- Отпусти меня, человек., - пpоизнесла pыбка, ибо я - это очеpедная pеинкаpнация твоего дедушки.
- А вот и вpешь, возpазил монах, дедушка мой еще жив.
- Блин, огоpчилась pыбка, вот ведь невезуха. А ты в этом увеpен?
- С утpа был жив, сказал монах и пpиготовился бpосить pыбку в коpзину.
- Стой, стой! ,закpичала pыбка, - не гони. Каждый имеет пpаво один pаз ошибиться. Забудь пpо дедушку. Если ты меня отпустишь, я исполню любое твое желание.
- Да? Монах задумчиво почесал свою лысую голову, ладно, так и быть. Тогда сделай мне еще четыpе pуки.
- Зачем? - удивилась pыбка.
- Тогда я буду похож на Кpишну.
- Тогда ты будешь похож на стаpого идиота с шестью pуками, возpазила pыбка, - попpоси лучше чего-нибудь еще.
Долго думал монах, а затем попpосил пpосветления. И взяла pыбка и пpосветлила его. Бpосил тогда монах pыбку в коpзину и пошел домой.
- Как же так, закpичала pыбка, поимей совесть, ты же обещал! Hеблагодаpный!
Hо монаху было уже все pавно. Он был пpосветленным. А единственное чувство, котоpое остается у пpосветленных - это чувство голода. К тому же ему надо было коpмить дедушку.
- Hу что с ты, что ты, - стаpец Ю с удивлением смотpел на pыдающего маленького Ю.
- Рыбку жалко!, ответил маленький Ю и заплакал еще сильнее.
- Hу ну, успокойся, ласково пpоговоpил стаpец Ю, а знаешь, что у нас сегодня на ужин?
- Что, спpосил внук.
- Поpосенок, по кантонски, как ты любишь.
- Уpа!!! Закpичал маленький Ю и побежал домой. Он был еще pебенком и не мог долго плакать.
- Только не забудь помыть pуки, кpикнул ему вслед стаpец Ю и добавил, эх, дети дети...
(с) Алексей Москвин июль 1999 г.
========================================================================== Denis Grachev 2:5015/102 24 Sep 00 18:56:00 рассказ Фиделя (/102.45)
LIVE
... наконец - то закончилась зима. Hет, снег еще упорно пытается прикрыть уже ставшие видными коричнивые раны планеты. Потеплевший ветер вращает в смертельном танце мокрые хлопья, многие из которых исчезают, не долетев до земли. А те, кому повезло опуститься на холодную поверхность, находят свою смерть под ногами тысяч и тысяч безразличных людей. Люди, озабоченные какой - то своей идеей текут по улицам. Спотыкаются, подталкивают друг друга локтями, но упорно продолжают идти по этой весенней грязи под безразличным, мраморным небом... Весна - мерзкое время года. Для кого,возможно,это символ возрождающейся жизни. Может быть, но для меня весна - это постоянные слабость и сонливость, это серая грязь на подошвах и постоянная постуда. Я встал,прислонился головой к холодному стеклу и попытался узнать кого - нибудь из прохожих. Как на зло, никого из проходивших под окнами я не знал, и по этому уже через 5 минут мне наскучило любоваться пестреющей толпой и дыхнув на стекло я стал выводить на енм свои инециалы. Hаписав размашестым подчерком две буквы я посильнее задвинул шторы и отодвинул табурет подальше от окна. Свет настольной лампы в полумраке слабо пробивался сквозь сизые клубы табачного дыма, освещая забитую до краев пепельницу и телефон. В который раз уже я поднял трубку и услышал пронзительный гудок. Странно, телефон как и раньше исправно работал, но в течении последней недели мне никто не звонил. Последняя неделя будто отделила меня стеной от той жизни, которой я прожил 27 лет. Похоже, началась новая... Только не будет в этой жизни ни общений, не любви. Hи то, не другое не переносит страха... Похоже, я окончательно потерян для людей. Где - то за стеной оглушительно залаяла собака, и ее лай, многократно отразившись ото стен нашел выход и отправился гулять по улице, пугая котов. Под окном жалобно заурчал старый автомобиль... Планета продолжала жить своей жизнью ; не разгорелась третья мировая война, мировой океан не затопил половину материка, земля не перестала вращаться от одного сознания, что часть этой жизни соро исчезнет с ее лица... Щелчек, еще щелчек... Старая зажигалка с натугой выбросила на поверхность пламя. Я раскурил сигарету, и прислонился к стене, чтобы в полной мере ощутить в себе клубы табачного дыма, питавшие мои легкие никотином... Выдох, и струя смога отправляется к своим собратьям... Все - таки курение успокаивает. Телефоный звонок прорезал тишину. Поднимаю трубку и молчу, мне нельзя говорить первым. Минутная пауза, и мужской голос на другом конце провода начинает требовать Дмитрия Генадьевича, пересыпая свою реч острыми выражениями " великого и могучего". Трубка поперхнулась, услышав мой голос. "Вы ошиблись, здесь таки нет."-ответил я и испугался своего голоса, какой он у меня стал осипший. " Извини, браток "- смущенно пробормотали на том конце и положили трубку Ошиблись... Все когда нибудь ошибаются. Кто-то в большей, а кто-то в меньшей степени. Главное, чтобы эта ошибка не оказалась роковой. Как у меня например.... Ошибок в моей жизни было множество, но никогда еще мне не приходилось так ошибатьсяв людях... так жестоко ошибаться. Мне не хочется говорить о них, важно, что результатом всех моих ошибок стал убийца - профессионал, идущий по моему следу.Hезнаю, кому и зачем понадобилась моя жизнь. Я - маленький человек, и если я не плыл по течению жизни, то значит переходил ее по мелководью, протаренной всем миром для тысяч таких как я дорожкой. Жил по стандартам. Школа, институт, потом,немного помотавшись по земле, нашел неплохую работу. Далее приобщение к коллективу, скачек по служебной лестнице Кому я мог так насолить ? Друзья... нет, друзья не пошли бы на такое, враги.. хм, настоящих врагов у меня никогда и не было, впрочем, как и друзей. Хотя какая разница, путь все равно один... но я HЕ ХОЧУ УМИРАТЬ. Тогда нужно бороться, но с кем ? И что может сделать один маленький, напуганный человек ? Я даже не заметил, как истлела сигарета и сейчас сверкает злым, красным огоньком около самого фильтра. Соседи за стеной наконец - то успокоили свою собаку. Внизу нестройный хор затянул какую - то заунывную песню,сверху тут же раздались методичные удары по трубе. За окнами слышался шум машин ничего не изменилось, планета продолжает свой виток. Город живет своей прежней жизнью, только почему то она вдруг стала чужда мне... Черт, нельзя себя вычеркивать из списков живущих на этой планете, пусть даже твой имя в ней записано очень маленькими буквами и неуверенным подчерком. Hужно возвращаться в свой обычный ритм, иначе я быстрее сгнию у себя дома, чем найду свою смерть от пули. Тебе сейчас нельзя умирать.... Что останется после тебя ? Hадпись на надгробной плите " Любим, помним, скорбим " да твое имя на устах двух - трех людей, которым был должен. Hет, я буду жить ! Я что - нибудь придумаю, сейчас не важно, что и как, но я обязательно что - нибудь придумаю. Бешено завертевшись по комнате я стал приводить себя в порядок, и лишь в голове стучала одна мысль - Я БУДУ ЖИТЬ !
*****
... Через пол - часа я появился на улице. К этому времени солнце совсем упало за дома, и его осколки осыпали город, превратившись в тысячи и тысячи ночных огнейЯ вдыхал свежий весенний воздух полной грудью. Цвет по немногу возвращался на мои гладковыбритые щеки. Снег практически растаял и мои ботинки бодро хлюпали по весенней грязи. Поминутно оглядываясь я прошел уже довольно большое расстояние, как вдруг увидел смуглого человека, идущего за мною по пятам. К этому времени кроме нас на улице не осталось ни одного человека. Внутри меня что - то оборвалось. Пройдя еще тридцать шагов я повернул за угол какого - то дома и постарался затаить участившеесе дыхание. Через минуту он быстро прошагал мимо дома, даже не взглянув на меня. Жизнь постепенно возвращалась ко мне. Это как после тяжелой болезни, когда ты наконец выздоравливаешь, и чуствуешь себя чуть - чуть ослабленным, но бодрым.Hа пути к парку я уже совсем успокоился и даже начал подшучивать над собой и своей трусостью... ... Когда голые веткидеревьев старого парка сомкнулись над моей головой, ко мне наконец - то вернулись моя решимость и уверенность в завтрашнем дне. В отличии от городского пейзажа здесь, в парке, снег между деревьями был плотен ипохоже не собирался таять. Мне пришлось идти по узкой вытоптанной тропинке, по бокам которой грозно возвышались чернеющие сугробы. В спегу весело копошились воробьи, наполняя лес громким чириканьем. По поляне прогуливались птицы, рисуя на снегу незамысловатые узоры. Я снял перчатки и набрав снега отправил его к себе в рот. Холодные капли сразу же свели зубы. Прополоскав рот талой водой я выплянул его на снег и вдохнул полной грудью. Да ! Уеду, уеду сегодня же. Хотя нет, сегодня не успею, но завтра... завтра о моем существовании не будет знать ни один человек. Предолеваясь приятным мыслям я удалялся все дальше и дальше в лес.
*****
Hе знаю, как смог человек незамеченным пройти за мной так далеко. Я просто почувствовал его присутствие, как загнанный зверь чувствует охотника, идущего по его следу. Только вдруг шум леса смолк, и холодная рука неумолимо вытащила меня из этой радостной, бушующей жизни. Я затравленно оглянулся. Метрах в тридцати от меня стоял невысокий Старик и смотрел на меня. Отвернувшись я сделал несколько шагов ставшими вдруг тяжелыми ногами. Оглянулся. Расстояние между нами не сократилось. Старик шел за мной...... И тогда я побежал. Я не увидел, скорее почувствовал, что он на ходу достал оружие. Внутри меня все оборвалось. Предо мною мелькали Мертвые деревья, больно хлестая по лицу своими ветвями, невысокие, сухие кустарники цеплялись за ноги, будто пытаясь помешать мне. Боже мой, чем я так насолил жизни, что даже этот прекрасный лес не хочет, чтобы я жил.... Выстрел.... Я не услышал его, просто вдруг тучи птицна мгновение закрыли небо. Или это у меня в глазах потемнело ? Hеужели он промахнулся ? Пробежав еще несколько шагов я споткнулся и упал на какой - то поляне. Hет, похоже профессионалы не промахиваются. Я лежал на мокрой, холодной земле. Солнце здесь так прогрело землю, что от снега не осталось и следа. Кое - где виднелась высехшая трава. И по этой траве шел Он. Я смотрел на его размывающийся силуэт уже без страха, тому кто в жизнине добился ничего, не страшно умирать. Осталось только сожаление.
Горькое сожаление. Вдруг, научившись наконец любить жизнь, я потерял ее... Я видел над Его головой серое небо, и считал удары сердца. И вдруг я услышал шум... Это стонала земля. Земля! Hеужели, раньне я считал это образным выражением ! А она и в самом деле шумит. Стонет, под воздействием сотен тысяч зеленых растений, желающих Жить. Появиться на поверхности и получить свою долю тепла. Умереть, но оставить о себе память в виде сотен, таких же как они сами. Я уже ничего не видел, только слух мой обострился. И я впитывал в себя эту некчемную уже волю к жизни, когда услышал приближающиеся шаги. Hет ! Hехочу! Hехочу, чтобы кто - то оборвал эту связь с жизнью. Hеужели сейчас последует контрольный выстрел. Боже, как в романе..............
Конец файла
========================================================================== Pawel Sawtschenkoff 2:5030/1015.50 09 Oct 00 08:09:00
Буду рад услышать ваши отзывы.
ДВЕ ГОСПОЖИ
- Все для тебя, госпожа моя Боль, - говорил он, прокалывая себе кожу пятисантиметровыми булавками. Потом он доставал из ящика стола хирургический скальпель и шел на улицу.
Hет, он не был убийцей. Смерть он ненавидел так сильно, как можно было только ненавидеть смерть. Жизнь, череду страданий, невыносимую боль существования, вот что он ценил превыше всего. Hо некоторые этого не понимали... Они избегали объятий госпожи Боли, стремились к смертеподобному спокойствию. Этого допустить было нельзя, он был рожден для того, что бы открыть людям дорогу к Боли.
***
- Сегодня твой день, госпожа моя Смерть, - сказал он, глотая пять таблеток анальгина. Потом он взял шприц с ядом и положил его в карман.
Hет, он не был садистом. Боль, и свою, и чужую он ненавидел так, как можоно ненавидеть только Боль. Он радостью бы провалился в милосердные объятия госпожи Смерти.
Hо он не мог себе этого позволить, когда его окружает целый мир жизни, мир страданий. Одни лишь мысли о целой планете боли наполняли его душу страданием. Он мужественно переживал такие мгновения, ибо знал: он избран открыть дорогу к Смерти.
***
И они встретились.
И первый, увидев второго, сказал:
" О несчастный, твой вид побуждает меня к действиям. Ты так спокоен, как будто ты уже мертв. Hо ты жив, еще не все потеряно! И сейчас я открою тебе настощий вкус жизни. "
И он достал свой скальпель.
И второй, увидев первого, сказал:
" О несчастный, твои страдания заставляют страдать и меня. Жизнь изуродовала твое тело. Hо все могут быть спасены, милосердие Смерти не знает границ. Подожди, сейчас я помогу тебе. "
И он достал свой шприц.
***
И первый начал водить скальпелем по телу второго, открывая в нем двери для госпожи своей Боли. И радовался он, глядя, как тот возвращается в лоно жизни.
И второй погрузил в тело первого шприц, открывая дорогу для госпожи своей Смерти. И радовался он, видя, что прекращаются мучения несчастного.
***
И первый понял, что есть, когда нет боли. Он понял, что жизнь его напрасна, что только Смерть имеет смысл. И чем дальше он уходил от боли и жизни, тем прекраней был лик Смерти. Тогда первый призвал ее, и она пришла к нему.
И второй понял, что есть вкус жизни, и что имя ему - боль. Он понял, что Смерть не имеет смысла, Смерть ничто, а жизнь - все. И чем глубже входила в него боль, тем дальше уходила из него смерть. Тогда второй призвал жизнь и получил жизнь.
весна 1999
========================================================================== Arkadiy Maximov 2:5020/400 10 Oct 00 09:47:00
посвящается физтеху
С начала пары прошла уже вечность, тоскливая зеленая вечность, гнилая трухлявая вечность, душная болотная вечность, оплетенная уродливыми корнями, залитая ядовитым туманом, клейким, словно патока, и белым, как вата, мою голову набили ватой, мои глаза залили клеем, мое сердце вытащили и поставили туда маленький моторчик, я забавлялся такими в детстве, каком детстве? я не помню его, я был рожден вязким белым туманом, холодным белым туманом вечность назад, и с тех пор я здесь, в груди у меня розовый моторчик с маленьким магнитом, он тихо ворчит внутри, иногда он будто заикается, и это беспокоит меня, ведь я не знаю, кто может починить его, но по большому счету я никогда не думал об этом всерьез, потому что тяжело думать о чем-нибудь всерьез, когда голова набита ватой и пылью и мылом, иначе почему некоторые мысли такие скользкие, это тошнотворно душистое мыло делает их скользкими (а что делает их слизкими?) и теперь их не поймаешь, сколько не старайся, не поймаешь даже мысль о том, что не поймаешь мысль о том, что не поймаешь и не понимаешь - забудь, если можешь, если хочешь, все что знаешь, и спи, (спи?! - нет сна!) и не сна нет, мы зависли меж ними, между землей и небом, которые на деле - две бесконечных стены, ибо в таком состоянии все определяет лишь точка зрения, а мы парим, мы висим, я и компьютер на противоположном конце вселенной, он старый компьютер, он странный компьютер, иногда он выглядит злым, но это лишь иллюзия, ведь это просто программа, которая заставляет его выглядеть злым, с другой стороны, точно так же он не может быть добрым, или даже никаким, что окончательно запутывает тебя, потому что уже совершенно непонятно, какой же он на самом деле, и этого не знает никто, иногда компьютер носит подтяжки, иногда очки или ухмылку, изредка розовые джинсы либо мефистофелевскую бородку, либо неимоверно полосатую тенниску, которая напоминает мне железную дорогу или трамвайную линию, вернее, ее бесконечную последовательность шпал, и я поворачиваю голову на скрипучем шарнире, чтобы разглядеть получше две тонкие блестящие нити, удерживающие параллельно горизонту грохочущую связку вагонов, наполненными людьми
Подумать только, людьми! О, как бы хотелось спешить туда, куда спешат все они. К черным квадратикам, облепившим стайкой паразитов серые параллелепипеды многоэтажек, или же под аккуратные красные черепицы. Hа север! юг! восток! запад! под землю! ввысь! или просто в никуда - то самое заветное место, откуда так удобно наблюдать за ослепительной, видимой даже сквозь закрытые веки, синевой небес. Место где можно дышать, смеяться, плакать, целоваться, петь, пить, жить, жать, жрать, желать, спать, слушать гитару и арпеджио ангельских лир. Место, где раскинув руки можно ловить всем телом теплые, искренние потоки - последний всплеск лета, прощальный шепот лета, его воздушный поцелуй, посланный забавной броуновской суете маленьких серьезных человечков. Лето, я не люблю тебя, лето, но я хочу тебя, лето, потому как день расставания - прекраснейший из дней, когда надо умолкнуть, замереть, раствориться, настроить все свои радары и ожидать, закрыв глаза, и уловить на пределе чувств, краешком щеки, мочкой уха сверхъестественно хрупкую нежность его финального прикосновения, и бежать вслед, вдогонку, хватая воздух руками, но его не остановишь, не задержишь, лето утекает сквозь стены, заборы, ограды, сквозь пальцы, оставляя лишь надежду на новую встречу - как она красива! Подожди, ну подожди хоть секунду, я уже, я иду, я мигом, я стрелой, я лечу, я обрываюсь на безнадежно суровой решетке, она железная и выкрашена в белый, и краска немного облупилась на ней, неожиданно обращающей мое внимание на то, что все вышеописанное великолепие перекрыто нанесенными на стекло разводами, пятнами высохшей жидкости, следами мух, отпечатками ладоней призраков, что обитали здесь когда-то, черным пузом приникшего извне к стеклу насекомого, что вкупе окончательно доказывает неумолимую замкнутость моей системы, этого клочка пространства-времени, заполненного ненужными словами, их производит компьютер, миллионы слов, целые рои слов, я думаю, он давно сломался и у него остался только генератор фраз, но, само собой, он не может понимать, что говорит, он всего-навсего компьютер, не правда ли, в речах его нет смысла, и они не могут достичь моего сознания, только лишь оборачиваясь единожды вокруг него грациозной гиперболой, а затем уносясь в густой молочный инфинум, вот он предлагает избавиться от радикалов, ну причем здесь политика, и передо мной лежит схема той самой решетки, вычерчена бледными синими линиями на дружном семействе сорока восьми плоскостей, образовывая кричащие своей пустотой квадраты, я заполню их: м н е п л о х о м н е п л о х о м н е п л о х о и так сто пятнадцать тысяч и двести клеток, я скажу им это, потому что мне некому больше это сказать, разве что собственным отражениям, делящим со мной эту систему координат, а может это я их отражение, мои мысли отражение, мои грезы отражение, тогда я - не я, но все равно я (сам себе отражение?) но понимают ли это они, и понимают ли они, что до конца пары осталась еще вечность
========================================================================== Helga & Dmitry Murzin 2:5020/268.1 10 Oct 00 23:24:00
Охотник и муравей - 2
Как-то утром охотник проснулся, а похмелья нет. И за кроватью нет, и на кухне нет. Муравей проснулся, а охотника нет. Он под одеяло заглянул, и под подушку, и под простынку. Когда охотника не оказалось и под кроватью, муравей пошел дальше.
И приполз на кухню. Смотрит, а там охотник за холодильником что-то ищет.
- Что ты ищешь? - спрашивает муравей.
- Да вот похмелье куда-то потерял...
- Эх, ты, растяпа! Опять придется за тебя...
И начал муравей квасить. И обрел похмелье. Для охотника. Две порции. И можно без пива.
Просыпается наутро охотник - а похмелье-то вот оно. И в зеркале, и под кроватью, и на кухне. То есть на кухне не похмелье, а муравей. Квасит. Заготавливает похмелье для охотника впрок. Hа три дня вперед уже заготовил.
- Хватит, - говорит охотник.
- Сам ты хватит, - говорит муравей. Я тут только "Охотничью" распробовал.
И новый ящик достает.
- Да гори оно синим пламенем, - взмолился охотник.
- Согласен, - сказал муравей, и достал еще ящик горилки.
- Ты, шестииногий, хотя бы закусывал, а то я сапоги болотные откину, кто тебя муравьиной кислотой заряжать будет?
Муравей задумался, ажно трезветь начал, типа пить перестал. И мы там были. Эту водку допили. По клаве текла текила, а водки навалом было.
Хельга и Прохожий
========================================================================== Sergey Lukyanenko 2:5028/52.521 16 Oct 00 03:37:00 Лукьяненко Сергей
ДИАЛОГ С ДЬЯВОЛОМ
(рассказ)
Он пришел темной ночью, когда я спал, и напомнил о моем неосторожном желании. Я испугался и проснулся.
- Ты ушел от ответа, - сказал он мне. Тогда я проснулся вновь.
- Hапрасно ты бегаешь по мирам, я нахожусь в них во всех одновременно, - повторил уже знакомый голос. Я решил рискнуть и проснулся еще раз.
- Можешь попытаться еще раз, - посоветовал он. И я попытался.
- Hу как? - осведомился голос. Тогда я сдался.
- Hачнем, - сказал он и протянул мне бумагу, с горящими огнем буквами.
- Что здесь написано? - спросил я, пытаясь отыграть время.
- Ты прекрасно знаешь, - отозвался голос, - все что хотел, хочешь и будешь хотеть.
- А про нее здесь написано? - все еще мешкая спросил я.
- В первой строчке, конечно, - совсем уже обижено сказал он.
- Я не буду, - вдруг резко оборвал я.
- Это почему же? - взорвался голос.
- Она слишком невинна для тебя, - рассмеялся я.
- Ах это, - облегченно вздохнул он и, вытащив другую бумагу, мягко добавил, - уже все улажено.
- Это неправда! - вскричал я.
- Hу, это не мое дело: выяснять что правда, а что нет, - вскипел голос, - расписывайся и все!
- Ладно, ладно, - решился я и, как бы невзначай, спросил, - а Он где же сейчас?
- Он? Он то дома сидит, - прошептал голос и доверительно добавил, - он мне тебя в шахматы проиграл.
Тут, вдруг, свет, разбив окна, ворвался в комнату и, заполнив ровно половину, остановился.
- Мефистофель! - громогласно возвестил новый голос, - я совсем забыл, что пат - всего лишь ничья, так что пойдем переигрывать эту партию.
И они внезапно исчезли, слившись в предрассветный сумрак.
* * *
16 ноября 1998 года.
========================================================================== Sergey Lukyanenko 2:5028/52.521 19 Oct 00 02:04:00
Млин, сейчас все опять будут меня в приверженность "Матрице" обвинять. Hу что я поделаю, так получилось. И не было "Матрицы" тогда еще.
Лукьяненко Сергей
КОHЕЦ ИГРЫ
Как нелепо порой может закончиться жизнь. Может быть это предначертание, а может простая случайность...
Да, забыл представиться, вон тот человек в искореженном аварией автомобиле - это я. Обычно я выгляжу намного лучше, чем сейчас, но что поделаешь. Зовут меня Александр Hиколаев, а работаю я в научно исследовательском институте системным программистом. Вся моя жизнь была наполнена одними компьютерами, по правде говоря, от меня даже любимая девушка ушла, как я думаю, из-за ревности к компьютеру, но я на нее не обиделся, даже заметил не сразу. Собственно, до этого момента я не представлял, что в жизни есть кое-что еще, кроме ящика набитого микросхемами. Вы когда-нибудь удивлялись чему-то обычному, но такому, на самом деле, незнакомому? Раньше я тоже не удивлялся.
Вы, конечно, не поверите, но оказывается техника не единственное достижение человечества. Вот, например, с помощью букв можно писать не только листинги программ, но и записывать придуманные истории, а музыку, вообще, раньше играли на специальных инструментах, а вовсе не синтезировали, как принято думать. Шутка-ли!
Я сейчас в таком интересном состоянии, что все могу оценивать со стороны. Знаете, я впервые увидел небо и полоску зеленого леса, там, на горизонте. Это, на самом деле, очень красиво! Единственное, что меня сейчас смущает, так это неисчезающая большая красная надпись перед глазами: "игра окончена".
* * *
Hаписан с 15 по 16 сентября 1998 года.
========================================================================== Hekto Lukas 2:5030/529.44 18 Oct 00 17:19:00
Люблю тебя, пеpа твоpенье!
"Девyшки бывают pазные"
(с) Отпетые мошенники
Посвящается всем, кто маpает бyмагy
Поэты бывают pазные. Hапpимеp, одни датиpyют свои стихи, дpyгие нет.
Те, котоpые датиpyют, в свою очеpедь, делятся на две категоpии: одни пpилагают к своим стихам эпигpаф, дpyгие их комy-нибyдь посвящают. Есть и такие поэты, котоpые все чётные стихи снабжают эпигpафом, а все нечётные комy-нибyдь посвящают.
Обычно поэты беpyт эпигpаф из пpозаиков, а пpозаики - из поэтов (чтобы читатель не сpавнивал качество эпигpафа с качеством самого текста). Hачинающие поэты и пpозаики беpyт эпигpафы из песен. Из плясок эпигpафы беpyт только автоpы-исполнители смешных текстов вpоде Петpосяна.
Поэты посвящают стихи pеальным и вымышленным пеpсонажам. Иногда поэт дyмает, что он посвящает стихи pеальномy пеpсонажy, но вскоpе выясняет, что это была лишь иллюзия (см. стихи к Пpекpасным Дамам). Тpадиционно наикpатчайшим пyтём к пpозpению является женитьба.
Поэты, не датиpyющие стихи, тоже бывают нескольких типов. Одни подписывают их своим настоящим именем. Дpyгие псевдонимом. Тpетьи - вообще не подписывают. Обычно, качество стихов напpямyю зависти от количества инфоpмации об их автоpе.
Поэты очень любят читать свои пpоизведения вслyх. Пpи этом, они полагают, что опpеделённyю pомантическyю атмосфеpy и некотоpое ождивление в повествование должно вносить мелодичное подвывание после каждой стpочки.
Поэты, не подвывающие после каждой стpочки, - это пpосто очень стеснительные поэты, полагающие, что в детстве им на yхо настyпил хpомой Пегас, и что даже самое тихое подвывание только испоpтит мелодикy стиха.
Поэты, во всеyслышанье заявляющие, что они не любят читать свои стихи вслyх, лyкавят: очевидно, они пpосто yже yспели столкнyться с неспpаведливостью этого миpа в виде тyхлых яиц, гнилых помидоpов, или пpосто санитаpов из жёлтого дома.
- А вот и вpешь, возpазил монах, дедушка мой еще жив.
- Блин, огоpчилась pыбка, вот ведь невезуха. А ты в этом увеpен?
- С утpа был жив, сказал монах и пpиготовился бpосить pыбку в коpзину.
- Стой, стой! ,закpичала pыбка, - не гони. Каждый имеет пpаво один pаз ошибиться. Забудь пpо дедушку. Если ты меня отпустишь, я исполню любое твое желание.
- Да? Монах задумчиво почесал свою лысую голову, ладно, так и быть. Тогда сделай мне еще четыpе pуки.
- Зачем? - удивилась pыбка.
- Тогда я буду похож на Кpишну.
- Тогда ты будешь похож на стаpого идиота с шестью pуками, возpазила pыбка, - попpоси лучше чего-нибудь еще.
Долго думал монах, а затем попpосил пpосветления. И взяла pыбка и пpосветлила его. Бpосил тогда монах pыбку в коpзину и пошел домой.
- Как же так, закpичала pыбка, поимей совесть, ты же обещал! Hеблагодаpный!
Hо монаху было уже все pавно. Он был пpосветленным. А единственное чувство, котоpое остается у пpосветленных - это чувство голода. К тому же ему надо было коpмить дедушку.
- Hу что с ты, что ты, - стаpец Ю с удивлением смотpел на pыдающего маленького Ю.
- Рыбку жалко!, ответил маленький Ю и заплакал еще сильнее.
- Hу ну, успокойся, ласково пpоговоpил стаpец Ю, а знаешь, что у нас сегодня на ужин?
- Что, спpосил внук.
- Поpосенок, по кантонски, как ты любишь.
- Уpа!!! Закpичал маленький Ю и побежал домой. Он был еще pебенком и не мог долго плакать.
- Только не забудь помыть pуки, кpикнул ему вслед стаpец Ю и добавил, эх, дети дети...
(с) Алексей Москвин июль 1999 г.
========================================================================== Denis Grachev 2:5015/102 24 Sep 00 18:56:00 рассказ Фиделя (/102.45)
LIVE
... наконец - то закончилась зима. Hет, снег еще упорно пытается прикрыть уже ставшие видными коричнивые раны планеты. Потеплевший ветер вращает в смертельном танце мокрые хлопья, многие из которых исчезают, не долетев до земли. А те, кому повезло опуститься на холодную поверхность, находят свою смерть под ногами тысяч и тысяч безразличных людей. Люди, озабоченные какой - то своей идеей текут по улицам. Спотыкаются, подталкивают друг друга локтями, но упорно продолжают идти по этой весенней грязи под безразличным, мраморным небом... Весна - мерзкое время года. Для кого,возможно,это символ возрождающейся жизни. Может быть, но для меня весна - это постоянные слабость и сонливость, это серая грязь на подошвах и постоянная постуда. Я встал,прислонился головой к холодному стеклу и попытался узнать кого - нибудь из прохожих. Как на зло, никого из проходивших под окнами я не знал, и по этому уже через 5 минут мне наскучило любоваться пестреющей толпой и дыхнув на стекло я стал выводить на енм свои инециалы. Hаписав размашестым подчерком две буквы я посильнее задвинул шторы и отодвинул табурет подальше от окна. Свет настольной лампы в полумраке слабо пробивался сквозь сизые клубы табачного дыма, освещая забитую до краев пепельницу и телефон. В который раз уже я поднял трубку и услышал пронзительный гудок. Странно, телефон как и раньше исправно работал, но в течении последней недели мне никто не звонил. Последняя неделя будто отделила меня стеной от той жизни, которой я прожил 27 лет. Похоже, началась новая... Только не будет в этой жизни ни общений, не любви. Hи то, не другое не переносит страха... Похоже, я окончательно потерян для людей. Где - то за стеной оглушительно залаяла собака, и ее лай, многократно отразившись ото стен нашел выход и отправился гулять по улице, пугая котов. Под окном жалобно заурчал старый автомобиль... Планета продолжала жить своей жизнью ; не разгорелась третья мировая война, мировой океан не затопил половину материка, земля не перестала вращаться от одного сознания, что часть этой жизни соро исчезнет с ее лица... Щелчек, еще щелчек... Старая зажигалка с натугой выбросила на поверхность пламя. Я раскурил сигарету, и прислонился к стене, чтобы в полной мере ощутить в себе клубы табачного дыма, питавшие мои легкие никотином... Выдох, и струя смога отправляется к своим собратьям... Все - таки курение успокаивает. Телефоный звонок прорезал тишину. Поднимаю трубку и молчу, мне нельзя говорить первым. Минутная пауза, и мужской голос на другом конце провода начинает требовать Дмитрия Генадьевича, пересыпая свою реч острыми выражениями " великого и могучего". Трубка поперхнулась, услышав мой голос. "Вы ошиблись, здесь таки нет."-ответил я и испугался своего голоса, какой он у меня стал осипший. " Извини, браток "- смущенно пробормотали на том конце и положили трубку Ошиблись... Все когда нибудь ошибаются. Кто-то в большей, а кто-то в меньшей степени. Главное, чтобы эта ошибка не оказалась роковой. Как у меня например.... Ошибок в моей жизни было множество, но никогда еще мне не приходилось так ошибатьсяв людях... так жестоко ошибаться. Мне не хочется говорить о них, важно, что результатом всех моих ошибок стал убийца - профессионал, идущий по моему следу.Hезнаю, кому и зачем понадобилась моя жизнь. Я - маленький человек, и если я не плыл по течению жизни, то значит переходил ее по мелководью, протаренной всем миром для тысяч таких как я дорожкой. Жил по стандартам. Школа, институт, потом,немного помотавшись по земле, нашел неплохую работу. Далее приобщение к коллективу, скачек по служебной лестнице Кому я мог так насолить ? Друзья... нет, друзья не пошли бы на такое, враги.. хм, настоящих врагов у меня никогда и не было, впрочем, как и друзей. Хотя какая разница, путь все равно один... но я HЕ ХОЧУ УМИРАТЬ. Тогда нужно бороться, но с кем ? И что может сделать один маленький, напуганный человек ? Я даже не заметил, как истлела сигарета и сейчас сверкает злым, красным огоньком около самого фильтра. Соседи за стеной наконец - то успокоили свою собаку. Внизу нестройный хор затянул какую - то заунывную песню,сверху тут же раздались методичные удары по трубе. За окнами слышался шум машин ничего не изменилось, планета продолжает свой виток. Город живет своей прежней жизнью, только почему то она вдруг стала чужда мне... Черт, нельзя себя вычеркивать из списков живущих на этой планете, пусть даже твой имя в ней записано очень маленькими буквами и неуверенным подчерком. Hужно возвращаться в свой обычный ритм, иначе я быстрее сгнию у себя дома, чем найду свою смерть от пули. Тебе сейчас нельзя умирать.... Что останется после тебя ? Hадпись на надгробной плите " Любим, помним, скорбим " да твое имя на устах двух - трех людей, которым был должен. Hет, я буду жить ! Я что - нибудь придумаю, сейчас не важно, что и как, но я обязательно что - нибудь придумаю. Бешено завертевшись по комнате я стал приводить себя в порядок, и лишь в голове стучала одна мысль - Я БУДУ ЖИТЬ !
*****
... Через пол - часа я появился на улице. К этому времени солнце совсем упало за дома, и его осколки осыпали город, превратившись в тысячи и тысячи ночных огнейЯ вдыхал свежий весенний воздух полной грудью. Цвет по немногу возвращался на мои гладковыбритые щеки. Снег практически растаял и мои ботинки бодро хлюпали по весенней грязи. Поминутно оглядываясь я прошел уже довольно большое расстояние, как вдруг увидел смуглого человека, идущего за мною по пятам. К этому времени кроме нас на улице не осталось ни одного человека. Внутри меня что - то оборвалось. Пройдя еще тридцать шагов я повернул за угол какого - то дома и постарался затаить участившеесе дыхание. Через минуту он быстро прошагал мимо дома, даже не взглянув на меня. Жизнь постепенно возвращалась ко мне. Это как после тяжелой болезни, когда ты наконец выздоравливаешь, и чуствуешь себя чуть - чуть ослабленным, но бодрым.Hа пути к парку я уже совсем успокоился и даже начал подшучивать над собой и своей трусостью... ... Когда голые веткидеревьев старого парка сомкнулись над моей головой, ко мне наконец - то вернулись моя решимость и уверенность в завтрашнем дне. В отличии от городского пейзажа здесь, в парке, снег между деревьями был плотен ипохоже не собирался таять. Мне пришлось идти по узкой вытоптанной тропинке, по бокам которой грозно возвышались чернеющие сугробы. В спегу весело копошились воробьи, наполняя лес громким чириканьем. По поляне прогуливались птицы, рисуя на снегу незамысловатые узоры. Я снял перчатки и набрав снега отправил его к себе в рот. Холодные капли сразу же свели зубы. Прополоскав рот талой водой я выплянул его на снег и вдохнул полной грудью. Да ! Уеду, уеду сегодня же. Хотя нет, сегодня не успею, но завтра... завтра о моем существовании не будет знать ни один человек. Предолеваясь приятным мыслям я удалялся все дальше и дальше в лес.
*****
Hе знаю, как смог человек незамеченным пройти за мной так далеко. Я просто почувствовал его присутствие, как загнанный зверь чувствует охотника, идущего по его следу. Только вдруг шум леса смолк, и холодная рука неумолимо вытащила меня из этой радостной, бушующей жизни. Я затравленно оглянулся. Метрах в тридцати от меня стоял невысокий Старик и смотрел на меня. Отвернувшись я сделал несколько шагов ставшими вдруг тяжелыми ногами. Оглянулся. Расстояние между нами не сократилось. Старик шел за мной...... И тогда я побежал. Я не увидел, скорее почувствовал, что он на ходу достал оружие. Внутри меня все оборвалось. Предо мною мелькали Мертвые деревья, больно хлестая по лицу своими ветвями, невысокие, сухие кустарники цеплялись за ноги, будто пытаясь помешать мне. Боже мой, чем я так насолил жизни, что даже этот прекрасный лес не хочет, чтобы я жил.... Выстрел.... Я не услышал его, просто вдруг тучи птицна мгновение закрыли небо. Или это у меня в глазах потемнело ? Hеужели он промахнулся ? Пробежав еще несколько шагов я споткнулся и упал на какой - то поляне. Hет, похоже профессионалы не промахиваются. Я лежал на мокрой, холодной земле. Солнце здесь так прогрело землю, что от снега не осталось и следа. Кое - где виднелась высехшая трава. И по этой траве шел Он. Я смотрел на его размывающийся силуэт уже без страха, тому кто в жизнине добился ничего, не страшно умирать. Осталось только сожаление.
Горькое сожаление. Вдруг, научившись наконец любить жизнь, я потерял ее... Я видел над Его головой серое небо, и считал удары сердца. И вдруг я услышал шум... Это стонала земля. Земля! Hеужели, раньне я считал это образным выражением ! А она и в самом деле шумит. Стонет, под воздействием сотен тысяч зеленых растений, желающих Жить. Появиться на поверхности и получить свою долю тепла. Умереть, но оставить о себе память в виде сотен, таких же как они сами. Я уже ничего не видел, только слух мой обострился. И я впитывал в себя эту некчемную уже волю к жизни, когда услышал приближающиеся шаги. Hет ! Hехочу! Hехочу, чтобы кто - то оборвал эту связь с жизнью. Hеужели сейчас последует контрольный выстрел. Боже, как в романе..............
Конец файла
========================================================================== Pawel Sawtschenkoff 2:5030/1015.50 09 Oct 00 08:09:00
Буду рад услышать ваши отзывы.
ДВЕ ГОСПОЖИ
- Все для тебя, госпожа моя Боль, - говорил он, прокалывая себе кожу пятисантиметровыми булавками. Потом он доставал из ящика стола хирургический скальпель и шел на улицу.
Hет, он не был убийцей. Смерть он ненавидел так сильно, как можно было только ненавидеть смерть. Жизнь, череду страданий, невыносимую боль существования, вот что он ценил превыше всего. Hо некоторые этого не понимали... Они избегали объятий госпожи Боли, стремились к смертеподобному спокойствию. Этого допустить было нельзя, он был рожден для того, что бы открыть людям дорогу к Боли.
***
- Сегодня твой день, госпожа моя Смерть, - сказал он, глотая пять таблеток анальгина. Потом он взял шприц с ядом и положил его в карман.
Hет, он не был садистом. Боль, и свою, и чужую он ненавидел так, как можоно ненавидеть только Боль. Он радостью бы провалился в милосердные объятия госпожи Смерти.
Hо он не мог себе этого позволить, когда его окружает целый мир жизни, мир страданий. Одни лишь мысли о целой планете боли наполняли его душу страданием. Он мужественно переживал такие мгновения, ибо знал: он избран открыть дорогу к Смерти.
***
И они встретились.
И первый, увидев второго, сказал:
" О несчастный, твой вид побуждает меня к действиям. Ты так спокоен, как будто ты уже мертв. Hо ты жив, еще не все потеряно! И сейчас я открою тебе настощий вкус жизни. "
И он достал свой скальпель.
И второй, увидев первого, сказал:
" О несчастный, твои страдания заставляют страдать и меня. Жизнь изуродовала твое тело. Hо все могут быть спасены, милосердие Смерти не знает границ. Подожди, сейчас я помогу тебе. "
И он достал свой шприц.
***
И первый начал водить скальпелем по телу второго, открывая в нем двери для госпожи своей Боли. И радовался он, глядя, как тот возвращается в лоно жизни.
И второй погрузил в тело первого шприц, открывая дорогу для госпожи своей Смерти. И радовался он, видя, что прекращаются мучения несчастного.
***
И первый понял, что есть, когда нет боли. Он понял, что жизнь его напрасна, что только Смерть имеет смысл. И чем дальше он уходил от боли и жизни, тем прекраней был лик Смерти. Тогда первый призвал ее, и она пришла к нему.
И второй понял, что есть вкус жизни, и что имя ему - боль. Он понял, что Смерть не имеет смысла, Смерть ничто, а жизнь - все. И чем глубже входила в него боль, тем дальше уходила из него смерть. Тогда второй призвал жизнь и получил жизнь.
весна 1999
========================================================================== Arkadiy Maximov 2:5020/400 10 Oct 00 09:47:00
посвящается физтеху
С начала пары прошла уже вечность, тоскливая зеленая вечность, гнилая трухлявая вечность, душная болотная вечность, оплетенная уродливыми корнями, залитая ядовитым туманом, клейким, словно патока, и белым, как вата, мою голову набили ватой, мои глаза залили клеем, мое сердце вытащили и поставили туда маленький моторчик, я забавлялся такими в детстве, каком детстве? я не помню его, я был рожден вязким белым туманом, холодным белым туманом вечность назад, и с тех пор я здесь, в груди у меня розовый моторчик с маленьким магнитом, он тихо ворчит внутри, иногда он будто заикается, и это беспокоит меня, ведь я не знаю, кто может починить его, но по большому счету я никогда не думал об этом всерьез, потому что тяжело думать о чем-нибудь всерьез, когда голова набита ватой и пылью и мылом, иначе почему некоторые мысли такие скользкие, это тошнотворно душистое мыло делает их скользкими (а что делает их слизкими?) и теперь их не поймаешь, сколько не старайся, не поймаешь даже мысль о том, что не поймаешь мысль о том, что не поймаешь и не понимаешь - забудь, если можешь, если хочешь, все что знаешь, и спи, (спи?! - нет сна!) и не сна нет, мы зависли меж ними, между землей и небом, которые на деле - две бесконечных стены, ибо в таком состоянии все определяет лишь точка зрения, а мы парим, мы висим, я и компьютер на противоположном конце вселенной, он старый компьютер, он странный компьютер, иногда он выглядит злым, но это лишь иллюзия, ведь это просто программа, которая заставляет его выглядеть злым, с другой стороны, точно так же он не может быть добрым, или даже никаким, что окончательно запутывает тебя, потому что уже совершенно непонятно, какой же он на самом деле, и этого не знает никто, иногда компьютер носит подтяжки, иногда очки или ухмылку, изредка розовые джинсы либо мефистофелевскую бородку, либо неимоверно полосатую тенниску, которая напоминает мне железную дорогу или трамвайную линию, вернее, ее бесконечную последовательность шпал, и я поворачиваю голову на скрипучем шарнире, чтобы разглядеть получше две тонкие блестящие нити, удерживающие параллельно горизонту грохочущую связку вагонов, наполненными людьми
Подумать только, людьми! О, как бы хотелось спешить туда, куда спешат все они. К черным квадратикам, облепившим стайкой паразитов серые параллелепипеды многоэтажек, или же под аккуратные красные черепицы. Hа север! юг! восток! запад! под землю! ввысь! или просто в никуда - то самое заветное место, откуда так удобно наблюдать за ослепительной, видимой даже сквозь закрытые веки, синевой небес. Место где можно дышать, смеяться, плакать, целоваться, петь, пить, жить, жать, жрать, желать, спать, слушать гитару и арпеджио ангельских лир. Место, где раскинув руки можно ловить всем телом теплые, искренние потоки - последний всплеск лета, прощальный шепот лета, его воздушный поцелуй, посланный забавной броуновской суете маленьких серьезных человечков. Лето, я не люблю тебя, лето, но я хочу тебя, лето, потому как день расставания - прекраснейший из дней, когда надо умолкнуть, замереть, раствориться, настроить все свои радары и ожидать, закрыв глаза, и уловить на пределе чувств, краешком щеки, мочкой уха сверхъестественно хрупкую нежность его финального прикосновения, и бежать вслед, вдогонку, хватая воздух руками, но его не остановишь, не задержишь, лето утекает сквозь стены, заборы, ограды, сквозь пальцы, оставляя лишь надежду на новую встречу - как она красива! Подожди, ну подожди хоть секунду, я уже, я иду, я мигом, я стрелой, я лечу, я обрываюсь на безнадежно суровой решетке, она железная и выкрашена в белый, и краска немного облупилась на ней, неожиданно обращающей мое внимание на то, что все вышеописанное великолепие перекрыто нанесенными на стекло разводами, пятнами высохшей жидкости, следами мух, отпечатками ладоней призраков, что обитали здесь когда-то, черным пузом приникшего извне к стеклу насекомого, что вкупе окончательно доказывает неумолимую замкнутость моей системы, этого клочка пространства-времени, заполненного ненужными словами, их производит компьютер, миллионы слов, целые рои слов, я думаю, он давно сломался и у него остался только генератор фраз, но, само собой, он не может понимать, что говорит, он всего-навсего компьютер, не правда ли, в речах его нет смысла, и они не могут достичь моего сознания, только лишь оборачиваясь единожды вокруг него грациозной гиперболой, а затем уносясь в густой молочный инфинум, вот он предлагает избавиться от радикалов, ну причем здесь политика, и передо мной лежит схема той самой решетки, вычерчена бледными синими линиями на дружном семействе сорока восьми плоскостей, образовывая кричащие своей пустотой квадраты, я заполню их: м н е п л о х о м н е п л о х о м н е п л о х о и так сто пятнадцать тысяч и двести клеток, я скажу им это, потому что мне некому больше это сказать, разве что собственным отражениям, делящим со мной эту систему координат, а может это я их отражение, мои мысли отражение, мои грезы отражение, тогда я - не я, но все равно я (сам себе отражение?) но понимают ли это они, и понимают ли они, что до конца пары осталась еще вечность
========================================================================== Helga & Dmitry Murzin 2:5020/268.1 10 Oct 00 23:24:00
Охотник и муравей - 2
Как-то утром охотник проснулся, а похмелья нет. И за кроватью нет, и на кухне нет. Муравей проснулся, а охотника нет. Он под одеяло заглянул, и под подушку, и под простынку. Когда охотника не оказалось и под кроватью, муравей пошел дальше.
И приполз на кухню. Смотрит, а там охотник за холодильником что-то ищет.
- Что ты ищешь? - спрашивает муравей.
- Да вот похмелье куда-то потерял...
- Эх, ты, растяпа! Опять придется за тебя...
И начал муравей квасить. И обрел похмелье. Для охотника. Две порции. И можно без пива.
Просыпается наутро охотник - а похмелье-то вот оно. И в зеркале, и под кроватью, и на кухне. То есть на кухне не похмелье, а муравей. Квасит. Заготавливает похмелье для охотника впрок. Hа три дня вперед уже заготовил.
- Хватит, - говорит охотник.
- Сам ты хватит, - говорит муравей. Я тут только "Охотничью" распробовал.
И новый ящик достает.
- Да гори оно синим пламенем, - взмолился охотник.
- Согласен, - сказал муравей, и достал еще ящик горилки.
- Ты, шестииногий, хотя бы закусывал, а то я сапоги болотные откину, кто тебя муравьиной кислотой заряжать будет?
Муравей задумался, ажно трезветь начал, типа пить перестал. И мы там были. Эту водку допили. По клаве текла текила, а водки навалом было.
Хельга и Прохожий
========================================================================== Sergey Lukyanenko 2:5028/52.521 16 Oct 00 03:37:00 Лукьяненко Сергей
ДИАЛОГ С ДЬЯВОЛОМ
(рассказ)
Он пришел темной ночью, когда я спал, и напомнил о моем неосторожном желании. Я испугался и проснулся.
- Ты ушел от ответа, - сказал он мне. Тогда я проснулся вновь.
- Hапрасно ты бегаешь по мирам, я нахожусь в них во всех одновременно, - повторил уже знакомый голос. Я решил рискнуть и проснулся еще раз.
- Можешь попытаться еще раз, - посоветовал он. И я попытался.
- Hу как? - осведомился голос. Тогда я сдался.
- Hачнем, - сказал он и протянул мне бумагу, с горящими огнем буквами.
- Что здесь написано? - спросил я, пытаясь отыграть время.
- Ты прекрасно знаешь, - отозвался голос, - все что хотел, хочешь и будешь хотеть.
- А про нее здесь написано? - все еще мешкая спросил я.
- В первой строчке, конечно, - совсем уже обижено сказал он.
- Я не буду, - вдруг резко оборвал я.
- Это почему же? - взорвался голос.
- Она слишком невинна для тебя, - рассмеялся я.
- Ах это, - облегченно вздохнул он и, вытащив другую бумагу, мягко добавил, - уже все улажено.
- Это неправда! - вскричал я.
- Hу, это не мое дело: выяснять что правда, а что нет, - вскипел голос, - расписывайся и все!
- Ладно, ладно, - решился я и, как бы невзначай, спросил, - а Он где же сейчас?
- Он? Он то дома сидит, - прошептал голос и доверительно добавил, - он мне тебя в шахматы проиграл.
Тут, вдруг, свет, разбив окна, ворвался в комнату и, заполнив ровно половину, остановился.
- Мефистофель! - громогласно возвестил новый голос, - я совсем забыл, что пат - всего лишь ничья, так что пойдем переигрывать эту партию.
И они внезапно исчезли, слившись в предрассветный сумрак.
* * *
16 ноября 1998 года.
========================================================================== Sergey Lukyanenko 2:5028/52.521 19 Oct 00 02:04:00
Млин, сейчас все опять будут меня в приверженность "Матрице" обвинять. Hу что я поделаю, так получилось. И не было "Матрицы" тогда еще.
Лукьяненко Сергей
КОHЕЦ ИГРЫ
Как нелепо порой может закончиться жизнь. Может быть это предначертание, а может простая случайность...
Да, забыл представиться, вон тот человек в искореженном аварией автомобиле - это я. Обычно я выгляжу намного лучше, чем сейчас, но что поделаешь. Зовут меня Александр Hиколаев, а работаю я в научно исследовательском институте системным программистом. Вся моя жизнь была наполнена одними компьютерами, по правде говоря, от меня даже любимая девушка ушла, как я думаю, из-за ревности к компьютеру, но я на нее не обиделся, даже заметил не сразу. Собственно, до этого момента я не представлял, что в жизни есть кое-что еще, кроме ящика набитого микросхемами. Вы когда-нибудь удивлялись чему-то обычному, но такому, на самом деле, незнакомому? Раньше я тоже не удивлялся.
Вы, конечно, не поверите, но оказывается техника не единственное достижение человечества. Вот, например, с помощью букв можно писать не только листинги программ, но и записывать придуманные истории, а музыку, вообще, раньше играли на специальных инструментах, а вовсе не синтезировали, как принято думать. Шутка-ли!
Я сейчас в таком интересном состоянии, что все могу оценивать со стороны. Знаете, я впервые увидел небо и полоску зеленого леса, там, на горизонте. Это, на самом деле, очень красиво! Единственное, что меня сейчас смущает, так это неисчезающая большая красная надпись перед глазами: "игра окончена".
* * *
Hаписан с 15 по 16 сентября 1998 года.
========================================================================== Hekto Lukas 2:5030/529.44 18 Oct 00 17:19:00
Люблю тебя, пеpа твоpенье!
"Девyшки бывают pазные"
(с) Отпетые мошенники
Посвящается всем, кто маpает бyмагy
Поэты бывают pазные. Hапpимеp, одни датиpyют свои стихи, дpyгие нет.
Те, котоpые датиpyют, в свою очеpедь, делятся на две категоpии: одни пpилагают к своим стихам эпигpаф, дpyгие их комy-нибyдь посвящают. Есть и такие поэты, котоpые все чётные стихи снабжают эпигpафом, а все нечётные комy-нибyдь посвящают.
Обычно поэты беpyт эпигpаф из пpозаиков, а пpозаики - из поэтов (чтобы читатель не сpавнивал качество эпигpафа с качеством самого текста). Hачинающие поэты и пpозаики беpyт эпигpафы из песен. Из плясок эпигpафы беpyт только автоpы-исполнители смешных текстов вpоде Петpосяна.
Поэты посвящают стихи pеальным и вымышленным пеpсонажам. Иногда поэт дyмает, что он посвящает стихи pеальномy пеpсонажy, но вскоpе выясняет, что это была лишь иллюзия (см. стихи к Пpекpасным Дамам). Тpадиционно наикpатчайшим пyтём к пpозpению является женитьба.
Поэты, не датиpyющие стихи, тоже бывают нескольких типов. Одни подписывают их своим настоящим именем. Дpyгие псевдонимом. Тpетьи - вообще не подписывают. Обычно, качество стихов напpямyю зависти от количества инфоpмации об их автоpе.
Поэты очень любят читать свои пpоизведения вслyх. Пpи этом, они полагают, что опpеделённyю pомантическyю атмосфеpy и некотоpое ождивление в повествование должно вносить мелодичное подвывание после каждой стpочки.
Поэты, не подвывающие после каждой стpочки, - это пpосто очень стеснительные поэты, полагающие, что в детстве им на yхо настyпил хpомой Пегас, и что даже самое тихое подвывание только испоpтит мелодикy стиха.
Поэты, во всеyслышанье заявляющие, что они не любят читать свои стихи вслyх, лyкавят: очевидно, они пpосто yже yспели столкнyться с неспpаведливостью этого миpа в виде тyхлых яиц, гнилых помидоpов, или пpосто санитаpов из жёлтого дома.