Вахтенный Пертуннен сонно оглядел темную палубу. Бросив взгляд на мутные отсветы далекого порта, он посмотрел на уходящую вдаль волнующуюся поверхность моря. Вдруг сон как рукой сняло. Среди волн вахтенный увидел бледно-голубое мерцание. Что-то светящееся плыло по морю, становясь с каждым мгновением все ближе и ярче. Пертуннен уже собирался поднять тревогу, как ему открылась удивительная картина — в ореоле бледно-голубого света к кораблю приближалась лодка. В ней с веслом в руке стоял высокий старик с развевающимися на ветру седыми космами. Было в этой картине что-то завораживающее: будто воплотились древние были, будто сошли на землю герои старинных карельских преданий. Охваченный мистическим оцепенением, вахтенный в нарушение всех инструкций поднял тревогу лишь тогда, когда светящуюся лодку заслонил борт броненосца. Исчезнув за кромкой борта, лодка больше не появилась. И хотя в корабельном журнале появилась запись о происшествии, никто не воспринял ее всерьез — мало ли что может померещиться ночью в тумане.
   Свидетельство вахтенного Пертуннена вполне сошло бы за галлюцинацию, если бы не ряд сопутствующих обстоятельств. Во-первых, наблюдаемый им призрак был по описанию похож на героя народного карельского эпоса «Калевала» Вяйнемёйнена. Колдун и певец рун обладал поистине неисчерпаемым могуществом. Его просили о помощи карельские и лапландские колдуны, его имя служило важным составляющим их магических заклятий и заговоров. Даже на Руси народная молва приписывала северным колдунам силы необычайные.
   В том же 1932 году по странному совпадению корабль получил имя героя карельского эпоса «Вяйнемёйнен» и был включен в состав военно-морского флота Финляндии. Более того, вахтенный, который видел лодку и внутри нее призрачного пассажира, был не кто иной, как потомок народного рунопевца Архипа Пертуннена, слава которого гремела в начале XIX века по всей Карелии.
   После встречи с призраком корабль стал словно загороренным.
   С началом войны в 1939 году между Советским Союзом и Финляндией советская разведка установила местонахождение броненосца близ военно-морской базы Ханко. Первый удар по нему нанесли три бомбардировщика. Но, как сообщалось в рапорте, «из-за большой высоты бомбометания цель не была поражена». Когда самолеты с новым грузом бомб возвратились для нанесения повторного удара, опустился сильный туман. Когда же погода улучшилась, ни на рейде, ни у близлежащих шхер броненосца не удалось обнаружить. «Как в воду канул», — говорили потом летчики. Через некоторое время самолеты-разведчики вновь засекли броненосец, уже на рейде порта Турку. Туда вылетели семь бомбардировщиков и двенадцать других самолетов. Но и на этот раз из-за сильной противовоздушной обороны поразить цель не удалось. На поверхности моря остались плавать обломки двух нагших сбитых самолетов.
   Через три дня по «Вяйнемёйнену» нанесли удар тридцать самолетов. И на этот раз бомбы поразили лишь водную гладь. Опытные летчики, имевшие множество боевых вылетов, промахивались как новички.
   А война уже приближалась к завершению. Наконец, командующий ВВС Балтийского флота генерал Ермачепков и его штаб разработали крупномасштабную операцию с целью потопления корабля. Для ее выполнения были отобраны лучшие летчики из двух авиабригад, которые совершили налет на броненосец силами двадцати восьми бомбардировщиков и девятнадцати истребителей. Удивительно, но из пятидесяти шести сброшенных бомб в корабль не попала ни одна!
   Началась Великая Отечественная война. Прошло три года. А за ненавистным броненосцем все еще тянулась репутация заговоренного. Из Ставки Верховного командования Красной Армии шли гневные приказы. В ответ на них на уничтожение броненосца вылетели сто тридцать два самолета! Перед операцией советские летчики три дня тренировались в бомбометании стальными болванками по маленькому скалистому островку близ Лужской губы. И вот наконец истинная цель! Удар нанесли неожиданно и четко. Более тридцати тысячекилограммовых бомб было сброшено на цель. Корабль накренился, перевернулся и мгновенно затонул. Известный питерский военно-морской историк В. Д. Доценко с сарказмом упоминает следующее заключение Министерства обороны СССР: «Высокой эффективности удара способствовали обоснованный, продуманный до деталей замысел, тщательно разработанное решение…» и т. д. и т.п.
   Итак, корабль был уничтожен и командование советского Балтийского флота вздохнуло с облегчением. Многие получили ордена и медали. Но вскоре, к ужасу и досаде высших чинов авиации, воздушная разведка вновь обнаружила «Вяйнемёйнен»! Специальное расследование показало, что самолеты потопили вовсе не «Вяйнемёйнен», а крейсер противовоздушной обороны «Ниобе», отдаленно напоминавший броненосец! Остается только гадать, как могли профессиональные летчики, имевшие за плечами многолетний опыт войны, спутать эти корабли. Когда же подробности «победоносною потопления» стали известны, за броненосцем снова началась охота. И снова она оказалась безуспешной. Закончилась война, а броненосец так и остался невредимым.
   После войны в 1947 году корабль был продан нашей стране и вошел в состав советского Военно-Морского Флота под названием «Выборг».

НА ТОМ ЖЕ МЕСТЕ, В ТОТ ЖЕ ЧАС

   Ученых поставило в тупик явление, которое можно еженощно наблюдать на старом кладбище в городе Аугуста, штат Джорджия, США.
   Старожилы давно поговаривали о том, что там творится что-то неладное, — и недаром! Незадолго до полуночи один из старых могильных камней начинал излучать мягкий зеленоватый свет.
   Молодой проповедник, ставший очевидцем этого явления, обратился к парапсихологам Джорджу Нортингхэму и Марку Рассету с просьбой разобраться, в чем тут дело. Исследователи выяснили, что в могиле похоронена семья итальянских эмигрантов по фамилии Фиура. В семье было два брата и две сестры — все они умерли молодыми. Последней в 1899 году ушла из жизни сорокадвухлетняя Джозефина Фиура. После ее смерти и был установлен надгробный камень. Парапсихологи тщательно исследовали загадочную могилу и не обнаружили ничего примечательного, за исключением одного: более высокого уровня радиоактивности у могильной плиты Фиура, чем у других надгробий на кладбище.
   — После захода солнца мы установили чувствительную видеокамеру на треноге и стали ждать, — рассказывает Нортингхэм. — Точно в двадцать три тридцать пять могильный камень начал слабо мерцать, затем стал светиться все ярче и ярче, пока вокруг него не образовался ореол зеленовато-белого цвета примерно пяти сантиметров высотой. Свечение продолжалось около четырех минут, затем угасло. Температура среды вокруг камня не повышалась, зато был зарегистрирован сильный всплеск радиоактивности.
   Сама собой напрашивалась версия о том, что семья Фиура подверглась радиоактивному облучению. Это объяснило бы и повышенный уровень радиации, и факт свечения могильного камня — такой эффект возникает при распаде урановых элементов. Но подобное предположение не позволяло понять, почему свечение возникает в строго определенное время и длится всего четыре минуты.
   Докопаться до истинной причины феномена парапсихологам было трудно еще и потому, что местные власти не дали им разрешения на вскрытие могилы и эксгумацию останков похороненных в ней людей. До сих пор могила Фиура остается «заколдованным местом», мрачный колорит которого усугубляет история, связанная с этой семьей. Если документы местного архива лаконично сообщали, что причина смерти четырех итальянцев не установлена, то старожилы Аугусты смогли рассказать больше. Последняя представительница семейства упокоилась в могиле сто лет назад. Со слов своих бабушек и дедушек, соседи характеризовали Джозефину как мрачную и нелюдимую женщину, по неизвестной причине отравившую медленно действующим ядом всю семью, а затем покончившую с собой. Поэтому ее душа обречена никогда. не знать покоя. Как считают местные жители, свечение возникает тогда, когда душа Джозефины, навечно привязанная к этой местности, покидает ее, чтобы скитаться по окрестностям и заново переживать совершенные преступления!

МЕСТЬ РУСАЛКИ

   Кто не слышал о русалках и нимфах — полуженщинахполурыбах, обитающих чаще всего в морской пучине? Не будет преувеличением сказать, что их образами пронизан весь мировой фольклор. Предания и истории о русалках бытуют и у тех народов, история которых не связана с морскими просторами. В этом случае средой обитания странных существ называются реки и озера. И во все века естествоиспытатели и историки задумывались над тем, действительно ли русалки — существа чисто мифические, или в далекие времена на нашей планете и впрямь существовала пусть немногочисленная, но разумная разновидность людей — амфибии.
   Истоки первых легенд про обворожительных обитательниц подводного царства восходят еще к древнему Вавилону. Самое интересное в них то, что наряду с женщинами-рыбами очень часто фигурируют здесь и представители мужского пола амфибий — тритоны. Нельзя забывать, что и могущественные вавилонские божества, которым поклонялись древние, внешне тоже наполовину рыбы, в том числе и бог солнца Оаннсс.
   Как это ни поразительно, но с именем и обликом Оаннеса связана и одна из сенсаций нашего века. В 30-х годах французскими учеными в Западной Африке было открыто одно из древнейших племен земли — догоны, несколько тысяч лет ухитрившееся просуществовать в полной изоляции от цивилизованного мира. При этом догоны потрясли исследователей своими фантастически точными астрономическими знаниями, превосходившими даже современную науку. Жрецы племени пояснили, что знания были переданы их предкам космическими пришельцами, прилетевшими со звезды Сириус и имевшими вид амфибий. Главный из прилетевших — Оаннес — стал верховным божеством, которому поклонялись догоны…
   Но вернемся к земным русалкам. Есть у берегов Шотландии маленький островок, сплошь покрытый небольшими серо-зелеными камешками, которые здесь называют «слезами русалки». Название это связано с трогательной легендой о русалке, полюбившей молодого монаха и навещавшей его в монастыре святого братства Ионы. По преданию, монах научил русалку молитвам, и они вместе вымаливали у бога для нее душу… Но покинуть море она так и не смогла и в конце концов уплыла с острова навсегда, горько оплакивая свою судьбу. Легенда датируется VI веком и на общем фоне «русалочьего фольклора» в определенном смысле уникальна. Ведь в ней говорится о любви, а подавляющее большинство сказаний про обитательниц морских и речных глубин однозначно повествует как раз об обратном.
   Решительно во всех морских притчах и легендах русалки и сирены — существа не только обольстительные, но и коварные, завлекающие моряков в свои сети пением и чудесной музыкой, «завораживающие», усыпляющие их с единственной целью — погубить. Даже мимолетную встречу с русалкой, только мелькнувшей на горизонте, мореходы считают плохой приметой: увидевший эту морскую обольстительницу непременно очень скоро утонет!
   Но не только моряки оказываются свидетелями и участниками встреч с загадочными обитателями глубин.
   …Теплым летним днем 1890 года учитель Уильям Мойра прогуливался по пляжу в шотландском графстве Кэйтн-есс. Внезапно на камне, выступающем из моря, он заметил существо, похожее на женщину. Не знай Мойра, что заплывать за камень очень опасно, он не обратил бы на нее особого внимания, а тут начал присматриваться… Перед ним было существо, в наличие которого он никогда не верил, — русалка! Спустя несколько секунд она соскользнула в воду и больше не показывалась…
   Учитель колебался целых -двенадцать лет, прежде чем решился наконец написать в лондонскую «Тайме» об этой встрече, дав четкое и сухое описание русалки и выразив надежду, что его письмо может помочь подтверждению «существования феномена, до сих пор почти неизвестного натуралистам, или уменьшению скепсиса тех, кто всегда готов оспаривать все, что не способен постичь».
   Молва о русалках во все века была настолько. устойчивой и распространенной, что, разумеется, не миновала и Россию. Интересовался ими и император Петр 1. Настолько, что обратился к человеку, много о них писавшему, — датскому колониальному священнику Франсуа Валентину. Вот что тот ответил русскому императору после длинного перечня полученных в процессе тщательного исследования свидетельств тех, кто сталкивался с необычными существами: «Если вообще в мире какие-нибудь истории и заслуживают доверия, то в частности эти. То, что некоторые в них не верят, ничего не значит; всегда найдутся люди, отрицающие существование Константинополя, Рима, Каира лишь потому, что им не пришлось их увидеть…» Что касается нашего века, свидетельств о столкновениях с русалками, безусловно, стало значительно меньше. Причиной тому (если русалки и впрямь существуют) может быть и экологическая загрязненность рек и морей, способствующая вымиранию удивительных созданий Природы, и значительно увеличивающаяся скорость водных транспортных средств: в эпоху парусников у моряков было куда больше времени на то, чтобы глядеть на море, а значит, больше возможностей рассмотреть его обитателей…
   И все же приведем еще одну историю, связанную с началом второй половины нашего века. 3 января 1957 года путешественник Эрик де Бишоп плыл на реконструированной им собственной модели древнего полинезийского плота с Таити в Чили. Внезапно вахтенный на плоту повел себя очень странно: закричал, что видел непонятное существо, выпрыгнувшее из воды на плот. Балансируя на хвосте, это существо с волосами, подобными тончайшим водорослям, встало прямо перед ним. Прикоснувшись к незваному гостю, моряк получит такой удар, что распластался на палубе, а существо скрылось в волнах. Так как на руках моряка осталась сверкающая рыбья чешуя, де Бишоп не усомнился в правдивости случившегося. В существовании русалок совершенно не сомневается и большинство современных жителей побережий крупных рек, в том числе российских. В конце 60-х годов мне довелось участвовать в фольклорной экспедиции, часть маршрута которой пролегала по Приднестровью и побережью диковатой карпатской реки Прут, которая, несмотря на преобладающее мелководье, славится неожиданными омутами. Рыбаки — не только профессионалы, но и любители — неохотно говорят о русалках: ведь и в тех краях встреча сними считается дурным предзнаменованием. Все-таки с некоторыми рыбаками удалось поговорить достаточно подробно. Самую потрясающую историю поведал нам некий Мыкола — мрачный, хмурый старик, в одиночестве живший в полуразвалившейся мазанке, прилепившейся к обрыву на прихотливом изгибе Прута. На Мыколу мы «вышли» не случайно: в ближайшем селе нам рассказали странную и малоправдоподобную историю его одиночества.
   Много лет назад (он уже был рыбаком, только что похоронил мать, но нелюдимым нравом тогда не отличался) как-то в середине лета, на рассвете, Мыкола отправился рыбачить в потаенное, глухое место, которое знали немногие. Бредя по отмели к облюбованному заранее валуну, с которого собирался ловить рыбу, Мыкола был вынужден внезапно остановиться: к своему изумлению, он увидел, что между ним и камнем на песке кто-то лежит. Подойдя ближе, рыбак обмер: это была русалка!
   Вот как он описал нам ее в нашу с ним встречу: роста невысокого, от силы метра полтора, хрупкая, верхняя половина тела — с очень белой кожей, волосы почти до пояса, зеленовато-серые, похожие на тонкие водоросли, изящное, правильное лицо с непомерно большими, темными, лишенными зрачков глазами… В этих глазах Мыкола углядел что-то напоминающее, как ему показалось, мольбу о помощи. «Она вроде как сомлела, то есть находилась в обмороке», — пояснил старый рыбак.
   Недолго думая, Мыкола решил оказать русалке «первую помощь». Преодолев страх, сбросил с себя робу, положил на нее «сомлевшую», стараясь не вдыхать сильный и странный аромат, идущий от ее тела и вызывающий дурноту, а затем отнес речную гостью… в свою мазанку. Кровать в его жилище была только одна — на нее он и уложил фантастическую находку. Русалка не сопротивлялась: судя по всему, просто не могла. «Видать, помирала уже», — серьезно пояснил Мыкола.
   По его словам, он просидел рядом с ней почти два дня, а как она умерла — не заметил, поскольку русалка, после того как рыбак положил ее на человеческую постель, признаков жизни ни разу не подала. Но в ка. кой-то момент Мыкола увидел, -что ее огромные глаза подернулись тусклой пленкой, и понял, что все кончено… Аромат, исходивший от русалки, начал исчезать, а вместе с этим пришло и странное состояние, в которое он впал, потеряв счет времени.
   Что это было за состояние, он не сумел или не захотел объяснить, лишь коротко пробормотав: «Да так, виделось разное…» На фантазера старик не походил. К тому же в селе нашлись люди, утверждавшие, что сами видели издали удивительную находку Мыколы: заглядывали к нему в мазанку в те два дня многие, однако войти внутрь никто не решился. «Он и сам быя какой-то смурной, а после таким и остался — нелюдем».
   Очевидно, старый рыбак заметил наше недоверие к его рассказу. Потому что, поколебавшись, повел нас в горы, за свою мазанку. Там начинался буковый лес, и, углубившись в него метров на пятьдесят, мы увидели под одним из деревьев маленький ухоженный могильный холмик… На нем вместо православного креста стояла небольшая, грубо вырезанная из дерева фигурка русалки… Эта фигурка и холмик навсегда отпечатались в моей памяти вместе с загадочной и мрачноватой историей Мыколы.
   Интересно, что во всех «русалочьих» легендах, независимо от места и времени их возникновения, обитательницам подводного мира приписывают одни и те же качества. Если не считать упомянутого коварства и недружелюбного отношения к людям, какие же?
   Прежде всего, это те свойства, которые сегодня мы назвали бы экстрасенсорными: начиная с явно гипнотического пения индийских речных шюлф Апсарас и способностей к телепатии и магии древневавилонских боговамфибий и кончая убеждениями моряков и рыбаков в том, что русалка способна взглядом заворожить и полностью подчинить себе человека. Магию русалок нельзя назвать доброй или «белой», моряки свидетельствуют — за редким исключением — об их недружелюбном отношении к людям. Если же учесть, что родной мир амфибий — подводный, и вспомнить, какой экологический ущерб во все времена наносил и наносит этому миру человек, то удивляться здесь не приходится…
   Неизвестно, чем русаки питаются, но, если верить нескольким записям, относящимся к XVII и XIX векам и подкрепленным свидетельствами вполне серьезных людей, они не едят не только рыбу, но и более мелкую морскую живность. Значит, они не плотоядны и собратьев по среде обитания не уничтожают — еще один веский повод не испытывать симпатии к людям, зная наши замашки…В документах упомянутых столетий фигурирует несколько случаев, когда людям удавалось либо изловить, либо найти на берегу не успевшую исчезнуть вместе с отливом русалку. В частности, одну из них, поместив в бочку с морской водой, пытались чем-нибудь накормить — вплоть до мельчайших креветок, — но безуспешно. Прожив в неволе около трех суток, русалка — она была белокурая — умерла.
   Находиться на поверхности, судя по описаниям, жительницы подводного мира могут, но срок их пребывания на воздухе строго ограничен. В соответствии с имеющимися записями в корабельных журналах прошлых веков все плененные русалки неизменно погибали куда быстрее амфибий, доступных исследованиям ученых.
   Наконец, сходство с людьми не ограничивается формами верхней половины тела. Существа эти, несомненно, разумны, ведь коварство, в котором их обвиняют веками, — тоже свойство разума! И если эти существа и впрямь не порождение богатой народной фантазии, а представители реально существовавшей когда-то и исчезающей в наши дни цивилизации-»соседки», немного обидно, что дружить с нами они категорически не желают. Ведь человечество всегда мечтало обрести собратьев по разуму!
   Правда, при этом мы куда чаще пытаемся заглянуть в звездные глубины космоса, чем в таинственный подводный мир Земли, забывая, что живем, в сущности, на мало изведанной нами планете… Так что основания для обид есть не только у нас, но и у возможных представителей гомо амфибиус — обитателей чарующего подводного царства…
 
НЕОБЫКНОВЕННЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ АЛЬБЕРТА ОСТМЕНА
 
   Рассказывает Дина Виноградова
 
   Оловянную ровность океана вздыбили удары весел; они двигались невесомо; незамечаемой была работа — многолетняя привычка, — как дыхание здорового человека. Старый индеец — повязка поперек лба и прямо падающие волосы, — нанятый Альбертом перевозчик, остановил на молодом мужчине глаза, отвел взгляд и посмотрел еще раз внимательно.
   — Старые золотые копи, — повторил он слова Альберта и замолчал. Опустил глаза; руки привычно, сильно, ритмично двигались. Взглянул на Альберта еще раз, сделал последнюю оценку: хоть и чужой — белый, но сказать можно, предупредить стоит. Совесть будет спокойна, да и человек, сидящий в его лодке, видно, неплохой. И — молодой!
   Его пассажир невозмутимо спокоен, как вода вокруг, как океан. Тихий или Великий. Незатаенный — доверчивость сильного. Светлый, круглоголовый — выходец с Севера (его родители остались в Швеции), — Альберт Остмен внушал чувство надежности — как хорошая лодка, как прочный дом.
   — Тот белый человек, — индеец помолчал, вспоминая, — привозил золото из старых копей. — Он опять помолчал, мысленно попытался сосчитать. — Много раз. И последний раз я его отвез. Обратно — нет. Не пришел на берег.
   Светловолосый молодой человек ничего не ответил. Онто, конечно, уверен: с ним ничего плохого не случится. Молодость легко верит в свою безопасность, подумал старик и добавил: — Думаю, его убил саскватч.
   — Кто убил? — равнодушно спросил молодой человек, не отрывая взгляда от воды за кормой.
   — Саскватч.
   — Кто такой?
   Старый индеец не спешил с ответом, а может быть, ему расхотелось продолжать разговор. Есть веши, которые, как правило, низшие скрывают от высших. Дети не говорят об этом взрослым, слуги — господам, неграмотные — образованным, негры или индейцы — белым. Не говорят ради собственного душевного равновесия. Во избежание обиды: что они, низшие, могут знать серьезного? В самом лучшем случае тебя прослушают с притворной благосклонностью. И сразу забудут все, что ты рассказал. Ты — вне культуры, вне их культуры, вне.
   — А? — переспросил Альберт, нехотя отрывая глаза от водной глади.
   Таким тоном, каким говорят, наперед зная, что тебя не принимают всерьез, индеец обрисовал этого духа во плоти, каким кое-кто из его племени нс то видел, не то слыхал, как кто-то видел.
   — А-а, выдумки, — небрежно бросил Альберт. — Это обезьяны. Гориллы. Они живут в Африке. Здесь они не водятся.
   — Обезьяна — эйп. Эйп-каньон. — Индеец закивал головой. — Обезьянье ущелье. Да, там,он повел затылком в ту сторону, куда двигалась лодка. — Может, мало их осталось, но они есть.
   — Легенды, — Альберт повернулся к нему и пояснил возможно непонятное старику индейцу слово: — Легенды — это сказки. Чепуха.
   Индеец промолчал и болЪше не сказал ни одного слова.
   Альберт вздохнул полной грудью, выпрямил спину и окинул взглядом водной простор. Зорко вгляделся в крутой берег:
   — Сюда приезжай за мной через две недели. После года работы на рубке леса Альберт Остмен заслужил отпуск. Место для отдыха он выбрал поглуше, более чем за сто миль севернее Ванкувера, — там, где, по слухам, еще можно было добыть золотишко. Где-то в тех местах должны быть заброшенные золотые прииски. Вот бы ему убить двух зайцев: намыть золотого песочка и хорошенько отдохнуть. Поохотиться, полежать у костра в безлюдье да в тиши.
   Все началось хорошо: дни Альберта потянулись безмятежным покоем, каждый как месяц; дней этих прошло только шесть, но ощущались вечностью. Все, что было до приезда в эти места, казалось, происходило давно и вовсе не с ним. Не у него умерла жена, не он уехал в леса, нанялся в лесорубы и целый год вкалывал на всю.железку. И ребят, с которыми вместе валил лес, почти не помнил — все уплыло в дальнюю даль.
   Возьмет винчестер, поохотится. Убил оленя. Мяса — девать некуда! Костер развести, за водой к ручью спуститься, сварить оленину, добавить приправу, все довольствие, что с собой привез, в аккуратности держать, чтоб под рукой, — это дело. Об этом только и забота. Базовый лагерь — лучше не придумать: ручей рядом, а над головой — крона могучего дуба. Его ветви как гардероб: повесил плащ, теплый свитер. В небольшое дупло удобно поместились промывочные лотки. Золото мыть. С питанием — полная обеспеченность, кругом она — пища — бегает, летает, по земле ходит, да и с собой много взял всевозможных консервов. С бытом налажено, можно погулять. Стал похаживать по окрестным холмам — место предгорное. Где-то здесь раньше добывали золото. Может, что осталось недобранное?
   Шесть дней безмятежного жития! На седьмой — началось.
   Проснувшись утром, он вылез из спального мешка, потянулся, пригладил волосы, повернулся, чтобы снять с ветки брюки. А их нет.
   Брюки валяются на земле. Ветром сдуло? А почему так скомканы? Упали вечером, и он в темноте на них наступил? Хм, топтать собственную одежду… Но и вокруг что-то не так. Консервные банки вечером стояли горкой: кофе, тушенка, лярд, две банки с нюхательным табаком — он устанавливал их, как на витрине магазина. Большие банки внизу, чем меньше, тем выше, — пирамидой. А сейчас пирамиды нет — повышена.