Страница:
Андрей Негривода
Разведывательно-диверсионная группа. «Слон»
Посвящается моим друзьям и соратникам по оружию... Всем тем, кто выбрал себе нелегкую судьбу Солдата...
Бойцам подразделений специального назначения ГРУ посвящается...
Все герои этой книги реальные люди, живые или уже ушедшие... Автор намеренно изменил их фамилии, не тронув боевые клички и имена, дабы не смущать покой живых... И умерших, да будет земля им пухом, и вечная память... Все написанное – воспоминания самих героев.
От автора
Я хочу рассказать Тебе, уважаемый Читатель, о бойцах разведывательно-диверсионной группы специального назначения, о парнях, которых много лет спустя назовут «юношами стального поколения». Прошло уже двадцать лет со дня их первой встречи с командиром разведдиверсионной группы капитаном Андреем Проценко по прозвищу Филин... Двадцать лет, полжизни! А эти парни уже тогда были ВОИНАМИ! Для Андрея они были и строгими, а иногда и жестокими учителями, но – и братьями по оружию, по крови. И уж, конечно же, без них, умудренных боевым опытом, готовых всегда подставить свое плечо, Андрей Проценко не стал бы тем знаменитым Филином, о группе которого уже тогда ходили легенды...
Я расскажу Тебе, дорогой мой Читатель, о Разведдиверсионной группе специального назначения, РДГСН (или просто РДГ), капитана Андрея Проценко, Филина; я расскажу о каждом из БОЙЦОВ...
Я расскажу Тебе об их честности, бескомпромиссности, верности и преданности своей Отчизне, долгу и солдатскому братству! Об их ежесекундной готовности пожертвовать собой ради других!
Я хочу это сделать потому, что они были и навсегда остались настоящими русскими солдатами, ВОИНАМИ с большой буквы, для которых существовал только один девиз: «Если не мы, то кто?»
Низкий вам поклон, БРАТЬЯ мои!
Книга – это то самое малое, что я должен и могу сделать для каждого из вас...
Мы вместе, БРАТИШКИ, мы по-прежнему вместе!
Я расскажу Тебе, дорогой мой Читатель, о Разведдиверсионной группе специального назначения, РДГСН (или просто РДГ), капитана Андрея Проценко, Филина; я расскажу о каждом из БОЙЦОВ...
Я расскажу Тебе об их честности, бескомпромиссности, верности и преданности своей Отчизне, долгу и солдатскому братству! Об их ежесекундной готовности пожертвовать собой ради других!
Я хочу это сделать потому, что они были и навсегда остались настоящими русскими солдатами, ВОИНАМИ с большой буквы, для которых существовал только один девиз: «Если не мы, то кто?»
Низкий вам поклон, БРАТЬЯ мои!
Книга – это то самое малое, что я должен и могу сделать для каждого из вас...
Мы вместе, БРАТИШКИ, мы по-прежнему вместе!
Пролог
...Андрюха Ошеха... Сержант... Боевой позывной «Слон»...
Самая первая их встреча, этих двух Андреев-одесситов, произошла в августе 1988-го, когда только что получивший свои лейтенантские погоны Филин приехал к своему первому месту службы. Он тогда был молод, полон сил и еще больше амбиций и совершенно не понимал, в какую часть он попал служить. Даже не догадывался! Он тогда, натасканный преподавателями на строгое соблюдение Устава, что, в общем-то, абсолютно верно (!), был возмущен до глубины души, абсолютно искренне возмущен, надо сказать, той «фамильярностью», с которой этот сержант обращался к «целому» подполковнику, командиру части. А ровно через пять минут этот молодой лейтенант понял, что слово «зеленый», сказанное сержантом про него, наиболее правильное определение. «Зеленым» он и был тогда...
... – Товарищ сержант?
– Проще будь, лейт, у нас так не принято, не поймут, – перебил его сержант. – Я вот – Слон, а с остальными познакомишься, но званий не надо – имя или боевая кличка. Кстати, кличка лучше – и на «работе» удобнее, и в быту не обязывает. Ты, к примеру, уже Филин. Только прочувствуй, лейт, что Филин – это очень серьезный ночной хищник, можно сказать, ночной хозяин леса, а дал тебе эту кличку сам Батя (!) – ты теперь его «крестник». Видно, что-то он в тебе увидел – не каждому он кличку дает, так что давай, теперь, оправдывай...
– Ну, хорошо, Слон! Расскажи мне о взводе, о «краповых» в первую очередь.
– А в нашем взводе все «краповые» – мы разведдиверсионная группа специального назначения! – И тут улыбка мазнула лицо Слона. – Все, кроме командира...
Вот таким было их знакомство... А еще через несколько минут Филин начал понимать, что ему придется очень многому научиться именно у своих подчиненных...
– Что-то я, сержант, или, как там, Слон, немного не понимаю. Все сержанты и старшины, всем далеко за призывной возраст.
– Да нечего понимать, – улыбнулся Слон. – В нашем взводе, а точнее боевой группе, все «сверчки» [1]. Ты, наверно, еще не осознал, что принимаешь РАЗВЕДКУ. К нам отношение другое. У нас пацанов случайных нет. Каждого где-то находили, в дебрях Советской Армии. Мы – ПСЫ ВОЙНЫ!
– Ну и сколько же у меня будет таких псов? – вопрос был риторический, ибо Андрей уже тогда понял, что свои командирские права нужно будет выгрызать зубами. Каждый, каждый из его подчиненных – был настоящим спецом.
Лейтенант тогда все задавал и задавал вопросы о каждом из своих бойцов, пока не дошел до него самого, до Слона.
– Послушай, Слон, у тебя на плече наколка «ТВАККУ». Я действительно знаю, что это такое, или совпадение?
– Да уж, наверное, знаешь... – усмехнулся Слон. – Я действительно учился в Тбилиси и почти окончил артиллерийское училище... Отчислили с 4-го курса за драку с лейтенантом, командиром взвода...
– А дальше?
– Дальше? Дальше 2 срока за Речкой, потом отряд...
– Во взводе есть бойцы со званием постарше сержанта, почему «замок» ты? Потому что ТВАККУ? [2]
– Да нет – это в прошлом. Просто я в отряде уже 4 года, а остальные меньше. И потом, Филин, я уже 12 лет в Армии. Подустал... С Батей у нас договор: придет новый взводный – я ухожу на дембель. Должность замкомвзвода – это должность Медведя. Но вот, попал Медведь на коечку... Вернется – я ухожу в запас, контракт-то давно уж как закончен. Да и семью хочется создать. Мне уже «тридцатник» отвесило, а ни жены, ни детей, ни кола, ни двора... Бомж-импотент...
– Как это? – не понял тогда Филин.
А Слон только улыбнулся:
– А мы почти поголовно такие – бомжи-импотенты!.. Потому что при нашем образе жизни у нас у всех «ни кола, ни двора!»...
– А-а...
– Так что до возвращения Медведя – я твой «замок», а там... Как повезет... В группе должно быть ровно 14 боевых единиц, потом поймешь почему...
Потом...
Потом Филин узнал, что-то от сослуживцев, что-то от него самого, о том, каким человеком и каким солдатом был его самый первый «замок», сержант Слон... Собрал, можно сказать, по крупицам все то, что было известно об этом совершенно необыкновенном человеке...
Самая первая их встреча, этих двух Андреев-одесситов, произошла в августе 1988-го, когда только что получивший свои лейтенантские погоны Филин приехал к своему первому месту службы. Он тогда был молод, полон сил и еще больше амбиций и совершенно не понимал, в какую часть он попал служить. Даже не догадывался! Он тогда, натасканный преподавателями на строгое соблюдение Устава, что, в общем-то, абсолютно верно (!), был возмущен до глубины души, абсолютно искренне возмущен, надо сказать, той «фамильярностью», с которой этот сержант обращался к «целому» подполковнику, командиру части. А ровно через пять минут этот молодой лейтенант понял, что слово «зеленый», сказанное сержантом про него, наиболее правильное определение. «Зеленым» он и был тогда...
... – Товарищ сержант?
– Проще будь, лейт, у нас так не принято, не поймут, – перебил его сержант. – Я вот – Слон, а с остальными познакомишься, но званий не надо – имя или боевая кличка. Кстати, кличка лучше – и на «работе» удобнее, и в быту не обязывает. Ты, к примеру, уже Филин. Только прочувствуй, лейт, что Филин – это очень серьезный ночной хищник, можно сказать, ночной хозяин леса, а дал тебе эту кличку сам Батя (!) – ты теперь его «крестник». Видно, что-то он в тебе увидел – не каждому он кличку дает, так что давай, теперь, оправдывай...
– Ну, хорошо, Слон! Расскажи мне о взводе, о «краповых» в первую очередь.
– А в нашем взводе все «краповые» – мы разведдиверсионная группа специального назначения! – И тут улыбка мазнула лицо Слона. – Все, кроме командира...
Вот таким было их знакомство... А еще через несколько минут Филин начал понимать, что ему придется очень многому научиться именно у своих подчиненных...
– Что-то я, сержант, или, как там, Слон, немного не понимаю. Все сержанты и старшины, всем далеко за призывной возраст.
– Да нечего понимать, – улыбнулся Слон. – В нашем взводе, а точнее боевой группе, все «сверчки» [1]. Ты, наверно, еще не осознал, что принимаешь РАЗВЕДКУ. К нам отношение другое. У нас пацанов случайных нет. Каждого где-то находили, в дебрях Советской Армии. Мы – ПСЫ ВОЙНЫ!
– Ну и сколько же у меня будет таких псов? – вопрос был риторический, ибо Андрей уже тогда понял, что свои командирские права нужно будет выгрызать зубами. Каждый, каждый из его подчиненных – был настоящим спецом.
Лейтенант тогда все задавал и задавал вопросы о каждом из своих бойцов, пока не дошел до него самого, до Слона.
– Послушай, Слон, у тебя на плече наколка «ТВАККУ». Я действительно знаю, что это такое, или совпадение?
– Да уж, наверное, знаешь... – усмехнулся Слон. – Я действительно учился в Тбилиси и почти окончил артиллерийское училище... Отчислили с 4-го курса за драку с лейтенантом, командиром взвода...
– А дальше?
– Дальше? Дальше 2 срока за Речкой, потом отряд...
– Во взводе есть бойцы со званием постарше сержанта, почему «замок» ты? Потому что ТВАККУ? [2]
– Да нет – это в прошлом. Просто я в отряде уже 4 года, а остальные меньше. И потом, Филин, я уже 12 лет в Армии. Подустал... С Батей у нас договор: придет новый взводный – я ухожу на дембель. Должность замкомвзвода – это должность Медведя. Но вот, попал Медведь на коечку... Вернется – я ухожу в запас, контракт-то давно уж как закончен. Да и семью хочется создать. Мне уже «тридцатник» отвесило, а ни жены, ни детей, ни кола, ни двора... Бомж-импотент...
– Как это? – не понял тогда Филин.
А Слон только улыбнулся:
– А мы почти поголовно такие – бомжи-импотенты!.. Потому что при нашем образе жизни у нас у всех «ни кола, ни двора!»...
– А-а...
– Так что до возвращения Медведя – я твой «замок», а там... Как повезет... В группе должно быть ровно 14 боевых единиц, потом поймешь почему...
Потом...
Потом Филин узнал, что-то от сослуживцев, что-то от него самого, о том, каким человеком и каким солдатом был его самый первый «замок», сержант Слон... Собрал, можно сказать, по крупицам все то, что было известно об этом совершенно необыкновенном человеке...
Часть первая
«...Sikris pakrus para bellum...»
[3]
...Мы в такие шагали дали,
Что не очень-то и дойдешь.
Мы в засаде годами ждали,
Невзирая на снег и дождь.
Мы в воде ледяной не плачем
И в огне почти не горим.
Мы – охотники за удачей,
Птицей цвета ультрамарин...
Апрель 1979 г. Тбилиси.
Царица Тамара
...Весна!
Ах! Какая же красивая и теплая была та весна! Вы когда-нибудь видели весну на Кавказе? Когда уже закончились все дожди, когда уже просохли от весенней распутицы дороги и когда Природа начинает менять свои унылые белые зимние одежды на более пестрые, весенние? Природа на Кавказе весной – это вообще отдельная история! Это абсолютное буйство красок! На деревьях и кустах начинают распускаться набухшие почки, превращаясь в ярко-зеленые листочки... Зацветают яблони, шиповник, травы, цветы да мало ли чего!.. И все это имеет свой цвет, а главное, запах! И воздух!.. Свежий горный воздух, который пересыщен всеми этими запахами! Благодать сплошная! Божья благодать!!! Только весной понимаешь, почему именно на Кавказе столько аксакалов-долгожителей. Да потому, что жить хочется! Жить, чтобы еще раз увидеть всю эту красоту, чтобы еще раз подышать этим благословенным воздухом!..
Птицы. Они щебечут такими веселыми голосами и такими порой птичьими оркестрами, что не заслушаться просто невозможно! Нужно быть либо глухим, либо абсолютно деревянным чурбаном, чтобы не радоваться жизни вместе с ними!..
А люди! Такое количество улыбок, которое увидишь здесь, невозможно увидеть весной больше ни в одном другом месте. Открытые, доброжелательные люди, которые дарят радость другим, делятся ею, не скупясь...
А уж эта весна была совершенно особенной!
Или, может, это казалось только Андрею? Да нет! Так было на самом деле! Потому что ему этой весной улыбались все прохожие. Все поголовно! И молодые девушки, и пожилые женщины, и усатые джигиты. Все! Видимо, было что-то в нем такое, что радовало глаз. Нет! Нет – не одежда! Курсантский китель сидел на этом широкоплечем парне как влитой, галифе ПШ не развевались по ветру обвисшими парусами, а были тщательно ушиты и подогнаны, хромовые сапоги с голенищем «дудочкой», были начищены так, что, наверное, пускали солнечные зайчики. Андрей был эдаким армейским франтом-щеголем, и верхом этого щегольства была сшитая на заказ фуражка-«аэродром» с высокой тульей. Да и неудивительно!..
Последний, четвертый курс – пообтерся в армии зеленый одесский паренек, заматерел, стал офицером. Ну, или почти стал – до диплома горно-артиллерийского офицера теперь оставалось всего ничего – два месяца. Да не простого офицера-артиллериста, а разведчика-корректировщика – на этот, разведфакультет, поступали далеко не многие, но зато потом, в войсках, его выпускники ценились «на вес золота»...
Он, конечно же, мог не ехать так далеко, а поступать в артиллерийское училище в родной Одессе, тем более что разведфакультет был и там, да и само училище считалось элитным учебным заведением, но!.. Андрею всегда нравились горы. Они манили и притягивали его к себе! И в свои 17, еще тогда, перед поступлением в училище, он уже успел сделать несколько восхождений на Эльбрус и стать мастером спорта по альпинизму, ну и по самбо заодно – у альпиниста должны были быть крепкие руки... Вот и поехал в Тбилиси...
А теперь... Теперь учеба была уже позади, а впереди офицерская служба... Теперь оставалось только сдать выпускные экзамены, защитить диплом и...
Жениться...
Да! На ближайшие несколько месяцев это была его программа-минимум.
В свои неполные 21 он был впервые влюблен по-настоящему, и он был счастлив!.. Тамара! Его «царица Тамара»! Эта скромная девушка поразила его в самое сердце около полугода назад, когда они совершенно случайно встретились взглядами в гарнизонном Доме офицеров на каком-то киносеансе... Ни Андрей, ни Тамара через полчаса после окончания уже не могли вспомнить даже названия этого фильма. Теперь им это было совершенно не важно. Это был тот уникальный случай, когда Купидон, коварный мальчишка, выпустил не одну, а сразу две стрелы, и они обе попали в цель!..
Они тогда долго гуляли по вечернему Тбилиси, и Тамара рассказывала о себе. Оказалось, что эта девушка грузинка только наполовину – по отцу ее мать была настоящая терская казачка из какой-то станицы на Ставрополье. А в Дом офицеров она ходила на дискотеки и кино потому, что ее отец, отслужив положенные 25 лет, вышел на пенсию в звании подполковника ВДВ, ну и вернулся, естественно, со всей семьей в свой родной город всего-то несколько месяцев назад. Оказалось, что у нее есть еще двое старших братьев, которые пошли по стопам отца. Старший, Тенгиз, 25 лет, уже носил погоны старшего лейтенанта и служил в Витебской воздушно-десантной дивизии, а младший, Георгий, 21 год, так же, как и Андрей, доучивался последние месяцы в РВВДКУ [4]. Офицерские погоны они с Андреем должны были получать одновременно. В общем... Семнадцатилетняя Тамара была из офицерской семьи, прекрасно разбиралась, на примере своей матери, во всех тонкостях семейной жизни с офицером и... Она была к этому готова. Потому что другого себе даже и не представляла... Но все это было, по большому счету, ерундой! Она влюбилась! Влюбилась в этого статного, симпатичного, крепкого парня, который попросту заворожил ее своей бесконечной жизнерадостностью... Сказать про Андрея, что он одессит, означало не сказать ничего!
Через неделю, прошедшую с момента их первой встречи, они поняли, что их жизнь друг без друга будет скучной, пресной и безрадостной...
Новый, 1979 год Андрей встречал уже в кругу семьи Тэймураза Чантурия и был признан ее полноправным «четвертым офицером»... Оставалось только дождаться, когда в апреле Тамаре исполнится 18, и подать заявление в загс...
...Вот! Вот именно это счастье, которое было в его глазах, это счастье, которым он светился, как мощный прожектор, и вызывало у встречных прохожих ответные улыбки. Даже старший «гарнизонного патруля», встретившегося Андрею на одной из улиц, суровый капитан, не остановил его для проверки документов, а только улыбнулся слегка, отдал честь в ответ на такое же приветствие Андрея и прошел мимо...
... 7 апреля...
Сегодня был его день! Сегодня, 7 апреля, они подавали с Тамарой заявление в загс, потому что с позавчерашнего дня она уже была «совершеннолетней»...
Ах, как же волновалась, как краснела его «царица Тамара», когда заполняла бланк заявления и ставила на нем свою подпись! Андрей только шептал ей на ушко:
– Ну, что же ты так волнуешься, Томочка моя?
– Мне страшно...
– Может, тогда не будем спешить?
– Нет! Я хочу быть твоей женой! Но мне страшно...
– Глупыш!.. Не бойся ничего! Я никогда не дам тебя в обиду! Ты мне веришь?
– Конечно, Андрюша! Конечно!
– А чего же ты тогда боишься?
– Быть плохой женой... Я же ничего не умею...
Это было, наверное, самое смешное для Андрея из всего того, что она могла сказать. Ее мать, истинная казачка, научила свою дочь стольким вещам, скольких, порой бывает, не умеет иная взрослая женщина! Вот мать Андрея, например, не умела печь хлеб и вязать теплые шерстяные носки. Да и зачем ей это было уметь? Где-где, а уж в Одессе свежий хлеб всегда был в магазинах, а вязаные носки на зиму всегда можно было купить, да хоть на том же Привозе! А вот Тамара умела! Как еще очень много других вещей, которые умеет делать любая деревенская женщина или женщина, привыкшая мотаться за своим мужем по дальним гарнизонам...
– Кто? Ты ничего не умеешь? – Андрей хохотал до коликов в животе. – Ну, это ты, Томка, загнула! Вот сказанула-то! Она ничего не умеет!
И этот его смех расслабил напряженную, испуганную девушку...
А потом они сидели за большим круглым столом вместе с ее родителями, и его будущий тесть с напускной суровостью внушал им обоим:
– Вот так, детки мои! Значит, свадьба ваша будет 7 июля? Поэтому! Слушайте мой приказ. Ты, Тамара, отцовский! А ты, Андрей, как старшего офицера, хоть и пенсионера уже! – Тэймураз прокашлялся. – Знаю, что любите друг друга! Знаю! И это хорошо! И ты, Андрей, уже и так вошел в нашу семью, потому что вижу – ты хороший и порядочный парень! Только запомните одно! Мы с матерью люди старой закалки и воспитания, и в одну постель мы легли только в первую брачную ночь...
Он строго посмотрел на зардевшихся «молодых» и продолжил:
– И не надо краснеть – это жизнь! Раз уж вы решили создать семью, то ничего такого постыдного здесь нет!.. Вы молодые, времена сейчас уже другие, но!.. У нас, на Кавказе, есть традиции, которыми жили и наши деды, и наши прадеды! И их д?олжно соблюдать! Потерпите еще три месяца, а потом я с радостью буду ждать своего внука! Но если я замечу хоть что-нибудь до этого времени, тогда пеняйте сами на себя! Выгоню! Обоих! Приказ ясен?
– Да, папа, – пролепетала Тамара.
– Так точно, товарищ подполковник! – рявкнул молодцевато Андрей.
– И не гарцуй мне тут, как конь перед молодой кобылкой! – усмехнулся в седые усы старый десантник. – Не смотри, что я уже седой! Если понадобится, я тебе еще всю задницу ремнем излуплю! Хотя... Я думаю, что не потребуется – ты парень порядочный, а другого бы я в семью и не принял...
Они просидели за этим веселым праздничным столом до самого вечера, а потом Тамара отправилась провожать Андрея в училище – его «увольнительная в город» заканчивалась в 20.00...
Ах! Какая же красивая и теплая была та весна! Вы когда-нибудь видели весну на Кавказе? Когда уже закончились все дожди, когда уже просохли от весенней распутицы дороги и когда Природа начинает менять свои унылые белые зимние одежды на более пестрые, весенние? Природа на Кавказе весной – это вообще отдельная история! Это абсолютное буйство красок! На деревьях и кустах начинают распускаться набухшие почки, превращаясь в ярко-зеленые листочки... Зацветают яблони, шиповник, травы, цветы да мало ли чего!.. И все это имеет свой цвет, а главное, запах! И воздух!.. Свежий горный воздух, который пересыщен всеми этими запахами! Благодать сплошная! Божья благодать!!! Только весной понимаешь, почему именно на Кавказе столько аксакалов-долгожителей. Да потому, что жить хочется! Жить, чтобы еще раз увидеть всю эту красоту, чтобы еще раз подышать этим благословенным воздухом!..
Птицы. Они щебечут такими веселыми голосами и такими порой птичьими оркестрами, что не заслушаться просто невозможно! Нужно быть либо глухим, либо абсолютно деревянным чурбаном, чтобы не радоваться жизни вместе с ними!..
А люди! Такое количество улыбок, которое увидишь здесь, невозможно увидеть весной больше ни в одном другом месте. Открытые, доброжелательные люди, которые дарят радость другим, делятся ею, не скупясь...
А уж эта весна была совершенно особенной!
Или, может, это казалось только Андрею? Да нет! Так было на самом деле! Потому что ему этой весной улыбались все прохожие. Все поголовно! И молодые девушки, и пожилые женщины, и усатые джигиты. Все! Видимо, было что-то в нем такое, что радовало глаз. Нет! Нет – не одежда! Курсантский китель сидел на этом широкоплечем парне как влитой, галифе ПШ не развевались по ветру обвисшими парусами, а были тщательно ушиты и подогнаны, хромовые сапоги с голенищем «дудочкой», были начищены так, что, наверное, пускали солнечные зайчики. Андрей был эдаким армейским франтом-щеголем, и верхом этого щегольства была сшитая на заказ фуражка-«аэродром» с высокой тульей. Да и неудивительно!..
Последний, четвертый курс – пообтерся в армии зеленый одесский паренек, заматерел, стал офицером. Ну, или почти стал – до диплома горно-артиллерийского офицера теперь оставалось всего ничего – два месяца. Да не простого офицера-артиллериста, а разведчика-корректировщика – на этот, разведфакультет, поступали далеко не многие, но зато потом, в войсках, его выпускники ценились «на вес золота»...
Он, конечно же, мог не ехать так далеко, а поступать в артиллерийское училище в родной Одессе, тем более что разведфакультет был и там, да и само училище считалось элитным учебным заведением, но!.. Андрею всегда нравились горы. Они манили и притягивали его к себе! И в свои 17, еще тогда, перед поступлением в училище, он уже успел сделать несколько восхождений на Эльбрус и стать мастером спорта по альпинизму, ну и по самбо заодно – у альпиниста должны были быть крепкие руки... Вот и поехал в Тбилиси...
А теперь... Теперь учеба была уже позади, а впереди офицерская служба... Теперь оставалось только сдать выпускные экзамены, защитить диплом и...
Жениться...
Да! На ближайшие несколько месяцев это была его программа-минимум.
В свои неполные 21 он был впервые влюблен по-настоящему, и он был счастлив!.. Тамара! Его «царица Тамара»! Эта скромная девушка поразила его в самое сердце около полугода назад, когда они совершенно случайно встретились взглядами в гарнизонном Доме офицеров на каком-то киносеансе... Ни Андрей, ни Тамара через полчаса после окончания уже не могли вспомнить даже названия этого фильма. Теперь им это было совершенно не важно. Это был тот уникальный случай, когда Купидон, коварный мальчишка, выпустил не одну, а сразу две стрелы, и они обе попали в цель!..
Они тогда долго гуляли по вечернему Тбилиси, и Тамара рассказывала о себе. Оказалось, что эта девушка грузинка только наполовину – по отцу ее мать была настоящая терская казачка из какой-то станицы на Ставрополье. А в Дом офицеров она ходила на дискотеки и кино потому, что ее отец, отслужив положенные 25 лет, вышел на пенсию в звании подполковника ВДВ, ну и вернулся, естественно, со всей семьей в свой родной город всего-то несколько месяцев назад. Оказалось, что у нее есть еще двое старших братьев, которые пошли по стопам отца. Старший, Тенгиз, 25 лет, уже носил погоны старшего лейтенанта и служил в Витебской воздушно-десантной дивизии, а младший, Георгий, 21 год, так же, как и Андрей, доучивался последние месяцы в РВВДКУ [4]. Офицерские погоны они с Андреем должны были получать одновременно. В общем... Семнадцатилетняя Тамара была из офицерской семьи, прекрасно разбиралась, на примере своей матери, во всех тонкостях семейной жизни с офицером и... Она была к этому готова. Потому что другого себе даже и не представляла... Но все это было, по большому счету, ерундой! Она влюбилась! Влюбилась в этого статного, симпатичного, крепкого парня, который попросту заворожил ее своей бесконечной жизнерадостностью... Сказать про Андрея, что он одессит, означало не сказать ничего!
Через неделю, прошедшую с момента их первой встречи, они поняли, что их жизнь друг без друга будет скучной, пресной и безрадостной...
Новый, 1979 год Андрей встречал уже в кругу семьи Тэймураза Чантурия и был признан ее полноправным «четвертым офицером»... Оставалось только дождаться, когда в апреле Тамаре исполнится 18, и подать заявление в загс...
...Вот! Вот именно это счастье, которое было в его глазах, это счастье, которым он светился, как мощный прожектор, и вызывало у встречных прохожих ответные улыбки. Даже старший «гарнизонного патруля», встретившегося Андрею на одной из улиц, суровый капитан, не остановил его для проверки документов, а только улыбнулся слегка, отдал честь в ответ на такое же приветствие Андрея и прошел мимо...
... 7 апреля...
Сегодня был его день! Сегодня, 7 апреля, они подавали с Тамарой заявление в загс, потому что с позавчерашнего дня она уже была «совершеннолетней»...
Ах, как же волновалась, как краснела его «царица Тамара», когда заполняла бланк заявления и ставила на нем свою подпись! Андрей только шептал ей на ушко:
– Ну, что же ты так волнуешься, Томочка моя?
– Мне страшно...
– Может, тогда не будем спешить?
– Нет! Я хочу быть твоей женой! Но мне страшно...
– Глупыш!.. Не бойся ничего! Я никогда не дам тебя в обиду! Ты мне веришь?
– Конечно, Андрюша! Конечно!
– А чего же ты тогда боишься?
– Быть плохой женой... Я же ничего не умею...
Это было, наверное, самое смешное для Андрея из всего того, что она могла сказать. Ее мать, истинная казачка, научила свою дочь стольким вещам, скольких, порой бывает, не умеет иная взрослая женщина! Вот мать Андрея, например, не умела печь хлеб и вязать теплые шерстяные носки. Да и зачем ей это было уметь? Где-где, а уж в Одессе свежий хлеб всегда был в магазинах, а вязаные носки на зиму всегда можно было купить, да хоть на том же Привозе! А вот Тамара умела! Как еще очень много других вещей, которые умеет делать любая деревенская женщина или женщина, привыкшая мотаться за своим мужем по дальним гарнизонам...
– Кто? Ты ничего не умеешь? – Андрей хохотал до коликов в животе. – Ну, это ты, Томка, загнула! Вот сказанула-то! Она ничего не умеет!
И этот его смех расслабил напряженную, испуганную девушку...
А потом они сидели за большим круглым столом вместе с ее родителями, и его будущий тесть с напускной суровостью внушал им обоим:
– Вот так, детки мои! Значит, свадьба ваша будет 7 июля? Поэтому! Слушайте мой приказ. Ты, Тамара, отцовский! А ты, Андрей, как старшего офицера, хоть и пенсионера уже! – Тэймураз прокашлялся. – Знаю, что любите друг друга! Знаю! И это хорошо! И ты, Андрей, уже и так вошел в нашу семью, потому что вижу – ты хороший и порядочный парень! Только запомните одно! Мы с матерью люди старой закалки и воспитания, и в одну постель мы легли только в первую брачную ночь...
Он строго посмотрел на зардевшихся «молодых» и продолжил:
– И не надо краснеть – это жизнь! Раз уж вы решили создать семью, то ничего такого постыдного здесь нет!.. Вы молодые, времена сейчас уже другие, но!.. У нас, на Кавказе, есть традиции, которыми жили и наши деды, и наши прадеды! И их д?олжно соблюдать! Потерпите еще три месяца, а потом я с радостью буду ждать своего внука! Но если я замечу хоть что-нибудь до этого времени, тогда пеняйте сами на себя! Выгоню! Обоих! Приказ ясен?
– Да, папа, – пролепетала Тамара.
– Так точно, товарищ подполковник! – рявкнул молодцевато Андрей.
– И не гарцуй мне тут, как конь перед молодой кобылкой! – усмехнулся в седые усы старый десантник. – Не смотри, что я уже седой! Если понадобится, я тебе еще всю задницу ремнем излуплю! Хотя... Я думаю, что не потребуется – ты парень порядочный, а другого бы я в семью и не принял...
Они просидели за этим веселым праздничным столом до самого вечера, а потом Тамара отправилась провожать Андрея в училище – его «увольнительная в город» заканчивалась в 20.00...
* * *
«Господа русские офицеры»...
... – Товарищ сержант! – подбежал к Андрею его друг-сокурсник. – Андрюха! Там тебя наш взводный уже часа три разыскивает!
Это было странно.
– Не понял?! – Андрей уставился на друга. – А че это ему от меня надо-то, Серый? Он же меня до 20.00 в увольнение отпустил! А сейчас только 19.40... Что-то случилось?
– Комбат наш приезжал, мудило, проверить несение службы в выходной день, а наш-то как раз «ответственный» сегодня...
– Ну и что? Ну, вздрючил майор его за что-то, а я-то тут при чем?
Сергей улыбнулся грустно:
– Да, как обычно...
– Что на этот раз?
– Он до приезда комбата успел бутылку какого-то винидла усосать, ну и получил от майора по самое «не балуйся» за это, понятное дело... А как комбат отвалил, наш сбегал в магазин на углу, притаранил пузырь водки, а через полчаса понеслось...
– Понятно... Водочка сверху по винишку – у всего взвода выходной пропал!.. Что было?
– Сначала решил провести марш-бросок на три кэмэ... Я же «дежурный по батарее»... Ну, построил взвод... – Сергей был одним из командиров отделений. – А его к этому времени, видать, обломало бегать... Давай проверять форму одежды, ну и тому подобную лабуду...
– Ясно...
– Стенгазету, там... Типа, где последние взводные новости... В каптерке шибуршать начал... В общем, все на ушах...
– А про меня-то что?
– Ну, типа, «Как появится, сразу ко мне в канцелярию! Я его раком ставить буду! Не хрена по бабам шастать, когда во взводе бардак!»...
– Вот же скотина!..
– Да хрен с ним! Как у вас-то, с Тамаркой?
– Заявление сегодня подали, Серега!
– Здорово! – улыбнулся тот.
– Будешь у меня свидетелем на свадьбе!
– Всегда пожалуйста! Для друга не жалко!
– А выдержишь? На кавказской свадьбе за жениха его свидетель пьет! А тут рюмками не наливают! Нет их тут! Тут вино из рога пьют! И чем ближе друг, тем больше рог!
– Значит, будешь меня под столом вылавливать, когда свалюсь!
– Выловим! Не боись, прорвемся!
Андрей одернул китель и сказал:
– Ладно... Пойду пока, посмотрю, что там наше чудило взводное...
– Ты это... Ты аккуратнее там со словами... – проговорил ему вслед Сергей. – Что-то он сегодня уже больше обычной нормы принял...
– Разберемся...
Отношения Андрея с командиром взвода, старшим лейтенантом Дзюбой, были довольно странные. Хотя... Как посмотреть...
Дзюба был одним из тех офицеров, которых в армии называли «пассажирами» или «туристами». В общем, случайный человек. Будучи «генеральским сынком», сам он служить в армии не хотел. Но этого хотел его отец, генерал-лейтенант Генерального штаба Министерства обороны.
Заносчивый сноб, он привык к тому, что все его «залеты» по службе прикрывались семейной фамилией, а иногда, если случалось что-то уж совсем из ряда вон выходящее, то и непосредственно отцом... Старлей привык чувствовать себя безнаказанно, а потому и наглел с каждым днем все больше и больше. К тому, что его обычное состояние – «подшофе», все, вплоть до начальника училища, уже привыкли. И привыкли настолько, что когда случались такие «выдающиеся» дни, что он был трезв, то они уже воспринимались как целое событие. Дзюба вечно твердил: «Вечно пьян, но душою чист – офицер артиллерист!» – таким был его девиз. Правда, соблюдал он только первую его половину...
Выполнять свои офицерские обязанности он не хотел, и командиру батареи пришлось подобрать для него деятельного замкомвзвода из курсантов, такого, который мог бы «тянуть» за собой весь взвод. Им оказался курсант Андрей Ошеха... И все достижения, а взвод был лучшим в дивизионе по физической подготовке и по такой специфической дисциплине, как «Стрельба и управление огнем наземной артиллерии (СУОНА)», были именно его заслугой. Это понимали все, в том числе и Дзюба, который, кстати говоря, в этой дисциплине не понимал вообще ничего... Вот и было у них противостояние друг другу – старшего лейтенанта и сержанта... Хоть и понимал взводный, что он до сих пор «на плаву» только благодаря своему «замку», но именно это-то обстоятельство и выводило его из себя... Постоянные придирки продолжались вот уже четвертый год.
Андрей, будучи очень упрямым человеком и вместе с тем неисправимым оптимистом, научился не обращать на это внимания, понимая, что Дзюба полностью оправдал поговорку «Надевая портупею, я тупею, я тупею!». У него было единственное желание – поскорее закончить обучение в училище и постараться никогда не стать похожим на этого старлея...
Но к концу четвертого курса, когда до лейтенантских погон уже было рукой подать, общение с «взводным» стало практически невыносимым – видимо, Дзюба понимал, что найти такого же нового «замка» на следующие четыре года, который дал бы ему возможность, ничего не делая, дорасти до «капитана» и уехать, наконец-то, в Москву в Академию, поближе к папе, будет не просто трудно, а почти невозможно. Вот и измывался он над Андреем, как только мог...
... – Товарищ старший лейтенант! Сержант Ошеха по вашему приказанию прибыл! – доложил Андрей по Уставу, войдя в канцелярию.
– Где тебя носит, сержант, бля?! – рявкнул Дзюба и опрокинул в рот содержимое стакана, который он до этого держал в руке. – Почему я тебя должен разыскивать и ждать? Ты кто вообще? Сержант или Верховный Главнокомандующий, на фуй!
– Я был в законной увольнительной, которую вы же мне и подписали, товарищ старший лейтенант! Увольнительная до 20.00, а сейчас только...
– Я знаю, сколько сейчас! А душа за службу что, уже не болит, а? Что, не мог вернуться раньше, бля? Во взводе, бля, полный бардак! Стенгазета не готова! Почему? В каптерке не найдешь ни хрена! К проведению внезапного марш-броска взвод вообще не готов! А ты по городу шатаешься, сержант!
«...А сам-то ты готов к такому „марш-броску“, дебил? Или опять рядом на „уазике“ поехал бы?..» – подумал Андрей.
– Вы же знаете, я вам докладывал, товарищ старший лейтенант, что я со своей девушкой сегодня ходил в загс подавать заявление.
– Какое, на фуй, заявление! – взревел «возмущенный» командир взвода. – По блядям шатался, когда во взводе службы вообще нет!
– Я со своей девушкой подавал заявление в загс, товарищ старший лейтенант! – проговорил с нажимом Андрей.
– Знаю я эти ваши заявления, сержант! Ты первый, что ли?! Захотел поблядушку-малолетку трахнуть, а она без бумажки не дает, да? Что? Пришла весна, запели птички, набухли почки и яички?! Я вот тебе, бля, персональный марш-бросок сейчас как устрою, сразу про малолетних блядей забудешь!
И тут кровь ударила в голову Андрея, видимо, то, что сейчас сказал Дзюба, было той последней каплей, которая переполнила все же чашу его терпения.
– Это ты, козлина, только и знаешь, что по блядям таскаться! – тихо проговорил он. – А моя Тамара не блядь!!! Извинись, старлей! Сейчас! Или я тебя, как офицер офицера, вызову на дуэль!
– Что-о-о?!! – алкоголь, бродивший по организму старлея, ударил в голову. – Это ты меня на дуэль?!! Да я потомственный офицер! Мой дед был полковником царской армии! Отец – генерал! А кто ты, быдло голожопое? Да я тебя сейчас...
Он выскочил из-за своего стола и наотмашь двинул Андрея кулаком в глаз. Хорошо так двинул, аж «звездочки» полетели...
Старлей замахнулся для второго удара, но...
«Пиздец... Прощай, погоны, здравствуй, дисбат!..» – подумал Андрей.
Но дожидаться следующей оплеухи от пьяного придурка, хотя и непосредственного начальника, он не стал... Его крепкий кулак впечатался в подбородок взводного...
Дзюба такого демарша со стороны своего сержанта попросту не ожидал. Удар Андрея был, что называется, от души, да и алкоголь не позволял твердо стоять на ногах... Старший лейтенант завалился всем корпусом на свой письменный стол и уставился «бараньими глазами» на Андрея...
Эх! Ему бы поменьше пить да побольше заниматься физподготовкой, как это и положено настоящему офицеру... Дзюба вскочил на ноги и ринулся на Андрея с ревом раненного в жопу быка:
– А-а-а-а, с-сук-ка-а!
Видимо, у него сместилось что-то в голове, и он подумал, что это обычная для него драка в каком-нибудь городском кабаке. И ему очень уж хотелось наказать своего обидчика. Он схватил стул и замахнулся...
– Что ж ты не угомонишься-то, мудило! – крикнул Андрей.
Увернувшись от стула, он шарахнул, что было сил, взводного по зубам, и тот, вывалив своим телом довольно хлипкую фанерную дверь, вылетел спиной вперед в расположение батареи.
Прямо под ноги одному из преподавателей, подполковнику, который сегодня был «дежурный по училищу» и зашел в батарею проверить несение службы, зная, кто в ней сегодня «ответственный офицер»...
– Отставить! – рявкнул подполковник во весь голос. – Отставить!
И тут он увидел Андрея.
– Что происходит, товарищ сержант?!!
– Старший лейтенант на меня напал, товарищ подполковник! Пришлось защищаться...
– Ко мне!
Андрей мигом подскочил к «дежурному».
– Дыхни!
– Товарищ...
– Выполнять приказ старшего по званию, сержант!
«Все!.. Теперь точно жопа!..»
Андрей дыхнул прямо в лицо подполковника.
– Выпивал, сержант?
– Товарищ подполковник!.. Я сегодня со своей девушкой заявление в загс подал... Потом у нее дома, с родителями, выпили по бокалу шампанского за событие... Я абсолютно трезв!..
– Что ж ты, бля, Ошеха! – Этот подполковник был старшим преподавателем кафедры разведки и прекрасно знал Андрея – своего любимого ученика. – Что ж ты наделал-то, идиот?! Ты хоть понимаешь, что ты сейчас сделал?!!
– Так точно, Николай Петрович! Поставил на место подонка, который грязно оскорбил мою будущую жену!
– Ты, дурак, поставил крест на своей офицерской карьере! Вот что ты сейчас сделал! Ты хоть понимаешь, что этот генеральский сынок сейчас поднимет на уши весь Генштаб в Москве только для того, чтобы доказать, что ты, будучи пьяным, напал на офицера! Ты, сержант, сейчас молись богу, чтобы тебя просто отчислили... Ах, как жаль! Как жаль! А какой бы мог быть хороший офицер, мать твою!
Это было странно.
– Не понял?! – Андрей уставился на друга. – А че это ему от меня надо-то, Серый? Он же меня до 20.00 в увольнение отпустил! А сейчас только 19.40... Что-то случилось?
– Комбат наш приезжал, мудило, проверить несение службы в выходной день, а наш-то как раз «ответственный» сегодня...
– Ну и что? Ну, вздрючил майор его за что-то, а я-то тут при чем?
Сергей улыбнулся грустно:
– Да, как обычно...
– Что на этот раз?
– Он до приезда комбата успел бутылку какого-то винидла усосать, ну и получил от майора по самое «не балуйся» за это, понятное дело... А как комбат отвалил, наш сбегал в магазин на углу, притаранил пузырь водки, а через полчаса понеслось...
– Понятно... Водочка сверху по винишку – у всего взвода выходной пропал!.. Что было?
– Сначала решил провести марш-бросок на три кэмэ... Я же «дежурный по батарее»... Ну, построил взвод... – Сергей был одним из командиров отделений. – А его к этому времени, видать, обломало бегать... Давай проверять форму одежды, ну и тому подобную лабуду...
– Ясно...
– Стенгазету, там... Типа, где последние взводные новости... В каптерке шибуршать начал... В общем, все на ушах...
– А про меня-то что?
– Ну, типа, «Как появится, сразу ко мне в канцелярию! Я его раком ставить буду! Не хрена по бабам шастать, когда во взводе бардак!»...
– Вот же скотина!..
– Да хрен с ним! Как у вас-то, с Тамаркой?
– Заявление сегодня подали, Серега!
– Здорово! – улыбнулся тот.
– Будешь у меня свидетелем на свадьбе!
– Всегда пожалуйста! Для друга не жалко!
– А выдержишь? На кавказской свадьбе за жениха его свидетель пьет! А тут рюмками не наливают! Нет их тут! Тут вино из рога пьют! И чем ближе друг, тем больше рог!
– Значит, будешь меня под столом вылавливать, когда свалюсь!
– Выловим! Не боись, прорвемся!
Андрей одернул китель и сказал:
– Ладно... Пойду пока, посмотрю, что там наше чудило взводное...
– Ты это... Ты аккуратнее там со словами... – проговорил ему вслед Сергей. – Что-то он сегодня уже больше обычной нормы принял...
– Разберемся...
Отношения Андрея с командиром взвода, старшим лейтенантом Дзюбой, были довольно странные. Хотя... Как посмотреть...
Дзюба был одним из тех офицеров, которых в армии называли «пассажирами» или «туристами». В общем, случайный человек. Будучи «генеральским сынком», сам он служить в армии не хотел. Но этого хотел его отец, генерал-лейтенант Генерального штаба Министерства обороны.
Заносчивый сноб, он привык к тому, что все его «залеты» по службе прикрывались семейной фамилией, а иногда, если случалось что-то уж совсем из ряда вон выходящее, то и непосредственно отцом... Старлей привык чувствовать себя безнаказанно, а потому и наглел с каждым днем все больше и больше. К тому, что его обычное состояние – «подшофе», все, вплоть до начальника училища, уже привыкли. И привыкли настолько, что когда случались такие «выдающиеся» дни, что он был трезв, то они уже воспринимались как целое событие. Дзюба вечно твердил: «Вечно пьян, но душою чист – офицер артиллерист!» – таким был его девиз. Правда, соблюдал он только первую его половину...
Выполнять свои офицерские обязанности он не хотел, и командиру батареи пришлось подобрать для него деятельного замкомвзвода из курсантов, такого, который мог бы «тянуть» за собой весь взвод. Им оказался курсант Андрей Ошеха... И все достижения, а взвод был лучшим в дивизионе по физической подготовке и по такой специфической дисциплине, как «Стрельба и управление огнем наземной артиллерии (СУОНА)», были именно его заслугой. Это понимали все, в том числе и Дзюба, который, кстати говоря, в этой дисциплине не понимал вообще ничего... Вот и было у них противостояние друг другу – старшего лейтенанта и сержанта... Хоть и понимал взводный, что он до сих пор «на плаву» только благодаря своему «замку», но именно это-то обстоятельство и выводило его из себя... Постоянные придирки продолжались вот уже четвертый год.
Андрей, будучи очень упрямым человеком и вместе с тем неисправимым оптимистом, научился не обращать на это внимания, понимая, что Дзюба полностью оправдал поговорку «Надевая портупею, я тупею, я тупею!». У него было единственное желание – поскорее закончить обучение в училище и постараться никогда не стать похожим на этого старлея...
Но к концу четвертого курса, когда до лейтенантских погон уже было рукой подать, общение с «взводным» стало практически невыносимым – видимо, Дзюба понимал, что найти такого же нового «замка» на следующие четыре года, который дал бы ему возможность, ничего не делая, дорасти до «капитана» и уехать, наконец-то, в Москву в Академию, поближе к папе, будет не просто трудно, а почти невозможно. Вот и измывался он над Андреем, как только мог...
... – Товарищ старший лейтенант! Сержант Ошеха по вашему приказанию прибыл! – доложил Андрей по Уставу, войдя в канцелярию.
– Где тебя носит, сержант, бля?! – рявкнул Дзюба и опрокинул в рот содержимое стакана, который он до этого держал в руке. – Почему я тебя должен разыскивать и ждать? Ты кто вообще? Сержант или Верховный Главнокомандующий, на фуй!
– Я был в законной увольнительной, которую вы же мне и подписали, товарищ старший лейтенант! Увольнительная до 20.00, а сейчас только...
– Я знаю, сколько сейчас! А душа за службу что, уже не болит, а? Что, не мог вернуться раньше, бля? Во взводе, бля, полный бардак! Стенгазета не готова! Почему? В каптерке не найдешь ни хрена! К проведению внезапного марш-броска взвод вообще не готов! А ты по городу шатаешься, сержант!
«...А сам-то ты готов к такому „марш-броску“, дебил? Или опять рядом на „уазике“ поехал бы?..» – подумал Андрей.
– Вы же знаете, я вам докладывал, товарищ старший лейтенант, что я со своей девушкой сегодня ходил в загс подавать заявление.
– Какое, на фуй, заявление! – взревел «возмущенный» командир взвода. – По блядям шатался, когда во взводе службы вообще нет!
– Я со своей девушкой подавал заявление в загс, товарищ старший лейтенант! – проговорил с нажимом Андрей.
– Знаю я эти ваши заявления, сержант! Ты первый, что ли?! Захотел поблядушку-малолетку трахнуть, а она без бумажки не дает, да? Что? Пришла весна, запели птички, набухли почки и яички?! Я вот тебе, бля, персональный марш-бросок сейчас как устрою, сразу про малолетних блядей забудешь!
И тут кровь ударила в голову Андрея, видимо, то, что сейчас сказал Дзюба, было той последней каплей, которая переполнила все же чашу его терпения.
– Это ты, козлина, только и знаешь, что по блядям таскаться! – тихо проговорил он. – А моя Тамара не блядь!!! Извинись, старлей! Сейчас! Или я тебя, как офицер офицера, вызову на дуэль!
– Что-о-о?!! – алкоголь, бродивший по организму старлея, ударил в голову. – Это ты меня на дуэль?!! Да я потомственный офицер! Мой дед был полковником царской армии! Отец – генерал! А кто ты, быдло голожопое? Да я тебя сейчас...
Он выскочил из-за своего стола и наотмашь двинул Андрея кулаком в глаз. Хорошо так двинул, аж «звездочки» полетели...
Старлей замахнулся для второго удара, но...
«Пиздец... Прощай, погоны, здравствуй, дисбат!..» – подумал Андрей.
Но дожидаться следующей оплеухи от пьяного придурка, хотя и непосредственного начальника, он не стал... Его крепкий кулак впечатался в подбородок взводного...
Дзюба такого демарша со стороны своего сержанта попросту не ожидал. Удар Андрея был, что называется, от души, да и алкоголь не позволял твердо стоять на ногах... Старший лейтенант завалился всем корпусом на свой письменный стол и уставился «бараньими глазами» на Андрея...
Эх! Ему бы поменьше пить да побольше заниматься физподготовкой, как это и положено настоящему офицеру... Дзюба вскочил на ноги и ринулся на Андрея с ревом раненного в жопу быка:
– А-а-а-а, с-сук-ка-а!
Видимо, у него сместилось что-то в голове, и он подумал, что это обычная для него драка в каком-нибудь городском кабаке. И ему очень уж хотелось наказать своего обидчика. Он схватил стул и замахнулся...
– Что ж ты не угомонишься-то, мудило! – крикнул Андрей.
Увернувшись от стула, он шарахнул, что было сил, взводного по зубам, и тот, вывалив своим телом довольно хлипкую фанерную дверь, вылетел спиной вперед в расположение батареи.
Прямо под ноги одному из преподавателей, подполковнику, который сегодня был «дежурный по училищу» и зашел в батарею проверить несение службы, зная, кто в ней сегодня «ответственный офицер»...
– Отставить! – рявкнул подполковник во весь голос. – Отставить!
И тут он увидел Андрея.
– Что происходит, товарищ сержант?!!
– Старший лейтенант на меня напал, товарищ подполковник! Пришлось защищаться...
– Ко мне!
Андрей мигом подскочил к «дежурному».
– Дыхни!
– Товарищ...
– Выполнять приказ старшего по званию, сержант!
«Все!.. Теперь точно жопа!..»
Андрей дыхнул прямо в лицо подполковника.
– Выпивал, сержант?
– Товарищ подполковник!.. Я сегодня со своей девушкой заявление в загс подал... Потом у нее дома, с родителями, выпили по бокалу шампанского за событие... Я абсолютно трезв!..
– Что ж ты, бля, Ошеха! – Этот подполковник был старшим преподавателем кафедры разведки и прекрасно знал Андрея – своего любимого ученика. – Что ж ты наделал-то, идиот?! Ты хоть понимаешь, что ты сейчас сделал?!!
– Так точно, Николай Петрович! Поставил на место подонка, который грязно оскорбил мою будущую жену!
– Ты, дурак, поставил крест на своей офицерской карьере! Вот что ты сейчас сделал! Ты хоть понимаешь, что этот генеральский сынок сейчас поднимет на уши весь Генштаб в Москве только для того, чтобы доказать, что ты, будучи пьяным, напал на офицера! Ты, сержант, сейчас молись богу, чтобы тебя просто отчислили... Ах, как жаль! Как жаль! А какой бы мог быть хороший офицер, мать твою!