Неизвестен Автор. Лиpические стихи, Казань

Автор неизвестен
Лиpические стихи, Казань

   Лиpические стихи, Казань
   ДО- И ПОСЛЕЛЮБОВНОЕ
   Л.Смеркович
   * * *
   Это право мое и никто не посмеет отнять.
   Это вечный мой долг - отступить от него не сумею.
   Это, видно судьба - мне годами тебя ждать и ждать.
   Я дождаться смогу, одного лишь боюсь - не успею.
   ноябрь 1988
   * * *
   Я жду тебя. И я устала ждать,
   Но я переборю усталость эту.
   И снова я пойду тебя искать
   По целому по белому по свету.
   И может быть, ты страшно далеко,
   И не дойти за жизнь всю я рискую.
   А может, дотянуться так легко,
   Но я не знаю, постучаться в дверь какую...
   Я жду тебя давно и каждый день
   Ищу тебя в толпе, а ночью - плачу...
   А не дождусь и изменю тебе
   Ты не простишь, не сможешь ты иначе.
   ноябрь 1988
   * * *
   Кому - религия меча,
   Кому - религия любви.
   Кто верит в пастыря-врача,
   А кто-то в храмы на крови.
   Кто хочет вздыбить целый свет
   И все по-новому понять,
   А кто-то вглубь далеких лет
   Стремится повернуть опять.
   Кто дышит запахом боев
   И захлебнулся бы без них.
   А кто - спокоен и здоров
   И верит в силу слов одних.
   Кому поверить? Что решить?
   Кого принять? И с кем идти?
   Как много нужно изменить
   И сколько, помня, сохранить...
   Блуждать и падать в темноте
   Вот мой удел.
   13 февраля 1989
   * * *
   Можете звонить хоть целый вечер
   И ругать все утро на чем свет
   Я на все вопросы вам отвечу
   Завтра, а сегодня меня - нет!
   Я слыву пугливой домоседкой,
   Я примерной девочкой слыву.
   Пусть же удивляется соседка
   На ночь глядя я опять уйду.
   Я бегу, от ветра за трамваем,
   Тормозя у леденелых ям.
   Мой унылый лик неузнаваем
   Я смеюсь, ведь я иду к друзьям.
   Лестница. Фонарь так желто светит.
   Выше - свет окошек голубой.
   Мне плевать на холод и на ветер,
   Я иду не в гости, я - домой.
   У меня сегодня день особый,
   Я от вечера чего-то жду.
   Я скажу, чего. Сейчас, немного
   Подождите - я сейчас дойду.
   Вот дошла. На стул без спинки сяду,
   Взглядом всех теперь окину вас.
   Мне немного грустно с вами рядом
   Я сегодня здесь - в последний раз.
   17 февраля 1989
   * * *
   Запорошило, запорошило...
   Этот вечер расснежил нас...
   Вы прощайте, мои хорошие,
   Я была здесь в последний раз.
   Я уехала, я уехала
   Позабудьте скорее меня.
   Без меня будет много смеха вам,
   Мыслей, споров, души, огня.
   17 февраля 1989
   * * *
   Я страшно хочу завести кота,
   Черного, очень высокой пушистости,
   И еще (ну, скажите - блажная мечта!)
   Попугая, белого до золотистости.
   В квартире запах нот и книг,
   Шкодливый кот кастрюлей гремит...
   И, глядя в синеющий свет окон,
   Кричит попугай: "Я восхищен!"
   "Вот это квартирка! Вот это да!"
   Друзья приходят, мне говорят.
   Нет, правда? Скажите, ведь красота?
   "Да что уж! Номер один - пятьдесят."
   В гостиной свечи коптят потолок,
   Уже разговор над столом потек.
   Попугай все запомнит птичьим умом,
   Мне этот вечер расскажет потом.
   Приходи ко мне, я открою дверь,
   Попугай на плече, черный кот в ногах.
   Мы прекрасно здесь заживем, поверь,
   С нами Мэтр и Ундина, Шопен и Бах.
   Я буду готовить, стирать и шить,
   Слушать тебя и тебе говорить,
   А дети будут с котом играть,
   Попугая кормить, запах книг вдыхать.
   Все это будет только тогда,
   Когда попугая я в дом принесу,
   Черного в дверь запущу кота,
   И в книгах буду бродить, как в лесу.
   Тогда придут в этот дом друзья,
   Тебя, наконец, повстречаю я...
   Но нет попугая и нет кота,
   А мне не до книг - одна суета.
   19 марта 1989
   РАЗГОВОР С БУКЕТОМ
   На запятнанном, в крошках, столе
   Три тюльпана в вечернем стекле,
   В черно-желтом почти хрустале,
   Словно небо в окошках и мгле.
   Три тюльпана устали стоять,
   Им осталось тихонько дрожать,
   И молить небеса и мечтать,
   Чтобы я перестала писать.
   Только может быть это пустяк:
   Не усталость, а просто сквозняк,
   И тюльпаны качаются так
   Уходящему поезду в такт.
   Но теперь я, похоже, смирюсь,
   Я закрою тетрадь и ложусь.
   Перестаньте, тюльпаны, дрожать,
   Завтра все повторится опять:
   Буду я до полночи сидеть,
   Клясть себя, но безвольно глядеть
   В синь окна, как в колодец без дна,
   Вместо дела иль доброго сна.
   9 мая 1989
   * * *
   Кажется, это уже прошло.
   Я даже смогу быть приветливой.
   Кажется, пока ещё я хочу жить.
   Это очень сомнительно,
   но хочется верить.
   Кажется, я подражаю кое-кому,
   Но что же, ведь это никто не прочтет.
   (Я буду казаться хуже, чем есть)
   Белый стих - это просто,
   только сложно запомнить.
   Осветите мне Звездой хоть шаг
   Я вокруг дорогу озарю.
   И поверьте, если будет так,
   Я сгорю, я сгорю.
   Я не верю, что я отступлю,
   Я картины такой не рисую,
   Потому что тогда я сгорю,
   Точно так же, но всуе...
   ...Белый стих - это просто,
   Только сложно запомнить.
   Но память способна терять даже рифму.
   Иль вдруг находить,
   правда, лишь иногда.
   Просто так не напишешь ни строчки,
   Ни черной, ни белой. Но если напишешь,
   Как сделать, что б в них
   Кроме Цвета был Свет?
   Никто мне не скажет, и я никому не скажу.
   декабрь 1989
   * * *
   Я дочь Хромого Гусопаса
   И Королевы Голубей.
   Ее уста нежней атласа,
   Его рука земли грубей.
   Их на Земле судьба столкнула
   В атласной розовой заре,
   И ветром перышки раздула
   И гусаков, и сизарей.
   Они не верили в несчастье,
   Они не чуяли беду,
   И воспарили в одночасье
   В полумечте, в полубреду.
   Но все ж с небес они спустились,
   На землю грешную сошли.
   Потом пути их разделились,
   Но разминуться не смогли.
   И шли они: хотя в мученьи,
   Довольны долею своей.
   Он потрафлял гусыням пеньем,
   Она скликала голубей.
   Они живут, не зная спаса,
   Но помня о любви своей
   Любви Хромого Гусопаса
   И Королевы Голубей.
   15 августа 1990
   * * *
   Следы вчерашней краски на лице
   Стирает дождь холодный и брезгливый.
   Тосклива мысль о свадебном венце,
   Но и сладка - я буду справедливой.
   Я буду вновь беспомощна и зла,
   Порывиста, мрачна и равнодушна,
   Я снова буду редко весела,
   Зато теперь я буду непослушна.
   Я буду, удивляясь, вспоминать
   Чердачный летний беззаботный запах
   И жадно осень буду я вдыхать
   В промокших скверах - городских заплатах.
   Прощай, святой келейный мой покой,
   Я целый месяц радовалась чуду,
   Мне жаль терять тебя, но Бог с тобой,
   Не знаю КАК, но все-таки я буду...
   1 сентября 1990
   * * *
   Снова в старую жизнь я вхожу
   Я о новой уже не мечтаю.
   Я прощаюсь, прощенья прошу
   И прощаю, прощаю, прощаю...
   1 сентября 1990
   * * *
   Не люби меня, не люби,
   Просьба только одна невинная:
   Не вини меня, не вини,
   Вот услуга неоценимая.
   Не зови меня, не зови,
   Эта память о счастье - мнимая,
   Не губи меня, не губи!
   Эта жалость - не беспричинная...
   Не гони меня, не гони
   Я уйду и сама, не жалуясь,
   Помани меня, обмани
   Только я уже не обрадуюсь.
   Не встречай меня, не звони,
   Я ни капли не раздосадуюсь.
   Помяни меня, помяни...
   А потом уж я не понадоблюсь.
   ноябрь 1990
   * * *
   Когда меня поставят к позорному столбу,
   Растрепанную, в рубище, босую,
   С вершины эшафота я огляжу толпу
   И разобьюсь о стену взглядов злую.
   И всем на удивление тот голос будет тих,
   Он словно дождь над площадью прольется:
   "Мы по закону предков камнями бьем ТАКИХ"
   (Каких - язык сказать не повернется).
   Я перед первым камнем успею лишь вздохнуть,
   Он будет брошен, видимо, за дело.
   И самым острым краем ударит прямо в грудь,
   Левей, где сердце, что любить посмело.
   Я не успею бросить ни слова в этот гам,
   Что над толпой поднимется как пламя
   Увесистый булыжник ударит по губам,
   Я улыбалась этими губами.
   Разбитыми руками мне не закрыть лица
   Веревкой прикрутили их надежно.
   Зато я вижу взгляд твой до самого конца
   Отнять его уже им невозможно.
   Но что это? мой крестик, что с шеи я сняла
   И отдала тебе с благословеньем,
   Теперь летит в глаза мне, как острая стрела,
   Меня лишая разума и зренья...
   Наверно, я ослепла, я в море темноты,
   Оно меня спасет, мне в нем не больно...
   Два стражника сомкнули тяжелые щиты:
   "Она уже мертва, с нее довольно".
   3 января 1991
   * * *
   Ну чем судьба, мой мальчик, виновата,
   Что много шишек и нет удачи?
   Но ты решил - как вырастешь - в солдаты,
   А ведь солдаты - они не плачут.
   Зачем, скажи, отцовские седины
   Столь громким ревом, мой сын, порочишь?
   Из битвы не вернуться невредимым,
   А коли храбрый - то путь короче.
   Больней царапин, синяков и ссадин
   Всего пол-взгляда, всего пол-слова,
   Нас то и дело ударяют сзади,
   Но мы привыкли и мы готовы.
   Пусть жизнью мы теперь все чаще биты,
   Давай смеяться - а как иначе!
   Решил в солдаты, сын? Ну так... Иди ты!
   Мы все солдаты, и мы не плачем.
   январь-февраль 1991
   НЕЖНОСТЬ
   Я чувствую к тебе одну лишь нежность...
   Не думаешь ли ты, что это мало?
   О нет, она огромная, как море
   И стойкая, как синий цвет индиго.
   Не смейся - это правда очень стойко.
   Ты хмуришься, опять с тобой неладно.
   Иди сюда, садись со мною рядом,
   Мы вместе помолчим и станет легче...
   Ты нежности моей не сосчитаешь,
   А может быть, и вовсе не заметишь,
   Но это, впрочем - веришь ли - не важно:
   Мы добрые друзья и с нас довольно.
   Как рада я руки твоей пожатью
   Меж пальцами в тебя втекает нежность.
   Согласна, что любовь бывает ярче
   Ведь так недавно я тебя любила...
   Мы смотрим неподолгу друг на друга.
   Твой взгляд внимателен, он словно ждет ответа
   На заданный вопрос, а мой смеется,
   В нем только нежность, нежность, нежность, нежность...
   11 февраля 1991
   * * *
   Рецидив любви - он всегда тяжел,
   Он готов зачеркнуть все сказанное.
   Выбирала я из двух злейших зол,
   Промахнулась и вот - наказана.
   Мне легко понять, тяжело забыть
   Эту боль, на меня обрушенную.
   Можно жить, любя, но любить - не жить,
   Мы достойны житья, и лучшего.
   Подожди, постой! Сердце бьется в кровь,
   За тобой бегу, неприкаянная.
   Обернись, прошу, передумай вновь
   И спаси меня от отчаянья.
   11 февраля 1991
   * * *
   Луч - в окошечке белым овальцем
   Освещает два шага пути...
   Мне до крови изрезали пальцы
   Два осколка, зажатых в горсти.
   Этот лучик беспомощно тонок,
   Третий шаг - в темноту, беспредел.
   Но с тобой я, шагай, хоббитенок,
   Ты ведь первый идти захотел.
   Два осколка, хранимые тайно,
   Обожгут и тебя, как возьмешь.
   Твой кусочек едва ли случайно
   К ним подходит - ты сразу поймешь.
   Но пока мы прошли без запинки
   Два шага, и у черной стены
   Ты промокшие сбросишь ботинки
   Шерстолапам они не нужны...
   март 1991
   * * *
   Мой рыцарственнейший! Вы отрастили бороду,
   Меча двуручного в ладонях рукоять...
   А я бреду по солнечному городу
   И время поворачиваю вспять.
   Мой благороднейший, вопросы крови странны,
   Но короли не происходят из бродяг,
   Не королевою, а ратницей я встану
   Под Ваш столь молодой, но славный стяг.
   Нежнейший мой, я Вас люблю безумно,
   Поверите ли: мне шестнадцать лет.
   Моя любовь светла, чиста, бездумна,
   Она не понимает слова "нет".
   Душа моя, мой друг, писать я не устала,
   Но чтоб не стали вдруг слова мои резки,
   Кончаю. Мне осталось пол-квартала
   Пути. Любови - пол-строки.
   12 апреля 1991
   * * *
   Не хочу, не хочу, не хочу быть королевой,
   Под венец ты с другою пойдешь (без меня).
   Коль направо свернешь, я тотчас пойду налево,
   То, что нам по пути - это наглая ложь.
   Никогда не хотела я быть твоей женою,
   Это слишком огромная честь (для тебя).
   Ну а то, что друг другу подходим мы с тобою
   Ты клевретам не верь, это подлая лесть.
   Для чего, посуди, жизнь губить с державным мужем?
   А тебя в гроб загонит жена (то есть я),
   Грубиян и глупец - да зачем такой мне нужен!
   Я же вовсе тебе ни на что не нужна.
   Как ты мне надоел! Да и я тебе, похоже,
   Это ты и пытаешься скрыть (от меня).
   Уезжай насовсем, или я уеду... Боже!
   Кто посмеет тебя запретить мне любить?!
   16 апреля 1991
   * * *
   Свой внутренний голос нещадно срывая,
   Зову наяву, окликаю во сне...
   Зачем мне, за что это мне - я не знаю,
   Должно быть, все дело в проклятой весне.
   Усталые мысли, бессонные ночи
   Все это не из-за и не для тебя.
   Мне голову солнце шальное морочит,
   Все планы благие бесславно губя.
   От этого солнца мне некуда деться,
   Оно одиночеству чем-то сродни,
   Я все оборву - потерпи, мое сердце:
   Весна доживает последние дни.
   29 апреля 1991
   * * *
   Я в несвойственной мне роли
   Милой девочки-резвушки,
   Беззаботной хохотушки
   Оставаться не хочу:
   Слишком разноцветны платья
   И игривы безделушки,
   А смеюсь я не по-детски
   Я давлюсь, не хохочу.
   В дивном образе старинном
   Роковой прелестной дамы
   С ниткой жемчуга на шелке
   Быть я тоже не могу:
   Хоть таинственна я в меру,
   Но смотрю я слишком прямо...
   Я сниму и эту маску,
   Хоть у ней я и в долгу.
   Не вернуться ли мне к лампе,
   К куче книг и теплой шали
   И к распахнутым тетрадкам,
   Что соскучились по мне?
   Я к ним так давно привыкла,
   Но вернусь туда едва ли,
   Ну, а если возвращусь вдруг
   Видимо, не по весне.
   И не раз еще придется
   Покрывать лицо мне гримом
   И пустые монологи
   Без запинки повторять.
   По природе я актриса,
   Но зачем-то не игрива...
   Вот бы встретить человека,
   С кем могла б я не играть!
   3 мая 1991
   * * *
   Ты любишь гордых и своевольных
   А впрочем, кто же не любит их?
   Мне дела нет до судьбой довольных,
   И, к счастью, ты - не из малых сих.
   По битым стеклам идти не больно
   Нельзя на месте лишь устоять.
   Нескоро буду судьбой довольна,
   Пока я лишь начала играть.
   В игре жестокой так много правил,
   А я не знала и сотой их,
   Но ты учиться меня заставил
   Ты, самый мой из любезных сих.
   Ты знаешь: каждый в поступках волен
   И нам друг друга не изменить.
   Но мы все ближе. Ты недоволен?
   Так что ж нам делать, придется жить.
   11 мая 1991
   * * *
   Нам не удаются нежные прощанья,
   Мы не произносим вежливых речей.
   Нам не будет скучно от минут молчанья
   И не станет страстно в зале без свечей.
   От прикосновенья не трепещут руки,
   Без волнений лишних мы друг друга ждем.
   Нас пугать не стоит призраком разлуки
   Все равно мы бродим под моим дождем.
   Только если слово странное прорвется
   Или будет слишком откровенен взгляд
   Нам обоим в жилы древний яд вольется,
   Колдовской, безумный, сладко-горький яд.
   11 мая 1991
   * * *
   Тасуются неигранные карты,
   И стрелки все быстрей перемещаются.
   Жара и дождь срываются со старта
   По-видимому, лето начинается.
   Обрушились убогие строенья,
   Лишь ветви надо лбом твоим качаются,
   О Боже мой, какое настроение!
   Как будто счастье больше не кончается...
   20 мая 1991
   С К А Д И
   1.
   Под звон молотков об изгибы стали,
   Как редкий алмаз в кладе,
   Родители долго имя искали
   Дочурке. Нашли - Скади.
   Богиня колец над ее колыбелью
   Услышала - пролетела,
   И эхо серебряною свирелью
   Под сводами зазвенело:
   "Тебе красоту подарить могу я,
   О, крестница-озорница,
   И голос, и песни тебе дарую,
   А счастье - уж как случится."
   2.
   Алой свече гореть до утра,
   Слышишь, невеста, звон колоколец?
   Это приходит твоя пора,
   О, Скади Колец!
   В землю, не в камень уйдут семена,
   Чуть подождать - и появятся всходы.
   Ты на венец променять должна
   Бремя свободы.
   Молодость всем суждено терять,
   Ты не девица - жена отныне.
   Мужним устам всю жизнь повторять
   Имя богини...
   3.
   Кто сподобил такой родиться?
   Надо прятать глаза от всех...
   Очень многое мне простится,
   Но любить чужеземца - грех.
   Я молила богов о каре,
   Что способна меня сгубить,
   Я бросалась в огонь в пожаре,
   Я отраву пыталась пить.
   Я валялась в ногах у мужа:
   "Пожалей, пощади - убей.
   Дальше будет не лучше, хуже,
   Мне нельзя доверять детей."
   Но, спокойно в лицо мне глядя,
   Так ответил тогда супруг:
   "Подожди, успокойся, Скади.
   Ты красивей своих подруг,
   Ты прекрасней дневного света,
   Ты чудеснее, чем луна
   Ты же знаешь сама об этом,
   И не хочешь, так жить должна.
   Оставайся в моем чертоге,
   Постарайся меня любить..."
   Я осталась... О боги, боги!
   Дайте силы ваш гнев испить!
   В тишине вековой аллеи
   Незамеченной проскользнуть,
   К валуну, Что снегов белее,
   На колени упав, прильнуть.
   И без слез и молитв забыться...
   Да, пускай я красивей всех.
   Мне за это любовь простится,
   Но забыть о ней - тяжкий грех.
   4.
   Ничего не поделаешь, Скади...
   Все дела переделаны за день:
   Ниток бус перенизана сотня,
   И платок довышит сегодня.
   В очаге веселое пламя,
   Дети сыты - Ауле с нами!
   За окном ворожит непогода:
   "Не вернется твой муж из похода..."
   Заглянет солнце утренним лучом
   Под свод пещер с негаснущим огнем,
   Но вместе с тьмою не уйдет беда
   Она в душе осталась навсегда...
   "Не печалься, не мучь себя, Скади,
   Он вернется домой со дня на день,
   Он удачлив в боях был доныне,"
   Утешают друзья и родные.
   Но в ответ я молчу или плачу
   Мне нельзя уповать на удачу.
   Бог способен помочь лишь безгрешным,
   А меня не простит он, конечно...
   Какой молитвой отвести беду?
   Какой пред алтарем раскинуть плат?
   Я брошу все, в изгнание уйду,
   Но мой супруг - чем он-то виноват?..
   5.
   На яркое солнце мы редко выходим,
   И счастливы дети мои до упаду,
   Когда мы цветок необычный находим
   Иль смотрим с обрыва в котел водопада.
   Мы пьем из ладоней холодную воду
   Лесной ручеек угостил нас радушно,
   Идем босиком по песчаному броду,
   Нас ветер ласкает ладонью воздушной.
   С корзинкой кореньев и трав ароматных
   Вернемся к обеду под гулкие своды.
   В пещере уютно, но все же приятно
   Под солнцем пройтись, коль позволит погода...
   6.
   Уснули дети мои и муж,
   Растущий месяц в окошко светит...
   От зимних стуж до весенних луж
   Не спать мне и вспоминать о лете.
   И ты со мной, мой далекий друг,
   Хоть даль годами уж можно мерить.
   От зимних вьюг до весенних мук
   В разлуку я не могу поверить.
   А при свече закорючки рун
   На лист бумаги быстрей ложатся...
   От зимних лун до весенних струн
   Я все пытаюсь с тобой прощаться.
   А ближе к лету бутоны роз
   Меня на тропках укромных встретят.
   От зимних слез до весенних гроз
   Пора мечтать об ушедшем лете.
   конец марта - 24 мая 1991
   СЕСТРИЦА
   Нам терять пришлось немало,
   Находить - увы - немногих
   На растоптанной дороге,что петляет и клубится.
   Ладно хоть не стерты ноги
   Ты и так уже устала,
   Да и я не из металла, правда, он звучит, сестрица.
   Обгоняют нас нещадно
   Разномастные повозки,
   А фургон на перекрестке переехать нас грозится.
   Наши внешности неброски,
   Хоть не стерты ноги, ладно,
   Все ж спокойно и приятно нам вдвоем идти, сестрица.
   То в глаза, то в спину светят
   То ли солнце, то ли звезды,
   То ли фары, то ли просто этот свет с тобой нам снится.
   Ноги все еще не стерты,
   В волосах играет ветер,
   Только кто же нам ответит, долго ль нам идти, сестрица?
   Мы с тобой всю жизнь похожи,
   Если не судить нас строго:
   Обе выбрали дорогу, что петляет и клубится.
   И у дальнего порога
   (Подойти б к нему попозже)
   Мы сказать друг другу сможем: "Я еще вернусь, сестрица."
   4 июня 1991
   * * *
   Стихам положено быть грустными,
   А вы грустить не в настроении.
   И строчки кажутся безвкусными
   В моем изустном изложении.
   Но вы пока само внимание
   Вознаградить мое усердие
   Уже решили вы заранее.
   Благодарю за милосердие...
   А на закате краски яркие
   Соткались в полотно тревожное.
   И на обрыве в старом парке мы,
   И расставанье будет сложное.
   Но это вмиг исчезло в памяти,
   От снегопада нам не спятаться...
   Вы снова душу взглядом раните,
   Мне остается лишь расплакаться...
   Но эти слезы неподдельные,
   И постепенно выясняется,
   Что капли звонкие капельные
   О ваше сердце разбиваются.
   О, боже мой! Вы тоже плачете?
   Из-за меня? Мне нет прощения
   Вы для меня так много значите,
   А я грущу вам настроение.
   10 июня 1991
   * * *
   Три этих ириса - для Вас.
   От сердца их дарю - рукою левой.
   Тигровый ласковый окрас
   Вам, Королева...
   Ухожен монастырский сад,
   Расчерчены, как по линейке, гряды.
   А эти три раскрылись в ряд
   Вблизи ограды.
   Я на закате их рвала,
   А колокол тоску струил неодолимо,
   Когда привратница прошла
   С ключами мимо.
   Я вспомнила, что уезжать
   Назавтра мне, но и вернуться скоро...
   Вернуться... Ирисы сажать
   Мне снова впору.
   10 июня 1991
   И М Я
   1.
   Я живое лицо на портрет заменю
   А тебя самого я давно разменяла.
   Голубые глаза и улыбку твою
   Посреди пустоты навсегда растеряла.
   По рукам и ногам повязали строкой,
   Словно собственной жилой - порвать слишком больно.
   Я тебя поманю онемевшей рукой,
   Но она - неживая - повиснет безвольно.
   А едва я тебя захочу оттолкнуть
   Пальцы снова сожмут карандашные грани,
   По бумажным волнам повлечет меня в путь
   Острый грифель - корабль в стиховом океане.
   Ты опять далеко, даже берега нет:
   Управляюсь с трудом с парусами своими.
   Но все чудится мне на скале силуэт,
   А из гула воды прорывается - Имя...
   2.
   Откуда мне знать,
   Как тебя называть?
   Стоит ли голосом
   Имя ласкать?
   Или за волосы
   Имя таскать?
   Или - как просто
   Не отыскать?
   Не отсылать,
   Но и не отпускать...
   Стоит ли, стоит ли
   Окликать!
   3.
   Я не хочу тебя любить,
   И Имя горькое твое
   В висках лишь болью, резкой болью отдается.
   Но как же мне иначе жить,
   Кого мне ждать, кого бранить?
   Мне, видно, больше ничего не остается.
   Я ничего уже не жду.
   Какие радости вдвоем
   Нам предсказатели досужие пророчат?
   Я, обгорев, скольжу по льду,
   И каждый день в моем аду
   Моя душа безумно плачет и хохочет.
   Да, скоро я сойду с ума.
   И что мне в Имени твоем?
   Оно опять сорваться с губ моих готово...
   А впереди все та же тьма,
   И я не ведаю сама,
   Зачем шепчу тебя, зову тебя я снова.
   4.
   Последнюю ночь твое повторяю Имя.
   Последнюю ночь горжусь грехами своими.
   Опальный рассвет меня у окна встречает.
   Печальный ответ две пропасти размечает.
   Ты с многими схож - не первый же раз любила,
   Но раньше я все ж бессонницей не грешила.
   Последняя ночь... Ты тоже уйдешь за ними,
   А мне превозмочь останется только Имя.
   16 - 17 июня 1991
   НЕ ИЗ "ИМЕНИ"
   Я все прозвища твои перебираю,
   Хватит этого на целый день сегодня.
   Но по имени тебя не называю,
   О лукавейшее рыжее отродье!
   Обругаю непотребного собакой,
   А у падре попрошу благословенья.
   Ваша светлость, Вы бессовестны, однако
   В Вас есть капля непиратского смиренья.
   И мелькает надоедливое имя,
   То становится длиннее, то короче...
   Вот проехали два рыцаря. За ними
   Почему-то пролетел испанский летчик.
   По Империи твоей незаселенной
   Не таясь, не опасаясь, я шагаю.
   Кто посмеет обозвать меня влюбленной?
   Я по имени тебя не называю...
   16 июня 1991
   ЗАКЛИНАНИЯ ОГНЯ
   1.
   Этот камень - РАЗ - огнем опален,
   Этот камень - ДВА - песком опылен,
   Этот камень - ТРИ - в ладонях протри
   Он лучом звезды горит изнутри.
   Этот камень ты губами лишь тронь
   Он развеет Дым, погасит Огонь.
   2.
   Пламя - не жгись!
   Пепел - взвейся!
   Дым - развейся!
   Огонь - уймись!
   Ветром, Водой и Землей
   Тебя заклинаю: СТОЙ!
   3.
   Камень о камень ударил - и стих.
   Искры слетели на мох от них.
   Пламя запляшет на ветках сухих.
   Свет отразится в зрачках моих.
   Но коль ресницы я опущу
   Этот огонь тотчас погашу.
   Камень, о камень не ударяй!
   Искра, костер не воспламеняй!
   июнь 1991
   СОРОЧЬИ ГОРЫ
   Наши короткое, странные разговоры
   Скоро закончатся - лету не вечно длиться...
   Тают в клубах клубничных Сорочьи горы,
   Алое солнце хочет с холма скатиться.
   В сумерки воздух вяжет, и голос - глубже.
   Наш костерок уснувший вот-вот проснется.
   С крепкого чая кружки не станет хуже.
   В зарослях - видишь? - солнце, как птица, бьется.
   Склоны крутые тропками перевиты.
   Даже в тени акаций тепло и душно.
   Ты подаешь мне руку - что ж, будем квиты
   Я как ребенок буду тебе послушна.
   Тьма подступает тихо и осторожно,
   Мир до кусочка возле огня сужает.
   "Можно еще глоток?" - "Да конечно, можно"...
   Песня молчанье ночи перемежает.
   9 - 10 июля 1991
   * * *
   Это даже не мечта,
   Это даже не мольба
   Так слезу роняют, скорбя.
   Я совсем уже не та
   Мне наскучила борьба,