Неизвестен Автор. Кворн

   Ул Кворн вздохнул. Было бы лучше, если бы он не помнил так много. Но он не мог подавить ни знаний, ни воспоминаний. Они переполняли его, пробужденные к жизни пищей, в которой он плавал.
   Рядом с ним рос его потомок. Плод всегда быстро растет в благоприятных условиях, а эти были просто идеальными. Вскоре он станет таким же большим, как сам Кворн. И все-таки он никогда не сможет стать чем-то более развитым, чем просто младенец. Он не может достичь зрелости, не обменявшись семенной плазмой с другим младенцем Живущих. А его тут не было.
   Он будет расти и расти, потому что над его клетками не было контроля зрелости. Он останется наполовину чувствительным куском плоти, который никогда не достигнет совершенства. Со временем он будет опасен. Когда он уничтожит запас пищи, он под влиянием животного голода набросится на Кворна. Он не поймет, что тот - его отец, а если и поймет, то ему это будет все равно. Младенец крайне эгоистичен, и в его ограниченном мире его желания - это самое главное.
   Кворн спокойно рассматривал эту ситуацию.
   Было ясно, что ему нужно выбраться из этой ловушки до того, как потомок убьет его. Но он не мог придумать, как избежать контакта с ядовитым металлом. Теперь он узнал его. Это был элемент с двенадцатью протонами в ядре, легкий металл, редко употреблявшийся Живущими даже в их лучшие времена из-за его способности быстро окисляться и при нагревании вспыхивать ярким пламенем. И тут он с потрясением понял, что эта конструкция - не что иное, как гигантский факел!
   Зачем ей была придана именно такая форма? Какова ее функция? Почему она не говорила с тех пор, как разразилась потоком нечленораздельного стрекотания перед тем, как втянуть его вовнутрь? С того времени, как Кворн попал в этот резервуар, наполненный пищей, механизм молчал, лишь откуда-то сверху доносилось щелканье и жужжание. У него возникло странное впечатление, что машина накапливала информацию о нем и о его поведении внутри резервуара.
   Внезапно она заговорила. Из нее понеслись загадочные слова, пронизывая Кворна крошечными иглами звуков. Интенсивность и скорость передачи оглушили его. Он еще вздрагивал и после того, как передача оборвалась так же резко, как и началась.
   В тишине, которая последовала за этим, Кворн попытался восстановить в памяти последовательность звуков. Слова не были похожи ни на что, что он когда-либо слышал. Это не был язык ни прошлого, ни настоящего Живущих. Он имел течение и строение неорганического происхождения. Это был язык механический язык, продукт механического интеллекта, который записывает и говорит, но не думает. У Живущих когда-то были такие машины.
   Как это начиналось? Сначала был слабый предварительный голос, почти беззвучный. Он произнес одно слово. Возможно, если передать его, будет получен ответ. Настроив свой голос на ту же волну и интенсивность, он воспроизвел слово настолько хорошо, насколько смог его запомнить.
   И голос начал говорить опять.
   Кворн трепетал от возбуждения. Механизм заставляло говорить что-то, что находилось за его пределами. Он был в этом уверен. Так же, как и в том, что машина записывала информацию о нем и о его потомке. Но кто - или что - получает запись? И зачем?
   Это могло бы быть замечательной темой для размышления, подумал Кворн. Но для этого будет время позднее. Немедленной потребностью было выбраться отсюда. Запас пищи уже значительно уменьшился, и его потомок приобретал угрожающие размеры. Ему нужно было поспешить с побегом, если он собирался убегать. И нужно было предпринять что-то касательно его собственного роста. Он уже достиг опасных размеров и находился на шаткой грани следующего разделения. Этого нельзя было допустить.
   С сожалением он начал подтягивать набухшие клетки мантии и подкладки ко внутренней поверхности, формируя из них защитный слой возле семенной плазмы и поглощающих клеток. Для удовлетворения возникающих потребностей ему будет достаточно поверхностного поглощения, его тело сможет сохранить наивысшее энергетическое накопление. Но желание есть и размножаться было почти непреодолимым. Его тело кричало на него за то, что он отрицал право, которое ему дала пища. Но Кворн сумел противиться требованиям своей плоти, пока не утихли неистовые желания клеток.
   Около него физическими ощущениями пульсировал его потомок. Кворн завидовал ему, даже жалея его. Бедное бессознательное существо годится лишь как средство для выполнения его побега. Но оно было непригодно ни для чего другого. Потомок был слишком большим и слишком глупым для того, чтобы выжить во внешнем мире. Кворн выделил сеть нитеподобных псевдоотростков и стал исследовать резервуар, в котором он находился. Он не нашел ничего интересного, кроме отверстия, откуда свисали волокна, одно из которых и доставило его сюда. В нескольких местах структура поверхности стенок отличалась, возможно, это были чувствительные элементы записывающего устройства. Он затрепетал от удовлетворения. В верхней части резервуара была решетка из ядовитого металла, через которую поступал ровным потоком теплый воздух. Было бы приятно и дальше исследовать это помещение, подумал Кворн, но у него не было времени. Об этом позаботился его потомок.
   Он разместил глаз на тонком псевдоотростке и высунул его наружу через отверстие в стене резервуара. Была еще ночь, но слабая яркая полоска на горизонте обозначала, что скоро наступит рассвет. Под ним ледяным покрытием блестел механизм, и у него возникло неприятное чувство слабости, когда он посмотрел вниз на диск с головокружительной высоты. Темное пятно, оставшееся от сожженного тела Каада, было почти незаметным на слабо мерцающей неясно очерченной поверхности. Кворн вздрогнул. Каада не заслужил такой смерти. Он посмотрел вниз, оценивая шансы на спасение с позиций нового мышления, а затем хлопнул толстым щупальцем связи по вздрагивающему телу своего потомка и обрушил передачу на его отпрянувшую плоть.
   Кворн мрачно подумал, что это просто удивительно, насколько тяжело было наладить связь, ведь клетки потомка были прямым продолжением его собственных. У его отпрыска развилась на удивление сильная индивидуальность всего за несколько ксалов его отдельного существования. В нем поднялась волна благодарности к старому Ул Кворну, когда потомок уступил его упорной передаче. Его предшественник в этом теле всегда искал податливую семенную плазму, чтобы культивировать то, что он называл "дисциплиной и порядком". В сущности, это была слабость. Она мешала развитию способности выживать. Но сейчас эта слабость была необходима.
   Под напором его передачи младенец вытянул плотную массу ткани, которая встретилась и сомкнулась с его псевдоотростком. Как только контакт стал достаточно прочным, Кворн начал перетекать вверх, к своему глазу, который оставался в наполовину открытом отверстии в стене.
   Когда он, опираясь на постепенно удлиняющийся псевдоотросток потомка, выбрался наружу, в его чувствительные центры иголочками льда вонзился холод. Он медленно опустился ниже цилиндра. Младенец неистовствовал. Ему не нравился холод, и он пытался вырваться и вернуться в тепло и комфорт, в которых был рожден. Но Кворн, как клещами, уцепился за его отросток.
   - Отпусти! - завизжал потомок. - Мне не нравится это место.
   - Сейчас, - хмуро передал Кворн, пытаясь превратить беспорядочные движения в колебания маятника, и приказал: - Помоги мне раскачаться вперед-назад.
   - Я не могу. Мне холодно. Мне больно. Отпусти меня!
   - Помоги мне, - сурово приказал Кворн, - или виси тут и замерзай.
   Потомок задергался еще сильнее. Амплитуда раскачивания возрастала. Кворн крепче сжал отросток младенца.
   - Ты обещал отпустить! - завопил тот. - Ты обе...
   Передача прервалась, когда Кворн в верхней точке дуги раскачивания разжал псевдоотросток. Он раскрыл мантию и через мгновенье шлепнулся на землю. На миг его охватил страх, когда он, кувыркаясь в пустоте, пролетел мимо края диска и приземлился с глухим стуком, неприятно ударившим по органам чувств. Над ним толстый отросток плоти его потомка быстро исчез из вида, скрывшись внутри цилиндра. На мгновенье взгляд Ул Кворна остановился на ряде странных знаков на поверхности металла, а затем вернулся на землю, к действительности.
   Не имело смысла тратить энергию на сожаление о той наполовину чувствительной массе ткани, которой был его потомок. Глупая плоть от плоти его останется счастливой в темноте, с тающими запасами пищи, пока не станет такой большой, что коснется ядовитого металла на потолке резервуара.
   А тогда...
   Вздрогнув от ужаса, Ул Кворн быстро двинулся вперед, огибая механизм по свободной теперь тропе Каада. Одновременно он направил энергию в органы связи высшего уровня и стал передавать предупреждение об опасности.
   - Двигайтесь! - кричал он. - Двигайтесь вперед, если хотите жить!
   Ровная линия тел разорвалась. Красноватые мантии начали разворачиваться - Живущие отреагировали. Ближайшие соседи, внезапно пробужденные от оцепенения, были уже в движении еще перед тем, как полностью пришли в себя. Такие сигналы тревоги, как этот, не давались без причины.
   Кворн заметил, что реакция Варси была быстрее, чем у других. У молодого Ул был хорошо развит инстинкт самосохранения. Стоит подумать о том, чтобы обменяться с ним семенной плазмой в следующий сезон размножения.
   Под белым сиянием встающего рассвета Живущие гигантской дугой поспешно двигались вперед. Позади металлическая конструкция снова заговорила на своем странном языке. Но на полуслове она вдруг замолчала. И из нее донесся вой животной агонии, который рванул ум Кворна еще больнее потому, что ничего нельзя было сделать.
   Его потомок коснулся ядовитого металла.
   Кворн повернул глаз назад. Механизм дрожал на своем широком основании от неистовых метаний потомка. Вдруг из верхней части механизма вырвался сноп яркого пламени. По земле пронесся жаркий вихрь, сжигая лишайник и нескольких Живущих, слишком медлительных для того, чтобы убежать. Гигантская конструкция сгорела со светом, более ярким, чем солнце. На ее месте осталось огромное облако белого дыма, зависшее в воздухе, как грозная туча самшина. Под ним земля была голой, если не считать нескольких скрученных кусков дымящегося металла.
   Преграда исчезла.
   Кворн медленно двигался вперед, следуя по тропе Каада и занимая половину своей, которую он поделил с Варси.
   Ему нужен будет этот молодой Ул в будущем. Полезно было сделать его обязанным себе. Новые мысли и старые воспоминания не умирали. Они остались, и были сосредоточены на желании жить лучше, чем сейчас, чем на самом примитивном уровне. Наверное, можно начать выращивать лишайник и вывести более плодородный его вид. Вода, проведенная от каналов, в тысячу раз ускорит его рост. Когда будет больше пищи, возможно, кое-кто из Живущих начнет размышлять и применять древние забытые умения, чтобы перехитрить Природу.
   Теоретически это было возможно. Новая раса должна быть похожа на Варси - жесткая, сильная и независимая. Со временем она унаследует этот мир. Цивилизация возродится. Это не было чем-то невозможным.
   Мысли Кворна ненадолго вернулись к механизму. Он все еще не давал ему покоя. Слишком мало было известно о нем. Но размышления о том, чем он мог быть, доставляли удовольствие. Во всяком случае, одно было ясно наверняка. Эта машина не была создана его расой. Если не что-либо другое, то эти кабалистические знаки на стенке цилиндра были явно чужими.
   Задумчиво он начертил их на песке. Что они могли обозначать? NASA?