Незнанский Фридрих Евсеевич. Черные банкиры

   Поднимаясь к себе, чтобы взять следственные материалы для допроса Аллы Бережковой, Турецкий мысленно прикидывал, как вести себя с ней. Напористость здесь, видимо, ничего не даст. С ней придется быть обходительным и чутким. Что-то в этой женщине надломлено. Такое впечатление, что она потерялась и сильно напугана, не верит в собственные силы, находится на грани срыва.
   В кабинете звонил телефон. Турецкий открыл дверь и, не раздеваясь, поднял трубку. Услышал незнакомый голос, звонили из СИЗО.
   - Ваша подследственная Алла Бережкова скончалась.
   - Что?! - не поверил своим ушам Турецкий.
   - Скончалась Алла Бережкова.
   - Что с ней?
   - Отравление каким-то сильным наркотиком.
   - Где она сейчас?
   - В морге, в медсанчасти изолятора.
   - Я выезжаю! - сказал Турецкий.
   Такого исхода он никак не ожидал. Бережкова была, по сути, главным козырем в расследовании деятельности банка "Ресурс". Только она могла указать, где находится недвижимость в России и за рубежом, без установления этих объектов и последующей их продажи невозможно было вернуть деньги вкладчикам. А еще предстояло обнаружить многочисленные вклады в иностранных банках, сделанные подставными лицами. Возвращение этих денежных средств тоже задача весьма сложная. Бережкова наверняка знала множество фамилий, за которыми стояли истраченные средства банка. И боялась этих людей...
   Самоубийство это или умышленное убийство путем отравления? Странно, ведь и ее муж умер такой же смертью. А что, если и мужа, и жену отравил один и тот же преступник?
   Несколько дней прошло с тех пор, как Турецкий принял к своему производству дела о недоказанном пока, правда, убийстве Геннадия Арбузова и о проклятом банке "Ресурс", начатое все тем же Генкой, но так же и зависшее в связи с гибелью следователя, а вокруг уже громоздились десятки новых загадок, приплюсовавшихся к старым. И - никакого просвета.
   Он смотрел в мертвое лицо Аллы Бережковой, желтое, заостренное, так мало похожее на вчерашнее, живое. Не хотелось верить в эту нелепую смерть, но факт оставался фактом.
   Турецкий отправился к давнему своему знакомому Петру Николаевичу Миронову, заместителю начальника СИЗО, чтобы ознакомиться с обстоятельствами смерти заключенной и взять необходимые для следствия документы.
   В казенном по-тюремному кабинете Миронова они покурили, перебросились несколькими словами о житье-бытье. Между тем Турецкому не терпелось узнать подробнее о смерти Бережковой.
   - Сегодня утром надзиратель обнаружил ее мертвой. Наш врач из медсанчасти определил отравление наркотическим веществом. Вот заключение. Правда, решение о причине смерти даст судмедэксперт после вскрытия.
   - Но откуда у нее могли взяться наркотики?
   - А Бог ее знает! Может, с передачей умудрились передать. Голь на выдумку хитра.
   - Разве она употребляла наркотики?
   - По моим данным - нет. Но это дело такое, что в любой момент человек способен пристраститься к этой отраве.
   - Когда ей передавали передачу в последний раз? - уточнил Турецкий.
   - Вчера была принята передача от гражданки Сурковой Марины Демьяновны.
   - Хорошо, я допрошу эту Суркову, черт бы ее побрал! - зло сказал Турецкий.
   - А тебя, я вижу, совсем расстроила эта смерть?
   - Да, Петр Николаевич, этот банк уже столько трупов за собой потащил! Я начинаю запутываться в нитях и связях. Самое странное то, что едва начинаю разрабатывать какую-то версию, как сразу же самое необходимое звено выпадает.
   Александр задумался, листая документы, представленные Мироновым. Закралось сомнение, не сам ли он, Турецкий, стал причиной всего случившегося? Ведь это он допрашивал Бережкову последним. Как заметил классик: "Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется". К тому же она была совершенно определенно повергнута в отчаяние. Не оно ли и принудило ее стать самоубийцей? Но теперь уже поздно - ничего не изменить и не поправить.
   - Чем она занимается - эта Суркова? - спросил Турецкий.
   - Откуда я знаю!
   - Конечно, то, что Суркова вчера принесла передачу, еще не доказательство того, что это именно она оставила отраву. Может, Бережкова сама имела наркотик в загашнике?
   - Человек - это такое существо, - признался Миронов, - что ничего невозможно предсказать. А уж если говорить о женщинах, так тут и вовсе дурдом. Что у них в голове, сам черт не поймет. Мелкий и коварный народец. Вот ты, Александр Борисович, сейчас ведь и мою команду начнешь подозревать, что отраву доставили?
   - Такая у меня профессия - подозревать, - улыбнулся Турецкий. Конечно, придется подозревать. И копать, допрашивать. А как Бережкова вела себя накануне вечером? Что говорит контролер?
   - Ничего особенного не заметил.
   - Что ж, спасибо, Петр Николаевич, за информацию и за документы. Пошел я...
   Турецкий простился с Мироновым. Надо было спешить. Действительно, слишком много на него свалилось в последние дни. И все дела зависали, а он с ужасом думал о том, что еще добрая половина материалов, относящихся к делу банка "Ресурс" еще не изучена. Он никак не мог ухватиться за что-то важное, что стало бы разгадкой множества трагедий, связанных с этой злополучной организацией.
   Из прокуратуры Турецкий позвонил Грязнову.
   - Что нового? - спросил тот.
   - Хреново, Слава.
   - Что еще случилось? Между прочим, я про свой проигрыш помню. Так что, если настроение хреновое, могу соответствовать.
   - Бережкова отправилась в лучший мир.
   - Как это ей удалось?! - изумился Слава. - Когда?
   - Наглоталась наркотиков.
   - Редкий случай. Если не ошибаюсь, ее бывший супруг - тоже?
   - Вот именно. Просто голова кругом идет.
   - И что ты собираешься предпринять по этому поводу? - нетерпеливо спросил Грязнов. - Это же был твой самый важный участник и свидетель преступлений! Неужели провал?
   - Да, - согласился Турецкий. - Вот по этому поводу у меня есть предложение, Слава. Бережковой приносила вчера передачу некая Суркова. Дай задание Саватееву разыскать эту особу и побеседовать с нею лично. Только, пожалуйста, не вызывайте повесткой, пусть он подъедет сам. У меня нехорошее предчувствие: наши свидетели исчезают, как только мы ими начинаем интересоваться.
   - Будет сделано.
   - А что с пожаром?
   - Ничего утешительного. По заключению пожарных, взорвались баллоны с газом. Там выгорело все. Огонь, знаешь ли, здорово заметает следы. От недвижимости одни обгорелые стены остались.
   - Кроме мальчишек, видевших поджигателей в масках, больше никаких свидетелей не обнаружилось?
   - Нет. Так что получается обычная бытовуха. А теперь и счет, оказывается, предъявлять некому.
   - Мне, Слава, надо собраться с духом и дочитать этот кошмар материалы дела по банку "Ресурс". Я больше не могу терять время на изучение документов. Картины в целом не вижу. А у нас тем временем свидетелей убивают.
   - Хорошо, Николай сегодня же выудит эту твою Суркову.
   Женщина стояла на пороге и бессмысленно улыбалась. Потом протянула руки к Саватееву, обняла за шею и томно прошептала:
   - Ангелочек ты мой маленький, я жду тебя целую вечность.
   - Вы Суркова Марина Демьяновна? - спросил строго Николай, отводя ее руки.
   - Я это, душа моя. Понимаю, входи. Эта лестница... соседки, собаки, кошки, мышки...
   Она отступила в прихожую, пропуская мужчину. Саватеев заколебался: женщина явно наглоталась наркотиков и вряд ли сейчас способна дать какие-либо показания, но с другой стороны, возможно, именно в таком состоянии она сможет сказать то, о чем побоялась бы и подумать на трезвую голову.
   - Кто у вас в квартире? - на всякий случай спросил он.
   - Только я и ты, родной. Я видела тебя сегодня во сне, ты летел ко мне на ангельских крыльях.
   - Марина Демьяновна, а вы не принимаете ли меня за кого-то знакомого?
   - Я же говорю, что видела тебя во сне! И вдруг - наяву. Чудеса, правда?
   Саватеев наконец переступил порог и оказался в прихожей. В квартире было необычно холодно.
   - У вас не работает отопление?
   - Работает, солнце мое! У нас все работает, но мне жарко! У меня все тело горит, - она взяла Николая за руку и повела в комнату, где было широко растворено окно, мокрый ветер шевелил штору. - Я ждала тебя, изнывала от любовного огня. Я сейчас умру.
   Женщина прильнула к нему, обвила руками шею, закрыв глаза, ждала его поцелуя. А он резко освободился из ее объятий, усадил в кресло, крикнул:
   - Прекратить сексуальную истерику! Я из милиции!
   - Да? - изумилась она. - А разве милиционеры не любят женщин? Ты не прав, душа моя. У меня уже был один капитан милиции, и он меня очень обожал, невзирая на то что имел жену.
   - Ну, а я пока старший лейтенант. Значит, есть перспектива. Гражданка Суркова, вы вчера приносили передачу вашей сестре Бережковой?
   - Да, сладкий мой. Я приносила ей передачу. А через месяц опять понесу. Алла - замечательный человек, я ее люблю, всех люблю, только меня никто не любит, - она захныкала, по-детски вытирая глаза кулаком.
   - Вы употребляете наркотики?
   - Это не наркотик, это порошочек от головной боли.
   - А где вы его берете?
   Она вдруг испуганно взглянула на Саватеева и спросила:
   - А ты правда из милиции?
   - Да.
   - И ты меня арестуешь за этого порошочек?
   - Нет. Зачем же? Это, наверно, лекарство, коль вам так хорошо помогает. У меня тоже бывают адские головные боли. Скажите, где вы его покупаете?
   - У Мирека. Он мне дает по большому блату.
   - А вы, Марина Демьяновна, могли бы познакомить меня с ним?
   - Могу, но ведь ты, душа моя, не любишь меня, - она кокетливо улыбнулась. - А ты знаешь, я умру без твоей любви.
   Глаза ее снова засветились страстным огнем желания. В мгновение ока она кошкой повисла на шее Саватеева и впилась в его губы. Он едва оторвал от себя женщину и не без труда вернул ее в кресло.
   - Гражданка Суркова, давайте сначала все обговорим, а потом уж будем объясняться в любви. Вам не холодно? Может, окно закрыть?
   - После порошочка мне жарко, я хочу раздеться, ты мне поможешь? Ну пожалуйста!
   Она стала торопливо расстегивать блузку. Николай чертыхнулся, появилось желание отхлестать ее по щекам, привести в чувство, но он понимал, что это ему не под силу, следует как можно скорее вызвать бригаду из психоневрологического диспансера. Он же медлил, надеясь еще хоть что-нибудь узнать о наркотике и Бережковой.
   - Марина Демьяновна, ответьте мне еще на несколько вопросов, а потом я сделаю для вас все, что пожелаете.
   - Ты полюбишь меня, ангел мой? - страстно спросила она. - Полюбишь? Да?
   - Разумеется. Но - позже, как в капитаны произведут. Скажите мне, вы собственноручно готовили передачу?
   - Передачу готовил Вовочка Козлов, Алкин любовник.
   - Разве у нее есть любовник?
   - Да, но это секрет, никому нельзя говорить, - женщина приложила палец к губам.- Никому и никогда.
   - А чем этот ваш Вовочка занимается?
   - Он бизнесмен, у него магазин, дома, пароходы... Не знаю, не пытайте. Прежде он работал с Алкой, а потом, когда банк лопнул, он занялся собственным делом. Но Алку любит. Так любит! Интересуется, заботится. Я ему говорю: пока она в тюрьме, полюби меня. А он смеется, он все время смеется...
   - А каким образом погиб муж Бережковой?
   - Я не знаю... У него, наверно, что-то было с сердцем, уснул и не проснулся. Хороший был человек, царство ему небесное.
   - Марина Демьяновна, а как мне разыскать Мирека, чтобы порошочка у него купить от головной боли?
   - У меня есть телефончик, душа моя. Но ты меня уже достал своими вопросами, - капризно сказала она, протягивая ему записную книжку. - Я сейчас тебя, мой сладенький, проглочу.
   - Минуточку, Марина Демьяновна, один звонок Миреку - и я в вашем распоряжении.
   - Хорошо, я воды попью и вернусь, а ты готовься.
   Николай быстро набрал номер Грязнова, сказал:
   - Я у Сурковой, она наглоталась наркотиков. Гоните сюда медицину. Я пока заговариваю ей зубы.
   - Жди меня, - ответил Вячеслав.
   Женщина повисла у Николая на шее сзади, ладони ее с силой сжали его горло, он локтем ударил ей в живот, и она упала на пол.
   - Мерзкий, мерзкий мальчишка! Зачем ты меня бьешь?
   Он помог женщине подняться:
   - Простите, Марина Демьяновна, я боюсь щекотки. Вы же набросились на меня, как сиамская кошка.
   - Это ты хорошо сказал, мой козленочек. Я кошечка, маленькая, ласковая, погладь меня. Пожалуйста, пожалей маленькую Маринку...
   Саватеев усадил женщину на диван, сам сел рядом, стал гладить ее по голове, и она затихла, притаилась под мужской рукой. Время тянулось медленно, он с нетерпением ждал, когда же появится бригада врачей, когда приедет начальник. Оставаться одному с обезумевшей женщиной было невыносимо.
   От резкого звонка в дверь женщина чуть не подпрыгнула, испуганно огляделась, но, увидев Николая, слабо улыбнулась, сказала:
   - Мне было с тобой замечательно. У нас все, все было!
   - Вам это приснилось, Марина Демьяновна. Позвольте, я открою дверь.
   - Нет, не надо. Нам помешают. Я еще хочу любить тебя.
   - Гражданка Суркова, успокойтесь.
   Саватеев быстро пошел к двери, она вцепилась в его руку, пытаясь удержать.
   Когда на пороге возникли трое в белых халатах, а вслед за ними вошел Грязнов, Марина Демьяновна захлопала в ладоши, захохотала, приглашая в дом:
   - Ангелы белые! Господи! Сколько мужчин! У меня никогда столько не было! Ангелы белые.
   Санитары без лишних слов надели на пациентку смирительную рубашку, а врач записал данные больной, и все четверо покинули квартиру.
   Глядя на растерянного Саватеева, Грязнов засмеялся:
   - Попал в переплет?
   - Как кур в ощип!
   - Что узнал?
   - У Бережковой был любовник, некто Вовочка Козлов. Так сказала Суркова.
   - Интересное сообщение, передашь Турецкому.
   Грязнов закрыл окно, проверил, выключен ли на кухне газ. Саватеев бегло осмотрел квартиру, возле постели нашел завернутую в бумажку щепотку белого порошка.
   - Смотрите, Вячеслав Иванович, уж не это ли вещество употребляла Суркова?
   - Не исключено. Передай его на биологическую экспертизу в наше ЭКУ -Э К У - Экспертно-криминалистическое управление ГУВД.>.
   Они вышли из квартиры, щелкнув автоматическим замком.
   Грязнов и Саватеев заехали во двор Петровки, 38, но тут им навстречу выбежала дежурная следственно-оперативная бригада во главе со следователем Мосгорпрокуратуры Олегом Величко.
   - Ты куда, Олежка?
   - Что-то случилось на Красной площади. Голые бабы! Спешим.
   - Все бабы в Москве сегодня посходили с ума? - недоуменно спросил Грязнов. - Просто наваждение какое-то. Николай, смотайся с ними. Что-то все это мне очень не нравится.
   Оперативный микроавтобус помчался в сторону Кремля.
   На Красной площади было многолюдно, толпа полукольцом обступила двух обнаженных девиц с распущенными длинными волосами и горящими глазами.
   - Одержимые бесом! - крестилась набожная старушка и крестила несчастных срамниц.
   Олег Величко выскочил из автобуса, стянул с себя плащ, набросил на первую попавшуюся девушку, повел к автобусу, а она и не сопротивлялась, обнимала оперативника, ласкалась к нему. Другую укрыл Саватеев казенным одеялом.
   Девицы оказались совершенно невменяемыми, ничего не помнили, несли какую-то чушь и требовали немедленной любви.
   "Похоже, они употребляют тот же наркотик, что и Суркова", - подумал Николай.
   - В клинику! - приказал Величко шоферу.
   Девица сбросила с себя его плащ, закричала:
   - Мне жарко, я горю! Отпустите меня! Дайте воды!
   Николай, имея уже кое-какой опыт общения с наркоманкой, снова укутал девушку плащом, сел рядом, стал гладить по голове. Олег, взглянув на него, таким же манером стал успокаивать другую фурию.
   Психоневрологическая клиника приняла двух пациенток. Дежурная следственно-оперативная бригада вернулась на Петровку, 38, уже затемно. Николай отправился к начальству докладывать о странном совпадении реакций Сурковой и двух ошалелых девиц с Красной площади, которые, скорее всего, жертвы одного и того же странного наркотика.
   Выслушав Саватеева, Грязнов решил позвонить Турецкому. Тот оказался на месте.
   - ...В общем, она употребляет этот порошок от головной боли, потом, как понял Николай, у нее начинается сильнейший прилив энергии, она жаждет любви, прямо сгорает от страсти, и он едва отбился от нее. Честно.
   - Сочувствую, - хмыкнул Турецкий.
   - Зелье это она добывает у какого-то Мирека. Мы прихватили ее записную книжку.
   - С Миреком мы, конечно, разберемся, - сказал Турецкий. - Вы мне теперь расскажите еще раз о любовнике Бережковой.
   - Он прежде работал в банке, а потом занялся собственным делом. Передачи Бережковой готовил собственноручно. Это узнал Николай.
   - Молодец, спасибо передай, что устоял перед безумной женщиной, усмирил ее и раздобыл хорошую информацию, а теперь было бы неплохо все это как следует проверить. Завтра же нужно узнать максимум о Миреке и любовнике. Но при этом надо быть предельно осторожными. Не спугнуть птичек и не демонстрировать своего пристального внимания. А то и их уберут. Дай-ка мне номер телефона этого Мирека.
   Грязнов полистал чужую записную книжку, нашел нужную страницу. По номеру телефона в спецсправочном без труда определили адрес и фамилию Мирека.
   - Ну как, может, сегодня нанести визит Мирославу Демидовичу Шайбакову? - спросил Грязнов. - У него, скорее всего, этот порошочек и обнаружится. Вот и спросить: где раздобыл, кому продавал?
   - А если не спешить? Завтра приведут в чувство девиц, которых мы доставили в клинику. Побеседуем с ними. Вдруг и они действительно пользуются тем же самым источником, что и Суркова. Хотя, конечно, в Москве хватает наркодельцов, - задумчиво сказал Турецкий. - Но действие этого наркотика, похоже, весьма специфично, он резко повышает половую возбудимость.
   - Ладно, давай оставим свидание на завтра.
   - Меня интересуют подробности о любовнике Бережковой.
   - Зовут, повторяю, Владимир Козлов, бизнесмен, владеет магазинами, вот и все.
   - Хорошо. Установим этого деятеля и допросим с пристрастием о Бережковой. Выясним: употребляла ли она наркотики? Он ведь пока единственный известный нам человек, который был приближен к руководству банка. Я имею в виду еще живых лиц.
   - Я дам задание отыскать его, - пообещал Грязнов.
   Утром, не заезжая в прокуратуру, Турецкий отправился в психоневрологическую клинику. В приемном покое медсестра предупредила следователя, что у девушек начался период ломки и с ними трудно общаться. Однако это его не остановило, тогда медсестра провела его в палату Ольги Синяковой.
   - Доброе утро, Ольга, - поздоровался Турецкий.
   - Какого черта?! О, я сейчас издохну! Вы врач?!
   - А кого вы ждете?
   - Мирека, мне нужна доза! Сейчас же! Господи, спасите же меня!
   - Хорошо, я найду вашего Мирека, только скажите, где его искать, назовите фамилию и полное имя.
   - Достал! Ну кто не знает Мирека? Позови, слышишь! Будьте вы прокляты! Все! Провалитесь вы в тартарары! Ненавижу! Я хочу умереть! Умереть! Убейте меня! - Девушка забилась в истерике.
   - Ольга, прошу вас, успокойтесь. Как мне найти вашего Мирека? Я сейчас же позвоню ему, - пообещал Турецкий.
   Девушка назвала телефон. Сомнения исчезли: источник продажи наркотика был тот же, что и у Марины Сурковой. Однако Турецкий дотошно выспрашивал:
   - Скажите, Оля, а ваша подруга, Таня Юркина, тоже покупала наркотики у Мирека?
   - Да, да, ну, иди же скорей! Ты обманул меня! Я так и знала! - Девушка вцепилась в одежду Турецкого, начала неистово его трясти и выкрикивать проклятия.
   На крик прибежала медсестра, помогла оторвать пациентку от следователя, уложила ее в постель, дала успокоительное.
   - Что еще вам угодно? - сдержанно спросила медсестра в приемном покое, отдавая должное его высокому чину, как-никак, а название "Генеральная прокуратура" звучит.
   - Мне необходимо побеседовать и с Мариной Сурковой.
   - Ну, эта не такая буйная, с нею, пожалуй, можно, - согласилась медсестра. - Но, пожалуй, будет лучше, если я приведу ее сюда. Там в палате несколько больных женщин.
   - Ведите, - согласился Турецкий.
   Суркова вошла, опустила голову, словно боялась, что ее кто-то узнает. На вид ей было лет сорок, невзрачная, серая женщина, с мутными от пережитой тяжелой ночи глазами, с сильной отечностью на лице.
   - Здравствуйте, Марина Демьяновна, - поздоровался Турецкий.
   Женщина со страхом подняла глаза, но, увидев незнакомца, успокоилась, ответила на приветствие.
   - Я - из Генеральной прокуратуры, зовут меня Александр Борисович Турецкий. Я хотел бы расспросить вас о вашей сестре Бережковой Алле Демьяновне.
   - Да что говорить? Хорошая она, только судьба ей досталась такая, что бросает из огня да в полымя.
   - Она, как и вы, употребляла наркотики?
   - Алка? Да нет, никогда! Она и мне не разрешала! Сильно ругала, когда узнала.
   - А вы давно употребляете наркотики?
   - Как-то попробовала, но Алка из меня эту дурь выбила. А вот теперь, когда она в тюрьме, я осталась совсем одна, семьи у меня нет. Вот от тоски и... сами понимаете...
   - У кого берете наркотики?
   - Я не могу его назвать, поймите, человек делает мне добро, и я не буду его закладывать.
   - Человек этот делает зло. Давайте называть вещи своими именами! Вы помните, что говорили старшему лейтенанту милиции, который приходил к вам вчера вечером?
   - Ничего не помню, - недоуменно посмотрела на Турецкого женщина. Честное слово. Я думала, что меня на улице подобрали. А какой же лейтенант? Откуда?
   - Вы рассказали ему, что у Аллы Бережковой есть друг Владимир Козлов, который подготовил передачу, а вы ее отнесли. Было такое?
   - Было. Но Вовочка не любит, чтобы это афишировалось, поэтому я и не хотела, чтобы эти сведения шли от меня.
   - Хорошо. Это можно сохранить в тайне. А как давно они знакомы?
   - Это давняя дружба, собственно, он дружил с покойным мужем Аллы, работал в банке, его уважали. Теперь у него несколько магазинов. Вот и все...
   - Он сам готовил передачу Бережковой?
   - Да. А я отнесла.
   - Там были наркотики?
   - Нет, что вы! Только фрукты, пирожные, конфеты. Алка любит сладкое. Ну, мыло, зубная паста, прочая мелочь...
   Турецкий колебался: может ли он сказать сейчас правду о смерти сестры Марине Сурковой. Она больна. Однако и не сказать было бы подлостью.
   - Я выражаю вам свои соболезнования, - издалека начал следователь, но вынужден сообщить очень печальное известие. Ваша сестра Алла Демьяновна Бережкова скончалась в тюрьме от передозировки наркотика.
   - Нет! Нет! Этого не может быть! - закричала Суркова. - Она никогда не употребляла наркотики! Она была сильная! Она не могла так умереть! Я уверена, ее убили!
   - Кто? - резко спросил Турецкий.
   - Не знаю, - вытирая слезы, произнесла Суркова. - Ведь ей многие завидовали. Она была такая красивая, умела одеваться, держалась королевой... Вы меня обманываете!
   - Нет, Марина Демьяновна. Разве такими вещами можно шутить?
   - Скажите, пожалуйста, а как же... дальше как быть?
   - Я вам потом скажу, куда надо будет обратиться. Тело усопшей находится в морге. После вскрытия родственники могут его забрать и похоронить.
   - Господи! Что же это такое?! - снова зарыдала Суркова. - Почему у нее такая судьба? Из-за денег! Все из-за этих проклятых денег!
   - Марина Демьяновна, я понимаю, что вам тяжело. Ответьте мне на последний вопрос: Владимир Козлов знаком с Миреком Шайбаковым?
   - Да, конечно. Мирек тоже работал в банке, но потом ушел. Не знаю, чем он сейчас занимается.
   Турецкий записал показания свидетельницы и попросил ее расписаться в нужных местах протокола.
   Медсестра сочувственно смотрела на Марину Суркову. Она слышала весь разговор Турецкого с больной. Следователь посчитал своим долгом замолвить словечко за женщину.
   - Помогите, сестричка, этой женщине. У нее горе. Надо будет отпустить ее похоронить сестру. Я понимаю, что существует курс лечения и прочие формальности, но все мы люди смертные, и никто не застрахован он несчастья.
   - А что я решаю? Это только главврач может дать такое разрешение!
   - Понял, - сказал, поднимаясь, Турецкий. - Я сейчас же зайду к нему.
   Суркова с надеждой смотрела ему вслед.
   Эксперты-химики ЭКУ выдали заключение о том, что вещество, найденное в квартире у Марины Сурковой, и то, чем была отравлена Алла Бережкова, идентичны. Это первитин, наркотический стимулятор. Производится он по сложной методике.
   Первый экземпляр акта эксперты направили Турецкому, а с копией ознакомили Грязнова. Турецкий тут же позвонил Грязнову. Слава был искренне удивлен:
   - Никогда не слышал о таком наркотике!
   - Я тоже. Ну и что из этого? О Миреке что-нибудь узнать удалось?
   - Да, конечно. Шайбаков Мирослав Демидович, безработный, промышляет наркотиками, но взять его с поличным никому не удавалось.
   - Любопытно.
   - Вот и я думаю, Саня, что это очень любопытно. Именно поэтому его и надо брать тепленьким! - загорелся Грязнов. - А для этого окружить таким вниманием, какое ему и не снилось.
   - А зачем тянуть? Нагрянуть домой да сделать обыск. Неужели ничего не найдем?
   - Трудно сказать. Коль этот наркотик производится по сложной методике, то, возможно, Шайбаков получает его готовым. Не исключено, что он прячет вещество вне квартиры. Почему прежде не удавалось взять его с поличным?
   - Короче, Слава, что ты предлагаешь?
   - Я думаю, надо за ним последить, проверить его контакты, курьеров и прочих людей, кто с ним связан.
   - Но ведь на это уйдет уйма времени, - сокрушенно сказал Турецкий. - А мы с тобой и так уже зашиваемся со всеми этими мокрыми делами.