое-что известно.
Этот гасконец, сделавший блестящую карьеру при короле Людовике XIV, родился где-то в промежутке между 1610 и 1620 годами. Точная дата его появления на свет неизвестна.
В одном из документов, правда, указывается, что некий Шарль д’Артаньян уже был на военной службе в марте 1633 года. Никаких сомнений: речь идет о нашем герое. Но сколько же лет могло ему быть в это время? Двадцать или чуть больше двадцати. Тогда дата его рождения – где-то примерно 1613 год, с возможной ошибкой на два-три года в ту или иную сторону.
Поняв это, нам следует сразу перестать верить в те приписанные ему фантазией Александра Дюма живописные приключения, которые относятся к первой половине царствования короля Людовика XIII. Речь идет о событиях, связанных с любовью Анны Австрийской к очаровательному герцогу Бэкингему, о борьбе против ужасного кардинала де Ришелье, об осаде Ла-Рошели… Во времена, когда развертывались все эти события, Шарль де Батс был еще подростком, который если и сражался, то лишь с соседскими мальчишками.
Сегодня имя д’Артаньяна стало настоящей легендой. Так сколько же все-таки в этой легенде правды?
По мнению историков, Шарль де Батс де Кастельмор родился в самом сердце древней Гаскони, в замке Кастельмор, что располагался между городишками Тарб и Ош. Именно в Оше, кстати, ему установлен величественный памятник (в самом центре, на помпезной лестнице, выходящей на набережную), а во всех остальных окрестных населенных пунктах его считают национальным героем.
С другой стороны, уже известный нам де Куртиль и во многом зависевший от него по части фактов Александр Дюма, обращавшийся с географией так же легко, как и с историей, считали его уроженцем соседней с Гасконью области Беарн, где настоящий д’Артаньян на самом деле никогда и не был.
Для людей современных разобраться в этом почти невозможно, ибо Гасконь и Беарн – это что-то, находившееся очень давно где-то на юго-западе Франции. На самом деле это две разные исторические области. Гасконь в те времена была герцогством, а Беарн своей южной частью граничил с Испанией, а с остальных трех сторон – с Гасконью. Долгое время Беарн сохранял государственную независимость и был окончательно присоединен к Франции лишь в 1620 году. Шарль был одним из семи детей в семье Бертрана де Батс де Кастельмора и Франсуазы де Монтескью д’Артаньян.
Гордиться древностью рода Шарлю не приходилось. В «Мемуарах господина д’Артаньяна» по этому поводу сказано так:
«Я не стану вовсе забавляться здесь рассказами ни о своем рождении, ни о своей юности, потому что не нахожу, что мог бы о них сказать что-то, достойное отдельного рапорта».
Его прадед Арно Батс был обычным торговцем, который купил замок у его разорившихся владельцев. Потом, договорившись с королевским чиновником, он получил дворянское звание вместе с причитавшейся ему приставкой «де». Так он стал Арно де Батсом. Его сын, Бертран де Батс, еще больше упрочил это положение, женившись на настоящей аристократке Франсуазе де Монтескью. Однако в приданое юноше достались лишь разрушенный замок Артаньян, больше походивший на обычную ферму, да многочисленные долги, выплата которых лишила его семью остатков состояния. Фактически у Бертрана де Батса остался только замок Кастельмор, где и родились Шарль, его братья – Поль, Жан и Арно, а также трое сестер.
Замком Кастельмор можно было назвать с очень большой натяжкой. На самом деле это был обычный сельский двухэтажный каменный дом с двумя полуразрушенными башенками. Некоторые авторы называют этот дом поместьем, хотя и этот термин в данном случае может применяться лишь при очень сильно развитом воображении.
Через окованную железом дверь можно было попасть в низкий зал, обставленный грубой деревянной мебелью и рядом кожаных кресел, а также украшенный тремя старыми картинами на стенах. Из этого зала шел ход в спальню, в которой стояли две кровати, два стола и три шкафа, заполненных старым бельем. На нижнем этаже также находились еще одна комната и просторная кухня, в которой имелись печь, старый буфет, железные крючья для огромного медного котла и длинные вертела наподобие тех, что держат в харчевнях. Наверх вела большая деревянная лестница. В верхнем зале стояли кушетка для отдыха, бильярд, четыре табурета и дюжина наполовину истертых кресел. Наверху имелись также кабинет и четыре спальни, в каждой из которых стояли две кровати с перинами и одеялами, стол, скамья и сундук. Со второго этажа можно было попасть в самую высокую башню замка.
Из имущества в замке имелись три старых аркебузы с кремневыми замками, семь мушкетов, две шпаги, оловянная посуда, шесть латунных подсвечников, два малых котла, один большой котел, три кастрюли, двадцать четыре скатерти и двенадцать пар бывших в употреблении льняных простыней. И, как это часто бывает и в наши дни, ни одной книги…
О детстве и юности Шарля сведений нет, но известно, что он, как и подобало молодым гасконским дворянам, пополнил ряды Французской гвардии, взяв себе более известное при дворе имя матери (д’Артаньяны были родственниками семьи де Монтескью).
Согласно легенде, впрочем весьма похожей на правду, до Парижа наш герой добрался пешком. У него с собой был единственный адрес некоей харчевни, в которой любили собираться мушкетеры. Здесь, среди завсегдатаев, он рассчитывал встретить своих старших братьев, но этого не произошло. Однако в этой харчевне он случайно познакомился с одним гвардейцем из роты господина дез Эссара (в русском переводе Дюма эта фамилия дана как Дезэссар). Гвардеец этот был тоже бедным молодым гасконцем и мечтал перейти в роту мушкетеров. Звали его Исаак де Порто (де Куртиль, а вслед за ним и Александр Дюма превратили его в Портоса, и о нем мы еще расскажем).
В «Мемуарах господина д’Артаньяна» сказано:
«Тот из мушкетеров, к кому я подошел, звался Портос и оказался соседом моего отца, жившим от него в двух или трех лье».
Этот «сосед отца» пообещал познакомить своего нового приятеля с двумя мушкетерами, родственниками командира роты мушкетеров господина де Тревиля, а именно с Анри д’Арамицем и Андриеном де Силлег д’Атосом (они известны нам под именами Арамис и Атос, и о них мы тоже расскажем ниже).
В романе «Три мушкетера» Александр Дюма погрешил против истины, наградив Портоса перевязью, шитой золотом. На самом деле ею владел гвардеец кардинала Жилло. И вот Исаак де Порто как-то пригласил д’Артаньяна на прогулку. Д’Артаньян охотно принял приглашение, так как надеялся, что его новый друг поможет ему устроиться в Париже. Однако целью прогулки было совсем другое: Исаак де Порто решил проучить тщеславного щеголя Жилло и как бы случайно сорвать с него плащ. Для большего эффекта нужен был посторонний свидетель; на эту роль и был приглашен ничего не ведавший гасконский юноша, только что прибывший во французскую столицу.
Все закончилось, как и следовало ожидать, кровавой битвой, в которой д’Артаньян тяжело ранил одного гвардейца кардинала и спас от смерти своего приятеля.
Такова вкратце версия де Куртиля, изложенная в «Мемуарах господина д’Артаньяна». Степень ее правдивости установить невозможно, однако точно известно, что вступить в мушкетеры д’Артаньяну не удалось: де Тревилю (он в «Мемуарах» назван «бедным дворянином из нашего ближайшего соседства») понравился смелый юноша, но у того не было соответствующей одежды, коня и оружия, а все это родовитые дворяне должны были приобретать за свой счет. Поэтому де Тревиль направил Шарля в роту дез Эссара, в которой служил Исаак де Порто.
В 1643 году король Людовик XIII умер. Был объявлен траур, и по этому поводу произведен новый набор в мушкетеры. Чуть позже набранная рота мушкетеров будет распущена, но тогда этого никто не знал, и новички были на седьмом небе от счастья. В числе счастливцев оказался гвардеец де Порто, д’Артаньян же так и остался под началом дез Эссара. Но и это было неплохо. Гвардейцы получали отличную военную подготовку, что позволяло в дальнейшем претендовать на более высокие армейские чины.
Согласно утверждениям де Куртиля, д’Артаньян начал службу в роте капитана дез Эссара примерно в 1640 году. Александр Дюма воспользовался этим указанием, но перенес события на много лет назад, чтобы дать возможность своему герою поучаствовать в осаде Ла-Рошели, крепости гугенотов и центра их сопротивления (на самом деле осада имела место в 1627–1628 годах).
В действительности же барон дез Эссар получил звание капитана только в 1642 году. Сохранились два списка роты дез Эссара за 1642 год, в которых приводится полный список солдат, младших и старших офицеров. Ни в одном из них д’Артаньян не упоминается.
В 1640 году сын Бертрана де Батса уже покинул свой дом и давно служил в королевских войсках. По всей видимости, в полк он должен был вступить примерно в 1630 году. Три года спустя его имя фигурирует в списке мушкетеров, участвовавших в военном смотре 10 марта 1633 года. Ротным капитаном был в то время господин де Монталан, а его лейтенантом – господин де Тревиль.
Это лишь одна из версий. К сожалению, как мы уже говорили, точная дата рождения нашего героя неизвестна, и она находится «где-то в промежутке между 1610 и 1620 годами». Если считать, что он все же родился в 1613 году, то прибытие в Париж в 1630 году, то есть в семнадцать лет, можно считать нормальным. Если же он все же родился ближе к 1620 году, то более верна версия, утверждающая, что истинный д’Артаньян пополнил ряды Французской гвардии в 1640 году.
Как бы то ни было, в 1644 году д’Артаньян оказался во Фландрии, находившейся тогда под властью короля Испании. В составе армии под командованием герцога Орлеанского он участвовал во взятии крепости Ла-Байетт, затем первым ворвался в форт Сан-Филипп, захваченный испанцами. Удача буквально шла рука об руку рядом с ним. О его храбрости пошли слухи, он был словно заколдован: шляпа пробита, плащ продырявлен, а на теле – ни царапины.
Наконец 1 ноября 1644 года сбылась его мечта: Шарль де Батс де Кастельмор д’Артаньян стал королевским мушкетером.
Заметим, что почти все это – версия, изложенная в «Мемуарах господина д’Артаньяна», и можно предположить, что де Куртиль не совсем все выдумал.
С другой стороны, есть данные о том, что рота мушкетеров была распущена в 1643 году, так что стать мушкетером на следующий год настоящий д’Артаньян вряд ли смог бы. Таким образом, и этот вопрос остается открытым.
Кроме того, мы ничего доподлинно не знаем о дуэльных и военных подвигах д’Артаньяна в те ранние годы. Сохранилась лишь легенда о его участии в осаде Арраса весной 1640 года. Он якобы проявил там не только храбрость, но и остроумие. В частности, известен такой случай. Осажденные испанцы написали на воротах: «Если Аррас будет французским, мыши съедят кошек». Отважный гасконец на глазах у всех под огнем подобрался поближе и исправил надпись. Теперь на воротах было написано: «Если Аррас не будет французским, мыши съедят кошек» Однако вскоре судьба д’Артаньяна дала крутой поворот. Кардиналу Джулио Мазарини (рассказ о нем впереди), сменившему умершего в конце 1642 года кардинала де Ришелье, нужен был человек испытанной смелости, верный, сообразительный и способный пожертвовать жизнью, но не выдать государственных тайн. Нужно было также, чтобы этот человек почитал кардинала Мазарини за благодетеля, а для этого он должен был быть беден как церковная крыса. Кардиналу порекомендовали д’Артаньяна, ибо лучшей кандидатуры в самом деле было не найти.
Далее события развивались таким образом, что, похоже, из реального д’Артаньяна Александр Дюма смог создать сразу два персонажа – хитроумного гасконца и его полную противоположность – графа де Рошфора, приближенного кардинала де Ришелье (и о нем мы тоже более подробно расскажем ниже).
А произошло следующее. Король Людовик XIII ненадолго пережил всесильного де Ришелье. Власть в стране оказалась в руках королевы-регентши Анны Австрийской и ее фаворита кардинала Мазарини. Тот решил распустить роту королевских мушкетеров, и д’Артаньян оказался не у дел. И только в 1646 году он и его друг-гасконец Франсуа де Бемо (Дюма вывел его на сцену в «Виконте де Бражелоне» в эпизоде с «Железной Маской») получили аудиенцию у кардинала, где им были предложены должности его личных курьеров.
Некоторые историки считают, что это произошло не в 1646-м, а в 1644 году.
Как бы то ни было, после этого несколько лет бывший мушкетер в жару и холод сломя голову мчался по дорогам Франции, с риском для жизни выполняя тайные миссии своего нового господина.
Опять же Александр Дюма погрешил против истины, утверждая, что гасконец относился к Мазарини с предубеждением. Напротив, д’Артаньян считался одним из самых преданных порученцев нового первого министра Франции. Он выполнял самые сложные и деликатные задания, и, как правило, с успехом.
Д’Артаньян всегда оставался человеком, упорным в своей преданности королеве, ненавидимому всеми кардиналу и пошатнувшейся монархии.
К радости дотошных историков, с момента назначения личным курьером кардинала Мазарини появились подробные документы с упоминанием имени Шарля д’Артаньяна. В Министерстве иностранных дел Франции до сих пор хранятся оригиналы указаний д’Артаньяну по ведению переговоров с губернаторами крепостей об условиях сдачи. В этот период современники называли его ставленником кардинала Мазарини.
Надо сказать, что подобное прозвище не несло ничего позитивного, ибо властолюбивый Мазарини (урожденный Джулио-Раймондо Маццарино из итальянской области Абруцци) был крайне непопулярен среди французов. Мазарини держался тем, что его многочисленные враги сами ненавидели друг друга, и их интересы часто были просто несовместимы. При этом «ставленник кардинала» не только развозил депеши и передавал распоряжения, но и выяснял настроения и замыслы противников Мазарини.
Бемо и д’Артаньян думали, что в материальном плане их новые должности принесут им то, чего они никогда не смогли бы получить в роте мушкетеров или во Французской гвардии: богатство в виде тех славных полновесных звонких монет, которыми, как говорили, была полна государственная казна. Увы! События быстро показали, что эти надежды – чистая иллюзия.
Новый кардинал, которого французская титулованная знать прозвала безродным фаворитом, был чрезвычайно скуп. В то время пределом мечтаний для бедного гасконца могла быть должность лейтенанта в любом из французских полков. Для этого требовался не только военный опыт и дворянское происхождение, но и деньги, а вот их-то у д’Артаньяна и не было. От Мазарини зависела величина платы за офицерский чин, и Мазарини держал нашего героя тем, что все обещал и обещал ему офицерскую должность.
Когда началась гражданская война, вошедшая в историю как Фронда, боясь, что горожане захватят малолетнего короля, Мазарини, королева-регентша и Людовик XIV в январе 1649 года тайком бежали из охваченного восстанием Парижа. Потом Мазарини, против которого в основном и было направлено восстание, бежал еще дальше – в Брюссель. Как всегда, рядом с каретой, в которой ехал переодетый кардинал, скакал вооруженный до зубов его верный слуга Шарль д’Артаньян.
Восстание против Мазарини поднялось по всей Франции, и его курьер должен был скакать то на запад, в Нормандию, то на восток, в Бургундию, туда, где положение становилось особенно острым. И каждый раз он привозил кардиналу подробные сведения о том, что он видел и слышал. А он был чертовски пронырлив и наблюдателен, этот гасконец…
Но так уж получилось, что народ не оказал серьезной поддержки знати, и Мазарини стал одерживать победу за победой. Он уже полагал, что одолел всех своих врагов, но торжество оказалось преждевременным: в 1651 году постановлением парламента Мазарини объявили вне закона, лишив его всего имущества.
После этого кардиналу пришлось искать убежища в Кёльне.
Имя Шарля д’Артаньяна к тому времени уже было хорошо известно, но по-прежнему все его имущество составляли видавший виды плащ да острая шпага. Только теперь Мазарини оценил верность гасконца, не оставившего его. Он был бы рад одарить его чинами, поместьями, золотом, но именно сейчас ничего этого у него и не было.
В этой критической обстановке Мазарини проявил лихорадочную активность, вербуя себе сторонников. Д’Артаньян был в курсе всех его дел и замыслов и, рискуя жизнью, продолжал выполнять его поручения.