В тропических морях обитает множество видов мурен: только в Красном море и западной части Индийского океана водится 18 родов (119 видов). Но больше всего изучена средиземноморская мурена. О превосходном качестве ее мяса отзывались еще древнеримские кулинары…
   …Один из ныряльщиков подплыл к норе, где скрылась рыба. Из отверстия торчала лишь голова с глазками-бусинками с угрожающе раскрытой пастью. Человек протянул руку. Пасть раскрылась еще шире, и мурена сделала выпад — хотела напугать. Еще одно резкое движение руки — и крупная рыбина стремительно исчезла в расщелине.
   Известны случаи, когда хищники привыкали к людям, доверчиво брали корм прямо из рук пловцов, разрешали себя гладить… Знаменитый ныряльщик, участник экспедиций Тура Хейердала на лодках «Ра» и «Ра-2» Жорж Сориал приручал мурен и те брали корм прямо у него изо рта…
   Что это — конец мифам о свирепых хищниках? Вовсе нет. Просто мурена лишь в исключительных случаях нападает на противника, превосходящего ее по размерам, только когда ее загоняют в угол. Яростно сопротивляется она и пленению в сетях рыбаков: острые, как иглы, зубы способны покалечить человека и особенно неопытных ныряльщиков, которые неосторожно продираются сквозь коралловые заросли. Дело в том, что мурены прекрасно маскируются в подводном мире и заметить на расстоянии их очень трудно.
   Прекрасное описание ловли мурены у острова Инагуа из группы Багам оставил американский подводный исследователь Дж. Клинджел.
   «…Минут через десять я все же заметил, что безобразная зеленая голова начинает высовываться из пещеры. Мурена не спешила: извиваясь между водорослями, она приближалась к наживке мелкими рывками. Пасть рыбины медленно раскрылась, и я увидел ряд прямых зубов цвета слоновой кости. Мурена глотнула и тут же скользнула назад. Изо всех сил я натянул лесу, но в голубой воде подо мной вдруг все забурлило, и бечевка, обжигая пальцы, стремительно пошла в воду. Тогда я быстро накинул петлю на выступ скалы и буквально повис на конце лесы, которая натянулась как стальная проволока. Огромная рыбина была уже в своей пещере и крепко засела там… Мы ничего не могли поделать друг с другом. Тогда я бросился домой, схватил небольшой блок и тали и быстро вернулся на берег. Мое приспособление позволяло мне тянуть силой нескольких человек, но я по-прежнему не мог сдвинуть мурену с места».
   Но все же сантиметр за сантиметром рыбаку удавалось вытянуть животное из логова. Оно упорно сопротивлялось, судорожно извиваясь всем телом. Угорь сумел даже чуть-чуть попятиться, как вдруг сдал позиции. В слепой ярости, обезумев от боли, он вылетел из пещеры и вцепился зубами в лесу. Клинджел рывком выдернул ее из воды, а затем принялся отвязывать тали. Но он не учел дикой злобы задыхающегося угря. Рывками шлепая по водорослям, он ринулся в сторону человека. Тот увернулся, бросил лесу и забрался повыше на берег. Мурена злобно щелкала зубами, и этот звук напоминал стук кастаньет. Клинджел знал, что одного укуса этих зубов достаточно, чтобы вызывать тяжелое нагноение, которое не залечишь в несколько месяцев…
   Мурена соскользнула в воду и попыталась удрать, но рыбак схватил лесу и выволок рыбу высоко на берег, куда не достигал прибой. Там она долго лежала, раскрывая пасть и молотя хвостом по песку. Ветку, толщиной около двух сантиметров, мурена искрошила за это время в мелкие щепы.
   Шкура ее, толстая и кожистая, без каких-либо признаков чешуи, была покрыта слоем слизи. Этот слизистый покров местами сошел и под ним обнажилась ярко-синяя кожа. Рыба казалась зеленой именно благодаря сочетанию желтой слизи и синей кожи. В желудке у нее обнаружились мелкие рыбки и остатки краба…
   Из уже упомянутого нами видового разнообразия мурен некоторые обитатели тропических широт достигают, по рассказам, трехметровой длины, но обычные их размеры — около метра при весе до шести килограммов. Встречаются и совсем малютки, не превышающие в длину десяти сантиметров.
   Основную пищу мурен составляют вовсе не зазевавшиеся подводные пловцы, а рыбы, крабы и головоногие моллюски, которых хищницы подстерегают в засаде — в подводных гротах, расщелинах скал. Лишь для одной рыбки делает исключение ненасытная мурена. Дружелюбно разевает она свою опасную пасть, когда губан лаброидес вплывает в нее, чтобы почистить зубы змееподобной рыбине…
   Сами мурены нередко попадают на стол жителям средиземноморских и тихоокеанских стран: мясо практически всех угрей необыкновенно вкусно.
   Предрассудки, связанные с ложными представлениями о вреде мурен, стали причиной их повсеместного истребления в Средиземноморье. В результате в ряде районов появились явные признаки нарушения биологического равновесия — увеличилось число больной рыбы, сократились уловы лангустов и других промысловых ракообразных.
   Ну а как же легенды о кровожадных хищниках, дошедшие до наших дней благодаря Плинию Старшему? Оказалось, что тех знаменитых мурен, которые питались мясом рабов, месяцами готовили к новой для них роли людоедов: держали впроголодь, дразнили и специально приучали к запаху крови…

ПИРАНЬИ В ОЖИДАНИИ ЧЕЛОВЕКА

   Эти рыбы давно имеют дурную славу. Считается, что по праву! Они охочи до убийств и жадны до крови. Их аппетит ненасытен; стайка пираний быстро обглодает тушу свиньи или барана, ловко отдирая мясо от костей. Однако не все виды пираньи так страшны. Некоторые из них безобидны. Как же узнать, что ждет в мутной воде реки ? У индейцев есть свои приметы.
   …У жертвы не было шансов. Стоило лишь пустить форель в бассейн, где плескались пираньи, как стаи врагов бросились на нее. Не прошло и секунды, как одна из рыбешек выщипнула из бока форели целый кусок. Это был сигнал. Подстрекаемые охотничьим инстинктом, шесть других пираний стали вырывать из тела форели новые куски. Вот уже живот ее был истерзан. Она дернулась, пытаясь увернуться, но другой отряд убийц — их было теперь около двадцати — схватил беглянку. В воде расплылось облако крови, смешанное с обрывками внутренностей. Уже не видно было форели, а разъяренные хищницы все сновали в мутной воде, тычась носами в невидимый абрис рыбины.
   Внезапно, через каких-то полминуты, морок прошел. Пираньи успокоились. Жажда убивать стихла. Их движения замедлились. От форели, рыбы длиной в 30 см, не осталось следа.
 
Классика жанра: вампир и пиранья
   Если вам довелось видеть в кино, как охотится пиранья, вам не забыть этой кошмарной сцены. При одном ее виде в душе человека воскресают древние страхи. В памяти вертятся обрывки давних легенд: «На Риу-Негру это случилось. Или на Риу-Сан-Франсиску, Шингу, Арагуая… Свалился отец в воду…»
   От Альфреда Брема до Игоря Акимушкина книги о животных пестрят рассказами о кровожадных пираньях. «Очень часто крокодил обращается в бегство перед дикой стаей этих рыб… Нередко рыбы эти осиливают даже быка или тапира… Добрицгофер рассказывает, что два испанских солдата… подверглись нападению и были растерзаны» (А. Брем). Эти сообщения стали «классикой жанра». Каждый гимназист знал отныне, что реки Бразилии кишат рыбами-убийцами.
   Со временем стайки рыб переплыли из книг и статеек в залы кинотеатров. Среди фильмов ужасов, снятых об амазонских хищницах, можно упомянуть фильмы «Пиранья» (1978) режиссера Джо Данте («Гремлины», «Внутренний космос») и «Пиранья-2» (1981) режиссера Джеймса Камерона («Терминатор—1 и II», «Титаник»). Сюжеты их схожи. На берегу живописного озера расположена военная база. Там выращивают пираний. Случайно хищницы попадают в воды озера и начинают поедать туристов. В общем, те же «Челюсти», только размером поменьше, а числом поболе.
   Одно ее имя вызывает у любителей этих фильмов дрожь. И вряд ли кто из знатоков жутких историй, попав в Бразилию, рискнет зайти в воды реки, если узнает, что там водятся пираньи.
   …Первые сообщения о них стали поступать, когда конкистадоры достигли Бразилии и углубились в дебри лесов. От этих сообщений в жилах стыла кровь. «Индейцы, раненные пушечными ядрами и мушкетными пулями, с криками падали из своих каноэ в реку, и свирепые пираньи обгрызали их до костей», — писал некий испанский монах, сопровождавший в 1553 году искателя золота и приключений Гонсало Писарро во время грабительского похода в низовья Амазонки. (Ужасаясь жестокости рыб, благочестивый монах не задумался, что испанцы, стрелявшие из пушек по индейцам, были ничуть не милосерднее пираний.)
   С тех пор репутация этих рыб была по справедливости устрашающей. Запах крови они чуяли лучше акул. Вот что писал в 1859 году немецкий путешественник Карл-Фердинанд Аппун, побывавший в Гайане: «Намереваясь принять ванну, я только погрузил свое тело в теплые воды реки, как опрометью выскочил оттуда и ретировался на берег, поскольку почувствовал на бедре укус пираньи — как раз там, где была ранка от укуса москита, расцарапанная мной до крови».
   Читая подобные признания, в какой-то момент ловишь себя на мысли, что пираньи — это исчадья ада, вырвавшиеся оттуда по недосмотру и теперь тиранящие людей и зверей. Страшнее их нет тварей на свете. Неловкий шаг в воду — ив ногу впиваются десятки острых, как бритва, зубов. Боже праведный! Один скелет остался… Неужели все это правда?
 
Золотая середина: затопленный лес и великая сушь
   «Было бы наивно демонизировать пираний», — пишет немецкий зоолог Вольфганг Шульте, автор недавно изданной книги «Пираньи». Около 30 лет он изучал этих тропических хищников и, как никто другой, знает их двуликую сущность: «Но было бы также наивно изображать их как безобидных рыбок, совершенно не опасных для человека. Истина лежит посредине».
   В Южной Америке обитает свыше 30 видов пираний. Они питаются в основном мелкой рыбешкой, креветками, падалью и насекомыми.
   Лишь немногие пираньи нападают на теплокровных животных: среди них, например, красные и черные пираньи. Зато эти рыбы скоры на расправу. Если молодая цапля, вывалившись из гнезда, неловко плюхнется в воду, «ее окружает стайка пираний, — пишет В. Шульте, — и секунды спустя на воде плавают лишь перья». Подобные сцены он видел сам, хотя дотошно разобраться в речных сражениях нелегко. Даже специалисты с трудом различают отдельные виды пираний, так как окраска рыб с возрастом резко меняется.
   Впрочем, самые агрессивные пираньи и те питаются обычно лишь падалью. «На живых млекопитающих или людей они нападают редко. Как правило, это случается в засушливое время года, когда область обитания рыб резко сужается и добычи не хватает. Нападают они также на особей с кровоточащими ранами», — поясняет Шульте. Если атака удалась и у жертвы брызнула кровь, к ней спешат все сновавшие поблизости пираньи.
   Итак, афессивность пираний зависит от времени года. В сезон дождей Амазонка и Ориноко разливаются. Уровень воды в них повышается примерно на 15 метров. Реки затопляют обширную территорию. Где рос недавно лес, плавают лодки, и гребец, опустив в воду шест, может дотянуться до кроны дерева. Где пели птицы, молчат рыбы.
   Затопленные леса становятся житницей для пираний. Выбор пищи у них велик. Местные индейцы знают это и, ничего не страшась, лезут в воду. Даже дети плещутся в реке, разгоняя стайки пираний. По фарватеру Ориноко, кишащей «рыбами-убийцами», беспечно едут любители водных лыж. Проводники, перевозящие туристов на лодках, не задумываясь, сигают в воду, и прямо у них из-под ног туристы ловят удочками пираний. Чудеса да и только! Хищницы ведут себя скромнее дрессированных львов. Вот только и у цирковых львов иногда появляется аппетит.
   У пираний характер меняется, когда наступает великая сушь. Тогда реки превращаются в ручейки. Их уровень резко падает. Всюду видны «лагуны» — озера и даже лужи, в которых плещутся рыбы, кайманы и речные дельфины, ставшие пленниками. Пираньям, отрезанным от реки, не хватает пищи — они суетятся и мечутся. Теперь они готовы кусать все, что движется. Любая живность, попавшая к ним в водоем, тотчас подвергается атаке. Стоит корове или лошади опустить морду в озерцо, чтобы попить, как в губы ей вцепляются разозленные рыбы — они вырывают мясо кусками. Нередко пираньи даже убивают друг друга. «Во время засухи ни один местный житель не рискнет искупаться в подобном водоеме», — пишет Вольфганг Шульте.
 
Скелет в волнах памяти: рыбак и река
   Харальд Шульц, один из лучших знатоков Амазонки, писал, что за 20 лет пребывания в Южной Америке он знавал лишь семь человек, которых покусали пираньи, причем только один получил тяжелые ранения. Именно Шульц, долго живший среди индейцев, придумал в свое время анекдот, высмеивая страхи европейцев, для которых в лесах Амазонии смерть прячется на каждом шагу. До сих пор этот анекдот кочует из одного издания в другое, принимаемый часто на веру. Призрак его мелькал и на страницах нашего рассказа.
   «Отцу моему было тогда лет 15. Гнались за ним индейцы, а он, убегая от них, прыгнул в каноэ, да лодка была хлипкой. Перевернулась она, и вплавь ему пришлось пуститься. Выскочил он на берег, да вот незадача: смотрит, а от него один лишь скелет остался. Но больше с ним ничего страшного не случилось».
   Чаще всего жертвами пираний становятся рыболовы, сами же на них и охотящиеся. Ведь в Бразилии пираньи слывут деликатесом. Ловить их легко: надо лишь закинуть в воду крючок, привязанный к проволоке (обычную леску пиранья перекусит), и подергать им, изображая трепыхания жертвы. Тут же на крючке повисает рыбина размером с ладонь. Если рыбак нападет на стаю пираний, то знай только успевай закидывать крючок: каждую минуту можно вытаскивать по рыбине.
   В охотничьем азарте легко и самому превратиться в жертву. Выброшенная из воды пиранья дико извивается и хватает воздух зубами. Снимая ее с крючка, можно лишиться пальца. Опасны даже мертвые, казалось бы, пираньи: рыба вроде перестала шевелиться, но дотронься до ее зубов — пасть рефлективно сожмется, словно капкан.
   Сколько же авантюристов, достигших берегов Амазонки или ее притоков, лишались в старину пальцев лишь потому, что вздумали наловить себе рыбки на ужин. Так и рождались легенды.
   В самом деле, какой на первый взгляд противник из пираньи? Рыба кажется невзрачной и даже туповатой. Ее оружие «зачехлено», но стоит ей открыть пасть, как впечатление меняется. Пасть пираньи усеяна треугольными, острыми, как бритва, зубами, напоминающими кинжалы. Они расположены так, что защелкиваются, как молния на вашей одежде.
   Необычна и манера охотиться, присущая пиранье (кстати, похоже ведут себя акулы): наткнувшись на жертву, она мигом бросается на нее и отсекает кусок мяса; проглотив его, тут же вновь впивается в тело. Подобным образом пиранья атакует любую добычу.
   Однако в чужую пасть порой попадает сама пиранья. В реках Америки у нее много врагов: крупные хищные рыбы, кайманы, цапли, речные дельфины и пресноводные черепахи матамата, опасные также для человека. Все они, прежде чем проглотить пиранью, стараются побольнее укусить ее, чтобы проверить, жива ли она еще. «Проглотить живую пиранью все равно что сунуть в желудок работающую циркулярную пилу», — отмечает американский журналист Рой Сассер. Пиранья — это не пророк Иона, готовый терпеливо покоиться в животе кита: она начинает кусаться и может умертвить поймавшего ее хищника.
   Как уже говорилось, у пираньи великолепно развито обоняние — кровь в воде она чует издалека. Стоит бросить в воду окровавленную наживку, как со всех концов реки сплываются пираньи. Однако не надо забывать, что обитатели Амазонки и ее притоков только и могут, что полагаться на обоняние. Вода в этих реках так мутна, что в десяти сантиметрах от себя не видно ничего. Остается лишь принюхиваться или прислушиваться к добыче. Чем острее нюх, тем выше шансы выжить
   Слух у пираньи тоже отменный. Раненые рыбы отчаянно барахтаются, порождая волны высокой частоты. Пираньи улавливают их и плывут к источнику этого звука.
   Впрочем, «ненасытными убийцами», как долго считалось, пираний нельзя назвать. Английский зоолог Ричард Фокс поместил в бассейн, где плавали две пираньи, 25 золотых рыбок. Он ожидал, что хищницы зарежут вскорости всех жертв, как волки, проникшие в овчарню. Однако пираньи убивали в день всего по одной золотой рыбке на двоих, по-братски деля ее пополам. Они не расправлялись с жертвами почем зря, а убивали лишь, чтобы есть. Впрочем, упустить богатую добычу — стаю золотых рыб — им тоже не хотелось. Поэтому в первый же день пираньи поот-кусыьали им плавники. Теперь беспомощные рыбешки, не способные плыть сами, покачивались в воде, как поплавки, — хвостом вверх, головой вниз. Они были живым запасом пищи для охотниц. Изо дня в день те выбирали новую жертву и, не торопясь, съедали ее.
 
Амазонские «волки» — друзья индейцев
   У себя на родине эти хищницы — настоящие санитары рек (вспомним, что и волков называют санитарами леса). Когда в сезон дождей разливаются реки и под водой скрываются целые участки леса, многие животные не успевают спастись. Тысячи трупов перекатываются на волнах, грозя отравить своим ядом все живое вокруг и вызвать эпидемию. Если бы не проворство пираний, объедающих эти тушки добела, до кости, то от сезонных эпидемий в Бразилии гибли бы люди.
   Да и не только сезонных! Два раза в месяц, в новолуние и полнолуние, начинается особенно сильный («сизигийный») прилив: воды Атлантики устремляются в глубь материка, мчась вверх по руслам рек. Амазонка начинает течь вспять, выплескиваясь из берегов. Если учесть, что каждую секунду Амазонка сбрасывает в океан до 200 тысяч кубических метров воды, легко представить себе, какая стена воды катится назад. Река разливается на километры. Последствия этих регулярных наводнений ощутимы даже за 700 километров от устья Амазонки. Мелкое зверье снова и снова гибнет от них. Пираньи, как коршуны, очищают всю местность от падали, которая иначе подолгу гнила бы в воде. Кроме того, пираньи истребляют раненых и больных животных, оздоравливая популяции своих жертв.
   Рыба паку, близкая родственница пираньи, и вовсе вегетарианка — она не санитар леса, а настоящий лесовод. Своими мощными челюстями она разгрызает орехи, помогая их ядрышкам просыпаться в почву. Плавая по затопленному лесу, она поедает плоды, а потом вдали от места трапезы извергает семена, разнося их, как это делают птицы.
   Узнавая повадки пираний, можно лишь с горечью вспоминать, что одно время власти Бразилии, попав под страшное обаяние легенд, пытались раз и навсегда покончить с этими рыбами и травили их разными ядами, попутно истребляя других обитателей рек. Что ж, в XX веке человек пережил «головокружение от прогресса». Ничтоже сумняшеся мы пытались по-своему налаживать равновесие в природе, разрушая естественные механизмы и всякий раз страдая от последствий.
   Туземцы Южной Америки давно научились уживаться с пираньями и даже сделали их своими помощниками. Многие индейские племена, живущие по берегам Амазонки, в дождливое время года не утруждаются рытьем могилы, чтобы хоронить сородичей. Они опускают мертвое тело в воду, а уж пираньи, прирожденные могильщики, оставят немного от покойного.
   Индейцы племени гуарани заворачивают покойника в сеть с крупными ячейками и вывешивают за борт лодки, дожидаясь, пока рыбы не соскоблят всю плоть. Потом украшают скелет перьями и с почетом прячут («хоронят») в одной из хижин.
   С незапамятных времен челюсти пираний заменяют индейцам ножницы. Изготавливая стрелы, отравленные ядом кураре, индейцы надрезают их наконечники зубами пираний. В ране жертвы такая стрела обламывалась, тем вернее отравляя ее.
   О пираньях сложено немало легенд. Их именем называют деревушки и речки в Бразилии. В городах же «пираньями» называют девиц легкого поведения, готовых дочиста обобрать свою жертву.
   В наши дни в водоемах Европы и Америки тоже стали встречаться пираньи. Помнится, некоторые бульварные газеты сообщали и о появлении «рыб-убийц» в Подмосковье. Все дело в любителях экзотики, которые, заводя у себя необычных рыб, могут, пресытившись «игрушкой», выбросить их прямо в соседний пруд или канализационный сток.
   Однако паниковать не нужно. Участь пираний в нашем климате незавидна Эти теплолюбивые животные быстро начинают болеть и гибнут, а уж зиму в открытых водоемах они вовсе не продержатся. Да и не похожи они на серийных убийц, как мы убедились.

МОЖНО ЛИ ПРОГЛОТИТЬ ЯЙЦО, БОЛЬШЕЕ, ЧЕМ ТЫ САМ?

   Самой однообразной или, говоря бюрократическим языком, «нормализованной» группой животных, особенно среди позвоночных, являются змеи. Утрата конечностей и необыкновенное удлинение тела привело к определенному биологическому стереотипу, прежде всего в способе передвижения, а от этого зависит способ добывания пищи и весь образ жизни.
   Змеи, как известно, делятся на ядовитых и неядовитых. Представительницей неядовитых змей может быть, например, десятиметровая анаконда, убивающая добычу сильным сжатием колец своего длинного тела. А одной из самых ядовитых змей является не такая уж большая, всего два метра в длину, очковая змея, которая для человека в сто раз опаснее огромной анаконды.
   В этой связи можно было бы рассказать и о химическом воздействии яда на организм укушенного, и об индийских факирах — укротителях змей, которые, по мнению многих, с помощью таинственной силы так умеют заставить повиноваться своих опасных воспитанников, что те не причиняют им никакого вреда, а наоборот, ведут себя, как послушные собаки, повинуясь звукам пищалки.
   Чтобы покончить с подобного рода предрассудками, следует сразу сказать: сверхъестественные силы тут совсем ни при чем (как и любовь змей к музыке, поскольку на самом деле змеи совершенно глухи) Их странная покорность объясняется тем, что факир первым делом вырывает ядовитые зубы у своих подопечных и змея на пару месяцев становится совершенно безобидной. Но надо помнить, что безопасность эта временная, поскольку ядовитые зубы вновь вырастают, и факир должен быть всегда настороже.
   Тот вид змей, живущих в Африке, о котором пойдет речь, называется яичными змеями. Конечно, яйца — пища вкусная и питательная, однако если подумать, то среди позвоночных животных не найдется другого такого, который был бы так мало приспособлен к поеданию яиц, как змея.
   Птичьими яйцами с удовольствием лакомятся все сухопутные позвоночные как правило, млекопитающие, иногда птицы, а также пресмыкающиеся, и не одни только змеи.
   Однако все млекопитающие, любители яиц, имеют лапки, которыми они придерживают шарообразный, норовящий выскользнуть, предмет своего интереса, а также зубы, которыми даже мелким животным удается в конце концов продырявить скорлупку и потом уже без труда слизывать вытекающий из яйца белок и желток.
   Птице даже придерживать яйцо нет необходимости — сильным ударом клюва она пробивает отверстие, и блюдо готово к употреблению.
   А как же, скажите на милость, с таким ускользающим предметом может справиться змея? Зубы у нее слабые и малочисленные, не считая, конечно, тех двух ядовитых, длинных и острых, которые, однако, легко входят лишь в мягкое тело живой добычи. Чтобы пробить пусть и не очень толстую, но все же твердую скорлупку, такой инструмент не годится, особенно если учесть, что эти» острые зубы не жестко сидят в челюстях, а обычно складываются, как ножницы, и поднимаются только в момент укуса. О том, чтобы такие острые, но непрочные колючки вбить во что-то твердое, даже речи быть не может, тем более что укус змеи бывает обычно очень слабым. Одним словом, для нее каждое яйцо в скорлупке это приблизительно то же самое, что для нас консервная банка с сардинами, когда под рукой нет консервного ножа.
   Таким образом, получается, что яйца — это не подходящая для змей еда. Но тут время вспомнить, что не только кожа змеи способна сильно растягиваться, но также и ее пищевод, а нижняя челюсть свободно соединяется с черепом, что позволяет ей целиком проглатывать добычу, толщина которой в 3—4 раза превышает размер глотки нашего пресмыкающегося. Но если этот африканский уж с головой сантиметровой толщины может целиком проглотить лягушку, то почему бы ему не разинуть пасть шире, чтобы проглотить яйцо, если, конечно, оно не страусиное!
   Предположим, он его проглотил, и яйцо попало в желудок. Но что же дальше9 Разве в желудке у змеи есть инструмент для вскрытия этой «консервной банки»? Некоторые считают, что возможно чисто механическое решение: имея яйцо в желудке, животное напряжением мышц тела раздавливает его Однако существует и другая, более привычная версия.
   В желудке, как известно, выделяется соляная кислота, а яичная скорлупа состоит из карбоната кальция. При их взаимодействии выделяется двуокись углерода, и скорлупка растворяется. Однако к змеям такой способ «переваривания» яйца отношения не имеет, поскольку у них в желудке с соляной кислотой негусто.
   Итак, перед нашей змеей стоит задача: как, имея двухсантиметровой ширины мордочку, обхватить, чтобы затем проглотить, яйцо величиной приблизительно с куриное?
   Если бы проглотить надо было предмет мягкий и эластичный, можно было бы постепенно на него натягиваться, подобно тому, как на ногу натягивается чулок Но твердое и гладкое яйцо выскользнет при подобной манипуляции. Поэтому стоит присмотреться к позе змеи, когда она приступает к трапезе. Змея приподнимается над яйцом, заглатывая его вертикально, так что земля при этом служит той опорой, которая не позволяет яйцу выскользнуть. И действительно — через несколько минут оказывается, что половина его уже в пасти едока.