Незнанский Фридрих Евсеевич. Горький привкус победы

   — А что случилось?
   — Да ничего со мной не случилось.
   — Я имею в виду машину. Что-то сломалось?
   — Не знаю. Просто щетки не ерзали, когда я хотела стекло омыть.
   — Электродвигатель? — предположил Артур. — Или датчик дождя?
   Он и сам был небольшим специалистом в автотехнике. Новые автомобили всегда покупал только в фирменных салонах, питая странную слабость к «французам», а обслуживал и ремонтировал их исключительно на сервисных станциях. Однако, как любой мужчина, считал себя знатоком.
   — Вот и Миша так сказал, — согласилась Ариадна, вспоминая, что механик называл ей номер этого прибора по каталогу. — Датчик. Правда, я записать забыла. Только цвет запомнила.
   — Цвет? — улыбнулся Асафьев.
   — Да. Коричневый. А эти придурки на сервисе хотели мне зеленый подсунуть.
   — А марку машины они не могли у тебя спросить?
   — Он просил у меня марку, — кивнула невеста, — но я же не почтальон!
   — Он спрашивал, как называется машина, — рассмеялся жених.
   — Да? Атак, как ты, спросить не мог? Марку ему! Идиот!
   — Вот уж действительно, — поддержал будущую жену развеселившийся теннисист. — Чем дело-то кончилось? Мише позвонила?
   — Да! Я его вызвала, чтобы он сам разбирался. Он приехал, и сразу все решилось. Машину прямо там и отремонтировали. Но сколько времени и нервов я потеряла!
   — Ничего, — отозвался Артур. — Главное, что все закончилось хорошо.
   А про себя подумал: «Бедный Миша!»
   — Ты совсем меня не лю-у-у-бишь, — капризно посетовала спортсменка и протянула сложенные бантиком губки для поцелуя.
   — Люблю, — отпрянул жених. — На дорогу смотри, пожалуйста!
   Напоминание было не лишним. Красный джип вырулил уже на встречную полосу. Так можно было и не доехать до студии, куда обрученные торопились на съемку клипа…
   Идея рекламного ролика была придумана Галаевым-старшим. Впрочем, как и вся «операция» с будущей женитьбой.
   В стартовый период капитализации страны Роман Галаев и Роберт Асафьев были компаньонами по бизнесу. Вместе начинали, причем весьма успешно, но потом пути предпринимателей разошлись. «Развелись» они тихо, без шума и пыли, и никогда не перебегали дорожку друг другу, что позволило им до сих пор сохранить приятельские отношения.
   Отец невесты занимался информационными технологиями, масс-медиа, добычей никеля и урана.
   Среди отраслей деятельности отца Артура фигурировали банковская сфера, черная металлургия, нефтедобывающая и газодобывающая промышленность.
   Каждая из семей имела огромные денежные обороты. А деньги, как известно, тянутся к деньгам. Наследники этих фамильных капиталов были обречены на союз.
   На самом деле Ариадна и Артур знали друг друга в детстве — и терпеть один другого не могли. Когда семьи начинающих предпринимателей выезжали на пикник, для закончившего начальную школу Артура всегда было невыносимым испытанием общество веснушчатой выпендрежной первоклашки, уже снискавшей какие-то спортивные лавры на малышачьих соревнованиях. Что само по себе являлось серьезным раздражителем для честолюбивого пацана. А она еще носилась за ним по пятам, пританцовывая, постоянно дергая его, не давая спокойно поудить рыбу или забраться на дерево.
   И позже, уже в подростковом возрасте, Артур считал, что ему крупно повезло, когда их отцы занялись бизнесом порознь и он не должен был теперь притворно радоваться успехам юной гимнастки.
   Хотя не слышать о них было невозможно. И он, так же успешно поднимавшийся по ступеням спортивной иерархии, стал издалека относиться к победам Ариадны спокойнее. Даже приятно было, что он знал эту талантливую девчонку фактически с пеленок. Что они росли рядом. А когда она стала чемпионкой, Артур, тоже уже вовсю хлебнувший и сладкую отраву побед, и отрезвляющую горечь поражений, впервые в жизни порадовался за нее искренне, от всего сердца.
   Но так бы и остались они на вечные времена лишь знакомыми детства, если бы не случайная встреча в концертном зале «Горбушки», куда вся молодая богема была приглашена слушать грохот стремительно ворвавшейся на рок-Олимп питерской группы «Финский залив». Лидер рокеров Илья Юрченко, постаревшая звезда восьмидесятых годов прошлого века, известный еще по «Аквариуму» и «Машине времени», рычал в оглохший микрофон новый шлягер «Суки, которых мы любим». А теннисист Асафьев, недавно окончательно рассорившийся с теннисисткой Шпагиной, отчаянно скучал и раздумывал, как бы сбежать незаметно от светской тусовки, которая потом не преминет подвергнуть дезертира обструкции.
   Тут его тронула за рукав коротко стриженная блондинка с весело сияющими глазами.
   — У меня такой же номер, — она указала глазами на круглый бейджик, прицепленный у входа Артуру на футболку. — Значит, на сегодня мы пара.
   Артур молча посмотрел на нее, сдвинув брови.
   — Не узнаешь? — Девушка, абсолютно не смущаясь присутствующей толпы, легко махнула ногой вперед выше, чем на прямой угол, а затем назад, прогнувшись. Проделав этот гран батман жэтэ баланса, она сверкнула безупречной белизной зубов и стала наконец похожа на красавицу, частенько украшавшую своей всемирно известной улыбкой глянцевые обложки.
   — Адка? — Артур вспомнил детское сокращение имени девушки, которое как нельзя лучше подходило тогда рыжеватому бесовскому отродью.
   — Минус три десятых балла тебе, Арик, за грубую ошибку, — расхохоталась блондинка. — Но элемент ты исполнил. Это действительно я.
   Они ушли с концерта вместе. И вот уже год не расставались. Но до сих пор не подозревали, что концерт был организован продюсерской фирмой, входившей в медийную компанию холдинга «МТК», а приглашение на мероприятие было им обоим прислано по прямому указанию Романа Романовича.
   Правда, с рекламным роликом у них так ничего и не вышло. Ребята были хорошими спортсменами, но плохими актерами. Они привыкли жить в свое удовольствие, по собственной воле, а не подчиняться чужой. Режиссер же требовал от них быть естественными в самых идиотских ситуациях, когда гимнастка выполняла упражнения с теннисным мячиком, вместо привычного, а теннисисту приходилось играть не ракеткой, а гимнастической булавой. Корт был со всех сторон обвешан плакатами с логотипом «МТК». Все снималось на фоне горящих факелов над нефтяными скважинами. Слоган «Победа должна быть честной», сопровождавший ролик, по задумке автора идеи должен был убеждать зрителей, что в России имеются и «честные бизнесмены». Первый среди равных — он, Роман Романович Галаев, второй — Асафьев Роберт Максимович…
   Не исключено, что интерес предпринимателя Галаева выходил далеко за рамки соединения двух любящих сердец. Но даже если он и лелеял мечту объединения бизнесов двух картелей под собственным чутким руководством, ни словом, ни взглядом не выдал он подобных устремлений. Да и кто может поручиться, что его будущий свояк не мечтал о том же самом? Разве что у руля будущего объединенного синдиката представлял другую кандидатуру.
   Пока же отец гимнастки просто хотел видеть своим зятем сына давнего приятеля. Известного теннисиста Артура Асафьева, сына известного предпринимателя. Парень знаменит и богат. Чего еще желать для счастья любимой дочери?
   В любом случае молодой известный спортсмен, а в будущем перспективный бизнесмен — хорошая партия для привыкшей жить на широкую ногу выдающейся спортсменки Ариадны Галаевой.
   А то, что с клипом не удалось… Ну не заладилась работа двух юных дарований, бывает. Это фиаско нимало не испортило Галаеву настроения. Если бы в бизнесе удавался всякий проект, плюнуть нельзя было бы, не попав в миллионера. И жить было бы неинтересно. Роман Галаев отлично знал, что побеждает на самом деле тот, кто успешно осуществляет главный проект. А с главным проектом — со свадьбой, объединяющей две знатные семьи, все — тьфу, тьфу, тьфу! — было, как говорится, на мази.
   Она была назначена на вторую субботу июня.

Глава 2 «ЗОЛОТАЯ» СВАДЬБА

   Артур заранее предупредил будущих тестя и тещу о том, что абсолютно все заботы и расходы по организации свадьбы он возьмет на себя. При этом он не имел в виду помощь богатого отца. Находясь в элите одного из самых оплачиваемых видов спорта, он давно уже все свои финансовые траты планировал и осуществлял самостоятельно. И хотя отец всегда был готов помочь, если понадобится, такому положению вещей и он был рад. Не проявляя эмоций внешне, он любил своего сына и втайне гордился тем, что отпрыск вырос независимым и свободным человеком.
   Все подступы к парадному подъезду одного из лучших концертных залов столицы с символичным названием «Москва» охраняли наряды милиции и свирепого вида молодцы в пятнистой форме с эмблемой, на которой изображался римский шлем и короткий меч, и с автоматами наперевес.
   Пробраться на свадьбу можно было, лишь имея в руках персональное приглашение с монограммой «АА», собственноручно подписанное молодыми.
   Ариадна и Артур Асафьевы, только что — в присутствии лишь родителей и свидетелей — расписавшиеся в специально открытом во внеурочное время загсе, подъехали по набережной к самому входу ровно в девять вечера на длиннющем джипе-лимузине белого цвета.
   Следом за автомобилем, чуть ли не цепляясь за бампер, поскакал было в прорыв неизвестный папарацци, но неловко споткнулся, упал и тут же был посажен в милицейский «бобик».
   — Как не повезло яблоку… — вспомнил древнюю рекламу лысоватый оператор Московского народного канала, не рискнувший приближаться к двойному кольцу оцепления. — Могли и казенную камеру разбить.
   — А кому повезло? — молодая тележурналистка не видела этого ролика, но вопрос задала самый что ни на есть соответствующий.
   — А вот этим бугаям, — оператор, отходя от канонического текста, за неимением более достойных объектов навел камеру на пятнистых секьюрити.
   — Почему, Вить?
   — Да потому что они уже крупно поимели бабла. Нам и не снилось. Говорят, что Асафьев-младший за каждого сданного ментам ретивого репортера выдаст отличившимся церберам их охранного агентства «Спартак» по десять штук бакинских.
   Девица из МНК присвистнула:
   — Ого! Поменять работу, что ли?
   — В «Спартак» собралась? Тогда уж лучше сразу в мужской монастырь!
   — Тьфу на тебя! — Журналистка демонстративно отвернулась. Ее давно уже ждал в кафе приятный молодой человек, а она тут с этим старым юмористом прохлаждается. И ведь понятно, что ничего им тут сегодня не светит. Разве что быть пойманными ретивыми «спартаковцами», стремящимися заработать. Но и без материала на студию не вернешься. Придется ждать. Или все-таки…
   Счастливцы с заветными приглашениями беспрепятственно проникали за стальные барьеры, окружавшие концертный зал по периметру. И по красной ковровой дорожке гости входили в райский сад.
   Даже те, кто частенько бывал в «Москве», не сразу узнавали привычное место. Вестибюль из черного мрамора и гранита был задрапирован сиреневыми и золотыми полотнами с вышитым вензелем «АА», по высокому потолку вились лианы, в фойе за один день «выросли» живые деревья, на ветвях которых цвели лилии и орхидеи. «В тени» деревьев были расставлены вазы, в которых лежали золотые экзотические фрукты.
   Вместо сцены и зала, где в креслах обычно восседают почти две с половиной тысячи любителей зрелищ, на огромном пространстве идеально ровного танцевального паркетного пола разместились шестьдесят столиков с яствами. Четырнадцать гигантских люстр были опущены ниже обычного и почти нависали над столешницами, бликуя в серебристой отделке стен и придавая моменту не только особую торжественность, но и некое подобие уютной домашней обстановки. Семеро мажордомов помогали приглашенным отыскать отведенные им места.
   Пока гости рассаживались, на небольшой эстраде посередине зала настраивали свои инструменты парни из группы Ильи Юрченко, который с той памятной встречи в ДК Горбунова считался молодыми крестным отцом их любви и талисманом семейного счастья. Музыкальным сопровождением к действу должно было стать выступление прославленных отечественных и зарубежных артистов, начиная с неувядающего Айзека Бизона, спевшего дуэтом с сэром Полом, и заканчивая модным девичьим трио «Женьшень» и русско-американской группой «Юта-Мурман».
   В роли конферансье выступил знаменитый молодой пародист Воронин, который, потупив глазки и вытянув трубочкой губы, пообещал «мочить в сортире» любого, кто на сегодняшнем торжестве будет обнаружен с грустной физиономией.
   И безудержное веселье началось.
   Неподалеку от эстрады на специальном подиуме, чуть особняком от остальных, стоял столик молодоженов, сервированный музейным фарфором и золотыми столовыми приборами. Когда очередной дорогой гость, взобравшийся на эстраду с драгоценным подарком, ревел в микрофон: «Горько!», Артуру и Ариадне, давно уже сбросившей надоевшую фату, приходилось целоваться. Тем самым напоминая присутствующим, что они находятся все-таки на свадьбе, а не на экономическом форуме в Давосе.
   Перепутать и впрямь было немудрено. Три с половиной сотни очень важных персон российского шоу-бизнеса, спортивной, финансовой и политической элиты страны, многочисленные гости из Америки и Европы, столичные власти — все имели свой интерес в том, чтобы быть в этот день рядом с юной семьей Асафьевых. Они пили, ели, танцевали и веселились, желали счастья молодым. Но, улучив момент, уединялись в кулуарах и комнатах для переговоров, стараясь не упустить шанс заключить «под шумок» очередную выгодную сделку. Свадьба свела в одно время и в одном месте многих заинтересованных друг в друге людей. И те не забудут, благодаря кому это случилось.
   Родители молодых, оценив творческий подход и старания Артура, остались очень довольными правильной организацией мероприятия. И в очередной раз порадовались тому, что их замечательные дети «нашли друг друга».
   В общем, погуляли на славу.
   Расходиться по домам самые нестойкие из гостей начали только после трех часов ночи. Ариадна и Артур уезжали последними — в половине седьмого утра. Уставший спортсмен на руках вынес задремавшую жену к стоявшему у входа эксклюзивному ярко-желтому «Поршу» — подарку молодоженам от семьи невесты. И суперкар, рыкнув мощным мотором, унес голубков в семейное гнездышко, в только что отстроенный особняк на Рублевском шоссе по соседству с родительскими — подарок молодоженам от семьи жениха.
   Эту трогательную сцену заснял на камеру мужчина средних лет, странным образом оказавшийся у концертного зала в это раннее время. Никто ему не помешал, поскольку наружное оцепление здания было снято еще в половине второго, а зайти внутрь, где сторожа были по-прежнему начеку, он даже и не пытался. Не собирался телеоператор Виктор Семикопенко улучшать финансовое положение охранников из «Спартака», но и отступать, в отличие от дневной спутницы, не хотел. А намеревался он успеть отправить эксклюзивный видеоматериал в утренний выпуск новостей на МНК. Страна должна была знать своих героев.
   — А вот Бальзак утверждал, что за каждым крупным состоянием скрыто преступление!
   — Давайте теперь верить писакам! Да и когда это было? Сейчас другое время!
   — Бальзак не нравится? А Форду верите? Он как-то высказывался в том смысле, что готов ответить головой за каждый свой миллион, кроме первого.
   — Говорю же, время другое!
   — Неужели? Хотите сказать, что Ходоковский свой капитал нажил честно? Интересно, когда в Нижневартовске, Нефтеюганске и Москве каждый день громыхали выстрелы, он тут был ни при чем? Весь нефтяной капитал объединялся криминально, неужели не понимаете?
   Присутствующие понимать не хотели.
   Второй вечер свадебных торжеств проходил в модном ресторанчике неподалеку от Таганской площади. На этот раз Ариадна и Артур, широко не афишируя мероприятия, пригласили в гости людей не нужных и полезных, а тех, которых им самим видеть было радостно, — родных, близких друзей и добрых знакомых.
   По задумке Артура в этот день, вместо участия в шумном, пышном и утомительном карнавале, можно было отдохнуть камерно, поговорить по душам, помузицировать, спеть хором, да хотя бы просто помолчать в обществе приятных людей. Ведь персонам публичным — а спортсмены высшего уровня, несомненно, таковыми являются — редко выпадает счастье держаться естественно, не боясь испортить привычный ИМИДЖ.
   «Седьмой континент» подходил для подобных посиделок как нельзя лучше. Старинный трехэтажный особняк, в котором в позапрошлом веке помещался доходный дом Лаврова, приносил немалый доход и нынешним своим владельцам. Благодаря в первую очередь оригинальной идее заведения и ее мастерскому воплощению, привлекавшему множество посетителей.
   На верхнем этаже особняка размещался миниотель, номера в котором сдавались только засидевшимся посетителям ресторана. На втором располагались шесть небольших залов, оформленных в цветах олимпийской символики, а в убранстве интерьеров присутствовали атрибуты каждого из шести континентов. В красном зале «Америка», например, главенствовали индейские мотивы: камин в виде вигвама с горящим очагом, луки и копья, развешанные по стенам, живописные фотографии Гранд-каньона и даже имитация высушенных скальпов, свисающих со светильников над столами. Фоном звучала музыка-кантри.
   А в зеленом австралийском зале даже пахло эвкалиптом.
   Коридоры между залами были царством эклектики: антикварная мебель, старинные настенные часы, клавесин, швейная машинка «Зингер», огромный белый рояль и гордость рестораторов — кровать с балдахином времен Людовика-Солнце.
   Первый этаж полностью занимал большой банкетный зал, который, собственно, и был седьмым — звездным — континентом. Оформленный в стиле хай-тек под кают-компанию фотонного звездолета с бездонным космосом на обзорных экранах, зал освещался приборами, расщепляющими часть света в радужные лучи, чем создавался эффект далекого разноцветного излучения звезд.
   В центре кают-компании стоял большой стол на тридцать персон, за которым и уместились молодожены, их родители, бабушка со стороны невесты, свидетели, дальние родственники, приехавшие из других городов, да самые близкие друзья, которых оба супруга помнили с детства.
   Остальные знакомые — в основном ведущие российские теннисисты и гимнастки из сборной страны, а также приятели, с которыми их связало финансовое положение, с которыми они отдыхали на одних курортах, посещали культурные элитные мероприятия, совершали покупки в модных магазинах и бутиках, — занимали весь второй этаж. Причем с подачи хозяина гости располагались за столами, что называется, «по континентам». Спортсмены держались вместе, и бизнесмены тоже вместе: первые облюбовали «Европу» и «Африку», вторые тяготели к обеим «Америкам» и «Австралии».
   Континенты, честно говоря, при внимательном рассмотрении оказывались частями света, но тех, кто приходил в ресторанчик повеселиться и хорошо отдохнуть, этот факт никогда особенно не волновал.
   Разумеется, гостей четы Асафьевых никто не привязывал к стульям: каждому была дана свобода перемещаться из зала в зал, есть и пить то, что понравится, терзать клавиши старинного рояля, разговаривать с кем придется и улыбаться всякому встречному-поперечному. Но и в первоначальной задумке Артура была своя прелесть: что ни говори, общаться интереснее и веселее с теми, с кем есть общие темы для разговоров и споров.
   Сами молодые, после того как поужинали с родственниками, поднялись на второй этаж и переходили из зала в зал, выслушивая поздравления и общаясь со всеми гостями.
   Фразу о непременно криминальном объединении нефтяных капиталов чета Асафьевых услышала, переступив порог «Антарктиды», где у самой двери их встретил почетный караул из чучел пингвинов.
   — Кто это? — поинтересовался новоиспеченный муж у супруги, кивая на молодого брюнета с синими глазами, в которых горел огонь заядлого спорщика. Парень чем-то был похож на самого Артура.
   — А, — сказала жена нарочито небрежно, — это Паша. Одноклассник. Он смешной, но очень достойный человек из нашего круга.
   Позже выяснилось, что горячий диспут начался с того, что один молодой, вполне успешный бизнесмен из присутствующих заявил: наше сегодняшнее благополучие и стабильное положение напрямую связаны с проводимыми президентом преобразованиями. Другой возразил, что далеко не все «олигархи» так уж нынешнему президенту благодарны. Кое-кто спит и видит главу государства в отставке и опале. А еще лучше — под судом. И уж совсем замечательно — за решеткой.
   И чего только олигархам не приснится на тюремных нарах!..
   Так что, мол, противостояние власти и капитала продолжается. И оно вовсе не такое безобидное, как может показаться на первый взгляд. Ставка в борьбе — 2008 год, когда либо нынешняя президентская гвардия останется у власти еще на восемь лет, либо элита поменяется вновь. Прорвавшиеся к трону тоже захотят проглотить кусок пирога побольше. Значит, снова грядет передел собственности. И вряд ли обойдется без выстрелов…
   — Не может быть! — зашумели все.
   — Может, — вступил в спор «смешной одноклассник» Павел и напомнил о Бальзаке.
   Теперь же, заслышав о нефти, не смог удержаться и Артур.
   — Не понимаю, — заявил он. — Не понимаю, почему вы стрижете всех под одну гребенку. В любом деле есть подонки, но есть и порядочные люди. Нефтяной бизнес — не исключение.
   — Боюсь, что любой крупный бизнес является таким исключением, — оппонент не хотел уступать. — Я утверждаю, что ни в одной из современных демократических и высокоразвитых стран мира ни один из крупных капиталов не был нажит честно. Солидный капитал невозможно заработать безукоризненно честным трудом. Тот, кто сумел нажиться, — смог, и нечего об этом говорить. Лучше было бы дать этим бандитам вывести свои миллионы из тени, и пусть они работают во благо народа, обеспечивают социальные отчисления и рабочие места. Возможно, их внуки, как внуки Ротшильда, Моргана и прочих, смогут быть вполне респектабельными бизнесменами. Для этого нужно лишь время. Но первоначальный капитал всегда образовывался на обмане, предательстве и очень часто на крови.
   — Вы сейчас едите на честно заработанные мной деньги!
   — Простите, Артур. Пользуясь случаем, я от всего сердца поздравляю вас и благодарю за приглашение. Но истина, как говаривал философ, дороже. Вы вполне обеспеченный человек и можете позволить себе есть даже из золотых тарелок, однако капиталистом вас назвать никак нельзя. А я — о капиталистах.
   — На отца моего намекаете? — вскинулся Артур, понимая, что оппонент прав. — Он в начале пути успел приватизировать никому не нужный, умирающий нефтепромысел. Все о нем забыли — и государство, и даже криминал. А папа вспомнил, перевез давно никому не интересное оборудование к новому месторождению и дал людям работу. В чем его преступление?
   — Ни на кого я не намекаю. И никого пока не обвиняю. Просто знаю, что в недавнем прошлом все мало-мальски прибыльные отрасли и объекты были приватизированы кучкой приближенных к верхам или удачливыми проходимцами — и отнюдь не на прозрачной конкурсной основе. Схему же наверняка представляете: либо предприятие искусственно доводилось до банкротства и затем выкупалось по остаточной стоимости, либо в кабинет к директору приходили конкретные ребята с юристом и нотариусом и делали предложение, от которого нельзя было отказываться, не рискуя жизнью.
   — Паша! — Ариадна, до этого скромно стоявшая в стороне, посмотрела на спорщика строго и печально. — Минус балл! Ради памяти твоего отца, давай не будем касаться ничьих родителей…
   Спорщик на секунду осекся.
   — Господа, это Павел. Мы с ним со школы знакомы, — Ариадна обратилась к присутствующим. — Он всегда спорит. Не обращайте внимания.
   Возникла неловкая заминка. И тут кто-то поинтересовался у Артура, видел ли он последний матч с участием восходящей звезды мужского российского тенниса Николая Баркова.
   — Конечно, — кивнул Артур. — Я ведь в юниорах у его отца тренировался. Пока Вениамин Борисович меня не взял. И с Колей спарринговал, хотя тот еще совсем мальчишкой был. Слежу за ним. Способный парень. Но пока слишком молод — «физики» ему не хватает…
   Так сам собой разговор переключился на тему спорта, хотя горьковатый осадок у всех присутствовавших при споре остался.
   Спортивная тема интересовала многих, и молодожены оказались окружены плотным кольцом любопытствующих. Подтягивались гости и с соседних «континентов». Артур чувствовал себя как рыба в воде. Он любил и умел находиться в центре внимания и не таясь делился с друзьями своими планами.
   Сказал, что из-за травм прожил семь месяцев без тенниса. Сильно скучал по турнирам. И почувствовал большое желание вернуться уже после первых двух месяцев вынужденных каникул. Отдыхать, конечно, приятно, но в какой-то момент начинаешь понимать, что теннис — это твоя жизнь, и без нее никуда. Скучал не только по соревнованиям и матчам, но и по всему остальному, что этот процесс окружает, вроде торжественных обедов и трогательных подарочков от поклонниц. Сказав это, Артур бросил лукавый взгляд на супругу.
   Без тенниса пришлось тяжело еще и потому, что люди начали нести про него всякую чушь. Мол, Артур Асафьев не хочет возвращаться из-за того, что у него и так есть куча денег. Или из-за того, что надоело играть. Захотелось снова доказать и себе, и всем остальным, что не надоело. «Я действительно был серьезно травмирован, но теперь восстановился и возвращаюсь в большой теннис!»