Нестерина Елена Вячеславовна. Поцелуй принца

   А она, в смысле Виктория Кирилловна, действительно придумала такую меру регулирования наплыва девочек в театр и в то же время привлечения в него мальчиков.
   – Дискриминация! – услышав об этом, воскликнула Жужа. Она была активной противницей всякой несправедливости, поэтому история с Наташкой-артисткой и тем, что ее в театр не взяли по половому признаку, очень и очень Жужу заинтересовала и взволновала.
   – Вот и я говорю! – охотно подтвердила Наташка.
   – Ты хоть там возмутилась? – с жаром воскликнула Жужа. Уж она бы обязательно возмутилась.
   – А толку-то? – хмыкнула Наташка. – У них там свои порядки. И ничего не попишешь... Слышишь, я что придумала, Жужка... Ты ведь можешь подговорить кого-нибудь из наших пацанов, а? Чтобы они со мной... Ну, в общем... Записались в кружок, а?
   – Я – подговорить? – опешила Жужа.
   – Ты... Ты же с ними нормально, – подхалимски улыбнулась Наташка. – Они ж у нас дикие. Ну и ты тоже... Я хотела сказать, ты вроде с некоторыми более-менее общаешься...
   – Я?
   – Ты, – без тени сомнения на лице кивнула Наташка. – Да. Поговори, а? С Репником, с Бушуевым, ну, или с Костиком Поплаковым? О, точно! Поплаков забитый, давай его заставим, а, Жужа? К стенке припрем, очки отнимем, скажем: пока ты не сходишь с нами в кружок...
   – Это шантаж!
   – Но так ради искусства! Ты же любишь искусство, а? – Наташка умела давить на нужные педали в душах людей.
   – Чего – «ради искусства»? – буркнула авантюристка Жужа, уже практически сдаваясь. – Ради искусства давай их как-нибудь по-другому попросим.
   – Так давай, Жуженька, проси! – обрадовалась Наташка, подскочила, заставила встать с пола и Жужу, обняла ее и даже бросилась целовать от избытка эмоций.
   Жужа увернулась, метнув в Кривцову ее сумку.
   – Пошли на урок, – скомандовала она. – А на перемене я к кому-нибудь из ребят подъеду.
   И всю литературу напролет придумывала, что бы такое мальчишкам сказать, чтобы они захотели вдруг в театр записаться...
   Но все усилия Жужи оказались напрасны. Ни один одноклассник, даже тщедушный недоросток Поплаков (под угрозой быть избитым двумя мощными девчонками и остаться без очков) не захотел идти с Наташкой записываться в театральный кружок. Димке Репнику Жужа вообще денег пообещала (Наташка жертвовала на это все свои сбережения и обещала еще домой за деньгами сбегать).
   – Да че я – больной, что ли? – отмахиваясь от Жужи, произнес Димка. – Я артистом быть не хочу. Позориться только.
   Остальные говорили примерно то же самое – или ссылались на занятость в спортивных секциях, особую стеснительность или на свои непрезентабельные внешние данные (тут уж все явно прибеднялись – но чего не сделаешь ради свободы?). И ни один обормот не хотел проявить себя рыцарем, чтобы спасти гибнущий во цвете пышный талант артистки Натальи Кривцовой и дать ему возможность проявить себя на театральных подмостках...
   Жужа и Наташа даже до ребят из других классов добрались, даже младшеклассников за воротники прямо в коридоре хватали – но все без толку.
   – Неужели в нашей школе ни одного артиста нет? – недоумевала Кривцова, готовая заплакать.
   – Те ребята, которые хотели на сцене позориться, давно уже в этом театре, – резонно заметила Жужа.
   Ей было жалко Кривцову – уж что-что, а расстраивалась она по-настоящему. Видно, очень хотела в артистки.
   А мечты у людей должны исполняться – считала Жужа...
   Что ж это за пацаны такие? Вот пентюхи. И правда, Наташка говорит, дикие. Степку бы попросить – он-то сам артист, он не дикий. Степка бы помог обязательно. Но он в кружок записаться не сможет – потому что уже и так занят по самую маковку.
   Жуже, когда она об этом вспомнила, даже стыдно стало: за все это время она ни разу даже не удосужилась прийти посмотреть, как Степан играет. Он ведь приглашал, а Жужа как-то игнорировала этот вид искусства, ее больше изобразительные формы интересовали. В кино да, в кино и в сериалах она Степку с удовольствием посмотрела – не отходя далеко от компьютера, переползая лишь к телевизору... К тому же сейчас Степка уехал куда-то, кажется, опять сниматься.
   Все это она вспомнила, размышляя над Наташкиной проблемой.
   Но азарт уже захватывал Жужу: загоревшись какой-то идеей, она не могла остановиться, пока не воплощала ее в жизнь. И чем больше трудностей и препятствий возникало, тем интереснее Жуже было!
   Кривцову обязательно возьмут в театральный кружок! Да! Потому что...
   – Все, Наташка. Я придумала, что надо будет сделать, – уверенно заявила она. – Кружок твой каждый день работает?
   – Да. Кроме понедельника и среды, – голосом умирающего лебедя прошелестела Наташка. Она поняла, что Жуже пришла в голову какая-то особенная идея.
   Жужа тоже понимала, кем именно сейчас пытается прикинуться Наташка и тем самым вызвать жалость и еще сильнее закрепить результат (как-никак, всю жизнь в одном подъезде прожили и в одном классе проучились).
   – Так. А завтра четверг, – не реагируя на умирание Кривцовой, деловито сказала она. – Ну, вот завтра ты и пойдешь записываться в свой кружок с одним приятным молодым человеком.
   – Ой!
   – Да. Заходи ко мне завтра после уроков. Я все устрою. А до этого – не трогай меня. Поняла, Наташка?
   Придя в этот день после школы домой, Наталья Кривцова – будущая прима Больших и Малых театров, увидела в окно, как Жужа вышла из подъезда и деловитой походкой куда-то направилась. Надежда шустрым волнистым попугайчиком запрыгала у Натальи в сердце: получится, все получится, Жужа все придумает наилучшим образом! У нее ведь такая фантазия. Так что ей, Наташеньке, обязательно повезет!
   Когда Жужка вернулась, Наташенька уже не видела. Но на следующий день, которого она ждала с таким нетерпением, Жужа как ни в чем не бывало пришла в школу. Наташка ее, как та и просила, не трогала – и вопросами не донимала, и отгоняла всех, кто пытался с Жужей пообщаться. Она бы и учителей от подруги отогнала, если бы это было в ее силах. Но вот этого как раз не удалось: на русском языке Жужищу все-таки спросили, поставили двойку. Чего та, кажется, почти даже не заметила.
   Хотя после урока русского языка взяла и ушла из школы.
   – Обиделась на двойку, – прокомментировал Жужин внезапный отлет Бушуев – ее сосед по парте. За время принудительного сидения вместе он неплохо, как ему казалось, изучил поведение своей странной соседки.
   Наталья, услышав это, согласилась с ним.
   Да, вот такие они, художники, внезапные...

3. Новенькая и новенький

   И вот перед Викторией Кирилловной предстали одетая еще красивее и наряднее, чем в первый раз, Наталья. И ее спутник Евгений – парнишка лет двенадцати с короткой гопниковской стрижкой и ненавязчивым синячком под глазом, который, однако, придавал ему застенчивой мужественности.