Неизвестен Автор. Кризис (Флот - 6)

   - Я выстрелил четыре раза. Четверо упали, - сказал Имани. - Я целился туда, где было бы сердце у оленя.
   - Я выстрелил всего трижды. Думаю, мозг у них в голове. Первому я попал в голову, и он немедленно рухнул. Второму я стрелял в верхнюю часть корпуса, он упал, но потом поднялся. Третьему я метил в нижнюю часть, в плечо. У меня не было времени поглядеть, что с ним сталось.
   - Итак, мы убили или ранили десятерых, - подвела итог Берк. - А всего я насчитала тридцать пять.
   - У тебя острый глаз, - заметил Имани.
   - Значит, осталось больше двух дюжин, даже если все, в кого мы попали, выведены из строя, - сказал Стоун. - Но в следующий раз так легко нам не подобраться.
   - Назад к пшеничному полю? - спросила Берк.
   Имани кивнул.
   - У меня есть шесть взрывчатых ракет. Если они покажутся днем, мы можем подстрелить еще парочку.
   - А если они поторопятся и доберутся до места в темноте? - спросил Стоун.
   - Тогда нам придется придумать что-нибудь еще, - пожал плечами Имани.
   Косанцы были не такими уж дураками. Они совершили огромную ошибку, оказавшись в лощине. Но не склонны были повторять ее, углубляясь всей частью в пшеничное поле высотой по колено. Они достигли поля, когда солнце было уже высоко, но даже тогда решили оставаться под прикрытием деревьев.
   - Что скажете? - спросил Стоун.
   - Возможно, они обойдут поле с фланга или установят пушку и чуть что откроют огонь, - предположила Берк.
   - Мы не можем образовать цепь, нас только трое, - заметил Стоун.
   - Тогда уходим, - сказал Имани.
   Человек, нидиец и халианин наблюдали из леса, как косанцы с опаской приближались к монастырю. Четвероногие готовились встретить сопротивление, но его не будет.
   Своими острыми глазами Берк разглядела, что двое косанцев несли крупнокалиберные огнеметы - достаточно мощные, судя по крепившимся к ним силовым установкам; несколько солдат водили вокруг себя какими-то сенсорами - возможно, это были теплолокаторы.
   Никаких следов убитых или раненых.
   - Должно быть, косанцы решили, что напавшие на них отправились за подкреплением, так что долго они здесь не задержатся.
   - Да, - отозвался Имани, - нам придется заняться ими прежде, чем они уйдут или разделятся.
   - Задача не из легких, - заметила Берк.
   - Возможно, и не такая трудная, если те мечи, что они носят, означают, что им знакомы понятия воинской чести.
   Берк и Стоун посмотрели на Имани.
   - Ты убийца, - обратился старик к Берк. - Ты должна знать, какой самый легкий способ попасть в цель.
   Берк понимающе кивнула.
   Стоун оказался не таким сообразительным:
   - Ты знаешь, как можно перебить такую уйму тяжеловооруженных солдат тем оружием, что у нас есть?
   - Да, если мне удастся заполучить одно из их лазерных ружей.
   - Мне кажется, что лазером их не возьмешь, разве что рвануть само ружье. Я считаю, наше оружие не хуже.
   - Ты не совсем прав.
   Часовой нервничал, и его можно было понять. Он семенил на виду возле самой крайней пристройки. Если у часового был сенсор - а они решили считать, что у него есть все, - косанец должен был настроить его на массу халианина. Берк и Стоун были еще тяжелее, значит, сенсор среагирует и на них. Эта штука должна иметь радиус действия по меньшей мере пятьдесят метров. Так что нечего и думать подкрасться незаметно. К тому же косанец выбрал открытую площадку и легко заметил бы всякое движение между лесом и монастырем. От опушки до часового не меньше двухсот метров. Слишком далеко даже для воздушного ружья.
   Значит, необходимо незаметно подобраться на расстояние выстрела.
   Стрелять доверили Берк. Таким образом, отвлекать часового, пока она подберется достаточно близко, предстоит Стоуну и Имани.
   План предельно прост.
   Стоун появится с одной стороны и будет служить косанцу мишенью человек настоял, чтобы эту роль доверили ему. А пока он отвлекает внимание часового, на позицию с противоположной стороны выйдет Берк.
   Стоун полз на животе по липкой от дождя земле, Имани наблюдал за монастырем. Когда до солдата оставалось всего тридцать метров, Стоун поднялся и замер, предоставив локатору засечь его.
   Сенсор часового запищал, тот резко повернулся и вскинул лазерное ружье.
   Стоун камнем повалился в траву.
   Потеряв цель, косанец с ружьем наизготовку сделал несколько шагов вперед.
   Берк выскочила из-за деревьев и бросилась к часовому.
   Стоун вскочил и снова упал в траву.
   Косанец выстрелил.
   Луч беззвучно пронесся над распростертым телом Стоуна всего в каких-нибудь десяти сантиметрах над целью. Воздух раскалился. Человеку показалось, что его опалило огнем. Слишком близко.
   Косанец двинулся к Стоуну, готовый стрелять во все, что пошевелится. Давай, Берк!
   Берк поняла, что не успевает. Она бросилась на землю и прицелилась. Задержав дыхание, прищурилась и спустила курок. Она целилась поверх головы часового. Отдача тяжело ударила в плечо. Берк посмотрела на цель.
   Плечи косанца дернулись, он выронил ружье и схватился за спину. Попала! На добрых полметра ниже места, куда целилась, но все же попала. Целься она ему в спину, угодила бы прямо в задницу. Забавно, какие мысли приходят в голову в минуты сильного стресса!
   Стоун поднялся и понесся к раненому косанцу, на бегу стреляя из дротикового пистолета. Одна из иголок пробила кожу. Часовой в судорогах повалился на землю.
   Стоун схватил лазерное ружье и побежал к Берк. Показался Имани, для старого халианина он бежал довольно быстро. Берк повернулась и бросилась назад, к лесу.
   Ружье было с кодом. Если спускового крючка коснется чужая рука, взорвется батарея лазера. От незадачливого стрелка останется радиоактивный кратер двадцати метров в поперечнике и двух в глубину.
   Батарею можно было снять, но только вместе со спусковым механизмом.
   Имани извлек смертоносную батарею и спрятал ее в мешок, который пристегнул к поясу.
   - Медлить нечего, - сказал он и двинулся вперед, отбросив в сторону бесполезное ружье косанца.
   Берк и Стоун шли в нескольких шагах позади.
   - Так вот что он имел в виду, когда говорил о лучшем способе убить кого-нибудь, - сказал Стоун.
   - Да, убить другого совсем просто, если ты согласен умереть вместе с ним.
   - Он мог бы меня кое-чему научить, - покачал головой Стоун.
   - Разве он даже сейчас не учит тебя?
   Стоун на мгновение задумался.
   - Пожалуй, ты права.
   Когда они подошли к монастырю, Имани закричал:
   - Есть ли у вашей расы хоть какое-нибудь представление о чести?
   Появились косанцы с оружием наизготовку.
   - Они будут дураками, если попадутся на это, - пробормотал Стоун.
   - Они уже дураки, раз служат другим, - отозвалась Берк.
   - Мы здорово рискуем.
   - Не особенно, - ответил Имани. - Я знаю их, потому что знаю свою расу. Мы были рабами одних и тех же хозяев.
   - Кто бросает вызов чести косанцу?! - раздался хриплый голос, говоривший на халианском военном наречии.
   - Я, Имани Халианский, и я уже убил нескольких тварей твоей расы.
   Кое-кто из солдат хотел открыть огонь, но говоривший знаком остановил их.
   - И ты пришел, чтобы сдаться?
   - Нет. Я хочу сразиться один на один с самым храбрым из вас. Или те мечи, что вы носите, годятся лишь отковыривать дерьмо, прилипшее к вашим лапам?
   - К чему вся эта глупость?
   - Если я возьму верх, вы убираетесь из нашего мира.
   - А если нет?
   - Тогда я мертв, и меня не касается, что вы станете делать.
   - А что с твоими инопланетными друзьями?
   - Мне нет до них дела, - пожал плечами Имани.
   - Ты же не думаешь, что они действительно уберутся, правда? - тихонько спросил Стоун.
   - Конечно, нет, - отозвался Имани. - Ты бы убрался? Нет, но поединок даст им возможность изрубить меня на кусочки. Я наверняка посчитал бы, что искромсать убийцу моих товарищей гораздо приятнее, чем попросту пристрелить. Они могли бы заподозрить ловушку, но им не терпится пустить в ход свои клинки, я знаю.
   - Бросьте оружие! - приказал вожак.
   Трое повиновались.
   - Есть здесь кто-нибудь, кроме вас троих?
   - Нет.
   - Тогда иди и готовься встретить свой конец, дурак. Я сам прирежу тебя.
   Имани сделал шаг вперед. Стоун положил руку на его покрытое шерстью плечо:
   - Да сопутствуют тебе боги, Кьедэ.
   - Я не знаю этого слова.
   - На одном из древних языков Земли это означает "брат", - он взглянул на Берк, - или "сестра".
   Имани и Берк кивнули, короткое прощание воинов.
   Вблизи косанцы не кажутся привлекательнее, отметил Стоун, а пахнут они, как старые ботинки, которые слишком долго пролежали в сыром сундуке.
   - У тебя есть клинок? - спросил вожак косанцев, вытащив свой меч и разминая плечи.
   - Я буду драться этим, - ответил Имани, выхватив свои ножи. Он показал клыки и отскочил назад.
   - Сделайте круг, - приказал косанец своим солдатам.
   Откуда Имани знал, что они поступят именно так? Просто потому, что они были стадными животными?
   - Смотрите за теми двумя. - Вожак кивнул в сторону Стоуна и Берк. - И следите, чтобы не появился кто-нибудь еще.
   Казалось сверхъестественным, как Имани мог все это угадать.
   - Они будут наблюдать за поединком, - говорил он, разбирая лазерное ружье. - Что бы ни произошло, они будут следить за нами, особенно когда я пущу ему кровь. Будьте наготове. Через десять секунд после первого удара, не больше.
   Берк и Стоун оказались под охраной двух солдат. Но часовым не было дела до этой парочки, все взгляды были прикованы к сражающимся.
   Они кружили на месте. И Стоун заметил, как хорошо, уверенно, почти скользя, двигается косанец. По тому, как он обращался с мечом - слегка изогнутым стальным клинком около метра длиной, - было видно, что он опытный боец.
   Косанец сделал выпад и взмахнул мечом. Быстро, но не быстрее, чем человек... или халианин.
   Имани пригнулся и отразил удар ножом. Сталь лязгнула о сталь.
   По толпе пробежал возбужденный шепот.
   Косанец отскочил назад и снова занял оборонительную позицию.
   - Отлично! - сказал он. - Это будет не просто резня.
   - Ну, здесь ты ошибаешься, - отозвался Имани. Он ринулся вперед, одним ножом отразил рубящий удар сверху, а вторым клинком нанес легкий укол.
   Техника Имани, как заметил Стоун, была безупречна. Всего лишь укол, когда можно с легкостью вогнать в косанца нож по самую рукоятку. Но цель халианина была в другом.
   Столпившиеся солдаты загудели еще громче.
   - Десять, - тихонько сказала Берк. - Девять. Восемь. Семь.
   Выведенный из себя косанец сделал выпад. Стоун видел, что конвой поглощен схваткой.
   - Давай! - бросил он.
   Берк и Стоун едва заметно попятились. Никто не обратил внимания. Они повернулись и бросились прочь. Один из солдат заметил их бегство, он что-то сказал, но Стоун так и не разобрал, что именно.
   - Три... два... один... - кричала Берк, легко обгоняя Стоуна.
   - Прощай, Кьедэ, - прошептал человек.
   Мир почернел, прежде чем до них донесся звук, и Стоун потерял сознание. Слишком близко...
   Когда он очнулся, то встретил птичий взгляд Берк. Голова болела, к горлу подступала тошнота.
   - Тебя ударило куском дерьма, - сказала она, указывая на что-то.
   Неподалеку на земле валялась изуродованная голова косанца.
   - Сработало, - сказал Стоун.
   - Да, некоторые пережили взрыв. - Она похлопала по ножу, который висел у нее на перевязи. - Я их прикончила.
   - Наш брат был до конца предан своему искусству, - вздохнул Стоун. - Я мог бы многому у него научиться.
   - Ты научился умирать. Не это ли самое главное?
   Она была права.
   - Что дальше? - спросил он.
   - Я возвращаюсь в свой родной мир. У меня есть обязанности. А ты?
   - Меня нигде не ждут, - покачал головой Стоун.
   Какое-то время она сидела молча, глядя на все еще дымящийся кратер позади.
   - Я подумывала о том, чтобы расширить нашу Гильдию, - сказала она. Как это сделал мой отец, приняв туда женщин. Он понял, что нам нужны перемены, что нельзя позволить таланту пропадать даром.
   - В Гильдии Без Гнезда никогда не было чужаков.
   - Будут, - сказала она, - тебе же нравится такая работа, Кьедэ?
   - Конечно. А что, собственно, ты там делаешь, сестра?
   "Интересно, - подумал он, - что я сказал такого смешного?"
   ИНТЕРЛЮДИЯ
   Никакого военного кодекса у Флота Семейств не было. Зато за плечами было несколько столетий традиционного образа жизни - необычайно жестокого и мстительного. Исключительная концентрация власти в руках глав семейств естественно привела к тому, что массовые казни стали не исключением, а скорее правилом и старшим офицерам вменялось в обязанность вести дневник Только так они могли в случае необходимости доказать свою правоту.
   Поскольку Альянс сосредоточил все силы вокруг Халии, главы семейств уже осознали необходимость использования всех ресурсов. И они решили использовать роботов, оставшихся со времен распада империи. Стоили они, конечно, немало, но такие военные роботы в самом деле весьма эффективно выполняли свои разрушительные функции. Впрочем, можно было попытаться нанять представителей других рас из соседних скоплений. Эта идея провалилась, во-первых, из-за неизменно повторявшихся набегов халиан, а во-вторых, из-за отсутствия у потенциальных союзников всякого желания ввязываться в войну на стороне тех, чья победа в конечном итоге более чем проблематична.
   Поскольку Синдикат контролировал все скопление, одним из основных источников пополнения для Флота и Пехоты Семейств стали многочисленные негуманоидные расы, давно находившиеся под их влиянием. Правда, большинство этих рас угнеталось столь сильно, что их представители вряд ли еще сохраняли способность нести армейскую службу. К тому же их физиология настолько своеобразна, что эффективно включить их в состав сил Синдиката оказалось слишком трудно даже технически.
   Успехи Семейства Флейш в развитии примитивных косанцев побудили другие, более развитые Семейства повторить их эксперименты. В результате Семейство Шлайн задалось целью сделать дашанков - невысоких, но крепко сложенных гуманоидов - более кровожадными и неистовыми, чтобы уравновесить успехи других семейств в рекрутировании воинов из примитивных рас. Дашанки технически несколько более развиты, чем другие гуманоиды, а следовательно, могли использовать против людей более сложные системы вооружения - и даже космические корабли. После недолгого упрямства вся раса стала с энтузиазмом помогать Семейству Шлайн в его военных приготовлениях. Лидеры дашанков - или просто шанков - обеспечивали поставку неплохо подготовленных новобранцев в огромных количествах. Престиж семейства Шлайн был снова восстановлен. Так что когда была собрана огромная армада, чтобы "нейтрализовать" Халию, командовать ею был назначен адмирал из семейства Шлайн.
   Культура дашанков, совершенно не интересовавшая Семейства, базировалась на принципах чести и институте кровной мести. Кроме того, это была очень прагматичная раса, и ее герои жили одной лишь ненавистью и жаждой мщения. В их мифологии центральное место занимали легенда о Семнадцати Рожьерах. Род Рожье был согнан со своих земель и практически полностью уничтожен враждебным кланом. Но через семнадцать поколений Рожьеры восстановили утраченное могущество и нанесли ответный сокрушительный удар. Вражеский клан был вырезан до последнего человека. Древние земли вновь вернулись к роду Рожье.
   Совершенно случайно вышло так, что с тех пор как корабли Семейства Шлайн впервые прибыли на планету дашанков, прошло как раз семнадцать поколений. На кораблях, перевозивших пехоту дашанков, вернулось меньше половины солдат. Большинство подразделений имели смешанный состав и состояли как из шанков, так и из косанцев. Как правило, это были потрепанные остатки подразделений, неспособные к боевым действиям.
   Челси Квин Ярбро. ТАРНХЕЛЬМЫ
   Оставалось только три месяца, или семьдесят восемь дней. И закончится для него станция четвертого класса со всеми удобствами, какие можно ожидать от грузового терминала, не будет ужасной планеты с отвратительными аборигенами, которые почти никогда не ели людей - все пройдет, как кошмарный сон. Кин Трэверз уставился в огромный иллюминатор станции на осточертевший пейзаж - ровное, без всяких деталей пространство, поросшее мхом; оно внезапно обрывалось у острых, похожих на колосья образований, видимо, что-то вроде деревьев. На самом деле это были не деревья, а колонии симбиотических микроорганизмов, которые на эволюционной лестнице планеты занимали промежуточное место между животными и растениями. Вдалеке виднелась горная гряда, а за ней сверкали уже привычные вечерние отблески грозы и зигзаги молний. Трэверз глубоко вздохнул и мысленно спросил себя, как же ему все-таки удалось прожить здесь уже два года и семь месяцев?
   - Вскоре вам предстоит возвратиться на Данегельд, - сказал его инспектор, которому предстояло стать менеджером - как только Трэверз покинет станцию. Хотя он был не настолько усерден, чтобы ожидать его ухода, так как любил эти места ничуть не больше, чем сам Трэверз.
   - Отлично, - сказал Трэверз, прислушиваясь, как где-то неподалеку Тарнхельм схватил одно из отвратительных созданий, составлявших добрую половину диеты Тарнхельмов: нечто среднее между дикобразом и жуком-оленем, но при этом размером в половину взрослого человека. Обычно эти твари прятались в укрытиях, особенно по вечерам, когда Тарнхельмы были особенно активны.
   - Мне казалось, вы будете рады вернуться домой, - сказал инспектор, ничем не выказывая радости по этому поводу.
   - Я буду рад оказаться где угодно, лишь бы отсюда смотаться, - поправил его Трэверз.
   Никто не любил Ошибку Сиггирта - само название станции давало полное и абсолютно верное представление о ней. Для планеты, находившейся за пределами скопления, это было еще мягко сказано; она так и осталась слабым отзвуком тех времен, когда Хаакон Сиггирт пытался превратить Синдикат в межзвездную торговую империю, наподобие древней легендарной Ганзы. В Совете Директоров все были согласны с тем, что Ошибка Сиггирта полностью бесполезна, концентрация минералов очень небольшая, здесь практически нет ресурсов, которые стоило бы экспортировать, да и как торговый центр она тоже никуда не годилась.
   Но только не для Тарнхельмов.
   - Встреча с главой Бешеных Тарнхельмов назначена на вечер, - сказала Рейган Кейр, программист станции; - Сеньор Восковой Тарнхельм вчера согласился на это. По крайней мере вы сможете поставить это себе в заслугу.
   - Ну что же, если они и в самом деле собираются показаться нам на глаза, это произойдет действительно впервые, - сказал Трэверз, скрестив руки на груди. Затем он перевел взгляд на инспектора. - Бешеные Тарнхельмы, должно быть, лучшие из лучших Тарнхельмов, хотя кто может знать наверняка? Если они все прибудут на встречу, то это и в самом деле станет значительным достижением, которым можно по праву гордиться. Как ты оцениваешь наши шансы, а, Кройдон?
   - Кто знает? - отозвался инспектор. - Бешеный Пять и Бешеный Девять заключили договора с нами, а Шестой и Четырнадцатый всерьез обсуждают такую возможность, так как эго может повернуть ситуацию в их пользу. Это, считай, уже половина командиров эскадронов - если только они вызовут свои так называемые эскадроны, - сброд, да и только. Им известно о наших контактах с Песочными Тарнхельмами, а также с Пыльными, и я должен проинформировать вас, что они вполне удовлетворены нашим исполнением всех пунктов договора, по крайней мере это полезно для четырех Бешеных, считающих себя стоящими намного выше Песочников и Пылевиков. Таким образом, можно сделать вывод, что офицеры на нашей стороне. Правда, мне неизвестна позиция Главного Бешеного Тарнхельма.
   - Надеюсь, вскоре мы узнаем о ней, - сказал Трэверз и уставился в окно тяжелым взглядом.
   Среди двадцати независимо-подвижных форм жизни, которые можно было устойчиво выделить, лишь Тарнхельмы представляли какой-то интерес и ценность. Они были хищниками, охотились в одиночку, внешне выглядели - в те редчайшие моменты, когда их можно было видеть вообще - наподобие мантов из морей Старой Земли, но намного больше, ростом почти с человека, когда их веера-крылья опускались. У них также был двойной спинной хребет по обе стороны от спинного гребня. Маленькие лица, теряющиеся в кольцах перьев вокруг шеи, были мягкими и сморщенными, как гнилые яблоки. Для общения они использовали сложный язык, почти полностью состоявший из употребляемых в качестве прилагательных фраз; письменность представляла собой жесткую последовательность, описывающую предписанные действия: убей все, кроме твоя кровь, твой босс и кровь твоего босса, и съешь, если можешь. И еще: они отвратительно пахли горелой чечевицей.
   - Их интерес вселяет некоторую надежду, - сказал Кейр.
   Трэверз вновь повернулся к окну и прищурившись посмотрел на небо.
   - Как по-вашему, они наблюдают за нами? - спросил он.
   - Кто его знает? Зачем им это нужно? - переспросил Кройдон. - Даже если это и так, большого смысла в этом нет. О Тарнхельмах начинаешь беспокоиться только тогда, когда сам можешь видеть их. - Он присел на краешек подоконника. - Пошли. Пора ужинать. Сколько в окно ни пялься, делу это не поможет.
   - Не верю я им, - сказал Трэверз; он не доверял им с того самого момента, как впервые принял пост на Ошибке Ситтирта. - Они заставляют меня нервничать.
   - Возможно, то же самое они могли бы сказать и о тебе. Примитивные существа вообще больше склонны нервничать, чем высокоразвитые, - произнес Кройдон, заказав ударом кулака горячий чай. - Лепешки или пирожные? поинтересовался он.
   Рейган Кейр откинула свои огненно-рыжие волосы назад.
   - Пирожные, - сказала она, - небольшие и не замороженные. - Она передвинула кресло и уселась в него рядом с Кройдоном.
   Менеджер позволил уговорить себя.
   - Почему бы и нет? - громогласно произнес он, решив что постоянно активированные системы не отреагируют без его замечания. Дома, где никто не имел представления об опустошающем одиночестве на Ошибке Сиггирта, любое недовольство рассматривалось с подозрением. Трэверз выбрал одно из глубоких кресел и двинул его ближе к столу, на котором находилась полость выходного устройства.
   - Крепкий чай, такой, как я люблю, - заказал он и одарил присутствующих самодовольной улыбкой. - Вы еще не почувствовали, какой у него вкус?
   Этикет станции требовал, чтобы по крайней мере один раз в день он разделял трапезу вместе со своими ближайшими помощниками; остальные пятьдесят три сотрудника не требовали такого внимания.
   - Похож на настоящий, - уклончиво ответила Кейр.
   - Откуда вы можете знать? - спросил Трэверз. - Прежде такой крепкий чай был популярен на Старой Земле, и тогда он был совсем иным. - Он вообще редко снисходил до пояснений, и теперь сам удивился своим словам - пока ему не пришло в голову, что это помогает ему прогнать из головы прочь всякие мысли о Тарнхельмах.
   - Сейчас уже ничего нельзя установить, - сказал Кройдон. - Конечно, скорее всего он изменился. Вроде бы его пили тогда с молоком и сливками, но кто знает, что имели в виду под этими словами? Какое молоко? Предки не удосужились объяснить нам это. - Он нажал еще несколько кнопок. - Мы тут поймали несколько тварей для Тарнхельмов: им тоже нужен пряник.
   - Ненавижу эту дрянь, - с отвращением произнесла Кейр.
   - Я тоже, - с жаром согласился Кройдон, что с ним случалось очень нечасто. - Смертоносные, вонючие, отвратительные, ужасные создания. Иногда мне кажется, что я сбежал бы отсюда любой ценой. Всегда удивляюсь - почему бы нам просто не загнать их всех на корабль, закрыть его и отправить прямой дорогой на солнце - это или какое-нибудь иное.
   - Тарнхельмов? - удивленно произнес Трэверз и быстро обернулся, как если бы главный дворецкий опрокинул свой чай. Он совсем не хотел, чтобы по станции поползли слухи о тайных желаниях Кейр и Кройдона, хотя и полагал, что пресечь все спекуляции на эту тему, наверное, уже слишком поздно. Изменить их отношение к здешнему миру скорее всего невозможно, и с его стороны было бы непростительной глупостью пытаться сделать это.
   - Да нет, я имела в виду этих тварей проклятых. И еще пресмыкающихся. И еще качающихся. - Она вновь махнула головой, сильно нервничая. Оглянувшись через плечо и посмотрев в окно, она стала внимательно созерцать свой прибор с чаем. - Мне кажется, я не отказалась бы от лимона, - внезапно переменила она тему, как всегда поступала в подобных случаях. - И еще попросила бы Чамбуло доставить доклад мне в кабинет до того, как произойдет что-то непоправимое.
   - Отлично, программист.
   - Это самое плохое место для дикой жизни, - сказал Трэверз, пытаясь свести все к шутке. - Уроды, змеи, качающиеся, быстроногие - настоящий паноптикум всех мыслимых ужасов.
   - А я хотел бы Синкват-Квай кофе, - попросил Кройдон. - С этим замечательным сыром с Иммерика. - Он оказывал явное предпочтение продуктам с аляповато-безвкусной планеты гедонистов, с которой вышла как минимум треть всех бакалейщиков Синдиката. - Не правда ли, лучше Синкват-Квай кофе нет ничего на свете?
   - Конечно, инспектор, - согласился Харрингтон, принимаясь за чай.
   - Тарнхельмы все равно вскоре будут наши, - сказал Харрингтону Трэверз, хотя главный дворецкий знал это и без него. - Нам нужно поймать несколько самых аппетитных зверей для них, а возможно, и одного-двух быстроногой, только не чересчур свирепых. Я думаю, что они не растерзают за это нашу станцию еще до того, как мы установим кооперацию с Тарнхельмами. Они не едят уки, а?
   - Полагаю, что нет, - сказал Харрингтон. - А было бы неплохо.