Страница:
* * *
Шли дни. Валера не решался подойти и заказать себе бой в симуляторе. Обслуживал ли этот аппарат Счастье или та же Полинка. Чем дольше он оттягивал момент, тем стыднее и неудобнее ему становилось. Просто подойти и попроситься. Нет. Нет, не получалось. Нет.Валера подумывал о паранойе, вёл даже разговоры сам с собой, приводя аргументы за и против. Понял, что сойдёт с ума, – и тогда честно отказался от этой такой неважной, такой ничего не значащей, в сущности, затеи.
И ему даже полегчало. Полегчало, причём значительно, правда! Валера перестал заходить в автоматные залы. А если и приходилось по работе, то он старался отключить там все свои мысли, все эмоции. И даже слух со зрением – чтобы не видеть и не слышать того, что происходит с теми, кто был или будет там осчастливлен.
С Лилей он тоже перестал разговаривать на эту тему. И вместо того, чтобы после зарплаты, как он и обещал, порадовать девочку посещением заветного развлекательного места, порадовал её поездкой на выходные в загородный пансионат с аквапарком, караоке и другими достойными радостями жизни.
Ему и самому эта затея с поездкой понравилась. Он скатывался с горок в облаке брызг, трясся в бурлящих ваннах, валялся на турецких подушках и курил кальян, аплодировал поющей в микрофон подруге жизни, скручивал пальцы в фигу и показывал её своему рабочему месту, работодателям и клиентам. Нормальная жизнь выигрывала с большим преимуществом. Поэтому пусть ему платят деньги все эти господа ненормальные – за то, что он этих самых ненормальных бережёт и охраняет. А развлекают и радуют пускай его нормальные, нормальные! Развлечения пусть будут простые, хорошие, человеческие! Так в жизни и должно быть. В этом заключалась её простая правда. Даже у Арины Леонидовны и её ядовитой вольнонаёмной Полинки не нашлось бы адекватных аргументов, чтобы оспорить это.
...Валера, отмассированный, откормленный и качественно развлечённый, выспавшийся, ублажённый благодарной и довольной Лилей, ехал домой. И чувствовал, что всё в его голове встало на место. На правильное спокойное место. А те, кто мешал этому, пусть мчатся к чёртовой матери на лёгком катере. На триреме, если им так хочется. Да.
* * *
Инфантильная! Собираясь на работу, Валера услышал это слово от телевизора. Вот – точно! Балованцева Арина попросту инфантильная личность, обременённая большим количеством денег своих родственников, поэтому и получившая возможность воплощать в реальность собственные замыслы. Инфантильные же!Валере слово понравилось. Да ведь и сама атмосфера балованцевского заведения – инфантильная и есть! Все эти развлечения – для невыросших детей с деньгами. Инфантильное сознание Арины Балованцевой и её окружения привлекает таких же. Тех, кто боится реальной жизни и прячется от неё в аппаратах. Поди на самом деле заломай медведя! Дождись спасательного рыцаря, побейся с самураем хоть пятнадцать секунд... Вот то-то...
Детство в жопе играет! Детство.
А сама Арина – инфанта. Точно – это слово Валере ещё больше понравилось. Зло и часто он называл её так про себя – пока не узнал правильного значения этого слова. Подрастающая принцесса. А тут действующая императрица. Не подходит, блин.
Инфанту Валера сократил, но инфантильным заведение называть не перестал. И Лиля его в этом поддержала.
* * *
Третьим и четвёртым человеком, который попался Валере в первую минуту нового рабочего дня, оказалась Арина Леонидовна. С ребёнком Серёжей на руках и общим видом мадонны она выплыла из своего кабинета, поздоровалась и зашагала по коридору. Едва она скрылась за какой-то дверью, из её кабинета выскочил Витя Рындин. Увидев Валеру, он легко вдёрнул его внутрь.– Пожалуйста, – услышал Валера. И тут же получил в руку маленькую коробочку. – Иди на улицу. Похорони. Это воробей. Кека. Он опять умер. Арина не знает.
Валера посмотрел на стол хозяйки. Насколько он помнил, клетка с воробьём стояла там. Во всяком случае, в прошлый раз, когда он посещал этот кабинет. Но сейчас клетки не было. Только коробочка. С воробьём, что ли, действительно? Заглядывать в неё охоты не было. И что значит – опять умер?
– А до этого он когда уми... – начал Валера. Но Витя перебил его.
Лицо Вити было обычно монументально-спокойным, но сейчас он волновался и чуть не плакал. Поэтому и лицо имел соответствующее.
– Арина не знает. Это уже седьмой воробей. Ну не живут они в клетках! А она думает, что это всё один и тот же. Что Кека. Нового сейчас принесут. Похорони этого. Танюшка Астемирова пока Арину отвлекает. А ты иди. И не говори никому. Она его любит.
– Виктор Владимирович... – послышалось из-за двери одновременно с негромким стуком.
Витя распахнул дверь. Неприметный дяденька в сопровождении охранника Дубова толокся в коридоре, пряча что-то под курткой. Отпустив Дубова, Витя очень осторожно, двумя руками принял у дяденьки растрёпанного воробышка.
– Открой, – кивнув на коробочку, скомандовал Витя Валере. – Я сравню.
Валера подчинился. Мёртвый воробей был чересчур приглажен и словно заморожен, тогда как свежепойманный казался слишком крупным и непохоже-серым. Впрочем, более точно рассмотреть его не удавалось – в руках Вити воробья было почти не видно.
– Чего-то он слишком пушистый какой-то, – с сомнением и всё так же волнуясь, покачал головой Витя.
– Самец, – констатировал дяденька. – Должен быть точно как предыдущий. У них окрас одинаковый. Пёрушки осядут. Успокоится – и осядут, вы не бойтесь. Такой же окажется.
– Идём! – приказал Валере Витя.
Валера двинулся за ним. Они вошли в дверь, за которой – а Валера даже и не предполагал! – начинались натурально жилые комнаты. Гостиная с домашним кинотеатром, детская с колыбелькой, уголок с книгами, встроенный зеркальный шкаф. Спальня наверняка тоже там где-то дальше имеется. Понятно – живёт она всё-таки здесь. И не одна. В смысле, не только с сынком со своим живёт. А раз Витя тут по-хозяйски ходит... Неужели всё так просто?
У, бабка-проныра-сплетница! – одёрнул себя Валера. А-а, клетка. Они пришли за клеткой. Точно! Витя, руки которого по-прежнему были заняты, кивнул на неё. Валера открыл дверцу, Витя впустил птичку за решётку.
– Дай-ка ещё раз посмотрю, – приказал Витя.
Валера вытащил коробку с мёртвым воробьём из кармана – и только тогда понял всю степень цинизма ситуации. Он заразился местной беспринципностью, он распихивает трупы по карманам и даже не замечает этого! Увлёкся созерцанием внутренней жизни таинственной Арины Леонидовны, вот и... Тьфу!
Воробей был явно похож на своего предшественника. Витя согласился с этим и, удовлетворённый, оставил нового Кеку в клетке. Увёл Валеру из святая святых. Расплатился с птицеловом. И велел Валере проводить того до выхода.
– Закопай за территорией, – уже за дверью Арининого кабинета шепнул он на ухо Валере. – И молчи.
Валера шёл по коридору, глядя в затылок невысокого щуплого дяденьки. Кого закопать? Убить и зарыть поставщика воробьёв – чтобы унёс в могилу тайну Виктора Рындина? Понятно, что речь шла о несчастном птичьем трупике, но Валера сознательно глумился.
Он проводил птицелова до ворот территории, остановился и долго стоял, глядя ему вслед. Затем вдруг спохватился, рука с зажатой в ней коробочкой судорожно дрогнула – труп-то так и не закопан!
Валера шагал по дороге. Тут и там удаляли снег с асфальта многочисленные дворники. В районе, где жил Валера, снег вообще не убирали. Он просто утаптывался, как получалось. Где-то на тротуарах раскатывались длинные ледяные дорожки, где-то на снег и лёд сыпали соли и песка. В окрестностях же Валериной работы власти вели со снегом прямо-таки непримиримую борьбу. До самого асфальта. А на дворе стоял декабрь. Так что снега оставалось ещё месяца на три, не меньше. Интересно, кто кого?
Несколько раз Валере хотелось просто зашвырнуть коробочку с Арининым грехом просто в кусты. Но тогда бы пришлось возвращаться в клуб. Как-никак, миссия выполнена. А мыслительная злость не отпускала его. И в таком состоянии охранять Арину Леонидовну и её контингент было невозможно. Вот Валера и шёл. Прямо. В смысле, куда глаза глядят.
Чем она так привязала к себе Витю, что он заботится о её спокойствии таким жестоким способом?
В последнее время жизнь Валеры наполнилась противоречиями. Они мучили его, они его тревожили. Они просто БЫЛИ – и этого оказалось вполне достаточно, чтобы выбить его из колеи. Эта работа, эта проклятая работа, вернее, конечно же, это дурацкое место! Бежать, бежать нужно было из «Разноцветных педалей», бежать от их хозяйки! Но вместо этого при воспоминании об этой самой хозяйке Валера, положительный молодой человек с мёртвой птицей в руке, поймал себя на странном желании: ему хотелось добраться до Арины Леонидовны, упасть перед ней ниц и биться, биться, исступлённо биться об пол лбом. Зачем – неизвестно, но почему-то ХОТЕЛОСЬ. Не просить ничего, не вымаливать прощения, а просто и бессмысленно биться.
Зафиксировав эту дебильную мысль, Валера вспотел. Вот это да... Что с его мозгом? Или это не мозг, это инстинкты какие-нибудь? Усилием воли Валера заставил себя переключить сознание. А то трындец самооценке. Небо, снег, скоро Новый год, Новый год... Хотел вытереть лицо, но поднял руку, увидел коробку с дохлым воробьём, вспомнил про обещание Вите его непременно закопать... И почему Витя не поручил похороны продавцу? Потому что это разные функции? Один поставляет, другой хоронит? Не иначе.
Ладно, раз обещал, надо выполнять, сколько можно по улице мотаться. Снег продолжали чистить. Попросив у дворника на минутку острую лопату, Валера шагнул в кусты, раскидал снег, выбил в земле ямку, положил в неё коробочку, завалил-присыпал снежно-земельной смесью, вернул орудие труда и зашагал прочь.
Долг перед Витей был выполнен.
Витя.
Тоже удивительная личность. Ничего особенно инфантильного в нём не замечалось. Но было – раз Витя работал в «Педалях». Просто тщательно скрыто. Что фигура, что русское народное лицо – Витя Рындин ну просто супербрутальный красавец, гордость нации. В его присутствии Валере казалось, что этот человек решит все его проблемы. Такое спокойствие и уверенность внушал Витя. «Не мужик, а чудо какое-то!» – подумал о нём Валера и изо всех сил пожелал ему счастья. Хотя у Вити и так, кажется, всё было совершенно нормально. Только вот с личной жизнью как-то непонятно. Есть она у Вити с Ариной Леонидовной – или нету?.. Да, опять Валера съехал на эту тему. Но интересно – что всё-таки за парочка Арина Балованцева и начальник её охраны?..
* * *
Мысли добрые – вот типа этих – перемешивались в голове Валеры со злобными. Он напомнил себе непоследовательную девятиклассницу – обиделся на это и даже рявкнул в мутное пространство дороги. Ух.По всей территории клуба по-прежнему уничтожали снег во всех его проявлениях. Особенно доставалось льду. Его убивали до того, как он начинал образовываться. Валера даже испугался, что сейчас тоже получит в руки лопату, ломик или метёлку. Ступеньки центрального входа обрабатывали из шланга горячим паром, насухо вытирали тряпками – чтобы, как объяснили Валере, этот самый несчастный лёд не нарастал. Люди работали, работали, не жалея сил. Валера смотрел на них, впав в оцепенение. Но ведь нельзя зимой весь снег уничтожить! Чья это бредовая инициатива?
Так и есть – именно Арина Леонидовна была с таким явлением природы, как зима и снег, решительно не согласна. Распоряжение, конечно же, было её. Вот, узнав об этом, Валера и разозлился. Ради дурной прихоти этой козы вкалывало в четыре смены огромное количество людей! Поступил приказ: снег и лёд убрать с дорожек каким угодно способом. Лишь бы их не было... А ради чего? Чтобы тюк-тюк-тюк – пробежала Ариночка Леонидовна от двери машины до двери клуба в тоненьких сапожках на шатких каблучках. Она – или собачка её убогая, непотребно крошечная, но в любую погоду самостоятельно шпарившая из машины до дверей клуба. Так почему бы снег только у парадного и служебного входов изводить – а остальное пространство не трогать? Валера не знал ответа на этот вопрос. Не знали и многочисленные дворники. Скребли себе без разговоров. Валера подумал, что, может быть, это распоряжение властей района – вспомнив дворников вдоль долгой своей дороги с птичьим трупом. Вот, может быть, Арина Леонидовна и выполняет так рьяно это распоряжение. Провинилась в чём-нибудь по своему безумию перед властями – и выслуживается.
Эта идея заставила Валеру снова задуматься и не ненавидеть Арину Леонидовну так яростно.
* * *
Минут пять. Да, минут пять он был в спокойном расположении духа. А потом по требованию своего начальника Репника прошёл в бар...О ужас, что там творилось! Барная стойка со всем содержимым была накрыта полиэтиленом, столы и стулья собраны, отнесены на сцену и тоже упакованы. В стену, отгораживающую правую сторону бара от первого аппаратного зала, монтировали что-то стеклянное. Суетились рабочие, ими руководили два прораба и Арина Леонидовна. Тут, надо признать, ей не было равных. Невысокая, скромных пропорций, спокойная, скупая на жесты и вопли, она заставляла присутствующих работать так, как будто от этой стройки зависела их жизнь, как будто только одно ленивое или неверное движение – и всё рухнет, похоронив под руинами каждого, каждого из тех, кто здесь находится. Вот чтобы не ошибся и не поленился этот самый каждый, чтобы сплочённее, быстрее и качественнее шла работа, трудяги и вкалывали. Они не боялись Арининых окриков – подталкиваемые её приказами, они просто старались работать как можно лучше.
Правда, и здесь Арина Балованцева не смогла обойтись без своих фирменных понтов. Если ей было что-то плохо видно, она подносила к глазам странную штуковину на палочке. Рассматривала, что ей надо, складывала свой прибор – и он продолжал болтаться у неё на шее. Лорнет – подойдя поближе, Валера понял, что это самый настоящий лорнет! Раскладной. Арина Леонидовна брала его в руку, нажимала кнопочку – лорнет раскрывался, являя миру два стекла, убранных в квадратную стальную оправу. Ручка, за которую Арина Леонидовна свой лорнет держала, затем раскладывалась и принимала форму футляра. Стильно, конечно, но поначалу жутко. Это ж додуматься надо было! Зачем?..
Впрочем, эта мысль ненадолго забрала себе Валерино внимание. Он не знал, существует ли на самом деле магия – но, подчиняясь воздействию Арины Леонидовны, больше всего на свете он хотел сейчас броситься к огромному стеклу, которое врезали в стену рабочие, подносить шурупы, нажимать на кнопку дрели, мешать раствор, тянуть кабель. То есть делать, что-нибудь делать!
Но его окликнул Гена Репник. Смена постов. Валера подчинился.
* * *
Целый день шла стройка. Арина Леонидовна то появлялась там, то уходила по своим делам. Она восхищала. Просто восхищала Валеру. Таких руководителей он не видел никогда. Не напрягаясь, не истеря и не сатанея, Арина Леонидовна Балованцева могла управлять армией, флотом, планетой, галактикой. О, как до этого Валеру бесили женщины-начальники! Первая, Арина Леонидовна была первая, которая этого не делала. Не бесила. Она имела талант. Наверное, она была административный гений. Валера решил простить ей бессмысленное уничтожение снега.Но вечером Валера случайно услышал разговор, который вела Арина Леонидовна по мобильному телефону. Она сидела на диване в служебном коридоре, возле неё изнывал по стойке «смирно» Доляновский, вероятно, ожидавший очередной моральной лупки. И говорила – проходивший мимо Валера как мог активизировал свои слуховые возможности:
– Привози ещё! Отлично, Кека ест его просто отлично. Да, такой аппетит сегодня прорезался. То ни в какую ничего клевать не хотел, всё сидел нахохлик-нахохликом, а сегодня ест только так! И бодрый! У меня вчера времени не было его как следует покормить, а сегодня я занялась. Да, бабуля, это, я уверена, из-за твоих витаминов! Теперь всё время буду давать. Я проэкспериментировала: как он пилюльку заглотил, так сразу и собачьего корма съел, и кошачьего, и овса, и канареечного сбора, и хлеба, и даже семечек погрыз. Бодрый теперь такой, резвый – даже звука телефона опять перестал бояться. Какой же он у меня умница! Милый, милый птенчик!
Валера злобно фыркнул. Эта дура и не предполагала, что уморила уже семь воробьёв! Корм собачий, кошачий, лошадиный. Пилюльки бабулькины испытывает. Тоже мне – птичница-отличница! Ух, как Валера был зол! А ещё упасть ниц утром хотелось – вот бред-то! В административные гении решил её записать. Абсурд! И откуда такие мысли возникают? Может, всё-таки правда – Арина Балованцева и её подручные владеют секретами нейролингвистического программирования?! И внушают людям такие хорошие мысли о себе. А сами творят чёрт знает что – воробьёв мучают, снег заставляют горячим паром выжигать. Глумятся, одним словом, жестоко глумятся... В основном она глумится – Арина дурацкая Балованцева!
* * *
Придя на следующую смену, Валера увидел вмонтированный в стену аквариум. Готовый. Второй. Первый уже был – в противоположной стене. Своим ужасным видом он ещё в начале карьеры потряс Валерино воображение. В большой стеклянной ёмкости плавал гигантский питьевой гриб. Как поведал остолбеневшему тогда Валере официант Польза, этот гриб однажды увидела Арина Леонидовна у некой старушки. Что уж это была за старушка и как Арина Леонидовна к ней попала, Польза уточнить не мог, пробормотал про какие-то бумажные цветы и фигурки для канапе – Валера списал эту муть на веерное переключение сознания Пользы с простого на официантское – с канапе и прочими бирюльками. В общем, гриб был единственной живностью в доме этой самой старушки. Он сел ей на шею, самым настоящим образом пил из бабушки соки и заставлял работать на себя. Целый день с перерывами на работу она заваривала ему чай, сластила, остужала и подавала. Гриб пёр в ширину и в высоту, слоился, требовал простора и ещё больше сладкого чая. Наконец он обосновался в ванне, где его и обнаружила Арина Леонидовна. Конечно, такая экстравагантная дамочка, как мадемуазель Балованцева, не могла не купить столь чудного зверя. Она тотчас распорядилась поставить в баре этот самый первый аквариум. Специально нанятая бригада перевезла туда разросшегося гриба, который, избавив от себя бедную старушку-рукодельницу, начал приносить пользу Арине Леонидовне и народу её.Жидкость, которую выделял из себя чайный гриб, как известно, вкусна и полезна. Минеральная вода ей и в подмётки не годится. Через специальный краник жидкость из аквариума разливали по высоким стаканам и подавали посетителям. Напиток «Гармония» – так назывался в меню продукт, выделяемый грибом.
В аквариуме, который со временем увеличили чуть ли не в три раза, грибу было привольно. Через шланг к нему непрерывно поступала свежая сладкая заварка, за изготовление которой отвечал помощник повара каждой смены. Столики возле стенки аквариума с бледным слоистым слизняком пользовались особым спросом. Что-то в этом было утончённо-мерзкое – когда всего лишь два сантиметра стекла отделяет тебя от настоящего чудовища, которое медленно переваливается с боку на бок, лениво плещется и вздрагивает, засасывая заварку...
Валера помнил, какой столбняк вызвал монстр у Лили и её подруги, когда они сначала плюхнулись за столик и только спустя минуту разглядели, кто барахтается за стеклом у них перед носом. Пить полезный напиток, выделяемый мерзким гадом, они отказались наотрез. А вот сам Валера пил – вкусный, действительно бодрящий и даже, кажется, пищеварение улучшающий. Правда, смотреть он на гада всё равно не приучился – ну не мог Валера найти ничего эстетического в бледных слоистых складках. А люди таращились. Что же их так привлекает в уродстве, что притягивает в созерцании отталкивающего? Или они просто пытаются тянуться вслед за недосягаемой Ариной Леонидовной, которой все эти чудачества нравятся действительно?.. Хотя, может, ей выгодно играть на глупых струнах тёмных душ недалёких людей – они же ей денежки свои несут за то, что их здесь пугают, бесят – в общем, ублажают. Всё это продуманный бизнес – вот она и изображает любовь ко всему корявому. Да, наверняка...
А сегодня в новом, втором аквариуме Валера увидел стаю серых некрасивых рыб. Рыбины, сантиметров тридцать-сорок каждая, гадко сновали туда-сюда, тускло поблёскивали кривоватыми спинами, что-то выискивали на дне и пожирали. У самого потолка над аквариумом копошились двое рабочих.
– Это они воду морскую подливают, – сообщил Валере официант Польза. – А сейчас опять кормить будут. Знаешь чем? Специальным морским мусором. Отдельного человека наняли закупать этот мусор, следить за морской водой и вообще. Видишь вон того парня? Вот его работёнка...
– А что это за рыба-то? – Валера смотрел-смотрел, но всё никак не мог понять.
– Это минтай.
– Кто?!
– Минтай, – изрёк Польза. – Настоящая рыба народной марки. Нам вчера вечером Арина Леонидовна всё про эту акцию объяснила. Это ж акция, ты понял, нет?
Валера про акцию не понял. Минтай. Ну до чего ж неприятные рыбы. И мусором питаются. А мусор дорогой. Блин...
– Этим, Арина сказала, мы подчёркиваем свою связь с народом, – продолжал Польза. – Все будут смотреть и знать.
– Что знать-то?
Конечно, Польза и сам не знал, что нужно знать. Наверное, и Арина Балованцева не знала тоже. Так или иначе, но теперь и вторую стену зала украшали шмыгающие уродцы. Правда, в отличие от полезного гриба дохода от минтая не предполагалось никакого. По крайней мере, Валере ничего, кроме как вылавливать рыб и жарить, в голову не приходило. Но выловить-то выловят, а какой буржуй минтай станет есть? Или всё же станет – если замотивировать это как акцию? То есть, надо полагать, в том, что Арина Леонидовна шла на такие издержки, был очень скрытый имиджевый смысл? Или же только дурь, а смысла никакого? Валера склонялся ко второй версии. Но не могла же Арина Балованцева действительно быть такой дурой. Тем более что...
* * *
– Быков едет, Быков едет! – кипеш, невероятный кипеш поднялся однажды часов после пяти тёмного декабрьского дня.Забегали охранники, засуетились официанты. Быков, Быков – очередной лучший друг Арины Леонидовны. В гости к ней едет.
Валере в этом плане было легче – лучшего друга Быкова он не знал, а потому и стараться перед его приходом не планировал.
Ой, мамочки-мадамочки!.. Едва лучший друг Арины Леонидовны пересёк порог клуба, Валера, который как раз принял пост у входа, глазам своим не поверил. Об этом человеке слышали все в городе. Валера даже его портрет как-то видел, не мог, правда, вспомнить – где. Но видел точно. Лёха Быков – молодой «авторитет» новой формации! Примерно ровесник Валеры, вышедший на тропу альтернативной законности лет эдак в четырнадцать. До сих пор не побывавший ни в колонии, ни в тюрьме, он представлял собой именно его – жесточайший, суровейший и безжалостнейше-справедливый иной закон. В подчинении Лёхи Быкова находились несколько районов города и примыкающая к ним часть области. Правда, именно этот район, на территории которого стояли «Разноцветные педали», в его юрисдикцию не входил. Но, наверное, это было лишь вопросом времени.
Сейчас же Лёха приехал сюда не по этой причине.
Дружить. Он приехал дружить с Ариной Леонидовной.
Сначала они весело сидели за столиком у сцены, на которой перед этим играли Мамед с ребятами. Отыграв, музыканты ненадолго подсели к ним – получив трогательные похвалы скупого на слова Лёхи, они уехали в другой клуб давать свой следующий концерт. К Арине Леонидовне и Быкову (Валера очень старался всё рассмотреть, за всем незаметненько проследить) присоединился Витя Рындин. Тоже посидел с ними недолго. Арина Леонидовна и Быков чинно разговаривали, Вите, видимо, эти разговоры были весьма по барабану. Так что он сорвался с места и стал прощаться. Быков тоже вскочил и с необыкновенным почтением жал ему руки, что-то говорил с восхищением. Валере даже завидно стало – чем же таким может отличаться Витя Рындин, если такая монструозная личность восхищается им? Витя тоже тепло и искренне прощался с Быковым, улыбнулся Арине Леонидовне, удалился. Ревнует? Но кто и кого? Тот того или этот этого?
Быков подошёл к аквариуму и долго изучал минтай. Что он говорил Арине Леонидовне, Валера не слышал – и так еле высовывал нос из-за спин посетителей. Он не входил в число выбранных для охраны Быкова – Валера видел, что бар мощно усилили, а ему, как неопытному, досталось место у входа. Вместе с ним и его напарником там стоял один из людей Быкова, и это тоже сковывало Валеру в удовлетворении его естественного любопытства.
И всё же ему удалось узнать немного больше – когда Балованцева и Быков удалились в её кабинет, а Валеру переместили на новый пост в служебный коридор. Другой напарник оказался более осведомлённым, да и быковский человек уже не маячил перед ними.
Сам вид этого Лёхи Быкова был чрезвычайно колоритным. Как узнал Валера, Быков не признавал прогресса. Для него время остановилось там, где ему больше всего понравилось. А пространство и всё, чем оно было наполнено, приобрело удобные для Лёхи формы. Круглый год он ходил в телогрейке. Как влез в неё сопливым пареньком, так и не вылезал, разве что жарким летом на пляже. Или когда она истрёпывалась и нуждалась в замене. В комплект к телогрейке шли кирзовые сапоги, всегда стоптанные внутрь. Нет, сегодня, конечно, Лёха Быков находился в совершенно другом имидже – представительского класса. По его собственным понятиям, конечно. На Быкове был костюм – брюки и пиджак никакого цвета, рубашка цвета пыли и примерно такой же галстук. И ботинки – новые блестящие ботинки, стоптанные внутрь, словно их уже сшили такими или же Лёхе специальный мальчишка их разнашивал.