Страница:
– Психотравма, – холодно констатировал отец Кевин. Гуон пропустил непонятную реплику мимо ушей и с жаром продолжал:
– А теперь представьте, что у малыша была игрушка-погремушка, которая красиво сверкала и приятно звенела, и вдруг малыша помещают в комнату, в одной половине которой игрушка сверкает, но не звенит, а в другой – звенит, но не сверкает. Что сделает тогда малыш? Скорее всего, в детской злобе начнёт расшвыривать попадающиеся под руку предметы и в злости колотить по ним… А если малыш при этом всемогущ? Вот и прошёл лавиной Лорд Мрака, расшвыривая звёзды и планеты. А затем уже, когда повзрослел, то и появилась у него идея снести этот мир, чтобы возродить прежний…
– И кто же благородному сэру поведал сию гипотезу? – саркастически осведомился несколько ошарашенный Магистр.
– Думал, – рассеянно ответил сэр Гуон. В глазах его вдруг заплясали проказливые чертенята и он продолжил с улыбкой: – Думал, как Вы советовали, Учитель. Не всё же мечом махать, как Вы УЧИЛИ!
Магистр отреагировал мгновенно:
– Двадцать отжиманий от пола! – и, секунду помедлив, добавил: – В доспехах!!!
Отец Кевин раскатисто расхохотался…
– А теперь представьте, что у малыша была игрушка-погремушка, которая красиво сверкала и приятно звенела, и вдруг малыша помещают в комнату, в одной половине которой игрушка сверкает, но не звенит, а в другой – звенит, но не сверкает. Что сделает тогда малыш? Скорее всего, в детской злобе начнёт расшвыривать попадающиеся под руку предметы и в злости колотить по ним… А если малыш при этом всемогущ? Вот и прошёл лавиной Лорд Мрака, расшвыривая звёзды и планеты. А затем уже, когда повзрослел, то и появилась у него идея снести этот мир, чтобы возродить прежний…
– И кто же благородному сэру поведал сию гипотезу? – саркастически осведомился несколько ошарашенный Магистр.
– Думал, – рассеянно ответил сэр Гуон. В глазах его вдруг заплясали проказливые чертенята и он продолжил с улыбкой: – Думал, как Вы советовали, Учитель. Не всё же мечом махать, как Вы УЧИЛИ!
Магистр отреагировал мгновенно:
– Двадцать отжиманий от пола! – и, секунду помедлив, добавил: – В доспехах!!!
Отец Кевин раскатисто расхохотался…
Глава 7
Энглион де Батарди:
На следующий день собрались мы и выехали. Братишка мой в седле держится уверенно, посадка прямая – прямо загляденье. Сразу видно, не простой крови отрок. Хорошо, хоть этому учить не придётся, меньше мороки.
Как совсем рассвело, осадил я своего Кальдина:
– Стой! Привал. Да не расслабляйся, братец, отдыхать не станем. Пора тебя учить понемногу. Бери меч!
Меч он держать не умел. Тут уж извините. Правда, смышлёный, всё на лету хватает, но начинать с азов пришлось. Тренировались, пока он не взмок, отдохнули немного, перекусили, и снова занялись. Дал я ему лук небольшой, по его руке, поставил прут шагов за тридцать и говорю:
– Постарайся, чтобы стрела как можно ближе пролетела.
Малец вредно ухмыляется, хватает лук и пускает стрелу навскидку. Смотрю я – а прутик надвое расколот! И вправду, Альтаугр Зоркий! Где же он так стрелять научился? Делаю вид, что так и надо, и спрашиваю:
– Неплохо, неплохо для начала. Учился этому делу?
– Лук – пустяки, – отвечает, – я из сарбакана лучше умею!
– Из чего?
– Из этого, – говорит. Достаёт из-за пазухи трубку стальную и стрелку маленькую, с зелёным оперением. Зарядил, приложил ко рту, дунул – торчит его стрелка из большой стрелы, что в сучке.
– Метко, ничего не скажешь. Да только что толку с такой мелочи? Её даже гоблин не заметит, не то что тролль или дракон.
– Просто так не заметит, да только на стрелке – снотворное…
– Что?
– Ну, зелье сонное. Человеку на четыре часа хватит.
Ну, в этом я толк знаю. Только вот не слышал я, чтобы сонное зелье иначе, как с едой или питьём использовали. Яд – другое дело… И трубка эта… сарбакан, как он говорит…
– А трубку свою где взял? – спрашиваю. – Сам придумал или подсказал кто?
– Да у нас многие ребята с такими ходят – ничего особенно… – начал он, да осёкся. И молчок.
Откуда он родом, братишка мой? Я весь Риадан, считай, объездил, но таких трубок не видал. И в Соронсе их нет, я-то знаю! И Магистр Ирлан о подобном нам не рассказывал… Что-то быстро растёт мой список… Вот закончу с нынешним поручением, да расспрошу оруженосца своего как следует.
– Ладно, – говорю, – недосуг сейчас загадки разгадывать. Люди помощи ждут, поехали дальше.
Долго ли, коротко ли, но приехали мы в ту деревню. Не деревня, а деревенька, два десятка домишек, усадьба баронская вся в дырах, будто её тараном били, крыша прохудилась… Встретил нас староста местный, под стать деревушке – зачуханный какой-то, мычит да сопли подбирает. Хорошо, ужин подать догадался. Пока выпытал у него, что тут стряслось, так семь потов сошло – гаргулью и то легче ловить.
А дело, видать, нешуточное. Началось с того, что объявилась в округе шайка орков. Соседнюю деревню дотла спалили, стадо перебили. Правда, немного их, штук тридцать, наверное. На них и Рыцаря не нужно, крестьяне с вилами сами справятся. Да только пошли мужики, и пропали; только двое вернулись, да и то потому, что отстали по нужде. Трясутся от страха и рассказывают, что вышел навстречу один орк, ростом да шириной вдвое больше, чем положено, взглянул – и застыли мужики, шевельнуться не могут. Тут вся шайка налетела, и перерезали всех до единого. Долго, видать, резали, знаю я эту мразь…
Наутро собрался я поглядеть, как там и что. Снарядился, как положено, заклинаний подготовил. Только на коня сел, как Джино ко мне пристал – зачем, мол, с собой брал, если на бой сам еду, ведь пропаду без него, что он тогда делать будет? Пришлось объяснять ему, что рано его с собой брать – он же меч ещё держать не умеет, приёмов боевых не знает, только мешать будет, если что. Посмурнел братишка – понял. Повесил голову, да и пошёл в уголок.
– Да не горюй ты, – успокаиваю его. – Хватит и на твой век нечисти, поди, не изведу я её всю, много её…
Провожал он меня до самой околицы. И чудное дело – пока не скрылась деревушка из вида, как-то хорошо мне на душе было. Не один я теперь на свете, есть у меня брат младший…
Еду я так по лесу, оглядываюсь, а всё больше за Кальдином слежу. Он у меня учёный, опасность за версту чует; но пока идёт спокойно, на ходу листочки с кустов обдирает и жуёт. Хотя какие там листочки – жухлые да скрученные, зима на носу. А ему, видать, нравится. Ну, на вкус, на цвет… Я вот тоже селёдку с душком люблю.
И вдруг встал Кальдин. Напрягся весь, ушки на макушке, пофыркивает. Близко, значит. И правда – вымахнули из кустов, штук тридцать или сорок – и на меня. Ну, это не страшно. Вытащил я Гарфист, меч свой рунный, заклинание скорости припомнил, и кинулись мы с Кальдином на них. Орки против нас, как замороженные – еле шевелятся.
Только разобрался с ними – слышу крик:
– Старший, сзади!
Оборачиваюсь – батюшки! Ещё штук шестьдесят, не меньше. Эх, селяне-пахари, даже считать толком не умеют! Стоп, а кто кричал? Ну точно – сидит братишка мой на дереве и ухмыляется, подлец малолетний. Ладно, сиди пока, орки по деревьям не лазят, но как вернёмся, так я тебе устрою, будь уверен… Пока я так думал, он из лука двух орков свалил. Шустро шевелится, быстрее меня, пожалуй. Ничего, и об этом расспросим.
Сейчас я этих поганцев… А они по кустам рассыпались, один остался. И верно, громадина, с меня на коне ростом. Поднял он руку с жезлом каким-то, показал на меня – и оцепенел я весь, шевельнуться не могу, и Кальдин тоже. «Всё, – думаю, – вот оно. Статуя конного рыцаря.» Другие орки увидели – осмелели, из кустов повылезали, и ко мне. Заклинание всё ещё действует, так что ползут они еле-еле, а сделать ничего не могу. Джино ещё десяток уложил, и стрелы у него кончились, а гадов этих ещё много…
Сижу я на коне, и слёзы по щекам текут. Видно, смерть твоя пришла, Энглион; и не так за себя обидно, как за братишку младшего – что он тут сделает? Спилят дерево, поганцы, и зарубят, а не зарубят, так ведь и похуже смерти вещи есть. Видно, правду я сказал, даже слишком – и на мой век нечисти хватило, и на его. И даже взглянуть не могу, как он там, так и помру, на эту паскудную рожу глядя.
Вдруг вижу – валится этот громадный на траву, и сразу отпустило меня, снова двигаюсь свободно. И такая ярость меня взяла – не заметил, как порубил почти всех, да и сбежало пяток, не больше. Нет банды, как и не было.
Тут и заклинание выдохлось. Сразу слабость навалилась, как всегда после драки. Слез я с Кальдина кое-как, а у него тоже ноги подкашиваются. Одна только мысль – как там Джино? А он сидит на корточках над этой образиной и жезл тот самый в руках крутит. И колдовства не боится – не поймёшь, то ли сдуру, то ли и вправду он от всех напастей заговорённый? Подошёл я к нему, опёрся на меч и спрашиваю:
– Ну, братишка, рассказывай теперь всё по порядку: кто ты есть, что за отец у тебя, и всё остальное. И что это за пакость у тебя в руках – тоже. И как ты эту громадину уложил.
Он на меня взглянул – и ну смеяться:
– У меня стрелы кончились, старший. Я за сарбакан взялся – а у него шкура толстая, стрелки отскакивают. Хорошо, догадался – попал в ухо… как отца Гамлета…
Потом увидел, что не до шуток мне, и начал серьёзно:
– Парализатор это, старший. С ним кого угодно так остановишь, как он тебя. Вот только не пойму – откуда ему здесь взяться?.. А кто я такой… Долго рассказывать нужно, с чего бы начать…
И застыл с открытым ртом, ровно как я перед этим. Неуж-то этот громила не один был? Поднимаю я меч – а он тяжёлый, едва из рук не валится – поворачиваюсь…
Нет, не орк это. С виду – человек, только одежда странная, серебристая. И глаза… Словно энта повстречал – у них тоже глаза такие древние… нет, не то слово… мудрые? Глубокие? Хоть плачь – не пойму, кто это. А Джино меня сзади за рукав дёргает:
– Не волнуйся, старший… Отец это мой…
А тот головой качает, и говорит грустно:
– Ну что, доказал? Эх, Рыцарь Серебряный…
– А что, не доказал? – возмутился Джино. – Вот он, Рыцарь Круга, и я – его оруженосец!
Я и до того еле на ногах держался, а тут, видно, нервы не выдержали – как стоял, так и свалился без сознания.
Очнулся, смотрю – сидит братишка мой, уткнулся в меня и ревёт в три ручья.
– Что ж ты плачешь, малыш, – говорю, – всё хорошо, живой я. Меня так просто не погубишь.
А он слёзы кулаком утирает:
– Да знаю я, что живой! Мне уходить пора, отец за мной пришёл. А я не хочу, старший…
– Что тут поделаешь, – говорю. – Не бойся, я понимаю. Маги – они над своей судьбой не властны…
– Да не маги мы, – всхлипывает он. Но видно, что легче ему стало. – Просто мы оттуда, со звёзд… Я сбежал, чтобы Рыцарей Круга найти, а то никто мне не верил. А теперь домой пора.
Надо же – со звёзд… Слыхал я, один мудрец говорил, что и там, может быть, люди живут, но не верил. А оно, оказывается, правда…
– Ладно, – говорю. – Улетай, раз пора. Заходи в гости, если ещё случится в этих местах быть. И о клятве не забывай – она теперь навсегда с тобой, из Круга не выходят…
Ткнулся он мне в щёку и побежал к отцу, который тем временем успел к гоблину-громиле подойти. Успел ещё крикнуть:
– Я вернусь, старший! – и не стало их, растаяли в воздухе. Вместе с гоблином.
Сижу я на полянке, кругом трупы валяются – то ли сон, то ли нет… Только вот глаза почему-то щиплет – соринка, что ли, попала?
На следующий день собрались мы и выехали. Братишка мой в седле держится уверенно, посадка прямая – прямо загляденье. Сразу видно, не простой крови отрок. Хорошо, хоть этому учить не придётся, меньше мороки.
Как совсем рассвело, осадил я своего Кальдина:
– Стой! Привал. Да не расслабляйся, братец, отдыхать не станем. Пора тебя учить понемногу. Бери меч!
Меч он держать не умел. Тут уж извините. Правда, смышлёный, всё на лету хватает, но начинать с азов пришлось. Тренировались, пока он не взмок, отдохнули немного, перекусили, и снова занялись. Дал я ему лук небольшой, по его руке, поставил прут шагов за тридцать и говорю:
– Постарайся, чтобы стрела как можно ближе пролетела.
Малец вредно ухмыляется, хватает лук и пускает стрелу навскидку. Смотрю я – а прутик надвое расколот! И вправду, Альтаугр Зоркий! Где же он так стрелять научился? Делаю вид, что так и надо, и спрашиваю:
– Неплохо, неплохо для начала. Учился этому делу?
– Лук – пустяки, – отвечает, – я из сарбакана лучше умею!
– Из чего?
– Из этого, – говорит. Достаёт из-за пазухи трубку стальную и стрелку маленькую, с зелёным оперением. Зарядил, приложил ко рту, дунул – торчит его стрелка из большой стрелы, что в сучке.
– Метко, ничего не скажешь. Да только что толку с такой мелочи? Её даже гоблин не заметит, не то что тролль или дракон.
– Просто так не заметит, да только на стрелке – снотворное…
– Что?
– Ну, зелье сонное. Человеку на четыре часа хватит.
Ну, в этом я толк знаю. Только вот не слышал я, чтобы сонное зелье иначе, как с едой или питьём использовали. Яд – другое дело… И трубка эта… сарбакан, как он говорит…
– А трубку свою где взял? – спрашиваю. – Сам придумал или подсказал кто?
– Да у нас многие ребята с такими ходят – ничего особенно… – начал он, да осёкся. И молчок.
Откуда он родом, братишка мой? Я весь Риадан, считай, объездил, но таких трубок не видал. И в Соронсе их нет, я-то знаю! И Магистр Ирлан о подобном нам не рассказывал… Что-то быстро растёт мой список… Вот закончу с нынешним поручением, да расспрошу оруженосца своего как следует.
– Ладно, – говорю, – недосуг сейчас загадки разгадывать. Люди помощи ждут, поехали дальше.
Долго ли, коротко ли, но приехали мы в ту деревню. Не деревня, а деревенька, два десятка домишек, усадьба баронская вся в дырах, будто её тараном били, крыша прохудилась… Встретил нас староста местный, под стать деревушке – зачуханный какой-то, мычит да сопли подбирает. Хорошо, ужин подать догадался. Пока выпытал у него, что тут стряслось, так семь потов сошло – гаргулью и то легче ловить.
А дело, видать, нешуточное. Началось с того, что объявилась в округе шайка орков. Соседнюю деревню дотла спалили, стадо перебили. Правда, немного их, штук тридцать, наверное. На них и Рыцаря не нужно, крестьяне с вилами сами справятся. Да только пошли мужики, и пропали; только двое вернулись, да и то потому, что отстали по нужде. Трясутся от страха и рассказывают, что вышел навстречу один орк, ростом да шириной вдвое больше, чем положено, взглянул – и застыли мужики, шевельнуться не могут. Тут вся шайка налетела, и перерезали всех до единого. Долго, видать, резали, знаю я эту мразь…
Наутро собрался я поглядеть, как там и что. Снарядился, как положено, заклинаний подготовил. Только на коня сел, как Джино ко мне пристал – зачем, мол, с собой брал, если на бой сам еду, ведь пропаду без него, что он тогда делать будет? Пришлось объяснять ему, что рано его с собой брать – он же меч ещё держать не умеет, приёмов боевых не знает, только мешать будет, если что. Посмурнел братишка – понял. Повесил голову, да и пошёл в уголок.
– Да не горюй ты, – успокаиваю его. – Хватит и на твой век нечисти, поди, не изведу я её всю, много её…
Провожал он меня до самой околицы. И чудное дело – пока не скрылась деревушка из вида, как-то хорошо мне на душе было. Не один я теперь на свете, есть у меня брат младший…
Еду я так по лесу, оглядываюсь, а всё больше за Кальдином слежу. Он у меня учёный, опасность за версту чует; но пока идёт спокойно, на ходу листочки с кустов обдирает и жуёт. Хотя какие там листочки – жухлые да скрученные, зима на носу. А ему, видать, нравится. Ну, на вкус, на цвет… Я вот тоже селёдку с душком люблю.
И вдруг встал Кальдин. Напрягся весь, ушки на макушке, пофыркивает. Близко, значит. И правда – вымахнули из кустов, штук тридцать или сорок – и на меня. Ну, это не страшно. Вытащил я Гарфист, меч свой рунный, заклинание скорости припомнил, и кинулись мы с Кальдином на них. Орки против нас, как замороженные – еле шевелятся.
Только разобрался с ними – слышу крик:
– Старший, сзади!
Оборачиваюсь – батюшки! Ещё штук шестьдесят, не меньше. Эх, селяне-пахари, даже считать толком не умеют! Стоп, а кто кричал? Ну точно – сидит братишка мой на дереве и ухмыляется, подлец малолетний. Ладно, сиди пока, орки по деревьям не лазят, но как вернёмся, так я тебе устрою, будь уверен… Пока я так думал, он из лука двух орков свалил. Шустро шевелится, быстрее меня, пожалуй. Ничего, и об этом расспросим.
Сейчас я этих поганцев… А они по кустам рассыпались, один остался. И верно, громадина, с меня на коне ростом. Поднял он руку с жезлом каким-то, показал на меня – и оцепенел я весь, шевельнуться не могу, и Кальдин тоже. «Всё, – думаю, – вот оно. Статуя конного рыцаря.» Другие орки увидели – осмелели, из кустов повылезали, и ко мне. Заклинание всё ещё действует, так что ползут они еле-еле, а сделать ничего не могу. Джино ещё десяток уложил, и стрелы у него кончились, а гадов этих ещё много…
Сижу я на коне, и слёзы по щекам текут. Видно, смерть твоя пришла, Энглион; и не так за себя обидно, как за братишку младшего – что он тут сделает? Спилят дерево, поганцы, и зарубят, а не зарубят, так ведь и похуже смерти вещи есть. Видно, правду я сказал, даже слишком – и на мой век нечисти хватило, и на его. И даже взглянуть не могу, как он там, так и помру, на эту паскудную рожу глядя.
Вдруг вижу – валится этот громадный на траву, и сразу отпустило меня, снова двигаюсь свободно. И такая ярость меня взяла – не заметил, как порубил почти всех, да и сбежало пяток, не больше. Нет банды, как и не было.
Тут и заклинание выдохлось. Сразу слабость навалилась, как всегда после драки. Слез я с Кальдина кое-как, а у него тоже ноги подкашиваются. Одна только мысль – как там Джино? А он сидит на корточках над этой образиной и жезл тот самый в руках крутит. И колдовства не боится – не поймёшь, то ли сдуру, то ли и вправду он от всех напастей заговорённый? Подошёл я к нему, опёрся на меч и спрашиваю:
– Ну, братишка, рассказывай теперь всё по порядку: кто ты есть, что за отец у тебя, и всё остальное. И что это за пакость у тебя в руках – тоже. И как ты эту громадину уложил.
Он на меня взглянул – и ну смеяться:
– У меня стрелы кончились, старший. Я за сарбакан взялся – а у него шкура толстая, стрелки отскакивают. Хорошо, догадался – попал в ухо… как отца Гамлета…
Потом увидел, что не до шуток мне, и начал серьёзно:
– Парализатор это, старший. С ним кого угодно так остановишь, как он тебя. Вот только не пойму – откуда ему здесь взяться?.. А кто я такой… Долго рассказывать нужно, с чего бы начать…
И застыл с открытым ртом, ровно как я перед этим. Неуж-то этот громила не один был? Поднимаю я меч – а он тяжёлый, едва из рук не валится – поворачиваюсь…
Нет, не орк это. С виду – человек, только одежда странная, серебристая. И глаза… Словно энта повстречал – у них тоже глаза такие древние… нет, не то слово… мудрые? Глубокие? Хоть плачь – не пойму, кто это. А Джино меня сзади за рукав дёргает:
– Не волнуйся, старший… Отец это мой…
А тот головой качает, и говорит грустно:
– Ну что, доказал? Эх, Рыцарь Серебряный…
– А что, не доказал? – возмутился Джино. – Вот он, Рыцарь Круга, и я – его оруженосец!
Я и до того еле на ногах держался, а тут, видно, нервы не выдержали – как стоял, так и свалился без сознания.
Очнулся, смотрю – сидит братишка мой, уткнулся в меня и ревёт в три ручья.
– Что ж ты плачешь, малыш, – говорю, – всё хорошо, живой я. Меня так просто не погубишь.
А он слёзы кулаком утирает:
– Да знаю я, что живой! Мне уходить пора, отец за мной пришёл. А я не хочу, старший…
– Что тут поделаешь, – говорю. – Не бойся, я понимаю. Маги – они над своей судьбой не властны…
– Да не маги мы, – всхлипывает он. Но видно, что легче ему стало. – Просто мы оттуда, со звёзд… Я сбежал, чтобы Рыцарей Круга найти, а то никто мне не верил. А теперь домой пора.
Надо же – со звёзд… Слыхал я, один мудрец говорил, что и там, может быть, люди живут, но не верил. А оно, оказывается, правда…
– Ладно, – говорю. – Улетай, раз пора. Заходи в гости, если ещё случится в этих местах быть. И о клятве не забывай – она теперь навсегда с тобой, из Круга не выходят…
Ткнулся он мне в щёку и побежал к отцу, который тем временем успел к гоблину-громиле подойти. Успел ещё крикнуть:
– Я вернусь, старший! – и не стало их, растаяли в воздухе. Вместе с гоблином.
Сижу я на полянке, кругом трупы валяются – то ли сон, то ли нет… Только вот глаза почему-то щиплет – соринка, что ли, попала?
Глава 8
В ухе что-то щёлкнуло, зашуршало, и тихий голос сквозь помехи произнёс:
– Внимание, всем наблюдателям! Ингвальд Соронсон уже обнаружен и благополучно доставлен на станцию. Можете возвращаться к прерванным программам. Исключение – Отец Кевин. Обнаруженный Вами источник информации признан перспективным и Вам поручается находиться в цитадели Рыцарей Серебряного Круга по возможности дольше, не прерывая прямой связи со станцией.
– Сигнал принят, информация принята к исполнению, – пробурчал в радиодиапазоне электронный священник и вернулся к созерцанию невероятного зрелища: рыцаря, отжимающегося в доспехах…
Рассказ Магистра Ирлана оставил после себя чувство какой-то неточности, лжи. Небольшой лжи, несущественной, но всё же присутствовавшей здесь. Раз за разом Кевин прокручивал в памяти запись, но не находил в ней никаких логических противоречий. И вдруг…
«Я – один из Мастеров Ночи,» – сказал перед беседой Ирлан. Но ведь, если исходить из записи, то…
Магистр находился у себя в келии, рассматривая какую-то сложную карту, разложенную на столе. Рядом с Ирланом стоял пожилой рыцарь и давал какие-то пояснения.
– Не помешаю? – спросил киборг.
– Ничуть, – повернулся к нему Магистр. Затем посмотрел на рыцаря: – Спасибо, Сим. Предлагаю Вам взять с собой сорок человек и немедленно скакать в Гоув-Хэл, прямо к королевскому дворцу. Вы успеете как раз вовремя. Единственная просьба – не сменяй свой облик, пока всё не завершится: мои ребята не очень-то положительно относятся к оборотничеству…
Когда седой рыцарь покинул келью, Магистр повернулся вновь к киборгу:
– У Вас возникли какие-то вопросы?
– Почти. Всего одна неувязочка, – сказал Отец Кевин, – Вы, так понимаю, занимаете должность Мастера Ночи?
– Да, это моё звание.
– Но Мастера странствуют вослед Лорду Ночи, а посему НЕ МОГУТ быть на иных от него планетах!
– А Вы догадливы… Ну что же: да, я СОЗДАН. Нет, не из радиодеталей, как Вы, у меня принцип другой, вам пока не понять… Но с некоторой приближённостью – тоже киборг, аки и Вы. Только создан не Днём, а Ночью. Да и цели мои несколько иные…
– Например – исследовать нечто совершенно невероятное и неясное, – Кевин насмешливо ткнул пальцем в расстеленную карту. – Но хоть поясните, коллега, что это такое?
– Почему бы и нет? Это психокарта.
– Карта поведений?! Разве не проще…
– Не проще: Вы хотели предложить линейное дерево для одного человека, а здесь рассмотрена модель развития целого восстания и поведение каждого его участника во взаимодействии с остальными.
– И когда же оно было?
– Оно только началось. И если Симаргл прав – то он должен успеть на подмогу в срок.
– Симаргл? Это имя какого-то земного бога.
– Не бога, а Оракула. Это он и есть. А я… Я почему-то поверил ему и позволил уговорить меня, дал ему рыцарей. Хотя терпеть не могу Оракулов!
– Это почему же? – искренне удивился священник.
– Да потому, что они не День, не Ночь, не Тень и не Мрак! Они не подвержены ничьему воздействию и ничего никогда не боятся! Они знают всё наперёд, но продолжают перебирать судьбы, как карты в колоде!
– Они ЗНАЮТ будущее, но Вы не уверены, что он прав?! Объясните мне! Это Ваше предубеждение или…
– Именно «или…», любезнейший! Они знают ВСЁ будущее, все его вероятности, все пути его развития, и каждым вмешательством могут подтолкнуть историю к тому или иному пути.
– Словом, работают стрелочником на железной дороге жизни… – улыбнулся Отец Кевин, – Тоже почётная миссия… А может, они – Свет?
– Свет? Вообще-то это состояние – сугубо гипотетическое, просто предположенное как некоторый Не-Мрак, что-то сродни Изначальному Миру, но с неимоверным потенциалом Созидания, где каждый житель – Лорд и Творец! Но, увы, этот мир слишком хорош, чтоб быть правдой… А, кстати, где Вы услышали про это понятие? Я о нём, кажется, не говорил.
– Ага, – начал было Кевин, собираясь добавить, что поведал ему про Свет Гуон де Бордо, но не успел.
Дверь в келью распахнулась и появившийся на пороге человек прохрипел:
– Вторжение! Мрак атакует!
Магистр стремительно кинулся во двор. Киборг побежал следом.
Отец Кевин, киборг:
Я ожидал невероятного: каких-нибудь там щупалец, лезущих из внезапно сгустившегося сумрака, навылет прошитого блеском молний, чудищ, клыков у которых больше, чем зубов у акулы, слизи, гнили и зловония…
Но вместо этого атаковал туман. Мелкодисперсный, он легко проникал через любые, самые крохотные щели. Обычный туман, если не считать того, что он повредил мою оптику: я видел его в негативе, он был не белёсый, а какой-то серовато-чёрный.
И тут предбоевую тишину разорвал истошный вопль:
– Чёрная Пыль!!!
Чёрная?! Спасибо, значит – оптика в порядке… Но чем же она так страшна? Какой-нибудь яд? Бинарное соединение? Снотворное, после которого и вторгнутся настоящие враги? Стоит проанализировать состав этой пыли…
Я взбежал по лестнице прямо на стену, над которой клубилась та же пыль…
Образец оказался интересным, и я сразу стал передавать данные на станцию. Надо же – новый вид молекулы из углерода! Не цепочка с примесями, как в живых молекулах, не пирамидка-тетраэдр, как в алмазах и бриллиантах, а шестигранники-пластинки, словно в графите. Вот только они не сложены в стопку друг над другом, а образуют поверхность шариков, словно крохотные молекулярные футбольные мячи!
Я так увлёкся исследованием, что не заметил, как что-то изменилось. Зазвенела сталь. Где-то в крепости началась битва с врагом более материальным, чем безобидная углеродная пыль. Стоило обернуться.
Хм, происходило невероятное: стража, стоявшая на стенах, спустилась вниз и накинулась на своих сотоварищей! То тут, то там звенели клинки, и было ясно, что это не шутки и не тренировки: обезумевшие стражи всерьёз пытались убить недавних своих друзей.
Воины же внизу походили больше на персонажей старых фантастических фильмов: на лицах их красовались незнакомого фасона противогазы с патрубками, ведущими к массивным фильтрам, закреплённым за спиной. Ай да Ирлан! Быстро успел оснастить воинов защитой!
Плиты внизу окрасились кровью: стражи не ведали жалости, но и воины-защитники били наповал. Начав подозревать кое-что, о чём Ирлан благоразумно помалкивал, я прыгнул вниз и, перекатившись под чьим-то мечом, опустился возле только что убитого стражника. Поставив руку над его головой, я включил медицинский сканер.
Сознание вояки только ещё угасало, поэтому картинка получилась очень чёткой, и я невольно вздрогнул: его мысли не были мыслями человека! Он был в ярости, а главным, занимающим почти весь его мозг, была НЕНАВИСТЬ! Ненависть ко всему, что хоть чуть-чуть отличается от него самого. И – стремление уничтожить всё ненавистное, чтобы заполнить это пространство собой! И – готовность кинуться на всё, что хоть действием, хоть словом или взглядом попытается помешать ему в этих планах. «СМЕРТЬ ВСЕМУ, ЧТО НЕ-Я!» – орало угасающее сознание.
И было видно, что изменения эти в мозгу сделала та самая, безобидная на вид пыль из графитовых мячиков. А ещё – я понял, что изменения эти необратимы, а, стало быть, оставалось только одно: действительно уничтожать физически этих новоявленных Мрачников. И всё-таки я не схватился за меч, чтобы помогать воинам. Во-первых, я сам без противогаза, а то, что я не человек и в дыхании нуждаюсь только тогда, когда надо взять пробы воздуха – это большинству воинов не известно. Так что стоит мне вытащить клинок – и угадать, на кого нападут витязи с хоботами, не составит труда… А во-вторых, стоит ли мне вмешиваться в чужую войну? День, Ночь, Мрак… Да пускай они хоть перебесятся в войне между собой – мне-то какое дело?! Ой! Это Я сказал?! Что со мной?! Похоже, эта гадость и на меня…
– Эта гадость и на тебя окажет влияние, только медленнее. Прямо на процессор! – рявкнули над ухом, – Излучение свободно проникает внутрь!
Я обернулся. Морда-хобот, делающая всех рыцарей на одно лицо…
– У тебя один выход: чтоб не взбеситься – за мной! Немедленно!
И он замахал клинком, прокладывая дорогу внутрь замка, к низкой пристройке под башенкой. Вокруг звенела сталь, дважды я поскользнулся в крови и один раз чуть не наступил на упавшее мне прямо под ноги тело с рассечённым противогазом. Тело вцепилось в мою ногу и поволочилось следом, и тогда мой проводник просто отсёк взмахом меча кисти трупа, чтоб не мешало…
А затем он толкнул ногой дверь, вышибая её, и за ней я увидел длинный ход, ведущий куда-то в недра планеты.
– Туда! – он ткнул рукой вглубь.
Я шагнул, но в последний миг обернулся. Рыцарь снимал противогаз, и из-под кожано-каучуковой маски появилось молодое лицо Гуона де Бордо.
– Прощай, киборг! – сказал он, и тут что-то схватило и потянуло меня вглубь. Светлое пятно входа превратилось в крохотную звёздочку, а затем и совсем исчезло. Я падал? Я взлетал? Понятие верха и низа отсутствовали здесь, в этом странном тоннеле, да и сам тоннель казался просто иллюзией. А затем меня швырнуло прямо в кресло. В моё наблюдательное кресло перед пультами связи и голограммным проектором. Я был на своём наблюдательном пункте. У себя в Замке. В бывшем замке Лурвиллей. А надо мной склонилась Герда. Герда Лурвилль.
Пожалуй, стоит протестировать свои системы на предмет сбоя, проверить, не галлюцинация ли это от блуждающих токов где-то в оперативной памяти…
– Внимание, всем наблюдателям! Ингвальд Соронсон уже обнаружен и благополучно доставлен на станцию. Можете возвращаться к прерванным программам. Исключение – Отец Кевин. Обнаруженный Вами источник информации признан перспективным и Вам поручается находиться в цитадели Рыцарей Серебряного Круга по возможности дольше, не прерывая прямой связи со станцией.
– Сигнал принят, информация принята к исполнению, – пробурчал в радиодиапазоне электронный священник и вернулся к созерцанию невероятного зрелища: рыцаря, отжимающегося в доспехах…
Рассказ Магистра Ирлана оставил после себя чувство какой-то неточности, лжи. Небольшой лжи, несущественной, но всё же присутствовавшей здесь. Раз за разом Кевин прокручивал в памяти запись, но не находил в ней никаких логических противоречий. И вдруг…
«Я – один из Мастеров Ночи,» – сказал перед беседой Ирлан. Но ведь, если исходить из записи, то…
Магистр находился у себя в келии, рассматривая какую-то сложную карту, разложенную на столе. Рядом с Ирланом стоял пожилой рыцарь и давал какие-то пояснения.
– Не помешаю? – спросил киборг.
– Ничуть, – повернулся к нему Магистр. Затем посмотрел на рыцаря: – Спасибо, Сим. Предлагаю Вам взять с собой сорок человек и немедленно скакать в Гоув-Хэл, прямо к королевскому дворцу. Вы успеете как раз вовремя. Единственная просьба – не сменяй свой облик, пока всё не завершится: мои ребята не очень-то положительно относятся к оборотничеству…
Когда седой рыцарь покинул келью, Магистр повернулся вновь к киборгу:
– У Вас возникли какие-то вопросы?
– Почти. Всего одна неувязочка, – сказал Отец Кевин, – Вы, так понимаю, занимаете должность Мастера Ночи?
– Да, это моё звание.
– Но Мастера странствуют вослед Лорду Ночи, а посему НЕ МОГУТ быть на иных от него планетах!
– А Вы догадливы… Ну что же: да, я СОЗДАН. Нет, не из радиодеталей, как Вы, у меня принцип другой, вам пока не понять… Но с некоторой приближённостью – тоже киборг, аки и Вы. Только создан не Днём, а Ночью. Да и цели мои несколько иные…
– Например – исследовать нечто совершенно невероятное и неясное, – Кевин насмешливо ткнул пальцем в расстеленную карту. – Но хоть поясните, коллега, что это такое?
– Почему бы и нет? Это психокарта.
– Карта поведений?! Разве не проще…
– Не проще: Вы хотели предложить линейное дерево для одного человека, а здесь рассмотрена модель развития целого восстания и поведение каждого его участника во взаимодействии с остальными.
– И когда же оно было?
– Оно только началось. И если Симаргл прав – то он должен успеть на подмогу в срок.
– Симаргл? Это имя какого-то земного бога.
– Не бога, а Оракула. Это он и есть. А я… Я почему-то поверил ему и позволил уговорить меня, дал ему рыцарей. Хотя терпеть не могу Оракулов!
– Это почему же? – искренне удивился священник.
– Да потому, что они не День, не Ночь, не Тень и не Мрак! Они не подвержены ничьему воздействию и ничего никогда не боятся! Они знают всё наперёд, но продолжают перебирать судьбы, как карты в колоде!
– Они ЗНАЮТ будущее, но Вы не уверены, что он прав?! Объясните мне! Это Ваше предубеждение или…
– Именно «или…», любезнейший! Они знают ВСЁ будущее, все его вероятности, все пути его развития, и каждым вмешательством могут подтолкнуть историю к тому или иному пути.
– Словом, работают стрелочником на железной дороге жизни… – улыбнулся Отец Кевин, – Тоже почётная миссия… А может, они – Свет?
– Свет? Вообще-то это состояние – сугубо гипотетическое, просто предположенное как некоторый Не-Мрак, что-то сродни Изначальному Миру, но с неимоверным потенциалом Созидания, где каждый житель – Лорд и Творец! Но, увы, этот мир слишком хорош, чтоб быть правдой… А, кстати, где Вы услышали про это понятие? Я о нём, кажется, не говорил.
– Ага, – начал было Кевин, собираясь добавить, что поведал ему про Свет Гуон де Бордо, но не успел.
Дверь в келью распахнулась и появившийся на пороге человек прохрипел:
– Вторжение! Мрак атакует!
Магистр стремительно кинулся во двор. Киборг побежал следом.
Отец Кевин, киборг:
Я ожидал невероятного: каких-нибудь там щупалец, лезущих из внезапно сгустившегося сумрака, навылет прошитого блеском молний, чудищ, клыков у которых больше, чем зубов у акулы, слизи, гнили и зловония…
Но вместо этого атаковал туман. Мелкодисперсный, он легко проникал через любые, самые крохотные щели. Обычный туман, если не считать того, что он повредил мою оптику: я видел его в негативе, он был не белёсый, а какой-то серовато-чёрный.
И тут предбоевую тишину разорвал истошный вопль:
– Чёрная Пыль!!!
Чёрная?! Спасибо, значит – оптика в порядке… Но чем же она так страшна? Какой-нибудь яд? Бинарное соединение? Снотворное, после которого и вторгнутся настоящие враги? Стоит проанализировать состав этой пыли…
Я взбежал по лестнице прямо на стену, над которой клубилась та же пыль…
Образец оказался интересным, и я сразу стал передавать данные на станцию. Надо же – новый вид молекулы из углерода! Не цепочка с примесями, как в живых молекулах, не пирамидка-тетраэдр, как в алмазах и бриллиантах, а шестигранники-пластинки, словно в графите. Вот только они не сложены в стопку друг над другом, а образуют поверхность шариков, словно крохотные молекулярные футбольные мячи!
Я так увлёкся исследованием, что не заметил, как что-то изменилось. Зазвенела сталь. Где-то в крепости началась битва с врагом более материальным, чем безобидная углеродная пыль. Стоило обернуться.
Хм, происходило невероятное: стража, стоявшая на стенах, спустилась вниз и накинулась на своих сотоварищей! То тут, то там звенели клинки, и было ясно, что это не шутки и не тренировки: обезумевшие стражи всерьёз пытались убить недавних своих друзей.
Воины же внизу походили больше на персонажей старых фантастических фильмов: на лицах их красовались незнакомого фасона противогазы с патрубками, ведущими к массивным фильтрам, закреплённым за спиной. Ай да Ирлан! Быстро успел оснастить воинов защитой!
Плиты внизу окрасились кровью: стражи не ведали жалости, но и воины-защитники били наповал. Начав подозревать кое-что, о чём Ирлан благоразумно помалкивал, я прыгнул вниз и, перекатившись под чьим-то мечом, опустился возле только что убитого стражника. Поставив руку над его головой, я включил медицинский сканер.
Сознание вояки только ещё угасало, поэтому картинка получилась очень чёткой, и я невольно вздрогнул: его мысли не были мыслями человека! Он был в ярости, а главным, занимающим почти весь его мозг, была НЕНАВИСТЬ! Ненависть ко всему, что хоть чуть-чуть отличается от него самого. И – стремление уничтожить всё ненавистное, чтобы заполнить это пространство собой! И – готовность кинуться на всё, что хоть действием, хоть словом или взглядом попытается помешать ему в этих планах. «СМЕРТЬ ВСЕМУ, ЧТО НЕ-Я!» – орало угасающее сознание.
И было видно, что изменения эти в мозгу сделала та самая, безобидная на вид пыль из графитовых мячиков. А ещё – я понял, что изменения эти необратимы, а, стало быть, оставалось только одно: действительно уничтожать физически этих новоявленных Мрачников. И всё-таки я не схватился за меч, чтобы помогать воинам. Во-первых, я сам без противогаза, а то, что я не человек и в дыхании нуждаюсь только тогда, когда надо взять пробы воздуха – это большинству воинов не известно. Так что стоит мне вытащить клинок – и угадать, на кого нападут витязи с хоботами, не составит труда… А во-вторых, стоит ли мне вмешиваться в чужую войну? День, Ночь, Мрак… Да пускай они хоть перебесятся в войне между собой – мне-то какое дело?! Ой! Это Я сказал?! Что со мной?! Похоже, эта гадость и на меня…
– Эта гадость и на тебя окажет влияние, только медленнее. Прямо на процессор! – рявкнули над ухом, – Излучение свободно проникает внутрь!
Я обернулся. Морда-хобот, делающая всех рыцарей на одно лицо…
– У тебя один выход: чтоб не взбеситься – за мной! Немедленно!
И он замахал клинком, прокладывая дорогу внутрь замка, к низкой пристройке под башенкой. Вокруг звенела сталь, дважды я поскользнулся в крови и один раз чуть не наступил на упавшее мне прямо под ноги тело с рассечённым противогазом. Тело вцепилось в мою ногу и поволочилось следом, и тогда мой проводник просто отсёк взмахом меча кисти трупа, чтоб не мешало…
А затем он толкнул ногой дверь, вышибая её, и за ней я увидел длинный ход, ведущий куда-то в недра планеты.
– Туда! – он ткнул рукой вглубь.
Я шагнул, но в последний миг обернулся. Рыцарь снимал противогаз, и из-под кожано-каучуковой маски появилось молодое лицо Гуона де Бордо.
– Прощай, киборг! – сказал он, и тут что-то схватило и потянуло меня вглубь. Светлое пятно входа превратилось в крохотную звёздочку, а затем и совсем исчезло. Я падал? Я взлетал? Понятие верха и низа отсутствовали здесь, в этом странном тоннеле, да и сам тоннель казался просто иллюзией. А затем меня швырнуло прямо в кресло. В моё наблюдательное кресло перед пультами связи и голограммным проектором. Я был на своём наблюдательном пункте. У себя в Замке. В бывшем замке Лурвиллей. А надо мной склонилась Герда. Герда Лурвилль.
Пожалуй, стоит протестировать свои системы на предмет сбоя, проверить, не галлюцинация ли это от блуждающих токов где-то в оперативной памяти…
Глава 9
– Ингвальд Соронсон, признаёте ли Вы себя виновным в несанкционированном вылете с борта станции на планету, закрытую для посещения несовершеннолетних?
– Это ещё вопрос, кто ещё несовершеннолетний! – вспылил Джино, – У вас тут очень превратное мнение! А между прочим, мама у меня голландка, а в Голландии взрослыми правами обладают все жители, начиная с двенадцати лет!
– Это нам тоже известно, так же, как то, что Ваше двенадцатилетие Вы отметили только вчера, так что на момент побега вниз Вы не являлись совершеннолетним даже по самым демократическим из земных законов!
– Ну и что?! Зато теперь я совершеннолетний, и готов отвечать за всё содеянное исключительно по Вашим Взрослым Законам!
Адон Коэн невольно улыбнулся, глядя на взъерепенившегося Джино. Мальчишка старался казаться куда старше своих лет. Ещё бы: оруженосец Рыцаря, кумир всех малолеток Станции, даже на этот показательный суд притащившийся в своих доспехах и с луком за плечом. А, с другой стороны, этот мальчишка сделал за своё пребывание на Риадане больше открытий, чем все Наблюдатели, вместе взятые! Нет, конечно же, обнаруженный Восемнадцатым заброшенный город-завод, начинённый высокими технологиями (и, согласно суеверному шёпоту крестьян, являющийся бывшей твердыней гоблинов, пока их не изгнал Король), или содержимое Главного Колодца в Чёрной Цитадели далеко на заснеженном севере, найденное Сорок Четвёртым – это всё романтично, но вот так вот, про между прочим, доставить на борт Станции живого гоблина с парализатором неземного образца, кучу сведений по Рыцарям, а заодно – спровоцировать встречу киборга-Кевина с Мастером Ночи Ирланом – это вам не мезонатор в колодце обнаружить… Впрочем, мезонатор был земного образца, и спрятал его тут, скорее всего, один из пиратов или контрабандистов, которых много расплодилось по Вселенной в последнее время… А вот отнятый у гоблина парализатор… Впрочем, возможно, что парализатор был украден гоблинами у Ирлана или кого ещё из их представителей, стоит спросить об этом через Четырнадцатого, когда он очередной раз выйдет на связь…
– Совершеннолетний, говоришь… – улыбнулся Командор Коэн, и улыбка его не предвещала ничего хорошего. – Снять бы тебе твои лосины средневековые, совершеннолетний, да всыпать по первое число… Но, к сожалению, варварские методы Двадцатого Века у нас не в почёте.
– Второго Средневековья, Вы хотели сказать! – отпарировал мальчишка. – Так всыпьте, если Вам от этого спокойнее станет!
«Ага, всыпешь такому, – уныло подумал Командор Станции, – Защита врождённая – как дефлекторные щиты крейсера! И такое – у каждого…» – а вслух сказал:
– Ага, не болью, а унижением, так, что ли? Да нет, молодой человек, Вы перепутали малость, на роль Великого Инквизитора не гожусь я… Пока что я – Командор Станции, опекающий экипаж в полторы тысячи человек, из которых две сотни – несовершеннолетние лоботрясы в возрасте от одиннадцати до пятнадцати лет. И заодно мне стоит решать, как бы эти юные дарования не разнесли на запчасти станцию, а исследуемый нами Риадан не превратили бы в полигон для очередных Ролевых Игрищ!
– Хорошая мысль – на будущее, – тихо пробормотал под нос Ингвальд, но, к его счастью, никто этого не расслышал.
– Тогда уже и меня судите! – воскликнула вскочившая с кресла Герда. – В конце концов, это я рассказала Ингвальду про гоблинов с волколаками! Так что можете считать меня идейным вдохновителем его побега!
– А мы именно так и считаем, – равнодушно заметил Коэн. – Но Ваши поступки будут обсуждаться отдельно. Сейчас же мы решаем, как поступить с Джино… То есть с несовершеннолетним Ингвальдом Соронсоном, двенадцати земных лет, нарушителем восьми пунктов Устава Станции.
– Решайте что хотите, – вспылил Джино, – Я готов понести любое наказание, но скажу прямо: вы все тут только то и делали восемь лет, что исследовали мифы, присылаемые с поверхности Наблюдателями, да подшивали их в отчёты! Вы за восемь лет не поверили, что на планете есть разумная жизнь кроме людей! Вы слепо доверяли роботам, но не рискнули послать на поверхность ни единого живого человека! Струсили?
– Мальчишка!.. Ну ладно, откровенность за откровенность. Ты книгу Стругацких «Трудно быть богом» читал?
– Ну, читал, и что же?
– Отлично. И спросил я не зря. Не секрет, что наши методы исследований в чём-то схожи с описанными там. Вот только мы стараемся не допускать в своей работе ошибок, тщательно разработанных там. Вспомни: история всей планеты пошла насмарку, стоило лишь вмешаться, чтобы спасти одного-единственного провалившегося и разоблачённого прогрессора. Мы не можем себе позволить такую роскошь! И именно поэтому на Поверхность отправляются те, кого не надо спасать в случае провала: киборги! В случае угрозы разоблачения они просто самоликвидируются, не причиняя нам излишней головной боли. Да и «легенды» им проще готовить: просто придать внешность кого-либо из недавно почивших исторических деятелей Риадана. Присутствие же человека, живого человека на поверхности Риадана чревато нарушением хода истории всей планеты!
– Это ещё вопрос, кто ещё несовершеннолетний! – вспылил Джино, – У вас тут очень превратное мнение! А между прочим, мама у меня голландка, а в Голландии взрослыми правами обладают все жители, начиная с двенадцати лет!
– Это нам тоже известно, так же, как то, что Ваше двенадцатилетие Вы отметили только вчера, так что на момент побега вниз Вы не являлись совершеннолетним даже по самым демократическим из земных законов!
– Ну и что?! Зато теперь я совершеннолетний, и готов отвечать за всё содеянное исключительно по Вашим Взрослым Законам!
Адон Коэн невольно улыбнулся, глядя на взъерепенившегося Джино. Мальчишка старался казаться куда старше своих лет. Ещё бы: оруженосец Рыцаря, кумир всех малолеток Станции, даже на этот показательный суд притащившийся в своих доспехах и с луком за плечом. А, с другой стороны, этот мальчишка сделал за своё пребывание на Риадане больше открытий, чем все Наблюдатели, вместе взятые! Нет, конечно же, обнаруженный Восемнадцатым заброшенный город-завод, начинённый высокими технологиями (и, согласно суеверному шёпоту крестьян, являющийся бывшей твердыней гоблинов, пока их не изгнал Король), или содержимое Главного Колодца в Чёрной Цитадели далеко на заснеженном севере, найденное Сорок Четвёртым – это всё романтично, но вот так вот, про между прочим, доставить на борт Станции живого гоблина с парализатором неземного образца, кучу сведений по Рыцарям, а заодно – спровоцировать встречу киборга-Кевина с Мастером Ночи Ирланом – это вам не мезонатор в колодце обнаружить… Впрочем, мезонатор был земного образца, и спрятал его тут, скорее всего, один из пиратов или контрабандистов, которых много расплодилось по Вселенной в последнее время… А вот отнятый у гоблина парализатор… Впрочем, возможно, что парализатор был украден гоблинами у Ирлана или кого ещё из их представителей, стоит спросить об этом через Четырнадцатого, когда он очередной раз выйдет на связь…
– Совершеннолетний, говоришь… – улыбнулся Командор Коэн, и улыбка его не предвещала ничего хорошего. – Снять бы тебе твои лосины средневековые, совершеннолетний, да всыпать по первое число… Но, к сожалению, варварские методы Двадцатого Века у нас не в почёте.
– Второго Средневековья, Вы хотели сказать! – отпарировал мальчишка. – Так всыпьте, если Вам от этого спокойнее станет!
«Ага, всыпешь такому, – уныло подумал Командор Станции, – Защита врождённая – как дефлекторные щиты крейсера! И такое – у каждого…» – а вслух сказал:
– Ага, не болью, а унижением, так, что ли? Да нет, молодой человек, Вы перепутали малость, на роль Великого Инквизитора не гожусь я… Пока что я – Командор Станции, опекающий экипаж в полторы тысячи человек, из которых две сотни – несовершеннолетние лоботрясы в возрасте от одиннадцати до пятнадцати лет. И заодно мне стоит решать, как бы эти юные дарования не разнесли на запчасти станцию, а исследуемый нами Риадан не превратили бы в полигон для очередных Ролевых Игрищ!
– Хорошая мысль – на будущее, – тихо пробормотал под нос Ингвальд, но, к его счастью, никто этого не расслышал.
– Тогда уже и меня судите! – воскликнула вскочившая с кресла Герда. – В конце концов, это я рассказала Ингвальду про гоблинов с волколаками! Так что можете считать меня идейным вдохновителем его побега!
– А мы именно так и считаем, – равнодушно заметил Коэн. – Но Ваши поступки будут обсуждаться отдельно. Сейчас же мы решаем, как поступить с Джино… То есть с несовершеннолетним Ингвальдом Соронсоном, двенадцати земных лет, нарушителем восьми пунктов Устава Станции.
– Решайте что хотите, – вспылил Джино, – Я готов понести любое наказание, но скажу прямо: вы все тут только то и делали восемь лет, что исследовали мифы, присылаемые с поверхности Наблюдателями, да подшивали их в отчёты! Вы за восемь лет не поверили, что на планете есть разумная жизнь кроме людей! Вы слепо доверяли роботам, но не рискнули послать на поверхность ни единого живого человека! Струсили?
– Мальчишка!.. Ну ладно, откровенность за откровенность. Ты книгу Стругацких «Трудно быть богом» читал?
– Ну, читал, и что же?
– Отлично. И спросил я не зря. Не секрет, что наши методы исследований в чём-то схожи с описанными там. Вот только мы стараемся не допускать в своей работе ошибок, тщательно разработанных там. Вспомни: история всей планеты пошла насмарку, стоило лишь вмешаться, чтобы спасти одного-единственного провалившегося и разоблачённого прогрессора. Мы не можем себе позволить такую роскошь! И именно поэтому на Поверхность отправляются те, кого не надо спасать в случае провала: киборги! В случае угрозы разоблачения они просто самоликвидируются, не причиняя нам излишней головной боли. Да и «легенды» им проще готовить: просто придать внешность кого-либо из недавно почивших исторических деятелей Риадана. Присутствие же человека, живого человека на поверхности Риадана чревато нарушением хода истории всей планеты!