Страница:
Например, есть замечательная по мелодичности и полновесности содержания песня «Не осуждай меня, Прасковья, что я пришел к тебе живой». Молодое поколение о ней знать не знает, ведать не ведает. Но если сделать модный современный сериал, генеральная линия сюжета которого будет развиваться вокруг настоящей любви и настоящего горя от потери любимой, а музыкальным вкраплением станет эта песня, энергетика прошлого передастся в сегодняшний день. Люди снова будут плакать, сопереживая вернувшемуся с войны солдату. Будут испытывать примерно схожие чувства с послевоенным поколением, рыдавшим под эту песню. Слова песни вернутся в народ. Люди почувствуют корни, от которых их сегодня отрезают. Снова откроется доступ к энергии предков, которая вскоре кристаллизуется в определенные культурные формы.
Затронутая тема есть предмет отдельного большого разговора. Мы не обвиняем ни писателей прошлого, ни царскую власть в злонамеренной диверсии. В своем большинстве это были честные люди. Писатели искренне полагали, что обличая недостатки общества, они способствуют не разложению, а улучшению его. Власть думала так же. На практике все получилось с точностью до наоборот. Запад стал казаться русским людям «страной святых чудес», а Россия - медвежьим углом, «немытой страной рабов и господ».
Сегодня это так глубоко зашло, что люди отказываются признать очевидное. Никому дела нет до того, что Иван Грозный, которого Карамзин в угоду царствующему дому обругал вдоль и поперек, за все время своего правления, по самым максимальным цифрам, казнил от силы 50 000 человек. Выше этого числа не заявляет никто, в том числе самые ярые противники России на Западе. А современник Ивана, английский король Генрих VIII, убийца шести своих жен, образ «синей бороды», отлученный от Церкви, только за бродяжничество казнил более 60 000 крестьян. При этом следует помнить, население Англии тех лет составляло 5,5 миллиона человек. И самое главное, Генрих сам превратил своих крестьян в бродяг, согнав с земли. Причина все тот же капитализм. Овцам нужны были пастбища, фабрикам шерсть и рабочие руки. Согнав крестьян с земли, их поставили перед выбором - или на фабрику, или на виселицу. Томас Мор про такую «политику огораживания» сказал: «Овцы съели людей». Сам по себе факт, что огромные массы народа предпочитали фабрике опасное для жизни бродяжничество, говорит об условиях, предложенных капиталистами людям. Но при всем при том Генрих по сравнению с Иваном IV имеет несравненно более положительный образ. Да что там Генрих, наш Петр I, при котором вне всяких сомнений было казнено больше народу, имеет куда более положительный образ. А Ивана заклевали…
Русской интеллигенции стоит обратить внимание на одну прелюбопытную деталь. В народном сознании Иван IV запечатлен как грозный в положительном смысле слова. Это не образ кровопийцы, это образ жесткого волевого человека, что не одно и то же. Для большинства интеллигенции, оценивающей ситуацию через призму рассказов Карамзина, царь Иван выглядит кем-то вроде кровопийцы-маньяка, питавшегося младенцами.
Другой пример. Во время правления французского короля Карла IX и его матери Екатерины Медичи в ночь на 24 августа 1572 года только в Париже было вырезано около 10 000 человек (Варфоломеевская ночь). С августа по октябрь в окрестных городах было вырезано еще 70 000 человек. После этого 200 000 человек бежали из страны.
Кажется, при сравнении Ивана с этими Генрихами, Карлами и Екатеринами наш царь должен казаться образцом если не кротости, то умеренности. Но на практике… Русские люди поголовно уверены: наш Иван изверг каких свет не видывал. А Карлы и Генрихи - просвещенные и гуманные монархи.
Аналогичная ситуация с восприятием рабства. Всякий либерал считает своим долгом уличить Россию в потворстве рабству и обязательно не забудет упомянуть, что в стране рабство было аж до 1861 года. Действительно, неприятное явление в российской жизни, кто спорит. Но только по умолчанию считается неприличным упоминать, что в США, в цитадели демократии, рабство было отменено в 1865 году, то есть через четыре года после нас. Все это знают, но все предпочитают молчать. Мазохизм какой-то, с радостью принимать любую ругань и вранье о своей стране и ни гу-гу о чужой.
В России никогда не было рабства в том смысле, какой образ рождает это слово. Помещик не считал своих крепостных скотиной (самодуров в виду не имеем, они, как и маньяки, были в любой стране). Из крепостных выдвинулось много известных всему миру людей. Крепостной мог даже получить дворянский титул. В США ничего подобного не могло быть даже теоретически. Негр считался чем-то вроде полуживотного-получеловека. Ни при каких обстоятельствах он не мог подняться выше своего рабского статуса, в котором родился.
При всех этих бесспорных фактах наш обыватель на подсознательном уровне воспринимает США образцом гуманности, а Россию образцом дикости. Если США и являются образцом чего-то, так это двуличности. На Нюрнбергском процессе США, как одна из стран-победительниц, выступали за жесткое наказание нацистских преступников. Они были согласны с мнением представителей от СССР о том, что главарей фашистской Германии нужно казнить. Причем, даже предлагали сделать это без суда и следствия. Вроде бы, что здесь такого? Правильная позиция, к чему придираетесь, господа авторы? Но вспомните, они настаивали на повешении фашистских главарей именно потому, что те ввели расовую дискриминацию. При этом обвинители у себя в стране имели точно такую же дискриминацию. До середины ХХ века в США можно было встретить надписи «только для белых», «черным вход воспрещен» и прочее. Разница между гуманной Америкой и фашистской Германией была в том, что одни подвергали дискриминации негров, другие евреев, славян и прочие народы.
Мы не очень сильны в гуманизме, но вряд ли там прописано, что за дискриминацию евреев со славянами нужно казнить, а за дискредитацию негров нужно присваивать статус борца за свободу и независимость.
Сегодня упоминать об этом считается дурным тоном, граничащим с экстремизмом. В глазу России демократы всех мастей, от либеральной до фашистской конфигурации, рассматривают соринку. В своем глазу не желают бревно замечать. Требование смертной казни за расовую дискриминацию в первую очередь подходит к самим судьям. «Или, как можешь сказать брату твоему: брат! дай, я выну сучок из глаза твоего, когда сам не видишь бревна в твоем глазе? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего». (Лк. 6,42)
В России ничего отдаленно похожего на расовую дискриминацию по-американски отродясь не было. При ее пике, черте оседлости для евреев, нельзя было представить заведения, на дверях которого красовалась бы табличка «евреям вход воспрещен», «только для русских» и прочее. Но, тем не менее, наша страна преподносится как империя зла. США и ряд других государств, только за счет частого повторения о своей заботе всем сделать хорошо, зачислены в обитель справедливости и мирового человеколюбия. Представление о нашей доброй, сильной великой державе перевернуто не потому, что о том свидетельствуют факты, а потому, что о том свидетельствуют СМИ.
Не важно, горит ваш дом или нет. Важно, что пишут по этому поводу СМИ. Именно их трактовку событий или фактов общество примет за истину. Если скажут - ваш дом горит, значит горит. Фактическое состояние дома не окажет никакого влияния на сознание людей. Окончательное мнение будет составлено по сообщениям СМИ. Виртуальная реальность сегодня формирует реальную действительность.
Людей интересуют не факты, а образы. Не имеет значения, кто вы. Имеет значение, какой у вас образ. Сегодня России и вообще русскому создан отрицательный образ. Западное хорошо, русское плохо. На слух «французская косметика» звучит привлекательнее, чем «русская косметика». Вокруг этого образа строят разные логические конструкции не в пользу России. Но «русские танки» звучит привлекательнее, чем «французские танки». Проблема не в нехватке фактов, на которых можно поднять образ России, а в нехватке людей, способных озадачиться такой темой.
Люди не могут не понимать: упоминание чужих образов в возвышенной форме по отношению к России работает против России. Это слишком очевидно. Рождаются эти образы посредством информации. Какую информацию транслируют на наше сознание, такие образы мы и имеем. Но при этом отмахиваемся от такой постановки вопроса. О причинах подобной позиции можно фантазировать, но само явление нельзя игнорировать.
Сегодня никто не обращает внимания на такую важнейшую стратегическую сферу как формирование информации. Под видом свободы разные подозрительные типы получили право выдавать в потребительское поле любую информацию. В итоге наши враги пользуются этим правом, чтобы отравлять и ослаблять наше общество. Большинство творческой интеллигенции делают это неосознанно, оперируя обывательским уровнем понимания. Но наряду с несознательным информационным вредительством множится сознательное.
Мудрые правители выпячивают факты, не уничижающие народ и страну, а возвышающие. Это укрепляет и общество, и государство. Хороший пример Церковь. Вы посмотрите, кого она выносит на фасад. Святых. Думаете, там нет грешников или нечестивых служителей? Есть, и Церковь не относится к ним терпимо. Но о них не принято говорить. Их как бы нет. Святых все знают, грешников никто.
Церковь выделяет святых и благочестивых, а не отрицательных персонажей, и потому стоит тысячу лет, и еще десять тысяч лет простоит. А много бы она простояла, если было бы наоборот - о святых молчок, а грешников напоказ? Если бы она поступала по примеру указанных писателей, и ста лет не простояла бы. Да и самой Церкви бы не было. Она есть и будет, потому что как бы по умолчанию признается, что кто нечестив, тот и не Церковь. А раз так, чего о нем упоминать. Нам тоже нужно взять это за правило. Кто нечестив, тот и не русский. Не надо о нем упоминать как о представителе России.
Ни один социальный институт не может существовать, если не пользуется доверием народа. Кто станет доверять тому, что выставлено в неприглядном свете? Пока наши источники информации продолжают транслировать на наше сознание негативные установки, полноценное оздоровление невозможно. На этом нужно ставить точку, но как? Что вместо нашей классики имеем? Ничего. Что же делать? Это большая проблема. Но решать ее нужно нам. И начинать надо не с пустозвонства вокруг вторичных проблем, хоть они и кажутся насущными. Браться нужно за фундаментальные проблемы, к которым в первую очередь относится информация, формирующая здоровое мировосприятие.
Легко сказать, решать. Как решать? Литературу новую создавать? Если ставить такую задачу, это равносильно созиданию новой культуры. Да, задача… Новая культура… От одной постановки вопроса в жар бросает. Но с другой стороны, у нас нет выбора. Никто не вливает вина молодого в мехи ветхие…
Перед нами два пути. Первый - пытаться войти в ту же реку второй раз. Это никому не удавалось, и мы не исключение. Если и удастся, конечный результат будет примерно такой же, только быстрее и кровавее. Второй вариант - все строить заново. И культуру в том числе.
Понятно, что под заказ такие вещи не делаются. Новая эпоха даст новые энергии и новых творцов. Великая цель рождает великие усилия по всем фронтам. И на творческом фронте тоже.
Глава 11
Глава 12
* * *
Затронутая тема есть предмет отдельного большого разговора. Мы не обвиняем ни писателей прошлого, ни царскую власть в злонамеренной диверсии. В своем большинстве это были честные люди. Писатели искренне полагали, что обличая недостатки общества, они способствуют не разложению, а улучшению его. Власть думала так же. На практике все получилось с точностью до наоборот. Запад стал казаться русским людям «страной святых чудес», а Россия - медвежьим углом, «немытой страной рабов и господ».
Сегодня это так глубоко зашло, что люди отказываются признать очевидное. Никому дела нет до того, что Иван Грозный, которого Карамзин в угоду царствующему дому обругал вдоль и поперек, за все время своего правления, по самым максимальным цифрам, казнил от силы 50 000 человек. Выше этого числа не заявляет никто, в том числе самые ярые противники России на Западе. А современник Ивана, английский король Генрих VIII, убийца шести своих жен, образ «синей бороды», отлученный от Церкви, только за бродяжничество казнил более 60 000 крестьян. При этом следует помнить, население Англии тех лет составляло 5,5 миллиона человек. И самое главное, Генрих сам превратил своих крестьян в бродяг, согнав с земли. Причина все тот же капитализм. Овцам нужны были пастбища, фабрикам шерсть и рабочие руки. Согнав крестьян с земли, их поставили перед выбором - или на фабрику, или на виселицу. Томас Мор про такую «политику огораживания» сказал: «Овцы съели людей». Сам по себе факт, что огромные массы народа предпочитали фабрике опасное для жизни бродяжничество, говорит об условиях, предложенных капиталистами людям. Но при всем при том Генрих по сравнению с Иваном IV имеет несравненно более положительный образ. Да что там Генрих, наш Петр I, при котором вне всяких сомнений было казнено больше народу, имеет куда более положительный образ. А Ивана заклевали…
Русской интеллигенции стоит обратить внимание на одну прелюбопытную деталь. В народном сознании Иван IV запечатлен как грозный в положительном смысле слова. Это не образ кровопийцы, это образ жесткого волевого человека, что не одно и то же. Для большинства интеллигенции, оценивающей ситуацию через призму рассказов Карамзина, царь Иван выглядит кем-то вроде кровопийцы-маньяка, питавшегося младенцами.
Другой пример. Во время правления французского короля Карла IX и его матери Екатерины Медичи в ночь на 24 августа 1572 года только в Париже было вырезано около 10 000 человек (Варфоломеевская ночь). С августа по октябрь в окрестных городах было вырезано еще 70 000 человек. После этого 200 000 человек бежали из страны.
Кажется, при сравнении Ивана с этими Генрихами, Карлами и Екатеринами наш царь должен казаться образцом если не кротости, то умеренности. Но на практике… Русские люди поголовно уверены: наш Иван изверг каких свет не видывал. А Карлы и Генрихи - просвещенные и гуманные монархи.
Аналогичная ситуация с восприятием рабства. Всякий либерал считает своим долгом уличить Россию в потворстве рабству и обязательно не забудет упомянуть, что в стране рабство было аж до 1861 года. Действительно, неприятное явление в российской жизни, кто спорит. Но только по умолчанию считается неприличным упоминать, что в США, в цитадели демократии, рабство было отменено в 1865 году, то есть через четыре года после нас. Все это знают, но все предпочитают молчать. Мазохизм какой-то, с радостью принимать любую ругань и вранье о своей стране и ни гу-гу о чужой.
В России никогда не было рабства в том смысле, какой образ рождает это слово. Помещик не считал своих крепостных скотиной (самодуров в виду не имеем, они, как и маньяки, были в любой стране). Из крепостных выдвинулось много известных всему миру людей. Крепостной мог даже получить дворянский титул. В США ничего подобного не могло быть даже теоретически. Негр считался чем-то вроде полуживотного-получеловека. Ни при каких обстоятельствах он не мог подняться выше своего рабского статуса, в котором родился.
При всех этих бесспорных фактах наш обыватель на подсознательном уровне воспринимает США образцом гуманности, а Россию образцом дикости. Если США и являются образцом чего-то, так это двуличности. На Нюрнбергском процессе США, как одна из стран-победительниц, выступали за жесткое наказание нацистских преступников. Они были согласны с мнением представителей от СССР о том, что главарей фашистской Германии нужно казнить. Причем, даже предлагали сделать это без суда и следствия. Вроде бы, что здесь такого? Правильная позиция, к чему придираетесь, господа авторы? Но вспомните, они настаивали на повешении фашистских главарей именно потому, что те ввели расовую дискриминацию. При этом обвинители у себя в стране имели точно такую же дискриминацию. До середины ХХ века в США можно было встретить надписи «только для белых», «черным вход воспрещен» и прочее. Разница между гуманной Америкой и фашистской Германией была в том, что одни подвергали дискриминации негров, другие евреев, славян и прочие народы.
Мы не очень сильны в гуманизме, но вряд ли там прописано, что за дискриминацию евреев со славянами нужно казнить, а за дискредитацию негров нужно присваивать статус борца за свободу и независимость.
Сегодня упоминать об этом считается дурным тоном, граничащим с экстремизмом. В глазу России демократы всех мастей, от либеральной до фашистской конфигурации, рассматривают соринку. В своем глазу не желают бревно замечать. Требование смертной казни за расовую дискриминацию в первую очередь подходит к самим судьям. «Или, как можешь сказать брату твоему: брат! дай, я выну сучок из глаза твоего, когда сам не видишь бревна в твоем глазе? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего». (Лк. 6,42)
В России ничего отдаленно похожего на расовую дискриминацию по-американски отродясь не было. При ее пике, черте оседлости для евреев, нельзя было представить заведения, на дверях которого красовалась бы табличка «евреям вход воспрещен», «только для русских» и прочее. Но, тем не менее, наша страна преподносится как империя зла. США и ряд других государств, только за счет частого повторения о своей заботе всем сделать хорошо, зачислены в обитель справедливости и мирового человеколюбия. Представление о нашей доброй, сильной великой державе перевернуто не потому, что о том свидетельствуют факты, а потому, что о том свидетельствуют СМИ.
Не важно, горит ваш дом или нет. Важно, что пишут по этому поводу СМИ. Именно их трактовку событий или фактов общество примет за истину. Если скажут - ваш дом горит, значит горит. Фактическое состояние дома не окажет никакого влияния на сознание людей. Окончательное мнение будет составлено по сообщениям СМИ. Виртуальная реальность сегодня формирует реальную действительность.
Людей интересуют не факты, а образы. Не имеет значения, кто вы. Имеет значение, какой у вас образ. Сегодня России и вообще русскому создан отрицательный образ. Западное хорошо, русское плохо. На слух «французская косметика» звучит привлекательнее, чем «русская косметика». Вокруг этого образа строят разные логические конструкции не в пользу России. Но «русские танки» звучит привлекательнее, чем «французские танки». Проблема не в нехватке фактов, на которых можно поднять образ России, а в нехватке людей, способных озадачиться такой темой.
Люди не могут не понимать: упоминание чужих образов в возвышенной форме по отношению к России работает против России. Это слишком очевидно. Рождаются эти образы посредством информации. Какую информацию транслируют на наше сознание, такие образы мы и имеем. Но при этом отмахиваемся от такой постановки вопроса. О причинах подобной позиции можно фантазировать, но само явление нельзя игнорировать.
Сегодня никто не обращает внимания на такую важнейшую стратегическую сферу как формирование информации. Под видом свободы разные подозрительные типы получили право выдавать в потребительское поле любую информацию. В итоге наши враги пользуются этим правом, чтобы отравлять и ослаблять наше общество. Большинство творческой интеллигенции делают это неосознанно, оперируя обывательским уровнем понимания. Но наряду с несознательным информационным вредительством множится сознательное.
Мудрые правители выпячивают факты, не уничижающие народ и страну, а возвышающие. Это укрепляет и общество, и государство. Хороший пример Церковь. Вы посмотрите, кого она выносит на фасад. Святых. Думаете, там нет грешников или нечестивых служителей? Есть, и Церковь не относится к ним терпимо. Но о них не принято говорить. Их как бы нет. Святых все знают, грешников никто.
Церковь выделяет святых и благочестивых, а не отрицательных персонажей, и потому стоит тысячу лет, и еще десять тысяч лет простоит. А много бы она простояла, если было бы наоборот - о святых молчок, а грешников напоказ? Если бы она поступала по примеру указанных писателей, и ста лет не простояла бы. Да и самой Церкви бы не было. Она есть и будет, потому что как бы по умолчанию признается, что кто нечестив, тот и не Церковь. А раз так, чего о нем упоминать. Нам тоже нужно взять это за правило. Кто нечестив, тот и не русский. Не надо о нем упоминать как о представителе России.
Ни один социальный институт не может существовать, если не пользуется доверием народа. Кто станет доверять тому, что выставлено в неприглядном свете? Пока наши источники информации продолжают транслировать на наше сознание негативные установки, полноценное оздоровление невозможно. На этом нужно ставить точку, но как? Что вместо нашей классики имеем? Ничего. Что же делать? Это большая проблема. Но решать ее нужно нам. И начинать надо не с пустозвонства вокруг вторичных проблем, хоть они и кажутся насущными. Браться нужно за фундаментальные проблемы, к которым в первую очередь относится информация, формирующая здоровое мировосприятие.
Легко сказать, решать. Как решать? Литературу новую создавать? Если ставить такую задачу, это равносильно созиданию новой культуры. Да, задача… Новая культура… От одной постановки вопроса в жар бросает. Но с другой стороны, у нас нет выбора. Никто не вливает вина молодого в мехи ветхие…
Перед нами два пути. Первый - пытаться войти в ту же реку второй раз. Это никому не удавалось, и мы не исключение. Если и удастся, конечный результат будет примерно такой же, только быстрее и кровавее. Второй вариант - все строить заново. И культуру в том числе.
Понятно, что под заказ такие вещи не делаются. Новая эпоха даст новые энергии и новых творцов. Великая цель рождает великие усилия по всем фронтам. И на творческом фронте тоже.
Глава 11
Об искусстве
У каждого народа своя культура, что показывает ее связь с биологическими особенностями нации. Энергия народа концентрировалась в религиозных произведениях искусства. Сравните, например, западноевропейскую иконопись и славянскую. Для Запада главная ценность - земная жизнь. По мере удаления от жизни ценность того нового состояния, далекого от реальности, уменьшается, пока не уходит в точку, в нуль. У нас же наоборот. Наши иконы имеют обратную перспективу, то есть прямые линии не сходятся у горизонта, а расходятся в бесконечность расширения.
Мы земную жизнь считаем ничем, и по мере удаления от нее начинается что-то важное, большое. Так же и с техникой письма, намеренно нарушающей пропорции. Изображение на иконе как бы имеет целью показать, что это не человек нарисован, это духовная часть его. На Западе художник брал натурщицу, рисовал с нее портрет и называл творение Богоматерью. Разница следует из разности наших мировоззрений.
То же самое и в архитектуре храмов. Когда заходишь в православный храм, его внутренняя архитектура словно заставляет поднять взгляд вверх. В католическом храме хочется смотреть вдаль - это нас «заставляют» делать колонны. Образно говоря, наша душа тянется вверх, а западная вдоль земли. Нам уютны спокойные тона, излучающие внутренний свет, нам свойственны глубоко человечная задушевность, свободная грация и спокойный ритм. Наше искусство полно силы, ясности и всеобъемлющей ласковости. Современный Запад несет резкую, кричащую атмосферу, в которой нет совести. Музыка давит механическими ритмами. В скульптуре превалируют дисгармония формы, оперирование с несуществующим. Через это улавливается нехорошая, нечеловеческая гармония. В ней есть что-то соблазнительное и пугающее.
Мы разные. Самая большая проблема для Запада в том, что мы белые. Будь мы другого цвета, было бы все понятно. Они могли бы объяснить, почему мы не такие как они. Но дело в том, что внешне мы полностью такие же. Еще хуже, что мы христиане, каковыми формально являются и они. И при этом совершенно другие. У нас другой набор ценностей, другие установки, другой взгляд на жизнь. Главное отличие - мы упорно сопротивляемся культу «золотого тельца». Никак не хотим признать за ним статус Бога.
Да, мы соблазняемся материальными благами, но до определенного предела. Чуть ситуация накалилась, можем в одночасье всех послать и от всего отказаться. Потом, возможно, жалеть будем, но на момент порыва души рациональность отключается. Ради какого-то непонятного, невыгодного и потому нелогичного для западных людей принципа мы готовы бросить то, что для них являет высшую ценность и смысл жизни. И это не случайность. Это следствие души, это метафизика. Держа в голове этот момент, попробуем разобраться, что есть культура вообще и наша культура в частности.
Невозможно перечислить все каналы, по которым распространяется информация. Все сказанное о сфере развлечений или брендах, о книгоиздательской или образовательной областях, в полном объеме относится ко всему информационному полю. Все, что так или иначе касается сознания, грубо говоря, любая информация, - все это стратегическая область этого поля. Не пушки и ракеты обеспечивают безопасность государства. Ее обеспечивают люди, управляющие пушками и ракетными комплексами. Какие установки закачаны в сознание этих людей, такая и безопасность. Остальное вторично. Убедительный пример значения духа - Япония. Ничего у страны нет, каменистый остров, на котором живет сильный народ. Результаты говорят сами за себя.
Болезнь современного общества - общие слова. Редко кто удосуживается составить себе ясное представление о той или иной категории, прежде чем судить о ней. В том числе это касается искусства. Мало кто может дать ему конкретное определение. Словом «искусство» принято называть любой акт творения, независимо от степени его полезности или вредности. Отсутствие определения порождает гримасу. Художник создает духовный яд, но его нельзя в том упрекать, он так видит мир, это его самовыражение, свобода и т. д. В итоге одна группа ненормальных рисует «картины» собственными фекалиями. Вторая группа говорит с придыханием, мол, поражены вашей отвагой, вы бросили вызов мещанскому миру. Третья группа, самая многочисленная, миллионы людей, расхваливают платье голого короля. Примерно та же демократия, что и в политике - обсуждают то, чего в действительности нет.
Мы не разделяем такого подхода. Прежде чем выразить свое отношение к искусству, уточним, что же это такое. Искусство есть энергия, материализованная в том или ином произведении, в картине, сонате, стихах и прочее. Эта энергия может быть собственной энергией художника, а может быть чьей-то чужой, когда непосредственный творец служит лишь проводником.
Искусство есть застывшая энергия. От ремесла она отличается способностью воздействовать на сознание, изменять его. Изменять - значит вносить что-то новое. Если творение художника не воздействует на душу и психику, или, выражаясь научным языком, на подсознание, если не меняет его, это уже не искусство.
Энергия, материализованная в произведении, всегда зависит от источника, из которого она излилась. Например, если бы животные могли творить, зайцы творили бы заячье искусство, волки - волчье. Соответственно искусство, созданное зайцами, воздействовало бы исключительно заячьим образом, а волчье искусство - волчьим.
Есть прямая зависимость между источником энергии и созданным произведением. Заяц никогда не создаст волчьего произведения. Если даже попробует, это будет халтура. Потому что у зайца к волчьей теме «душа не лежит». Это утверждение очень согласуется со словами из Евангелия о том, что не может из одного источника одновременно течь сладкая и горькая вода. «Течет ли из одного отверстия источника сладкая и горькая вода?» (Иак. 3,11).
Искусство воздействует на сознание. Это можно делать по-разному, но безусловно одно - воздействие означает изменение. Искусство - это сила, меняющая сознание в хорошую или плохую сторону. Нельзя определять ценность искусства силой воздействия. Ценность определяется именно степенью хорошего воздействия.
Вооружившись таким эталоном, мы вынуждены признать: стишок, слабо меняющий человека в хорошую сторону, более ценен, чем сильное произведение, мощно и стремительно меняющее человека в худшую сторону. Для человека маленькая витаминка, принесшая мизерную пользу, полезнее огромной порции яда. Вряд ли кто скажет, что сильно действующий яд лучше слабо действующего эликсира. Если найдется тот, кто утверждает обратное, пусть действует сообразно сказанному. Это быстро очистит общество от странного типа.
Искусство бывает вредно воздействующее и полезно воздействующее. Вряд ли кто с этим поспорит. Значит, нельзя считать хорошим все, что попадает под определение «искусство». Доводя эту мысль до логического конца, мы приходим к необходимости поощрять хорошее воздействие и не допускать плохое. Иными словами, мы приходим к мысли о необходимости контролировать доступ широких слоев населения к тому или иному виду искусства, как к сильнодействующим препаратам. Опасное искусство будет возникать, как возникают опасные вирусы, но в здоровом организме есть специальный механизм их уничтожения. А отдельные экземпляры вируса сохраняют исключительно в исследовательских целях в специальных хранилищах.
Существуют надзорные инстанции, следящие, чтобы магазины не распространяли вредно действующие на организм человека продукты. Должны существовать инстанции, следящие, чтобы не распространялись вредно действующие на сознание и душу человека произведения искусства.
Творец - это элита или потенциальная элита. Чем больше будет произведений искусства, несущих традиционные ценности и позитивный настрой, тем сильнее станет благотворный эффект. И тем острее творец будет чувствовать ответственность перед людьми за плод своего творческого труда. Но пока таких творцов - капля в океане бездарностей.
Чтобы оценить возможное последствие от своего произведения искусства, нужно понимать мир и народ во всей полноте. Иначе говоря, обладать масштабом мышления, свойственным элите. Это присуще далеко не всем. Если человек хорошо играет в шахматы, только кажется, что он так же хорошо понимает в остальных сферах, например, в политике. Но при том у всякого шахматиста образ умного человека, что позволяет манипулировать и им самим, и обществом. Так манипулировали физиком А. Сахаровым, понуждая его высказываться о проблемах, лежащих за рамками его миропонимания. Такой же трюк сегодня проделывают с шахматистами. И ничто не помешает сделать то же самое с творческими людьми. Сами они никогда не поднимутся на уровень, позволяющий выносить суждение о своих произведениях. Поэтому высшим показателем для большинства останется реакция толпы, но никак не производимый их творением эффект. Поэтому приходим к режущим ухо выводам.
Мы земную жизнь считаем ничем, и по мере удаления от нее начинается что-то важное, большое. Так же и с техникой письма, намеренно нарушающей пропорции. Изображение на иконе как бы имеет целью показать, что это не человек нарисован, это духовная часть его. На Западе художник брал натурщицу, рисовал с нее портрет и называл творение Богоматерью. Разница следует из разности наших мировоззрений.
То же самое и в архитектуре храмов. Когда заходишь в православный храм, его внутренняя архитектура словно заставляет поднять взгляд вверх. В католическом храме хочется смотреть вдаль - это нас «заставляют» делать колонны. Образно говоря, наша душа тянется вверх, а западная вдоль земли. Нам уютны спокойные тона, излучающие внутренний свет, нам свойственны глубоко человечная задушевность, свободная грация и спокойный ритм. Наше искусство полно силы, ясности и всеобъемлющей ласковости. Современный Запад несет резкую, кричащую атмосферу, в которой нет совести. Музыка давит механическими ритмами. В скульптуре превалируют дисгармония формы, оперирование с несуществующим. Через это улавливается нехорошая, нечеловеческая гармония. В ней есть что-то соблазнительное и пугающее.
Мы разные. Самая большая проблема для Запада в том, что мы белые. Будь мы другого цвета, было бы все понятно. Они могли бы объяснить, почему мы не такие как они. Но дело в том, что внешне мы полностью такие же. Еще хуже, что мы христиане, каковыми формально являются и они. И при этом совершенно другие. У нас другой набор ценностей, другие установки, другой взгляд на жизнь. Главное отличие - мы упорно сопротивляемся культу «золотого тельца». Никак не хотим признать за ним статус Бога.
Да, мы соблазняемся материальными благами, но до определенного предела. Чуть ситуация накалилась, можем в одночасье всех послать и от всего отказаться. Потом, возможно, жалеть будем, но на момент порыва души рациональность отключается. Ради какого-то непонятного, невыгодного и потому нелогичного для западных людей принципа мы готовы бросить то, что для них являет высшую ценность и смысл жизни. И это не случайность. Это следствие души, это метафизика. Держа в голове этот момент, попробуем разобраться, что есть культура вообще и наша культура в частности.
Невозможно перечислить все каналы, по которым распространяется информация. Все сказанное о сфере развлечений или брендах, о книгоиздательской или образовательной областях, в полном объеме относится ко всему информационному полю. Все, что так или иначе касается сознания, грубо говоря, любая информация, - все это стратегическая область этого поля. Не пушки и ракеты обеспечивают безопасность государства. Ее обеспечивают люди, управляющие пушками и ракетными комплексами. Какие установки закачаны в сознание этих людей, такая и безопасность. Остальное вторично. Убедительный пример значения духа - Япония. Ничего у страны нет, каменистый остров, на котором живет сильный народ. Результаты говорят сами за себя.
Болезнь современного общества - общие слова. Редко кто удосуживается составить себе ясное представление о той или иной категории, прежде чем судить о ней. В том числе это касается искусства. Мало кто может дать ему конкретное определение. Словом «искусство» принято называть любой акт творения, независимо от степени его полезности или вредности. Отсутствие определения порождает гримасу. Художник создает духовный яд, но его нельзя в том упрекать, он так видит мир, это его самовыражение, свобода и т. д. В итоге одна группа ненормальных рисует «картины» собственными фекалиями. Вторая группа говорит с придыханием, мол, поражены вашей отвагой, вы бросили вызов мещанскому миру. Третья группа, самая многочисленная, миллионы людей, расхваливают платье голого короля. Примерно та же демократия, что и в политике - обсуждают то, чего в действительности нет.
Мы не разделяем такого подхода. Прежде чем выразить свое отношение к искусству, уточним, что же это такое. Искусство есть энергия, материализованная в том или ином произведении, в картине, сонате, стихах и прочее. Эта энергия может быть собственной энергией художника, а может быть чьей-то чужой, когда непосредственный творец служит лишь проводником.
Искусство есть застывшая энергия. От ремесла она отличается способностью воздействовать на сознание, изменять его. Изменять - значит вносить что-то новое. Если творение художника не воздействует на душу и психику, или, выражаясь научным языком, на подсознание, если не меняет его, это уже не искусство.
Энергия, материализованная в произведении, всегда зависит от источника, из которого она излилась. Например, если бы животные могли творить, зайцы творили бы заячье искусство, волки - волчье. Соответственно искусство, созданное зайцами, воздействовало бы исключительно заячьим образом, а волчье искусство - волчьим.
Есть прямая зависимость между источником энергии и созданным произведением. Заяц никогда не создаст волчьего произведения. Если даже попробует, это будет халтура. Потому что у зайца к волчьей теме «душа не лежит». Это утверждение очень согласуется со словами из Евангелия о том, что не может из одного источника одновременно течь сладкая и горькая вода. «Течет ли из одного отверстия источника сладкая и горькая вода?» (Иак. 3,11).
Искусство воздействует на сознание. Это можно делать по-разному, но безусловно одно - воздействие означает изменение. Искусство - это сила, меняющая сознание в хорошую или плохую сторону. Нельзя определять ценность искусства силой воздействия. Ценность определяется именно степенью хорошего воздействия.
Вооружившись таким эталоном, мы вынуждены признать: стишок, слабо меняющий человека в хорошую сторону, более ценен, чем сильное произведение, мощно и стремительно меняющее человека в худшую сторону. Для человека маленькая витаминка, принесшая мизерную пользу, полезнее огромной порции яда. Вряд ли кто скажет, что сильно действующий яд лучше слабо действующего эликсира. Если найдется тот, кто утверждает обратное, пусть действует сообразно сказанному. Это быстро очистит общество от странного типа.
Искусство бывает вредно воздействующее и полезно воздействующее. Вряд ли кто с этим поспорит. Значит, нельзя считать хорошим все, что попадает под определение «искусство». Доводя эту мысль до логического конца, мы приходим к необходимости поощрять хорошее воздействие и не допускать плохое. Иными словами, мы приходим к мысли о необходимости контролировать доступ широких слоев населения к тому или иному виду искусства, как к сильнодействующим препаратам. Опасное искусство будет возникать, как возникают опасные вирусы, но в здоровом организме есть специальный механизм их уничтожения. А отдельные экземпляры вируса сохраняют исключительно в исследовательских целях в специальных хранилищах.
Существуют надзорные инстанции, следящие, чтобы магазины не распространяли вредно действующие на организм человека продукты. Должны существовать инстанции, следящие, чтобы не распространялись вредно действующие на сознание и душу человека произведения искусства.
Творец - это элита или потенциальная элита. Чем больше будет произведений искусства, несущих традиционные ценности и позитивный настрой, тем сильнее станет благотворный эффект. И тем острее творец будет чувствовать ответственность перед людьми за плод своего творческого труда. Но пока таких творцов - капля в океане бездарностей.
Чтобы оценить возможное последствие от своего произведения искусства, нужно понимать мир и народ во всей полноте. Иначе говоря, обладать масштабом мышления, свойственным элите. Это присуще далеко не всем. Если человек хорошо играет в шахматы, только кажется, что он так же хорошо понимает в остальных сферах, например, в политике. Но при том у всякого шахматиста образ умного человека, что позволяет манипулировать и им самим, и обществом. Так манипулировали физиком А. Сахаровым, понуждая его высказываться о проблемах, лежащих за рамками его миропонимания. Такой же трюк сегодня проделывают с шахматистами. И ничто не помешает сделать то же самое с творческими людьми. Сами они никогда не поднимутся на уровень, позволяющий выносить суждение о своих произведениях. Поэтому высшим показателем для большинства останется реакция толпы, но никак не производимый их творением эффект. Поэтому приходим к режущим ухо выводам.
Глава 12
Цензура
Мы пришли к выводу о необходимости цензуры. Стоит заметить, она была, есть и будет. Вопрос, чем она руководствуется. Сегодня цензура абсурдна, потому что ее единственный критерий - сила воздействия на сознание. Сильнодействующее пропускается, слабодействующее запрещается. Чтобы ярче понять абсурдность такого подхода, представьте аптеку, которая выбирает, чем торговать, исходя не из хорошего воздействия, а из сильного. При таких ориентирах она будет торговать больше наркотиками, чем лекарствами.
Причина такой странной цензуры - коммерческий ориентир. Человек готов платить за сильные эмоции, не задумываясь о последствиях. По правде говоря, это и не его забота. Это забота государства, но пока оно во власти капитала, недееспособность неизбежна.
Показатель здоровья государства - тип цензуры. В больном государстве устанавливается экономическая цензура, в здоровом - идеологическая.
А как установить вредность или полезность того или иного воздействия? Мнений может быть сколько угодно, но как распознать истинное? Или все проверять опытным путем? Сомнительный способ. Скорее всего, можно сопоставить уже имеющиеся результаты воздействия того или иного типа произведения и на этом выработать первичный эталон, определяющий судьбу всякого стиля и направления в искусстве.
Следует такая цепь рассуждений: всякая энергия содержит в себе природу породившего ее источника. Например, из коровы никогда не польется спирт, но всегда молоко, как из лимона лимонный сок, из яблока - яблочный и т. д. То же самое можно сказать о людях: каждый изливает свойственную ему энергию. Злой гений и добрый гений в обоих случаях гении. Каждый художник выделяет и материализует только энергию, составляющую его сущность.
Получается, есть носители вирусной энергии и носители полезной энергии. В обоих случаях это их сущность. Хотят они того или нет, их произведения, в силу своего происхождения, воздействуют на человека соответствующим образом. Не может маковое молочко воздействовать на человека так же, как коровье.
Лесбиянка или педофил, испытывая желание творить, помимо воли, начинают генерировать свою сущность или сущность той силы, от которой зависимы. Поэтесса Сапфо своими произведениями меняла сознание своих читательниц в точном соответствии своему пороку. Набоков своей Лолитой придал педофилии романтический оттенок, непроизвольно изменяя взгляд читателя на педофилию. Мы не говорим, что эти творцы сознательно хотели таких изменений. Скорее всего, они вообще об этом не думали, как не думает большинство художников. Они просто творили, изливая то, что было в их больной душе, которую не образовывали.
Это обстоятельство не указывает на отсутствие личной вины художников, даже если они не осознавали последствия. Вина лежит и на том, кто допустил попадание духовной отравы в голову здорового человека.
Свобода творчества есть обязательное условие для творца. По принуждению, по заказу оно невозможно. Творчество по той или иной нужде - это больше халтура. Но распространение творчества - это совсем другое. Художник имеет право свободно творить, но он не должен иметь права свободно распространять свои творения. Это как повар: дома он может готовить что угодно. Но чтобы кормить той пищей общество, он должен получить лицензию, его пища должна соответствовать определенным стандартам. Нарушение этих стандартов влечет лишение права на общественное кормление.
Свобода в этой плоскости - не более чем поза, жест, дань либеральным установкам. Никакого осмысления последствий за этим не стоит. Такую свободу правильно назвать свободой разрушать. Она рушит ориентиры, систему ценностей, понимание добра и зла. Человек без ориентиров и ценностей становится легкой добычей хищников. Во времена таких «свобод» резко увеличивается количество продуктов, создающих притягательный ореол вокруг наркомании, проституции, разбоя и прочих пороков. Следом автоматически увеличивается количество реальных проституток, разбойников, наркоманов и прочих падших людей.
Не обязательно сознание всякого, кто читал Набокова или Сапфо, слушал наркоманские или разбойничьи песни, тут же меняется в плохую сторону. Шанс устоять перед такой атакой есть, но зачем играть в эту рулетку? К тому же, шанс-то небольшой даже для тех, кто имеет четкие ориентиры, что такое хорошо и что такое плохо. Ни малейшего шанса нет, когда под «хорошо» понимается только то, что сильно действует. Здесь ответ на вопрос, почему наша молодежь так стремительно деградирует в духовном плане.
Где начинается чужая свобода, там кончается ваша. Это касается любого человека, в том числе художника. Признавая эту истину, мы имеем право иначе взглянуть на многие творения и на многих художников. Сам акт творения является отпечатком деятельности высших сфер. Творчество с большой буквы несет добро. Но, к сожалению, оценить, что несет добро, а что просто спекулирует на человеческой природе, для большинства практически невозможно.
Причина такой странной цензуры - коммерческий ориентир. Человек готов платить за сильные эмоции, не задумываясь о последствиях. По правде говоря, это и не его забота. Это забота государства, но пока оно во власти капитала, недееспособность неизбежна.
Показатель здоровья государства - тип цензуры. В больном государстве устанавливается экономическая цензура, в здоровом - идеологическая.
А как установить вредность или полезность того или иного воздействия? Мнений может быть сколько угодно, но как распознать истинное? Или все проверять опытным путем? Сомнительный способ. Скорее всего, можно сопоставить уже имеющиеся результаты воздействия того или иного типа произведения и на этом выработать первичный эталон, определяющий судьбу всякого стиля и направления в искусстве.
Следует такая цепь рассуждений: всякая энергия содержит в себе природу породившего ее источника. Например, из коровы никогда не польется спирт, но всегда молоко, как из лимона лимонный сок, из яблока - яблочный и т. д. То же самое можно сказать о людях: каждый изливает свойственную ему энергию. Злой гений и добрый гений в обоих случаях гении. Каждый художник выделяет и материализует только энергию, составляющую его сущность.
Получается, есть носители вирусной энергии и носители полезной энергии. В обоих случаях это их сущность. Хотят они того или нет, их произведения, в силу своего происхождения, воздействуют на человека соответствующим образом. Не может маковое молочко воздействовать на человека так же, как коровье.
Лесбиянка или педофил, испытывая желание творить, помимо воли, начинают генерировать свою сущность или сущность той силы, от которой зависимы. Поэтесса Сапфо своими произведениями меняла сознание своих читательниц в точном соответствии своему пороку. Набоков своей Лолитой придал педофилии романтический оттенок, непроизвольно изменяя взгляд читателя на педофилию. Мы не говорим, что эти творцы сознательно хотели таких изменений. Скорее всего, они вообще об этом не думали, как не думает большинство художников. Они просто творили, изливая то, что было в их больной душе, которую не образовывали.
Это обстоятельство не указывает на отсутствие личной вины художников, даже если они не осознавали последствия. Вина лежит и на том, кто допустил попадание духовной отравы в голову здорового человека.
Свобода творчества есть обязательное условие для творца. По принуждению, по заказу оно невозможно. Творчество по той или иной нужде - это больше халтура. Но распространение творчества - это совсем другое. Художник имеет право свободно творить, но он не должен иметь права свободно распространять свои творения. Это как повар: дома он может готовить что угодно. Но чтобы кормить той пищей общество, он должен получить лицензию, его пища должна соответствовать определенным стандартам. Нарушение этих стандартов влечет лишение права на общественное кормление.
Свобода в этой плоскости - не более чем поза, жест, дань либеральным установкам. Никакого осмысления последствий за этим не стоит. Такую свободу правильно назвать свободой разрушать. Она рушит ориентиры, систему ценностей, понимание добра и зла. Человек без ориентиров и ценностей становится легкой добычей хищников. Во времена таких «свобод» резко увеличивается количество продуктов, создающих притягательный ореол вокруг наркомании, проституции, разбоя и прочих пороков. Следом автоматически увеличивается количество реальных проституток, разбойников, наркоманов и прочих падших людей.
Не обязательно сознание всякого, кто читал Набокова или Сапфо, слушал наркоманские или разбойничьи песни, тут же меняется в плохую сторону. Шанс устоять перед такой атакой есть, но зачем играть в эту рулетку? К тому же, шанс-то небольшой даже для тех, кто имеет четкие ориентиры, что такое хорошо и что такое плохо. Ни малейшего шанса нет, когда под «хорошо» понимается только то, что сильно действует. Здесь ответ на вопрос, почему наша молодежь так стремительно деградирует в духовном плане.
Где начинается чужая свобода, там кончается ваша. Это касается любого человека, в том числе художника. Признавая эту истину, мы имеем право иначе взглянуть на многие творения и на многих художников. Сам акт творения является отпечатком деятельности высших сфер. Творчество с большой буквы несет добро. Но, к сожалению, оценить, что несет добро, а что просто спекулирует на человеческой природе, для большинства практически невозможно.